Чтобы писать о достойных людях, нужно, как я понимаю, быть психологом, потому что только тогда удастся объяснить современникам то, в чем они уже давно разуверились. Потому я заранее прошу прощения у читателя за несовершенство своего рассказа. Я заметил, что любовь к своему прошлому, к датам может иметь бурное начало, а со временем чувство притупляется, и переходят в равнодушие. Но я верю: наша любовь – работников, Средне – Невского судостроительного завода – к людям, которые с 1912 г. Своим трудом писали летопись завода, будет передаваться детям, внукам. Не зря же, при спуске очередного корабля на воду, собирается на берегу Невы так много народа – работники завода и приглашенные гости.
Я стою на наклонной части слипа (гидротехническое сооружение, предназначенное для спуска кораблей), где рельсы входят в воду. Зыбь (мелкое волнение на воде) касаясь рельсов, тихо плещется у моих ног. Этот шум воды медленно прорывается к моему сознанию, подвигая меня написать рассказ о человеке, который своим трудом передавал водной стихии многолетний труд тысячи людей, не только нашего завода. Вода с большим уважением принимала наши корабли, под пронзительный крики чаек.
Я за столом, слева стопка бумаг, собранных мной для написания рассказа –
Василий Евгеньевич Гаевский – родился 28 декабря 1911года.
Этот человек за свой долгий трудовой путь заслужил, чтобы мы о нем чаще вспоминали. До 90 лет работал на нашем заводе! Да и в самые трудные годы, в годы войны. Его трудовой путь прошел от мастера до заместителя начальника основного цеха. Сначала его звали Василием, потом Василием Евгеньевичем – по имени отчеству. Когда я пришел работать на завод, его все величали - «дедом!» Уважительно, а вовсе не из - за возраста. Все признавали большой его опыт, который никогда не подводил его. Рабочие дорожили его мнением. Василий Евгеньевич, как я помню, это простой в обхождении человек. Невысокого роста, плотного телосложения. С некрупными чертами лица, с седыми густыми волосами на голове и большими бровями, нависшими над добрыми внимательными глазами. Один его взгляд, неизменно, внушал уверенность в успехе общего дела. Прошло много лет как его не стало. Его нет рядом, а мы ведь работаем, так как он учил.
…Начало декабря 1991 год. Василию Евгеньевичу скоро исполниться 80 лет. Но что касается работы, то он жил с нами, молодыми, одними мыслями. В эти дни, мы спускали на воду очередной корабль. Вечером накануне спуска, я подписывал у него наряд – допуск на производство работ. Он прочитал задание, а потом, подписывая его, спокойно сказал мне:
- Ты механик судо спускового оборудования, непосредственно работаешь с механизмами обеспечивающие спуск корабля, поэтому сам лично проверь все ли готово к работе. Поднимись на корабль, нет ли чего постороннего, не закрепленного на палубе. Завтра работу начинаем в 7- 00. Всех предупреди. Утром электрики отключили корабль от электропитания, мастер такелажного участка Бычков руководил такелажниками, они отставляли леса. Закрепили канат для вывода корабля на трансбордер (оборудование, предназначенное для перемещения корабля по слипу). Слесаря залили масло в гидросистему. Выкачали корабль над тумбами до 50 мм. Все работали дружно. Дед не спускал с нас глаз. Все проверял сам. Мы доложили о готовности к выкатки корабля на трансбордер. Дед постоял, подумал и дал команду – открыть ворота. Зашумел редуктор, ворота медленно поползли вдоль стены. Холодный ветер ударил в лицо. Я быстро вышел из ворот на улицу. Смотрю трансбордер, своими рельсами вытянулся в одну линию с кораблем. Все готово к движению. Дед еще раз все осмотрел. Такелажники П. Лопато, Н. Кужлев, Е. Плешанов, Н. Николаев, С. Карпин, В. Лобанов, Б. Шестериков разошлись по стапельным тележкам. Слесарь Б. Иванов стоял рядом со мной в готовности по команде устранять любое замечание деда. Слышу команду деда: «Выбирай канат самоходной лебедки!» Я поднял руку, что означало – внимание. Резко опустил. Канат стал медленно натягиваться. Корабль вздрогнул, колеса судовозных тележек медленно покатились по рельсам. Слышу, дед говорит такелажникам:
- Все внимание на переход! Смотрите за давлением в гидросистеме, если на манометре более 60 – ти, травите запорным клапаном до 50. Напряжение возрастало. Давление масла в гидросистеме тележек резко менялось на переходе. Их травили, через метр подкачивали, набирая нужное давление. Корабль медленно заходил на трансбордер. То тут, то там я слышал команды деда. Он успевал везде. Когда корабль зашел на трансбордер, дед уже стоял в трансбордерной яме, рука его была поднята. Я стал следить за каждым его движением. Рука резко опустилась, я по громкой связи остановил работу лебедки. Потравили канат и отсоединили от корабля, выбрали канат с трансбордера. Бригада такелажников стала опускать опорные гайки тележек, крепить талрепами корабль к балке трансбордера. Слесаря стали сливать масло с гидросистемы, чтобы оно не попало в воду. Как только последний человек ушел с трансбордера, дед по громкой связи дал команду на пульт управления оператору Кидяйкину В. И. начать движение к воде. Дед спокойно посмотрел на меня, мне показалось, он был доволен нашей работой. Трансбордер начал движение к воде. Дед медленно пошел на берег, чтобы на срезе воды, остановить трансбордер, подняться с осмотровой командой на корабль для осмотра помещений при входе корабля в воду. Я управлял трансбордером, подводя его к той черте, где корабль еще в кильблоках (устройство в котором корабль строится на суше) – они как могучие руки сотен человек, сотворивших его, чтобы отпустить в самостоятельный путь. Команда на корабле, трансбордер входит в воду. Глубина погружения метр, дед поднял и опустил руку. Значит стоп, на корабле идет осмотр помещений. Снова двигаемся, три метра, рука поднята, опустилась – осмотр валовой линии. Тишина. Долгая напряженная пауза. Люди один за другим поднимаются на палубу, для доклада деду. Слышу команду по громкой связи: «Все нормально идем в воду до всплытия!»
Я опять начинаю движение трансбордера – вот корабль качнуло, как мне показалось, он почувствовал родную стихию и ожил. Первые волны ласково ударили ему в борт, как бы подталкивали его, к еще неловким шагам по воде. Корабль начало относить к перемычке. Эти неуклюжие движения, стал поправлять дед береговыми лебедками. Смотрю, корабль полностью подчинился деду. Я понял, водная стихия приняла корабль, и он сроднился с ней. Его жизнь на суше закончилась. Я даю команду выбирать трансбордер из воды. Когда он начал выходить из воды, мелкий лед стал набиваться в колеса, тогда я решил потравить его в воду. Чтобы лед всплыл и отошел от колес. Вижу, такелажник Куценко бежит по берега и машет мне, просит остановить движение. Я подчинился и дал команду «стоп!» Василий подбежал к куче мелкого льда, что то быстро схватил и отбросил подальше от колес, от воды. Подал мне команду, что можно работать дальше, а сам что- то поднял с земли, как небольшое бревно и понес по дороге в цех. Я
закончил работу трансбордером и пошел на доклад к деду. Прихожу в кабинет, и только там узнаю от мастера Бычкова, что деду на его 80 - летие Нептун подарил лосоську. Ее в куче льда и заметил Василий. Ну и принес подарок деду. Рыба была большая, ее засолили. «Бывают же чудеса!» - Подумал я. И вот наступило 28 декабря – день рождения Гаевского Василия Евгеньевича. В обеденное время я, энергетик Кидяйкин, мастер Бычков зашли к Василию Евгеньевичу в кабинет, чтобы поздравить его с днем рождения. На столе, в тарелке, лежал нарезанный на кусочки, тат самый лосось. Поздравляем Василия Евгеньевича, пьём чай, и как раньше было принято, заговорили о работе. О трудностях, о холоде. Василий Евгеньевич всех выслушал, смотрю брови его, поднялись, он улыбнулся, глаза заблестели. И тихо начал говорить, а мы сразу все замолчали:
- Говорите, в этом году как никогда холодно, работать сложно… А я вспоминаю себя молодым, в 1942 году пришлось нам зимой восстанавливать на Ладоге корабль 1906 года постройки. «Конструктор» его название. Ему снаряд попал в носовой отсек, и он потерял управление. Вот там мы почувствовали холод! – Он посмотрел на стол и добавил: - И голод, словами этого вам не передать. Он замолчал. Потом прозвучали еще какие-то сравнения, я не хочу их привадить, а лучше процитирую, как этот случай описал вице – адмирал В. С. Черков в своей книге: «Для тебя, Ленинград!» Эти строки, как документы того времени. Автор свидетель тех событий, пишет: «Вскоре я снова заглянул на «Конструктор». Изувеченный корабль замерз во льдах недалеко от берега. Больно было смотреть на него. Не корабль, а обрубок. В тесной каюте, обогреваемой «буржуйкой » и освещенной коптилкой, над листами ватмана мудрили помощник командира корабля М. Ф. Пантелеев, инженер механик, воентехник 1 – го ранга П. А. Можейко и офицер технического отделения флотилии инженер – капитан 3 – го ранга И. Н. Ройтман. Они задумали на первый взгляд не вероятное дело, заново изготовить в Ленинграде носовую часть корабля. Затем по частям привезти ее сюда, собрать на плаву, болтами прикрепить к уцелевшей части корпуса. По их чертежам. На Ижорском заводе были созданы сначала деревянные шаблоны. По ним вырезаны стальные листы, обшивки и палубы, шпангоуты и другие детали набора корпуса. В разобранном виде они были доставлены в Осиновец. Руководил этим инженер завода Василий Евгеньевич Гаевский. Приходилось только удивляться, как с этим объемом работ справились люди, еле стоявшие на ногах от голода. Это был подлинный трудовой героизм, который стал нормой поведения ленинградцев. Тот же Гаевский занимался и монтажом носовой части корабля. Все это делалось в Осиновце на плаву. Водолазы часами работали в ледяной воде, скрепляя листы сотнями болтов. К весне я увидел «Конструктор» уже похожим на корабль».
Конечно, книгу В. С. Черкова « Для тебя, Ленинград» мне пришилось искать самому, после рассказа Василия Евгеньевича о ремонте этого корабля в Осиновце в 1942 году. Естественно, ему трудно было нам, передать словами то, что они пережили тогда. Закончился обед, мы встали, поблагодарили Василия Евгеньевича за угощение, и пошли трудиться дальше.
Нет уже Гаевского. Я стою на берегу, у воды. Ветер, как и прежде, дует в лицо, как будто в природе ничего и не изменилось.
А в завершение этого рассказа, я всё-таки скажу тебе мой читатель, как учили нас старшие: «Работай на совесть. Береги честь смолоду». Как для нас они звучали, я знаю. А сейчас как? А в будущем? На этот вопрос должен ответить каждый сам себе. В такой стране и жить вы будете!