И звуков посторонних не хотелось.
Ему приятно было созерцать
На небе в тишине большие звёзды…
Никто не смел волшебному мешать.
Две ручки сверху правили причёску.
Кто прежде спал – взлохматился чуть-чуть.
Скользили вниз по голове ладошки,
Однако ограничен был их путь.
Под ними Некто даже замурлыкал.
В то время он ведь чувствовал себя
Обласканным, как будто нежной мамой,
Что грела теплотой своё дитя.
Давид увидел, как он сам тихонько
На берег, что близ озера, шагнул.
А житель из раскрывшейся ракушки
Глазами не по-доброму блеснул!
Две ручки, что на усиках – сомкнулись,
Легли, прикрыв зачем-то этим лоб.
А те, что были как у человека,
Достали лук, что выстрелить готов.
Стрела уже на юношу смотрела...
Скрипач к тому был, кажется, готов.
В руках держа главнейшее оружье,
Он заиграл, не смея сказать слов.
Да так красиво и проникновенно,
Что на воде засеребрилась гладь.
Не только рыбы – звёзды в хороводе
Под звуки стали тихо танцевать,
А Некто не сдержался и заплакал.
Да, да, он очевидно был раним.
Вся злость его растаяла мгновенно,
И он теперь предстал совсем иным.