Начало здесь
http://www.proza.ru/2017/04/05/1313
18 мая 1944 года…
День начался как обычно. Вот, только Джемиля-ага удивило то, что почти всю ночь выл белый алабай Айнур, чего никогда раньше за ним не наблюдалось. Человек он был мнительный и почему-то вспомнил о примете: собака воет к несчастью.
Рано утром начали петь петухи, возвестив село о приходе нового дня. Их невообразимый гомон, разбудил Джемиль-ага, ему плохо спалось ночью, уснул он только под утро. Асибе, его невестка встала и начала свой день, задолго до рассвета.
Пока Джемиль-ага, во дворе совершал омовение, призвал азаном к утреннему намазу муэдзин, с минарета местной мечети. В предрассветной тишине его голос был слышен далеко и казался особенно возвышенным.
Совершив утреннюю молитву, Джемиль-ага , завернул в чистую ткань Коран и чётки, тяжело встал и вышел во двор. Асибе увидев старика, поприветствовала его словами:
- Аллах дуъа кабул этсин, баба! (Пусть Всевышний примет Вашу молитву, отец!). Селям алейкум,- поздоровалась она со свёкром. Она подала ему завтрак, а сама занялась работой по дому.
Невестка занималась повседневными делами, ей нужно было накормить домашних животных: кур, овец, и двух коров. Муж Тейфук(сын Джемиля-ага) рано утром ушёл в смену, работал он в отделении милиции на близлежащей станции. Шестеро её детей ещё спали.
До полудня Асибе решила посадить рассаду помидор, но её окликнула соседка Груня:
-Асибе, Асибе,- услышала она оклик соседки.
-Здравствуй,- приветливо улыбнулась.
-Вот деткам твоим клубники собрала, спелая сочная уродилась.
Она вошла в комнату, увидев детей, протянула им чашку со спелой и душистой клубникой. Старшие девочка и мальчик, сначала принялись кормить малышей.
В комнату вошёл Джемиль-ага. Он принял суровый и строгий вид, но соседка знала, что это только видимость, на самом деле это был добродушный и весёлый человек. Ещё родители Груни дружили с женой старика и самим Джемелем-ага. Человек он был не бедный и зажиточный, а у родителей Груни было 9 детей, жилось трудно, и старый Джемиль-ага всегда помогал, чем только мог соседям в трудные для них времена. И хохотушку Груню он знал с детства.
- Селям алейкум, Джемиль-ага,- поздоровалась на крымско-татарском Груня, и улыбнулась старику. Он кивнул ей и ответил:
- Алейкум селям. Опять пришла хохотушка. И тихо сел за стол. Он внимательно слушал разговор невестки с соседкой. И о чём то, усиленно думал, работу мысли выдавало его волнение, он хмурил морщинистый лоб и чесал затылок под тюбетейкой.
-Асибе, мы с мужем только приехали с центра, там неспокойно, поговаривают, что татар будут увозить куда-то, я толком не поняла, но ты бы, подготовилась, собрала вещи, детей, продукты. Переживаю я за вас.
Она погладила по головке четырёхлетнюю девочку и прижала к себе.
-Что ты Груня, не может такого быть, всё хорошо будет - Асибе улыбнулась и подала соседке ароматный кофе, зерна она перемолола в дермене( ручной кофемолке) и сварила на огне. Выпив кофе и поговорив о каких-то мелочах, соседка ушла.
Джемиль-ага после ухода соседки заметно занервничал, целый день он нервно метался по дому то и дело, выглядывая в окно, раздвигая занавесь, и снова занавешивая окно. К вечеру услышав какой-то шум в селе, дед, зачем то метнулся в комнату, затем схватил лопату и сказал:
- Асибе, я пошел картошку копать. Он суетливо надел калоши и схватил лопату.
-Зачем баба (отец)? Мне не нужна сегодня картошка, не беспокойтесь - она удивлённо посмотрела в сторону свёкра.
- Я сказал, что пойду, и накопаю, женщина! - он гневно сдвинул густые немного седоватые брови, а это означало, что не нужно ему перечить.
- Я буду в конце огорода у тополей. Он вышел и стремительно зашагал к виднеющимся тополям (которые три года как посадил в конце их огорода).
Пока Асибе убирала со стола после ужина, Айнур (алабай был на привязи) начал громко лаять. Она не успела выглянуть во двор как в дом вошли вооруженные мужчины форме офицеров НКВД–НКГБ, их было трое. Она растерялась от неожиданности и испугалась. Годовалая малышка заплакала, увидев незнакомцев. Старшие дети удивлённо и пугливо смотрели на военных. Офицеры велели ей собирать детей, взять всё необходимое. На сборы ей дали 20 минут. Старший офицер зачитывал ей указ и пересчитывал детей поименно, от страха она ничего не могла взять в толк.
- Хайруллаева Асибе 1907 года рождения, Дети - Фатиме 1928 года, Казим 1930 года, Сейран 1932 года, Пакизе -1938 года,Зоре 1941 года, Минере-1943. Все на месте. Джемилев Абдул-Джемиль-1875года. Джемилев Тейфук-1904 года его доставят на станцию Сюрень – отдельно на машине.
-Где старик? Почему его нет? - строгим и требовательным тоном задал вопрос офицер.
- Картошку пошёл копать, - дрожащим голосом ответила Асибе и пальцем указала на огород.
-Какая картошка? Вас высылают в Среднюю Азию! Где он шастает?- гневно крикнул старший по званию, из вошедших офицеров.
-Я позову его. Она открыла дверь, один из военных последовал за ней, младшие дети испугались окончательно и заплакали. Старшие в полной растерянности хватали первое, попавшееся под руку одеяло, одежду, хлеб.
-Баба, баба ,келиниз эфге, чалт оълыныз. (Отец, отец идите домой срочно.)
Она заплакала.
Старик видно бежал, он запыхался и не мог отдышаться. Он бросил в угол лопату. Войдя в дом, и увидев вооруженных людей. Он подошёл к невестке и обнял её со словами:
- Къызым, мен кельдим, оъглама. (Дочка, я пришёл, не плачь.)
-Собирайся дед, он опять зачитал Указ. Пошевеливайтесь! Сына твоего привезут на станцию.
-За что? Тут ошибка какая-то. Мой старший сын военный врач. Всю войну прошёл. Таких как ты сынок, оперировал.Другой в финскую без вести пропал! Её братья, до сих пор на войне,- он указал на Асибе.
-Куда нам с этими детьми деваться? За что , так с нами?-его вопрос так и повис в воздухе.
Бедная женщина второпях и с испуга схватила таз и пелёнки младшей годовалой дочери Минере, документы и узелок с документами. Она быстро металась по дому в полном смятении собирая верхнюю одежду мужа, старика и детей.Младшие дети цеплялись за её подол и плакали.
- Абдул-Джемиль, выходите из дома, не препирайтесь. На его вопросы никто не ответил.Он опустил горестно голову и вышел из дома, в том, во что был одет.
Она испытывала безумный страх от того, что не имела представления, куда ведут её с детьми и стариком, эти незнакомые люди. И мужа не было рядом в эту страшную минуту .
На улице творилось что-то невообразимо страшное, плач детей, стариков и женщин, лай собак, окрики военных, шум подъезжающих машин.
Прибежала Груня, сунула в руки какой-то большой свёрток и только успела сказать:
- Это вам и детям, еда, что смогла, собрала, в дорогу,- и горько заплакала, помахав рукой, её отогнали люди с автоматами. Она долго смотрела, как соседей татар грузили в машины пятитонки и плакала.
Обернувшись, Асибе с тревогой посмотрела на дом. ЕЁ - дом, который навсегда останется в прошлом. Он постоянно будет в ворохе её воспоминаний,от которых защимит сердце, постоянно появляться в беспокойных снах… Ей будет отмеряно Всевышним девяносто два года, но в родной дом и на землю предков она больше не вернётся. Тогда в 1944 она об этом даже не могла и подумать… Последний взгляд она бросила на село, огороды и виднеющиеся тополя, которые посадил её свекор…
… - Дед говорил, что посадил семь тополей, так их тут гораздо больше. Так один, два, три… двадцать два тополя. М-да… Что- то дед напутал, и на его плане местность была другая… Дорога вела на Феодосию, а эта совсем не туда… Я оглядывал местность не понимая, почему тополей гораздо больше.
-Село то, дом тот, а местность описываемая дедом другая. Что-то тут не то, я задумчиво почесал затылок.
- А давай, приедем с металлоискателем – предложил Джафер.
Я посмотрел на него удивлённо.
-Да… Пустое …Изъяли всё. Да и путает , что-то дед, другое это место, или я чего-то не понимаю.
-Да шучу-шучу, это же легенда. Нет золота - так нет. Главное, посмотрел на дом, село увидел. Пошли на мезарлык (кладбище) сходим, поклонимся предкам, что тут остались…
Продолжение следует...