Серый дождливый день. Один из тех дней, когда особенно хочется тепла и тишины, слегка припудренной тоской. Монотонность неба лишь изредка нарушается пурпурными бликами листвы, темными тенями встревоженных птиц. Прогулка вдоль потертого осенью сквера не стала лучшей идеей, разумеется. Но в руках уже покорно лежит трость, голову покрывает шляпа, на плечах ощутима тяжесть плотного шерстяного пальто. Ворот поднят. Дверь заперта с обратной стороны. И вот, влажный воздух стремительно наполняет легкие. Натертая до лоска темная кожа ботинок разбивает зеркальную гладь луж. В голове гуляет приятный ветер, уносящий лишнее, вдыхающий свежее. Беззаботное озорство растворяется под кожей. Прекрасно..
Запах крепкого кофе не оставил меня равнодушным к небольшой кофейне на углу. Я расположился у окна. Свет рассеивался запотевшими стеклами, добавляя этому месту немного волшебства.
"И почему я не заглядывал сюда раньше?" - подумал я, потирая сухую, чуть растресканную кожу рук.
Дерево массивных столов и стен, состаренная временем кожа диванов, треск камина, легкий гул от бесед посетителей, шум все еще идущего дождя - все это сладкой патокой растекалось по венам, уют блаженно растворялся в сердце, как сливки в латте, поданном позднее. Я пил кофе и наслаждался моментом.
В ноги уткнулось что-то мягкое. Это была плюшевая рыбка, брошенная под стол ребенком, лет четырех. Миловидное лицо малыша лишь на треть выглядывало из-за массивного стола. Его голубые глаза были направлены на меня и поражали своей бездонностью. Белокурые локоны подобно волнам расплескались у лица, завихряясь на макушке. Ребенок был довольно мил, а взгляд его - открыт, чист и прост. И он поражал этим, до легкого покалывания в порализованных внезапным волнением ступнях и кончиках пальцев.
"Я отпустил ее плавать в море" - сказал он задумчиво, - "Ты хочешь к морю?"
"Да" – слегка растерявшись ответил я.
"Тогда залазь под стол" – промолвил малыш, потянув меня за рукав.
И я залез. Залез и подумал каким же большим кажется мир этому маленькому человеку. И величина его не измерялась шириной стола или высотой стен, величина этого мира была ограничена лишь фантазией, а значит - была безгранична. Мы сидели под столом, обняв колени, молчали и слушали. И я ощутил это море. Море было внутри нас. Море выражалось глубиной наших глаз. Море, просачивалось через них иногда, когда достигало такого всплеска, что уже не могло уместиться в рамках одного человека. И тогда, море стекало по щекам, попадая на губы, даря легкий привкус соли во рту.
И море вокруг. Каждый отдельный человек, или кошка, трущаяся о ноги, или кленовый лист, падая, описывающий окружности, все, что угодно - было его каплями. Такими мелкими, но такими важными. Слогающими великое. Они слогают своим целенаправленным, но хаотичным движением поток жизни. И кто-то в этом потоке тонет сразу, не справившись со стихией, иной - строит плот. Но вне зависимости от силы течения, наличия плота и его прочности, водоворотов, которые встречаются на пути, либо обходят стороной - каждого ждет тихая гавань. Место, с обзором на мимолетные вспышки счастья и негодования, которые в итоге так мелочны. Место благодарности, сожаления и светлой тоски. Тоски по соленой воде и осознания того, что единственная вольность, которая осталась сейчас – возможность слегка окунуть в нее ноги. А в финале - тишина и легкий бриз, с которым обретаешь беспечность и свободу, оставив лишь кристаллы соли на раскаленном песке. Возможно, это вовсе и не финал, а начало чего-то грандиозного и неосязаемого..
Но этого я пока не знаю, как и столько лет не знал, что море так близко.