1917 год
Зима 1917 года удалась действительно русской — куча снега, частые метели и крепкие морозы. Прихожане храма, как это всегда бывает, не снимали верхнюю одежду, но все равно не могли согреться.
-…и с нашей верой, с нашей силой мы сможем пережить все испытания, которые пошлёт нам Бог в этом, наступившем году! С Рождеством Христовым! — отец Владимир уже закончил проповедь и поздравлял всех с великим праздником.
-И вас, Батюшка — отвечал ему народ и спешил приложиться к кресту и помолиться перед уходом. Отец Владимир, как и все батюшки, отвечал всем улыбкой и вообще был полностью рад окончанию Великого Поста. Ему уже шёл 56 год, и он многое успел увидеть, услышать, так что люди доверяли ему, спрашивали у него советы и всегда обращались к нему за помощью. Он носил длинную бороду и никогда во время проповеди не отвлекался на другие вещи: отсутствия урожая, хлеба, на тему войны. Он обычно рассказывал какую-нибудь притчу и поздравлял всех.
Диакон Фёдор, будучи уже в возрасте, был ближним помощников отца Владимира. Пока прихожане прикладывались к кресту, то он вёл беседу с двумя молодыми людьми. Один из них был очень увлечён разговором и очень часто вспоминал Библию, другой же стоял сзади и молчал. Это были братья Алексей и Михаил Чуевы, с ними читатель познакомиться позже.
Когда храм опустел, то братья подошли приложиться к кресту:
-С Рождеством Христовым, отец Владимир — послышался голос за спиной у батюшки.
-А, Алексий, Михаил, это вы? И вас, и вас с Рождеством, — отец Владимир перекрестил отдельно каждого.
-Вы к нам не зайдете сегодня? Мать сколько всего наготовить обещала, — сказал Алексей.
-Только если вечером, у меня-то тоже семейство.
-Ну, вечером заходить отужинать, часов в 6, придете?
-Приду-приду — и отец Владимир еще раз перекрестил их, в ответ братья поцеловали ему руку и отправились домой.
Алексей был старше Михаила на 7 лет, то есть Алексею было уже 26, а Михаилу 19. Они очень сильно отличались друг от друга.
Алексей был высокого роста, с длинными, светлыми волосами, которые он пытался отрастить. Его небритое лицо, с голубыми глазами, большим и острым носом выделялось среди других.
Михаил же наоборот был брюнетом, имел обыкновенную причёску, зелёными глаза и длинные пальцы (что позволяло ему хорошо играть на пианино). Нос у него был маленький и заостренный, щетины, а тем более бороды или усов, не имелось вообще.
Словом, Алексей был в мать, а Михаил в отца.
Отличия у них были не только во внешности, а и в деятельности. Алексей был человек-наука, он занимался физикой, химией, биологией, математикой и с каким-то презрением относился к литературе, истории и творчеству. Не то чтобы он счёл это ненужным, но и заниматься этим он не хотел. Михаил же напротив очень обожал литературу, сам писал стихи, пьесы (начитавшись Чехова с Гоголем), интересовался историей, но абсолютно не мог понять математику с физикой. По характеру он был очень мягкий и не любил спорить, точнее боялся. Ему казалось, что он ещё слишком глуп, чтобы спорить на какие-либо важные и умные темы.
Он предпочитал много разговаривать, он вообще любил говорить! Но боялся. Боялся говорить с только что познакомившимся человеком и боялся говорить с люди старше его.
Алексей же был ярым спорщиком, но в отличии от брата он любил молчать. Скромный, умный и серьезный — таким его все видели. Но только лишь семья знала, каким он может быть на самом деле.
Оба брата были образованы, хоть и не учились в школах. В их деревни просто-напросто не было никаких учебных заведений, поэтому братьями занималась мать и её сестра, которая преподавала русский язык и чтение в одной из городских гимназий. Она часто приезжала к любимым племянникам и учила их чтению и чистописанию. Благодаря её занятиям Алексей изучил кучу научных книг, а Михаил отдавался чтению великих классиков.
Алексей всегда ловил случай, когда он мог упрекнуть Михаила за его любовь к литературе. Даже сейчас, после церковной службы, Алексей пытался «уколоть» брата:
-Николай Степанович сегодня из Петербурга приедет, не один, с дочкой Викторией. Может, хоть в неё ты влюбишься? Как там у тебя в книжках было? — улыбаясь, спрашивал он.
-Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей, — Михаил вздохнул.
-Нет, это все бред и глупость. Женщинам нужна любовь и ласка. Женщины они как кошки, кто приласкает к тому и пойдет на колени.
-У Пушкина в Онегине было так. А я классикам вообще верю.
-Это ты от своей неопытности веришь. Скукота! Вот сядешь Онегина твоего читать, а там же — всё стихи! И как это понимать можно? Правилам оно ведь не поддаётся, ерунда! Ольга на Пушкине твоём ещё и читать учится. Но я ей вместо этого другую книжонку подсунул, да ещё и гербарий свой подарил. Им, бабам, такая красота нравится.
-Когда ж ты женишься на ней? Это бы для неё настоящий подарок был…
-Всему свое время, а ну, давай шаг ускорим, а то опоздаем, — Алексей взглянул на брата — невесёлый ты сегодня, Михаил Игоревич.