НАРОД И АРМИЯ – ЕДИНЫ.
(партийный лозунг 60х годов)
Степь, да степь кругом,
путь далёк лежит...
(русская народная песня)
В конце 60-х годов нашу ракетную часть направили на полигон Капустин Яр провести учебные стрельбы ракет. С заданием наш дивизион справился на «отлично», за что был «премирован» ещё и проведением испытаний нового оборудования для наведения ракет на цель. Перед нами была поставлена задача, проверить надёжность нового прибора, вмонтированного в оборудование ракетного комплекса, в условиях длительных маршей по пересечённой местности. В ходе этих маршей мы оказались в одном из целинных районов Казахстана, где на небольшой железнодорожной станции планировалось загрузить наш дивизион в эшелон для отправки домой к месту постоянной дислокации.
Наконец, после многомесячной работы, в середине декабря, нам объявили, что мы возвращаемся к месту постоянной дислокации на Крайний Север. Успеем или не успеем до Нового года домой? На этот счёт некоторые офицеры между собой даже заключили пари на бутылку коньяка. Однако в отличие от «оптимистов» и «пессимистов», реалистов, понимающих, что им при любом раскладе перепадёт по рюмке коньяка от каждой спорящей пары, оказалось значительно больше. И вот последний «Приказ»: совершить марш 350 км и в назначенном пункте погрузиться в эшелон.
Мне, тогда капитану, замполиту дивизиона, приказано возглавить замыкание колонны и обеспечить прибытие на станцию погрузки неисправной техники. В мое распоряжение выделили «Урал», в кузове которого неисправный «ГАЗ-66», и на жесткой сцепке «ЗИЛ», с «полетевшим» коленвалом, т.е. неисправная машина, требующая ремонта в стационарных условиях, для чего её следует дотащить на сцепке 350 километров до железной дороги, погрузить в эшелон и доставить в расположение нашей части.
Сам я еду на «ГАЗ-69» с шофером и радистом «104ой» радиостанции, стационарно установленной в машине, поддерживаю по радио связь с командиром дивизиона, находящимся во главе колонны. Моим заместителем назначили Виктора Степанова – никогда не унывающего лейтенанта, оптимиста, про которого говорят: «Он смеётся, даже когда спит». Ему бы уже давно «старлеем» надо ходить, но несколько лет назад с его подчинённым солдатом срочником, нарушившим правила техники безопасности в командировке за пределами части, произошел трагический несчастный случай, вина Степанова в котором состояла только в том, что он на тот период исполнял обязанности командира взвода, убывшего в отпуск. Офицеры меж собой говорят, что пока командир дивизиона не поменяется, сидеть Степанову в лейтенантах. Он сам уже много раз писал рапорты с просьбой перевести служить его в какой-нибудь отдалённый гарнизон, но безрезультатно, куда же ещё отдалённее нашего Крайнего Севера.
Степанов – зам.командира взвода связи нашего дивизиона, и неисправный «ЗИЛ» машина из его подразделения. Сейчас он с водителем едет «старшим» на «Урале». Остальные едут на «ЗИЛе», в кабине водитель и старшина сверхсрочник за «старшего», а в кузове под тентом водитель неисправного «ГАЗ-66» и сержант срочной службы, старший за эту машину. Всего нас вместе со мной девять военнослужащих: я и Степанов – офицеры, старшина сверхсрочник, сержант, четыре рядовых водителя и радист.
Сначала мы ехали в хвосте колонны, но потом, отстали, как–никак, на буксире тяжелая машина, да и степь не такая уж ровная, продолжили движение автономно. Прошли 100 км., держу связь с командиром по радио. Командир информирует меня о времени отправления эшелона, в моём распоряжении ровно 48 часов, а ехать ещё более 200 км. Опять командир на связи, вводная: на нас движется циклон, не позже чем через двое суток ожидается первый настоящий снежный буран. По пути следования будет аул, в котором есть телефонная связь с районным центром. Созвонитесь с военкомом района и попросите, чтобы он договорился в каком-нибудь совхозе по пути нашего маршрута о ремонте «ЗИЛа», возьмите банковские реквизиты совхоза, напишите свою расписку, а наша часть деньги за ремонт сразу же перечислит. Иначе после бурана по снежной целине с таким «балластом» «Урал» не проедет, опоздаете к отправке эшелона.
Доехали до аула, указанного командиром дивизиона. Телефон действительно был в доме жившего в ауле участкового милиционера, который помог связаться с райвоенкоматом. Военком долго не мог сообразить, что к чему, кто звонит, почему именно ему и т.д. Наконец, разобравшись во всём, говорит:
- По пути вашего следования будет совхоз «Знамя Ильича», там лучшая в районе МТС. Я созвонюсь с директором совхоза и договорюсь, а вы мне через час перезвоните.
Спросили разрешения подождать часик перезвонить по телефону у хозяина дома, сухопарого с морщинистым лицом и длинными свисающими вниз тонкими усами казаха лет пятидесяти пяти, сказавшего при встрече, что он уже в милиции не служит, на пенсии. Увидев одобрительный кивок, я вытащил флягу со спиртом и предложил:
- Если не возражаете, предлагаю по стаканчику, для поддержания дружеской беседы.
В глазах казаха загорелась искорка, на вполне приличном русском языке он решил дружески «подколоть» нас, более молодых офицеров.
- Вы, наверно, в первый раз в Казахстане, думаете, казахи только кумыс пьют, - и он удалился за перегородку, где размещалась кухня.
Вернулся Анжол, так звали хозяина, с двумя мисками в руках. В одной был хлеб и почищенные головки лука, а в другой тонко нарезанные ломтики вяленой конины – сурет, так он его назвал. Потом он принёс остывший чайник с кипячёной водой и сказал, что спирт пьёт только разведённый. Закончив приготовления, мы выпили по сто граммовому стаканчику, и принялись долго разжевывать кусочки вяленой конины, наслаждаясь вкусом мясных волокон обильно сдобренных специями. Анжол взял в руки домбру и затянул казахскую народную песню, длинную как дорога в бескрайней степи. Когда он закончил петь, мы «пропустили» ещё по стаканчику. Уже пора было звонить военкому.
Дежурный по райвоенкомату, узнав меня по голосу, доложил, что военком уехал и его сегодня не будет. Директору совхоза он не дозвонился, т.к. того вызвали в район и в совхозе он будет только завтра, а ответственных работников, замещающих его сегодня, военком никого не застал. Облом, и полтора часа потерянного времени. Анжол уже был в курсе наших дел.
- Давай, капитан, позвоним второму секретарю райкома партии, она хоть и женщина, но порой лучше мужчин справляется. Она из наших мест, я её лично знаю. Она была вторым секретарём райкома комсомола после войны, я тогда с фронта вернулся по ранению, стал участковым в милиции. Она мне в помощь комсомольцев мобилизовала, мы тогда банду байских сынков в степи ловили.
Телефонная связь осуществлялась через телефонистку, Анжола быстро соединили с райкомом, он минуту возбуждённо говорил на казахском, а потом передал трубку мне. Я представился и рассказал суть проблемы. В ответ услышал абсолютно правильную практически без акцента русскую речь, судя по тембру голоса, зрелой умудрённой жизнью женщины:
- Встретите Новый год с детьми и женами! В сорока километрах от того аула, где вы сейчас находитесь расположена МТС совхоза «Знамя Ильича», а у меня в кабинете директор этого совхоза, передаю ему трубку, он уже в целом задачу понял.
- Товарищ, капитан! В Вашем лице мы видим представителя всей нашей доблестной Советской армии. Мы полностью поддерживаем лозунг партии «Народ и армия – едины». Поможем, о чём говорить, поможем! Я понял, что своим ходом до МТС доберётесь, так прямо к начальнику МТС товарищу Поменяйло Тарасу Петровичу. Я ему задачу уже ставлю. До встречи!
Мы выпили ещё по "соточке". Анжол обнял нас на прощание, и вскоре мы уже катили по степной дороге в сторону МТС.
Проехав километров сорок, оказались на вершине очень пологого холма, с вершины которого открывался вид на посёлок, выросший среди покосившихся глинобитных халуп, на окраине кирпичное здание и обширный двор, обнесенный забором, во дворе сельскохозяйственная техника и ангары, видно, что там, в отличие от посёлка, теплится какая-то жизнь. Отправляемся на разведку, это действительно нужная нам МТС.
Подходим к зданию и слышим очень громкий и тяжелый бас и какой- то грохот. Слышна речь, обильно приправленная трёхэтажным матом, который, как нам кажется, не умещается под крышей одноэтажного здания, и потому стремится вырваться наружу белым паром из открытых для проветривания форточек или клубится чёрным угольным дымом из трубы кочегарки. Матюгаться так умели только боцманы парусного флота, но и они бы быстро сдались, услышав виртуозные многоколенные и многоярусные с импровизированные перлы русского мата, басовито звучащие под аккомпанемент ударов мощного кулака о начальственный стол.
Заходим в приемную, секретарша – молоденькая, явно боящаяся свого шефа, докладывает ему, что в приемной находятся два офицера. Из кабинета выскакивают пять потных красных бригадиров и мастеров, и секретарша нас любезно приглашает войти. Стоя, нас встречает человек очень плотного телосложения, ростом около двух метров, с запорожскими усами на кирпичного цвета лице, и протягивает ладонь размером с лопату:
- Тарас Петрович, начальник МТС. Мне директор совхоза про вас уже звонил.
-Валерий Семенович, замполит дивизиона, недавно прошедшего колонной через ваш аул.
Как бы, оправдываясь за грозу, которая бушувала у него в кабинете две минуты назад, Тарас Петрович проворчал:
- До Нового года две недели, план под угрозой срыва, а у бригадиров по половине бригады в запое!
Мы, естественно, посочувствовали и выразили надежду, что план будет выполнен , все получат положенные премиальные, и попросили оказать нам помощь в ремонте «ЗИЛа» и «ГАЗ-66».
- Конечно, мы Вам поможем, но горит план!
Я даже не заметил, как на столе у начальника появилась фляга не разведённого спирта, которую незаметно выставил Виктор. Для непьющих разъясняю, что это три с половиной бутылки сорокаградусной водки, причём у ракетчиков спирт очень качественный, чище медицинского.
- Какой ремонт требуется? – сразу к делу перешел начальник МТС.
Замена коленвала у «ЗИЛа» и перебрать задний мост у «ГАЗа».
- Абдулбаева ко мне, – заревел директор в микрофон внутренней связи с секретаршей, и грохнул по столу пудовым кулачищем. Абдулбаев прилетел как на ракете, как будто ждал вызова в приемной.
- Абдулбаев! Три дня и машины военных должны быть на ходу!
- Да у меня только половина бригады на работе и план горит.
- Выполнять!!!
Абдулбаев вышел и на столе у директора появилась вторая фляга. И мы с Виктором сказали директору, что в нашем распоряжении не более суток, так как, эшелон нас ждать не может, а ехать нам на Крайний Север. Мы можем дать в помощь Абдулбаеву семь человек: четырёх водителей и трёх «на подхвате».
- Абдулбаева ко мне!
- Абдулбаев! В помощь тебе выделяется семь человек во главе со старшиной сверхсрочной службы, и завтра в 11 часов докладываешь мне лично о выполнении задания!
- Нюся! (секретарше) Отведи товарищей военных во главе со старшиной сверхсрочной службы в нашу столовую, скажи Клаве (поварихе) чтобы накормила наших гостей, и чтобы прислала, она знает что, на трех человек.
Виктор выложил на стол третью флягу, а я перевёл разговор на то, что могу оставить расписку и банковские реквизиты части, так что счёт за ремонт они могут выставить прямо сегодня.
- Мы нашей армии готовы отдать все,-ответил Тарас Петрович,- ведь народ и армия едины! Поэтому ремонт – это наша шефская помощь!
Появилась Нюся и принесла еды, которой бы хватило на шесть человек. Под сытную закуску, состоящую в основном из мясопродуктов, одну флягу мы опустошили. Завязалась дружески-деловая беседа. Умиротворённый Тарас Петрович пустился почти, что в философские рассуждения:
- Вот вы, армия, каждый год хотите нам помочь собрать урожай. Своих водителей, молодых пацанов, присылаете на таких машинах, и где вы их берёте только. У нас такой рухляди даже в самых отстающих колхозах не найдёте. Прока с ваших машин, день работают, два-три ремонтируются. А «Сельхозтехника» нам запчастей для ремонта ваших машин даёт – Во!
Тарас Петрович сложил свою ладонь-лопату в огромный кукиш, и продолжил:
- Только отписываются, что Госплан запчасти для ремонта машин, убывающих из воинских частей на целину, выделяет непосредственно министерству обороны. Мы, то, не скупимся, свои запчасти, от сердца отрывая, ставим, знаем, что армейские машины оставите нам в качестве шефской помощи. А после окончания уборки, как только ваши ребята с ценными подарками от совхоза за «ударный» труд уезжают обратно в свою часть, мы те «подаренные» машины, даже не регистрируя на учёт, разбираем на запчасти, чтобы свои запчасти обратно вынуть, чтобы было чем свои машины чинить. В том году из семи «подарков» пять разобрали, а в этом три из пяти. Правда, эта разборка только план по сдаче металлолома помогает выполнить. Разве чем путным можно разжиться с этой рухляди.
Пока Тарас Петрович «плакался» о своих проблемах, я прокручивал в своей голове «подготовку» целинных машин в своей части. Как выбирают нужное количество автомашин из числа самых добитых и заезженных, подлежащих списанию. Как составляются списки всех нужных деталей, заявки на которые в большинстве своём удовлетворяются. Но раздаются они водителям строевых машин с условием, что водители, установив абсолютно новую запчасть, на которой, как говорится, муха не сидела, свою снятую, пусть совсем старую, изношенную, но хоть мало-мальски пригодную к дальнейшей эксплуатации, отдадут водителям «целинных» машин. Цель, ведь, для «целинных» машин своим ходом заехать на железнодорожную платформу при погрузке, и своим ходом с платформы доехать до целинного колхоза. А дальше для военных «хоть трава не расти», данный им приказ они выполнили, машины на целину поставили. И держаться всю уборочную страду эти машины будут лишь на "честном слове" и добросовестности солдат-шоферов.
Сидели в кабинете Тараса Петровича долго за полночь, «оприходовали» две фляги спирта, третью он с нашего согласия поставил в сейф и обещал отдать Абдулбаеву, чтобы и членов своей бригады угостил, когда армейские машины сделают. Потом все вместе пошли в ангар, где наши машины ремонтировали. Работа спорилась. И Абдулбаев, и наши бойцы заверяли, что самое позднее часам к шести утра закончат. Дали команду, чтобы, как только закончат, шли спать до девяти тридцати. Отъезд назначен на 11 часов, сразу после завтрака. Абдулбаев обещал всех разместить в тёплой комнате на топчанах с ватными матрацами, и сообщил, что повариха Клава (она же и его жена) всех сытно накормит и ещё даст с собой в дорогу.
Мы спать пошли к Тарасу Петровичу домой. Спали в бане, натопленной его женой к нашему приходу. Попарились, помылись и пили крепкий чай с молоком. Уходя на работу, Петрович разбудил нас с Виктором в половине восьмого. Его жена накормила нас завтраком, и мы свежие, как огурчики, в 9 часов пришли в МТС. Абдулбаев лично поочерёдно сделал с нами по километровому кругу на каждой машине. Не верилось, но «ГАЗ-66» и «ЗИЛ» ехали сами.
Утром в 11.00 мы попрощались с Тарасом Петровичем, Абдулбаевым, рабочими, чинившими машины. Провожать нас вышла половина жителей аула, и стар и млад. Поздно вечером добрались до своих. На станцию погрузки все вверенные мне машины пришли своим ходом…
P.S. – В свою часть прибыли 30 декабря. «ЗИЛ» сломался, едва въехав на территорию части. Опять полетел коленвал. Когда машину после Нового года поставили на ремонт, майор, зам.командира дивизиона по тылу, отвечающий за автотранспорт сокрушался:
- Мать вашу! Машина только 50 тысяч прошла, а коленвал поставили такой, будто у него уже пробег полмиллиона километров. Удружили колхознички.
Лейтенант Виктор Степанов, присутствовавший при этом, подумал про себя, ну и хитрюга этот Тарас Петрович, недаром фамилия – Поменяйло, и вслух подколол майора:
- Это они нам ответный «привет» прислали, как и мы выполняют лозунг партии: «НАРОД И АРМИЯ – ЕДИНЫ!»
Букулты 2017 год
Владмир Пантелеев
P.S.- Этот рассказ написан мною по воспоминаниям моего родного брата Валерия Семёновича Пантелеева.