Чтобы получить правильный ответ, надо задать правильный вопрос.
Считается, что коррупционная деятельность связана с контрольными и распределительными функциями, которыми наделены органы власти и конкретные люди. И для этого надо максимально уменьшить контрольно-распределительные функции. Легко сказать, да трудно сделать. Тем более, что антикоррупционная деятельность – это также контроль, а следовательно, имеет коррупционную составляющую.
В коррупционном действии всегда участвуют две стороны, которые стремятся, в общем-то, к одной и той же примитивной цели – получению личной выгоды. Если у чиновничьей стороны выгода – это в основном деньги (в виде бумажек или драгоценностей), то у второй стороны вариантов выгоды очень много, и не всегда это прямо и быстро деньги:
1. Быстрое и качественное получение услуг (во многих сферах)
2. Получение аттестата с лучшими оценками
3. Поступление на бюджетные места в вуз (хотя и после этого приходится платить до выпуска, что, все-таки возможно, дешевле платного обучения)
4. Получение доступа к ресурсам
5. Получения доступа к госзаказам.
6. Получение доступа к удобным для торговли местам
7. И т.д. и т.п.
Конкуренция за ресурсы, госзаказы, за деньги покупателей в конце-концов – также стимул для коррупционных действий.
Между прочим, к коррупционным действиям можно отнести лесть, подхалимство, ябедничество, когда поступающая так сторона получает от другой стороны определенные преференции. Даже в семье определенные действия, как родителей, так и детей носят коррупционный характер.
То есть потенциальные корни коррупционных действий заложены на человеческом уровне, начиная от простейших между обычными людьми (в семье, коллективе).
Еще одна потенциальная составляющая коррупции – это экономическая и духовная нищета.
По этим причинам предлагаемые антикоррупционные мероприятия не будут иметь высокой эффективности.
Английский публицист XIX века Томас Джозеф Даннинг написал:
«Капитал … избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 %, и капитал согласен на всякое применение, при 20 % он становится оживлённым, при 50 % положительно готов сломать себе голову, при 100 % он попирает все человеческие законы, при 300 % нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому. Доказательство: контрабанда и торговля рабами».
Все это справедливо и для коррупционеров. Вот у него ничего нет, и вот ему дают какие-то деньги. А это даже более каких-то жалких 300% получается.
Вся эта прозрачность – прозрачные (в буквальном смысле) офисы (с видеоконтролем), прозрачные как бы закупки, доступная каждому информация о чиновниках – это все в реальности баловство.
Прозрачные офисы – это как секс, который может быть при свете и в темной комнате.
Прозрачные (тендерные) закупки: когда их не могут подделать, их просто блокируют через суды.
Доступная информация о чиновниках. То, что обычный человек будет знать (если ему это любопытно) о доходах и расходах чиновников – ничего особенно не значит. Хотя при желании антикоррупционисты могут привлечь для акций наиболее активных. Простым людям делать более нечего, как вот смотреть данные на десятки и сотни тысяч чиновников. У людей другие заботы – личное выживание. Значит, реально будут контролировать только антикоррупционисты, т.к. эта их непосредственная работа. Вот здесь и появляется новая коррупционная составляющая.
В антикоррупционной компании есть одна вполне разумная цель – привить обществу антикоррупционное восприятие. Проблема в том, что такой прививки еще не придумали. В реальности это достигается изменением социально-экономических условий, повышением культурного и морального уровня. В сочетании с реальной и честной работой антикоррупционных органов. Именно в такой последовательности. И тогда, через два-три поколения – все получится.
Из фантастики. Исправить положение могли бы роботы с искусственным интеллектом, защищенным от человеческого вмешательства, которые возьмут на себя контрольно-распределяющие функции.