В последний раз спрашиваю по-хорошему -2

Раиса Николаева
Николаева Раиса Борисовна

Роман


"В последний раз спрашиваю по-хорошему: ты на мне женишься?" - 2



Часть первая

Глава 1

- Вы лжете, лжете! – в ярости кричала Марисса, швыряя о стены все предметы, что попадались ей под руку. – Не мог, не мог Шертес жениться на какой-то ублюдочной человечке. Не мог!
- Он женился, - угрюмо пробурчал ее отец, - полностью выполнив ритуал единения и… - докончить фразу ему не позволил истошный крик дочери, заглушивший его слова.
- Нет, нет, нет, не верю, - плача повторяла Марисса, отрицательно мотая головой. – Он не мог, он не мог, только не Шертес! Шертес никогда бы, никогда бы…
- Шертес женился на человеческой женщине! – твердо сказал отец, понимая, что остановить истерику дочери невозможно. Он не собирался ей врать, считая, что пусть она переплачет, как следует, один раз, чем будет постоянно питать несбыточные надежды. – Шертес женился, и ты ничего не можешь изменить, - в последнюю секунду его голос дрогнул от жалости к Мариссе, но он пересилил себя и ласково добавил: - Выкинь его из головы. Он не любил тебя, с ним ты никогда не была бы счастлива.
- Была бы, была! – истерично закричала Марисса, у которой слова отца вызвали новый приступ боли и ревности. – Он полюбил бы меня обязательно. Полюбил! - упрямо топнула она ногой.
- Теперь мы этого не узнаем, - миролюбиво сказал лорд  Догар и тут же понял, какую глупость он только что совершил. Однако слово не воробей. Глаза Мариссы сузились и загорелись демоническим светом, слезы на щеках  высохли, на скулах появился лихорадочный румянец.
- Почему же не узнаем? – почти спокойно спросила она. – Узнаем, обязательно узнаем. Я вот что подумала, поскольку лорд Шертес, ни при каких условиях не мог бы жениться на человечке, вывод один: его к этому принудили или обманом, или силой, или чем-то опоили. Во всяком случае, этот нелепый брак должен быть расторгнут, нити, соединяющие их должны быть разорваны и… короче говоря, Шертес должен быть моим, и он им будет! – при последних словах Марисса повысила голос, а Догар смотрел на нее и думал, за что же ему выпало такое несчастье иметь дочь с таким буйным, неукротимым, неуправляемым нравом. Но он любил ее больше всех своих детей, и (не признаваясь себе в этом), потакал ей во всем. Вот и теперь, справившись с первым потрясением после слов дочери, он осторожно спросил ее, как же она собирается добиться своей цели.
- Этот брак будет разорван, даже если мне придется убить эту гадину! – торжественно поклялась она.
- Если ты ее убьешь, - остудил порыв дочери Догар. – Шертес рано или поздно узнает об этом и тогда, я не знаю, что произойдет, но счастливой ты не будешь никогда. Шертес не простит подобное.
- Я не буду ее убивать, даже если она окажется в моих руках, - пообещала Марисса. – Мне надо, во-первых, чтобы она призналась, как именно заставила Шертеса жениться на себе, во-вторых, мне надо, чтобы он слышал каждое слово ее признания. Потом пусть он сам решает, как с ней поступить.
- Марисса, - уже откровенно испугался Догар, поскольку хорошо знал этот взгляд своей дочери, обычно все свои самые безумные поступки, она совершала именно с таким блеском в глазах, - прошу тебя ничего не предпринимать, пока я не выясню все что можно, об этой женщине и об обстоятельствах этой свадьбы. Прошу тебя, не делай пока ничего!
Марисса дернула плечом и нехотя пообещала.
Догару и самому было интересно узнать, как же так случилось, что сам Шертес, этот противник брака так опростоволосился, что позволил какой-то человечке связать себя нерушимыми узами. Ответа пришлось ждать почти месяц. Все это время Марисса не находила себе места, словно фурия, слоняясь по замку и все круша на своем пути. Поэтому когда прибыл посыльный, Догар немедленно вызвал дочь.
- Мои люди рассказывают, что эта женщина каким-то образом спасла его.
- Значит, о любви нет и речи! – радостно закричала Марисса, и Догар понял, что теперь никто на свете не сможет ее остановить.
Вся бешеная энергия, что клокотала в душе Мариссы, и которую она не могла выплеснуть, пока металась по замку, словно зверь в клетке, теперь нашла себе достойное применение. Нет, Марисса дурой не была и она не собиралась сломя голову мчаться к Шертесу, чтобы вывести на чистую воду подлую воровку, укравшую ее жениха. И как сердце Мариссы не рвалось осуществить справедливую месть, она смогла его укротить, чтобы составить безупречный план по возвращению украденной собственности и хорошо продумать возможность его осуществления.
Учитывая ее нрав и характер, это промедление далось ей нелегко, особенно с учетом того, что образ Шертеса, целующего какую-то интриганку разрывал ей сердце, заставляя скрипеть зубами от бессильной ярости. Сколько лет! Сколько бесконечно долгих лет, она грезила о Шертесе, добивалась его, а потом любила его со всей страстью на какую была способна. Марисса влюбилась в него с первого мгновения как увидела впервые и не переставала любить все  это время. Она часто вспоминала ту первую встречу, и чувства к этому мужчине с новой силой вспыхивали в ее груди.
Познакомилась она с ним, когда отец ее взял на встречу, на которой должен был обсуждаться союз Шертеса и Северного клана вампиров, который он возглавлял. Тогда с отцом поехала не только она, но и ее младшая сестра Дейла. Они обе были наслышаны о лорде Шертесе, собирающим под свое крыло вампиров, позволив им чувствовать себя в безопасности на своих землях. Они с сестрой ехали на эту встречу, и каждая из них надеялась покорить сердце этого мужчины, хотя отец и предостерег их, что брака Шертес страшиться чуть меньше, чем своей смерти.
Учтив, ироничен и безумно красив, вот что поняла Марисса, едва взглянув на Шертеса в момент, когда он протянул ей руку, помогая выйти из кареты.
Учтив. Поклон, которым он их приветствовал, подданная рука, слова, тембр голоса – все было идеально, выполнено легко, непринужденно, что говорило о долгих годах учебы и воспитания.
Ироничен. Не было сказано ни одного колкого или едкого слова, взгляд вежлив и внимателен и все же Марисса просто кожей чувствовала, что он хорошо понимает, для чего глава клана привез двух своих дочек красавиц и веселиться по этому поводу от души.
Ну а то что Шертес хорош собой не вызывало ни у кого ни малейшего сомнения. Темные глаза, аристократичные черты лица, волевой подбородок, красиво очерченные губы, длинные волосы, собранные в хвост, высокий рост, хорошо сложенная фигура – Шертес был безукоризнен.
На пути Мариссы встречалось немало красивых, достойных мужчин, она влюблялась, правда, нечасто. Непонятно по какой причине, но ей чтобы влюбиться в кого-нибудь позарез было необходимо, чтобы будущий объект любви, полностью ее проигнорировал, оставшись равнодушным к ее красоте. Так вот лорд Шертес мог дать сто очков вперед, любому из мужчин, в которых Марисса была влюблена: он вообще не обращал на нее внимания, оставаясь при этом вежливым и внимательным, однако ничем не выделяя ее среди других гостей. Такое отношение всегда заводило Мариссу, она начинала прилагать усилия, чтобы пробить барьер холодности, отчужденности и равнодушие, и вот эти-то усилия и заставляли ее влюбляться в мужчину, но как только он начинал отвечать ей взаимностью, Марисса насытившись, мгновенно охладевала и без жалости бросала любовников. Вот и в день знакомства с Шертесом, она не увидела восхищенного взгляда и тут же охотничий азарт, всколыхнулся в ее душе, сопровождающий желание заполучить этого мужчину в качестве трофея и охота за Шертесом началась.
Перво-наперво надо было избавиться от единственной по-настоящему достойной соперницы, то есть от младшей сестры. Дейла была красива. Не такой яркой, бросающейся в глаза красотой, как Марисса, но в ней было невероятное очарование, вызванное невысоким ростом, хрупкой фигурой и нежным лицом. Никто лучше Мариссы не знал, насколько обманчива эта милая внешность. Дейла была такой же охотницей за мужчинами, что и старшая сестренка, бросая их столь же безразлично и безжалостно, едва они ей надоедали. Так вот Марисса затащила эту мелкую дрянь в свою спальню и, придавив ее коленкой к кровати злобно предупредила:
- Шертес мой! Понятно? Если попробуешь перейти мне дорогу или за моей спиной строить мне козни, пожалеешь. Я такое тебе устрою, что регенерироваться будешь ни одно десятилетие.
Марисса не шутила, Дейла это поняла и отступила в сторону, правда поняла она это не сразу, сначала произошел очень неприятный и досадный инцидент. Дейла «случайно» вылила на платье сестры бокал красного вина, и пока та бегала переодеваться, успела два раза станцевать с лордом Шертесом, причем, практически принудив его пригласить ее на второй. Вскоре, как только Марисса вернулась в зал, и произошел тот страшный случай: Дейла упала с балкона второго этажа, повредив лодыжку. По версии Мариссы, она лишь на секунду не успела, чтобы удержать сестру. Та стояла на балконе, а затем у нее помутилось в голове от выпитого бокала вина и она, потеряв сознание, полетела вниз. Что удивительно, случайные зрители, видевшие это падение, утверждали, что сначала Дейла взлетела над перилами на метр и только потом шлепнулась на газон, уже на земле прокричав: «Злобная с—а!». Смотрела Дейла на балкон, но очевидно, обращалась к несправедливой судьбе, ведь заподозрить Мариссу в таком неблаговидном поступке мог только тот, у кого черствое сердце и черная душа. Например, все два визита, что лорд Шертес нанес своей пострадавшей гостье, он видел рядом с ее кроватью, старшую сестру, любовно склонившуюся над изголовьем младшей, придерживая мягкую подушку у ее лица. Ну чем не сестринская любовь, о которой можно только мечтать. Лорд Шертес сказал, именно эти слова, восхищаясь такой привязанностью между сестрами.
Этот эпизод, как-то охладил пыл других охотниц за сердцем Шертеса, и Марисса осталась одна, словно акула, кружа вокруг вожделенного островка, отпугивая других рыб. А покружить ей пришлось не мало. Шертес, совершенно, не желал падать к ее ногам с предложением руки и сердца, но Марисса не унывала, тем более, видя, как злорадствует Дейла, наблюдая за ее попытками покорить лорда Шертеса.

Глава 2

А наблюдать было за чем. В битве за любовь Шертеса Марисса использовала весь доступный ей арсенал средств, так хорошо зарекомендовавших себя на других избранниках. Сначала, как водиться, она пустила в ход наипервейшее и наипростейшее средство, хотя надо признать, оно лучше воздействовало на мужчин более преклонного возраста. И вот в один из дней Шертес, лично проверявший охрану ключевых постов в своем замке, случайно налетел в полутемном коридоре на девушку, потерявшуюся и заблудившуюся в хитросплетениях переходов.
- Марисса? – удивился вампир, совершенно не ожидавший увидеть ее в таком месте.
- Лорд Шертес, - прошептали бледные губы, а потом Марисса мучительно покраснела, осознавая, насколько глупо она выглядит в глазах лорда. К своему счастью, он на тот момент не подозревал, что для того, чтобы оказаться в этом самом месте и в это самое время, Марисса разработала настоящий стратегический план, для осуществления которого ей пришлось привлечь даже отца. Марисса не сомневалась, что Шертес поверит, что она заблудилась в замке, уж слишком глупой выглядела вся ситуация, а насколько Марисса понимала мужчин, то все они были уверены, что многие девушки согласны умереть только бы не выглядеть глупыми в глазах мужчины, в которого они влюблены. Однако Марисса смотрела намного дальше, и предпочитала небольшой позор, результатом которого будет сорванный желанный приз.
И Шертес поверил. Она это поняла по тому, как бережно он ее поддерживал, пока они брели по коридорам, как старался развеселить и приободрить, чтобы она не переживала по поводу грязного платья, разлохматившихся волос и испачканного лица. А Марисса все это время твердила про себя, словно заклинание: «Только не переиграть, только не переиграть!», поскольку ей очень уж была приятна забота Шертеса, и очень понравилось прикидываться нежной, хрупкой, стеснительной барышней.
Когда она добралась до своей комнаты, Шертес прислал ей цветы, фрукты и двух служанок, что хлопотали вокруг нее, помогая прийти в себя. Марисса была на седьмом небе от счастья, вот только ее страстная, своенравная, вспыльчивая и ревнивая натура не позволила ей дальше продержаться в таком приятном амплуа… ну еще и Дейла – змеюка завистливая, хорошо знающая слабые стороны своей сестрицы, помогла ее истинному лицу появиться на свет. Это случилось этим же вечером.
Шертес откровенно стал проявлять знаки внимания по отношению к Мариссе. Он лично препроводил ее в беседку, потом сам принес ей бокал вина. Ревнивые глаза сестрицы мгновенно заметили все эти мелочи, и Дейла, заинтересованная происходящим, немедленно подошла к сестре, чтобы выяснить, что такого случилось и какой медведь сдох в лесу, что Шертес себя так ведет. Дейла специально подобрала такой момент, когда Шертес был рядом с Мариссой. Она правильно понимала, что в присутствии лорда, она быстрее узнает новости, что привели к таким интересным изменениям. И точно.
Едва Дейла деланно заботливым и обеспокоенным голосом спросила, почему ее сестрица так бледна (и изображает из себя умирающего лебедя, - добавила она мысленно), как Шертес тут же поведал ей трогательную историю, о том, как лабиринте подземных коридоров, он нашел растрепанную, испуганную, заблудившуюся Мариссу. Услышав такие слова о Мариссе, Дейла быстро опустила глаза, чтобы Шертес не заметил в них искреннее веселье, от таких характеристик, данных ее взбалмошной сестре. А еще от проявления веселья, ее остановил жест сестры, означающий перерезанное горло, очевидно, горло Дейлы. Однако Марисса очень сильно недооценила хитрость сестры и переоценила собственную выдержку. Но самое главное она не учла того факта, что одно дело выглядеть глупенькой и наивной, находясь наедине с мужчиной, и совсем другое, когда рядом находится другая женщина.
- Да, да, конечно, - обеспокоенно, почти пропела Дейла. – Марисса уже один раз заблудилась в подземелье графа Норена и он тогда тоже случайно нашел ее.
Марисса в бешенстве сцепила зубы. Она совсем забыла, что уже не единожды проворачивала этот трюк с подземельем, совсем забыла и о графе Норене, которого тогда свела с ума и довела до разорения, забыла, что и тогда Дейла была вместе с нею и отцом в той делегации. «Вот дрянь!», - мысленно выругалась она и клятвенно пообещала себе, что когда Шертес жениться на ней и она станет хозяйкой в его замке, ее сестрица никогда не перешагнет порога ее будущего дома. Теперь же нужно было срочно спасать положение, тем более что ее языкатая родственница не думала успокаиваться.
- Я думала, что после того страха и ужаса, что ты тогда пережила, больше никогда не спустишься в подвалы, - елейным голосом продолжала Дейла. – Помнишь, тогда граф Нортен недоумевал, как ты смогла найти рычаг, открывающий потайной вход в его сокровищницу.
- Я же объяснила, что услышала шорох в темноте и испугалась, - сквозь зубы процедила Марисса, с трудом удерживая благожелательную улыбку на лице и страстно желая открутить сестре голову.
- Да, я помню, подтвердила Дейла. – Ты тогда от страха начисто лишилась рассудка и вместо того, чтобы бежать к выходу, побежала в темноту подвала, - голос Дейлы дрожал от сочувствия.
- Да, я… - Марисса хотела сказать, что она такая впечатлительная и нерассудительная, но язык категорически отказывался говорить эти слова в присутствии этой змеюки. Ища поддержки, она посмотрела на Шертеса, который немедленно опустил глаза, чтобы не встретиться взглядом с Мариссой, но за долю секунды она успела заметить веселье, мелькнувшее в его взгляде, с которым он слушал беседу сестричек. Марисса поняла, что разоблачена, ее щеки вспыхнули от стыда, на этот раз непритворного и развернувшись, она быстро пошла к замку, клятвенно обещая себе повыдирать все космы у этой гадины. Но Марисса не сдалась. После этого разговора она пошла ва-банк, что сразу неимоверно приблизило ее к цели.
У себя в комнате она несколько часов раздумывала, как ей поступить. Отказываться от Шертеса она не собиралась, а небольшая неудача с обманом для нее ничего не значила. Марисса знала себя. Знала, что не сильна в притворстве, не сильна в интригах, но зато в постели ей не было равных. Она знала, что после близости с ней, мужчины слетали с катушек, и считала, что Шертес не будет исключением. На данном этапе своей жизни она была уверена, что сумасшедшего, сладострастного, безумного секса вполне достаточно, чтобы навеки покорить мужчину. Поэтому перед ней стояла одна цель – затащить его в постель, и она пошла напролом.
Для начала ей нужно было поговорить с ним, чтобы сгладить тот досадный инцидент, но как назло, несколько дней, она не могла застать Шертеса в одиночестве. Как ни странно, это время бездействия пошло ей на пользу.
Марисса следила за Шертесом, следила так, что ни он, ни окружающие, ни даже эта общипанная лахудра, не подозревали об этом. Ей очень пригодилась выучка, что она получила в замке отца, да и ее способности высшего вампира не были лишними. Эти несколько дней, что она следила за ним, убедили ее, что Шертес самый лучший мужчина из всех, кого она встречала в жизни. С каждой секундой этой слежки она влюблялась в него все сильнее и сильнее. Ей нравилось в нем все: как он разговаривает с приятными ему собеседниками (при этом его лицо становилось милым и доброжелательным), как разговаривает с теми, кто был ему не приятен (учтиво и вежливо), как он с достоинством отстаивает свою точку зрения (а это было, ох, как ни просто, учитывая, что главным оппонентом был ее отец). Иногда она замечала как он оглядывает всех быстрым взглядом, словно ища кого-то, и сердце Мариссы сжималось от счастья, в надежде, что он ищет ее. Она думала и думала о нем, думала беспрестанно и, в конце концов, ей уже стало безразлично: женится он на ней или нет, главное, чтобы он был с нею.
…Шертес наблюдал за строительством оборонительной стены своего замка, когда Марисса неслышно появилась за его спиной. Шертес резко обернулся, но совсем не удивился ее появлению, словно подспудно ожидал его. Они отошли под тень деревьев, где никто не мог их увидеть и Марисса первая начала разговор, немного резким тоном, поскольку была неуверенна в себе, а от этого разговора зависело слишком многое.
- Хотела бы извиниться перед вами за тот спектакль, что я устроила в подвале. Разумеется, я умышленно караулила вас там, я не знала, как еще мне обратить на себя ваше внимание, и такой способ показался мне наиболее эффективным.
Марисса видела, что ее откровенность поразила Шертеса. Поразила в хорошем смысле. Ему понравилась ее бравада, ее неприкрытое признание того факта, что он нравится ей, обычно девушки так никогда не поступали. Чтобы закрепить успех торопливо продолжила.
- Вы, несомненно, заметили, что я тогда притворялась. Да, у меня это плохо получилось, но хочу спросить: разве это недостаток? – в глазах Шертеса вспыхнул несомненный интерес, Марисса правильно поняла его характер и нашла правильные слова для своего оправдания. – Вы мне понравились с первой минуты, как я вас увидела, - продолжала она. – Но за два дня я не увидела с вашей стороны, ни одного жеста, не услышала, ни одного слова, что позволили бы мне надеяться, на ваше внимание, ваш интерес ко мне. О вас никто ничего не знает, тем более никто не знает, какие девушки вам нравятся. Если нежные и трепетные, пугливые и стеснительные, то сразу скажу – я не такая.
- И какая же вы? – соизволил подать голос Шертес, до этого только слушавший Мариссу, не выражая, при этом, никаких эмоций
- Я честная и открытая, - гордо сказала Марисса. – Если мне кто-то нравиться, я не скрываю своих чувств, не притворяюсь, пытаясь быть тем, кем я не являюсь. Не придумываю многоходовых комбинаций, не строю интриг…
- А просто беру то, что мне нравиться, - закончил вместо нее Шертес. Марисса поперхнулась собственными словами и сразу замолчала. Они стояли друг против друга, и все их дальнейшее будущее решалось в эти несколько мгновений. Марисса сделала и сказала все что могла, остальное зависело от Шертеса. Она с замиранием сердца ждала его ответа на невысказанный вопрос: хочет он быть с нею или нет. О том, что он отвернется от нее, откажется, она не хотела даже думать. Потому что тогда ее ждал ад. Марисса была не из тех, кто безропотно принимает отказы. Пока подобного в ее жизни не случалось, но она помнила, что даже малейшая задержка на пути к цели вызывало в сердце такую ярость, какую невозможно было сдержать и успокоить. Вот только Шертес – не тот, кто испугался бы ее гнева и подчинился ей, или сжалился бы над ее чувствами и снизошел к ней. Впрочем, последнего она и сама бы не допустила, поскольку была горда сверх всякой меры. От страха, что Шертес не ответит на ее чувства и ей придется смирять их, скручивая, саму себя, в бараний рог у Мариссы пересохло во рту и она, не стесняясь, с надеждой, смотрела ему в глаза.
 Шертес просто протянул руку, и больше не нужны были никакие слова! Один только этот жест сказал ей все. Марисса мгновенно обвила его шею и откровенно шепнула ему в губы: «Хочу тебя. Всего целиком и полностью», а потом первая впилась в его рот поцелуем.

Глава 3

Первые дни, недели, месяцы, прошли, как в сказке. Марисса была рядом с ним каждую минуту его жизни. После окончания переговоров, она твердо заявила отцу, что не собирается уезжать из замка Шертеса, оставаясь в нем на положении любовницы. Хотя, чего уж душой кривить: им было так хорошо, что Марисса вполне себе обоснованно надеялась, что очень скоро ее статус измениться и Шертес попросит ее руки.
Днем они вместе занимались обустройством замка и земель, что принадлежали Шертесу, а ночи… Ночи были бессонными, наполненными страстью, любовью и радостью. Они очень хорошо подходили друг другу в постели. Никакого ложного стыда, никакой стеснительности. Откровенное наслаждение телом партнера. Оба были искушены в любовных играх и знали, как получать и как дарить наслаждение. Этот прекрасный чудесный год был самым счастливым в жизни Мариссы, а потом что-то случилось.
Марисса стала ревновать Шертеса, ревновать бешено и часто бывало, что для этого ей не нужен был и повод. Даже, наоборот, когда не было видимого повода и причины, Марисса ревновала еще яростнее, убежденная, что Шертес просто хорошо скрывает свое новое увлечение.
Шертес сначала не воспринял всерьез эти упреки и нападки, иногда он даже специально поддразнивал Мариссу, вызывая ее ревность, поскольку после подобных ссор примирение было настолько эмоциональным, настолько ярким и страстным, что он не мог себе отказать в подобном удовольствии. Вот только день ото дня ссоры становились все продолжительнее, нелепые упреки все страшнее, а примирение в постели уже носило истерические нотки, оставляя после себя ощущение пустоты и отчужденности. И чем сильнее Марисса пыталась помириться, тем все хуже становилось. Она - то клялась в любви, то проклинала его и его вымышленных любовниц, потом рыдала и снова клялась в любви.
Шертес больше не провоцировал ее, наоборот, он как мог, старался избегать ситуаций, которые могли вызвать ревность у его возлюбленной. Но ничего не помогало. Марисса еще больше уверилась в своих подозрениях, ни секунды не сомневаясь, что Шертес умело, заметает следы. Она стала устраивать ему ловушки. Например, делала вид, что отпускает его одного на какие-то встречи, а потом тайно следила за ним и подслушивала, о чем он говорит. Шертес несколько раз ловил ее за этим занятием, но Мариссе даже не было стыдно за свои поступки, поскольку она была убеждена, что таким образом борется за свое счастье. Дальше было еще хуже.
Любую хорошенькую горничную или подавальщицу в трактире, которую она заставала за тем, что она посматривает на Шертеса, Марисса допрашивала с пристрастием и угрозами, требуя подтвердить ее подозрения об их близости.
Сначала она просто угрожала, потом стала использовать свою силу ментального воздействия, и ей было все равно, что потом будет с несчастными человечками. Вот тогда Шертес начал злиться. Он жестко и однозначно уведомил ее, что если она еще хоть раз выкинет нечто подобное, то он вышвырнет ее из своего замка. Шертес был спокоен и холоден. Марисса испугалась по-настоящему, она просила у него прощения, в который раз обещая, что больше не будет его ревновать, не имея никаких оснований для этого.
Это было последнее настоящее примирение, когда Шертес снова поверил ей и ласкал, и любил, как в первые дни. Но этим же утром все полетело кувырком.
Она лежала, щекой прижавшись к его плечу, и ей было так хорошо, что не передать словами. Шертесу тоже было хорошо, он обнимал ее за плечи, большим пальцем поглаживая кожу, и ласково выговаривал, за те ссоры, что были между ними.
- Марисса, мне так хорошо с тобой, зачем ты все портишь? Я клянусь тебе, что кроме тебя мне никто не нужен, тем более какая-то горничная в трактире.
- Я тебя так сильно люблю, что от одной мысли, что ты к кому-то прикасаешься, я схожу с ума. Хочется закрыть тебя в комнате, чтобы ты был только мой, - со вздохом призналась она, уткнувшись носом ему в грудь. Она понимала, что подобное признание шокирует его. Но это, оказалось не так. Шертес раздраженно дернулся, а потом сказал с тоской:
- На мне просто проклятие какое-то! Со всеми женщинами в своей жизни, я расставался только из-за того, что их ревность разбивала наши чувства в прах. Думал, с тобою все будет по-другому.
Но Марисса не слышала грусти и сожаления в его словах. Страшные слова «другие женщины», полностью затмили ее сознание.
- И много у тебя было женщин до меня, с которыми тебе не хотелось расставаться? – вкрадчивым и деланно спокойным голосом спросила она, но Шертеса это показное спокойствие не обмануло. Он тяжело вздохнул, досадуя на свою болтливость, и рывком встал с постели. Но уже ничего нельзя было изменить. Марисса нашла новый повод для ревности. Теперь день и ночь она изводила его требованием рассказать о своих бывших женщинах. Шертес становился все угрюмее и угрюмее, и, наконец, настал день, когда он не вернулся ночевать. Его не было три дня. Марисса чуть с ума не сошла от волнения и беспокойства. Когда же она его увидела, то подлетела к нему с твердым намерением дать пощечину… ну или расцарапать ему физиономию.
Шертес перехватил ее руки и оттолкнул в сторону. Он пошел в свою спальню, ничего не объясняя ей и не оправдываясь. Это был конец их отношений, в который она категорически не желала верить.
Она мучительно искала способ все исправить и тут Марисса поняла, что решения этого вопроса у нее перед глазами. Радостная, побежала к Шертесу и с порода закричала:
- Шертес, если мы поженимся, то я смогу каждую минуту чувствовать то же, что чувствуешь ты, я сразу успокоюсь, и моя ревность исчезнет!
Вот только в ответ на ее слова Шертес так посмотрел на нее, что стало понятно: он никогда не жениться на ней и никогда не захочет связать себя с ней неразрывными нитями. И еще она поняла, почему он так избегает женитьбы – ведь это был фактически тотальный контроль друг над другом.
- Не только я смогу чувствовать тебя, - уже беспомощно стала объяснять Марисса, - ты тоже сможешь ощущать мои чувства.
- Марисса, - как можно мягче сказал Шертес, - мне не нужен контроль над тобой, ты свободна в проявлении своих чувств.
Мягкий тон вампира не обманул ее. Эта пресловутая свобода, о которой он ей говорил: с одной стороны, фактически, давала ей разрешения на измену. Но с другой, говорила о том, что ему безразлично, будет она ей верна или нет. Наверно, в других обстоятельствах это могло бы и порадовать, но только не сейчас. Мариссе не нужен был никакой другой мужчина только Шертес. Весь. Целиком и полностью. Она хотела знать все его мысли, желания. Знать, что он делает, на кого смотрит каждую секунду своей жизни. А вот Шертес этого не хотел. Она, от отчаяния сцепила зубы, но выбора у нее не было, и тут, как назло, они поехали в небольшой городок и остановились на отдых в одной из таверн.
Девушка, что подавала им напитки, была веселой и словоохотливой. Она не замолкая ни на минуту, расписывала им красоты местности:
- А какие у нас ночи! – закатив глаза, разливалась она соловьем. Сейчас как раз цветут флобусы. Они открываются только ночью, и многие жители специально выходят в полночь вдохнуть их непередаваемый аромат…
Казалось, в словах девушки не было ничего страшного, однако, Марисса уловила в них приглашение Шертесу на ночную прогулку. С яростью вскочила она из-за стола, одной рукой сдавила ее шею и впилась зубами в шею, разрывая кожу. Если бы не Шертес, то она убила бы ее. Мужчина оторвал Мариссу от жертвы и отшвырнул с сторону, но она снова попыталась броситься к девушке, но Шертес встал на ее пути:
- Ты защищаешь ее? – закричала Марисса. – Защищаешь эту убогую человечку от меня?! Теперь я понимаю, она понравилась тебе, ты захотел провести с ней ночь!
Шертес так глянул на нее, что Марисса остолбенела. Шертес смотрел пристально, холодно и равнодушно.
- Марисса, - спокойно сказал он, - я думаю тебе лучше поехать к отцу и, желательно, немедленно. Иначе я откручу тебе голову и брошу ее собакам.
- Шертес… - рванулась к нему Марисса.
- Убирайся, - процедил он. – Ты мне осточертела со своей ревностью. Мне надоели твои истерики, бесконечные скандалы, надоела твоя глупость и тупость. Я не хочу тебя больше видеть. И да. Теперь я собираюсь компенсировать все годы моей верности тебе, хоть ты в это и не верила. Прощай.
Потом Шертес завернул девушку в свой плащ, поднял на руки и вынес из таверны. Больше Марисса Шертеса не видела… зато столько слышала.
О его загулах и оргиях в замке, уже стали ходить легенды. Каждый такой рассказ, раздирал ей сердце, заставляя страдать так, что скоро ее любовь превратилась в дикую ненависть.

Глава 4

Марисса и сама не заметила, как произошла трансформация ее желания ласкать его, в желание убить, причем, как можно мучительнее. Как только она это осознала, то немедленно приступила к реализации своего плана, тем более, что эта новая цель, давала ей ощущение жизни. Сама она, разумеется, рисковать жизнью не собиралась. Зачем? У нее были деньги, а вокруг огромное количество наемников, готовых выполнить щедро оплаченный заказ.
Сначала она направила к Шертесу обычного громилу, кроме грубой силы, не обладающего ни особым умом, ни интеллектом. Шертес легко с ним справился. Следующим наемником-убийцей был маг. И его тоже ждала неудача. Потом поток наемников, что Марисса подсылала Шертесу, стал нескончаемым. Шертес бесился, поскольку ему надоело обезвреживать дураков, охотящихся за ним, Марисса бесилась, что он так и не получил возмездия за ее боль и страдания. Однажды, она даже переступила через себя, отправив к Шертесу девушку-убийцу. Марисса понимала, каким образом наемница будет входить в доверие к Шертесу, чтобы подобраться к нему возможно ближе. Часы, когда Марисса ждала известия об убийстве Шертеса, были настолько тяжелы для нее (поскольку картинки сплетающихся в любовной близости тел, ярким пятном стояли у нее перед глазами), что с этого дня, она на некоторое время прекратила попытки убить вампира. А потом Шертес исчез.
Сначала она решила, что он скрывается с какой-то красоткой. Однако, время шло, а Шертес не появлялся. Марисса попробовала осторожно расспросить отца, быть может, он что-то знает? Но оказалось отец обеспокоен не менее ее. Из замка Шертеса уже несколько недель никто не появлялся с визитом, и не поступало никаких сообщений. Догар немедленно отправил несколько вампиров, чтобы выяснить, что случилось. Из посланцев не возвратился никто. А через некоторое время оставшиеся в клане почувствовали, как убивают тех, кого Догар отправил в замок Шертеса.
Догар решил, что Шертес сошел с ума, поскольку начал убивать своих союзников, поскольку Правителю Северных вампиров и в голову не пришло, что Шертес попал в беду. Да как такое можно было подумать? Шертес был высшим вампиром. Сильным, умным, осторожным. Его замок был настоящим бастионом, его друзья и подданные были преданы ему.
Однако Догар не собирался прощать Шертесу убийства своих людей. Он отправил к Шертесу команду из опытных бойцов, но не для того, чтобы убить Шертеса, а для того чтобы вручить ему ультиматум. Как ни зол был Догар на Шертеса, его смерть могла только все ухудшить.
Догар с нетерпением ждал возвращения команды. Из тридцати лучших бойцов вернулись семеро, и то, что они рассказали, было страшно. Клан лорда Шертеса был полностью уничтожен, что случилось с ним самим, неизвестно. Его замок занял могущественный маг, настолько могущественный, что лучшие из лучших вампиров Догара не смогли ему противостоять и большинство из них погибло. Уцелевшие лишь смогли узнать имя мага. Его звали Страг. Услышав это, Догар понял, что такой противник ему не по зубам, он уже слышал об этом жестоком и страшном человеке, об этом маге, истинных сил которого не знал никто. Догар послал за дочерью и рассказал ей все без утайки.
- Можешь считать, что Шертес мертв, - тихо закончил он.
- Мертв?! – закричала Марисса. – Ты не можешь этого знать наверняка. Шертес может быть жив!
- Я надеюсь, что Шертес мертв, - с нажимом на слово «надеюсь», - возразил Догар. – Иначе участи, что его ждет, не пожелаешь и врагу. Никому не пожелаешь того, что с ним будет.
- Нет, нет, нет, - замотала головой Марисса. – Главное, чтобы он был жив. Мы спасем его, мы освободим его, мы выкупим его у Страга.
- Ничего мы не сделаем, - горько ответил Догар. – Страгу не нужны деньги, судя по всему, ему был нужен именно Шертес.
- Почему ты так решил? – удивилась Марисса.
- Сама подумай: зачем Страгу понадобилось захватывать замок Шертеса? Клан у Шертеса молодой, значит, особенных богатств он не мог скопить, тем более что все деньги он вкладывал в строительство замка и преобразование своих земель. Замок хоть и хорош, но я уверен, что можно было найти замки и получше, и захватить их не с такими потерями. Думаю, что вампиры Шертеса не сдались без боя, и прежде чем погибли, унесли с собой много врагов. Вот и получается, что Страгу был нужен Шертес и чтобы захватить его, он не считался ни с какими потерями.
- И зачем ему Шертес?
- Шертес – высший вампир. Очень сильный вампир. Силы его неисчерпаемы. Существует несколько страшный ритуалов, которые способен провести только маг, обладающей огромной силой, и вот для этих ритуалов ему нужен вампир, подобный Шертесу. Никто другой не сможет насытить пиктограмму необходимой энергией. Боюсь, что Шертесу выпала незавидная участь быть жертвенной овцой для этой страшной цели.
- Что за ритуал, что за пентаграмма? – быстро стала спрашивать Марисса.
- А я откуда знаю? – устало ответил Догар. – Просто слышал о таких ритуалах, но это было очень-очень давно. Я думал, что в мире не осталось магов, способных их проводить. По-видимому, я ошибался. Мне жаль Шертеса, но помочь ему мы ничем не сможем.
Однако Марисса думала по-другому. Она не стала спорить с отцом, пытаясь его переубедить, не стала с ним ругаться, она сделала вид, что Догар ее убедил, сама же тем временем, во что бы то ни стало, решила попытаться спасти Шертеса.
Ненависть к бывшему возлюбленному бесследно испарилась, а ее место заняла такая жалость, такое сочувствие, что она больше ни о чем не могла думать, только о спасении своего мужчины.
Для начала она во главе небольшого отряда самолично попыталась прорваться в замок Шертеса. К счастью, у нее ничего не получилось. Не только замок, но и все земли к нему прилегающие, окружал защитный магический барьер, прорваться сквозь который ей не удалось. Нужна была помощь сильных магов и Марисса ринулась на их поиски.
У нее было много влиятельных знакомых в разных королевствах и бывшие любовники, и зависимые от нее мужчины, от всех них Мариссе было нужно только одно: имена самых могущественных магов, проживающих на землях этих королевств. Самые сильные из магов строили себе дома крепости, расположенные в безлюдной местности, например, в горах или дремучем лесу. Это было очень удобно, поскольку позволяло делать невозможным проход к их обители, сами же маги порталами могли перемещаться, куда им вздумается. О том, как она будет уговаривать, убеждать магов помочь ей, Марисса не думала, она была готова силой принудить их… но она опоздала.
В первой же крепости, куда она добралась, она увидела только перепуганную прислугу, сбивчиво рассказывающую, что владелец крепости бесследно пропал несколько месяцев назад, ни словом никого не предупредив об этом.
Тоже самое ожидало Мариссу и с другими магами. Кто-то более умный и предусмотрительный, чем она позаботился о том, чтобы собрать под своим крылом самых сильных магов из самых разных королевств. Вот тогда Мариссе стало по-настоящему страшно, и впервые пришло в ее душу сомнение, что она сможет помочь Шертесу.
К своему счастью, она не подозревала, что Шертес в своих несчастьях винит именно ее, считая предательницей, продавшей его Страгу. Если бы Марисса об этом узнала, то (учитывая ее бешеный и сумасшедший характер), она напролом двинулась бы к Страгу, чтобы доказать Шертесу, что не виновна, пусть даже ценой своей жизни.

Глава 5

Неудача с поиском сильных магов не сломила Мариссу. Она здраво рассудила, что можно вместо пяти сильных магов, привлечь десяток чуть более слабых, и снова принялась за поиски, делая ставки на молодых и амбициозных, прельщая кого деньгами, кого славой, кого просто лестью.
В этот раз она решила не ломиться нахрапом, как в первый раз, а попытаться определить самое слабое место в обороне замка и бить по нему. Марисса понимала, что стратег и тактик из нее так себе, поэтому к составлению плана прорыва привлекла всю свою команду, и надо сказать это было блестящим решением. Ей удалось собрать пятнадцать магов, что в сочетании с пятидесятью вампирами были достаточно грозной силой.
Трое магов были универсалами, то есть владели в равной степени всеми четырьмя стихиями, шестеро были чистые огневики – это была основная ударная сила ее отряда, два воздушика, двое ледовиков и два мага, у которых основная стихия была земля.
План Мариссы был прост. Она собиралась обрушить часть замка Шертеса, и поскольку защитные амулеты были встроены именно в стенах, то вместе с частью замка пала бы и защита. Марисса была уверена, что Шертеса держат в подвале и, значит, он будет находиться в относительной безопасности. Марисса надеялась, что во время заварушки, которую собиралась устроить ее команда, она сможет открыть портал в подземелье и вытащить Шертеса. Марисса честно без утайки рассказала, что противостоять им будут очень сильные маги, но тут мужчины подсказали ей (что значит одна голова хорошо, а двадцать лучше), что возможно, маги, которых выкрал Страг, только и ждут момента, чтобы сбежать от него, и что в этом противостоянии они тоже перейдут на ее сторону. Эта мысль воодушевила всех. Удивительно, но именно так и случилось.
Удача повернулась к ним лицом, еще только когда они пробивали проход к стенам замка. Маги ударили слаженно в одну точку, уничтожая защитный периметр. С первого раза его пробить не удалось… но вдруг он опал сам и они увидели мужчину в балахоне, который отчаянно кричал, чтобы его не убивали. Магистр Хегет, знаменитейший создатель артефактов, ранее преподававший в столичном университете, но потом занявшийся собственными изысканиями и уединившийся для этой цели в загородном доме. Марисса не знала кто он. Зато его хорошо знали маги из ее команды, учившиеся по учебникам, что он написал. Радость мужчины была безмерной, но ей было некогда расспрашивать его о том, как он здесь оказался, Марисса рвалась вперед. Стены замка были ее целью, и именно к ним вела она свой отряд. Однако магистр остановил ее, попытавшись убедить, что атаковать надо не стены, а лабораторию артефактов, находившуюся на втором ярусе замка. Он работал в этой лаборатории, и хорошо знал, что произойдет, если слажено по ней ударить. Марисса решительно отмахнулась от его советов, поскольку не любила менять своих планов, но магистр не унимался, объясняя на ходу, что если взорвать эту лабораторию, разрушения будут огромны. Она попыталась воспротивиться, но маги, ее не слушали, авторитет Хегета, был для них непререкаем. Они ударили одновременно в точку, что указал магистр. Взрыв чудовищной силы сотряс замок. Западная стена, примыкающая к скале, мелким крошевом сползла вниз.
Марисса попыталась открыть портал в подвалы замка, но у нее ничего не получилось, она решительно двинулась вперед, но тут перед ней появился сам Страг. Маги замерли, а вот она ничуть не испугалась. Но это была храбрость маленького ребенка, дергающего тигра за хвост и не подозревающего о реальной смертельной опасности. А вот магистр понял. Он мгновенно накрыл куполом весь отряд вместе с Мариссой и порталом перебросил его как можно дальше от замка Шертеса.
Как же Марисса бесилась, оказавшись в безопасности! Она чуть не загрызла несчастного магистра, а уж оскорбления и упреки сыпались на него, как из рога изобилия. По ее словам, она была в шаге от победы, в шаге от спасения Шертеса, но этот шаг ей вероломно не дали сделать.
В этот момент пришло сообщение от отца, в котором он просил Мариссу немедленно прибыть в замок. Ослушаться она не осмелилась, хоть и исходила злостью на досадную задержку. Марисса готовилась по горячим следам осуществить еще одно нападение на Страга. Прибыв к отцу, она с раздражение взлетела по лестнице в его кабинет. Догар был, напротив спокоен и сдержан. Он поздравил дочь с внушительной победой, и предложил выпить в честь этого бокал вина… очнулась Марисса уже в подвале замка.
Она находилась не просто в подвале, а еще была прикована наручниками за руки и ноги к стене, очевидно Догар хорошо знал силу своей малышки, поэтому и решил перестраховаться. Сам он сидел в кресле недалеко от нее, ожидая, пока дочь придет в себя и они смогут поговорить.
- Отец, что ты делаешь? – изумилась Марисса, поскольку не догадаться по чьей милости она оказалась в этом подвале, было невозможно.
- Спасаю тебе жизнь, - невозмутимо и с истинным королевским достоинством ответил Догар.
- Отпусти меня немедленно! - истерически закричала Марисса.
- Нет, Марисса, - тяжело вздохнул Догар, превращаясь из Правителя клана просто в отца, - из подземелья ты выйдешь только когда Шертес или освободиться из плена, или умрет. До этого времени ты будешь сидеть в этой камере.
Марисса с яростью попыталась выдрать из стены вбитый крюк, к которому были прикреплены наручники. У нее ничего не получилось. Она дергала и дергала цепь, а отец грустно с сочувствием смотрел на нее, ожидая, когда она выбьется из сил и сможет спокойно его выслушать. Но он недооценил упрямство, силу и характер Мариссы. Почти трое суток она билась в наручниках, пытаясь освободиться. Три дня к ней никто не входил, три дня ей не давали ни еды, ни воды. Наконец, она свалилась в тяжелом сне, полностью лишенная сил. Утром Догар снова был у нее в камере.
- Отец, зачем ты так со мной поступаешь? – едва слышным голосом спросила она.
- Потому что люблю тебя, потому что хочу, чтобы ты жила.
- Тогда помоги мне освободить Шертеса.
- Марисса, это невозможно. Я не смогу освободить его, даже если весь наш клан поляжет, пытаясь это сделать. Но если честно, то я тебя не понимаю: ты так ненавидела Шертеса, так старалась его убить… - при этих словах отца Марисса удивленно на него посмотрела. До этого момента она была твердо уверена, что все ее проблемы с Шертесом никому неизвестны, и остаются только между ней и вампиром. – Ты думаешь я не знал, что ты подсылала к Шертесу убийц? – теперь Догар был поражен наивностью дочери и ее уверенностью, что ее личная жизнь не касается никого, кроме нее самой.
- Это другое, - резко ответила Марисса. – Понимаешь, папа, - она задумалась, не зная как объяснить отцу свои чувства. – То что происходит между мной, Шертесом, Дейлой да и вообще между любым другим вампиром хоть нашего клана, хоть чужого – происходит внутри нашего народа и не касается ни людей, ни оборотней, ни магов. А Страг вырвал одного из нас, уничтожил многих других, давая нам понять, что мы перед ним ничтожества и он как хочет, так и поступит с нами. Этого нельзя так просто оставить, с этим нельзя смириться, это нельзя прощать!
- Умереть ты думаешь лучше?
- Да с чего ты решил, что мы обязательно умрем? – взорвалась Марисса. – Может, наоборот, мы этого Страга скрутим и накажем, отомстив за всех, кого он убил!
- Если бы это было так просто, - голос отца был усталым и каким-то обреченным, - я первый бы повел вампиров на Страга. Но это не так. Сейчас Страг способен уничтожить и разгромить любую армию, я знаю это, - повысил голос Догар, заметив, что его дочь возмущенно дернула плечами, не согласная со словами отца. – Я долго разговаривал с магистром Хегетом, и он полностью разделяет мое мнение.
- Хегет, - скривилась Марисса. – Нашел кого слушать, какого-то труса, который не смог сбежать от Страга, хотя его не держали в подвале на цепи.
- Да, он боялся бежать, - спокойно сказал Догар, - потому что был мудрым человеком, реально оценивающим свои шансы на спасения, а они до твоей атаки были равны нулю, - Марисса лишь презрительно фыркнула в ответ на слова отца, было заметно, что отец ее совсем не убедил. – Понимаешь, Страг, чтобы заставить магов подчиняться ему и исключить возможность предательства с их стороны, провел с бессмысленной и чудовищной жестокостью несколько показательных казней. А недовольных он выявил простым и действенным способом, принимая личины захваченных магов и вступая в доверительные беседы, таким образом, вызнавая, кто из магов готов выступить против него.  Все недовольные были казнены, остальные, согласились ему помогать. А еще…
- Я не желаю больше слушать, что тебе рассказал этот трус и предатель, резко перебила Марисса отца.
- Не желаешь даже услышать, что Хегет рассказал о Шертесе? – с усмешкой спросил Догар, и Марисса сразу примолкла. Она, разумеется, хотела знать о нем, как можно больше. Отец правильно расценил ее молчание и тихо продолжил: - Шертес жив. Его, действительно держат для проведения ритуала призыва. Кого Страг желает призвать и откуда, Хегет не знает. Он думает, что для ритуала еще не все готово, поэтому Страг пока наслаждается, просто издеваясь над Шертесом. Судя по тому, что он с ним делает, между ними стоит какая-то личная вражда, ничем иным подобные зверства объяснить невозможно. Хочешь знать, что Страг вытворяет с твоим бывшим? - Марисса отчаянно затрясла головой. По голосу отца она и так догадалась, что с Шертесом делают нечто страшное. – Марисса, - Догар устало вздохнул, - мне жаль тебя, но я снова повторяю: из этой камеры ты выйдешь или когда Шертес вырвется от Страга, или когда умрет в плену.
- Ты собираешься, все это время держать меня прикованной к стене? – ядовито спросила девушка.
- Нет, зачем же? – голос Догара дрогнул от скрытой усмешки. – Магистр Хегет любезно согласился опечатать магически двери этой камеры, так что выйти из нее ты сможешь, только когда снимут магическую печать.
Марисса от отчаяния застонала, ее надежды вырваться из камеры и снова броситься на спасение Шертеса, разлетелись вдребезги. Потом отец снял с нее кандалы. В камере Мариссы поставили кровать, кресло, столик. Принесли свежее постельное белье, и эта келья стала ее домом на долгие месяцы.

Глава 6

Дни тянулись за днями. Марисса просто с ума сходила в своей тюрьме, но вот однажды отец сказал ей, что Хегет почувствовал значительное усиление магического фона, исходящего из замка Шертеса. Очевидно, Страг начал проведение ритуала, к которому так тщательно готовился. Марисса забилась в угол, сжала ладонями голову и так просидела неподвижно несколько часов, думая только о Шертесе, желая ему остаться в живых.
Отец не приходил к ней целую неделю, Марисса понимала, что он через шпионов пытается выяснить, чем же закончился ритуал, поэтому терпеливо ждала, считая, что долгое отсутствие отца – это хороший знак. И она не ошиблась, едва Догар зашел к ней, по его радостно блестевшим глазам было понятно, что он принес хорошие новости. Новости были не то, чтобы хорошими. Они были странными. Например, стало известно, что Страг приказал отравить воду всех источников, что находились вблизи от замка. Приказ Страга был нелепым, особенно в свете того, что все жившие в замке и сами брали из них воду.
- Страг сошел с ума? – это было первое предположение, что пришло в голову Мариссе, после рассказа отца.
- Не исключено, - задумчиво протянул Догар, которому подобная мысль даже в голову не пришла. – Но я думаю, что Шертес сбежал и ушел в подземные лабиринты замка. Отравив воду, Страг надеется заставить Шертеса выйти на поверхность.
- Долго же ему придется ждать! – насмешливо бросила Марисса. – Если Шертесу удалось кем-нибудь подзакусить, прежде чем он ушел под землю, то боюсь, Страгу придется ждать целые месяцы этого счастливого момента.
Это было действительно так, Догар был вынужден согласиться с дочерью. Отравление воды на Шертесе почти бы не отразилось. Вампиры, а тем более высшие, без воды могли обходиться месяцами. Значит, дело было не в Шертесе, а тогда в ком? Зачем Страгу травить источники с водой? Ответов на вопросы не было, приходилось ждать следующих событий.
- Страг приказал магам обрушить своды всех подземных ходов, что имеются в замке, - сообщил Догар Мариссе, примерно через месяц. – Теперь уже нет сомнений: Шертес сбежал! Скорее всего, он так и не смог вырваться из замка и до сих пор находиться в подземелье…
- Отец, давай поможем ему! – тотчас перебила его Марисса.
- Марисса! Если Страг не знает, где прячется Шертес, то мы тем более этого не знаем. Согласись, бродить по подземным туннелям в тот момент, когда маги ищут проходы и обрушивают землю, по меньшей мере, глупо.
- Тебе все глупо! – с обидой закричала она. – Если бы не ты, то Шертес был бы уже здесь в замке!
- Или ты рядом с ним в центре пиктограммы, - спокойно ответил Догар, и сразу же вышел, не желая слушать истерику дочери. Выпустили Мариссу из заточения, лишь спустя несколько недель. В один прекрасный день, отец лично распахнул двери камеры и приглашающим жестом предложил ей выйти на свободу.
- Шертес спасен! – радостно закричала она и бросилась на шею Догару. В первую минуту счастья она совсем не обратила внимания на то, что лицо отца было несколько напряжено и даже хмуро, Марисса не замечала ничего. Пританцовывая и напевая что-то веселое, она поднялась в свои комнаты, чтобы принять ванну и привести себя в порядок. Она не торопилась, главное: Шертес жив и на свободе. Подробный рассказ отца она выслушает позже: несколько минут задержки уже не имели значения.
- Как же он спасся? – нетерпеливо спросила Марисса, усевшись в кресло напротив отца, держа в руках чашечку с ароматным любимым чаем.
- Я не знаю, - к ее несказанному удивлению, коротко ответил Догар. – Этого никто не знает, - поспешно добавил он, чтобы предотвратить возмущение дочери. – Я успел выяснить пока немного: Шертес жив и он уничтожил Страга… - отец немного помедлил, поскольку знал, что последует за его дальнейшими словами, но делать было нечего, и он продолжил, словно бросившись в ледяную воду: - И он… женился.
Чашка с горячим чаем полетела на пол, облив  горячей жидкостью колени Мариссы, но она даже не заметила этого.
- Шертес женился?! -  заорала она так, что ее голос был слышен чуть не по всему замку. – Как женился?! На ком?! Когда?!
- Я не знаю, когда он успел жениться, - поморщившись от ужасного визжащего голоса дочери, ответил Догар, - знаю лишь, что его жена человечка и что был проведен обряд единения, связывающий их.
- Его жена человек?! – казалось, Мариссу хватит удар от этой новости. – Он женился на человеческой женщине?! – бессмысленно повторила она, не в силах поверить этой новости. – Но как Шертес мог жениться на человечке?! Как он вообще мог жениться? Я не верю! Не верю, не верю, не верю! – в ярости повторяла она. Если честно, то и сам Догар был поражен не меньше дочери. Шертес так ценил свою свободу и независимость, а ритуал единения был фактически следящим устройством помогающим супругам чувствовать эмоции друг друга, и даже если кто-то из них пытался закрыть свои эмоции от другого, то и это являлось неопровержимым доказательством, что было чего закрывать и прятать. И тут вдруг Шертес позволил какой-то человеческой женщине ощущать свои чувства и эмоции?! Такого быть не могло, или с Шертесом случилось нечто вообще невозможное, что он согласился на это.
- Я слышал, - осторожно начал Догар, боясь вызвать у дочери новый приступ ярости, - что вроде бы эта девушка спасла его. Может он так решил ее отблагодарить.
-Отблагодарить?! – взорвалась возмущенным криком Марисса. – В благодарность Правители дарят титулы дома, деньги, награждают приданным, но не женятся на простолюдинках. Не-е-ет, - с ненавистью прошипела Марисса, - эта дрянь силой заставила его жениться на себе.
- Сомневаюсь, - скептически ухмыльнулся Догар, - не представляю, какой силой надо обладать, чтобы принудить Шертеса к женитьбе.
- Тогда шантаж! – воодушевленно воскликнула Марисса. – Эта мерзавка шантажировала Шертеса, обещая его спасти в обмен на женитьбу.
Догар не стал возражать, версия Мариссы была достаточна убедительна. А сама Марисса, словно наяву видела, как эта шлюха (новоиспеченная жена Шертеса), в том, что она шлюха, Марисса не сомневалась ни на секунду. Иначе, как бы она оказалась в замке у Страга? Разумеется, ее привез с собой один из наемников, для приятного времяпровождения, может быть даже не для себя одного). Так вот эта шлюха выкрала у любовника ключи и однажды ночью прокралась к камере Шертеса, предложив ему свободу в обмен на обручальное кольцо. Конечно, бедный Шертес, доведенный пытками до отчаяния, поклялся ей в этом. Потом, когда он вырвался от Страга, как благородный мужчина, был вынужден сдержать слово. От этих мыслей Марисса заскрипела зубами, пылая ненавистью к наглой выскочке, воспользовавшейся, удобным случаем. Не было таких грязных слов и эпитетов, какие Марисса не высказала в адрес жены бывшего возлюбленного.
Решение пришло неожиданно. Марисса спасет Шертеса от этой самозванки! Она поможет ему разорвать нить связывающую их. Шертес станет свободным!

Глава 7

Однако прежде чем спасать Шертеса, Мариссе его было нужно увидеть. А это оказалось, ой как не просто! Но Марисса, если чего-то хотела, могла пробить лбом любую стену, так случилось и в этот раз. Она начала с отца.
- Папа, ты разве не собираешься поздравить Шертеса с освобождением от Страга? По-моему ты обязан навестить Шертеса с женой и поговорить с ним. Возможно, Шертесу нужна помощь, ведь его замок почти разрушен, на землях, что к нему примыкают нельзя ничего вырастить. Люди, что жили там, разбежались. Я думаю, ты обязан помочь ему.
Догар неодобрительно хмыкнул. Он видел ее насквозь. Видел, что за ее обеспокоенностью, на самом деле скрывается любопытство, ей до смерти хочется увидеть не только Шертеса, но и его молодую жену.
- Марисса, - строго сказал он, - не надо меня обманывать, притворяясь, что тебя волнует: восстановит Шертес свой замок или нет. Ты хочешь увидеть его! Я думаю, это очень плохая мысль. Если я и поеду к Шертесу – то один, от таких слов отца, Марисса чуть не подпрыгнула от возмущения.
- Почему это, ты поедешь один? Я тоже с тобой поеду!
- Нет Марисса, не поедешь, - твердо ответил Догар. – Скажу по секрету, я уже подготовился к этой поездке и предупредил о ней Шертеса. Так вот, мне деликатно намекнули, что мне будут рады, а вот твой приезд будет совершенно излишен.
- Что?! – как всегда возмущенно закричала Марисса. – Почему это, мое присутствие не желательно?
- Ты сама все знаешь, и уверен, все понимаешь, так что не надо кричать, и прими это решение Шертеса, как должное.
- Ничего я принимать не буду! – прошипела девушка. – Шертес мне обязан, может быть жизнью. Ты отказался его спасать, а вот нападение, в котором я участвовала, спасло магистра Хегета. А что если, именно это не дало завершиться ритуалу, во время которого Шертес должен был погибнуть? Нет, папочка, я поеду с тобой, поскольку желаю выслушать от лорда Шертеса благодарность за свое спасение. И пусть только попробует не поблагодарить меня или высказать недовольство моим присутствием!
Однако Шертес продолжал сопротивляться присутствию Мариссы на торжественном приеме в одном из своих домов, который он сделал временной резиденцией. Тогда к нему полетело письмо, написанное магистром Хегетом. В котором, он подробно (под диктовку Мариссы) описывал подвиги, что она совершила, рискуя собственной жизнью, во имя спасения Шертеса. Мариссе было ничуть не стыдно собственной назойливости. Она была уверена, что ее приезду препятствует не Шертес, а его змеюка жена. И как только она выведет ее на чистую воду, показав во всей красе ее черную душу, благодарность Шертеса будет такой… такой (от красочных картинок, того, как Шертес будет ее благодарить, новая уверенность в правильности своих поступков наполняла душу Мариссы, помогая ей двигаться вперед к цели).
И Шертес сдался! Отец Мариссы получил приглашение на прием, где в числе двух других дочерей (в том числе и Дейлы), упоминалась и Марисса. Ну с сестрой было все просто. Марисса всерьез предупредила ее, что теперь она и близко не должна подходить к Шертесу, а тем более разговаривать с ним. Дейла, видевшая, сколько усилий приложила сестренка, чтобы спасти вампира, благоразумно предпочла отойти в сторону, осознавая реальную опасность для своей жизни. Она даже не ехидничала и не дразнила сестру, видя, что та находится на грани срыва, тем более, что представление, которое всех, несомненно, ожидало, стоило того, чтобы отойти в сторону и полюбоваться заварушкой (которую Марисса обязательно устроит), из партера. Вот в таком настроении делегация от клана Северных вампиров, во главе со своим Правителем прибыла в дом Шертеса.
В доме было мало места, поэтому Мариссе с сестрой пришлось ютиться в одной комнате, но ее это совсем не задевало и не огорчало. Она ждала первой встречи с вампиром, и нервная дрожь нет, нет, да и выдавала ее волнение. Во-первых, она так давно не видела Шертеса, что соскучилась за ним неимоверно. Ее трясло от мысли, что через несколько часов они встретятся лицом к лицу, и она посмотрит в его глаза. Во-вторых, обида, за то, что Шертес отказался жениться на ней, но зато спокойно женился на презренной человечке, все еще жгла ее сердце. В-третьих, ей страшно хотелось увидеть разлучницу, окрутившую непреклонного лорда. А в-четвертых... а, в-четвертых, Марисса даже от себя самой прятала истинную причину своего волнения: она боялась увидеть, что Шертес женился по любви, что он счастлив со своей молодой женой. Только не это!
Наконец, наступил вечер торжественного приема. Марисса специально выбрала такое место, чтобы успеть во всех подробностях рассмотреть соперницу, до того как та сможет ее увидеть.
«Миленькая, хорошенькая, нежная», - подумала про себя Марисса и улыбнулась злобно-торжествующей улыбкой, потому что таких миленьких и хорошеньких и Шертеса в каждом городе могло быть по сотне. В молодой жене Шертеса не было НИЧЕГО, что могло бы привязать к ней такого мужчину. В ней не было ни особого огня, ни особой изюминки, что выделяла бы ее из многих, делало уникальной, неповторимой, единственной. И Марисса успокоилась. Ее глаза засияли победным блеском, и она с грациозным поклоном присела перед супружеской четой.
Когда Марисса выпрямилась, то в глазах жены Шертеса она увидела то, что и надеялась увидеть: сначала изумление, а потом… испуг. «Бойся меня, бойся! - мысленно закричала Марисса. – Смотри на меня, я в твоих глазах вижу смятение и страх. Что, не ожидала, что я настолько красива?».
Потом Марисса посмотрела в глаза Шертеса: «Ты понимаешь, на кого ты меня променял? – сказал ее взгляд. – Ты видишь разницу?».
Марисса отошла в сторону, с наслаждением наблюдая, как побледнела эта выскочка, как краски сбежали с ее хорошенького личика, как опустились плечи и как жена Шертеса, все больше и больше стала напоминать курицу, попавшую под дождь. К сожалению, триумф Мариссы продлился недолго. Эта самозванка как-то незаметно не надолго исчезла из бальной залы, а когда вернулась, снова была спокойна и уверенна в себе. Такое быстрое превращение очень не понравилось Мариссе и она стала внимательно следить за соперницей, подмечая малейшие нюансы ее поведения. Чем больше Марисса наблюдала, тем беспокойнее становилось у нее на душе.
В первую очередь ей не понравились глаза Лорианны. Насколько Марисса понимала, эта безродная нищенка попала в блестящее общество из каких-то трущоб, значит, ее глаза должны были гореть восторгом и изумлением, особенно когда красивейшие мужчины осыпали ее комплиментами (а в свите отца Мариссы, все они были, как на подбор). Лорианна же смотрела на них спокойно, а комплименты выслушивала, скорее снисходительно, чем с удовольствием или смущением. А ведь все должно было быть не так. От каждого восторженного слова восемнадцатилетняя девушка должна была вспыхивать, как маков цвет, и глаза ее должны были блестеть от счастья и удовольствия. Мужчины-вампиры те еще льстецы, причем фальшь в их словах не смогло бы уловить ничье ухо, тем более, какой-то человечки.
Подобное отношение к комплиментам, лести, восхвалениям приходит только с годами. Но ведь Лорри всего восемнадцать! От подобных мыслей глаза Мариссы подозрительно сощурились, и она еще раз внимательно оглядела жену Шертеса. Что если Лори не восемнадцать лет, а намного больше? Вечную молодость могли сохранять или вампиры, или истинные шагарры. Лорри не была ни тем, ни другим. Оставался самый неприятный для Мариссы вариант, правда, позволяющий сохранять молодость лишь некоторое время: Шертес поит ее своей кровью. Марисса поморщилась, поскольку из этого предположения вытекало, что Шертес женился на человеческой старухе. Марисса торопливо отбросила эти мысли, поскольку подобное было невозможно. Но мысль о том, что Лорри намного старше, чем кажется, крепко засела ей в голову, и она тут же попросила отца, собрать об этой «малышке», все сведения, какие только удастся найти. Но на это нужно было время, а пока Марисса сосредоточила все свое внимание на наблюдение за отношениями Шертеса и Лорри. Она помнила, как он вел себя впервые недели и месяцы их романа, теперь она с жадностью искала те самые искры, те самые знаки внимания Шертеса по отношению к Лорри, отчаянно надеясь, что не увидит их. И, действительно, сначала ее надежды полностью оправдывались.
Шертес был всего лишь предупредителен и достаточно сдержан, общаясь со своей женой, чем немало порадовал Мариссу. Вежливо вставал, когда она к нему подходила, внимательно слушал то что она ему говорила, Марисса все ждала, когда Шертес вытащит свою «любимую» супругу на балкон, чтобы урвать несколько поцелуев, но так этого и не дождалась. Их связывали спокойнее, почти партнерские отношения, в которых каждый добросовестно отыгрывал свою партию. Никаких всплесков страсти, никаких всплесков ревности ни со стороны Шертеса, ни со стороны Лорри. Обычная скучная, добропорядочная семейная пара. Бр-р-р-р. Мариссу аж передернуло от омерзения.
Каждый жест, каждое слово Шертеса вновь и вновь убеждали Мариссу, что этот брак построен не на страстной любви, а, значит, шантаж и принуждение: других мотивов Марисса придумать не могла.
Ее смутил лишь один небольшой эпизод, черной тенью, легший на ее радужные мечты и надежды.  Шертес что-то тихонько говорил Лори, склонившись над ней (отчитывал за неуклюжесть и неповоротливость – так во всяком случае с надеждой подумала Марисса), и вдруг нежно чмокнул эту неотесанную дуру в краешек уха. Марисса дернулась, увидев этот легкий, невесомый поцелуй, словно в нее шарахнули заклинанием. Если бы Шертес страстно прикусил мочку уха или впился грубым сминающим поцелуем в шею, Марисса это бы поняла, но вот такой поцелуй совершенно выбил ее из колеи, смешав все планы. Как и кого целуют таким образом? Она не знала и не понимала. Любовниц стискивают в объятиях с такой силой, что трудно дышать. Нелюбимым женщинам отстраненно целуют руки, но кого целуют вот так? Кого Шертес может так целовать?
Притворялась Марисса, ох притворялась, потому что знала, что так мужчина целует женщину, с которой у него не только телесная связь, но и душевная. Так целуют близкого, родного человека, которого не только любят, но которому полностью доверяют. И такая неукротимая ревность захлестнула ее, что только чудом она не бросилась на эту мразь, опоившую Шертеса любовным зельем, а в том, что это было так, она уже не сомневалась. Ну не мог Шертес ее полюбить. Не мог и точка!
Наконец, прием подошел к концу, гости порталами покинули дом Шертеса. Догар сообщил Мариссе, что Шертес в личной беседе твердо сказал ему, что Мариссу. в своем доме, он больше не желает видеть, но она на эти обидные слова, только махнула рукой. Ей нечего было здесь делать, план, что созрел в ее голове, как раз требовал, чтобы Шертес находился как можно дальше и от своего дома и от своей жены. Оставалось только выманить его. В том что ей это удастся Марисса ни секунды не сомневалась.

Глава 8

Для претворения плана, придуманного ею, Мариссе был необходим Хегет, и она на следующий же день отправилась к нему в гости.
…Магистр Хегет жил отшельником в большом, прекрасном и пустом доме среди скал. Такое уединение требовала его работа. Ему необходимо было испытывать новые создаваемые артефакты, а это часто сопровождалось взрывами, пожарами, утечкой ядовитых жидкостей и дыма.
 После своего спасения, ему пришлось прожить какое-то время у Догара, помогая вампирам, и тем самым оплачивая свое спасение, но после освобождения Шертеса, Догар позволил и ему вернуться в свой дом.
Хегет был не то чтобы «себе на уме», он скорее был настоящим ученым, постоянно жаждущим узнавать и создавать нечто новое, поэтому, даже находясь в плену у Страга, он не столько стонал и страдал, как другие магистры, он смотрел, смотрел внимательно, стараясь узнать как много больше. Он много чего рассказал вампирам, но некоторые сведения утаил, сохранив их лично для себя. Это не касалось ни Шертеса, ни вампиров – это касалось только его работы.
Когда Страг, подавив сопротивление недовольных магистров, дал каждому из них особое задание, Хегета он отправил в алхимическую лабораторию подручным алхимика. Хегет от негодования потерял дар речи: его магистра поставили мальчиком на побегушках! Разумеется, свое возмущение он оставил при себе, а когда увидел кому он будет помогать, то он и вовсе успокоился. Архимагистр Беликус – вот кто теперь был его начальником. Сколько архимагистру лет не знал никто. Его давно не видели, поскольку свои дни он коротал под присмотром сиделок, свихнувшись то ли от старости, то ли от груза знаний, которые приобрел за долгие годы. Очевидно, Страг освободил Беликуса, посчитав, что сумасшествие архимагистра не является препятствием для его плана, а может, наоборот, только на руку, потому что Беликус не понимал, где он находится и кому помогает.
Хегет сначала с опасением относился к старичку, боясь, что тот бросится на него, мало ли что может прийти в голову душевнобольному. Однако, оказалось, что странности архимагистра были мирными и носили чисто бытовой характер. Например, он мог раздеться догола, с королевским видом прохаживаться по комнатам, которые ему были выделены, или схватив со стола кусок сыра или хлеба, забиться в угол и грызть его, изображая из себя старую морщинистую мышь, но все менялось, когда Беликус переступал порог алхимической лаборатории. Он забывал обо всем на свете, что-то мешал в пробирках, переливая и смешивая ингредиенты, бормоча себе под нос формулы и составы веществ. Вот тогда Хегет и понял, как ему повезло оказаться рядом с таким ученым, обладающим несметными знаниями, и он стал жадно учиться у него. Записывать какие-то сведения Хегет опасался, но у него была отличная память, и он старался запомнить все, что видел.
Очень скоро он понял, что Беликус создает зелье полного подчинения, магистру стало нехорошо. Было понятно, что первыми, кто его примет – будут магистры. Стать послушной куклой в руках такого человека, как Страг, Хегету очень не хотелось, он искал способ спастись от такой участи. Впрочем, сначала это зелье Страг испытал на магистрах, которые отказались ему подчиняться и которых он решил наказать.
Зрелище было ужасное. Трое из магистров умерли сразу от нечеловеческой боли, которое вызывало это снадобье, попадая в кровь людей. Двое, более сильных продержались достаточно долго, но тоже потом умерли, вызвав гнев Страга, недовольного этим обстоятельством. Ему нужны были не мертвые магистры, а покорные. И никто, кроме Хегета не догадался о причинах смерти и главное, как эту причину устранить. Хегет понял это, но, разумеется, оставил знания при себе. Понять ему помог последний магистр, что дольше всех оставался в живых. Когда Беликус отвлекся, колдуя над какими-то пробирками, умирающий тихо прошептал Хегету: «Убей меня, пожалуйста, убей. У меня больше нет сил сопротивляться!». Тогда-то Хегет и понял, что в своей чудовищной злобе, в своем ненормальном желании причинить как можно боли, Страг упустил самое главное: для того чтобы зелье сработало надо было жертву привести в состояние беспамятства. Хоть усыпить, хоть оглушить - любым способом не дать жертве осознанно сопротивляться действию снадобья, тем более что раствор вводили в вену с помощью заостренных полых стеблей какого-то неизвестного Хегету растения. После еще одной попытки и еще одной смерти магистра, Страг больше не пытался использовать зелье и Хегет вздохнул с облегчением, уж очень не хотелось и ему оказаться в роли подопытной свинки. Однако Страг приказал сохранить все, что уже было изготовлено. На тот момент Хегет еще не знал, что зелье готовиться для подавления воли высшего вампира, находящегося в плену у Страга. И пусть это зелье не могло подчинить волю вампира, боли оно приносило достаточно, и для успешного проведения ритуала это было основное условие. Хегет умышленно посоветовал вампирам, атакующим замок, взорвать алхимическую лабораторию, этим он убил сразу нескольких зайцев. Во-первых, погиб архимагистр Беликус, и теперь никто не мог доработать снадобье; во-вторых, теперь так же никто, кроме Хегета, не знал рецепта этого страшного зелья.
Когда Хегет, наконец, оказался в своем доме, он по памяти воссоздал эссенцию, и вот уже несколько месяцев сгорал от желания испробовать ее на ком-нибудь, но добровольцев, к сожалению, не было. И вот в этот момент на пороге его дома появилась Марисса.

Глава 9

Марисса никогда не была дипломатом, не могла ходить вокруг да около, поэтому, едва поздоровавшись с магистром, она тут же «взяла быка за рога».
- Магистр Хегет, мне нужна ваша помощь, - Хегет, хоть и удивился такому решительному вступлению, все равно гостеприимно указал Мариссе на кресло, приготовившись внимательно ее слушать. – Ловкая интриганка шантажом заставила лорда Шертеса провести брачный обряд, связывающий их до конца жизни. Я хочу, чтобы вы разорвали эту связь, сделав Шертеса снова свободным.
От таких слов Мариссы Хегет на время потерял дар речи, а потом неуверенно возразил:
- Но, насколько я знаю, если ритуал выполнен с соблюдением всех правил, разорвать брачные узы невозможно. Я мало знаком с магией крови, которой владеют высшие вампиры, может вам надо поискать мага более компетентного в этом вопросе?
- Мне не к кому больше обратиться! – в ярости закричала вампирка. - Я не верю, что не существует способа избавить Шертеса от этой дряни! – она вскочила с кресла и стала нервно метаться по комнате. – Все уверены, что эту связь разорвать невозможно, но почему? Что в ней такого неразрывного? Может этим вопросом просто еще никто не занимался?
- Понимаете, Марисса, - как можно мягче и осторожнее начал магистр, - о том, что эта связь неразрывна мы узнали от вас, от вампиров. Других знаний у нас нет, но я думаю, уверенность в необратимости таких уз родилась не на пустом месте, возможно, какие-то представители вашего народа пытались разорвать эту связь и у них ничего не получилось…
- Вот именно! – радостно перебила его Марисса. – Вампиры сами создавали эти связи и сами пытались их разорвать, может быть, они не учли какого-то фактора, может, как-то не так проводили сам ритуал. Я уверена, что к помощи человеческих магов никто не обращался. Так может в этом и была главная ошибка! Я вам расскажу все что знаю об этом ритуале, расскажу, какие изменения происходят между мужчиной и женщиной, возможно, вы, благодаря своему опыту, своим знаниям и магической силе, сможете найти способ разрыва этой проклятой зависимости!
Едва Марисса произнесла слово «зависимость», как магистр Хегет, до этого мечтающий только о том, как бы выпроводить назойливую дамочку и самому при этом остаться живым, тут же встрепенулся. Мысли заработали четко и ясно. Он снова усадил девушку в кресло, собственноручно приготовил чай, и теперь стал сам расспрашивать ее о мельчайших деталях ритуала, какие Марисса могла только вспомнить. 
- Этот ритуал был создан для того, чтобы навечно связать вступающих в брак. Вампиры страстные и эмоциональные создания, - извиняющимся тоном сказала она, поэтому никакие цепи, кроме подобных, не могли б удержать рядом мужчину и женщину. Но сила чувств у вампиров такова, что многие из супругов пошли бы на убийство, только чтоб стать свободными, - при этих словах Марисса мечтательно закатила глаза, представив себе этот легкий выход из этой нелегкой ситуации, но тут же взяла себя в руки и деловым тоном продолжила: - Ритуал препятствует подобному решению вопросов, поскольку позволяет каждому из супругов ощущать эмоции другого. И если, почувствовав, что супруг или супруга влюбились, покинутый супруг не предпринял мер по своей защите и безопасности, то в этом он винить должен только себя. Хотя… я не знаю точно… - было заметно, что Мариссе об этом неприятно рассказывать, и она прилагает все силы, чтобы не принимать всерьез свой рассказ. – Я не уверена, но вроде бы говорят, что смерть супруга, так сильно бьет по оставшемуся в живых, что он долгие-долгие годы находится на грани смерти, а уж о счастье и вовсе мечтать не приходится, она тяжко вздохнула. Очевидно, именно это опасение и мешало Мариссе пренебречь страхом перед гневом Шертеса и расправиться с ненавистной соперницей. – И все из-за того, что во время ритуала мужчина и женщина обмениваются частью своей крови, - не сказала, а прошипела Марисса, которую сама мысль, что в венах Шертеса, находится частичка крови этой самозванки, бесила и выводила из себя. – Хоть крови попадает совсем чуть-чуть, но и этого количества хватает, чтобы под действием ритуальных слов каждая частица тела партнера получила знания о чужой крови и запомнила ее навсегда. Так вот мне надо, чтобы вы вытравили это воспоминание из крови Шертеса, очистили ее, и это освободит Шертеса от зависимости от его жены.
Магистр задумался: задание хоть и казалось сложным, невыполнимым оно не было.
- Мне надо поговорить с Шертесом, мне неясны кое-какие нюансы брачного ритуала, но на эти вопросы может ответить только он.
- Это совершенно исключено, - быстро возразила Марисса и, заметив удивленный взгляд магистра, стала что-то невнятно объяснять: - Понимаете, он не хочет, чтобы его жена узнала о готовящемся ритуале, поэтому он послал на переговоры с вами меня. Но если вы захотите с ним встретиться, то его жена неминуемо что-то заподозрит, и тогда весь наш план рухнет… - ее взгляд был честным и искренним… даже слишком честным и непередаваемо искренним, магистр, легко распознающий ложь (этому он научился еще в свою бытность преподавателя в университете), сразу понял это. Но он не спешил выводить обманщицу на чистую воду, прежде он хотел все взвесить.
 Пока Хегет колеблясь обдумывал стоит ли ему ввязываться в эту сомнительную и опасную авантюру, в которой ему грозила смерть со всех сторон (поскольку он хорошо понимал, что, с одной стороны, отказав Мариссе наживет себе страшного врага,  с другой стороны, неизвестно как отреагирует Шертес, если Хегет разорвет брачные узы, не удосужившись узнать желания самого Шертеса), так что думать магистру было над чем.
Так вот, пока магистр думал, Марисса не сидела без дела. Она решила изобличить обманщицу во лжи, а для этого ей надо было попасть с вампирами-ищейками в замок, где Страг держал Шертеса в подвале, и доказать, что Лорианна не содержалась в камере, а весело проводила время в комнатах наемников, что охраняли замок. Хоть прошло столько времени, но Марисса ни секунды не сомневалась, вампиры подтвердят ложь наглой девицы легкого поведения, так вовремя воспользовавшейся удачным моментом.

Глава 10

Она отправилась вместе с командой, что должна была обследовать подвалы замка, пообещав крепко-накрепко отцу, что не будет мешать ищейкам и главное принуждать их ко лжи, во имя собственных интересов. Марисса пообещала, она пообещала бы что угодно, только бы освободить Шертеса от его жены. Когда они (в тайне от Шертеса) прибыли в его бывший замок, Марисса на несколько минут застыла, пораженная увиденной картиной. От былого могущества и великолепия замка остались только «рожки да ножки». Замок взрывали, он горел, его обсыпали какой-то ядовитой пылью, от которой вся команда вместе с Мариссой начали яростно чесаться, сдирая кожу чуть не до крови. Впрочем, все оказалось не так уж и плохо. Разрушенным был в основном третий ярус замка, где находились личные покои Шертеса, нижние, а особенно подземные ярусы дворца пострадали намного меньше. Они спустились в подземелье, где находился зал с высеченной на полу пиктограммой, Марисса самолично кувалдой разбивала высеченные в камне бороздки, чтобы этот проклятый рисунок невозможно было восстановить, а вампиры-ищейки в это время обнюхивали каждый уголок этого помещения.
Они обнаружили в центре пиктограммы, и запах Шертеса, и запах Лорианны (Марисса недовольно скривилась, некоторые слова жены Шертеса начинали подтверждаться), потом вампиры обыскали камеры и сразу нашли ту, в которой держали Шертеса, прикованным к стене особыми наручниками, вызывающими у любого вампира непрекращающуюся боль, поскольку постоянно жгли его кожу. Марисса зябко поежилась, понимая, что пришлось перенести Шертесу, пока он не вырвался на свободу. В этой же камере обнаружили запах Лорианны, каких-то детей, еще одной человеческой женщины, вдобавок вся камера пропахла пролитой кровью, особенно ступени и пол под ними. Не надо было обладать большой фантазией, чтобы увидеть, то что здесь когда-то произошло.
- Ищите камеру, откуда жену Шертеса притащили в ритуальный зал, - скомандовала Марисса, поскольку они четко проследили, что в камеру Шертеса Лорри попала из ритуального зала, а вот откуда она попала в зал? Однако, как вампиры ни старались, следы Лорри они нашли только около входа в тайный лабиринт. Получалась странная картина, судя по прочитанным следам, она оказалась в пиктограмме, появившись просто из воздуха.
Разумеется, такое объяснение не устроило Мариссу, вызвав у нее еще большие подозрения в изощренной хитрости и коварстве этой молоденькой девицы. Что ж, неудачи только придавали Мариссе азарта, теперь она решила найти отца и мать Лорри и у них выпытать сведения о любимой дочурке. С новыми силами она принялась за поиски… и снова ее ожидала неудача. Марисса не смогла найти не только дом, но даже не смогла выяснить в каком государстве, в каком королевстве жила Лорианна до встречи с Шертесом.
Марисса только сильнее стискивала зубы, поскольку еще оставалась маленькая надежда что-либо узнать от самой Лорри, вернее, от ее крови. Добыть несколько капель жидкости, что текла в венах жены Шертеса, не составило особого труда, вот тут впервые Мариссу ждало нечто интересное.
Лори была потомком шагарр, ее кровь на одну четвертую часть принадлежала этому ушедшему народу. С этим открытием она побежала к отцу, тут было чему удивляться. Если Лорри всего семнадцать лет и она на одну четвертую шагарра, то, значит, семнадцать лет назад она родилась от кого-то, кто был шагарром наполовину. И безразлично мужчина это был или женщина, полукровок этого народа уже давно не встречали в этом мире.
Догару не надо было объяснять что-либо, он умел мгновенно делать выводы и принимать решения: теперь родителей Лорри искали с утроенной силой.
А все это время Хегет взвешивал доводы «за» и «против» своей помощи Мариссе в таком смертельно щекотливом деле. Аргументом «против» было ясное понимание, что если Шертесу не понравятся изменения, что с ним произойдут, то Хегет, коре всего лишиться головы, причем очень мучительным и длительным способом. Аргументом «за» был его зуд ученого, создавшего новое зелье и желающего убедиться в его эффективности. А вот Марисса с ее слезливой историей о несчастном и обманутом вампире, не имела никого значения.
Хегет немного изменил рецепт зелья, что готовили для Шертеса. Хегет так и не знал, использовал его Страг или нет, и это тоже подогревало интерес Хегета. Тут было несколько вариантов. Первый (при котором снадобье не использовали), можно было откинуть сразу. Второй вариант обнадеживал намного больше. Шертес остался жив, значит, немного подкорректировав рецепт зелья (поскольку Хегету не нужна была такая головная боль, как полностью подчиненный Шертес), можно было попробовать вытравить из крови вампира воспоминание о крови его жены, тем самым ослабив связь между ними, а быть может, и полностью разорвав ее.
Задача была очень интересной, Хегет ясно понимал, что если он струсит и не решиться на эксперимент, то второго шанса у него не будет, но и так просто соглашаться он не собирался. Поскольку на карту поставлена его жизнь, то и вознаграждение, которое он хотел потребовать от Мариссы за свою помощь, должно было соответствовать уровню опасности. А за свою услугу он хотел  редкую старинную книгу, которая точно была у ее отца. Хегет сам лично видел ее, когда пробыл недолгое время в замке Догара. Хегет понимал, что пропажа книги не пройдет бесследно, поэтому он хотел только одолжить ее на некоторое время, а потом, магически скопировав каждую страницу, каждый рисунок, вернуть обратно.
Продумывая рецепт зелья для Шертеса, Хегет взял за его основу компоненты зелья Беликуса, лишь немного изменив их пропорции. Магистр скрыл от Мариссы, что зелье, которое он собирался готовить, создавалось для того, чтобы полностью изменить и подчинить личность вампира. Хегет здраво рассудил, что такие подробности лучше не сообщать этой сумасшедшей вампирке, мало ли что ей может прийти в голову, а зелье обратного действия у Хегета не было, да и неизвестно возможно ли потом повернуть содеянное вспять. Поэтому Хегет несколько уменьшил главный компонент, надеясь, что такой предосторожности будет достаточно, чтобы разорвать узы, не изменив личности Шертеса. И снова перед магистром встала новая проблема. Он хотел, чтобы при приеме зелья Шертес находился без чувств, в то время как ритуал разрыва уз требовал, чтобы вампир слышал произносимые слова.
Но в этом вопросе Марисса горячо поддержала магистра, пообещав ему доставить Шертеса, если не бесчувственным, то в состоянии глубокого непробудного сна, точно.
 Что ж все складывалось как нельзя более удачно, и Хегет дал свое согласие. Марисса лично вычертила в одной из его комнат ритуальный рисунок, и теперь нужен был только Шертес, чтобы провести обряд разрыва ненавистных брачных уз. Наконец, спустя еще две недели, Марисса приволокла тело Шертеса. Хегет скептически хмыкнул, поскольку вампир выглядел так, словно был на торжественном приеме, с которого его похитили, но благоразумно промолчал, решив не злить молодую женщину, которая легко смогла нести здорового мужчину, и при этом даже не запыхавшись. Шертеса положили в центре рисунка, Хегет вставил полую трубку ему в вену, и ядовитая жидкость понеслась по венам вампира. Марисса стала речитативом читать заклятие из книги, что лежала у нее на коленях, а Хегет только теперь окончательно осознал, что он наделал, но пути назад уже не было.
Глава 11

То, что происходило с Шертесом, было страшно. Его тело выворачивалось, билось в конвульсиях, судороги то и дело скручивали ноги и руки. И все это продолжалось несколько часов, потом Шертес затих.
- Что теперь? – с дрожью в голосе спросила Марисса.
-Думаю, что зелье подействовало, - неуверенно сказал магистр. – Наверно, Шертеса можно приводить в чувство.
- А брачные узы точно разорваны? – стараясь как можно дальше оттянуть момент приведения Шертеса в себя, уточнила девушка.
- Ну откуда я знаю, - с тоской в голосе признался Хегет. – Судя по вашим рассказам, Шертес должен был слышать ритуальные слова, но я не уверен, слышал он их или нет.
- А что если я приведу Шертеса в себя и прочитаю их еще раз?
- Мне кажется это правильно, во всяком случае, ему это не повредит, - без всякого энтузиазма в голосе отозвался Хегет. Марисса склонилась над вампиром и влила ему в рот жидкость из маленькой склянки, Шертес машинально сделал глоток, но в себя не пришел. Обрадованная Марисса скороговоркой стала повторять слова заклинания, и тут Шертес застонал и открыл глаза.
Неизвестно, что ожидала Марисса от пришедшего в себя Шертеса, но уж явно не того, что случилось в следующие секунды. Взгляд Шертеса остановился сначала на магистре, но потом равнодушно скользнул в сторону, зацепившись на лице Мариссы. Она увидела радость в его глазах, ее сердце учащенно забилось от счастья, помешав ей заметить, как ладони Шертеса сжались в кулаки, а мышцы рук напряглись, собирая остатки сил, а потом… а потом Шертес рванулся к ней и его пальцы сжались на ее горле, ноги Мариссы оторвались от пола, и вампир с ненавистью выплюнул ей в лицо:
- Я даже не надеялся на такое счастье. Не надеялся в последнюю минуту своей жизни забрать с собою и ту мерзкую тварь продавшую меня Страгу!  Марисса отчаянно царапала ему руки, что-то хрипела в ответ, но звуки не вылетали, из смертельно сдавленного горла.
Мариссу спас Хегет. Удивительно, но часто жизненный опыт и знания, оказываются сильнее заклинаний и грубой физической силы. Одной фразы Шертеса оказалось достаточно, чтобы Хегет все понял. Нет, он не бросился с кулаками на вампира, не ударил его заклинанием, или огненный шаром, он просто закричал, стараясь поймать взгляд мужчины:
- Лорд Шертес, оглянитесь вокруг! Вы не в замке Страга. Вы в безопасности. Марисса не предала вас, а, наоборот, спасла. Ну, очнитесь же вы, наконец!  - Шертес глянул по сторонам и убедился, что Хегет говорил правду и он больше не в замке Страга. Его пальцы разжались, и Марисса рухнула на пол, пытаясь отдышаться после хватки вампира, но тут уже глупость совершил Хегет.
- Где я? – спросил Шертес, и что это за ритуальный рисунок?
- Марисса лишь хотела разорвать ваши брачные узы… - начал Хегет, и в ответ на удивленный взгляд вампира, быстро добавил: -  Посмотрите сами, на вашей руке брачное клеймо, - Шертес отдернул рукав рубашки, и его глаза запылали ненавистью, поглотившей остатки разума:
- Ты тварь, - снова рванулся он к Мариссе, - ты провела брачный ритуал, чтобы привязать меня?! – в глазах Шертеса стояла смерть… смерть для Мариссы, однако она уже успела немного прийти в себя, поэтому молнией рванулась к ближайшей двери, и выскочив из комнаты истерично закричала Хегету:
- Магистр, приведите отца, магистр, приведите отца! – Шертес бросился вслед за ней, а Хегет порталом – в замок Догара.
В замке его встретила суета и беспокойство. Оказывается, Шертес исчез во время официального приема, и Догар пытался выяснить, куда он делся.
- Проведите меня к Догару, - быстро сказал магистр первому же вампиру, которого увидел, - речь идет о жизни его дочери. - Магистра немедленно доставили к Правителю. – Мне надо поговорить с вами один на один, - быстро добавил Хегет, и, оставшись с Догаром наедине, в нескольких словах рассказал ему, что придумала и сделала Марисса, и что после этого произошло. Отец девушки не стал тратить время на стенания и упреки, он мгновенно вызвал пятерых приближенных и вместе с Хегетом порталом переправился в его дом.
Только то, что Шертес потерял много сил во время ритуала и безумная жажда остаться в живых, позволила Марисса продержаться до прибытия отца!
-Шертес, - взывал к сумасшедшему вампиру Догар, - клянусь тебе, Марисса никогда не предавала тебя, наоборот, она пыталась тебя спасти и организовала нападение на твой замок, стараясь вызволить из плена. Да, она совершила глупость, пытаясь разорвать брачные узы, что связывали тебя с твоей женой, но она не заслуживает смерти за этот поступок.
Шертес был откровенно сбит с толку. То, что его окружали только одни вампиры, среди которых не было ни одного мага (Хегет благоразумно скрылся в недрах своего дома, предоставив вампирам самим выяснять между собой отношения), его явно немного успокоило. Но он все равно не понимал, что происходит, но теперь он хотя бы был готов выслушать и Догара, и Мариссу. Увидев, что Шертес остановился, Догар попросил:
- Расскажи, что ты помнишь последним?
 Шертес сел на пол, потер лицо ладонями, и устало сказал:
- Меня приковали на алтаре и в вены стали вливать какую-то жидкость.
- И все?! – Догар был поражен.
- И все. Потом я открыл глаза и увидел Мариссу.
- Шертес, с того дня, как тебя прошло очень много времени и случилось множество событий. Ты вырвался от Страга, потом убил его, потом женился… - услышав это перечисление, Шертес застонал:
- Я ничего этого не помню! – Догар с сочувствием смотрел на вампира, в то же время с беспокойством, ожидая, что теперь предпримет Шертес. А тот мысленно перебирал все перечисленные события и вдруг резко спросил: - А как я вырвался от Страга?
- Мы не знаем, - вынужден был признаться Догар. – Но мы думаем, что в этом тебе помогла твоя будущая жена. Мы нашли следы ее присутствия и в ритуальном зале и в камере, где тебя держали.
 - Мы думаем, - встряла в разговор Марисса, - что она предложила тебе спасение в обмен на женитьбу, шантажом принудив тебя к этому союзу! – когда она это говорила, то внимательно следила за реакцией Шертеса, увидев, как уголки его губ раздраженно дернулись, она чуть не засмеялась от радости. Ее вдруг осенило: если Шертес ничего не помнит, то значит, теперь слова его жены будут против ее слов, а учитывая, что ему не слишком нравиться мысль о своем браке, то на этом можно хорошо сыграть! Поэтому состроив грустную, даже трагическую мину, она с горечью сказала: - Ты нас познакомил с ней на приеме, который был устроен в честь твоей победы над Страгом. Знаешь, ты не казался очень счастливым. Прости Шертес, но мне показалось, что ты тяготишься браком, но едва я намекнула, что можно было бы как-то попытаться разорвать твой союз, ты резко ответил, что привык сдерживать слово. Ты честен и благороден, - немного капнула лести на алтарь гордости вампира, Марисса, - ты никогда не нарушишь данное обещание, но я никаких обещаний твоей жене не давала, поэтому и решила помочь тебе, даже против твоей воли… - Марисса намеренно сделала паузу, позволяя Шертесу, осмыслить ее слова. Видимо ее попытка очернить Лорри прошла успешно, поскольку Шертес не высказал ей ни одного упрека за подобное самоуправство. Он резко сменил тему:
- Я хочу знать: когда ко мне вернется память, и как я смог убить Страга.
- Зелье готовил магистр Хегет, - быстро ответила Марисса. – Сейчас его разыщут, и ты с ним об этом поговоришь. А вот насчет того, как ты убил Страга… этого не знает никто, кроме твоей жены.
- Жена, жена, снова жена, - вдруг с раздражением сказал Шертес. – Что ж если только она знает об этом, то пришло время с ней поговорить.
Услышав эти слова Марисса предвкушающее улыбнулась. Она знала вкус Шертеса, знала, какие женщины ему нравятся

Часть 2

Глава 1

Лорри была счастлива просто человеческим и женским счастьем. Она была окружена заботой, ее баловали подарками и вниманием. Разумеется, были и некоторые шероховатости с их отношениях, поскольку Лорри сначала попыталась влезать во все дела Шертеса, но он быстро пресек эти попытки, мягко намекнув ей, что существует множество вопросов, которые он будет решать единолично, и что ее советы (больше похожие на указания), ему не нужны. У Лорри хватило ума не обидеться на его слова, а принять это к сведению, и впредь несколько уменьшить свои командирские навыки, которые у нее выработались за годы жизни.
Но Шертес был умным мужчиной, и чтобы Лорри не чувствовала себя обиженной ненавязчиво предложил ей заниматься домом Хельди в полном своем удовольствии, охотно выделяя ей для этого деньги и снабдив ее несколькими разовыми порталами, чтобы она могла видеть Фанну и детей, как можно чаще.
Лорри с упоением занялась его обустройством. Для начала она решила придумать ему название, поскольку само имя «Хельди», рождало в душе ненависть и раздражение. Сначала она постоянно называла этот дом «дачей», однако, называть таким словом мрачное монументальное сооружение было не правильно. Также не подошло ни «коттедж», ни «фазенда», ни «домик в лесу», очень подошло бы «приют для беженцев», но дать такое имя было невозможно. Нужно было что-то сдержанно-элегантное, с каким-нибудь окончанием на «холл», но в голову ничего не приходило. И тут она подумала, что поместья называют по имени владельца и тогда этому дому она дала имя Иринград. Сначала ей было смешно, потом она незаметно привыкла и стала называть его так уже машинально. Шертесу тоже название понравилось, слово было незнакомым и звучным, на том и порешили. Жизнь с каждым днем становилась все спокойнее, и даже ожидающийся прием не испугал Лорри. Шертес объяснил ей, что он обязан представить свою жену, обязан встретиться с Правителем Северного клана вампиров, поскольку ему была необходима поддержка. Для Лорри шили несколько роскошных платьев, она обдумывала свою прическу, примеряла драгоценности, и была полностью уверена, что все пройдет просто замечательно. Несколько подпортило ей настроение сообщение, что на этом приеме будет присутствовать Марисса, но и это не уменьшило ее уверенность в себе, она знала, как Шертес ненавидит свою бывшую пассию, и как он отбивался, пытаясь не допустить ее в свой дом. И вот день приема настал.
Лорри была довольна всем. Ей нравилось роскошное платье, нравилось колье и диадема, нравилась прическа, она чувствовала себя не просто красавицей, но еще и королевой. Правда это необычное ощущение продержалось только до того момента, как стали собираться гости, поскольку едва увидел свиту лорда Догара, Лорри занервничала, и теперь изо всех сил старалась выглядеть если не величественно, то хотя бы сохраняя чувство собственного достоинства и спокойствие. Это ей вполне удавалось, аж до того самого момента, пока она не увидела Мариссу. Надо сказать, что перед этим приемом чувство ревности к Мариссе беспокоило Лорри меньше всего. Она знала, что Шертес ее терпеть не может, этого было вполне достаточно. Было достаточно… аж до того момента как перед ними в легком реверансе присела девушка. Лорри глянула и мысленно ахнула: такой красавицы она в своей жизни еще не видела. Вернее видела в кино или на глянцевых обложках, но все при этом знали, над лицами красавиц хорошо поработали визажисты, а красоту дефекты кожи подчищали фотошопом. Красота же Мариссы была естественной. На лице ни капли макияжа (это Лорри заметила в первую очередь), и ее сердце заныло, поскольку поняла, что Марисса помнит, насколько Шертес не любит макияж, и, значит, так она выглядела ради него.
Душевное спокойствие Лорри было подорвано. Умом она все понимала: понимала, что нельзя сопернице дать почувствовать свое превосходство, понимала, что Марисса, заметив ее смятение, почувствует уверенность, гордость и радость, понимала, что этого нельзя допустить в первую очередь ради Шертеса. Какому мужчине понравиться видеть свою жену испуганной, забитой, на фоне смелых, уверенных в себе женщинах. А Марисса была огонь. Огонь, но не яркий факел, с которым иногда сравнивают рыжих, она была темным огнем, горящим внутри, страстным и жарким. Лорри почувствовала себя рядом с ней какой-то амебой, блеклой и холодной. Она поняла, что если срочно что-то не предпримет, то дальше будет еще хуже. К помощи Шертеса обращаться было как-то унизительно, к тому же она интуитивно чувствовала, что это будет наиглупейшим поступком, в ее воображении даже возникла картинка, как это могло бы быть.
…Она надув губки, словно обиженный ребенок гнусавит плаксивым противным голосом:
- Шертес, скажи, я красивее Мариссы? – А он, пренебрежительно гладя ее по голове, отвечает с раздраженными нотками в голосе:
- Ну, конечно, ты красивее, Марисса тебе и в подметки не годится! На твоем фоне она смотрится бледной молью. Ты затмеваешь ее своей красотой… только идем к гостям… да и вытри сопли... хотя… кажется это мне их надо вытирать с груди и рукава, - брезгливо скривился он.
…И хоть в действительности вряд ли все было бы так, как нарисовало ее воображение, к помощи Шертеса Лорри решила не прибегать. Она сама должна восстановить свое душевное равновесие. Сама и точка! Она тихонько прокралась в свою комнату и закрыв дверь на ключ подошла к окну, пытаясь вспомнить технику аутотренинга, которым когда-то занималась в молодости на волне общей моды.
«Надо придумать какие-то важные для меня слова и повторять их, пока полностью не успокоюсь. Вот только какие? - она вспомнила знаменитый фильм и даже чуть улыбнулась, поскольку волшебные слова: «Я самая обаятельная и привлекательная», не действовали на нее ни тогда, и не подействуют и сейчас, Лорри была в этом твердо уверена. – Что придумать? Что придумать? – думала она, потирая виски. И вдруг в памяти всплыло одно воспоминание. Ее «любимая» соседка с первого этажа. Дряхлая и злобная фурия, ненавидящая всех вокруг. Изольда Тихоновна – так ее звали. Не было ни одного человека в доме, с кем бы она не поругалась, казалось, ей доставляло удовольствие не только говорить, но и делать гадости всем, до кого она могла добраться. Она ругалась в магазине, ругалась в поликлинике, ругалась в ЖЭКе и на почте. А ведь когда-то она была поразительно красива и окружена толпой поклонников. В молодости она была жестока и спесива, в старости стала желчна и злобна. И Лорри вдруг подумала, что под красивой, идеальной оболочкой Мариссы, скрывается такая же Изольда Тихоновна. Лорри представила вместо темных волос Мариссы седые взлохмаченные космы, вместо точеного носа – скрюченный сучок, вместо красивых губ – провал беззубого рта. Сразу перед глазами стала ведьма из сказок, и Лорри сразу стало легче на душе. А еще она подумала, что любую красоту со временем перестаешь замечать, и если нет душевного расположения, то ни красивая внешность, ни страсть в постели, не смогут удержать рядом мужчину и женщину. А у нее с Шертесом душевная близость – она это точно знала.
Лорри вернулась к гостям спокойной и уверенной в себе, с радостью заметив, как нахмурилась Марисса. С этой минуты Лорри не выпускала соперницу из поля зрения, на этом приеме ее интересовала только она, поэтому комплименты мужчин, которыми ее осыпали, проходили мимо сознания. Она улыбалась в ответ, даже не вслушиваясь в их слова.
- Ты умничка, - шепнул ей на ухо Шертес, чмокнув в ухо. Такая радость наполнила ее от этой похвалы. Лорри знала, что похвала заслужена, что свой первый экзамен на звание жены лорда, сдан на отлично.

Глава 2

Прошло несколько недель. Шертес упорно восстанавливал былые связи и былое могущество. Несколько раз он бывал и в замке Догара. Лорри спокойно относилась к этим его поездкам, в основном из-за того, что каждый раз он с раздражением рассказывал ей о назойливости Мариссы, которая любыми способами старалась привлечь его внимание, вызывая тем самым совершенно обратный эффект. Эти рассказы были для Лорри бальзамом на сердце, успокаивая ее, убивая на корне чувство ревности.
Поэтому когда Шертес, в очередной раз отправился к Догару, она спокойно ждала его, занимаясь своими делами. Однако к вечеру Шертес не вернулся. Лорри забеспокоилась, с тоской понимая, что даже не знает как его искать. Сама она в замок правителя Северных вампиров не могла переместиться.
В волнении она ходила по комнатам, не зная, что думать. Шертес не вернулся и на следующий день. Растерянная и несчастная она бродила по дому, когда вдруг неожиданно открылся портал, из которого вышли: Шертес, Марисса, Догар и еще несколько вампиров. Вне себя от радости она кинулась к мужу, но ее остановил его взгляд. Нет, не холодны, не враждебный, а… недоуменный. Она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги, единственно, что она смогла прошептать:
- Шертес, ты чего… – она хотела добавить: «Ты чего смотришь на меня, будто видишь в первый раз?» -  но не смогла больше выдавить из себя, ни звука. Повисла гнетущая тишина. Шертес разглядывал Лорри, она с испугом смотрела на него. Марисса не сводила взгляда с них обоих, а Догар наблюдал за дочерью. Лорри не выдержала первая:
- Шертес, что случилось? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал. Вместо Шертеса ответила Марисса:
- Во время проведения ритуала разрыва брачных уз, лорд Шертес потерял память…
 - Что?! – ахнула Лорри.
- Он помнит все, но только до того момента, как Страг приковал его на алтаре для проведения какого-то призыва, что было после этого лорд Шертес не помнит.
- Но как… но зачем… - бессвязно стала лепетать Лорри, глядя на Шертеса ничего не понимающим взглядом.
- А затем, - вызывающе сказала Марисса, - что лорд Шертес тяготился своим браком и попросил меня помочь разорвать это ненавистное супружество.
- Что?! – во второй раз ахнула Лорри и тут, то ли из-за нервного перенапряжения, то ли из-за наглости Мариссы, но ее вдруг разобрал такой смех, что она не смогла сдержаться и захохотала во весь голос. Смех, к сожалению, больше смахивал на истерику, поскольку потом слезы хлынули у нее из глаз. – Ты ей веришь? – резко спросила она у Шертеса, вытирая рукавом глаза. Шертес молчал. – Ты веришь ей?! – повысила голос Лорри.
- А почему он не должен мне верить? – снова вмешалась Марисса, которой очень не понравилось молчание Шертеса.
- Да потому что каждое твое слово ложь! Шертес не мог тебя просить об этом! – закричала в лицо Мариссы Лорри.
- Его хитростью и шантажом заставили жениться. Он мечтал о том, чтобы стать свободным! – с яростью шипела в ответ вампирка.
- Каким шантажом… - начала Лорри
- А вот мы и послушаем «каким», - перебила ее Марисса. И вот в эту самую секунду Лорри исчезла, а ее место заняла снова Ирина Павловна и такой гнев, такая ярость обуяла ее, что она больше не церемонилась со словами, выплевывая их в лицо этой мерзавке:
- А тебя интересуют только подробности нашей свадьбы? Что-то мне кажется, что подробности того, что происходило между нами в постели, интересуют тебя намного больше.
- Ах ты гадина, - побелевшими губами прошептала Марисса и двинулась к Лорри. В эту секунду Ирина Павловна поняла, что сейчас эта психопатка оторвет ей голову, причем в прямом смысле. Как же сильно она пожалела о том, что у нее нет с собой электрошокера, с каким наслаждением она остановила бы эту мегеру, хорошим таким разрядом. Но Марисса не дошла до Лорри, на ее пути встал Шертес и оттолкнул назад. Ирина Павловна даже взглядом не поблагодарила вампира, словно так и должно было быть и никак иначе. Тут, наконец, и Догар присоединился к их «милой» беседе.
- Шертес, ты, кажется, хотел узнать, как тебе удалось вырваться от Страга, а потом и убить его? – напомнил он Шертесу. Взгляды всех вампиров снова сошлись на Лорри, но она не собиралась откровенничать с ними. Но как только она хотела резко сказать, что, мол, это не ваше дело, как сразу поняла, что ее слова насторожат Шертеса и вызовут в нем сомнения, что она пытается что-то скрыть, поэтому она поступила по-другому.
Не только Марисса знала вкусы, предпочтения и характер Шертеса, Лорри тоже его немного изучила за то время, что они были вместе. На Шертеса нельзя было надавить, нельзя было запугать или принудить к чему-то, зато разумные доводы, подкрепленные вескими аргументами, он понимал и прислушивался к ним, этим-то Лорри и воспользовалась.
- Лорд Догар, - мягким, даже ласковым голосом обратилась она к отцу Мариссы, - лорд Шертес уже несколько месяцев тому назад вырвался из плена Страга и несколько недель тому назад уничтожил его… - Догар и все присутствующие внимательно слушали лори, не понимая, к чему она клонит. – Я хочу вас спросить: за это время он хоть словом обмолвился вам, рассказывая, что с ним произошло? – ответом Лорри было полное молчание. Она правильно истолковала его и уверенно продолжила: - Вам не кажется, что поскольку лорд Шертес тогда вам не сказал, то и сейчас он не хотел бы, чтобы вы знали эти подробности? А поэтому, я сначала расскажу Шертесу обо всем один на один, а он потом, если сочтет нужным, и вам расскажет об этом.
- Говори немедленно, - потребовала Марисса, которой такой поворот разговора совершенно не понравился, но Лорри только улыбнулась ей медовой улыбкой, вызвав у Мариссы новый приступ ярости: - Говори сейчас! – снова потребовала она. – Я по твоим лживым глазам вижу, что ты хочешь его обмануть и запутать!
- Во-первых, милочка, это не твое дело, - Лорри произнесла слово «милочка» просто с невыразимым наслаждением. – А во-вторых, с чего ты взяла, что у меня нет доказательств моих слов?
Шертес с интересом посмотрел на свою жену, а потом так выразительно глянул на Догара с его дочуркой, что стало понято, что он, настоятельно советует им убираться восвояси. Возразить было нечего и Догар нехотя открыл портал, почти силой втащив в него, упирающуюся Мариссу, которая при этом злобно кричала Шертесу: «Сейчас эта дрянь будет на коленях молить, чтобы ты не бросал ее. Не слушай ее, Шертес. Выкинь ее вон, чтобы она тебе не пообещала, в чем бы, не клялась!  - Лорри передернуло от отвращения, стало так противно, словно она в действительности валялась в ногах у мужа, а противнее всего было то, что Шертес слышал эти слова, впрочем, никак на них не прореагировав. Потом портал захлопнулся, и Лорри осталась с Шертесом наедине.
- Что ж женушка, - веско сказал Шертес, - вот мы и одни. Поговорим?
Однако Лорри думала иначе. Она вдруг поняла, особенно после выходки этой придурочной Мариссы, что от этого разговора зависит не только ее будущее, но и сама жизнь, а, значит, к нему надо как следует подготовиться, и поэтому она ответила (в лучших традициях мировых демагогов), вопросом на вопрос:
- Лорд Шертес, как вы думаете, что я делала эти два дня, пока вы отсутствовали? – Лорри выждала несколько секунд, но поскольку Шертес молчал, продолжила. – Тогда я еще спрошу: как вы думаете, разговор, который нас ожидает, будет быстрым?
Шертес, наконец, понял, на что она намекает.
- Вы хотите отложить этот разговор до завтра?
- Именно так, - церемонно и немного иронично склонилась Лорри в поклоне, хотя это «вы», с которым к ней обратился Шертес, больно царапнуло ее.

Глава 3

Зайдя в свою комнату, Лорри нервно стала шагать из угла в угол, и вдруг резко остановилась. Что она делает? Этот гад слышит, как она мечется по комнате и может подумать, что она боится предстоящего разговора! Лорри тихонько подошла к окну и постаралась взять себя в руки. Медленный глубокий вдох через нос, и быстрый выдох ртом, медленный вдох… главное перестать паниковать и спокойно подумать о том, что произошло.
На несколько секунд ей это удалось, но лишь только до того момента, как она вспомнила взгляд Шертеса. Недоумение – вот что читалось в его взгляде. Ей стало так больно, что сердце снова забилось, как сумасшедшее. Да что же это такое? Больше всего ее потрясло то, что когда Шертес смотрел на нее в его глазах не было ни капли даже обычного мужского интереса. А ведь она не уродка, она очень даже симпатичная, но очевидно, эта скотина так была избалована вниманием самых красивейших женщин, что она ему показалась серой мышью.
Лорри снова начала глубоко дышать, пытаясь свою обиду и боль выбросить из головы. Ей не об этом надо думать, а о том, что рассказать вампиру и главное в каких словах это преподнести, чтобы он снова начал доверять ей.
Она стала прокручивать в голове возможные варианты этого разговора. Конечно, сначала она решила рассказать ему всю правду, описывая малейшие детали их спасения. Как она неожиданно оказалась в ритуальном зале, как она поила его кровью через шприц… Она вдруг трезво спросила себя: «И что дальше?», поскольку поняла, что этот рассказ не вызовет тех чувств Шертеса к ней, какие у него когда-то были. Он будет слушать ее, словно речь идет не о нем, а о ком-то постороннем, ведь то, что тогда происходило, надо пережить. Лорри сдавила лицо руками: «Что делать?».
Она вспомнила совет какого-то психолога, который советовал в экстренных, тяжелых, безвыходных ситуациях представить самые тяжелые последствия, какие только могут быть и хорошо подумать, как свести их к минимуму. Сейчас был тот самый случай.
Но Лорри о плохом не хотелось думать, поэтому она позволила себе несколько минут помечтать, о том, что вдруг утром к Шертесу вернется память и все ее страхи останутся позади. Как она немного поплачет от обиды, упрекая мужа за легкомыслие, позволившее этой ведьме Мариссе накачать его ядовитым зельем, а потом Шертес (встав на одно колено), снова предложит ей выйти за него замуж и провести повторно ритуал единения. От этих приятных мыслей проклятое клеймо на руке зверски зачесалось, и Лорри закатав рукав, с грустью заметила, что оно стало едва заметным. Это сразу отрезвило ее, вырвав из розовых видений, отбросив в реальный мир.
Что ей делать, если память не вернется Шертесу никогда? Лори зябко поежилась, представив, как она будет жить рядом с мужчиной, которому она не только безразлично, а который не воспринимает ее равной себе – нет уж, только не это. А еще ей в голову пришла мысль, что теперь, эта (на всю голову больная) Марисса может попытаться убить ее. Пусть не своими руками, но подстроить так, что ей на голову упадет горшок или статуя, эта мегера вполне может устроить. Лорри стало страшно и не только за себя, она подумала, что будет с Колином, Элли и Фанной, если ее не будет. Мысли о детях мгновенно вытеснили всю жалость к самой себе, теперь она стала думать только о них. Ей надо десять-пятнадцать лет спокойной жизни, чтобы дети выросли и стали самостоятельными, вот о чем она должна говорить с Шертесом, вот о чем она должна просить его! Слово «просить» не понравилось Лорри, нет, она его не будет просить или умолять о чем-то, если дела пойдут совсем уж плохо, она постарается ему объяснить, постарается убедить его, помочь ей устроится с детьми в безопасном месте, о котором никто не будет знать, особенно, Марисса.
 Лорри на секунду представила, как удивится Шертес, узнав, что она жила в другом мире и принесла оттуда несколько удивительных вещей. Однако, радость от мысли, что она может поразить его и заинтересовать тут же поблекла. Лорри, вернее Ирина Павловна была прагматиком и реалисткой до мозга костей, она ясно осознала, что минутное удивление Шертеса, не стоит того, чтобы она рассказывала о себе единственную, по-настоящему необычную и ценную информацию. Пусть это будет ее «тузом в рукаве», пусть это будет «козырной картой», которую она сможет использовать, когда это понадобится. В том маге, который помогал Шертесу расправиться со Страгом, Лорри была уверена: он никому ничего не скажет, и в первую очередь потому, чтобы не потерять ценный источник информации, а больше никто об этом, сказать Шертесу не мог… разве что дети и Фанна. Мысль о том, что дети могут рассказать об этом Шертесу, так всполошила ее, что она чуть было не отправилась к ним, чтобы предупредить о молчании, но здравый смысл подсказал ей отказаться от этого намерения, поскольку Шертес сразу поймет, что она куда-то уходила порталом, но главное: дети не смогут держаться искренне и открыто, как они всегда вели себя в присутствии Шертеса. Если она предупредит их, они будут испуганы и сдержаны когда увидят вампира (а в том, что он захочет увидеть детей и Фанну, Лорри не сомневалась).
Все эти мысли разозлили Лорри. Ну за что ей такое наказание? Все было так хорошо, а теперь из-за чьей-то глупости (Лорри едва не добавила: « Не будем говорить чьей, хотя это был Шертес!»), у нее рушится жизнь. Она ни в чем не виновата, ни в чем! Виноват только он, он один. И теперь она, вместо того, чтобы радоваться жизни, вынуждена мучиться и переживать, о том, что ей делать и что говорить, чтобы сохранить не брак (на браке можно смело ставить большую точку), а свою жизнь. Кто знает, как Шертес поведет себя, находясь не в подвале, прикованным к стене, а в роскошных комнатах своего дома, в окружении собратьев, во главе с этой ненормальной Мариссой. Что если он поверит в ложь Мариссы? Ах, если бы она была твердо уверена, что Шертес ее любит – все было бы по-другому, но Лорри даже в самые хорошие минуты их отношений, всегда, в глубине души, сомневалась в чувствах Шертеса. Что если это не любовь, а некая форма благодарности за свое спасение?
Такие мысли разъярили ее, неуверенность в своих правах привела ее к желанию защищаться. Защищать себя и детей, любой ценой, тем более, что в ее руках, было все для этого.
Лорри злорадно улыбнулась: «Ну что, лорд Шертес, поиграем? Я тебя, кровососа проклятого так запутаю, что тебе не поздоровится. Ведь только я одна знаю всю правду, но получишь ты ее в том количестве, какое я сочту нужным тебе сообщить!»
Как ни странно, эта мысль успокоила ее, и она детально стала продумывать план разговора с Шертесом. В первую очередь надо ему объяснить, как она оказалась в замке у Страга, а поскольку о мгновенном перемещении из другого мира упоминать нельзя, нужно было срочно придумать как Страг, а главное зачем, притащил ее в свой замок. Да еще не только ее, но и Колина, Фанну и Элли. Вспомнив обо всех, кто в данный момент жил в ее новоназванном доме, Лорри чуть не схватилась за голову, представив, сколько всего ей предстоит рассказать Шертесу.
Лорри и так, и сяк прикидывала, пытаясь вразумительно объяснить, откуда Страг смог бы узнать об их существовании, а потом тащить всю их семейку к себе, но ничего путного на ум не приходило. Тогда Лорри плюнула и решила, что чем непонятнее будет история, тем правдоподобнее, к тому же у нее отец маг, можно все странности списать на него. Итак: ее отец маг, но не просто маг, а наимогущественнейший из всех магов (и пусть Шертес докажет, что это не так), он понадобился Страгу, но когда тот пришел в их дом, отец отсутствовал, вот Страг и забрал детей, и няню в качестве заложников, надеясь, что маг сам придет за ними. Рассказ получался настолько логичный и правдоподобный, что Лорри успокоилась, и дальше мысли бежали спокойно и легко. «Скажу ему, что он укусил Фанну, и это дало ему силы справиться со стражниками, - Лорри вспомнила, что в тот момент у Шертеса не было зубов, но потом махнула рукой. – Если спросит о зубах, сделаю удивленное лицо, скажу, что не знаю». Дальше можно было рассказывать все честно, аж до того момента, как они оказались в подземелье. Необходимо было как-то объяснить, как они умудрились столько дней прожить под землей и не умереть от голода и жажды. Допустим от жажды их спас тот родник, но от голода, что спасло? Тут Лорри пришло в голову, что Шертес не знает, сколько времени они пробыли в подземелье, и если сказать, что неделю, рассказ сразу же станет реальным. Лорри вспомнила, что в каморке у стражников на столе стояла бутылка вина, и лежали куски хлеба, сыра и мяса, вот и объяснение того, как они продержались неделю. Дальше можно было рассказывать то, что происходило в действительности, разве что не упоминать фонарик и другие мелочи, которые никак не изменяли смысл и правдивость истории. Лорри и так, и этак прокручивала в голове то, что происходило в подземелье, выискивая в своем плане прорехи, как вдруг неожиданно поняла, что всеми силами пытается отодвинуть воспоминание о том моменте, когда Шертес нанес ей клеймо, тем самым связав их брачным обрядом. Но у нее уже не было сил думать, о чем либо.
Лорри разделась и легла спать, мгновенно провалившись в сон.

Глава 4

Они сидели в кабинете Шертеса напротив друг друга. Их разделял небольшой столик, на котором стоял графин с вином два бокала и кувшин с водой. Шертес обо всем позаботился, чтобы ничто не могло прервать долгий разговор.
- Для начала, расскажите мне о себе, - любезно обратился к ней Шертес, упорно называя ее на «вы», тем самым подчеркивая дистанцию, отдаляющую Лорри от него. Этого вопроса Лорри не боялась и уверенно стала пересказывать свою биографию, так же обращаясь к нему на «вы».
- Мой отец – маг, кто моя мать – я не знаю. Но поскольку (как вы уже успели понять), я на четверть являюсь шагаррой, то из этого можно сделать вывод, что эту часть крови я унаследовала именно от нее. Отец, еще в детстве объяснил мне, что за такими, как я ведется охота, поэтому он держал меня в башне, что находилась в глубине леса. Несколько лет я жила одна, потом отец привез ко мне брата и сестру, которые тоже несли в себе кровь шагарр, вместе с ними он привез кормилицу, которая, когда дети подросли, стала няней.
Однажды в наш одинокий дом пришли какие-то люди, они загнали нас всех четверых в ритуальный круг и через мгновение мы оказались в вашем замке, как раз в тот момент, когда вы лежал прикованным на алтаре, а рядом с вами умирали люди. Потом нас бросили к вам в камеру, очевидно для того, чтобы вы нами подзакусили и набрались сил, но этого не произошло. Вы пообещали не убивать нас, если мы поможем вам вырваться. Уверяю вас, лорд Шертес, - повысила голос Лорри, - никаких обещаний жениться на мне я с вас не требовала, и вы мне этого не обещали.
- И как вам удалось меня освободить? – словно не слыша ее последних слов о женитьбе, спросил Шертес.
- Вас держали в кандалах, что больно жгли кожу. На нас эти наручники такого воздействия не оказывали. К стати, - чуть небрежно заметила Лорри, - вы просили отрезать вам пальцы, только бы освободиться от наручников, но во-первых, нам нечем было бы это сделать, а, во-вторых, к таких жестокостям прибегать не пришлось, поскольку ваша левая кисть так усохла, что, хоть и с большим трудом, но она смогла выскользнуть из кольца оков. Дальше вы уже справились сами. Потом Фанна заманила стражника в камеру, и вы убили его и напились крови. Вы вроде разрезали себе десну, - неуверенно сказала она, давая понять, что то зрелище было ей неприятно и она не рассматривала всех подробностей. Шертес как-то странно хмыкнул, но сказать ему было нечего. – После этого вы выбрались в коридор, и убили охранников в коморке, открыли нам потайной ход и повели нас по подземным коридорам. – Лорри вопросительно взглянула на вампира, мол, не желает ли он задать уточняющих вопросов, но Шертес молча, благосклонно кивнул, чтобы она продолжала свое повествование. – В одной из стен, вы открыли подземный ход, и мы продолжали бежать. Потом добрались до глубокой ямы, залитой мерзкой жижей, как оказалось на дне этого стока нечистот, находился лаз, через который вы вывели нас к роднику, бившему у одной из стен, и там мы смогли смыть с себя грязь и напиться. Вы отвели нас в ваш родовой склеп или некрополь, поскольку там в нескольких комнатах стояли гробы, при воспоминании о гробах, а именно о гробе с тем старикашкой, в которого она ткнулась лицом, Лорри непроизвольно дернулась, и, разумеется, это движение не прошло мимо взгляда Шертеса.
- Вам не понравилось находиться в некрополе? – вежливо спросил он.
- Не в том дело, - быстро ответила Лорри. – Видите ли так получилось, что мне пришлось лицом… - Лорри хотела сказать лицом к лицу, но поняв, что облезлый череп лицом назвать никак нельзя, быстро поправилась: - Мне пришлось лицом ткнуться в череп одного противного скелета, который вы мне любезно показали, - она не смогла удержаться от сарказма, выделив интонацией слово «любезно». – Это был, кажется стряпчий вашего отца.
Лорд Шертес снова хмыкнул, и Лорри за долю секунды увидела, как его глаза весело сверкнули. Он, несомненно, понял, о ком говорила Лорри, и это его развеселило, но это длилось всего лишь мгновение, потом он повелительно бросил:
- Дальше. 
- Мы находились в некрополе несколько дней, как вдруг услышали звуки взрывов и рушившейся земли. Вы сказали, что маги ищут пустоты в земле и обрушивают своды.
- Почему же Страг этого сразу не сделал, - соизволил спросить вампир.
- Вы говорили, что в момент побега не чувствовали присутствия Страга в замке, а потом, по ауре страха, вы поняли, что Страг в замке, - уверенно отрапортовала Лорри.
- Как мы вырвались? – голос вампира ясно давал понять, что ему надоело слушать мелкие подробности, он хотел знать главное.
- Мы все вернулись назад в замок, - коротко стала рассказывать Лорри. Долго поднимались вверх по лестнице, находящейся внутри узкого лаза. Потом вы вскрыли один из своих тайников, и порталом перенесли нас из замка. Мы попали на ярко освещенное поле, и поскольку я не успела закрыть глаза, то сразу ослепла. Вы мне капнули в глаза какое-то редкое лекарство «слезы гор», что ли, и зрение восстановилось, - Шертес так удивленно глянул на нее, что она едва сдержалась, чтоб не сказать: «Прикинь, сама была в шоке от вашей щедрости», но благоразумно промолчала и бодренько продолжила рассказ. – Вы меня поселили в доме, что ваш отец строил для своей возлюбленной Хейде, - по тому взгляду, что Шертес бросил на нее, она поняла, что если его и можно было чем-то поразить еще сильнее, то это уже случилось. – Да, лорд Шертес, вы мне рассказали и об этом, причем, я вас за язык не тянула, вы доверяли мне больше, чем кому бы то ни было  этом мире! – она замолчала на несколько секунд, позволяя Шертесу высказаться, но когда этого не произошло, стала продолжать: - Сейчас я перейду к ответу на второй ваш вопрос; как вы смогли убить Страга. Этому в большой степени помогла одна случайность. Оставив меня и детей в доме Хейде, вы стали искать тех, кто мог помочь вам в борьбе со Страгом, но сначала вы решили навестить вашу няню Залию. Этот визит чуть не стоил вам жизни, но зато помог понять несколько очень важных вещей.
- Я чуть не погиб? Каким образом? – только и спросил Шертес. Лорри вдруг запнулась, она неожиданно поняла, как больно будет Шертесу услышать то, что произошло. Ведь для него в этот момент Залия до сих пор оставалась единственным родным существом. – Что вы молчите? – нетерпеливо переспросил Шертес, заметив ее неуверенность.
- Лорд Шертес, - тихо произнесла Лорри, - я хочу предупредить вас, что мой дальнейший рассказ принесет вам боль. Вы уже ее пережили один раз, и мне жаль, что вам придется переживать ее повторно…
- Да говорите же уже! – взорвался Шертес, которому очень не понравились слова Лорри.
- Вы мне потом рассказали, что когда вы навестили Залию, она называла вас Дариосом, именем вашего погибшего отца, а потом вдруг неожиданно закричала, что вы не Дариос и в этот момент вы поняли, что вам в питье она влила какую-то отраву. Лишь чудом вам удалось провалиться в портал, и вы несколько дней провели в беспамятстве, пока ваш организм боролся с ядом.
- Ничего удивительного, Залия потеряла рассудок давным-давно, - сразу успокоившись, стал оправдывать свою няню Шертес. Но Лорри только тяжело вздохнула и так многозначительно посмотрела на него, что стало понятно: самое плохое и страшное еще впереди.
- Все так, да не так. Мы позже выяснили, что Залия не потеряла рассудка, на самом деле Страг с помощью ритуала поменял сознание Залии и своей матери Хейде.
- Что?! – поразился Шертес.
- Да, это так. Чтобы это выяснить тебе понадобилась моя помощь. Когда ты в этом окончательно убедился, то… - Лорри помолчала, а потом выдохнув, быстро закончила: - То ты был сам не в себе, поскольку к этому времени уже убил Хейде, то есть Залию в теле Хейди.
Шертес резко вскочил с кресла и подошел к окну, пытаясь взять себя в руки и успокоиться.
- Что было дальше, - глухо спросил он.
- Мы придумали план, как заманить Страга в дом Залии-Хейди. Тут снова была нужна моя помощь и поскольку в этот раз я действительно рисковала жизнью, ты и провел этот брачный ритуал, чтобы между нами была связь, чтобы ты мог знать, если мне будет угрожать опасность. Шертес, -  Лорри серьезно посмотрела ему в глаза, - я скажу тебе правду. Ты провел этот ритуал не потому что мечтал жениться на мне, а потому что не надеялся остаться живым после встречи со Страгом. Ты так его ненавидел, что мечтал лишь об одном: утащить его с собой в могилу. Но нам повезло. На помощь ты призвал архимага Альзера вместе с четырьмя его учениками. Он помог тебе удержать Страга в доме. Все остальное ты сделал сам. Страг мертв.
- То есть я могу сейчас отправиться к Альзеру и он подтвердит этот рассказ? – полувопросительно сказал Шертес и Лорри кивнула головой. Шертес с минуту смотрел на нее, а потом исчез. Она поняла, что Шертес не конца ей поверил и отправился к Альзеру. Но Лорри не обиделась. Уж очень невероятно прозвучал ее рассказ. Она и сама себе бы не поверила.

Глава 5

Пока Шертеса не было, Лорри успокоилась. Она не сказала вампиру, что долго жила в другом мире, решив приберечь эту информацию на самый крайний случай, но сейчас все зависело от Альзера: если он скажет об этом Шертесу, то у нее не будет выбора и придется сказать Шертесу все. Но существовала вероятность, что Альзер промолчит – тогда промолчит и она.
Шертес вернулся через час. Был немного задумчивым и серьезным. Поскольку он не задал ни одного вопроса, Лорри поняла, что ее тайна сохранена.
- Вы говорили, - обратился к ней Шертес, спустя какое-то время, - что с вами были двое детей и их няня. Мне хотелось бы их увидеть. – Желание Шертеса было вполне понятным и разумным, вот только…
- Лорд Шертес, - несколько неуверенно сказала Лорри, успев заметить, как торжествующе блеснули глаза вампира (очевидно, заметив ее неуверенность, он решил, что наконец-то поймал ее на лжи), - видите ли, вы не захотели слушать все подробности моего рассказа, и поэтому, мне надо предупредить вас кое о чем…
- Я весь во внимании, - широко улыбнулся Шертес, однако глаза его при этом заледенели.
- Так случилось, что пока я жила с детьми в том доме, к нам прибилось несколько семейных пар… оборотней-волков. Вы приняли от них клятву на магическом кристалле, -  заторопилась Лорри, увидев, как вытягивается лицо вампира, совсем не этого ожидавшего от ее рассказа. – И еще там живут два мальчика подростка, они маги, но необученные, и маленький оборотень-лисенок…
- Фу-у-у! – шумно выдохнул вампир, упав в кресло стоящее неподалеку. Его лицо заметно расслабилось. – Очень хочется вас спросить, где вы умудрились собрать этот отряд, но думаю, что сначала я должен сам это увидеть.
Он вышел на середину комнаты и исчез. Лори в волнении сжала руки, мучительно желая, чтобы ему на глаза не попались вещи из другого мира, и, в который раз порадовалась своей предусмотрительности, что заставила ее сложить большую их часть в своей комнате. Но ее страхи оказались напрасными. Шертес вернулся через несколько минут и по его немного ошалелому взгляду, она поняла, что вампир просто сбежал от той оголтелой толпы, отказавшись от беседы с ее домочадцами. Однако разговор был не окончен, теперь предстояло поднять самую щекотливую тему. Шертес хотел знать, какие отношения связывали его и Лорри.
- Лорри, я любил вас? - вот так прямо в упор, спросил Шертес. Лорри мысленно завопила: «Ну, за что мне это?». Как ей отвечать на вопросы, на которые невозможно ответить, поскольку все в их жизни строилось на неуловимом осязательном уровне. Однако отвечать пришлось.
- Лорд Шертес, я точно знаю, что нравилась вам. Вы дарили мне подарки, были внимательны и добры ко мне. Но… -  у Лорри на секунду перехватило горло, и она с трудом справилась со спазмом, - но вы, ни одного раза, что мы были вместе, не сказали, что любите меня. Ни одного раза, - повторила она. Шертес внимательно взглянул ей в глаза, но Лорри уже сказала самое неприятное и болезненное для нее и теперь спокойно, ожидала, что будет дальше. А Шертес не торопился. Казалось, что слова Лорри как-то успокоили его, и он теперь обдумывал свой следующий вопрос.
- Я так понимаю, что брачный ритуал был окончательно завершен только после смерти Страга? – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал он. Лорри кивнула. – Если я правильно понял, то в момент нанесения брачного клейма вы не подозревали о том, что происходит? – Лорри снова кивнула. – Я хочу спросить: почему вы согласились завершить этот ритуал? Вы ведь осознанно пошли на его завершение? – Лорри кивнула и в этот раз, быстро перебирая в голове варианты ответов. Что Шертес хотел услышать? Что она влюбилась в него без памяти и с радостью ухватилась за возможность остаться с ним навсегда? Лорри раздраженно вздохнула, поскольку это было недалеко от истины, но говорить подобное она не собиралась. Вместо этого она деланно пораженно посмотрела на него и с невыразимым удивлением спросила:
- Лорд Шертес, вы шутите? У меня нет ни денег, ни дома, ни семьи, которая могла бы меня защитить. И тут умный, красивый (она чуть не сказала слова из мультика: «в меру упитанный мужчина», но вовремя прикусила язык), обладающий властью мужчина, говорит мне, что для того чтобы я стала его настоящей женой необходимо выполнить некоторое условие. Неужели вы думаете, что я полная дура и могла бы отказаться от такого предложения?! -
Лорри понимала, что сейчас она в некоторой степени роет себе могилу, но признаться вампиру, что она влюбилась в него, было выше ее сил.
 – То есть вы меня совсем не любите, я вам совершенно безразличен и замуж за меня вы вышли, преследуя свои меркантильные цели. Я все правильно понял? – она молчала, не зная, что ответить. -  Лори, вы совсем не любили меня?
Эти его слова выбили почву из-под ее ног, если бы в эту минуту он сказал, что-то типа: «Лорри, я совсем не помню вас, но чувствую какую-то душевную связь, которая тянет меня к вам», она бы бросилась к нему на шею, осыпая поцелуями. А так получалась игра в одни ворота. Он хотел слышать, что она любила его, сам же в ответ не говорил и не обещал ничего.
- Лорд Шертес, если вы хотели, то могли очаровать кого угодно, если вы хотели, то могли вскружить голову любой женщине, - весьма туманно, не отвечая на конкретный вопрос, поскольку ни соврать, ни сказать правду, она была не в состоянии, сказала Лорри.
- А я хотел очаровать вас, я хотел, чтобы вы потеряли от меня голову? – каким-то приглушенным голосом, от которого ее щеки вспыхнули румянцем, спросил Шертес, вглядываясь в лицо, стараясь заметить малейшие изменения ее мимики. Лорри резко повернулась к нему спиной, чтобы он хотя бы не видел, как она реагирует на его голос. Она знала, что он все равно это почувствует, но тут она уже ничего не могла поделать. Небольшая передышка в разговоре помогла ей обдумать дальнейший ответ.
- Видите ли, лорд Шертес, - медленно сказала она, тщательно подбирая слова, - так сложилось, то ли в силу моего воспитания, то ли в силу моего характера, но только обычные способы обольщения, такие, как комплименты, цветы и подарки, на меня не действовали. А вот доверие, искренность, отношение ко мне, как к своему другу, от которого нет секретов – произвело на меня должное впечатление. И если это можно назвать обольщением, то именно его вы и использовали. – Теперь Лорри пытливо посмотрела ему в глаза, стараясь понять, как ее слова подействовали на вампира. Можно было сказать твердо: не такого ответа он ждал, и ее слова его явно озадачили. Ей стало радостно на душе, она почувствовала, что выбрала верный тон и подобрала нужные слова. Но Шертес не успокаивался. – Э-э-э… - он не знал, как спросить поделикатнее. – Мы были счастливы, как супруги? – Лорри чуть не застонала в голос. Он что надеется, что она сейчас начнет ему пересказывать подробности их интимной жизни? Вот уж фигушки!
- Лорд Шертес, - решительно сказала она. - Уверяю вас, если вы думаете, что я привязала вас к кровати и насильно осуществила над вами завершение брачного ритуала, то вы ошибаетесь! - Лорри имела совесть покраснеть, поскольку помнила, что все как раз, почти так и было, но говорить об этом Шертесу она не собиралась. - Вы умный, опытный и внимательный мужчина,  - нравоучительным тоном продолжила она, - поэтому легко нашли способ, чтобы молодая девушка, у которой до этого союза никогда не было близости с мужчиной, не чувствовала страха или отвращения перед этой стороной супружеских отношений. - Лорри скромно потупила глаза, про себя подумав: «Получи фашист гранату! И что ты теперь на это ответишь?» -  Шертес моргнул раз, моргнул два, не зная, что сказать.
- Вы как-то странно разговариваете, очень странно формулируете свои мысли, недовольно буркнул он. Лорри печально вздохнула:
- Мой отец маг, может быть из-за этого…

Глава 6

В комнате повисло молчание… неловкое молчание, если говорить точно. Ни он, ни она не знали, что теперь делать и как себя вести друг с другом.
- Может чаю? – любезно предложил Шертес, чтобы как-то прервать затянувшуюся паузу.
- Не нужен мне ваш чай! – с раздражением, которого не смогла сдержать, ответила Лорри.
- Вы злитесь? – деланно удивился Шертес. Его слова, а особенно тон взбесили ее.
- Да, я злюсь, - с еще большим раздражением сказала она. – А, что тут удивительного? Вместо того чтобы нежась в ваших объятиях, обдумывать фасон новых платьев, я должна думать о том, что сказать вам, доказывая, что я не враг, а друг! – Лорри говорила не думая, и лишь закончив тираду, поняла, что только что брякнула. Она прикусила язык, но было поздно.
- И как же я вас нежил в своих объятиях? – интонации Шертеса стали вкрадчивыми и какими-то обволакивающими. Лорри встряхнула головой, сбрасывая с себя очарование, под какое она попала, слушая его голос. Он что флиртует с ней? Вызывает на словесный поединок? Она знала, что должна немедленно все это прекратить. Во-первых, из подобных поединков она никогда не выходила победительницей, а во-вторых, к чему все это может привести? Шертес ее не любит – это главное! То, что она на несколько мгновений вызвала его интерес – не имеет значения. Если она ответит на этот флирт, то все завершиться постелью, поскольку она-то помнит свои чувства к нему, и от его сладкого голоса они мгновенно встрепенулись, и надежда сразу же пробудилась в сердце. Но что будет дальше? Допустим, они переспят, и что? Он что безумно влюбится в нее? Если он до этого ни разу не сказал, что любит, то сейчас, этого не стоит ждать и подавно.
Нет, нельзя ни в коем случае ему поддаваться! Надо срочно перевести разговор на другую тему, которая вернет ей здравый смысл, заставив исчезнуть напрасные надежды и мечтания!
- Лорд Шертес, я понимаю, что теперь, когда брачные узы расторгнуты, и вы не помните о тех чувствах, что испытывали ко мне… Я говорю не о любви, -  сразу же поправилась она. -  Я говорю о доверии, об уважении – эти чувства для меня важнее страстной влюбленности. И вот теперь, когда вы не ощущаете их по отношению ко мне, я считаю, что мы должны расстаться, - по тому взгляду, что Шертес бросил на нее, она поняла, что таких слов он ждал меньше всего. Скорее всего, он думал, что она слезами, трогательным рассказом о мельчайших событиях их жизни, попытается вызвать в нем если не любовь, то хотя бы жалость, что не даст ему оставить ее. Слова Лорри ему не понравились и он недовольно нахмурился.
- К чему спешить, - как-то небрежно бросил он. – Я вот подумал, что поскольку ваши рассказы не пробудили мою память, возможно, стоит попробовать другие способы, чтобы разбудить ее? – Не было ни малейшего сомнения, что он намекает на секс, но Лорри была категорически против подобного предложения.
- Я думаю, что прежде, чем начать думать о крайних мерах, вам надо сначала встретиться с магом, что создал зелье, способное стереть часть вашей памяти. Потом попробовать создать антидот…
- Какой еще антидот? – удивился Шертес незнакомому слову, а Лорри снова прикусила себе язык.
- Я имела в виду противоядие, - поправилась она. – Вдруг оно существует?
Шертес задумался. Лорри была права, начинать нужно было с мага. Он вежливо кивнул и, в который раз, исчез из комнаты. Лорри увидела его только на следующий день. Он был невесел, очевидно, новости были не самыми лучшими.
- Я долго разговаривал с магистром Хегетом, - без предисловий начал Шертес, и по тому, как он выделил слово «долго», Лорри поняла, что Хегету пришлось выложить все, что тот знал, и чего не знал, но о чем догадывался. – Он считает, что провал в памяти возник из-за той боли, которую вызывает зелье, в тот момент, когда выжигает из крови некоторые ее частицы. Он считает, что память со временем восстановиться, также как, например, со временем у вампиров отрастают потерянные части тела. Для этого только нужно время.
- А память будет восстанавливаться постепенно, сначала самые яркие фрагменты и эпизоды, или вдруг в одно мгновение все полностью? – с интересом спросила Лорри.
- Хегет не знает, - угрюмо буркнул Шертес, а Лорри стала мучительно вспоминать все, что она знала об амнезии. Когда-то давным-давно, еще в прошлой жизни она хотела написать детектив с яркой романтической составляющей. Вот в этом-то романе она и хотела использовать (на то время свежий и неизбитый прием), потерю памяти главным героем. Она тогда засела в библиотеке, стараясь собрать как можно больше сведений об этом заболевании. К сожалению, из памяти выветрилось почти все, остались лишь крохи. Лори помнила, что амнезия бывает ретроградной, когда больной не помнит события, что предшествовали стрессу, вызвавшему амнезию, и антероградная, когда больной не помнит события после стресса. Лорри и эти сведения запомнила только потому, что название «антероградная» вызывала в ней логический диссонанс, поскольку настоятельно просилось слово «антиретроградная», как противоположная  «ретроградной».
- Насколько я понимаю, - задумчиво сказала Лорри, - у вас антероградная амнезия.
- Что у меня? – искренне удивился Шертес.
- У вас такой тип потери памяти, когда вы хорошо помните события до потери памяти, и не помните то, что случилось потом.
- Мне вот интересно, откуда вы знаете это? - Лорри не отвечая, неопределенно пожала плечами, понимая, что в этой ситуации это наилучший ответ.  Ей стало не по себе. Шертес стал чужим и холодным, а ведь  всего несколько минут назад, ей показалось, что между ними снова устанавливаются если не близкие, то уж точно не враждебные отношения. Кто ее только дергал за язык?
- Лорд Шертес, у вас еще остались какие-нибудь невыясненные вопросы? – очень учтиво спросила Лорри.
- У меня осталось еще много вопросов и, как вы понимаете, все они невыясненные, - явно передразнивая ее, с глухим раздражением ответил вампир. Он чувствовал, что чего-то не понимает, чувствовал, что что-то важное ускользает от его внимания и не собирался с этим мириться.
- Задавайте их. Я с радостью отвечу на те что смогу, - радушно и уверенно предложила Лорри, игнорируя пытливый взгляд Шертеса.
- Мне непонятно несколько моментов, - медленно начал он, - в первую очередь мне непонятно, зачем я потащил вас всех в мой некрополь? – Лорри незаметно перевела дух, на этот вопрос она могла ответить.
- Вы мне откровенно рассказали, почему так поступили, правда, это произошло через много-много дней, - словно извиняясь, добавила она, - но ответ на этот вопрос я знаю точно. Я и дети вам были не нужны. Наша кровь для вас была ядом, но вот кровь Фанны (няни детей), совсем другое дело. Вы хотели иметь запас пищи, но поскольку без нас она с вами бы не пошла, вам пришлось тащить всех. Шертес не мигая, смотрел на нее, стараясь по лицу определить, лжет она или нет, но сейчас Лорри нечего было бояться, она говорила чистую правду.
- Если ваша кровь была для меня ядом, почему я провел обряд единения? В этом ритуале происходит обмен некоторым количеством крови, получается, я добровольно согласился, чтобы ваша ядовитая кровь бежала по моим венам?
«Блинннн! – мысленно застонала Лорри. Ей до ужаса не хотелось рассказывать, как она интуитивно изменила себе состав крови, чтобы стать более привлекательной для вампира. Но тут она заметила, как на какую-то секунду глаза Шертеса весело блеснули: - Он знает ответ! – мгновенно догадалась, - только хочет, чтобы я сказала об этом вслух. Вот же свинья! Только ты, голубчик ошибся, ничего подобного я говорить не буду».
 – К тому времени, как вы решили провести этот ритуал, - спокойно сказала она, я уже доверяла вам и чувствовала, что вы не причините зла ни мне, ни детям. Страг был не только вашим врагом, но и моим, к тому же, ваша безопасность была гарантией и моей безопасности. Я горячо хотела помочь убить Страга, думаю, это желание повлияло на то, что моя кровь перестала быть для вас ядом, - как ни странно, но разумные, обоснованные слова Лорри вызвали на лице Шертеса кривую и совсем не радостную улыбку, и он снова сказал:
- Лорри вы изъясняетесь и разговариваете в несвойственной вашему возрасту манере. У меня постоянное ощущение, что я разговариваю не с восемнадцатилетней девушкой, а с умудренной, жизненным опытом, матроной.
- Мой отец маг, - в который раз привела Лорри неубедительный и весьма сомнительный довод. Шертес в ответ насмешливо хмыкнул, но от комментариев воздержался.
Лорри заметила, что он постоянно все разговоры подводит к тому, чтобы она сказала, что была в него влюблена. Он, во что бы то ни стало, хотел услышать, что их отношения были построены на любви, во всяком случае, с ее стороны. Она его понимала. Сейчас Шертес был растерян и искал «твердую почву», на которую мог опереться, в такой непростой для него час. Знать, что женщина, живущая рядом с ним, безумно любит его и ни за что не захочет расстаться добровольно – были именно такой твердыней, которую он хотел ощущать. Эти ее слова о доверии, искренности, его не убеждали. Он знал только один способ привязанности женщины к нему – ее любовь.
Лорри тяжело вздохнула, поскольку не готова была жертвовать своими чувствами, своим будущим, своей жизнью, чтобы дать ему это спокойствие. Она вдруг очень здраво поняла, что не уверена в том, что Шертес любил ее. Эта мысль постоянно жила в ее душе, даже в лучшие минуты их отношений. Она гнала ее прочь, похоронила глубоко-глубоко в сердце, но это сомнение продолжало жить.
 Когда-то, раздумывая о чувствах Шертеса к ней, Лорри представила на минуту, что они оказались в том мире, на Земле. С кем можно было бы сравнить Шертеса? Скорее всего, с молодым, состоятельным бизнесменом, например, владельцем процветающей компании. Ну, разве смогла бы она (даже обладая своей теперешней внешностью), его заинтересовать? Ответ был однозначным: нет! Их вместе свели обстоятельства, страшные и ужасные, но когда все плохое осталось позади может ли она остаться для него столь же  важной и нужной… ответа не было. То есть он был, и ответ был «нет», но Лорри, отчаянно, не хотелось в это верить. Теперь все ее сомнения стали настолько реальными, что она больше не могла не считаться с ними.

Глава 7

Ночью она неподвижно лежала на кровати и смотрела в потолок. Сон не шел. Мысли крутились в голове бесконечной каруселью: «Вот же гадина эта Марисса, она когда-нибудь оставит нас в покое?... Шертеса уже третий раз поят какой-то дрянью, когда же он научится осторожности?...  Он мне так убедительно говорил, что брачное клеймо снять невозможно, а, оказывается, очень даже возможно, надо только, как следует, захотеть...».   
Каждая из приходящих мыслей была тяжелее предыдущей, а поскольку они двигались в голове хороводом, то Лорри уже не знала, какая из этих мыслей худшая. Ей так хотелось в раздражении стукнуть подушку кулаком или резко перевернуться с боку на бок, но этого нельзя было делать ни в коем случае. Шертес был способен (при желании), услышать каждый шорох, поэтому приходилось сдерживать себя, чтобы не вертеться юлой и тяжко не вздыхать.
Вспомнился бывший муж. Наверно потому, что когда она ссорилась с ним, то, наоборот, демонстративно вертелась в кровати и тяжело вздыхала, всем своим видом демонстрируя страдания. Лорри вдруг подумала, что тогда в ссорах с Виктором она ведь и не страдала по-настоящему. Главным было настоять на своем любой ценой. Как легко манипулировать кем-то, к кому не ощущаешь любви! Можно демонстративно молчать целыми днями, можно пренебрежительно шмякнуть перед его носом тарелку с едой, можно шантажировать его отказом в интимной близости… да, этот способ был наиболее действенным, но вот к чему это только привело? Лорри усмехнулась: попробуй поманипулировать Шертесом. Да ей даже в голову ни разу не пришло попытаться пригрозить ему постелью.
И дело тут не только в том, что Шертес так себя ведет, что становится невозможным сказать ему нечто подобное, а в том, что ей самой хочется быть рядом с ним каждую минуту.
Она его любит, - с грустью, в который раз констатировала Лорри, этот никому не нужный факт. Любит… любит… любит, странно, но это слово не вызывало в ее душе никакого отклика, словно оно не отображало те чувства, что Лорри испытывала к Лорду Шертесу.
Делать было нечего. Уснуть она не могла и Лорри стала размышлять, с чем можно сравнить ее чувства к вампиру? Вернее не так: с какими героинями романов и теми чувствами, что они питали к своим избранникам, можно сравнить то, что она испытывает к Шертесу. Лорри задумалась, но в голову почему-то лезли не героини романов и сериалов, а ее знакомые женщины, с которыми она рядом жила или работала.
Например, Надя. Красивая ухоженная женщина, муж красивый… был, пока не спился. Один раз Ирина Павловна видела его валяющимся в подъезде в луже мочи и блевотины. Она была на сто процентов уверена, что Надя разведется со своим бывшекрасавцем, сама бы она точно так и поступила, особенно, с учетом того, что сын пьяницы помогал матери затаскивать отца в квартиру. Так вот нет. Не бросила она его. Таскала по врачам, несколько раз кодировала, но он все время срывался. Ирина Павловна с недоумением следила за этой неравной борьбой, исход которой был предрешен. А дудки. Надя, совершенно случайно нашла способ отвлечь мужа от бутылки. Они стали челноками, покупая и продавая вещи. Она сначала боялась, что муж пропьет товар, но он вдруг увлекся. Они стали жить душа в душу. Лорри вдруг подумала: а ведь Надя любила мужа. Ни жалостью, ни сочувствием так помочь невозможно. Жалость заставляет быть снисходительной и в некоторых жизненных ситуациях может утопить, не дав вынырнуть на поверхность. А вот любовь… это совсем другое. Любовь словно заставляет видеть лучшее в человеке.
Лорри подумала: если бы с Шертесом произошло подобное, и он спился, опустившись на самое дно жизни, стала бы она его так самоотверженно спасать? Она грустно улыбнулась. Во-первых, Шертес вампир, а, значит, вдоволь навалявшись в канаве, он будет иметь в запасе еще множество лет, чтобы выбраться обратно. А во-вторых… а во-вторых, Лорри, неожиданно, поняла, что мужчина потерявший ее уважением, становится ей неинтересен. От этого открытия ее покоробило. Эгоизм, причем, чистой воды. Получается, что пока мужчина на высоте, он для нее привлекателен, стоит ему по какой-то причине скатиться вниз, и она, вместо того, чтобы помочь ему подняться, отвернется от него, предпочитая остаться в одиночестве. Лорри в ужасе затрясла головой: нет, нет, она не такая, она добрая и хорошая. Она  поможет Шертесу, поможет всем, чем только сможет, но вот чем? Лорри иронично хмыкнула в унисон своим мыслям: какая же она все-таки лицемерка. Мужу – простому работяге помочь не очень-то спешила, а вот бывшему мужу-лорду – аж бегом. На душе стало так противно, а потом разгорелась злость. А с какой стати она взялась себя казнить? В ее жизни так случилось, что мужчина, который запал ей в душу – лорд. Все. Точка. Забыли. Надо думать о другом, о том как ему помочь. Она ведь много видела, много слышала, многому не придавала значения. Сейчас, важна каждая мелочь, она будет для Шертеса записной книжкой, из которой он сможет черпать сведения, которые забыл. Такое успокоение накатило на нее. В жизни появилась хоть какая-то определенность. Роль секретаря Шертеса, его доверенного лица, ей очень понравилась.
Осталось обдумать последнюю деталь ее будущей жизни рядом с Шертесом. Что ей делать, если он предложит ей снова стать его женщиной? Первой мыслью Лорри была: тоже мне проблема! Но потом она поняла, что это действительно проблема. Она на секунду представила, что вот сейчас Шертес зайдет к ней, поцелует ее, и она не сможет удержаться, чтобы не ответить на его ласки. А дальше что? Наступит утро или вечер, он встанет, оденется и пойдет заниматься своими делами, поскольку она для него в данный момент – никто. Ну, может симпатичное НИКТО. Лорри резко села на кровати, только в эту секунду до конца осознав, что если она уступит Шертесу до пробуждения, либо памяти, либо чувств, она может поставить крест на их совместном будущем.

Глава 8

Утром Лорри была внутренне собрана и решительна.
- Лорд Шертес, - официальным тоном обратилась она к мужу. – Ночью я долго думала над сложившейся ситуацией, и я хочу поговорить с вами об этом. Я вижу несколько вариантов выхода, мне хотелось бы знать ваше мнение.
Они встретились в той же комнате, что и накануне, те же два кресла стоящие друг против друга и тот же столик, что разделял их. Сейчас Лорри не торопилась. Она хотела, как можно точнее, как можно полнее донести до вампира свое видение и свое отношение к тому, что происходило, и добиться от Шертеса самого лучшего и самого благоприятного для себя выхода. Она с некоторым самодовольством похвалила себя, что ее бухгалтерское прошлое, позволило продумать все подводные камни, что могли встретиться в этом разговоре. Да… святая наивность.
- Слушаю вас внимательно, -  Шертес был сама любезность. Его тон и взгляд, полные иронии и сарказма, не понравились Лорри, и она начала несколько более неуверенно, чем собиралась. Из-за этого ее слова зазвучали настолько пафосно и приторно, что она и сама это почувствовала. А ведь в мыслях все было так красиво, так убедительно, так искренне! Но деваться было некуда. Что не запутаться и не забыть сказать все важное, что она придумала, ей пришлось придерживаться этих заготовленных фраз, хотя каждая следующая звучала еще противнее предыдущей.
- Лорд Шертес, хоть наш брак и расторгнут, но я все равно хочу помочь вам. Я останусь с вами на некоторое время, чтобы быть вам другом и помощником. Я, разумеется, знаю не все, но все равно очень много, поскольку вы делились со мной своими планами, объясняли многие свои поступки, рассказывали о своем прошлом, рассказывали о родителях, о своем доме, о своих друзьях. Я знаю имена некоторых магов, с которыми вы встречались, знаю, в чем вам нужна была их помощь, знаю… - Лорри и сама не заметила, как стала говорить немного нараспев и это длинное перечисление всего, что она знала, напоминало заунывную балладу, в которой менестрели перечисляли достоинства короля или королевы. Шертес молчал внимательно разглядывая облицовку большого камина. Лорри тоже замолчала на секунду, поскольку очень неприятно разговаривать с собеседником, по лицу которого даже невозможно понять слышит он тебя или нет. Но Лорри была вынуждена продолжить. Ей необходимо было довести до сведения вампира, что если она и останется в его доме, то только на определенных условиях, первых из которых было полное отсутствие супружеской близости. Это условие было настолько важным, что она решила изложить его в первую очередь, дальше она хотела поговорить о денежной помощи и о многих других вещах, но о том, что она не собирается с ним спать Лорри хотела сообщить немедленно. Но как раз в эту минуту Шертес тяжело и обреченно вздохнул и сказал, столь же обреченным голосом:
- Хорошо, я согласен.
- Что «согласен»? – не поняла Лорри, поскольку не рассказала еще и пятой части того, что собиралась.
- Ну, вы только что сказали… - угрюмым и мрачным голосом начал Шертес, - что желаете остаться со мной, а потом перечислили огромное количество фактов с намеком на то, что если я не соглашусь оставить вас здесь, то вы все эти факты сообщите заинтересованным лицам…
- А? – только и смогла выдавить Лорри. 
- Я сог-ла-сен! – по слогам повторил Шертес, а потом голосом, в котором слышались нотки отчаяния, добавил: – Вы загнали меня в угол. Я не могу убить вас и не могу допустить, чтобы все то, что вы знаете, узнал кто-то еще.
- Ты что дурак?! – заорала Лорри, забыв обо всем на свете. – Ты что совсем придурок?! Я вообще не это хотела сказать! Я хотела тебе сказать, что хочу здесь остаться, вернее, совсем не хочу  здесь остаться, но…
- Хотела, не хотела, хочу, не хочу… -  с надрывом в голосе, сжав голову руками, простонал Шертес. Лорри, с каждой секундой зверея все больше и больше, с яростью смотрела на бывшего муженька. Ни его трагическая поза, ни нотки страданий в голосе, не могли ее обмануть, поскольку она его знала, как облупленного. Сомнений не было: Шертес, вовсю, прикалывался и веселился.
- Свинья! Мерзкая, противная свинья! – прошипела Лорри, и гордо двинулась прочь из комнаты. Она успела сделать всего два шага, когда Шертес остановил ее.
- Могу я поинтересоваться, кто такая Свинья, именем которой вы меня только что назвали? – любезно поинтересовался он. При этих словах Лорри вдруг прыснула от смеха.
- Дежа вю, - уняв свой неожиданный смех, пробормотала она, - похоже, наша история движется по кругу.
- Итак… - напомнил о себе Шертес, внимательно всматривающийся в ее лицо и вслушивающийся в ее слова. Лорри широко улыбнулась. Если в первый раз, объясняя значения слова «свинья», она сильно покривила душой, то сейчас она этого делать не только не собиралась, но даже, наоборот, хотела «поддать огоньку» в свое объяснение.
- Вы же знаете, что во всем мире, символом неблагодарности являются клари. Самка клари подбрасывает своих детенышей в логово крупных и свирепых хищников, зная, что ее малышей они не убьют. Детеныши клари умеют мгновенно менять свой запах, становясь неотличимыми от малышей, находящихся рядом. Эти детки клари растут, растут, по одному сжирая маленьких детей хозяев. Нередки случаи, когда они убивали и приемных родителей… это я к чему, - резко оборвала себя Лорри. – Так вот свинья, это некая разновидность клари, у которой, вместо мягкой пушистой шерстки - грубая, колючая щетина. Вместо милой приятной мордочки – вытянутое рыло с клыками. Вместо черненького носика – приплюснутый розовый блин с двумя огромными дырками, из которых бегут сопли, а глазки выглядят просто крошечными, поскольку задавлены пластами жира!
Шертес молча смотрел на Лорри, и она могла поклясться, что он мысленно пытается воссоздать нарисованный ею образ животного.
- И что же вы находите во мне общего с этой самой «свиньей»? – вкрадчиво и с легкой угрозой в голосе, спросил он. Но Лорри не испугалась.
- Я говорю не о внешности, а о моральных качествах, - высоконравственным тоном пояснила она. – Только самая настоящая свинья так смогла извратить предложение о безвозмездной и искренней помощи, что оно звучит, как… как… - Лорри не могла придумать подходящего сравнения, поскольку Шертес настолько все перевернул с ног на голову, что ее предложение было похоже на шантаж, принуждающий его к близости с ней. – Что оно совершенно искажает смысл моего предложения, - наконец, подобрала она подходящие слова, и плевать, что такая формулировка даже на миллиграмм не отражала те чувства, что бурлили в ее душе, она была рада, что хоть что-то смогла сказать. – И могу вас успокоить, - достаточно ехидно продолжила она, - я не только не потребую от вас исполнения супружеских обязанностей, я, наоборот, поставлю отказ от любых ваших притязаний по исполнению этого условия во главу угла. Так что можете спать спокойно, не опасаясь, что я ворвусь в вашу спальню, пытаясь вас привязать к кровати для совершения насильственных действий… - Лорри чуть не откусила себе язык, пытаясь остановить свой словарный поток. Такое с ней происходило часто. Разозлившись или чему-то, возмутившись, она теряла над собой контроль, высказывая все, что в этот момент приходило ей в голову. Сейчас случилось то же самое.
- Связать, привязать к кровати… - как-то очень вкусно протянул Шертес, а лори мучительно покраснела. – И часто мы занимались подобным времяпровождением? – с интересом спросил вампир. Его слова заглушили стыд и вызвали новый прилив злости.
- Не надо было терять память, - ядовито сказала она и, увидев, как нахмурился Шертес, вполне искренне посоветовала. – Знаете, за нашу недолгую семейную жизнь, я знаю уже три случая, когда вас опаивали какой-то гадостью. Вам не кажется, что пора хотя бы изредка включать мыслительные процессы, прежде чем пить или есть в сомнительных местах?
Шертес резко отвернулся, все его хорошее настроение, как ветром сдуло, он снова стал холодным и чужим.
- Значит, вы предлагаете свою помощь до того момента, как я; либо верну память, либо почувствую себя увереннее  и больше не буду нуждаться в вашем присутствии. Я все правильно понял? – Лорри поспешно кивнула головой. – И что вы хотите за это? – задал Шертес очень правильный вопрос, которого Лорри с нетерпением ожидала.
- Я хочу, - она немного помолчала, обдумывая, о чем говорить в первую очередь. – Я хочу, чтобы вы подарили мне дом, который ваш отец строил для Хейди, - выпалила Лорри, но увидев, немного офигевший от такой наглости взгляд вампира, быстро продолжила, - ну не подарить, так позволить мне в нем жить несколько лет, до тех пор, пока мои брат и сестра станут взрослыми. И мне будут нужны деньги, и порталы, и чтобы никто, особенно, Марисса, не знали, где я буду находиться… - Лорри замолчала, ожидая, что ответит Шертес. Но Шертес молчал. – Видите ли, - начала объяснять Лорри, - я не уверена в том, что ваша бывшая любовница не попытается меня убить, а как вы понимаете, я категорически против, - Шертес вполне явственно хмыкнул. Лорри почувствовала, что ему нравится та ирония, с которой она говорит о своей непростой жизненной ситуации. Нравиться, что она не впадает в истерику, не умоляет его ни о чем, не требует никаких клятв. Эта незримое одобрение приободрило Лорри, и дальше она стала говорить все более и более уверенно. – Я не доставлю вам проблем или хлопот, и денег мне будет надо не так уж и много. Мне не нужны ни роскошные платья, ни украшения. Еда и одежда – вот собственно и все, что мне потребуется.
Лори говорила так, будто бы вопрос о ее жизни в доме Хейде давно решен, и просто перечисляла все мелочи, которые ей для этого могли понадобиться. Как ни странно эта ее уверенность совершенно не понравилась Шертесу, во всяком случае, его лицо хмурилось сильнее и сильнее после каждой произнесенной ею фразы.
- И какое время вы собираетесь жить рядом со мной?  - наконец, спросил вампир.
- Столько, сколько это будет нужно, – твердо ответила Лорри. – Я думаю, не меньше нескольких недель.
- Несколько недель… - задумчиво повторил Шертес. Лорри с беспокойством посмотрела на вампира. Что-то в его тоне ей не понравилось.
- Если вы сочтете, что двух или трех дней моего присутствия вполне достаточно, то я уеду, когда вы скажете. – Взгляд Шертеса впился в ее лицо, он словно пытался прочитать самые сокровенные мысли Лорри, пытался увидеть ее затаенные эмоции. Но Лорри нечего было скрывать. Она твердо решила, как будет держать себя с Шертесом, и не собиралась что-либо менять. Дружба, поддержка – да, любовные отношения – нет. Однако (как показали следующие слова вампира), он думал несколько иначе.
- А если вдруг случится так, что вы не захотите покидать этот дом? – Шертес вопросительно посмотрел на Лорри, она так же вопросительно смотрела в ответ. Вопрос был таким странным, что ответить на него было невозможно.
Что значит: «не захотите покидать дом»? Да кто ее будет спрашивать, если она и не захочет, Шертес может выкинуть ее за порог, как котенка! Это, конечно, в том случае, что ее присутствие будет ему в тягость. Другое дело, если и ему не захочется расставаться с ней, и видимо, как раз на такой случай он и намекал. Лорри разозлилась: намекает, не намекает – что за фигня? Почему она должна разгадывать ребусы из его слов и намеков?  Если он хочет, чтобы она осталась с ним, почему бы ему так об этом и не сказать? Зачем оставлять для себя лазейки, благодаря которым можно всегда сказать: «А разве я это тебе говорил? Разве я это тебе обещал?». У нее на душе стало так противно, но это помогло ей найти достойный ответ:
- Если вдруг так случится, что мне не захочется покидать дом, в котором будете жить вы, если мое сердце будет разрываться от боли и нежелания покидать вас, то я… соберу свои вещи и уйду, можете в этом не сомневаться. И я даже надеюсь, что смогу удержать свою боль, не демонстрируя ее, и не показывая ее никому, а уж тем более вам.
В этот момент с Шертеса вызвал один из его помощников, и разговор был прерван. Лорри была довольна, ей было неприятно выяснять отношения. Она порадовалась, что успела сказать Шертесу все самое главное, и теперь между ними не будет недопонимания. Бедная, наивная девушка, вернее не девушка, а женщина преклонного возраста. Недаром говорят: век живи, век учись и дураком помрешь! Сказать самоуверенному, властному, избалованному женским вниманием мужчине, что ты легко сможешь противостоять его неотразимости, его чарам, да еще таким спокойным, уверенным тоном – это все равно, что помахать красной тряпкой перед носом у быка. Это значило бросить ему вызов в схватке, в которой он никогда не проигрывал и никогда не проиграет.  И призом он считает не ее любовь, нет, а то, что она ему уступит.
Ни о чем подобном Лорри и не подозревала и со спокойной душой стала составлять список всего того, о чем Шертесу надо было помнить.

Глава 9

Лорри осознала свою недальновидность, свою ошибку уже на следующий день. До этого она весь вечер гордилась собой, что смогла с таким достоинством объяснить вампиру, что на свете есть женщины, у которых самоуважение не позволит валяться в ногах у мужчины, как бы они его не любили. Утром она приветствовала Шертеса в радостном, приподнятом настроении.
- У вас хорошее настроение? - вполне доброжелательно обратился к ней вампир. Казалась бы, чем плоха эта фраза? На самом деле она просто ужасна, поскольку не несет в себе душевной теплоты и  подчеркивает разделяющее расстояние. Близкие друг другу люди не задают такие вопросы, возможно, потому что хорошее настроение между любящими существами  – это норма, скорее прозвучит вопрос о причине плохого настроения. Во всяком случае, Лорри считала именно так, и ее настроение заметно ухудшилось, лишь стоило Шертесу обратиться к ней с этим вопросом.
- Я составила списки всех ваших дел, о которых знала, - деловым тоном начала она. – Вот список торговцев, к которым вы обращались, вот список…
- Зачем мне эти списки, - удивился Шертес, причем, вполне искренне удивился, Лорри это почувствовала.
- Как зачем? – удивилась она, в свою очередь. – Когда я покину этот дом…
- А почему вы должны его покидать? – перебил вампир.
- Как почему? – Лорри не понравились эти вопросы, и она нахмурилась.
- Вы мне вчера очень понятно объяснили, - терпеливо начал говорить мужчина, - что ваше сердце разрывается от боли и желания остаться здесь, но вы слишком горды, чтобы демонстрировать эти чувства. Вот я и предлагаю остаться, чтобы пощадить ваше самолюбие и избавить  от этой боли.
- Вы все не так поняли, - с раздражением прошипела Лорри. – Я говорила, что если бы, мне и было больно покидать вас, то я бы вам этого не показала!
- То есть вам меня и этот дом покидать не больно? То есть вы с радостью расстанетесь со мной? – Лорри растеряно смотрела на Шертеса. Вопросы были провокационные, поскольку любой ответ был для нее невозможен. О том, чтобы признаться ему, что ей не хочется покидать этот дом, не могло быть и речи, но и сказать, что она с радостью уходит отсюда – также было невозможно. Шертес правильно истолковал ее колебания. Он стал рассуждать вслух о ее сомнениях, и каждое его слово заставляло сердце Лорри сжиматься от дурного предчувствия. – Если так разобраться, то существуют две совершенно противоположные причины, по которым вы хотите уйти из этого дома. Первая причина заключается в том, что вы меня безумно любите, но вам невыносимо видеть мою холодность, мое отчуждение, которое, вероятно слишком сильно контрастирует с теми отношениями, что были у нас раньше, - Шертес попытался заглянуть ей в глаза, чтобы понять справедливо ли его предположение. Но Лорри смотрела в пол и не желала, чтобы вампир заглядывал ей в глаза и угадывал ее истинные чувства. – Вторая причина, - медленно продолжил Шертес, - по которой вы желаете сбежать отсюда, не так для меня приятна. Допустим, вы изначально собирались мне навредить или отомстить за что-то, что я совершил против вас или ваших родных. Убедившись, что цель достигнута…
- Что?! – возмущенно заорала Лорри. – Вы таскаетесь по вашим бывшим любовницам, жрете и пьете всякую гадость, а потом говорите, что в этом виновата я?!
- Значит, первый вариант, - удовлетворенно сказал Шертес, и Лорри поняла, что попала в ловко расставленную ловушку. Это ее так взбесило, стало так обидно, поскольку она поняла, что Шертес играет с ней, тщательно продумывая свои действия. Это может быть и было бы хорошо в другое время, но сейчас означало только одно – о чувствах, об искренних, непритворных чувствах, не было и речи.
- Хорошо, лорд Шертес, - с некоторой долей злого сарказма в голосе, сказала она. – Вы меня поймали. Я безумно люблю вас, - тон, каким Лорри сказала слово «безумно», явно не понравился Шертесу. Ирония и сарказм – были его епархией, и когда Лорри стала использовать его оружие, его это сразу задело. – Я люблю вас, вы это хотели услышать? Слушайте! - раздраженно говорила Лорри. – Мне вот только интересно: а что дальше? -  Шертес молчал, теперь, в свою очередь, обдумывая ответ. Слова Лорри, а главное тон, ломали всю выстроенную им линию поведения. Да, она призналась ему в любви, но призналась так, что ее слова, скорее отдаляли их друг от друга, чем сближали. Но он не сдавался.
- Как, что дальше? – фальшиво удивился он. – Вы любите меня, вы хотите быть со мной. Я предлагаю вам удовлетворить оба ваших желания. Вы можете остаться здесь.
- Ах, какое щедрое предложение! – с горькими нотками в голосе воскликнула Лорри. – а в качестве кого я здесь останусь? Если вы думаете, что я стану вашей любовницей – то можете сразу выкинуть эти мысли из головы. Я не буду спать с вами, как бы я вас не любила! – но Шертес ее не слышал. После ее слов, что она не будет его любовницей, Шертес не слышал больше ничего.  Он внимательно рассматривал ее, и, без сомнения, просчитывая какие-то варианты и способы, которые помогли бы ему преодолеть ее упорство и сопротивление. Его взгляд был настолько откровенен, что Лорри содрогнулась от отвращения. Шертес не думал, как увлечь ее, как ее влюбить в себя, вызвав и укрепив душевную привязанность, что была между ними. Он думал о том, какие применить ласки и ухищрения, чтобы физическое возбуждение, смело в ее сознании все преграды, выстроенные рассудком. Ему было интересно видеть ее борьбу, а потом поражение, в котором он не сомневался. Вот тогда, от такого неприкрытого цинизма Шертеса, холодная спокойная ярость накрыла ее с головой. – В ваших глазах сквозит уверенность, что я легко уступлю вам,  - горько сказала она, -  вы обдумываете способы воздействия на меня, которые принесут самые быстрые плоды… - Шертес молчал, не споря и не соглашаясь с ее словами. – Ах, лорд Шертес, - каким-то сочувствующим голосом, но с явными нотками сарказма сказала она, - я могу перечислить все эти способы и сразу говорю: у вас ничего не получится! – Шертес быстро взглянул на нее. Слова Лорри, а особенно ее тон, ему явно не понравились, но все-таки спросил:
- И откуда такая уверенность? – его голос был очень далек от того вкрадчивого и завораживающего, каким он с ней разговаривал совсем недавно. Теперь в нем звучали гнев и раздражение.
- Моя уверенность обусловлена весьма простыми утверждениями, в которые я твердо верю…
- Не могли бы вы и мне сообщить о них, чтобы и я в них уверовал, - как Шертес не сдерживался, а злость помимо воли пробивалась в его словах и Лорри ее отлично видела. Ему не нравился этот разговор, не нравилось то, как Лорри держала себя, но он уже не мог оборвать этот разговор, поскольку победа в нем была явно за Лорри.
- С удовольствием, - ласково сказала она просто-таки медовым голосом. – Насколько я понимаю, ваша красивая внешность вам придает уверенности в победе, но вот что я вам скажу. Разумеется, я слышала немало историй, в которых рассказывалось, что безупречно красивая внешность и тело могут вызвать страсть как в сердцах мужчин, таки в сердцах женщин. Я не верю в такие чувства! К красоте привыкаешь и перестаешь ее замечать,  тем более что всегда есть вероятность встретить кого-то еще красивее. А вот душевное тепло, душевная близость это совсем другое. Это то, во что я по-настоящему верю, и поэтому, хоть вы и прекрасны, как Аполлон, ваше обнаженное тело не заставит меня потерять голову, потому что лично меня не это возбуждает!
- Кто такой «Аполлон»? – первое, что спросил Шертес, после ее страстной тирады.
- Это идеал красоты в той местности, где я жила с отцом, - не задумываясь, соврала Лорри.
- Он похож на меня? – удивился вампир. Лорри выругалась про себя за свой несдержанный язык, потом неопределенно пожала плечами.
- Это легенда. Откуда я знаю, на кого он похож, я его никогда не видела.
- И что же возбуждает вас? – вернул Шертес разговор в интересующее его русло.
- Слова! – убежденно ответила Лорри. – Слова – это то, что сводит женщин с ума, это то, что заставляет терять голову и идти наперекор здравому смыслу!
– Слова? – удивился Шертес. - И какие же слова вы хотели бы услышать?
- Те, которые вы никогда не скажете! – торжествующе ответила Лорри. – Поскольку не помните. А я вам ни за что помогать не стану. И что же тогда у вас остается? Выбор ваших способов воздействия на меня не так-то велик. О цветах, подарках и украшениях, я вам уже говорила. Это самый банальный способ ухаживания, и я на него не поддамся. Что еще? Легкие ненавязчивые будто бы случайные прикосновения, что вызывают жар во всем теле… но только когда ждешь и мечтаешь об этом. Что еще? Любование на вашу обнаженную или полуобнаженную фигуру, также не принесет вам успеха, - Лорри на минуту задумалась, припоминая арсенал самых известных сердцеедов, о которых она читала. – Вы можете попытаться вызвать мою ревность, призвав для этого свою бывшую возлюбленную. Да, мне неприятно будет видеть ее рядом с вами, но это только еще больше оттолкнет меня от вас.
Губы Шертеса как-то странно дернулись, он так быстро отвел от нее взгляд, что  Лорри могла поклясться: мысль о Мариссе приходила ему в голову. Она чуть не рассмеялась: «Мужчины, мужчины, до чего же вы бываете предсказуемы!». Однако разговор был не окончен, и следующий его поворот очень не понравился Лорри
- Вы вроде бы раньше упоминали… - Шертес на секунду приостановился, припоминая точные слова своей бывшей жены. – Что я могу спать спокойно, не опасаясь, что вы ворветесь ко мне в спальню с намерением привязать меня к кровати с целью совершения самых разнообразных и весьма обоюдно приятных действий…
- Я ничего не говорила про обоюдно приятные! – возмутилась Лорри.
- Странно, - голос Шертеса снова стал вкрадчивым и в нем появились какие-то нотки… такие нотки, какие бывают в голосе мужчины флиртующего с женщиной. Лорри их чутко уловила и сразу же попыталась уйти от такой щекотливой темы.
- Я думаю, что мы все обсудили и поняли друг друга… - уверенным, даже излишне бодрым тоном продолжила она.
- Совсем наоборот, - быстро возразил Шертес, - мы только начали обсуждать некоторые темы, о которых, к сожалению, у меня не сохранилось воспоминаний. И этот досадный провал я как раз хочу восполнить с вашей помощью, - Лорри молчала, не зная, что ему отвечать, Шертес счел ее молчание за приглашение продолжить разговору. – Вы так хорошо обрисовали самые разные способы, которыми мужчина может увлечь женщину, но вот об одном почему-то только намекнули, хотя этот способ является, в некоторых случаях, наиболее действенным.
- Интересно какой? – не удержалась от вопроса Лорри, уже через секунду жестоко пожалев о своем любопытстве.
- Тот самый, каким вы меня пугали несколько дней назад, и какой вы категорически отказываетесь признать обоюдно приятным.
- Вы имеете в виду физическое принуждение? – запинаясь, спросила Лорри, догадавшись, о чем намекает Шертес.
- Почему сразу насилие? – деланно удивился вампир. – Допустим, девушка в силу своего воспитания или упрямства, - добавил он, пристально взглянув на Лорри, - не хочет или не может признаться, что хочет принадлежать мужчине, вот тогда некоторое ограничение ее свободы приведет к тому счастливому моменту, о котором она втайне мечтает, но не желает в этом признаваться.
Глаза Шертеса потемнели, и Лорри стало невыносимо страшно. Рядом с ней стоял хищник, перед которым она была бессильна. Она собрала всю свою волю в кулак, пытаясь побороть страх. Мысли бешено закрутились в голове: «Нельзя показывать свой страх…», - но тут же пришло понимание, что она сколько угодно может напускать на себя храбрость, Шертес все равно ощущает ее истинные чувства. – Шертес спокойно, даже несколько лениво вглядывался ей в лицо. Он для себя уже все решил и ничто не сможет остановить его, уж тем более не она со своими слабыми силенками. Лорри вскинула голову и посмотрела ему в глаза. Да, у нее не хватит сил, чтобы остановить его, но она может остановить его словами. И Лорри заговорила.
- Я так понимаю, что вы, лорд Шертес уверены, что ваши навязанные силой ласки сведут меня с ума. Я правильно вас поняла? – она терпеливо ждала ответа и смотрела на него спокойно и отчужденно. Страх прошел как-то сам собой и Шертес не мог этого не почувствовать.
- Вы считаете, что подобное невозможно? Если так, то вам весьма скоро придется убедиться в обратном. - Шертес не собирался скрывать угрозу. Он почти откровенно сообщал ей, что намерен сделать. Но Лорри не собиралась сдаваться. Злость и обида помогли подобрать подходящие слова. Она бросала их в лицо Шертесу, почти не вдумываясь в смысл.
- Лорд Шертес, ну подумайте сами: если к вам прикасается кто-то, кого вы ненавидите всей душой, к кому испытываете отвращение, неужели даже самые изысканные ласки заставят вас испытывать наслаждение? – Лорри пытливо взглянула ему в глаза, проверяя, дошел ли до него смысл ее слов.
- Вы же утверждаете, что я вам нравлюсь, и вы даже вроде любите меня, так что, как я понимаю, об отвращении не может быть и речи…
- Лорд Шертес! – повысила голос Лорри. – Вы не любите меня, и это является ключевым моментом, который делает невозможным нашу физическую близость. Вы это понимаете? Я не позволю вам прикоснуться ко мне, не позволю! – Едва Лорри сказала эти слова, как сразу поняла, что это была ошибка. С Шертесом сейчас нельзя было разговаривать с позиции силы, тем более ничем не подкрепленной. Она тут же бросилась объяснять свои слова, пытаясь воззвать к его разуму, пока тот еще полностью не отключился. – Я клянусь вам, - голос Лорри дрогнул, от нахлынувших чувств, - если вы возьмете меня против воли, я возненавижу вас и сделаю все, чтобы вы сдохли, как можно скорее.
Она думала, что такие страшные слова отрезвят его, но вампир их словно не слышал. Он был уверен, что его ласки, пусть даже принудительные, не оставят и следа от ненависти или неприятия в ее душе. Лорри снова взяла себя в руки, понимая, что если не сможет достучаться до его разума, то вся ее жизнь будет сломлена, и она снова заговорила, глядя, не отрываясь, в его глаза:
-Лорд Шертес, - устало сказала Лорри, - я прекрасно знаю все, что вы мне можете предложить…
- Очень интересно послушать, - перебил ее вампир.
- Ну вы завяжите глаза, а потом проведете по коже шелковой или атласной лентой…
- А как насчет губ, - едва слышно шепнул ей в волосы вампир, за долю секунды оказавшись рядом с ней. Лорри резко отшатнулась, испугавшись, что может попасть под обаяние его голоса, его запаха. Шертес довольно рассмеялся, реакция Лорри ему понравилась.
- Лорд Шертес, - уже в отчаянии закричала она. – Возможно, я вам сейчас скажу одну вещь, которая вас очень удивит, так вот: возбуждение женщины находится у нее в голове, если она захочет, то никакие ласки не вызовут у нее отклика. Знаете, о чем я буду думать, когда ваши губы будут прикасаться ко мне?! – не дождавшись ответа Шертеса, Лорри с чувством сказала: - Я буду представлять, что по моей коже движутся не ваши губы, а жирный скользкий слизняк, - Лорри аж содрогнулась от отвращения, вдруг воочию представив гусеницу, ползущую по ее животу. – Да, что там слизняк! С завязанными глазами я могу представить даже и вас, но только такого, каким вы были в том подвале у Страга. Лысая голова с присохшей к черепу кожей, беззубый рот…
- Хватит, - резко оборвал ее Шертес. Его глаза стали страшными. Черными и бездонными, в них не было не то что любовного желания… хотя нет, желание в них было: задушить Лорри или разорвать ее на куски. От такого взгляда она в ужасе прижалась к стене, а Шертес нависая над ней медленно сказал, тщательно взвешивая слова:
- Вы, кажется, пытались меня убедить, что когда мы встретились, вы были невинной семнадцатилетней девушкой, выросшей в глухом лесу и не видевшей никого кроме отца и брата с сестрой. Позвольте вам не поверить, поскольку вы говорите и рассуждаете, как прожженная шлюха, имеющая не один десяток клиентов. Как шлюха, перепробовавшая все известные способы извращений. И не надо мне, пожалуйста, говорить, что это я так хорошо просветил вас за те недолгие недели нашего брака, я этому не поверю!
Лорри молчала. А что она могла сказать? Разве что: «Будь прокляты женские любовные романы 18+ с элементами БДСМ».
После таких слов она не могла дольше оставаться рядом с Шертесом. Резко оттолкнув его, она убежала в свою комнату, и там так горько и безутешно рыдала, и ей было глубоко плевать, слышит ее Шертес или нет. Она его ненавидела.
Лорри плакала, пока не уснула, а когда она проснулась, то точно знала, что ей надо делать. Наскоро сменила измятое платье, в котором она уснула, быстро причесалась и не мешкая ни секунды подошла к комнате Шертеса и постучалась в дверь. Получив любезное приглашение войти, она, не тратя лишних слов, сразу же приступила к делу:
 - Лорд Шертес, - говорила она, - я взываю к вашему благородству, порядочности и честности. Пожалуйста, отпустите меня в Дом Хейди. Мне надо совсем немного, чтобы спокойно там жить. Только еда и немного одежды. - Ее тон был спокойным, ни ехидства, ни сарказма, так она разговаривала бы с другом, пытаясь в чем-то убедить, однако Шертес не был настроен столь же благожелательно.
- Интересно, где это вы успели заметить мое благородство, порядочность и честность, - Шертес говорил так, что не оставалось сомнений, он вызывает ее на продолжение ссоры, вот только Лорри больше не желала с ним спорить.
- Я вам рассказывала, что с собой вы потащили всех нас из-за Фанны, поскольку планировали использовать ее кровь, чтобы продержаться в подземелье…
- И где здесь вы увидели мое особое благородство? – ядовито поинтересовался вампир.
- Мы добрели до рва, заполненного черной вонючей жижей, - спокойно продолжила Лорри, не обращая внимания на его злые слова, - вы ныряли в него несколько раз. Сначала для того, чтобы разобрать кладку, а потом, чтобы помочь мне, детям и Фанне, перебраться в потайной ход… - Лорри замолчала, молчал и Шертес. – Лорд Шертес, - слегка повысила она голос, - вы могли убить меня и детей, а Фани взять под контроль, внушив ей полное подчинение, вы бы тогда на три раза меньше ныряли в ту грязь, но вы так не поступили. А ведь я для вас была бесполезным грузом и тогда еще не нравилась вам. Были и другие моменты, которые характеризовали вас именно теми словам, которые я сказала в самом начале. – Лорри ждала его ответа, но Шертес не торопился, и вдруг спросил нечто совершенно неожиданное:
- А что я действительно был так уродлив, как вы описали?
- Вы даже не представляете насколько, - рассмеялась Лорри, поняв, что Шертес больше не сердится и не злится, и к нему вернулось хорошее настроение. – К тому же вы были голый и это вас ничуть не смущало.
При этих словах вампир открыто засмеялся, а потом подошел к шкафчику и достал из него мешочек с монетами.
- Этого вам хватит? - Лорри радостно подхватила подарок. – Вы так любите деньги, - чуть насмешливо улыбнулся он.
- Нет, - легкомысленно ответила Лорри, - но мой жизненный опыт показывает, что с ними намного проще и спокойнее, - Шертес согласно кивнул головой, признавая правоту ее слов.

Глава 10

Уже пять дней Лорри жила в доме Хейди. Именно на пятый день у нее начался, так называемый, откат. Первые дни были настолько наполнены суматохой, кучей самых разнообразных проблем, что она совсем не думала ни о Шертесе, ни о причинах расставания с ним, ни о том увидит ли она его еще.
Ее внезапное возвращение взволновало всех. Дети прыгали и кричали от радости, подражая им, также вели себя и маленькие оборотни, Фанна просто плакала от счастья, Ивар, Сарин и Алвер довольно улыбались, и только взрослые оборотни смотрели немного насторожено и с опаской.
Спокойно поговорить с Егором, расспросить его о возникающих проблемах Лорри смогла только на другой день. Этот разговор оставил в ее душе настолько плохой отпечаток, что Лорри не могла ни о чем думать, пока не поняла, что ее так ужаснуло и оттолкнуло. Дело было не в Егоре. Наоборот, мужчина был на высоте, умно и правильно управляя не только оборотнями, но и Фанной,  мальчиками. Он не пытался забрать себе все «бразды правления», но всегда помогал советами, конечно, согласно своего собственного разумения. Лорри была благодарна ему за поддерживаемый порядок, за мир и лад в доме, за здоровье всех домочадцев. Просто… просто когда Егор стоял перед ней в серой холщевой рубахе до колен, подвязанной веревкой, в мешковатых серых штанах и лаптях, у нее возникло неприятное чувство, что уж очень он похож на крепостного крестьянина, эдакого Герасима, а она на барыню крепостницу, проверяющую, как ее подневольные выполняют приказы. Осталось только заставить его стоять перед ней с опущенной головой, пока она, сидя, величественно выслушивает его доклад и все: настоящая барыня. Лорри стало так противно на душе, в особенности из-за того, что она подсознательно не могла разговаривать с оборотнем на равных, как ни старалась. Потом пришло осознание, что все дело в этой ужасной одежде, из-за нее она воспринимала Егора существом второго сорта. Вот только Лорри не желала так к нему относиться. Ее воспитание, все ее прошлое восставало против этого. Может, кому-то и нравится ощущать себя всесильным божком, заставляя других пресмыкаться перед собой, ей же подобное претило. Она видела единственный способ это изменить – переодеть оборотней во что-то более цивильное.
Скрипя сердце, часть денег Шертеса Лорри потратила на приобретение четырех пар добротных сапог, четырех пар штанов, четырех рубашек и кожаных коротких курток. Женщинам она приобрела платья свободного кроя и кожаные пояса-корсеты на шнуровке спереди. Теперь оборотни напоминали героев времен Робин Гуда, но Лорри очень нравился их новый облик. К сожалению, внешний облик – это не единственное, что надо было срочно менять, очень скоро Лорри поняла, что тишь да благодать, царившая в доме, это было поверхность мутного пруда, в глубине которого кипели совсем другие страсти.
Фанна на второй день рассказала Лорри обо всем, что видела и о чем догадывалась. Лорри ожидала, что самые большие проблемы будут из-за Дарьи, но она ошиблась, самой большой проблемой оказалась Анна. Тихая, убитая горем мать, потерявшая ребенка и мужа. Когда ее враг был уничтожен, она возродилась к жизни, возможно, она и раньше была такой же непримиримой, страстной и неуправляемой, во всяком случае, теперь все эти ее качества были направлены на Галину, вернее на ее ребенка, которого Анна ненавидела всей душой, и неоднократно пыталась убить.
Для оборотней не было секретом, кто являлся его отцом, если бы не Фанна, мальчика давно бы уже не было в живых. Она поселила молодую мать на втором этаже, рядом со своей комнатой и никого к ней не подпускала.
С Дарьей также были проблемы. Ленивая и склочная, злобная и мстительная, жаждущая власти и поклонения, она снова заняла в отсутствие Лорри, подобающее (по ее собственному мнению) положение ,  и не желая подчиняться Фанне, игнорируя ее приказы и просьбы.
Лорри стало невыносимо стыдно. Она бросила все заботы, все проблемы на своего самого близкого человека, а когда изредка появлялась, отделывалась подарками, едой и вещами, не желая вникать и разбираться в складывающихся отношениях. Лорри крепко прижала няню к себе:
- Спасибо тебе. Спасибо! Прости меня, что бросила вас. Я так больше не поступлю. Обещаю. Я все решу, все проблемы. Все будет хорошо.
Первым порывом Лорри было желание немедленно броситься к оборотням, наказывая направо и налево всех виновных. К счастью, здравый смысл взял верх над эмоциями, ясно подсказывая ей, что так поступать нельзя. Она снова уподобилась бы пресловутой барыне, слушающей своих наушников, и наказывая других с чужих слов. Нет, Лорри должна была сама увидеть, что происходит, и потом уже решать, как ей поступить.
Она помнила конфликт с Дарьей, помнила, как это страшно идти на конфликт с противниками, что были намного сильнее, помнила, как правильно она тогда подготовилась к разговору с этой невыносимой женщиной. Теперь следовало поступить также. Прежде чем провоцировать ссору, надо было подумать, как сделать так, чтобы выйти из нее победительницей.
Лорри не ошиблась, называя Шертеса благородным и великодушным. Зная, в каком окружении она будет жить, он при прощании не только снабдил ее деньгами и разовыми порталами, но также подарил два амулета и небольшой арбалет. Этот арбалет заряжался стрелами с серебряными наконечниками, из него можно было убить даже самого сильного оборотня с одного выстрела. Арбалет всем был хорош, вот только (поскольку он предназначался для вампиров, охотящихся на оборотней) сила, с которой надо заряжать стрелу, была явно не человеческой и Лорри не смогла бы перезарядить арбалет при всем желании. В любом случае один выстрел у нее был, поэтому она с благодарностью приняла подарок.
Арбалетик спокойненько лежал в пространственном кармане, в качестве последнего аргумента в беседе с оборотнями, вызывая в душе у Лорри умиротворение. Однако, кроме последнего аргумента, нужен и первый. Перебрав по памяти все свои запасы, она остановилась на молотом красном перце, хотя с ним невыносимо жалко было расставаться.
Лори думала, что ждать придется несколько дней, но оборотни были не столь терпеливы, и первый же конфликт произошел уже этим вечером во время обеда. Галина почти не выходила из своей комнаты, Фанна приносила ей еду, стараясь делать это незаметно. В этот раз все происходило также. Фанна налила в миску супа, приготовившись отнести ее наверх, Лорри не знакомая с порядками, что теперь царили в ее доме, спросила, куда это она несет миску.
- Галине, - чуть замявшись, ответила Фанна, и в ту же минуту поднос с глиняной миской полетел на пол, а следом раздались какие-то нечленораздельные звуки, которые, шипя, издавала Анна. Лорри вопросительно взглянула на нее, требуя объяснения и поступку, и ругательствам, которые, без сомнения, сейчас звучали. Однако Анна молчала.
- Немедленно возьми тряпку и все убери! – приказала Лорри, глядя Анне в глаза: - А потом, после обеда я с тобой поговорю наедине. -  Анна не шевельнулась, Лорри выждала несколько секунд и, повернувшись к Фанне, быстро сказала: - Забери детей, и идите все наверх. Там запритесь в комнате и ждите, пока я вас не позову. Сарин, - обратилась Лорри к подростку, - встань за моей спиной, на всякий случай, я чувствую, что разговор предстоит долгий, - Сарин немедленно встал у ее левого плеча, воинственно глядя на стоявших напротив них оборотней. – Значит так, - медленно сказала Лорри, тщательно подбирая слова, - в этом доме живут по моим и только моим правилам и порядкам! – Лорри ожидала возгласов возражения, но оборотни молчали. – Поскольку Анна умышленно перевернула суп, она и должна убрать с пола всю грязь. Это раз, - веско сказала Лорри. – Второе: поскольку лишней еды у нас нет, то порцию Анны я отдам Галине. По-моему это будет вполне справедливо. А Анне в таком случае придется остаться без обеда, - оборотни продолжали молчать, но их молчание было просто пронизано несогласием со словами Лорри. Она могла бы на этом и закончить, ее распоряжение было бы, несомненно, выполнено, но Лорри хотелось взорвать это гнетущее молчание, хотелось, чтобы потаенные чувства оборотней выплеснулись наружу, поэтому она достаточно ехидно и ядовито продолжила: - Я передам Галине, что Анна с радостью отказалась от своей порции, чтобы ей досталось побольше. – Как Лорри и предполагала ее слова явились катализатором, спровоцировавшими последующий взрыв. Анны с глухим рычанием кинулась к Лорри. В ту же секунду Лорри махнула рукой, и в нос Анне полетело облако красного порошка. Лорри немного не угадала с направлением броска и едкая пыль задела почти всех, находящихся в комнате, в том числе и саму Лорри. Все заорали одновременно, и Лорри с Сарином в том числе, потому что ощущение жжения глаз было ужасным. Лорри бросилась к умывальнику, и стала отчаянно промывать глаза холодной водой, позвав за собой и всех остальных.
Почему-то вся злость улетучилась. Когда все немного пришли в себя, Лорри усадила Егора за стол и попыталась достучаться до его сознания.
- Егор, Галина убивала мужа Анны или ее ребенка? – вожак отрицательно покачал головой. – А маленький сын Галины убивал мужа и ребенка Галины? – Егор снова отрицательно покачал головой. – Так почему же вы хотите убить малыша? Разве сын за отца отвечает? – губы Егора как-то странно задергались, и он едва слышно выдавил:
- Мы боимся.
- Чего вы боитесь?  - не поняла Лорри. -  Этого маленького мальчика?
- Да, мы боимся этого маленького мальчика, - горько сказал Егор. - Галина нам пригрозила, что когда ее сын вырастет, она ему расскажет, как убили его отца, - Егор тяжело вздохнул: - По законам нашего народа, если кого-то убивают не в схватке один на один, а, например так, как мы убили отца этого ребенка, то когда мальчик вырастет и получит право мстить за отца, то он может не вызывать убийц на бой, а убивать их из-под тишка, из засады, одного за другим…
Лорри вздрогнула, осознав весь ужас положения, в которое попала. Она едва не заорала от отчаяния от глупости и тупости этих баб, которые свои амбиции, свои характеры ставят выше здравого смысла!
- Я поговорю с Галиной, - устало сказала Лорри и, увидев, как раздраженно дернулся Егор, добавила с нажимом в голосе: - Егор, я понимаю ваши опасения и ваш страх. Мало того, в этом вопросе я на вашей стороне. Не забывай, что я тоже участвовала в убийстве того урода… И все же смерть ребенка… Нет, этого я не могу допустить! – Лорри поднялась со стула и двинулась к лестнице: - А лужу ты все равно вытри, - бросила она Анне. – Как бы то ни было, разводить грязь в доме я не позволю.
Лорри поднялась в свою комнату, ей нужно было немного подумать, перед разговором с Галиной. Она невесело усмехнулась: какой непредсказуемый мир, обиженный, которого она была готова защищать чуть не ценой жизни, за пять минут превратился во врага, несущего угрозу всем. В голове у нее постепенно созрело решение этой проблемы. Не самое лучшее решение, но какое-то. Лорри порылась в своих вещах, вспоминая, где лежит небольшой пластмассовый кружок, который она собиралась использовать для большей убедительности в разговоре с Галиной.
Женщина кормила малыша, глядя на него с такой любовью, с такой радостью, что Лорри присела рядом с ней, любуясь такой умиротворяющей картиной. Дождавшись, когда ребенок уснул, Лорри осторожно спросила:
- Галина, а это правда, что ты пригрозила оборотням, что все расскажешь своему сыну о гибели его отца? – радость мгновенно погасла на лице молодой матери, губы сжались в тонкую, упрямую полоску, а ее лицо приняло злое, непримиримое выражение. – Галина, - мягко сказала Лорри, - ты ведь помнишь, каким жестоким был отец Галла, его смерть была вынужденной мерой, иначе погибли бы все. – Женщина не отвечала, но вся ее напряженная фигура говорила о том, что она не желает соглашаться, ни с какими доводами.
В душе у Лорри поднималась злость и раздражение. Она внимательно посмотрела на Галину, и вдруг ясно осознала всю подоплеку слов этой женщины. Ревность – вот что движило ею. Ревность, ревность, ну еще, быть может, чуточку оскорбленного самолюбия. Если бы Глеб, когда-то взявший ее под свою опеку, остался бы с нею, она и мысли такой бы не допустила. А так. Постоянно видеть его рядом со счастливой соперницей, которая тоже испытывая ревность к бывшей возлюбленной своего мужчины, пытается обидеть и унизить ее, при каждом удобном случае… «Это просто какой-то гадюшник», - с тоской подумала Лорри, но потом поняла, что она неправа. Чем мир вампиров лучше мира оборотней? Взять хотя бы ту же Мариссу. Да она бы такое здесь устроила! Лорри торопливо сплюнула три раза через левое плечо, только не это.
- Галина, к сожалению, слово не воробей, - услышав такие странные слова, женщина удивленно взглянула на Лорри и та торопливо продолжила: - Я это говорю к тому, что твои слова ставят под угрозу не только жизнь Анны и Глеба, но также мою жизнь и жизнь Колина и Элли. Как ты понимаешь, я этого не могу допустить и вижу только один выход из этой ситуации. Мы все, и взрослые, и дети принесем магическую клятву, что никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не расскажем о том, как погиб отец Галла, - женщина встрепенулась и вызывающе взглянула Лорри в глаза.
- А если я откажусь приносить эту клятву? – угрюмо сказала Галина. Лорри аж опешила от подобной наглости. Она привалилась к стене, и с интересом посмотрев на Галину, спросила с издевкой, в которой звучала явная угроза:
- Ты это серьезно?

Глава 11

Лорри с тоской смотрела из окна на стену, окружающую дом. Да уж вид из окна был на троечку с минусом. Так вдруг захотелось, вместо этого, увидеть окна многоэтажек, милых однотипных, серых и скучных, но таких родных.  Как же ей надоел этот мир с его нескончаемыми и нерешаемыми проблемами! Лорри отвернулась от окна и села на кровать. «Проблемы надо решать по мере их поступления! - строго сказала она самой себе, и стала перебирать их в уме одну за другой: - Клятву о том, что никому ничего не расскажут о гибели оборотня, принесли все, в том числе дети и Галина. С этим вопросов нет», - думала она. Хотя в глубине души Лорри сомневалась, что Сарин сделал все правильно. Если бы клятву оборотней принимал Шертес, Лорри бы точно была спокойна, а так… Вдруг Сарин пропустил какое слово или сказал что-то неправильно, и эта идиотка Галина сможет выполнить свою угрозу? Лорри раздраженно дернула плечом, но потом успокоила себя, что еще лет пять об этом можно не волноваться, а за пять лет, может столько всего случиться! И все же проблему с оборотнями надо было как-то решать. Выгнать она их не могла, но и жить с ними было страшно.
 – Должен же быть какой-то выход! – вслух застонала она, не в силах сдерживать свои эмоции. И вдруг ее осенило! Она вспоминала рассказ Егора,  о том, как было уничтожено селение оборотней и как он, едва вырвался с небольшим отрядом оборотней. «Что если, - подумала Лорри, - не только Егор тогда спасся? Что если еще какие-то оборотни вырвались из кольца окружения? Если это так, то можно найти соплеменников Егора и переправить оборотней к своим родичам!», - эта мысль показалась Лорри настолько хорошей, что она не медля ни минуты, приступила к ее реализации. Для начала, надо было выяснить, рядом с каким городом жили некогда оборотни, а потом уже начинать искать. Егор знал название города, вот только это слово ничего не говорило ни Лорри, ни Сарину, ни Алверу. Они никогда не слышали этого названия. Тогда Лорри подошла к вопросу с другой стороны. Оборотни хорошо ориентировались по солнцу и Егор вполне уверенно смог рассказать, что бежали они в основном в северо-западном направлении, не менее пяти недель. Значит, можно было сделать простое логическое умозаключение, что этот город лежал на юго-востоке в пяти неделях… пяти неделях бега волка? А с какой скоростью бегают волки? Она снова застонала от бессилия. Ей нужен Шертес! Нужен позарез. Только он сможет найти тот город и отправить туда оборотней. Вот же гадство! Она конечно может переместиться порталом в его дом, но поверит ли он ей, что она прибыла к нему по делу, а не из-за того, что безумно соскучилась. Только Лорри мысленно это сказала, как тут же на нее накатило такое желание увидеть этого козла хоть одним глазком, хоть издали. – А-а-а-а! – закричала она, и поспешно уткнулась лицом в подушку, чтобы никого не напугать своими воплями, но было поздно. Фанна как коршун влетела в ее спальню, готовясь ценой жизни защищать девушку, следом послышался топот многочисленных ног по лестнице – все бежали к ней на помощь защищать ее от неведомого врага. Лорри сквозь слезы смотрела на Фанну, на мальчиков, на оборотней и понимала, что она никого из них не сможет ни бросить, ни предать.
И все-таки мысль найти уцелевших оборотней и к ним переправить Егора со стаей, не покидала ее. Она так и видела перед глазами старую, умудренную жизнью женщину, хорошо понимающую молодых волчиц, умеющую дать совет, направить в нужную сторону, а где надо и приструнить. И такой отрадной была эта картинка, что Лорри решила, достаточно честно поговорить с вожаком.
- Егор, я не просто так расспрашивала тебя о том, где находится город, в окрестностях которого вы когда-то жили. Я вот тут подумала, что если вы тогда спаслись, то не исключена возможность, что кто-то спасся и помимо вас… - продолжить Лорри не успела. Егор бросился перед ней на колени.
- Спасибо, спасибо, спасибо, - сбивчиво причитал он. – Я думал об этом все эти годы. Я хотел вас попросить помочь нам найти спасшихся, но не решался. Я обещаю вам, что мы принесем не только магическую, но и клятву оборотней, и принесут ее не только те, кого мы найдем, но и все те, кто уже живет здесь!
Лорри посмотрела на Егора…. Посмотрела, посмотрела и  засмеялась диким, неконтролируемым, истеричным смехом. Она смеялась до тех пор, пока из глаз не покатились слезы, а потом, вытерев глаза, устало сказала:
- Егор, понимаешь, так получилось, что наш брачный союз с лордом Шертесом разорван. Он позволил мне жить в этом доме, но только до тех пор, пока Колин и Элли не вырастут. Потом мы отсюда должны будем уйти. Скорее всего, мы осядем в каком-нибудь городе, но вы там вряд ли сможете жить. Это я к чему говорю: я хотела, чтобы вы, найдя своих сородичей, перебрались жить к ним, но если ты считаешь, что надо, наоборот, их везти сюда, то я вижу только один выход из этой ситуации. Вы должны отстроить ту деревню за рекой, откуда вы сюда пришли, спасаясь от отца Галла. Я вам помогу. Я дам инструмент, если будет нужно, купим что еще необходимо в городе. У вас есть несколько лет, чтобы выстроить дома, загон для животных и изгородь, защищающую деревню.
Вожак молчал, потрясенный словами Лорри, а потом спросил:
- Но, насколько я знаю, заключенный союз разорвать невозможно! – Лорри раздраженно дернулась, это была для нее самая больная тема, но не ответить она не могла.
- Все так думали, что разорвать невозможно, но нашлась одна выдра, которая смогла это провернуть.
- «Выдра»? – удивился Егор незнакомому слову.
- Наш союз с Шертесом разорвала его бывшая любовница, - жестко ответила Лорри, - чтобы вернуть себе моего мужа.
- И вы ей это простили? – поразился Егор.
- А что я могу сделать? Она сильнее меня. Намного, намного сильнее.
- Если вы хотите, то мы убьем ее, - неожиданно предложил Егор. Лорри грустно засмеялась.
- Егор, если вы не то что убьете ее, а заденете хоть словом, то, учитывая какая это мстительная стерва, она не успокоится, пока не уничтожит вас всех до единого.
Оборотень как-то странно посмотрел на Лорри, а потом осторожно сказал:
- Вы знаете, что вампиры и оборотни враждуют между собой? – Лорри утвердительно кивнула. – Вампиры физически сильнее оборотней, в первую очередь из-за того, что оборотни, находясь в ипостаси животного, могут использовать только когти и зубы, а вампиры же – любое оружие, в том числе, пропитанное ядом, или магически зачарованное. И, тем не менее, оборотни не исчезли… - Егор замолчал, и Лорри поняла, что сейчас он скажет что-то важное, так и случилось. – Не только вампиры искали яды, способные быстро убивать нас, мы тоже… вернее не мы, а наши предки, - немного смутился Егор собственного бахвальства, - искали способы, как противостоять им. И мы нашли. Эти знания передаются из поколения в поколение, к счастью, я успел получить их.
- Ты хочешь сказать, что мог бы убить Шертеса, если бы захотел? – поразилась Лорри.
- Нет, в прямой схватке я бы проиграл, - честно ответил Егор. – Но есть некоторые травы, вытяжка из которых, подмешанная вампиру в питье, убьет его рано или поздно. Самое главное, что вампир до самой последней секунды жизни даже не будет подозревать, что он отравлен.
- То есть ты мне предлагаешь отравить бывшую любовницу моего мужа? – осторожно уточнила Лорри. Егор согласно кивнул головой. Лорри нервно заходила по комнате. Бегать нервно по комнате ее заставили не мечты о том, как она убьет злобную упыриху, совсем наоборот. От одной только мысли, что она будет убивать ненавистную соперницу, ей стало плохо. Нет, Лорри была физически неспособна сделать подобное. Пусть та гадина живет себе, лишь бы была подальше от нее и ее семьи.
- Нет, Егор, никого я убивать не буду, лучше давай подумаем о том, как нам отстроить ваше поселение за рекой.
Лорри примерно представляла себе, как должна выглядеть деревня, чтобы в ней можно было жить более-менее удобно. Ряд домов, рядом загон для животных с теплым сараем, коровником или свинарником, огород с овощами, поле, засеянное пшеницей – то есть все как было на Земле. В детстве она много времени жила у бабушки, и хоть тяжелую работу ее не заставляли делать, но она и кур кормила, и огород помогала копать, и воду из речки носила, но вот строить дома…
- Егор, как вы жили в своем поселении? - спросила Лорри оборотня.
  - Как жили? – горько переспросил мужчина. – Плохо жили, очень тяжело жили, как животные, - едва слышно добавил он. -  Мы вырыли землянки, утеплили их снаружи дерном… А что мы могли сделать? У нас не было никаких инструментов! Палки, да ветки деревьев – вот и все, что мы могли использовать. Каким-то чудом у нас уцелел котелок – единственное наше сокровище.
- А вы сможете построить несколько домов?  – спросила  Лорри. – Настоящих домов со стенами, крышей, печкой. Сможете? – Егор неуверенно посмотрел на нее. В детстве я жил в настоящем деревянном доме и видел, как отец помогал строить дом своему младшему брату, но я был маленький и много не понимал и не запомнил. Если бы хоть один раз посмотреть…
Лорри задумалась. Скорее всего придется искать помощи. Например, в  деревнях нанимать мужиков, переправлять их порталом, а потом обратно. Она тяжко вздохнула: проблемы, проблемы, куда ни глянь. В дом Шертеса никого переправлять нельзя! Это ее убежище и тайну его нахождения она никому открывать не собирается. Значит, ей самой надо переправляться через реку, добираться до того убогого селения, и там уже открывать портал и туда переправлять строителей. Но вот как перебраться через реку?
Она мысленно выругалась самыми грязными ругательствами, какие только пришли в голову. Когда же это все кончится? Теперь надо думать о переправе! Самым идеальным было бы построить весельную лодку… лодку… лодку… лодку. Мечты, мечты, мечты. Жаль, что она понятия не имела как ее строить. Лорри вздохнула и стала думать о чем-то более реальном. Этим реальным был обычный плот. Ничего особенного: стволы деревьев, крепко связанные между собой. Стволов полный лес. Остается только срубить их, очистить от веток, крепко связать, а потом спустить сооружение на воду.
Лори с головой окунулась в решение этих вопросов, где-то даже радуясь в душе, что они не требуют вмешательства Шертеса. Лори лукавила, ох как лукавила, в первую очередь перед самой собой. Она боялась встречи с Шертесом не только из-за того, что он подумает, что она умышленно ищет этих встреч, поскольку не может его забыть, Нет, она не хотела видеться с ним в большей степени из-за того как они расстались. Это произошло совершенно нечаянно, она ничего такого не планировала, она вообще не понимала, как такое могло произойти, и все же…
… Шертес поступил очень благородно, он дал ей денег, подарил несколько разовых порталов, подарил несколько амулетов и великодушно предложил забрать вещи, которые ей могли пригодиться. Сам он на время ее сборов деликатно покинул дом, чтоб не смущать ее своим присутствием.
Лорри принялась упаковывать вещи. Сначала все было хорошо, она собрала платья, нижнее белье, упаковала все мелочи, что дарил ей вампир. Она прошлась по комнатам, проверяя, не забыла ли она чего, и тут ее взгляд остановился на роскошной кровати. Сердце невыносимо сжалось от боли, лишь только она представила, что на этих простынях будет лежать другая женщина. Сначала нахлынула боль, а потом злость. Лорри решительно содрала с кровати покрывало, потом простыни, потом пуховую перину и подушки, свернула все это в ком и спрятала в пространственном кармане. На секунду стало легче. Лорри села на голые доски, их которых был сбит каркас кровати, и перевела дух. Свисающий балдахин мягко касался руки, раздражая и выводя Лорри из себя. Она резко дернула ткань один раз, потом другой, потом третий. Вместе с тканью упала и перекладина, к которой крепились портьеры, треснув ее по голове. И тут Лорри переклинило. Откуда-то в руках оказался туристический топорик сына, потом ломик, потом кочерга… и начался полноценный погром покоев.
Она разворотила кровать до основания. Она сорвала шторы с окон, и отрезала веревку, которой люстра крепилась к потолку. Из комода повыдергивала все ящики и потоптала их ногами. Кочергой прошлась по туалетному столику, креслам и прикроватной тумбочке. Остановилась она только тогда, когда услышала, что Шертес вернулся. С ужасом оглядела она место побоища. Ей невыносимо стыдно за то, что она сотворила, но исправить ничего уже было нельзя. Лорри быстро пошвыряла в портальный карман, все разбитые и испорченные вещи, в комнатах не осталась ничего. Абсолютно пустые комнаты. Она закрыла глаза, представив на секунду, что о ней подумает Шертес, когда это увидит. Но тут в душе шевельнулась слабая надежда, что, быть может, после ее ухода он не станет заходить в ее комнаты, но Шертес не дал этой надежде осуществиться.
Она вышла из покоев, плотно претворив за собой дверь, бывший муж появился как всегда неожиданно. Он видимо хотел попрощаться с Лорри. Не увидев в ее руках никаких вещей, он хотел заставить ее взять с собой хоть что-то. Лорри отчаянно упиралась, не давая ему открыть дверь комнаты, уверяя его, что ей ничего не надо, но Шертес не слушал, он резко дернул  дверь на себя и замер. Лорри воспользовалась моментом, быстро открыла портал и сбежала.
Для сохранения здравости своего рассудка, она старалась не вспоминать о последних мгновениях своего ухода, но мысль о том, что было бы лучше: если бы Шертес увидев разгромленную комнату, посчитал ее ненормальной истеричкой, или то, что он теперь считал ее жадной жлобкой, забравшей с собой все предметы из комнаты, в том числе ночную вазу, люстру со свечами, совок и кочергу от камина, но главное, забрав деревянный каркас кровати, для этого разбив его на доски и отодрав от пола, поскольку щепки валялись по всей комнате. Лорри, словно воочию видела лицо своего мужа, офигевшего от такого воплощения его вежливого предложения забрать с собой необходимые вещи. Единственным способом избавиться от этих мыслей, была работа.

Глава 12

Они снова всем табором двинулись к реке, работа предстояла не малая. Лорри решила сделать настолько большой плот, что на нем они все могли поместиться одновременно, а необходимые вещи она заберет пространственным карманом. Начались сборы.
Для начала Лорри решила выбросить все вещи, прихваченные из дома Шертеса, поскольку они забирали слишком много драгоценного места. Свою комнату она захламлять не захотела, поэтому выбросила всё на нижнем этаже рядом с лестницей. Платья и белье она забрала, а разбитые кресла, столик, комод решила потом попытаться сдать какому-нибудь мастеру для ремонта, ну а доски от кровати тоже могли в хозяйстве пригодиться.
Снова знакомый берег реки. Оборотни выстроили себе шалаши, Лорри с детьми расположилась в палатке. Мужчины рубили подходящие деревья, женщины обрубывали ветки, готовили еду, стирали, убирали, присматривали за малышами – жизнь кипела. Возле реки было так хорошо, настоящий бархатный сезон, Лорри ничуть не жалела, что привела сюда свою коммуну. Наконец были приготовлены стволы деревьев. Лорри помнила, что срезы надо обязательно обработать, чтобы деревья не напитывались водой. Белую эмалевую краску ей стало жалко тратить, а вот масляную зеленую, которой она красила балкон, было не жаль совсем. Обработав срубы стволов мужчины стали связывать бревна.
План, который придумала Лорри, был таким. После того, как плот будет готов, они приготовят очень, очень длинную веревку, один конец которой привяжут к берегу на этой стороне реки. Потом они постараются переправиться на плоту на другой берег, управляя плотом с помощью шестов и весел. У нее были очень сильные сомнения в выполнении задуманного, поскольку передвижение на плотах она видела только в фильмах.
На всякий случай решили изготовить якорь, которым служила сетка набитая камнями. Лорри бродила по колено в воде, вытаскивая подходящие булыжники. Чувствовала она себя просто прекрасно. Еще в первый день, когда они подошли к реке, Лорри решительно сняла длинное холщевое платье, переодевшись в купальник. Ее собственные купальники были закрытыми, но среди вещей оказалось три старых раздельных купальника невестки. Лорри выбрала самый выцветший, который было не жалко испачкать или порвать (как она потом об этом жалела), и, не обращая внимания, на дикие взгляды своих подопечных с наслаждением бродила по воде и песку, одновременно выискивая камни и принимая солнечные ванны.
Ей было безразлично, что думают о ней мужчины оборотни. Единственный мужчина, мнением которого она дорожила, был очень-очень далеко. И вот как раз в этот момент Егор вскинул голову и угрожающе рыкнул. Когда опасность подступала неожиданно, звериные инстинкты оборотней срабатывали мгновенно.
- Что случилось? – испуганно закричала лори, выискивая глазами детей.
- Вампир, - коротко бросил Егор.
- Где, где? – закричала Лорри.
- Он стоял возле тех кустов, - махнул Егор рукой в направлении, где он учуял запах врага. – Но сейчас его там уже нет. - Лорри со всех ног бросилась в указанном направлении, но как и говорил Егор вампира уже не было.
- Это был лорд Шертес? – мучила Лорри вопросами оборотня.
- Я не знаю, - досадливо морщился Егор. – Я просто почувствовал вампира, но скорее всего это был лорд Шертес, больше быть не кому.
Ночью лежа без сна Лорри раздумывала о неожиданном визите Шертеса. Зачем он приходил? Почему не вышел из укрытия? Постепенно в ее голове выстроилась картинка, как все могло происходить.
Когда Шертес увидел, как она обчистила его дом, это не могло не вызвать его неприятия. Подобная меркантильность претила ему – это Лорри знала точно. Но потом он видимо подумал, что раз она забрала все до последней деревяшки, значит, ее жизнь в доме очень тяжела и она нуждается во всех этих вещах. Скорее всего, он прибыл в дом Хейди, чтобы лично убедиться все ли у не в порядке… и увидел поломанную мебель, сваленную безобразной кучей рядом с лестницей (от этой мысли Лорри чуть не застонала, ругая себя, на чем свет стоит, что не убрала эти обломки куда подальше). Вероятно, его удивило отсутствие людей в доме, и он пошел их искать, пока не набрел на нее, бегающую по воде в розовом, линялом купальнике (ее щеки вспыхнули от стыда, когда она представила картину, которую увидел Шертес). «Ну и пусть, - тихо в отчаянии зашептала она, - пусть видит меня такой, какая я есть! У его любимой вампирки-утконосихи и такого купальника нет!».
Лорри удивительно точно угадала всю последовательность действий и мыслей вампира, все, кроме одного, а именно его реакцию на ее купальник. Она совсем забыла, что он видел ее нижнее белье из другого мира, до того как потерял память. Теперь же, увидев ее почти обнаженной, стоящей по колено в воде и внимательно что-то выискивающей на дне, он остолбенел. У Лорри не было ни капли стеснения или неуверенности в себе. Полная раскованность и сознание того, что ничего страшного и ужасного не происходит. Шертес присмотрелся. Тело Лорри прикрывали небольшие лоскутки ткани на бедрах и груди (удивительно ловко сидящие на ней, откровенно, возбуждающе, но в тоже время удивительно целомудренно). Как бы Лорри не двигалась, как бы не наклонялась, ничего нескромного и недопустимого любопытным взорам, не открывалось). Он просто застыл от этого зрелища, не в силах отвести от нее взгляд и настолько забыл обо всем на свете, что позволил оборотню унюхать его. Шертес мгновенно исчез, но с этой минут образ девушки, едва прикрытой кусочками ткани, бродящей по колено в воде, среди целой стаи оборотней мужчин, но при этом так держащей себя, что никто не смел к ней даже прикоснуться, вошел в его видения.
Он потом вспомнил, что ее волосы, были каким-то странным образом скрученные на затылке, полностью открывая шею и плечи. Вспомнил, что все ее тело было покрыто ровным золотистым загаром, а это значило, что в таком виде она ходила не день и не два. Вспомнил, как она поправляла полосочку ткани на плече и под ней сверкнула белоснежная кожа.
Жаль, что Лорри не знала и не подозревала о таких «крамольных» мыслях своего мужа. Ей было бы намного легче вспоминать об этом происшествии.
С некоторым усилием она постаралась выбросить из головы любые мысли о Шертесе, поскольку вокруг было столько нерешенных вопросов и проблем, в первую очередь надо было думать о них.
Лорри достаточно смело вступила на плот. Ее успокаивала не только уверенность в том, что плот сделан на совесть и вполне способен достаточно долго продержаться на воде, но и мысль о том, что в случае настоящей опасности она сможет порталом всех переместить на берег.
Но ничего подобного делать не пришлось. Через реку они переправились, закрепили плот на берегу, чтобы его не унесло водой, и Егор повел их через лес к тому месту, где когда-то они жили в землянках. Лорри почему-то думала, что это совсем рядом, но им понадобилось четыре дня пути, прежде чем, они достигли цели. Место для селения оборотни выбрали очень удачно, со всех сторон его защищали и скалы, и глубокая расщелина, и, конечно, густые деревья. Не было смысла уходить отсюда и возводить дома в каком-то другом месте. Деревню решили отстраивать здесь.
Пока оборотни рубили деревья, Лорри раздумывала где найти мастеров, умеющих строить рубленные избы. Ей пришлось вместе с Сарином отправиться в тот негостеприимный город, с тюрьмой которого она когда-то познакомилась. К счастью в этот раз все обошлось. Они с Сарином добрались до деревни, в которой тот раньше жил. Сарин указал мастеров, что могли помочь оборотням, а сам от греха подальше спрятался недалеко в лесу. С ней согласились отправиться три человека, но деньги за будущую работу потребовали вперед. Выбора у нее не было. Купили еще инструментов, еды, материалов. Деньги Шертеса таяли на глазах, и с этим ничего нельзя было поделать.
Она с наслаждением бродила по пустому дому, тишина доставляла просто несказанное наслаждение. Она с детьми и Фанной, мальчики маги и оборотень лис – вот и все обитатели. И это было счастье, жаль, что длилось оно недолго. Тоска, страшная невыносимая тоска совсем скоро обрушилась на нее и Лорри не знала, куда ей от этой тоски деться. Этот проклятый вампир стал для нее наркотиком, и чем дольше она жила без него, тем хуже ей становилось. Она тянула жизненную лямку, только из чувства долга, никакой радости для себя, никакого счастья впереди она не видела.

Часть 3

Глава 1

Марисса сидела одна в грязном дешевом кабаке, сгорая от желания напиться так, чтобы забыть обо всем на свете, вернее не обо всем на свете, а забыть о Шертесе, вообще забыть, словно его не существует на свете. Она сидела за пустым столом, требуя вино кружку за кружкой. Хозяин таверны пытался деликатно ей намекнуть, что такой красивой девушке опасно находиться в таком сомнительном месте, но Марисса лишь внимательно посмотрела на него, и он задком, задком попятился подальше от нее. Лишь добравшись до своей стойки немного успокоился, более не докучая ей, с тоской ожидая, что ничем хорошим сегодняшний вечер не кончится. Он, как в воду глядел. События не заставили себя ждать. В трактир вылилась компания из шести наемников… в смысле бандитов, самой разбойничьей наружности, то есть они были очень сильные, очень грязные, очень наглые и очень пьяные. В их душе жила глубокая уверенность в том, что если что-то хорошо не спрятано, и хорошо не охраняется, то это, априори, принадлежит им.
Поэтому совсем неудивительно, что увидев молодую, красивую девушку, сидящую в трактире в полном одиночестве, они тут же решили, что она просто жаждет вступить с ними в наитеснейшее общение, и, не медля ни секунды, приступили к галантному обхаживанию юной красотки. Главарь влажно хлопнул Мариссу по аппетитной попке, задержав на некоторое время ладонь на ягодице девушки, с удовольствием ощупывая и дорогую ткань штанов, и упругое тело, что ощущалось под ней.
… Марисса не верила своей удаче. Дело в том, что Шертес все-таки донес до ее сознания мысль, что все несчастья Мариссы происходили из-за ее несдержанного, неуправляемого, агрессивного характера, и во всем случившемся она должна винить только себя. И вот подавленная,  печальная Марисса сидела в грязном кабаке, стараясь подавить свое желание разорвать, всех попавшихся на ее пути, в клочья, изо всех сил борясь с самой собою. Она понимала, что нападать на кого-либо без повода – плохо, но ее, к сожалению, никто не задевал, и не выплеснутая обида и отчаяние, жгли ее нестерпимой болью, и тут…
- Ну что малышка, я вижу, что твой ротик и попка отчаянно скучают, не желаешь поразвлечь их в нашей компании, - прозвучал над ухом вампирки хриплый пропитый голос, в нос ей ударил запах немытого тела, смешанного с перегаром и вонью от нечищеных годами зубов, и липкая грязная ладонь шлепнула ее пониже спины. Марисса подняла голову и внимательно оглядела окруживших ее бородатых, страшных мужиков, радостно скалящих рты с выбитыми зубами. Она встала из-за стола, небрежным движением сбросила плащ, продемонстрировав безупречные бедра и тонкую талию, стянутую ремнем. Еще раз посмотрев на мужчин, решительно отстегнула от пояса меч и бросила его на стол. Мариссе захотелось растянуть удовольствие как можно надольше. Лениво повела плечами, словно разминаясь, покрутила головой из стороны в сторону, неимоверно забавляя этими движениями мужчин, и вдруг одним движением вспрыгнула на плечи вожаку, зажав его голову бедрами. Без размаха кулаком ударила в лицо, и мужчина без звука во весь рост рухнул на пол. Девушка, как кошка вскочила на ноги, и следующий претендент на ее ласки от удара ногой в живот полетел к входной двери, ударившись об нее с такой силой, что одна из досок треснула. Следующий из нападавших отделался сломанной ногой и быстро уполз куда-то между столами, двух оставшихся, схватив их за шеи Марисса поелозила лицами по столу, потом по полу, потом треснула головами друг с другом, и, отбросив бесчувственные тела в сторону, с надеждой оглядела таверну, выискивая желающих нахамить и нагрубить ей. Таких желающих не было. В таверне вообще никого не была, даже хозяина, лишь за самым дальним столом у окна сидел молодой мужчина с восторженным восхищением, наблюдая за ней. Гнев и раздражение все еще плескались в ее душе, поэтому за неимением других кандидатов   быть покалеченными, Марисса решительно шагнула к нему, и вдруг услышала совершенно спокойный, искренний голос:
- Девушка, а вам уже говорили, что вы самая красивая в этом мире? – В голосе мужчины не было ни капли лести, только простая констатация факта. Эти слова понравились Мариссе, она подошла поближе, а потом, перекинув ногу через лавку села напротив него, одним движением сметя всю посуду со стола на пол и, благожелательно бросила:
- Продолжай.
- Вы мне не поверите, - все также спокойно продолжал мужчина, - но я вам клянусь, что, по крайней мере, еще в двух мирах красивее вас девушек нет!
Марисса окинула парня взглядом: чисто выбрит, одежда странная, но опрятная, лицо открытое, взгляд прямой, мужчина ей понравился:
- Мне кажется здесь не самое подходящее место для знакомства, - уже совсем другим томным и вкрадчивым голосом сказала она. – Предлагаю отправиться ко мне.
По лицу мужчины было видно, что он колеблется. Она удивленно приподняла бровь, удивившись его сомнениям.
- Я думаю, это будет неправильно, - осторожно начал он, боясь обидеть ее и вызвать новый приступ гнева. – Я долго наблюдал за вами, и хоть у меня нет способности читать мыли других, не надо быть большим ясновидцем, чтобы понять, что вы переживаете какую-то боль. Я думаю, вы расстались со своим возлюбленным, и скорее всего не по своей воле. В данный момент его заменить не сможет никто. Я буду просто суррогатом, на который вам будет противно и больно смотреть, если между нами что-то произойдет. Поэтому этого не должно случиться ни в коем случае. А вот выслушать вас, поговорить с вами я могу. Это будет правильно.
- Ты хочешь сказать, что мы, оставшись наедине, будем только разговаривать? – насмешливо, но уже с нотками зарождающегося гнева, спросила Марисса.
- Только у животных самец с самкой общаются лишь для того чтобы совокупиться, - спокойно возразил парень. – У людей или у вампиров, - сделал он легкий поклон в ее сторону, сообщая ей, что знает о том, что она вампир, - так быть не должно. Мужчина и женщина могут разговаривать и разговаривать откровенно, не подразумевая под этим общением, что оно должно закончиться сексом! Там, где я родился и воспитывался все именно так! Мужчина может общаться с женщиной, девушкой, как с другом, вот такое общение я вам и предлагаю.
С лица Мариссы словно упала маска, губы задрожали, глаза налились слезами.
- Да, все верно. Меня бросил мужчина, за которого я мечтала выйти замуж. Он женился на другой, - она жалобно всхлипнула. – Если бы эта другая была лучше, красивее меня, я бы поняла, я бы смирилась, но она хуже! Она хуже меня во всем: уродливее меня в сто раз…
- Судя по вашим словам, боюсь, вы никогда бы ни смирились, - перебил ее парень, - поскольку быть красивее вас, просто невозможно.
Щеки Мариссы порозовели от удовольствия, от раздражения, гнева и слез не осталось и следа, на губах появилась нежная улыбка.
- Ты не можешь этого знать… ну, то, что я самая красивая, - объяснила она свои слова.
- Могу, - с жаром ответил мужчина, - еще как могу! Вы совершенны, мало того, вы уникальны, у вас абсолютно идеальные пропорции фигуры, роста, длины рук и ног, абсолютные пропорции лица, каждой его черточки! Женщины, чтобы добиться такого же уникального соотношения, подрисовывают себе глаза, изменяя форму глаз и их размер, подкрашивают губы, используют крема и краски, чтоб исправить форму носа и скул. Но вам этого ничего не надо делать, вы уже и так совершенны, но самое главное у вас абсолютно идентичны правая и левая половина лица. Так в природе не бывает! Такими делают статуи богинь. Самых прекрасных и совершенных.
- Богинь? – польщено засмеялась Марисса, - А разве их несколько?
- Больше, чем несколько, - засмеялся мужчина. – Вас бы я сравнил с богиней любви и красоты, но я сомневаюсь, что Афродита так легко и просто разобралась бы с обидчиками. Скорее Афина – богиня честной, бескомпромиссной борьбы или Артемида – богиня охоты, которую окружает свита…
- А еще есть другие богини? – перебила его Марисса.
- Из самых могущественных богинь есть еще Гера, жена верховного бога, но я ее не люблю из-за ее безумной, неуправляемой ревности, - едва мужчина это сказал, как Марисса резко дернулась и на ее щеках проступили пунцовые пятна, свидетельства вновь зарождающегося гнева. – Значит, ревность, - сам себе под нос пробурчал мужчина, словно ставя диагноз пациенту.
- Что «ревность»? – с вызовом спросила девушка.
- Я имел в виду, что корнем всех ваших бед, скорее всего, явилась неуправляемая, неконтролируемая ревность, - нисколько не обижаясь на резкий и вызывающий тон, объяснил мужчина. – Это большая проблема, поскольку разорвать замкнутый круг, который она создает – практически невозможно.
- Невозможно? – грустно спросила Марисса.
- Мужчина и женщина поженились или просто стали жить вместе, у них все хорошо и спокойно, оба счастливы. Но вдруг случилось так, что кто-то усомнился в чувствах другого. Это могло произойти случайно, могло произойти при умышленном воздействии третьей стороны, или под воздействием алкоголя или магии, короче говоря, один из партнеров ощутил чувство ревности. Допустим, они поговорили, все выяснили и поняли, что это был как бы несчастный случай. Самым правильным в этой истории является постараться вернуться к тем отношениям и чувствам, что были до этого досадного инцидента, тогда существует большая вероятность, что любовь между ними не угаснет, и они будут счастливы друг с другом. Но так бывает не всегда. Чаще всего, зародившаяся ревность не угасает. Она заставляет постоянно подозревать любимого или любимую в измене, стараясь перехватить любой взгляд, брошенный в сторону, любое слово, сказанное кому-то. И вот тогда надо ждать бед. Сначала партнер оправдывается, потом обижается, потом злится, а потом… уходит. Уходит по разному: просто перестает любить и мечтает о ком-то другом, или уходит по-настоящему, поскольку выдержать безосновательные, несправедливые упреки не может никто.
- И как избавиться от ревности? – невесело спросила Марисса и сама себе ответила: - Надо убить соперницу!
- Ни в коем случае! – горячо возразил мужчина. – Кстати эта богиня Гера тем и отвращает, что она из ревности стареется убить и любовниц мужа и детей, родившихся в результате измены.
- Ну вот! – победно воскликнула Марисса, - Не одна я так думаю.
- Этот путь ведет в тупик, из которого нет выхода, - убежденно возразил парень, а потом, что-то припомнив, сказал: – Я расскажу одну историю, произошедшую в действительности. Мне ее поведал один мужик, когда мы с ним сидели вечером у костра после рыбалки. Как ни странно тот разговор тоже начался с обсуждения ревности. Кто-то из мужиков спросил его: не боится ли он оставлять на столько дней свою молодую и очень красивую жену.
- Не боюсь, - ответил он, а потом в порыве пьяной откровенности вдруг продолжил: - А ведь я страшно ревнивый, просто чудовищно, и моя первая жена очень сильно натерпелась от меня из-за этого. Я ревновал ее к любому мужчине, что оказывался рядом с ней. Я заставил ее бросить работу, и сидеть дома, но и это не избавило меня от ревности, наоборот, я каждую минуту подозревал, что пока меня нет, она в этот момент находится с любовником. И ведь, кажется, как я мог так себя вести? Ведь у меня самого была любовница? А вот мог! Сам изменял, но при этом ревновал жену до невозможного. А потом случилось несчастье, жена заболела и сгорела от рака, буквально, за два месяца. Через год после смерти жены, я снова женился. И поначалу повторилось тоже самое: я стал ревновать свою вторую жену к каждому мужчине, на которого она смотрела. И вдруг… Моя вторая жена оказалось такой же ревнивой, как и я, вот только ревновала она меня к одной единственной женщине – моей первой жене. Ее ревность не поддавалась описанию и каждый раз она плача повторяла, что если бы она соперничала с живой женщиной, то могла бы выставить ее в плохом свете, могла бы доказать, что она хуже, а вот соревноваться с мертвой невозможно. Она лучше всегда и во всем, поскольку в воспоминаниях остаются только самые лучшие моменты жизни. Но самое удивительное, что ревность моей второй жены каким-то образом перебила мою ревность. Я успокоился и перестал ее ревновать… - мужчина закончил рассказ, и вдруг неожиданно добавил: - А вообще в жизни все очень сложно. Если бы было возможно я бы посоветовал вам обратиться к хорошему психотерапевту!
- Пси-хо-те-ре-певт, - по слогам повторила Марисса, и совершенно непосредственно также по слогам продолжила: - Пси-хи-атр… - Мужчина подскочил от ее слов, будто его ужалили.

Глава 2

- Где вы слышали слово «психиатр»? – закричал он.
- Та женщина, что забрала у меня моего мужчину, сказала мне, что мне надо обратиться к психиатру. Я подумала, что это какой-то маг.
- Как найти эту женщину?! – бросился мужчина к Мариссе.
- Никак, - коротко ответила она. – Я ни за что не подпущу тебя к ней. Она увела у меня Шертеса, больше я ей никого не подарю.
И вот в этот момент Марисса в первый раз заметила нечто странное. Услышав ее категорический отказ, мужчина вдруг… заканючил:
- Пожалуйста, помогите увидеться с ней! Мне это очень важно… - и настолько его просящий голос шел вразрез с тем как он вел себя и как говорил до этого, что Марисса просто поразилась такому превращению, а еще ее удивил голос. Она могла поклясться, что сейчас с ней разговаривал совсем другой человек. А потом началось нечто совсем уж поразительное. Парень резко развернулся к ней спиной и злобно зашипел: «Заткнитесь, заткнитесь оба! Ничего я ее спрашивать не буду. Девушке и так плохо, даже без расспросов о ненавистной сопернице!».
Марисса осторожно тронула его за плечо.
- Эй, ты! Что с тобой? Тебе плохо? С кем это ты разговариваешь? – парень снова повернулся к ней лицом, улыбаясь во всю ширину рта. Возможно, улыбка была бы приятной, если бы не была настолько фальшива.
- Ничего! Это я так… обдумывал некоторые слова из нашего разговора, - Марисса просто кожей чувствовала, что он хочет перевести разговор на что-то другое, чтобы она забыла о его странном поведении и непонятных словах, и мужчина придумал такую тему. -  Простите, если я нарушаю правила вежливости, - вновь тем самым галантным голосом, который понравился ей в самом начале разговора, сказал мужчина, - очень ли это будет бестактно, если я спрошу ваше имя? Меня зовут Эг Тонан, я в некоторой степени ученый, и когда-то занимался разработкой акустических систем для Министерства обороны. Сейчас вот… путешествую, - мужчина слегка запнулся, словно кто-то попытался сдавить ему горло.
Марисса только хлопала глазами. В этом человеке было странно все: его одежда, его голос, его слова, и вообще все, что он говорил. Но она быстро справилась с собой и величественно ответила:
- Мое имя Марисса, остальное тебе знать обо мне не обязательно… - она сделала паузу, ожидая, что Эг тот час же закричит: «Вы Марисса?! Я знаю о вас больше, чем вы о самой себе!», но мужчина молчал, принимая правила игры, что она ему навязывала. Девушка досадливо вздохнула, ее самолюбию был нанесен жесточайший удар. Она считала, что о ней знают все, и достаточно произнести имя, чтобы мужчины валились в обморок от счастья от такого знакомства. Удивительно, но Эг услышав этот короткий раздраженный вздох, сразу понял, какую ошибку он совершил, и какое оскорбление нанес.
- Я никогда не был ни в этом королевстве, ни в соседних с ним, а всю свою жизнь я жил так далеко от этих мест, что невозможно и вообразить, только это объясняет и извиняет меня, - добавил он чуть слышно. Эти извинения, а также то, что он так чутко и внимательно всматривается в каждый ее жест, в каждое слово, успокоили Мариссу, и хорошее настроение вновь вернулось к ней. Она оглядела грязную таверну, оплеванный пол и резко встала со скамьи.
- Мы отправимся в один из моих домов! – приказным тоном, не терпящим возражений, уведомила она Эга. – И не спорь со мной! – добавила она, заметив его протестующий жест. - Ты собирался поговорить со мной, так вот здесь я разговаривать не собираюсь! Через секунду открылся портал, мужчина покорно шагнул в него, Марисса двинулась следом, предварительно бросив на стол несколько золотых монет.
У Мариссы было несколько домов, раскиданных по разным уголкам мира, в одном из них они с Эгом и оказались. Почему-то едва они остались одни, как Мариссу охватила какая-то не свойственная ей стеснительность. Может из-за того, что она была полностью уверена, что едва они окажутся наедине, как Эг немедленно попытается ее поцеловать или хотя бы обнять. Ничего подобного, он был сдержан, деликатен, молчалив и очень спокоен.
- Можешь занять вот эту комнату, - и Марисса толкнула ближайшую к ней дверь. Это была явно комната для гостей. Красивая и безликая. Эг благодарно кивнул. – Воду в ванную некому носить, поэтому предлагаю искупаться под струями водопада. Вода, конечно, холодная, но это не страшно… - Марисса резко замолчала, потому что едва не добавила о горячих объятиях, которые согреют любую ледяную воду. А такие слова были точно лишними. Впрочем, какая разница, что говорить! Марисса точно знала, что сейчас произойдет под струями водопада. Сначала Эг, отчаянно краснея и жутко стесняясь, будет искать какой-нибудь укромный уголок, чтобы  раздевшись догола (ну не будет же он купаться в брюках), зайти в воду. Марисса решила, что не будет ему мешать, а вот когда он окажется в воде… Она коварно улыбнулась, заранее представляя его смятение. Однако, все случилось с точностью до наоборот.
Эг, нисколько не смущаясь, стянул через голову рубаху, потом еще одну с короткими рукавами. Сел на землю и скинул странную обувь стянутую веревками, потом снял носки и, оставшись босиком, принялся расстегивать ремень на штанах. Ни в лице, ни в позе Эга не было ни грамма смущения. Расстегнув пояс, потом какую-то странную застежку на штанах, Эг спокойно снял их и остался в каких-то коротеньких странных подштанниках, разрисованных непонятными символами. Он встал на камень и нырнул в воду. Сделав небольшой круг, Эг выбрался из воды и присел на траву рядом с Мариссой. В ее глазах заплясали веселые огоньки. Марисса плавным движением выпрямилась перед ним, а потом медленно стала снимать с себя одежду. Она думала, что заставит его смутиться или даже покраснеть, но она снова ошиблась. С восхищением, которое он и не собирался скрывать, Эг наблюдал за обнажающейся девушкой, а когда она подошла к воде, он вдруг сорвался с места и побежал в дом. Вернулся через минуту, неся в руках какую-то маленькую коробочку, но прежде, чем Марисса его увидела, она сначала услышала, как Эг с кем-то ругается:
- Я все равно сниму ее на видео… мне похрен, что зарядки нет… разрядится, значит, разрядится, я все равно ее сниму!
Эг навел на Мариссу этот предмет и попросил ее зайти в воду.
- Зачем? – сразу же заупрямилась она.
- Марисса, - прикрикнул на нее Эг, - на счету каждая секунда. Зайди в воду, а потом выйди. - Марисса недовольно поджала губы, но любопытство узнать, для чего Эг все это делает, оказалась сильнее, и она выполнила его просьбу. – Смотри, - позвал он ее. Она с интересом взглянула на предмет и увидела себя, только крошечную. И тут эта крошечная Марисса спросила: «Зачем?», при этом так недовольно скривившись…
- Это я? Ты забрал мою душу и запер ее в этом предмете? – с ужасом спросила она.
- Ты что?! – возмутился Эг. – Это телефон, на нем просто можно запечатлеть кусочек жизни. Ничего страшного в нем нет. Вот смотри. – Эг что-то щелкнул, а потом, отодвинув коробочку как можно дальше от себя, недолго ее так подержал, потом засмеялся и чмокнул Мариссу в щеку. – Прости, -  смущенно сказал он, - не смог удержаться. Я еще никогда даже рядом не стоял с подобной красавицей, тем более голенькой, захотелось сохранить на память. - Марисса… Марисса засмеялась в ответ. Слово «голенькая» было каким-то милым, непошлым, домашним, дружеским что ли. – Смотри, - снова сказал Эг и показал ей, как крошечный Эг ее целует. – Видишь бояться нечего.
От его слов Марисса совершенно успокоилась и тут же встрепенулась.
- Ты можешь запечатлеть кого угодно, где угодно и когда угодно? – азартно, уже в предвкушении новых планов, спросила она. Но Эг ее жестоко разочаровал.
- Видишь вот эту деталь? – и маленькая коробочка в его руках рассыпалась на несколько обломков. – Она называется батарея, и она, к сожалению, разряжается. Если ее не зарядить, то ничего снять не получится…
- Так заряди ее, - нетерпеливо приказала Марисса, не дослушав его объяснений. – Я бы с радостью, - уныло сказал Эг, - Вот только чтобы зарядить ее надо построить электростанцию… или прибить одного дебила, который не дал нам возможности купить солнечную батарею, и пару аккумуляторов, - злобно, негромко и очень мстительно, добавил он. – Я вот надеюсь может быть ваши маги что-нибудь придумают, Если нет, то скоро нельзя будет увидеть даже эти кадры, - Эг о чем-то задумался.
- Марисса, - необыкновенно проникновенным голосом сказал он, пытливо вглядываясь в ее глаза, – если ты не хочешь знакомить меня с женой Шертеса – то и не надо, но я прошу тебя, хотя бы рассказать о ней. Быть может эта девушка не та, которую я ищу. Пожалуйста, очень тебя прошу!
При первых же его словах Марисса отрицательно качнула головой, но потом сменила гнев на милость. Поскольку разговаривать голышом было довольно странно, она быстро натянула штаны и рубашку и босиком пошла в дом. Эг собрал остальные вещи свои и Мариссы и отправился вслед за ней.

Глава 3

Они расположились у камина. Наступил вечер и пляшущие огоньки настраивали на откровенную доверительность.
- Как Шертес встретил свою жену? – задал Эг наводящий вопрос.
- Не знаю. Я могу только повторить слова этой лгунью, а ты уж сам решай верить ей или нет, я вот, не верю ни единому ее слову, - не удержалась Марисса от очередной шпильки в адрес разлучницы. Но Эг пропустил эти ее слова мимо ушей, вслушиваясь в каждой слово рассказа. – Начинать надо с того момента, как Шертес попал в плен к Страгу…. – больше Марисса ничего не успела сказать, поскольку Эг подпрыгнул в кресле, как ошпаренный, а потом схватив ее за плечи, начал трясти, выкрикивая ей в лицо каким-то хриплым чужим голосом:
- Ты сказала Страг?! Ты сказала Страг?! – Она могла, конечно, одним ударом отправить его в другой конец комнаты, но поведение мужчины настолько контрастировало с тем, как он вел себя до этого, что казалось перед ней совсем другой человек. Взять хотя бы тот момент, что он обращался к ней на «ты», и грубо небрежно тряс за плечи. Марисса с интересом наблюдала за этим превращением, не отвечая ни слова. И тут снова Эг изменился, он поспешно даже с испугом отпустил ее руки, отошел от ее кресла на шаг, и каким-то покаянным тоном начал извиняться за свою несдержанность.
- Простите меня, Марисса, пожалуйста, простите. Имя Страг для меня… Это мой враг, самый заклятый и страшный. Он… в общем я боюсь его до одурения. Из-за него мне приходится прятаться и скрываться. Если вы что-то знаете о нем, то прошу вас, расскажите. – Эг не врал, она это точно чувствовала, поэтому не стала капризничать, а, наоборот веселым и торжествующим голосом сказала:
- Что ж, могу тебя обрадовать, Страг мертв. Шертес его убил, - она чуть скривилась, не в силах произнести ненавистное имя, но пересилила себя и добавила: - Говорят, что уничтожить Страга Шертесу помогла его будущая жена, собственно, в благодарность за это он на ней и женился, - Марисса не была бы Мариссой, если бы упустила, хоть малейшую возможность съязвить по поводу этой девицы. Эг чуть заметно улыбнулся, словно хорошо понимая те чувства, которые руководили Мариссой, ничуть ее не осуждая за это, и Мариссе понравилась эта доброжелательная снисходительность, прекрасное настроение снова вернулось к ней, и она с удовольствием стала пересказывать ему историю спасения Шертеса. – Она сказала, что ее отец маг, и он понадобился Страгу, но поскольку отец отсутствовал, то Страг ее забрал в свой замок, в качестве заложницы. Уж не знаю, как там получилось, но только каким-то образом, эта Лорри оказалась в одной камере с Шертесом и помогла ему освободиться…
- Неужели освободить Шертеса было настолько легко? – грубо прервал ее Эг, и снова Марисса показалось, что в этот момент с ней разговаривал другой человек, но она не стала заострять на этом внимания, поскольку Эг задел ее самые ранимые струны души.
- Так и я говорю об этом! – обрадовано вскричала она. Ты не видел этой Лорри. Маленькая, худая, страшная и слабая, она ни за что не смогла бы освободить Шертеса, ведь если бы его так легко было освободить, то он освободился бы и сам. Я знала, что она лжет, знала, знала! – Марисса хотела еще продолжить высказывать свое мнение о Лорри, но тут Эг спокойно ее спросил:
- Марисса, если бы это была неправда, то разве Шертес женился бы на ней? – этот простой аргумент так сильно расстроил девушку, что она надолго замолчала, уставившись на огонь с самым хмурым и недовольным видом. Она так углубилась в свои мысли, что не сразу заметила, как Эг отвернулся от нее и ожесточенно спорит тихим голосом с самим собой:
- Эта Лорри и есть та девушка, что оставила картинку в таверне.
- А если ты ошибаешься?
- Не ошибаюсь, сами подумайте, таких совпадений быть не может, по-моему все ясно: каким-то образом мы переместились в тот круг, в котором ждали ее. Помните лица тех охотников, когда мы оказались в круге? А она, значит, попала к Страгу в тот момент, когда он проводил ритуал. Шертес был в качестве жертвы…
- Марисса, - неожиданно обратился Эг уже к девушке, - Шертес сильный вампир?
- Очень, - коротко ответила она, - с ним смог бы соперничать разве что мой отец – больше никто. Эг, а с кем ты все время разговариваешь? – заинтересовано спросила Марисса. – Такое ощущение, что ты споришь с самим собой, и стараешься это делать разными голосами. – Эг тяжело вздохнул:
- Ты права, права во всем, вот только чтобы тебе объяснить… - Эг почесал голову, в надежде, что необходимые слова отыщутся. -  Это долгая и запутанная история, а еще она совершенно неправдоподобная, боюсь ты мне не поверишь, когда ее услышишь.
- Поверю, - вкрадчивым голосом возразила ему Марисса, боясь, что Эг передумает рассказывать. Она от природы была любопытна и обожала таинственные, невероятные истории и происшествия.
- Хорошо, - Эг на минуту задумался, не зная с чего начать, а потом, словно бросившись с обрыва в воду, сказал: - Марисса, я из другого мира. – Эг с тревогой взглянул ей в глаза, ожидая увидеть неверие и насмешку, но в глазах девушки читалось только любопытство, заинтересованность… и восторг. Теперь пришла очередь удивляться Эгу. – Ты не удивлена? Ты веришь мне? – поразился он.
- А почему я должна тебе не верить? Я знаю несколько случаев, когда очень сильные маги призывали существ из других миров, - она задумалась, припоминая еще какие-нибудь случаи, - Как же я забыла,  – воскликнула она, - раньше в этом мире жила такая раса – шагарры. Они тоже переместились в другой мир… Ты шагарр?! – с радостной надеждой закричала  Марисса. Эг смущенно кашлянул:
- Шагарры среди нас тоже есть.
- Среди кого это «нас»? – удивилась девушка. Эг снова тяжко вздохнул:
- Лучше я начну рассказывать все по порядку, ты сама поймешь, кто это «мы».
… Ты права. Шагарры ушли из этого мира, но здесь остались их потомки. Хоть это были и полукровки, но они все равно обладали многими способностями их расы, и вот в чью-то светлую шагаррскую голову пришла мысль попытаться разыскать этих потомков. Для этой благородной миссии выбрали добровольца, я так понимаю, самого молодого тупого и дурного, - ядовито добавил Эг, и на минуту замолчал, ничего не отвечая, улыбаясь самой язвительной улыбкой, и к чему-то прислушиваясь, потом спокойно продолжил: - Так вот это недоразумение, оказавшись в этом мире, сразу же привлекло к себе внимание Страга, который по каким-то признакам узнал, что Деттер шагарр. И вот вместо благородной миссии спасения полукровок, началась охота Страга за Деттером, и, учитывая умственные способности последнего, - снова не удержался Эг от сарказма, - охота блестяще завершилась поимкой Деттера, - при этих словах Марисса ахнула, хорошо понимая, что значит оказаться у Страга в плену. – Ну, так вот, - продолжил Эг. – Деттер не мог допустить, чтобы важная информация попала в руки врага, поэтому, последним усилием воли вышвырнул свою сущность в пустоту, надеясь, что его сознание найдет подходящее тело, и оно нашло… мое, - с нескрываемой горечью сказал Эг. Однако через секунду он стряхнул с себя уныние и продолжил рассказывать, как ни в чем не бывало: - Но не повезло не только мне, очень крупно не повезло самому Деттеру, потому что в тот момент, когда его сознание вошло в мое тело, я как раз находился в лаборатории, где испытывал новое, оружие, которое я создал. Это был экспериментальный портативный образец… да хоть в этом повезло, - покачав головой, задумчиво сказал Эг, вновь осознав, то невероятное стечение обстоятельств, приведшее к таким последствиям. – Если бы в лаборатории находился не прототип, а настоящее оружие, то от меня и от Деттера остались бы одни воспоминания. Но даже этот маленький портативный прибор, чуть не убил нас, поскольку, то количество энергии, что несло с собой сознание Деттера, заставило эгоэх спонтанно сдетонировать, - Эг снова замолчал, к чему-то прислушиваясь: - «Эгоэх» - это условное название, - стал чуть смущенно стад объяснять он, а поскольку Марисса ничего не спрашивала, то она поняла, что Эг объясняет не ей, а кому-то другому. – Эг – это мое имя, а эхо – сущность работы прибора. Понимаете, я открыл удивительный эффект. Если запустить звуковую волну, а потом, отразившиеся от поверхностей звуковые волны изменить определенным образом, то повторная звуковая волна несет такую сумасшедшую разрушительную энергию…
В общем, мои теоретические разработки заинтересовали очень многих в военном ведомстве, мне выделили и лабораторию, и гранд на разработку моих идей. Я создал прототип и как раз начал проводить серию проверок. И тут! Я, так понимаю, энергия звуковой, измененной волны, объединившись с энергией, что перемещала сознание Деттера, каким-то образом усилили друг друга и выбросили мое несчастное тело в другой мир. Вот только тело настолько пострадало, что ни Деттер, ни я сам, не могли пробиться в сознание и мозг создал новую личность. Его имя Сергей. Как ни странно именно он получил главный доступ к управлению моим телом, и только с его разрешения, мое собственное тело начинает мне подчиняться. Вот такой парадокс сознания, - невесело закончил Эг. – Тело Деттера осталось в плену у Страга, что, как я понимаю, Страга, совершенно не устраивало. Скорее всего, он стал искать способ вернуть Деттера назад. Думаю, для  этого ему и понадобился очень сильный вампир. И вот, идем мы спокойно на работу, и вдруг открывается воронка портала. Хорошо, что Деттер успел объяснить, что происходит, и у нас было немного времени, чтобы подготовится к этой страшной встрече. Но все снова пошло не так, как ожидалось. Вместо подвала Страга мы оказались совсем в другом месте, да еще в окружении охотников за потомками шагарр. Как видишь, нам удалось вырваться, но стало понятно, что произошла путаница, и в замок к Страгу попал кто-то другой. Мы от всего сердца сочувствовали этому бедолаге, но помочь ему было невозможно.
И вот, - обратился Эг к девушке. – Зашли мы в трактир и вдруг видим на стене картинку из журнала того мира, откуда нас вытянул Страг. Мы не верили своим глазам, но буквы под картинкой убедили, что это так и есть. Трактирщик рассказал, что эту картинку оставила девушка в уплату долга, из чего можно было сделать вывод, что к Страгу попала девушка, и что, она каким-то невероятным образом вырвалась от него. Теперь вы понимаете, почему я хочу знать о ней, как можно больше? – Эг с надеждой посмотрел на Мариссу, а она в это время бездумно смотрела на огонь, видимо обдумывая то, что рассказал ей мужчина.
- Возможно, ты прав, - оторвавшись от созерцания горящих углей, сказала она. – Это хоть в какой-то бы степени объяснила и оправдала женитьбу Шертеса на этой никчемной девице. Скажи, - вдруг встрепенулась девушка, - а жители мира, из которого ты пришел, обладают какими-то невероятными способностями: ну, там силой или властью над огнем, водой, землей или металлом? Это бы объяснило, как она смогла освободить Шертеса из оков.
- Нет, - Эг виновато пожал плечами. – Никаких сверхспособностей, люди, как люди. К тому же мой мир и мир Сергея не магические, а технологические. Никакой магии, только развитие науки и техники.
- Ну и как тогда она смогла спасти Шертеса? – удивилась Марисса.
- Я бы тоже хотел это знать, - Эг проникновенно посмотрел ей в глаза, без слов намекая ей, что это возможно сделать только с ее помощью.
- Я к Шертесу не пойду! – в голосе Мариссы появились какие-то истеричные, взвинченные нотки, Эг с ней не спорил, но продолжал все также просительно смотреть ей в глаза. – Я не могу появиться у Шертеса, - уже не истерично, а как-то оправдывающее начала говорить Марисса. – Понимаешь, его жена куда-то делась, то ли сама сбежала, то ли Шертес ее выгнал, - Марисса тяжко вздохнула: - Ну и я обрадовалась тому, что эта дрянь добровольно освободила мне место рядом с Шертесом, ну я и попыталась воспользоваться таким преимуществом… - Марисса умолкла, не желая продолжать, но Эг и сам догадался, что отчаянная попытка Мариссы позорно провалилась.
- Расскажи, что случилось, - мягко попросил он. Марисса жалобно всхлипнула, и с сомнением посмотрела на Эга, но поскольку, скорее всего, во всем мире не было существа, которому она могла бы рассказать о том, что ее мучает, она сначала медленно и неуверенно, потом все быстрее и быстрее начала рассказ.

Глава 4

…- Я тебе уже говорила, что из-за меня Шертес часть своей жизни? – вопрос был чисто риторический, Марисса прекрасно помнила, что об этом еще не было и речи, но Эг подыграл ей и ответил также мягко и доброжелательно:
- Нет, вы ничего об этом пока не говорили, но может быть будет лучше начать с того, зачем вы ему вообще решили стереть память?
- Да не собиралась я ему стирать память?! – с досадой на себя, воскликнула Марисса. – Это произошло случайно. Я хотела разорвать нить, что связывает вампиров после брачного ритуала. И я ее разорвала! – со сдержанной гордостью добавила она. – Представляешь, столетиями считалось, что эту связь разорвать невозможно, а у меня получилось! Теперь состав этого зелья будет нашим семейным сокровищем, так отец мне по секрету сказал. Он сначала ругал меня, а потом, узнав об этом зелье, даже похвалил меня.
- А как же Шертес? – не удержался от вопроса Эг.
- Отец мне потом сказал, что ничего страшного с Шертесом не случилось. Маг, что создал зелье, клятвенно пообещал, что память к нему вернется. Ну и если Шертесу так уж сильно захочется снова жениться на своей бывшей жене, он может еще раз пройти тот же ритуал… - при этих словах Марисса недовольно поджала губы, и ее глаза стали злыми и колючими. Эгу не понравилось выражение ее лица, и он попытался увести ее от неприятных мыслей.
- Что произошло дальше?
- Дальше… - Марисса вздохнула.- Дальше Шертес выгнал меня из своего дома, запретив приближаться и к нему, и к его жене.
- Ты, разумеется, проигнорировала этот приказ? – засмеялся Эг, увлеченный рассказом девушки, не заметив, что стал обращаться к ней на «ты».
- Нет. Я его не то чтобы проигнорировала, просто в один из дней отцу пришло приглашение от Шертеса посетить его дом, в связи с каким-то событием. Поскольку в этом приглашении не было специальной приписки, как в предыдущих, - обидчиво добавила Марисса, - в которой подчеркивалось бы, что мое присутствие нежелательно, я сделала правильный вывод, что могу сопровождать отца в этом визите. Так и случилось. Шертес был любезен, вежлив и галантен, очень сильно напоминал мне самого себя в первую нашу встречу. Я сразу догадалась, что этой зловредной проходимки в доме нет. Понял это и мой отец, но, разумеется, никаких вопросов он Шертесу не задавал. Я ждала, что Шертес сам скажет, куда делась его дорогая бывшая женушка (Марисса произнесла слово «женушка» так, что казалось оно, состоит из одних шипящих), но он не удосужился объяснить ее отсутствие, - с раздражением сказала Марисса. –  Шертесом беседовал, то с одним, то с другим гостем, а я потихоньку за ним наблюдала и очень скоро поняла, что веселость, любезность Шертеса, чистое притворство. Когда он оставался один, его лицо становилось грустным и каким-то потерянным, словно он что-то забыл и никак не может это вспомнить, а все вокруг напоминает об этом забытом, - рассказывая о своих наблюдениях за вампиром Марисса так злобно сжала губы, что не оставалось сомнений в том, что ей не понравилось выражение лица Шертеса, очень не понравилось.
- Марисса, - постарался отвлечь ее от неприятных мыслей Эг, - ничего удивительного в поведении Шертеса нет. Он потерял память о большом отрезке своей жизни, это не могло его не беспокоить.
- Нет, - Марисса упрямо сжала губы, - он думал об этой дряни. Я это точно знаю! – Эг вздохнул, понимая, что спорить бесполезно.
- И что же ты сделала, чтобы развеселить Шертеса? – с нескрываемым сарказмом спросил он, поскольку слово «развеселить», имело совершенно противоположное значение.
- Да, я решила его развеселить! – с вызовом сказала Марисса. – Но сначала нужно было избавить его от печальных воспоминаний. Разумеется, самые плохие из них хранились в комнатах его бывшей жены…
- И ты решила, - подхватил вместо девушки Эг, - избавить Шертеса и от воспоминаний… и от самих комнат! – Марисса дернулась, чтобы что-то возразить, но потом обреченно махнула рукой, признавая правоту предположений Эга.
- Да, я подумала, что если уничтожить все вещи в комнате Лорри (с рычанием произнесла Марисса ненавистное имя), то память о ней исчезнет намного быстрее.
- Интересно, как Шертес на это отреагировал, ты же с ним, я надеюсь, посоветовалась? – Марисса гневно взглянула на Эга, но у него было такое восхищенное и веселое лицо, в предвкушении, невероятно увлекательного рассказа, что ее гнев мгновенно испарился.
- Нет, ему я ничего не сказала, наоборот, как только заметила, что он увлекся разговором с советником отца, я осторожненько прошмыгнула на второй этаж и двинулась к комнате Лорри. Мне осталось пройти каких-то два шага, как на моем пути вырос Шертес и любезно поинтересовался, что я тут ищу. Мне пришлось сделать вид, что я случайно забрела в это крыло. Шертес сделал вид, что поверил мне. Но мое самолюбие было задето. Я поняла, где совершила ошибку: я слишком долго добиралась до комнаты пытаясь остаться незамеченной. Надо было действовать так, как я действовала всегда: вихрем взлететь по лестнице, и через несколько мгновений я окажусь в этой злосчастной комнате. Но ничего не получилось. Едва я коснулась ручки, как Шертес стиснул железной хваткой мою кисть, не позволяя открыть дверь. Я пришла в ярость. Теперь попасть в эту комнату стало для меня делом чести. Я пошла на хитрость. Уговорила отца осмотреть вместе со мной дом Шертеса, под предлогом того, что я хочу такую же планировку в одном из своих домов. Но едва мы с папой подошли к этой двери, как Шертес встал на нашем пути не давая заглянуть в комнату.
- Лорд Шертес, - обратилась я к нему. – У вас такой замечательный дом, но вот в этом крыле мы еще не были. Мне бы очень хотелось посмотреть на планировку и отделку этих комнат. – Я говорила спокойно и убедительно, у Шертеса не было причин отказать мне в такой малости… но он отказал! – в голосе Мариссы звучала обида: «Видите ли, - сказал он, - это комнаты моей жены, и я думаю, заходить в них в ее отсутствие будет неправильно», - представляешь Эг, - с жаром объяснила Марисса, - Шертес сказал «моей жены», а не «моей бывшей жены»! И будь уверен, это была не обычная оговорка, Шертес так сказал специально, чтобы сделать мне больно! Я сначала просто взбесилась. Если бы в этот момент я оказалась в комнате этой змеюки, то там бы… - Марисса не договорила, но перед глазами Эга, словно воочию замаячила гора из щепок, оставшихся от мебели, и крошечные лоскуточки ткани, оставшиеся от вещей и одежды. – Я думала и думала, как мне пробраться в комнату, и тут мне в голову пришла мысль: зачем мне рваться в комнату через дверь, когда там есть два окна. Я вышла на улицу и стала осматривать фасад. И тут снова появился Шертес, похоже он не на секунду не оставлял меня без внимания. А еще через полчаса пришли рабочие и заколотили металлическими листами окна и двери комнат Лорри.
Эг смеялся так, что чуть не вывихнул челюсть. Отсмеявшись он сказал Мариссе, что ничего страшного, чего бы ей стоило по-настоящему стыдится, в ее поступках не было.
- Не было, - перекривила его Марисса, - ты не знаешь, что произошло на второй день!
- А был еще и второй день? Это еще было не все?!– потрясенно спросил Эг, и добавил без всякого перехода:  - Бедный Шертес, вот это он попал, - потом Эг посмотрел на девушку: - Марисса, ну как можно быть таким бесцеремонным чудовищем?
- Ничего я не чудовище! – с жаром возразила вампирка. – Я что много хочу? Что в тех комнатах такого необычного и тайного?
- Это личные комнаты Шертеса и Лорри, - с нажимом на слове «личные» сказал Эг. – Если ты не понимаешь, то я объясню: «личные» - это такая часть жизненного пространства, которую никто не должен видеть, в которые никто не может входить, кроме владельца. Только на этом крошечном кусочке, хоть человек, хоть вампир, может позволить быть самим собой, таким, каким он есть на самом деле…
- Вот, все правильно! – радостно подхватила Марисса. – Я как раз и хотела увидеть какая на самом деле эта Лорри!
- Марисса! – уже с отчаянием произнес Эг. - Неужели мама тебе не объяснила, что не все хотят, чтобы их видели незащищенными, уязвимыми… - Эг резко замолчал, увидев, что глаза Мариссы стали темно-багрового цвета. Такими они не были даже в минуты самого лютого ее гнева. – Марисса, - тихо прошептал Эг. Он хотел спросить, что случилось, но его феноменальная память и необыкновенные аналитические способности мгновенно подсказали ответ на его непроизнесенный вопрос. «Мама», - именно это слово заставило так измениться Мариссу. – Мама? – вопросительно сказал Эг, глядя в глаза Мариссы, и поскольку она молчала, он сказал уже утвердительно, не сомневаясь в том, что правильно угадал, причину. – Мама. – Он вдруг подумал, что вампирка уже сто раз сказала слово «отец», и ни разу не упомянула о матери. Этому могло быть только одно объяснение. Эг с сочувствием посмотрел на девушку и с таким же сочувствием спросил: - Ее уже нет в живых?

Глава 5

- Не знаю, – Марисса вздохнула, но вздох выражал скорее досаду, чем горе.
- Как это, не знаешь?
- А вот так! – резко ответила девушка, всем своим видом показывая, что на эту тему она не желает разговаривать. Эг не спорил, у каждого в душе есть такая боль, такой кусочек воспоминаний, к которому не хочется прикасаться. Он понимал это и поэтому только жалел от всей души эту девушку. И Марисса это почувствовала, вся ее резкость и воинственность исчезла без следа, и она совершено нормальным, только чуть грустным голосом объяснила: - Это произошло, когда моей младшей сестре Дейле было всего три недели. Мама и отец поссорились. Я не любила, когда это происходило, поэтому спряталась в своей комнате. Видишь ли, - соизволила добавить Марисса, когда родители ругались, то сотрясался весь дом, поскольку они никогда не уступали друг другу. Я всегда переживала, так как любила их обоих. И в этот раз все было, как обычно. Они ругались, потом мама окончательно рассердилась, открыла портал и ушла. Так было сто раз. Мама или отец уходили порталами в один из домов и там некоторое время жили, отдыхая друг от друга. Но в этот раз мама ушла и пропала. Отец не сразу бросился ее искать, не сразу понял, что ее нет ни в одном из домов, что она там даже не появилась. Папа испугался так… ты даже не представляешь, как может испугаться вампир, - грустно усмехнулась Марисса. - Что после этого началось! Я была подростком и участвовала в поисках. Папа перевернул весь мир. Он использовал и магов и ищеек, но все было напрасно. Отец, в глубине души, знал, что так и будет, поскольку самое сильное поисковое устройство находилось у него на предплечье, - заметив, что Эг не понимает о чем идет речь, Марисса снисходительно пояснила: - Брачное клеймо, что связывает супругов навечно. С его помощью каждый из них может почувствовать, где находится другой супруг, даже если их будет разделять полмира. Так вот: отец чувствовал, что мама жива, но не мог понять, где она находится. Это возможно только в одном случае, если мама не хочет, чтобы ее нашли. Вот и получается, что она бросила меня, моего брата, мою только народившуюся сестру и ушла от нас. – В голосе Мариссы было столько боли, горечи и обиды, что Эг не удержался от вопроса:
- Ты, наверное, ненавидишь ее? – Марисса прищурила глаза, а потом медленно сказала:
- Когда я найду ее и узнаю, что она счастливо и радостно жила где-то с любовником – то я буду ненавидеть ее больше всех на свете, но понимаешь, Эг, иногда я представляю ее в каком-нибудь страшном и мрачном подземелье, представляю, как она отчаянно шепчет: «Только не забывайте меня. Только не забывайте обо мне!», я хочу… - Марисса не договорила, но ее боль была настолько осязаема. – Мне бы только узнать, что у нее все хорошо. Узнать, и тогда я успокоюсь, и буду ненавидеть ее, но это не будет так больно, как сейчас, - Марисса несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, но пережитые эмоции не отпускали ее: - Какая же Дейла счастливая! – с яростью в голосе сказала Марисса. – Мама ушла, когда сестре было всего несколько недель, и она совершено не помнит ее. А я помню! – голос Мариссы стал еще резче. – Я помню маму и мучаюсь от этих воспоминаний, а Дейла ничего не помнит, ей повезло. Ей всегда везет! – с завистью сквозь зубы добавила Марисса.
- Ты точно уверена, что твоя сестра счастлива от того, что совсем не помнит свою маму? – медленно и осторожно спросил Эг. – Мне кажется, что она пожертвовала бы очень-очень многим, чтобы иметь хоть крохотную частичку воспоминаний о маме. – Глаза Мариссы потемнели, казалось, в них плещутся бордовые язычки пламени.
- Ты не знаешь мою сестру, ты не знаешь какая она эгоистичная дрянь, если я говорю, что она радуется тому, что совсем не помнит нашу маму, значит, так это и  есть. – Эг хотел что-то возразить, но вместо этого погладил Мариссу по руке.
- Как скажешь. – В его голосе не было ни сарказма, ни иронии, он принимал ее слова, не пытаясь что-то доказать и оспорить. Плечи Мариссы поникли, весь ее воинственный облик куда-то исчез, и она чуть запинаясь, сказала:
- Ты это, знаешь.. не надо так говорить. Мне становится не по себе. Сразу начинаю думать, что я ошибаюсь, что я не права. Лучше спорь со мной, не соглашайся, доказывай, что я дура, идиотка! Мне так лучше, мне так легче, я не выношу, когда чувствую, что я в чем-то виновата. – Эг не выдержал и засмеялся:
- Значит, если я скажу, что ты в чем-то неправа, ты будешь яростно спорить со мной и доказывать, что это не так. Но если я скажу, что ты права, то ты сразу начнешь сомневаться в своей правоте и будешь готова признать свои ошибки. Я правильно понял? – теперь засмеялась и Марисса, поскольку в пересказе Эга ее слова выглядели просто абсурдно, но она не сдавалась.
- Хоть это звучит нелепо, но, тем не менее, это так! – вызовом сказала она, ожидая услышать насмешку или иронию, но глаза Эга излучали только восхищенную нежность.
- Марисса, такой девушки как ты, нет больше ни в одном из миров, я впервые не жалею, что попал в этот мир, из-за тебя. Я никогда бы ни к одной девушки моего мира и мира Сергея, не испытывал того, что испытываю к тебе. – Марисса покраснела от удовольствия. Ей много раз и в любви признавались, и комплименты делали, но она почему-то всегда ощущала, что это все говорилось для того, чтобы только попасть к ней в постель. Сейчас она ощущала, что Эгу она нравится не как возможная любовница, она нравится ему как личность со всеми своими недостатками. И все же последние слова Эга навели ее на мысль.
- Эг, а у тебя в твоем мире была девушка? – Эг смущенно засмеялся.
- Если ты имеешь в виду, любил ли я кого-нибудь – то нет, а интимные отношения у меня, разумеется, были.
- С проститутками? – заинтересовалась Марисса.
- Нет, что ты! Э… Как бы тебе рассказать… Я жил в городке, окружающем большой комплекс полигонов, лабораторий, напичканных самой современной техникой, рядом жили такие же ученые, работающие в этих лабораториях. Мы все настолько погружены в научные работы, что времени на знакомства, ухаживания ни у кого просто не было. Но среди ученых не мало молодых женщин, у которых были такие же проблемы не хватки времени на свидания и встречи, но поскольку все мы осознавали необходимость в сексуальных разрядках (в первую очередь из-за того, что они стимулируют нейроны головного мозга), что было найдено простое и эффективное решение этой проблемы. Идешь в какое-нибудь кафе, там выбираешь понравившуюся девушку, предлагаешь ей посмотреть фильм или выпить кофе у тебя в комнате, она присматривается к тебе, решая: принять или нет твое предложение. Кстати, очень часто происходило и наоборот, девушка предлагала провести вместе вечер. Если симпатии были взаимны, то пара уединялась. Обо знали каждое действие друг друга, знали чего ждать от этой встречи и к чему быть готовым. Существовало негласное правило: каждый из партнеров должен получить удовольствие, поскольку каждое движение, каждый жест был отработан, с этим проблем не возникало.
- Нейроны головного мозга, - презрительно скривившись, передразнила Эга Марисса, едва выговорив незнакомые слова, но Эг категорически не согласился с таким ее пренебрежением.
- Самые лучшие идеи, приходили мне как раз в эти моменты! – с жаром стал рассказывать он. – Даже если в этот момент я еще продолжал заниматься сексом (ну, например, если партнерша еще не получила удовольствие), даже это не мешало рождаться невероятным идеям.
- То есть ты, находясь рядом с девушкой, думаешь не о ней, а о каких-то формулах…
- У девушек тоже самое, - с обидой перебил ее Эг. – Сколько раз я натыкался на бесстрастный, бессмысленный взгляд, устремленный в потолок, и губы, шепчущие не мое имя, а то, как составить таблицу, решить уравнение или провести какой-то опыт.
- Какой страшный мир, - потрясенно сказала Марисса.
- Ничего не страшный! Это умный, продуманный, логически совершенный мир, мир, в котором рождаются гении во всех областях науки и техники.
- Удивительно как в твоем мире вообще кто-то рождается, учитывая то, как вы там занимаетесь любовью, - фыркнула Марисса.
- О рождение ребенка настолько серьезное и ответственное дело, что немногие пары идут на это. Для начала, они уведомляют о том, что хотели бы воспитывать ребенка. С ними беседует психолог, потом они проходят курсы по воспитанию детей, потом особые психологические тесты, позволяющие убедится, что у родителей хватит, терпения, такта, мягкой настойчивости, чтобы привить ребенку самые важные духовные ценности…
- Да, смотреть в потолок во время занятий любовью, почти не обращая внимания на девушку, что рядом, - ехидно вставила Марисса. Эг посмотрел на Мариссу, хотел что-то возразить, но потом махнул рукой и продолжил:
- И только когда психологи дадут заключение, что пара может воспитывать ребенка, начинают проводиться тесты на генетическую совместимость.
- На что? – переспросила Марисса, услышав незнакомое слово.
- Ну, наши медики или лекари (чтоб тебе было понятнее) могут точно предсказать, с какими способностями родится ребенок, и если возможны отклонения, предупредят об этом будущих родителей.
- То есть вся подготовка, все обучение напрасно?! – поразилась Марисса. – Не проще ли сначала провести эти самые тесты, что ты назвал?
- Конечно, нет!- удивился Эг ее вопросу. – Найти пару, что может правильно воспитывать ребенка намного сложнее, а тут как раз ничего сложного. Паре предложат воспользоваться другим генетическим материалом – вот и все.
- Что значит другим материалом? – подозрительно спросила Марисса.
- Это значит, что можно взять семя другого мужчины или яйцеклетку…
- Семя другого мужчины?! То есть муж будет воспитывать не своего ребенка? – перебила его девушка.
- Ну и что? – удивился Эг. – Учитывая, сколько сил они потратят на воспитание, не кажется ли тебе, что лучше воспитывать такого ребенка, который будет стоить затраченных сил.
- Ты в своем уме? Какая отдача? Важно только одно: твой это ребенок или нет!
- Я так не считаю, - буркнул Эг.
- Какой отвратительный мир, в котором ты родился! – с чувством сказала Марисса, и вдруг с интересом спросила:
- А твой отец, это твой настоящий отец, или он тебя просто воспитал? – Эг тяжко вздохнул:
- Учитывая, каким разочарованием я для него являлся, то, несомненно, настоящий. Если бы он выбирал, то выбрал бы не такого умника, как я, а такого же сильного, помешанного на совершенствовании собственного тела, каким был он сам. Вот и подтверждением моим словам, что нельзя оставлять такое важное решение о рождении ребенка на волю судьбы, иначе может ждать страшное разочарование.
- Все равно ужасный, отвратительный мир, - упрямо повторила Марисса.
- Ужасный или не ужасный, - с какой-то ленцой возразил Эг, но если бы так случилось, что наши миры сошлись в непримиримой войне, то этот мир не выстоял против моего и часа.
- Что?! – завопила Марисса. – Да ты не знаешь, какие у нас сильные маги!
- А ты не знаешь законов сохранения энергии, - спокойно возразил Эг.
- Какой еще энергии?
- Понимаешь, я уверен, что вот эта самая магия – всего лишь неизвестный пока науке вид энергии. Теперь сама подумай, какое количество энергии (неважно какой) может выработать один человек, пусть даже очень сильный, А теперь представь мощь оружия, энергию, для производства которого, вложили миллионы человек, пусть косвенно, пусть не на прямую. Ты не представляешь, какое оружие и сколько его создано в моем мире. Мы только начали освоение других планет, и никто не знает, с чем могут столкнуться наши первопроходцы, надо быть готовым к самому худшему. Так вот от вашего мира осталась бы только кучка астероидов и пыли.
- Какой мерзкий, злобный и отвратительный мир, - Марисса стиснула зубы, переубедить ее в обратном, Эг так и не смог.  Они отправились по своим спальням, недовольные друг другом. Это было даже хорошо, поскольку у Мариссы были в отношении Эга свои планы, и они предусматривали (в первую очередь), ночевку в одной спальне и одной кровати.
А так они проснулись утром пусть и не в очень хорошем настроении, зато без всякой неловкости друг перед другом. Эг, честно говоря, был уверен (в большей степени из-за уверений Деттера), что Марисса выгонит его утром (это в лучшем случае), а в худшем убьет, но ничего этого не произошло. Эг, несомненно, нравился Мариссе, и она не собиралась с ним расставаться.
- Хочешь, я покажу тебе мои самые любимые места? – спросила она Эга, в полной уверенности, что он ухватится за ее предложение, но Эг молчал, а потом спросил очень неуверенно:
- Марисса, а что если я тебя о чем-то попрошу?
- О чем? – сразу же насторожилась она, не замечая, что ее глаза мгновенно стали колючими и враждебными.
- Марисса, - просительно сказал Эг, - Деттер очень хочет увидеть замок, в котором Страг держал его тело. Он хочет увидеть, что с ним стало…
- Как же я об этом сама не подумала! Ну, то есть не о теле твоего Деттера, а о том, чтобы еще раз обследовать замок, в котором держали Шертеса в камере. Молодец! – хлопнула она Эга по плечу.
- Ты там уже бывала? – удивился Эг.
- Да, - призналась Марисса. – Уж очень мне хотелось доказать, что жена Шертеса лгунья, для этого я туда и отправилась. Замок разгромлен, верхние этажи разрушены, - стала описывать она. – Я со злости молотом разбила бороздки на алтарном камне, чтобы никто и никогда больше не мог его использовать. Сейчас мы туда и отправимся. Только, чтобы не возникло никаких непредвиденных обстоятельств, возьмем с собой провожатого и парочку наших парней для охраны.
- Какого провожатого? – решился спросить Эг, не ожидавший, что его просьба найдет такой горячий отклик.
- Одного мага, - небрежно махнула рукой Марисса. – Я когда пыталась спасти Шертеса, нечаянно его спала. Он тоже был у Страга в плену, жил в том самом замке, и наверняка, поможет нам найти какие-нибудь следы этой Лорри, - Марисса с отвращением произнесла ненавистное имя. – А может магистр что-то знает и о теле Деттера или укажет, где оно находится.
Сборы заняли ровно пять минут. Марисса была легка на подъем, А еще через пять минут они были в доме мага.
- Ничего ему о Деттере не рассказывай, - шепнула она Эгу. – Эти маги такие непредсказуемые, узнав, что у Страга есть засушенное тело шагарра, он, быть может, захочет скрыть его от нас, чтобы сохранить для своих опытов…
- Как «засушенное тело»?! – завопил Эг таким хриплым чужим голосом, что Марисса догадалась, что это крик владельца тела, то есть Деттера.
-  А, что тут удивительного? – она безразлично пожала плечами, поскольку Деттер ее совершенно не интересовал. – Страг мертв, кроме него заботиться о теле было не кому, если он, конечно, не наложил какого-либо заклятия. Скорее всего, тело мертво. Но мы его найдем в любом случае, хоть живым, хоть мертвым, - великодушно успокоила она Эга.
Магистр Хегет, совсем не обрадовался предложенной возможности вновь посетить замок, где его держали в плену. Марисса могла его припугнуть и заставить пойти с ними, но она поступила хитрее, намекнув, что после смерти такого великого мага, как Страг, наверняка осталось множество вещей способных заинтересовать такого великого ученого, как Хегет. А еще она намекнула, что со дня гибели Страга этот замок посещала только она, но ничего оттуда не забирала, только осматривала, так что… Глаза Хегета загорелись. В них светился огонь, присущий всем расхитителям гробниц и кладоискателям.
В отличие от Мариссы и Эга Хегет собирался долго и основательно. Целая сумка пустых склянок для зелий, еще одна сумка с защитными амулетами и амулетами поиска, Хегет твердо решил вычистить замок Страга от всех магических сокровищ, что могли там находиться.

Глава 6

- Этот коридор ведет в подвалы замка, - кивнул головой Хегет на полутемную лестницу, ведущую вниз, направляясь в противоположную сторону.
- Это я знаю и без вас, - почти промурлыкала Марисса, цепко хватая его за рукав. -  Однако боюсь, что вам придется сопровождать нас. Знаете, магические ловушки и все такое. Страг не дурак и наверняка оставил здесь много неприятных вещей, для непрошеных гостей.
Хегет попытался вырвать руку, но от Мариссы вырваться было невозможно. Со вздохом он признал ее правоту и небольшим отрядом они двинулись вниз по ступеням. Уже на первом лестничном пролете опасения вампирки полностью подтвердились. Амулет, что был в руках у Хегета, загорелся зеленоватым светом. Это означало, что впереди их ждала ловушка.
В ожидании, пока маг расчистит им путь, Эг и Марисса присели на ступени.
- Ты нас всех спасла, - тихо сказал Эг Мариссе на ухо.
- Ерунда, - беспечно махнула она рукой. – Я чувствую опасность. Сначала я сразу хотела перенести нас в подвал… - увидев удивленный взгляд Эга, она весело пояснила: - Я тут уже была и в подвалах, в том числе. Я там заблудилась. – Эг с сочувствием и ужасом взглянул на нее, представляя, что пережила девушка, оказавшись одна в подвале, в лабиринте черных коридоров. – Да не смотри на меня так, - раздраженно сказала она, но щеки ее почему-то покраснели. – На самом деле я не заблудилась, это был такой тактический ход, - нехотя стала пояснять она. – Я вообще не могу заблудиться! Хоть в пещерах, хоть в лесу, хоть в бескрайней степи, хоть среди скал, я всегда найду выход, если он есть и всегда угадаю нужное направление. У меня такая особенность. Как меня только не проверяли, - засмеялась она, словно вспомнила о чем-то очень приятном. – И под землей оставляли, и в каких-то непроходимых лабиринтах, и посреди болота – я всегда выбиралась! – Марисса потянулась, потом подползла к Эгу и облокотилась спиной о его колени. Ему безумно захотелось прикоснуться лицом к ее волосам, но только он наклонился, как один из телохранителей, что были с ними, сильно сжал его плечо, не позволяя притронуться к девушке. – Айган! – возмутилась Марисса. – Эг - мой мужчина, он может ко мне прикасаться. Пальцы на плече Эг разжались, а Марисса успокаивающе пояснила: - Айган со мной с самого детства, отец приставил его охранять меня.
Эг искоса глянул на молодого парня, по возрасту ничуть не старше его самого. Он все время забывал, что вампиры не стареют,
- Марисса, - неуверенно обратился Эган к девушке, - может тебе не стоит сейчас идти вниз? Давай я и магистром пройду до камер, а ты перенесешься к нам, как только мы убедимся, что это безопасно. – Марисса даже не сочла нужным отвечать, лишь глянула на него, но так глянула, что Эг больше не лез с подобными предложениями.
Первая ловушка была ликвидирована, и они двинулись дальше. Эг думал о том, насколько же сильно Марисса любит Шертеса, что готова (только ради того, что бы увидеть камеру, в которой он сидел), рисковать жизнью. Эта мысль оказалась настолько болезненной и удручающей, что не передать. Он шел, угрюмо думая о том, какой же Шертес счастливый, если его так любят, думал о том, что, почему так случается, что одним все – другим ничего? Ответов не было.
Марисса взглянула раз, взглянула два, на отрешенное и какое-то бесстрастное лицо Эга, такое выражение на его лице, ей не понравилось.
- Эг, ты чего нахмурился? – спросила она.
- Вот, думаю о том, насколько же сильно ты любишь Шертеса, что идешь по этим отвратительным, темным и грязным коридорам, только бы увидеть камеру, в которой он сидел! – с горечью ответил Эг. Марисса, почувствовав  ревность Эга, рассмеялась, а потом приблизила губы к его уху и прошептала:
- А что если я иду в эти подвалы, только лишь затем, чтобы выкинуть Деттера из твоей головы? Что если я хочу, чтобы ты остался одним-единственным в своем теле и я не думала (занимаясь с тобой любовью), что нас видят и слышат еще двое? – от этих слов не только щеки, но и уши Эга покраснели, и он схватил Мариссу за руку и прижал ее ладонь к своим губам.
- Если это случится, я наверно сдохну от счастья, - тихо ответил он.
- Сдохнешь от того, что останешься один? – потрясенно спросила Марисса. Но только Эг рванулся объяснять ей свои слова, как Марисса засмеялась. Она отлично его поняла и ей слова мужчины очень понравились.
Когда путь в подвал был открыт, Марисса попросила Хегета сначала отвести их в ритуальный зал. Она знала, что тела Деттера там нет, но в тот раз, когда она там была, она искала не тело шагарра, а следы Лорри и Шертеса, поэтому могла пропустить, что-то важное. Как и ожидалось, ритуальный зал был чист. То есть там валялись только осколки камней, что оставила Марисса после своего посещения и больше ничего, мертвого тела шагарра там точно не было.
- Может тело лежит в одной из камер? – предположил Эг. – Или  может Шертес его забрал?
- Нет, - решительно возразила Марисса. – Шертеса здесь не было очень-очень давно, иначе я бы почувствовала. Вот здесь он лежал, - она указала рукой на алтарь. - Вот здесь лежало тело шагарра, - она махнула рукой в сторону пентаграммы, теперь я это тоже чувствую. – Вон там лежали люди. Пройдем по камерам в подвале, может, действительно, тело там. - Они стали открывать дверь за дверью. Все камеры были пусты. – Шертес был вот здесь! – радостно закричала она и, распахнув настежь двери, вошла в темную комнату. Зажгли несколько факелов и Марисса начала повторный осмотр. Едва она прикоснулась к оковам, как резко отдернула руку, металл обжигал, словно раскаленные угли. – Шертес был прикован к этой стене, - бормотала она себе под нос, - Где же находилась Лорри? – Марисса двинулась вдоль стен. – А вот где она сидела! – Марисса опустилась на колени, ощупывая угол камеры. – Да, в тот раз я чувствовала тоже самое. Запах Лорри, запах еще одной женщины и запах ребенка, - она замолкла, явно неуверенная в своих ощущениях. – Здесь был ребенок, даже скорее двое детей.
- Дети? – поразился Эг. – Зачем Страгу нужны были дети?
- А я откуда знаю, - огрызнулась Марисса. – Я говорю то, что чувствую. Вот тут лежал мужчина, - она показала на ступеньки. – Он был ранен, я чувствую кровь. Скорее всего это был охранник, которого убил Шертес.
- А может это Лорри его убила? – спросил Эг.
- Лорри, - Марисса презрительно скривила губы. – Ты не видел это чахлое беспомощное создание, она ни за что не смогла бы справиться с тренированным мужчиной. Нет, это был Шертес! А значит… - Марисса на секунду задумалась. – А, значит, к этому времени Шертес был уже освобожден от оков. Но как? - Она снова стала рассматривать наручники. - Вот здесь царапины, - показала она на свежие бороздки на металле. – Несомненно, их сделала Лорри, но чем? Неужели Страг не обыскал ее и позволил пронести в камеру какие-то инструменты? Он же не дурак!
Больше в камере делать было нечего и Марисса собралась уходить, но Эг не хотел, он просто не мог покинуть камеру, не найдя хоть что-нибудь, подтверждающее, что Лорри его соотечественница. Он снова начал внимательно осматривать камеру, во только огонь факелов давал отрывистый колеблющий свет, при котором мелкие предметы рассмотреть было практически невозможно. Эг полез в свой рюкзак.
- Что это? – с интересом спросила вампирка, увидев в его руках продолговатый черный предмет. Эг, не отвечая, нажал кнопку и всех в камере ослепил луч фонаря. – А-а-а, - закричала Марисса, заслоняя лицо руками от яркого света, решив, что это луч солнца.
- Не бойся! – закричал Эг и на секунду выключил фонарик. – Это такое устройство, которое дает ровный яркий свет, я хочу с ним осмотреть камеру и он медленно повел лучом фонаря по полу, желая найти, хоть что-нибудь. Это «что-нибудь» ждало их под нижней ступенькой. Эг поднял кусочек трубки, и руки его задрожали. – Есть! – торжествующе закричал он и показал Мариссе прозрачную трубочку длиной с полпальца. – Это трубка от капельницы, - пояснил он, словно присутствующие знали, что такое капельница. Но Мариссе совсем не нужно было знать этого слова, чтобы догадаться, что Эг нашел доказательства того, что Лорри была из его мира.
- Что это за трубочка? – вкрадчивым, елейным голосом поинтересовался магистр Хегет, своим безошибочным чутьем поняв, что перед ним нечто необычное. Марисса сжала ладонь, перекрывая магу любую возможность рассмотреть это предмет, и пальцем показав вверх, жестко ответила:
- Ваши зелья там, ждут вас в покоях Страга. – Кстати, - встрепенулась она, - может вам находится и тело шагарра?
И они быстро стали подниматься на верхние этажи, чтобы обыскать лабораторию и бывшие комнаты Шертеса.
- Вот, зараза, - беззлобно бормотала себе под нос Марисса, и Эг понял, что речь идет о Лорри, - теперь понятно, чем она его подкупила. Но Шертес, вот же гад, хоть бы намекнул об этом. Ох! - вдруг остановилась она, вспомнив о чем-то: - Получается, - зашептала она на ухо Эгу, - что Шертес, забыв о том, что с ним было после ритуала, забыл и о том, кто такая Лорри! – она засмеялась.
- Ты чего смеешься? – удивился Эг.
- А ты представь изумление Шертеса, когда он смотрел на эту Лорри и сам недоумевал, почему он на ней женился. Интересно, она ему об этом рассказала? – Марисса задумалась, потом решительно сказала: - Нет, она ему не призналась, - увидев, что Эг смотрит на нее вопросительно, не понимая, почему она сделала такой вывод, Марисса соизволила объяснить: - Иначе он ни за что не отпустил бы ее.
- Ты скажешь об этом Шертесу?
- Не знаю, - честно ответила Марисса, немного подумав, - с одной стороны мне очень хочется увидеть его лицо, когда он об этом узнает, С другой стороны… - она искоса взглянула на Эга и замолчала, но Эг и сам догадался, что она имела в виду: если она расскажет об этом Шертесу, то не исключено, что он захочет снова вернуть себе свою бывшую жену.

Глава 7

Магистра Хегета ждало чудовищное разочарование. На верхних этажах все было также чисто и прибрано, как и на нижних. Ни зелий, ни артефактов, кто-то хорошо поработал, забрав не только самые важные из них, но вообще любые. Хегет был страшно расстроен, все его надежды поживиться, чем-то необычным в лаборатории замка рухнули. Марисса, глянув на хмурое лицо магистра, подошла к нему и протянула крошечный флакончик:
- Вы помогали мне в обмен на мое уверение, что в этом замке вы сможете забрать все оставленные зелья и артефакты. Но раз уж так получилось, что ни того, ни другого здесь нет, я в виде компенсации и благодарности за вашу помощь, хочу подарить вам нечто удивительное…
- Это то, что я думаю? – в волнении перебил ее Хегет. – То самое полумифическое вампирское зелье секрет изготовления, которого считается утерянным? – Марисса, не отвечая, улыбнулась, и драгоценный флакончик оказался в руках магистра. – Какими свойствами оно обладает? – не унимался Хегет.
- Попробуйте и узнаете, - многообещающе проворковала Марисса.
- А я не превращусь в вампира? – подозрительно спросил магистр.
- Нет! В вампира вы не превратитесь. Помолодеете, лет на тридцать и сохраните эту молодость еще лет сто.
 Хегет раздумывал несколько секунд, потом одним махом выпил содержимое.
- И когда оно подействует? – заинтересованно спросил он.
- Первые изменения начнутся уже утром, а потом день за днем вы будете не только выглядеть, но и ощущать себя моложе, сильнее.
Эг чувствовал, что Марисса чего-то недоговаривает, и когда представилась возможность, шепнул ей на ухо:
- А ты ничего не утаила от магистра? – Марисса засмеялась:
- Ну, так самую чуточку.
- И что же это за «чуточка»? – не отставал Эг, подозревая, что эта «чуточка» и есть самое важное изменение, какое ожидает Хегета.
- Ну, его омоложение будет сопровождаться… э-э-э-э, как бы это сказать? – Марисса пощелкала пальцами, подбирая нужное выражение. - Неудержимой тягой к прекрасному полу, - Марисса засмеялась, а Эг немного расслабился, хоть тяга будет к «прекрасному», и то хорошо.
- И это все? – Эг постарался взглянуть Мариссе в глаза.
- Ну, еще кое-что, - призналась она. – С этим выпитым эликсиром он получил некоторую часть вампирских способностей очаровывать и привлекать в себе людей, и частности молодых девушек, так что он очень скоро забудет, что такое одиночество, а если ему попадется девушка с характером, то не исключено, что он обзаведется семьей и детьми. Видишь, какая я молодец! – Марисса была явно довольна собой, однако Эг думал несколько иначе, и с затаенной жалостью посмотрел на магистра, которого в недалеком будущем ожидали такие большие перемены.
И снова Эг с Мариссой сидели у камина в ее доме, осуждая, что делать дальше. Вернее рассуждал Эг, а Марисса молчала. Она все еще не решила рассказывать Шертесу о Лорри или нет.
- Так ты твердо уверен, что Лорри прибыла из твоего мира? – прервав молчание, спросила вампирка. Если бы на месте Эга был обычный человек, то он, несомненно, сказал бы «да», но Эг был ученый и он привык всегда оставлять место для сомнений, какими бы убедительными не выглядели факты, поэтому он осторожно сказал:
- То, что мы увидели в камере, где находился Шертес, говорит о том, что Лорри из нашего мира, но существует вероятность, что это мог быть кто-то другой, и именно он помог вампиру. А Лорри просто находилась рядом и воспользовалась, подвернувшейся возможностью, - Марисса, не ожидающая услышать такие слова, недовольно нахмурилась, она не любила неопределенностей, неясностей.
- То есть, ты не уверен, что Лорри пришла из твоего мира?
- Уверен, но процентов на восемьдесят, -  осторожно сказал Эг.
- Ты можешь мне сказать четко и однозначно, - взорвалась Марисса, - бывшая жена Шертеса иномирянка или нет? Если я ему скажу, что она из другого мира, а это окажется не так, представляешь, как глупо я буду выглядеть?! – Эг задумался.
- Нужны еще доказательства! – решительно сказал он. – С кем общалась Лорри? Кто бывал у них в гостях, кроме членов твоей семьи? Может она о ком-то рассказывала? – теперь задумалась Марисса.
- Она ни с кем не общалась, - со злостью и раздражением ответила девушка, - вообще ни с кем! И не рассказывала ни о ком… - вампирка замолчала, потом неохотно продолжила: - Эта лгунья не захотела рассказывать нам с отцом, как Шертес справился со Страгом, поэтому… - Эг вопросительно взглянул на Мариссу, не понимая ее смущения. – В общем, я сама провела расследование, чтобы докопаться до правды! – с вызовом сказала она, ожидая увидеть в глазах Эга осуждение своего поведения. Но в глазах Эга светилось только любопытство: что же такого Марисса узнала? Успокоившись, она с увлечением начала рассказывать, как докапывалась до правды: - Лорри не назвала имя мага, что помогал Шертесу. У кого бы я ни спрашивала: у владельца трактира, в котором Лорри жила, у мальчишек, что служили в трактире на побегушках – никто его не видел, поэтому не могли описать внешность, чтобы можно было узнать, кто это, но я не сдавалась, и принялась допрашивать соседей. Но и тут меня ждало разочарование: они тоже его не видели! Вот тут-то у меня и появилось сомнение, ведь такого не могло быть. Похоже, кто-то поработал с их памятью, удалив все воспоминания о внешности мага. И снова, я не опустила рук! Невозможно определить всех, кто хоть мельком, да что-то видел, а значит, если хорошо поискать, то найдется тот, кому не подчистили память. В общем, я нашла двух соседских мальчишек, которые сидели на дереве, наблюдая за происходящим, а потом убежали домой, немного раньше, чем маг, начал поиски всех, кто видел хотя бы что-нибудь.
- Что ты сделала с этими мальчиками, чтобы заставить их говорить? – убитым голосом спросил Эг.
- Что сделала? – удивилась Марисса. – Дала каждому по золотой монете! Что я еще могла сделать? – Эг облегченно вздохнул, Марисса понимая, что боялся услышать Эг, обижаться не стала.
- Так что рассказали мальчики? – поторопил Эг вампирку.
- Что они могли рассказать, если почти не понимали того, что происходит. Но мне не это было нужно. Главное они смогли описать внешность главного мага.
- Главного мага?
- Ну, мальчики его так назвали. Как я поняла, Шертесу помогал архимаг со своими учениками. По описанию, я узнала кто это. Архимаг Альзер.
- Ты с ним разговаривала?
- Нет, - раздраженно буркнула Марисса. – К нему не так-то просто прорваться. Да я, если честно и не старалась особенно. Главное я узнала, кто помогал Шертесу, остальное меня не сильно волновало. Теперь другое дело. Теперь я буду спрашивать его о Лорри.
- А он ответит? – засомневался Эг.
- Ответит! – Марисса даже секунды не сомневалась, что так и будет. – Его, конечно, надо сначала найти. Архимаги такие скрытные. Живут в какой глуши, и к ним нет другого пути, кроме как через портал… - вампирка задумалась. – Знаешь. А давай-ка наведаемся в Академию, где он раньше преподавал. Там, наверняка, остались у него друзья или близкие знакомые, с них и начнем поиски.
- Марисса, - Эг серьезно посмотрел на девушку. – Не проще ли обратится к Лорри или сказать Шертесу, что мы предполагаем, что Лорри из другого мира?
- Нет! Я сама все узнаю без Шертеса, и уж, тем более, без Лорри.
На другой день Марисса перенесла Эга на улицу небольшого городишки.
- Здесь находится Академия, в которой преподавал Альзер, - объяснила она. – Но поскольку в стенах Академии открывать порталы запрещено, нам придется немного прогуляться. – Эг был не против, да что там не против, он был в восторге! С восхищением рассматривал величественное старинное здание, а потом фрески на стенах и потолке, любовался витражами окон, старался заглянуть в аудитории. Марисса его не отвлекала. У нее была другая цель: найти людей, что знали Альзера, и первый, к кому она направилась, был ректор этой Академии.
Эг медленно бродил по зданию, переходя с этажа на этаж, так Марисса и нашла его, разглядывающим какие-то стенды с расписаниями занятий.
- Неудача, - раздраженно сказала, отвечая на вопросительный взгляд Эга. – Ректор, что сейчас руководит Академией, не застал Альзера. Этот архимаг, видимо, очень стар, я не нашла никого, кто был бы с ним знаком лично. Ну ничего. Мы найдем прежнего ректора, он еще жив и думаю, не откажется нам помочь! – Только Эг хотел усомниться в ее словах, мол с какой стати вышедший в отставку великий маг, согласится им помогать, как вдруг ахнул от боли и упал на колени, сжимая голову руками. – Что с тобой, что с тобой? – испуганно закричала Марисса, бросившись рядом с ним на колени. Она схватила его за плечи, стараясь заглянуть в глаза. Но неожиданно Эг резко оттолкнул ее, вскочил на ноги и стал быстро оглядываться по сторонам.
- Там, - выдохнул он, хриплым голосом указывая рукой в одну сторону. Ничего не понимающая Марисса глянула в том направлении, что указывал Эг и увидела человека, корчащегося на полу. Он извивался, словно червяк, и почему-то полз в их сторону. Эг рванулся к этому мужчине, и тут произошло нечто странное, открылся портал и человек исчез.- А-а-а-а! – закричал Эг и сразу умолк, зажав себе рот двумя руками. Послышался топот, очевидно, это бежала охрана, чтобы схватить нарушителя, посмевшего открыть портал в коридоре Академии. – Марисса, - сдавленно зашептал Эг. – не говори охране, что мне было плохо. Просто расскажи об этом человеке, то, что видела, я потом все объясню. Вампирка коротко кивнула, а потом в точных, сухих выражениях описала увиденную картину. К месту происшествия прибыло несколько магов, чтобы догнать и покарать нарушителя, но у них ничего не получилось, конечная точка портала оказалась заблокированной, а это было под силу только очень-очень сильному магу. Мариссу и Эга допросили еще раз, но ничего нового они сказать не могли, и их отпустили.
- Рассказывай, - повелительно приказала вампирка, когда они оказались в ее доме.
- Марисса, - не хочу тебя пугать, но произошло нечто очень страшное… - медленно подбирая слова, начал говорить Эг.
- Да рассказывай уже! – закричала Марисса, предпочитающая услышать самое плохое и страшное без подобных длинных предисловий.
- Марисса, - решительно сказал Эг. – Страг жив. Это его мы видели в том коридоре!
- Страга?! – поразилась Марисса, а потом недоверчиво спросила: - А откуда ты знаешь, как выглядел Страг? Ты же его никогда не видел? – она тут же поняла, что сморозила глупость, ведь Страга видел Деттер, тогда она поправилась: - А ты точно уверен, что это был он? Шертес говорил, что он отрубил Страгу голову, а тело сжег вместе с домом.
- Увереннее не куда, - устало ответил Эг. – Ведь в коридоре было тело Деттера, то самое, которое мы искали.
- Тело Деттера? – не поверила Марисса.
- Оно самое.
- А почему ты решил, что тело Деттера занял Страг? Этого ты точно не мог знать.
- Подумай сама, - мягко и все также устало начал объяснять Эг. – Деттер говорит, что его телом управлять не так-то просто. То есть оно не подчинилось бы первому попавшему в него сознанию, а скорее всего, уничтожило бы его, поэтому Деттер делает вывод, что его тело занял не просто сильный маг, а наисильнейший.
- Ну и что? – не сдавалась Марисса. – Хегет говорил, что Страг держал в плену очень сильных магов, возможно тело Деттера занял кто-то из них!
- Это маловероятно. Ты, надеюсь, не забыла, что для того, чтобы занять чье-то тело, надо покинуть свое. А зачем магу это надо было делать? А вот со Страгом все сходится. Шертес убил его старое тело, но Страг, вероятно, нашел какую-то лазейку, чтобы как-то сохранить свою сущность. Возможно амулет, а может… - Эг задумался. – А может у Страга в подвале сидело крупное животное, например, собака или кошка, которая вполне могла стать временным носителем его сознания. А потом он добрался до замка и занял самое лучшее тело из всех имевшихся у него в наличии.
- «Имевшихся в наличии»? – переспросила Марисса.
- Ну, Страг мог вселиться в любого наемника или мага, что находились в замке, но он предпочел шагарра, понимая какое преимущество даст ему такая оболочка. – Марисса молчала, не зная, какой придумать контраргумент. Все ее существо протестовало, не желая признавать справедливость слов Эга. Знать, что такой враг на свободе, да еще в теле шагарра, было невыносимо.
- Может, все-таки это был не Страг, - почти жалобно спросила она.
- Тогда почему он сбежал?
- Испугался! – обрадовано предположила Марисса. – Допустим, один из магов был по какой-то причине покалечен, понимая, что может погибнуть, он из последних сил переместил свое сознание в тело шагарра. Потом он понял, что его будут преследовать, как шагарра и он начал скрываться! – Теперь задумался Эг, поскольку доводы Мариссы были достаточно убедительны.
- Нет, - решительно сказал он, - Деттер уверен, что это был Страг, он говорит, что Страг никому бы не сказал, о том, что тело лишено сущности, а, значит, любой маг здорово бы рисковал, пытаясь занять чужое тело и уничтожить чужое сознание. И вот что я еще хочу сказать, - Эг задумался, стараясь как можно понятнее объяснить свою мысль: - У нас два варианта, в первом мы считаем, что тело Деттера занял Страг, во втором - что это тело занял незнакомый нам маг, какой вариант представляет для нас большую опасность.
- Страг, - вынуждена была признать вампирка.
- Так вот мы и должны исходить из худшего варианта! Допустим, мы правы и Страг занял тело шагарра, как ты думаешь, какими будут го дальнейшие шаги?
- Не знаю, - пожала плечами Марисса. – Мне, кажется, этого никто не может знать.
- Вот тут ты ошибаешься, - не согласился Эг. – Начнем с самого начала. После того, как Страг лишился тела, ему понадобилось достаточное количество времени, чтобы добраться до своего замка, потом провести ритуал вселения… Или ему не нужен был ритуал? – Эг сказал последнюю фразу, словно самому себе, но Марисса понимала, что тот обращается к Деттеру. - Деттер этого не знает, - со вздохом сообщил он вампирке неслышимый разговор. – Ладно, оставим эти подробности на потом, - махнул Эг рукою. – Дальше. Страгу понадобилось очень много времени, чтобы научиться управлять телом и подчинить его себе. Что он сделал дальше? – Эг раздумывал несколько минут. – Похоже, он перенес из замка Шертеса все свои магические артефакты и как мог, скрыл все следы своего пребывания. Что было потом? – Эг забарабанил пальцами по ручке кресла. – Мы встретили его в Академии, а сами мы находились там потому, что искали Альзера. Вот и ответ! Страг тоже ищет Альзера, очевидно, надеясь с его помощью отыскать Шертеса.
- Но зачем ему теперь Шертес? – резонно спросила Марисса. – Раньше вампир ему был нужен для проведения ритуала, но теперь, когда Страг сам занял это тело, Деттер ему не нужен, и как следствие не нужен Шертес.
- Вот тут ты ошибаешься, - несколько покровительственно ответил Эг. – Старую. Добрую месть еще никто не отменял. Страг хочет найти Шертеса, чтобы убить его, а учитывая какое тело занимает его сущность – это более, чем вероятно. Марисса, мы должны отправиться к Шертесу и предупредить его об опасности.
- Я не пойду! – коротко и резко ответила Марисса.

Глава 8

- Почему?! – искренне удивился Эг.
- Потому что я Шертеса ненавижу! – идя наперекор всем законам логики, с вызовом сказала Марисса.
- Как ненавидишь? Ты же за ним бегала хвостом, отравляя жизнь не только ему, но и его жене! Или я чего-то недопонимаю? - потер Эг лоб ладонью.
- Я… я… - Марисса не знала, как объяснить те смешанные чувства, что терзали ее. – Я ненавижу Шертеса за то что он не радуется! – наконец выдала она.
- Радуется?! – еще больше удивился Эг. – А чему он по-твоему должен радоваться?
- Ну как ты не понимаешь! – разозлилась Марисса. – Шертес по какой-то неведомой причине женился на чучеле от которого страстно мечтает избавиться, но брачная печать не дает ему этого сделать. Можно было бы прибить эту самозванку, но внутреннее благородство не позволило бы Шертесу так поступить. И вот я нашла способ разорвать этот ненавистный брак, как, по-твоему, Шертес должен был себя вести?
- Не знаю, честно ответил Эг, с трудом представляя эту запутанную и не решаемую ситуацию.
- Он должен был обрадоваться! – безапелляционно сказала Марисса. – Он должен был летать от счастья и прыгать до потолка. Понятно! – Эг быстро закивал головой, подтверждая, что избавление от ненавистного супруга или супруги, несет немыслимую радость - радость свободы. – А Шертес не радуется! – с обидой на неблагодарного вампира, пожаловалась Лорри.
- Может он не хочет открыто демонстрировать свою радость? – осторожно предположил Эг.
- Я тоже так сначала подумала. Собственно из-за этого я так и рвалась в бывшие комнаты Лорри. Я бы почувствовала, заходит ли Шертес в ее комнаты, прикасается ли к предметам, что ей принадлежали, или закрыл комнаты, после ее ухода и забыл о существовании жены, выбросив ее из своей памяти.
- И как поступил Шертес, - уже с неподдельным интересом спросил Эг.
- Как, как? – передразнила его Марисса. Во-первых, он не дал мне возможности осмотреть эти комнаты, ты уже знаешь, как это происходило, я тебе рассказывала…
- Ты не рассказала, что было на другой день вашего с отцом визита к Шертесу, - перебил ее Эг, напомнив об одном из их разговоров. Марисса тяжко вздохнула:
- Не хочется вспоминать, - она отвернулась и стала рассматривать стену.
- Марисса, а может к Шертесу тебе не хочется идти не потому что ты его ненавидишь, а потому что тебе перед ним стыдно? – едва слышно спросил Эг.
- И стыдно тоже, - честно согласилась Марисса.
- Да что же ты такое сделала? – уже не смог скрыть любопытства Эг. – Марисса расскажи мне: клянусь, тебе станет легче. – Вампирка с сомнением посмотрела на Эга, но, тем не менее, начала рассказывать.

 

Часть 4

Глава 1

Лорри сгорала от желания, вернее от желаний, что раздирали ее изнутри. Первым желанием было увидеть Шертеса, и это желание день ото дня становилось все мучительнее и мучительнее. Она уже не смеялась и не издевалась над Мариссой, над ее назойливостью, с какой она лезла на глаза Шертеса. Теперь она ее понимала, и была очень-очень близка к тому, чтобы презрев все допустимые нормы приличий, под каким-нибудь надуманным предлогом, отправиться к нему в гости. И только пример, все той же, Мариссы и пренебрежение, которое она вызывала у Шертеса подобным поведением, удерживало ее от такого поступка.
Вторым ее желанием было ощутить себя кому-то нужной, нет, не так как она была нужна Фанне, детям, оборотням, то ощущение нужности было совсем другим, Фанне, детям, оборотням она была нужна в качестве защиты, а ей хотелось ощутить себя нужной… ну вот просто нужной и все. Ей хотелось ощутить заботу, ощутить, что ее присутствие доставляет радость и счастье… и снова все упиралось в этого самого вампира. Как ей хотелось еще раз увидеть его взгляд, которым он иногда смотрел на нее. Взгляд, в котором пряталась затаенная нежность. Как ей хотелось ощутить и взгляд, в котором светилось неприкрытое желание.
Тоска, тоска. Она съедала Лорри изнутри и никому она не могла сказать о ней, никому не могла объяснить, как ей плохо долгими вечерами и бесконечно тянущимися ночами.
Лорри не сдавалась. Она помнила поговорку, что время лечит, помнила поговорку, что все проходит, вот только у нее ничего не проходило и ничего не излечивалось, а наоборот с каждым днем становилось все невыносимее и невыносимее. Она терпела, терпела стиснув зубы, иногда становилось легче и казалось, что Шертес до своей долбанной привлекательностью, со своим проклятым обаянием уходит в прошлое, но тут же память услужливо подкидывала ей одно из видений прошлого, и тоска, словно девятый вал, накрывала ее с головой. Но это было только начало, дальше стало еще хуже. Ей стали сниться бесконечно счастливые, невероятно бесстыдные, яркие и прекрасные сны. В этих снах не Шертес целовал ее, а она его. Она целовала его губы, тело, и не было в этих снах места стыдливости. В своих снах она Шертесу делала то, чего никогда не делала Шертесу в реальности. В реальности она лишь благосклонно принимала его ласки и отказывая ему в своих. Теперь все было наоборот. Лорри мучилась от невысказанной нежности и любви так, как не мучилась никогда в жизни.
Она часто в мечтах рисовала свою встречу с вампиром: вот он заходит, и она прижимается к нему всем телом, всей душой, и все – больше ничего не надо ни говорить, ни объяснять… Жаль, что мечты всегда так разительно отличаются от реальности!
Лорри подсознательно ждала Шертеса, ждала, наплевав на логику, на собственные доводы, что ему нечего делать в этом доме. Она надевала платье и в нем ходила по дому, однако, поскольку жизнь вносит свои коррективы, скоро ей пришлось отказаться от подобной одежды. Наступала осень. Надо было заколачивать ставнями оконные проемы, работа была тяжелая и грязная, и Лорри вновь нарядилась в старые спортивные растянутые штаны, старую спортивную куртку, кепку, под которую спрятала волосы и в таком затрапезном виде, стоя на лестнице, помогала устанавливать щиты. Вдруг Ивар, который будучи оборотнем, обладал невероятным нюхом, потянув воздух носом, уверенно сказал:
- У нас гости, - сердце Лорри замерло. – Это лорд Шертес. – Сердце Лорри упало в бездну. На деревянных ногах, она спустилась с лестницы и пошла встречать «дорогого» гостя.
Шертес, молча, смотрел на нее, слегка наклонив голову, словно к чему-то прислушиваясь. Лорри не знала, что в этот момент он хотел уловить ее истинные эмоции от их встречи, но ничего кроме лютого недовольства его внезапным визитом он не ощутил. Глаза Шертеса сузились, он решил, что это недовольство вызвано страхом разоблачения. Его лицо стало жестким и холодным.
- Мне надо с вами поговорить, - вежливо, но, совершенно, равнодушно сказал Шертес. Эти его слова просто взбесили Лорри. Этот холодный, противный мужчина был совсем не таким, как мужчина из ее грез, к тому же он повернулся к ней спиной и первым пошел к дому. Лорри сначала решившая быстро сбегать переодеться, неожиданно для себя изменила свое решение, подумав, что этот высокомерный козел, не стоит, чтобы она для него наряжалась. Она вошла вслед за ним, демонстративно села на табуретку, показывая, что в свою комнату она его вести не собирается, и если он хочет о чем-то говорить, то пусть говорит здесь в кухне. Потом она закинула ногу за ногу, оперлась спиной о стол и вопросительно посмотрела на стоявшего вампира.
Шертес, несомненно, заметил и ее пренебрежение, и ее развязность, но ничего не сказал, а вместо этого стал, с каким-то подозрительным вниманием  осматриваться вокруг.
- Что здесь висело? – неожиданно спросил он, показывая на светлое пятно на стене, оставшееся после снятого зеркала. Лорри покачивая ногой, раздумывала, что ответить.
- Доска для метания дротиков, - наконец, соизволила сказать она.
- Дротиков? – удивился Шертес незнакомому слову.
- Ну, ножей, - поправилась она.
- И все они попадали точно в цель? – достаточно саркастично спросил вампир, - Я не вижу ни одного следа от неточно брошенного лезвия. – Действительно, стена вокруг светлого пятна, было девственно… черна. Лорри не отвечала и в этот момент с раздражением думала: «Какого фига я скрывала от него, что я из другого мира? На что я надеялась? На то, что в какой-нибудь благоприятный момент эта информация придаст мне в его глазах притягательности? – она посмотрела в равнодушные и даже злые глаза мужчины и поняла, что ее надежды были детскими и глупыми. – Разве можно его увлечь, влюбить в себя? – с тоской подумала она. – Вон Марисса как билась за него и что? – мысль о Мариссе больно кольнула сердце. – А кстати, где она? А вдруг она добилась своего и теперь она с Шертесом?! - от этой мысли ее щеки вспыхнули румянцем, и такая ревность затопила душу, заставляя еще сильнее злиться на вампира. – Конечно, разве я могу соперничать в этих обносках с такой красавицей? Он, наверно, глянул на меня и содрогнулся от отвращения, представив, что когда-то был со мной в постели!», - Лорри так ушла в свои мысли, что не замечала, как машинально дергает собачку на молнии куртки. Перед глазами Шертеса то появлялась страшная морда покемона, что был нарисован на футболке, то исчезала.
- Какая интересная у вас куртка, - не мог не заметить он. Лорри растеряно взглянула на молнию, которую она дергала вверх-вниз, и поняла, что сейчас наилучший момент все расставить на свои места.
- У вас точно такая же, только поновее и черная, - спокойно ответила она.
- Что-то не видел.
- А вы в пространственном кармане посмотрите, и сразу увидите, - ласковым-ласковым и добрым-добрым голосом, каким разговаривают с маленькими и совсем глупыми детьми или душевнобольными взрослыми, посоветовала Лорри. Шертесу не понравились ни ее тон, ни ее слова.
- Похоже, вы очень хорошо осведомлены, что находится в моем пространственном кармане, - чуть ли не враждебно, заметил он.
- Представьте себе, знаю! Нижнее белье, спортивный костюм, пластиковая бутылка с кровью и трубка – это я все вам подарила. А вот зеркало и постельное белье, вы у меня нагло экспроприировали!
- Экспроприировал? – едва выговорил вампир незнакомое слово.
- Эти вещи вы взяли без моего согласия, вернее с моим активным несогласием, особенно зеркало, - Лорри не смогла скрыть раздражения, поскольку до сих пор была уверена, что Шертес забрал зеркало в подарок Мариссе.
- А позвольте спросить, - теперь голос Шертеса стал сладким и вкрадчивым, - где вы взяли все эти вещи?
- Да, ладно вам лорд Шертес притворяться, - усмехнулась Лорри. – Я так понимаю, что к вам вернулась память, и вы вспомнили, что я из другого мира? – Шертес ничего не отвечал, внимательно вглядываясь в ее лицо.
- Странно, - наконец сказал он, я думал, в ваших глазах будет больше радости от подобной новости, но вы что-то не очень-то и счастливы.
Лорри с тоской посмотрела на него. Ну как она ему могла объяснить, что если он, вспомнив все, что между ними было, вел себя с нею так, словно они едва знакомы, словно между ними не было тех счастливых дней. С чего ей радоваться?  Это же означало, что истаяла ее призрачная надежда быть рядом с ним? Не дождавшись ответа, Шертес небрежно произнес:
- Успокойтесь, память ко мне не вернулась, и ваши тайны, которые заставляют вас так трагически смотреть на меня, останутся вашими тайнами, какими бы они не были. – Лорри хотела ему возразить, хотела сказать, что он ничего не понимает, но что она ему могла объяснить? Что ее расстроило не то, что память вернулась, а то, что и с вернувшейся памятью, он остался чужим и холодным. Нет, этого она ему говорить не собирается!
- Вы не удивились, когда я сказала, что из другого мира. Как вы узнали об этом? – поскольку Шертес не торопился отвечать, она догадалась сама: - Вам архимаг Альзер сказал!
- Он тоже знает об этом? – удивление Шертеса было непритворным.
- Да. Мне пришлось отдать ему кое-какие вещи, в благодарность за то, что он поможет мне найти сведения об отце.
- Нет, Альзер мне не говорил.
- Но как вы тогда узнали? – не отставала Лорри.
- Мне об этом сказала Марисса.
- Марисса?! – Лорри аж подпрыгнула на стуле, потому что, если бы в этот момент в комнате взорвалась бомба, то и она произвела бы меньший эффект. – А она откуда об этом узнала?!
- Собственно для этого я и прибыл сюда, - наконец, соизволил объяснить цель своего визита Шертес. – Это длинная и невероятная история и вам ее надо услышать из первых уст. Собирайтесь, - коротко приказал Шертес. – Мы отправимся в мой дом, там вас ждет необыкновенная встреча.
- Ага, – саркастично ответила Лорри, -  вот прям вот так вскочила и побежала вприпрыжку! – Шертес непонимающе смотрел на нее, пытаясь догадаться, что она хочет сказать. – Объясняю для альтернативно одаренных, - ядовитым голосом стала объяснять она. – Для начала отгадайте загадку: осень, промозглый ветер. Дыры в стене, по ошибке называемые окнами. Люди, стоящие на лестнице с деревянными щитами. Вопрос: зачем они стоят на лестнице?
- Мне не нравится ваш тон, - не отвечая на вопрос, холодно сказал Шертес.
- А мне не нравится, когда меня отвлекают от очень важной, даже жизненно важной работы.
- Значит, вы мне предлагаете ждать, пока вы удосужитесь закончить все свои дела? – потрясение в голосе Шертеса было непритворным, Лорри это почувствовала.
- А почему бы и нет? – беспечно махнула она рукой, в направлении клумбы. – Полежите среди цветочков, погреетесь на солнышке… Ой! Солнышко вы как раз-то и не любите.
- Все-то вы про меня знаете, - теперь ядом сочился голос Шертеса. – Что я люблю, что я е люблю…
- А что тут удивительного, - перебила его Лорри. – Мы же с вами бок о бок жили почти месяц под землей.
- Вы хотите сказать, что целый месяц мы просто жили, как соседи? – иронично ухмыльнулся Шертес, намекая, что ни одна женщина на свете, не продержалась бы рядом с таким красавцем не попытавшись залезть к нему в постель. Если и до этой фразы, Лорри разговаривала с Шертесом без какого-либо особого уважения, то теперь стиль базарной торговки стал самым подходящим с подобным собеседником.
- А вы думаете, что мы с вами трахались, как кролики, спрятавшись между гробов ваших родственников?
- Трахались? – не понял Шертес не знакомого слова.
- Ну, занимались любовью, - исправилась Лорри. Глаза вампира заледенели.
- Мне не нравится, как вы со мною разговариваете, мне не нравятся ваши слова, - отчеканил он. Лорри театрально всплеснула руками и запричитала:
- И тон-то ему не нравится и слова-то ему не нравятся, что же мне бедной  и горемычной делать-то? Как же мне разговаривать с таким важным высокородным лордом? – потом ее глаза сузились, и она почти прошипела: - А вы не подумали, господин вампир, что это вы сейчас красавчик из красавчиков, а том в подземелье со своим высушенным телом, со своим сморщенным беззубым черепом с тремя волосинками…
- Хватит! – резко оборвал ее Шертес. – Я все понял, он немного помедлил, очевидно, беря себя в руки, а потом спросил спокойным, миролюбивым тоном: - И когда же вы освободитесь?
- Как только мы закроем щитами окна и на первом и на втором этаже, - также спокойно ответила Лорри.
- И сколько это займет времени?
- У нас не так много рабочих рук, - несколько расплывчато и издалека, начала Лорри. Но Шертесу не надо было долго объяснять.
- Вы не оставите меня одного, чтобы я смог переодеться, - церемонно обратился он к ней. Лорри немедленно вышла во двор, не зная, радоваться ей, или огорчаться такому помощнику.
- Это был подарок отцу? – спросил Шертес, указывая на свой костюм. Лорри кивнула. Почему-то сейчас она просто физически не могла сказать, что в другом мире у нее были сын, внук и… пенсия. Тому Шертесу в подземелье она легко, даже охотно об этом рассказала, а вот этому Шертесу  - нет, поэтом, она согласно кивнула в ответ, а потом помогла Шертесу разобраться, как работает застежка на куртке. «Дежавю», - подсмеиваясь про себя, подумала Лорри, поскольку один раз, она это Шертесу уже объясняла,
Помощник из Шертеса получился просто замечательный, хотя, какой помощник? Очень скоро, Шертес уже активно руководил всеми работами и всеми работниками, в том числе и Лорри. И ей стало так ясно, так понятно, что этому дому не хватало такого вот мужчины, который легко и просто взял на себя решение всех возникающих проблем. С Шертесом, действительно, все дело пошли быстро и споро. Они успели и окна прикрыть деревянными щитами, и люк, что вел на крышу, утеплить, и переделать еще множество работ, необходимых для подготовки дома к зиме, а потом Шертес увидел, что огонь в камине и печи плохо горит, значит, надо было чистить дымоходы. Лорри явно услышала, как он прошипел какое-то ругательство сквозь зубы. Она злорадно улыбнулась, подумав про себя: «Не нравится, что в доме столько дел? Прочувствуй на своей шкуре, в каких условиях мне приходится жить, ежеминутно сталкиваясь с таким клубком проблем!», однако, скоро ей стало не до злорадства, и не до смеха. Шертес, натянув на себя старый комбинезон, занялся дымоходами, эта работа оказалась не только очень грязной, но и очень тяжелой. Сам он не мог протиснуться в трубу, поэтому спускаться приходилось по очереди Ивару и Сарину. Лорри с Алвером подстраховывали их сверху, а Шертес, вытащив определенные камни из кладки трубы, вычищал золу и сажу. И вот, стоя на крыше до Лорри, наконец, дошло, что сейчас Шертес зайдет в ее комнату. От этой мысли у нее закружилась голова, и она, остановив работы, опрометью, бросилась вниз по лестнице, чтобы любым способом воспрепятствовать вампиру, зайти к ней. Нет, она не боялась, что Шертес увидит вещи из другого мира, как раз, наоборот, Лорри боялась, что он увидит вещи из ее бывшей разгромленной комнаты, которые она бережно собрала и которые пыталась восстановить по мере сил. Особенно ужасным было то, что рядом с ее подушкой лежали некоторые предметы… не совсем обычные предметы… предметы, с помощью которых, Шертес добивался, чтобы у нее открылись новые чувственные ощущения. Ну что ж, ощущения открылись, вот только потом, никак не хотели закрываться обратно, хотя она об этом страстно мечтала, оставшись в одиночестве, вдали от своего мужчины. Она иногда проводила по лицу и этой черной атласной повязкой, которой Шертес ей завязывал глаза, водила по кистям черно-бордовыми лентами. Какие-то неясные глухие чувства ворочались в глубине души, но все было не то. Только в руках Шертеса эти незамысловатые вещи превращались в нечто невероятное и настолько сладостное, что воспоминания о тех минутах терзали ее разум и тело день за днем с неослабевающий, а все нарастающей и нарастающей силой.
От одной мысли, что Шертес увидит их, у нее подкашивались ноги, поэтому, сбежав по лестнице, и увидев, что вампир стоит у ее комнаты, она не колеблясь, ни мгновения, отпихнула его в сторону и первая влетела внутрь, захлопнув за собой дверь. Она едва успела забросить весь компромат (вместе с подушкой) в пространственный карман, как Шертес уже стоял за ее спиной, с интересом высматривая, куда же она так спешила.
- Вас не учили стучаться? – высокомерным тоном спросила она, поскольку все скелеты из ее шкафа были надежно спрятаны, и самого страшного, и позорного удалось избежать. Шертес тоже понял, что он упустил возможность узнать нечто невероятно интересное. Он недовольно хмыкнул, в раздражении на свою нерасторопность, и в надежде найти еще что-нибудь интересное, оглядел комнату. - Порядочный, благородный человек, всегда заранее предупреждает о своем визите, - стараясь говорить с достоинством, произнесла Лорри. Шертес с деланным беспокойством завертел головою, в поисках этого мифического человека.
- Где вы видите человека? Вы к кому обращаетесь? – вроде как даже забеспокоился он. Лорри закусила губу. Ну, конечно, он не человек, а вампир, она постоянно забывала подчеркивать это. Как же она ненавидела эти двусмысленности, недосказанности, эти игры слов. И так понятно, что она хотела сказать, так нет, Шертес прикидывается идиотом, делая из нее такую же идиотку!
- Вы тут еще кого-то видите? – сквозь зубы процедила она, и злость медленно стала заполнять ее душу.
- Что вы только что спрятали? – совершенно нейтральным тоном, меняя тему, спросил Шертес.
- Не ваше дело! – слегка растягивая слова, с наслаждением ответила она. Лорри понимала, что Шертес воспримет ее слова, как вызов, и не ошиблась. Он повторно внимательно осмотрел комнату.
- Допустим, вы не хотели, чтобы я увидел, как вы любовно восстанавливаете мебель из своей бывшей комнаты, - начал вслух рассуждать Шертес. От этих слов уши Лорри вспыхнули, щеки заалели, а глаза сузились от бешенства, но она промолчала, поскольку улики были слишком очевидны. Она как раз накануне с помощью клея ПВА восстанавливала крошечные ящички шкафчика, в котором хранила свои украшения, и теперь они сохли на столе, выдавая ее с головой… - Но тогда бы вы постарались накрыть эти вещи тканью, - продолжал рассуждать Шертес, - вы же бросились к кровати...
- Я не хотела, чтобы вы видели мое нижнее белье, - намерено грубо ответила Лорри, решив такими словами заткнуть вампиру рот.
- Такое же белье, что разложено на стуле возле печки? – невинно поинтересовался этот мерзкий, наглый, наблюдательный ублюдок, а щеки Лорри вспыхнули повторно. Она только сейчас (увидев разложенные на стуле возле огня трусы), вспомнила, как вчера положила их досушиваться.
- Пошел вон отсюда! – прорычала она, однако Шертес вместо этого нахально улегся на ее кровать, и, закрыв глаза, сконцентрировался, пытаясь что-то прочувствовать.
- Какой-то знакомый хоть едва уловимый запах, – пробормотал он.
- Пошел вон! – уже не контролируя себя заорала Лорри, но Шертес не обращал на ее слова никакого внимания.
- Это вонючее сено перебивает весь запах, - недовольно сказал он, и с сожалением открыл глаза. - Так что же здесь все-таки лежало?
- Не скажу, - с ядовитой мстительностью ответила Лорри, - а сами вы никогда в жизни не догадаетесь! – Шертес внимательно посмотрел на нее.
- Может, что-то из вещей другого мира? – предположил он, наблюдая за ее лицом, но Лорри в ответ лишь ехидно улыбнулась. – Кстати, какие интересные вещи… - и не успела Лорри ахнуть, как в руках Шертеса оказалась нижняя часть ее нижнего белья.
- Немедленно положите на место! – завизжала Лорри, побелев от нахлынувшего стыда за то, что мужчина, которому она, несмотря ни на что хотела нравиться, держал в руках вот ЭТО. В ее руках сама собою оказалась кочерга и уже через секунду эта кочерга полетела в голову Шертеса. Вот только этот гад не удосужился подставить свой лобешник под удар. Почти незаметный шаг в сторону и кочерга продолжила полет в зеркало. Лорри снова ахнула, сначала от испуга, так как зеркало было безумно жаль, потом от облегчения, поскольку вампир в последнюю секунду перехватил летящий снаряд.

- Я сейчас займусь вашей печкой, а вы идите на крышу и подстраховывайте Ивара, - аккуратно прислонив кочергу к печке, как ни в чем, ни бывало, сказал Шертес.

- Вы думаете, что я оставлю вас одного в своей комнате? – поразилась Лорри. – Ни за что!

- Вы хотите оставить мальчика без страховки? – любезно поинтересовался Шертес. Лорри растерялась. Этого она допустить не могла ни в коем случае, но и оставить в своей комнате Шертеса, она не могла тоже.

- Я сейчас позову Фанну.

- Зовите, конечно, зовите, - горячо поддержал ее вампир, и Лорри тут же вспомнила, как Шертес легко может взять под свой контроль разум любого человека, она сама была тому свидетельницей. Ее глаза блеснули гневом, а потом радостная торжествующая улыбка расплылась по губам.

- Элли, Колин, - нараспев позвала она детей, а потом, что-то пошептав им на ухо, спокойно удалилась торжествующей походкой, оставив Шертеса в некотором недоумении. Впрочем, недоумение легко разрешилось, как только он встретился с двумя парами глаз, внимательно следящих за каждым его движением. Поэтому, едва закончив работу, он немедленно удалился, хотя (положа руку на сердце), ему весьма интересно бы было покопаться в вещах Лорри, а особенно, заглянуть в маленькую комнатку двери которой были закрыты странным устройством. Шертес догадался, все самое интересное было спрятано, именно там.

А Лорри стояла на крыше, удерживая веревку, как вдруг почувствовала, что на душе стало так легко и хорошо. Казалось, только что она была готова прибить Шертеса за его наглость, и вот всего через несколько минут, на душе так тепло и радостно от мысли, что он где-то там внизу осторожно копается в саже, стараясь ничего не запачкать. И еще она снова, в который раз подумала, что Шертес настоящий мужчина, самый настоящий-пренастоящий! Есть женщины, которые и коня остановят, и в горящую избу, а есть мужчины, которые, несмотря на свой высокий статус, при необходимости, и в черную жижу нырнут множество раз, помогая слабым и беспомощным, и вместо трубочиста убирают сажу из дымоходов. И до чего же ей захотелось быть рядом с этим мужчиной! Эх, если бы еще знать, как этого добиться. Лорри тяжело вздохнула и стала спускаться вниз. Шертес, уже переоделся и спокойно осматривал дом, ожидая, когда и она переоденется. Лорри влетела в комнату. «Что надеть, что надеть? – мучительно думала она. Наскоро помыв руки до локтя, лицо и шею, она стала бросать на кровать одежду, не зная, что надеть. Почему-то все ее нутро протестовало против платьев, что дарил ей вампир, но и спортивный костюм тоже надевать не хотелось. Лорри натянула джинсы, но они смотрелись не очень, слишком мешковато, поскольку жена сына была чуть крупнее, потом Лорри примерила мини юбку с футболкой, но это смотрелось как-то по-детски. Мини платье с лосинами – вызывающе вульгарно, Чтобы Лорри не примерила – все было не то. По-настоящему хороших вещей у нее-то и не было. Пришлось надевать одно из платьев, что подарил Шертес. В нем она и вышла из комнаты.

- А я уже хотел идти и будить вас, - предельно вежливым, но и столь же предельно саркастическим тоном сказал Шертес. Лорри хотела сказать, что он нагло врет, поскольку кто, кто, а Шертес уж точно слышал, как она металась по комнате, но вместо этого она спросила:

- Вы все еще настаиваете, чтобы я отправилась с вами? – спросила она и замерла. В голове предательски стучало: да, да, ответь, да!

- Настаиваю, - лучезарно улыбнулся Шертес. – И еще раз хочу сказать, что вас ждет большой сюрприз.

Лорри было дернулась спросить у Шертеса, что за сюрприз, но вовремя поняла, что он ей ни за что не скажет, поэтому она недолго поговорила с Фанной, отдавая ей последние распоряжения, а потом, протянув Шертесу руку, шагнула с ним в портал.


Глава 2



Что она надеялась увидеть на той стороне портала – Лорри и сама не знала, но уж точно не то, что она увидела в действительности. Портал вел в комнату наверху, которую Лорри называла кабинетом. Там стояли два дивана, несколько кресел и шкафов с книгами. И вот в одном из кресел, очень удобно в нем расположившись, сидела Марисса. Лорри аж отшатнулась, натолкнувшись на нее взглядом. Она с бешенством взглянула на Шертеса, приготовившись уходить, бросив ему напоследок несколько очень неприятных слов. Однако Шертес спокойно выдержал ее негодующий взгляд и так же спокойно представил мужчине, которого Лорри и не заметила, сконцентрировав все свое внимание на Мариссе.

Мужчина встал и немного неловко поклонившись, представился:

- Эг Тонан. – Лорри равнодушно кивнула в ответ, его имя ей ни о чем не говорило. Она снова посмотрела на Шертеса, безмолвно требуя у него объяснений этого спектакля, но Шертес ничего не торопился объяснять. Он жестом предложил Лорри занять одно из кресел, и она оказалась напротив Мариссы, взгляды женщин скрестились. Наверно, если бы вместо взглядов были клинки, то искры посыпались бы веером в разные стороны, Шертес сбил витавшее в воздухе напряжение, предложив выпить по бокалу вина. Лорри медленно смаковала вино, отпивая из бокала небольшими глоточками. На самом деле она даже не чувствовала вкуса жидкости, все ее внимание было поглощено рассматриванием ненавистной соперницы. Марисса было ослепительно красива, с этим невозможно было не согласиться, но если очень-очень постараться, то недостатки можно найти даже в идеале… или придумать их. Чем Лорри немедленно и занялась. Вот у вампирки безобразно вытягивается и горбится нос, вот уши удлиняются до размера ослиных, вот челюсти вытягиваются вперед, а зубы укрупняются и разъезжаются в стороны. От таких радужных картинок Лорри заулыбалась, но ее грубо выдернули в реальность из этих приятных видений.

- Как вам вино? – любезно поинтересовался вампир, и только Лорри хотела съехидничать, мол, если вам так интересно мое мнение о вине, то незачем было тащить меня сюда, я бы вам и дома сказала свое впечатление, как ее взгляд наткнулся на небольшой предмет, который как-то незаметно для нее оказался на столе. Будь это шипящая, плюющаяся огнем змея, и она не произвела бы на Лорри такого эффекта, как эта коробочка. Лорри несколько секунд оторопело разглядывала ее.

- Это что, мобильный телефон? – по-русски прошептала она.

- Точнее смартфон, - ответил мужчина, и только тут лори осознала, что он говорит тоже по-русски.

- Вы русский, с Земли?! – Лорри вскочила с кресла и бросилась к незнакомцу… бросилась на шею, крепко его обнимая, тому ничего не оставалось, как в ответ неловко ее приобнять. – Вы тоже, вы тоже с Земли! Как, когда? – сыпала она вопросами. Лорри забыла обо всем на свете: о Шертесе, недовольно хмурящем брови, о Мариссе, глаза которой наливались гневом, для лори в этот момент не существовало никого, кроме этого парня. Она и сама не ожидала, что тоска по далекой Земле, где она прожила долгую жизнь, настолько сильна в ее душе.

- Эг, - неожиданно рявкнула Марисса, - я не хочу, чтобы ты с ней разговаривал!
- Мое имя – Сергей, - мужчина посмотрел в сторону вампирки, - я не Эг. – Голова Лорри пошла кругом, она, очевидно, чего-то не понимала, не понимала только одна из всей компании, поскольку для Шертеса и Мариссы странные слова Эга-Сергея, были понятны. – Я сейчас все объясню, - успокаивающе сказал мужчина, его голос был приятен и доброжелателен. Лорри села в кресло, Сергей поставил свое поближе к Лорри и начал ей рассказывать историю, которую до него Эг рассказывал уже несколько раз. Было только одно отличие: Сергей рассказывал по-русски. Рассказ вышел долгим, поскольку Лорри постоянно перебивала его, расспрашивая о малейших подробностях, например: в каком районе нашли его тело, на какой улице он жил после больницы, на каком рынке работал и так далее. Оказалась Лорри (тогда еще Ирина Павловна), слышала жуткую историю о найденном обгоревшем парне, его нашли через два квартала от строящегося дома, в котором ее сын собирался покупать квартиру, она его еще тогда отговаривала это делать. Лорри постоянно сочувственно кивала, слушая Сергея, в эту минуту она снова была не восемнадцатилетней девушкой, а умудренной жизнью пожилой женщиной.
- Скажи, тебе очень больно ощущать себя ненужным придатком, случайно зародившемся в чужом теле? – с неприкрытой жалостью спросила она, поскольку эта, тщательно скрываемая Сергеем проблема, была для нее ясна и понятна. – Деттер – потомок великой расы, - спокойно продолжила рассуждать она, - Эг – гений, и только ты – самый обычный человек, да еще занимающий чужое тело, я представляю, как тебе плохо от этих мыслей!

Шертес сначала молчал, внимательно вслушиваясь в непонятные слова, а потом, обратившись к Мариссе, непринужденно предложил ей перейти в другую комнату, чтобы не мешать такой увлекательной беседе. Его голос был настолько слащаво-приторным, что Лорри осеклась на полу слове, только теперь осознав, как это было некрасиво разговаривать в присутствии других на незнакомом языке, совершенно забыв, что ее никто не понимает. Она попыталась исправиться, но Шертес ее не слушал, и вместе с Мариссой, которая и не пыталась скрыть своего торжества победой над соперницей, вышел из комнаты. Как же Лорри стало больно и обидно, и самое главное: она не сделала ничего плохого, чтобы как-то задеть, или обидеть вампира! От этого было только еще больнее.

- Вот же урод! – сквозь зубы прошептала она, не зная, что теперь делать и как поступить. Ну не бежать же вслед за Шертесом и Мариссой в другою комнату, что-то говоря в свое оправдание им в спину, но и оставаться наедине с Сергеем тоже было неправильно, это только все ухудшило бы.

- Это из-за меня? – понимающе спросил Сергей.

- Похоже, что так, - грустно подтвердила Лорри.

- Шертес такой ревнивый?

Вопрос Сергея заставил Лорри задуматься:

- Понятия не имею, - честно ответила она. – Мы с ним были женаты совсем не долго, да и до свадьбы наши отношения были очень далеки, чтобы узнать друг друга с этой стороны. Я ни разу не давала повода для ревности, да и с кем? Рядом со мной не было ни одного мужчины, к которому Шертес мог бы приревновать меня.

- Это ревность! Можешь мне поверить, - уверенно сказал Сергей. – Это значит, что он не равнодушен к тебе и ему больно видеть твой интерес к кому бы то ни было, кроме него.

- Если бы он помнил свои чувства ко мне – я бы тебе поверила, - возразила Лорри, хотя… Понимаешь, у Шертеса был заклятый враг… - начала рассказывать она.

- Речь идет о Страге?

- Ты знаешь о нем?! – поразилась девушка.

- Собственно за этим мы и здесь. Страг жив. Мы хотели предупредить об этом Шертеса.

- Как же он может быть жив? – поразилась Лорри. – Шертес отрубил ему голову, а потом маги сожгли дом, в котором находилось тело, я сама это видела.

- Мы как раз об этом и хотели поговорить, хотели попытаться понять, что же все-таки произошло.

- И что теперь делать? – растеряно спросила Лорри, глядя на закрытую дверь. О том, чтобы идти вслед за Шертесом и Мариссой не могло быть и речи. Все ее существо восставало против этого, но и оставаться в комнате с Сергеем один на один тоже было неправильно.

- Надо идти к ним, - решительно сказал Сергей. – Нечего Мариссе одной сидеть рядом с Шертесом! – Лорри скрипнула зубами.

- Это Шертесу нечего делать рядом с Мариссой – поправила она.

- Чего ты взъелась на нее? – возмутился Сергей. - Она искренняя, живая, правда немного вспыльчивая, зато она говорит то, что думает!

- Дура без тормозов, - резюмировала эти слова Лорри.

- Тогда ты - дура с тормозами! – злобно бросил ей в лицо Сергей. «Хлясь!» – и щеку Сергея украсила увесистая оплеуха.

- Прости, - Сергей виновато потер щеку. – Это сейчас не я говорил, а Эг. Он по уши влюбился в вампирку, и считает ее идеалом красоты и вообще женщины.

- И ты прости меня, - покаянно сказала Лорри. – И ты Эг, прости тоже. Просто в данный момент я не могу относиться к Мариссе объективно. Из-за нее все мои проблемы и неприятности. Она напоила Шертеса какой-то дрянью, из-за которой тот потерял память и не помнит ничего из произошедшего. – Лорри посмотрела на Сергея и тут ее мысли приняли другое направление: - Слушай, а мы с тобой так толком и не отметили нашу встречу. Давай с тобой хряпнем по маленькой!

- Хряпнем? – развеселился Сергей. – Мужики тоже всегда предлагали «хряпнуть».

- Это, наверно, слово из моего поколения, - тоже засмеялась Лорри и достала просто из воздуха бутылку коньяка.

- Ух-ты! – восхитился Сергей, разглядывая бутылку. – Где ты ее взяла?

- Пространственный карман, - коротко объяснила Лорри. – У меня было почти два часа на сборы и я хапала все земные вещи, что попадались под руку.

- А солнечную батарею, ты, случайно, не прихватила? – в волнении спросил Сергей, немного другим голосом.

- Нет, Эг, - с сожалением ответила Лорри, поскольку догадалась, что вопрос задал именно он. – Я вообще не понимаю и не разбираюсь в подобных вещах, поэтому хватала в основном еду и тряпки. Правда… - она на секунду задумалась, что-то припоминая. – Кажется у меня есть фонарик, который можно заряжать, положив под солнечные лучи. Может в нем и есть солнечная панель, но только совсем маленькая.

- Где он? Покажи.

- Потом покажу, - великодушно ответила Лорри, - а сейчас, за встречу! – Она щедро разлила коньяк по бокалам, что до сих пор стояли на столе.

- Не много ли? – спросил с опаской Сергей, поднимая фужер, налитый чуть ли не до краев.

- А пошло оно все… - с тоской сказала Лорри, неопределенно махнув рукой, а потом залпом выпила все до капли. – А-а-а-а! – замахала она руками и огляделась в поисках, чем бы закусить, но на столе ничего, кроме графина с вином, не было. Она занюхала рукавом, как делали мужчины в некоторых фильмах, и откинулась на спинку кресла. Алкоголь через минуту перестал жечь горло, и приятное тепло разлилось по телу. В голове зашумело, а потом на нее накатило какое-то разухабистое настроение. – Слушай, а чего это мы здесь прячемся? Кого мы боимся? Я в доме моего мужа, развода я ему не давала, согласия на снятие печати тоже, он меня не выгонял – я сама ушла, значит, могу, если захочу и вернуться, и вообще – это мой дом тоже, где хочу, там и хожу! – с этими словами она пинком смело распахнула дверь, поскольку ей самой эти логические заключения, сделанные под алкогольными парами показались неопровержимыми. Она резко распахнула дверь комнаты, в которой сидели Шертес и Марисса, секунду подозрительно рассматривала их, а потом, ткнув пальцем в одного и другого, грубо сказала:

- Ты и ты - быстро отсели друг от друга! – Но, поскольку, Шертес и Марисса не пошевелились, глядя на нее с непередаваемым удивлением, Лорри схватила правой рукой, ближайшее кресло за спинку и поволокла его по полу, поскольку левой рукой крепко сжимала недопитую бутылку коньяка. – Вот так будет получше, - довольно сказала она, неуклюже впихнув притащенное кресло, между креслами Шертеса и Мариссы, а потом вальяжно плюхнулась в него и жизнерадостно оглядела соседей.

- Хорошо сидим! – с удовольствием прокомментировала она. В ответ на эти слова, Марисса демонстративно оттащила кресло подальше. – Вот так нужно было поступить сразу, как только ты узнала, что Шертес на мне женился! – поучительно сказала Лорри, для убедительности подняв вверх палец. Марисса, словно пружина выпрыгнула из кресла, бешено глядя на нее, было видно, что еще одно слово и Марисса бросится в бой. Но Лорри не испугалась, наоборот, вполне миролюбиво продолжила: - И чего ты прыгаешь? Считаешь, что я не права? Так вот: ты, ты одна виновата во всем! Ладно бы еще твоя вина была только в том, что ты разлучила меня и Шертеса, так нет, этого мало, из-за тебя Шертес потерял память и теперь не знает, каким способом он уничтожил Страга. Ты понимаешь, СТРАГА! – Лорри повысила голос, почти до крика. - Ты хоть представляешь, какая это страшная тварь, какой это садист и изувер? И теперь он где-то бродит по земле. Да если бы я сейчас рассказала, в каком виде нашла Шертеса тогда в подземелье – ты бы содрогнулась. Вырванные зубы, ногти. А сам он был усохшим до состояния скелета, - голос Лорри задрожал, а на глаза навернулись слезы. - А та девочка… - Лорри посмотрела на Сергея. – Страг держал в плену девочку-шагарра, - объяснила она. - Чтобы эта девочка не могла трансформироваться и сбежать от него, Страг пробил ей штырями все тело и эти штыри намертво прикрепил к прутьям клетки, - у Лорри прервался голос, и слезы побежали по щекам, пусть эти слезы и были вызваны в немалой степени алкоголем, но то, что она рассказывала, задело всех.

- Девочка-шагарр?! – потрясено спросил Сергей хриплым чужим голосом, и Лорри поняла, что сейчас говорит Деттер. Она, не отвечая, кивнула головой, пытаясь взять себя в руки.

- Мне о ней рассказал Шертес. Ее нашли, когда разоблачили Страга, он убивал магистров в одной Академии, чтобы забирать их силы, - сбивчиво пересказывала Лорри, услышанную историю. – Я даже думаю, что эта девочка моя родственница, поскольку я на четверть шагарр, значит, моя мама была полукровкой, возможно ее мамой и была эта девушка. И вот теперь… - Лорри горько всхлипнула, а потом икнула, - и вот теперь мы совсем без защиты от Стра-а-а-ага-а-а! – уже совсем заплетающимся языком, рыдая в голос, протянула она, и тут обнаружила, что левой рукой все еще крепко сжимает горлышко бутылки. Примерно, секунду она недоуменно смотрела на нее, а потом, запрокинув голову, лихо сделала несколько глотков. Фужер вина, фужер коньяка, эти последние несколько глотков явно были лишними. Лорри развезло, развезло до такой степени, что попытавшись встать с кресла, она упала Шертесу на колени, что, впрочем, ее ничуть не смутило, и даже направило мысли совсем в другом направлении. Закинув ему руку на шею, она томно (по собственному мнению) прошептала, дыша ему алкоголем в ухо:

- А если я сейчас закричу?

- И почему же вы должны закричать? – в голосе Шертеса звучал неподдельный интерес.

- Ну, вы меня схватили, посадили себе на колени и держите, - смущенно-кокетливо ответила Лорри, крепко удерживая его за шею. Шертес издал какой-то полузадушенный звук, словно он подавился воздухом, и закашлял.

- Вот это наглость! - ахнула Марисса.

- Наглость?! – теперь поражаться была очередь Лорри. – Уж не хочешь ли ты сказать, что это я сама забралась на колени Шертесу? – возмутилась она, поудобнее устраиваясь на руках вампира. Ее память, благополучно выкинула момент попадания Шертесу на колени, так что, ее негодование было искренним.

- А, что, нет? – также возмутилась вампирка.

- А, что, да? – не сдавалась Лорри, и, повернувшись к Шертесу, чуть ли не промурлыкала: - Ведь это ты меня схватил, правда? - повисло молчание, поскольку Шертес не мог сказать, ни да, ни нет. – Вот видишь! – победоносно повернулась Лорри к Мариссе.

- Что «видишь»? - перекривила та ее.

- А то! Шертес только что сам сказал, что это он посадил меня к себе на колени, поскольку давно об этом мечтал и не смог справиться с собой, когда я находилась рядом, - в комнате повисло гробовое молчание. Это несколько удивило Лорри, и она с беспокойством посмотрела на Мариссу и Сергея.

- Лорри, - шагнул к ней Сергей. – Ты и вправду сама нечаянно упала на руки лорда Шертеса.

- Неправда! – не поверила Лорри и Сергею.

…Когда люди находятся в состоянии алкогольного опьянения, нередко в эти моменты у человека проявляются черты характера, которые он в трезвом состоянии успешно от всех скрывает. У некоторых это пьяная слезливая сентиментальность, у других, наоборот, жестокость и злоба, у третьих чувства превосходства над другими, у четвертых занудный бубнеж, достающий не хуже криков, так вот у Лорри этой самой тщательно скрываемой чертой, с которой она постоянно боролась – было упрямство. Сколько же она настрадалась в детстве из-за своей глупой упертости, заставляющей вступать в конфликты просто на ровном месте. Чаще всего упрямство било по самой Лорри (тогда еще Ирине), позже, обдумывая случившееся, горько заставляя сожалеть о такой непривлекательной своей черте. Со временем она научилась бороться с собой, взывая к своему разуму и логике, принуждая саму себя уступать и соглашаться с оппонентом, чьи доводы оказывались весомее… но только не в эту секунду. Алкоголь усыпил здравый смысл, и ее ужасное «бычье» упрямство вырвалось на свободу.

… - Я не падала Шертесу на колени, он сам меня схватил и теперь держит и не отпускает! Ведь правда же? – и Лорри цепко ухватилась за плечи вампира, заглядывая ему в глаза. Всем стало понятно, что переубедить ее в обратном было невозможно.

- Правда, правда, - ответил Шертес тоном, каким говорят с малолетними детьми и с психически неуравновешенными взрослыми. – Тебе надо поспать и я сейчас отведу тебя в комнату для гостей, - однако отвести Лорри в комнату не получилось. Первая же попытка поставить ее на ноги с треском провалилась, Ноги у Лорри разъезжались, не желая удерживать тело вертикально, что, впрочем, ее саму невероятно веселило. Шертес, что-то буркнул и подхватил ее на руки, Лорри тут же обняла его за шею, пристроив голову на его плече.

- Ах! – в полном восторге сказала она, поскольку ей очень уютно было находиться в руках мужчины, однако какие-то неясные мысли о том, что такой восторг может дискредитировать ее, заставили Лорри умерить свой пыл и даже сказать кокетливым голосом: - Только не вздумайте воспользоваться моей беспомощностью, - что в ее устах в этот момент звучало самым настоящим приглашением.

- Уверяю вас, - незаметно усмехнувшись, но внешне сохраняя полную серьезность, сказал Шертес, - ваша целомудренность не пострадает. Я никогда не пользуюсь ни беспомощностью, ни уязвимостью, ни зависимостью женщин.

Понять такую длинную речь Шертеса оказалось для Лорри несколько затруднительно, но смысл его слов она уловила правильно. Шертес не собирался соблазнять ее, пользуясь правом сильного. Лорри недовольно нахмурилась, а потом обиженно сказала:

- Что ж, мое дело было предложить. Не хотите, как хотите… - Шертес пораженно глянул на нее и даже хотел обратить внимание на полное отсутствие логики в ее словах, как Лорри мстительно добавила: - На мне сейчас надето то красивое кружевное белье, которое вам больше всего нравилось. Так вот вы теперь его не увидите! - Шертес несколько шагов, молча, нес ее, а потом спросил каким-то глухим голосом:

- Это белье похоже на то, в котором вы были тогда у реки?

- В купальнике, что ли? – недовольно спросила Лорри, поскольку стыд от вылинявших тряпок жег ее до этого времени.

- Не знаю, как называется. Такие небольшие кусочки ткани на бедрах и груди… - голос Шертеса был настолько странным, что Лорри подняла голову и заглянула ему в глаза. Заглянула – и восторженно ахнула:

- Я понравилась вам тогда! Понравилась вам в купальнике! Понравилась теперь, сейчас, уже после того, как вы потеряли память! – глаза Шертеса стали черными.

- Забудь… - выдохнул он ей в лицо. Лорри моргнула и забыла весь этот разговор.

- Только не вздумайте воспользоваться моей беспомощностью, - кокетливо сказала она. Лорри не помнила, но именно с этой фразы она и начала такой интересный разговор с вампиром, а вот Шертес помнил, поэтому услышав эти слова, он спотыкнулся и чуть не уронил Лорри на пол, при, этом, в который раз, едва успев придавить свой смех. Удивленная такой странной реакцией мужчины, Лорри пытливо (насколько это было возможно в ее состоянии) взглянула вампиру в лицо и встретила в ответ спокойный, незамутненный, даже какой-то подобострастный взгляд.

- Я приложу все силы, - пафосно начал вампир, - чтобы сдержать свои животные инстинкты и не воспользоваться вашей слабостью и беззащитностью! – его лицо пылало воодушевлением и только как-то странно прикушенная нижняя губа, несколько портила впечатление от его страстной речи. Лорри попыталась сконцентрироваться и на словах и на лице Шертеса. Что-то было не так. Какая-то неясная мысль подсказывала ей, что когда у Шертеса такое лицо... Увы, мысль бесследно ускользнула, а вампир как раз донес ее до гостевой комнаты. Он бережно уложил ее на кровать прямо в одежде и обуви и прикрыл одеялом, подоткнув со всех сторон. Когда он собрался уходить, Лорри возмутилась:

- И что, это все?! - Шертес быстро отвернулся, но Лорри успела заметить, как он вновь прикусил губу.

- Вы должны отоспаться, чтобы со всеми силами противостоять моим домогательствам! – снова тем же странным, совсем не свойственным ему тоном сказам Шертес, а потом тихо, улыбаясь, добавил: - Жду не дождусь. – Лорри хотела еще что-то сказать, но Шертес неуловимой тенью выскользнул из комнаты, и она осталась одна.

- Вот же гад! – в сердцах крикнула она и бросила ему вслед подушку. Но это был последний ее подвиг, после которого она отключилась.
Глава 3



Очнулась Лорри среди ночи. Вернее ее «очнули» природные позывы. Правда если один позыв был точно природным, то вот приступ тошноты и рвоты таким вряд ли являлся. Ее начало трусить и она с трудом смогла принять сидячее положение… и тут началось. Ее так рвало, что казалось кишки, решили выпрыгнуть из желудка. Рвать было нечем, шла только желчь. Хорошо, что в пространственном кармане были бутылки с водой, до столика, со стоявшим на нем кувшином она точно бы не добралась. Ее морозило, знобило, и было так плохо, что на ужас, творящийся вокруг нее, обращать внимания, сил не осталось. Выпила таблетку аспирина, потом цитрамона, потом укрылась с головой и, к счастью, снова уснула. В этот раз ее пробуждение… было еще большим кошмаром, поскольку чувствовала она себя значительно лучше и теперь смогла увидеть, что она ночью натворила! Она вскочила с кровати и стала приводить все в порядок, а на случай, чтобы кто-нибудь случайно не заглянул, она заблокировала дверь креслом. Перво-наперво надо было сбросить с себя одежду, потому что она была в таком состоянии, что Лорри засомневалась, что сможет ее когда-нибудь восстановить ее до первоначального состояния. Закатав в шар всю одежду, простыни, наволочки, покрывало, пододеяльник и полотенца, она забросила его в пространственный карман, чтобы никто и никогда не смог этого увидеть.

Сначала надо было привести в порядок себя. Таз у нее был, а также мыло вода и многие другие милые женскому сердцу средства для ухода за лицом и телом. Потом пришла очередь комнаты. Слава современным моющим средствам! Слава, слава, слава! Не прошло и часа, как комната блестела, сверкала и благоухала. Новое (самое лучшее) постельное, новое покрывало и вот в комнату уже можно приглашать гостей. Осталось только решить вопрос с одеждой, и тут Лорри пришла в уныние. Делать было нечего. Пришлось надевать свою юбку. Тонких колгот тоже не было, а с толстыми серыми юбка смотрелась просто страшно. Лорри с несчастным видом села на кровать и тут же подпрыгнула, поскольку в голову пришла интересная мысль. Она достала свои самые лучшие шторы, что некогда украшали зал. Одну половину она обкрутила вокруг тали, попытавшись уложить ее складками, а вторую половину использовала вместо шали, перекинув один конец через плечо, как носили индийские женщины, в так ею любимых фильмах, после чего гордо подняв голову, вышла из комнаты.

Со всеми этими хлопотами она совсем не подумала о прошлом вечере, и вот теперь, идя по коридору, она пыталась вспомнить, не совершила ли она чего-либо неприличного, за что ей могло бы быть стыдно. Последнее, что она помнила – были ее рыдания, когда она рассказывала о девочке-шагарре. Решив, что ее слезы были вполне простительными, она открыла дверь и зашла в комнату, в которой сидел один Сергей.

- Ух-ты! – простодушно восхитился он, - настоящее сари!

- Что-то это «сари» больше напоминает шторы из квартиры какой-нибудь бабульки! – тут же добавил он въедливым голосом, и Лорри поняла, что это Эг высунул свой нос.

Лорри величаво сбила с плеча несуществующую пылинку и сказала сквозь зубы, едва сдерживаясь от злости:

- Если еще раз вякнешь, то вместо обещанного фонарика на солнечной батарее, получишь фонарь под глазом. Уяснил? – ответом Лорри было молчание. – Уяснил, - удовлетворенно сказала она и оглянувшись спросила: - А где Шертес и Марисса?

- Шертес в столовой, наверно и Марисса там. Шертес сказал, что первым ты должна увидеть меня. Мы все же соотечественники, возможно со мной тебе будет комфортнее…

- А почему мне должно быть не комфортно? – удивилась Лорри словам Сергея.

- Ну, - неуверенно начал он, - после вчерашнего…

- А, что вчера такого ужасного случилось? – еще больше удивилась она. – Ну, поплакала я немножко, с кем не бывает? Я не робот и не железный дровосек, у меня есть и сердце и нервы… Кстати, о сердце, - перебила она саму себя, - мне показалось, что Эг запал на Мариссу. Это правда?

- С чего ты так решила, - резко ответил Сергей, вернее Эг, поскольку замечание Лорри его сильно задело.

- Можешь считать это женской интуицией, - засмеялась Лорри. – И раз уж с тобой приключилась такая беда, позволь мне дать тебе небольшой совет, - Лорри замолчала на минутку, и поскольку возражений не последовало, продолжила. – Я не знаю, как обстоят дела с любовными отношениями на твоей планете, но в отношении вампирки советую быть осторожным и внимательным. Видишь ли, у Мариссы есть такая особенность: как только она добивается, что мужчина, который ей понравился, становится половичком под ее ногами, она тут же теряет к нему интерес и выбрасывает, как ненужную тряпку. Но если мужчина не уступает и даже, наоборот, пренебрегает ею, она изо всех сил старается добиться его любви, старается сломать его и подчинить себе. Не многим мужчинам удавалось противостоять ей, вернее всего одному – Шертесу, если ты окажешься вторым – я буду очень рада. Я не знаю, какой ты человек, но что-то подсказывает мне, что твое въедливое упрямство и дотошность – то, что нужно, чтобы быть счастливым рядом с такой женщиной. – Эг не отвечал, и, судя по всему, находился в некотором ступоре от ее слов. Лорри же, ощущая себя свежей, как майская роза, и красивой, как героини из любимых ею индийских фильмов, легкой походкой направилась в столовую, на встречу с Шертесом и Мариссой.

Лорри не притворялась, и, действительно чувствовала себя спокойной и уверенной в себе. Она не была дурой и по поведению Сергея, и по его словам догадалась, что вчерашний день не закончился ее слезами, поняла, что она еще что-то наговорила или натворила, НО! По сравнению с тем, что Шертес мог увидеть ее в тот момент, когда она проснулась, мог увидеть, во что она превратила гостевую комнату – все остальное казалось Лорри мелким и незначительным, а поскольку, от основного кошмара она избавилась – ее больше ничего не пугало. Ну, выяснится, что она наговорила каких-то гадостей, и что? Она извинится! Ну, выяснится, что она вела себя буйно и неадекватно – так это можно списать на алкоголь! И все. Самое главное было в комнате, и это никто не видел, а, как говорит народная мудрость: «Никто не видел, значит, ничего и не было (в смысле: не пойман – не вор!)».

Лорри с удовольствием еще раз посмотрела на ткань, в которую была завернута. Когда-то она расстроилась, что сын с невесткой подарили ей шторы, где вместо роз в окружении золота (о которых она мечтала), были лилии в окружении серебряных перекрученных полос и виньеток, теперь же она была им за это благодарна. Нежно-голубой цвет ткани очень подходил к ее глазам, она чувствовала, что красива, и это позволило двигаться гордо и с чувством собственного достоинства, которое не могло поколебать даже громкое презрительное хмыканье вампирки. Лорри остановилась посреди комнаты и величественно огляделась. Марисса стояла у окна, Шертес – рядом со столиком с винами. Один взгляд на наполненные графины, заставил желудок Лорри скрутиться в спазмах, и это несколько нарушило ее царственное величие. Лорри быстро отвернулась в сторону и стараясь смотреть только на Сергея быстро сказала:

- Прежде всего, я хотела бы принести свои извинения за мое вчерашнее поведение. Возможно, я сказала нечто такое, что могло как-то задеть или обидеть кого-либо. Еще раз приношу свои извинения за некорректные высказывания…

- Не корректные высказывания?! – перебила ее Марисса. – Ну, ну. А как насчет нахальных и назойливых приставаний?

- К тебе?! – ахнула от ужаса Лорри, которая, после своего кошмарного пробуждения могла поверить чему угодно.

- Нет же, к Шертесу! – возмутилась вампирка. Лорри перевела дыхание, если к Шертесу – это еще, куда ни шло. Она на минуту задумалась, рассматривая спину вампира, который так и не удосужился повернуться к гостье лицом. Плечи Шертеса чуть заметно вздрагивали, Лорри на секунду даже заподозрила, что от смеха, но она отбросила эту мысль, поскольку смеяться было не с чего. Как бы то ни было, но отвечать на упреки Мариссы было необходимо. Она посмотрела на вампирку и тут ей в голову пришла мысль, что Марисса, мягко говоря, несколько сгущает краски, выдавая желаемое за действительное, так сказать, «гиперболизирует существующую проблему», эта мысль Лорри очень понравилась, настроив ее на воинственный лад, помогающий дать отпор. Она потерла нос, потом мочку уха, призывая всю свою сообразительность для достойной отповеди, но ее мозги, видимо, еще не оправились после устроенного им испытания, потому что, в конце концов, Лорри выдала:

- Там, где я раньше так долго жила, существует поговорка: кобель не захочет, сучка не вскочит, что означает, что лорд Шертес меня спровоцировал на такие действия! - после ее слов повисло тяжелое молчание, которое нарушил Сергей:

- Э-э-э-э, а тебе, Лорри, не кажется, что та поговорка звучала несколько иначе? – память Лорри проснулась, услужливо подсказав ей правильную формулировку. Она густо покраснела, но сдаваться не собиралась:

- Да, я вспомнила, поговорка звучит наоборот, но так это еще и лучше! Поскольку, как я понимаю, мы с лордом Шертесом провели ночь в разных комнатах – это может означать только одно: я вела себя в высшей степени осмотрительно, целомудренно и скромно! Других объяснений я просто не вижу! – Лорри восхищалась сама собой и своей железной логикой. Это придало ей уверенности, и она бодро продолжила: - Ну, поскольку все неловкие вопросы по вчерашней встречи выяснены, и мы все сошлись на том, что она вышла, так сказать, комом, предлагаю всем о ней забыть. Давайте сделаем вид, что мы только сегодня встретились впервые, вот так вчетвером! – голос Лорри был полон энтузиазма, сама она излучала оптимизм, и ее не смутило ни повисшее молчание в комнате, ни кашель Шертеса, который, все-таки, подавился вином. Однако Марисса не поддержала миролюбивые предложения соперницы, вампирке не понравились ни слова Лорри, ни ее тон… ни ее одежда. Одежда была главным, что вызвало новый виток ненависти Мариссы к Лорри. С минуту она рассматривала странный наряд бывшей женушки Шертеса. Марисса успела заметить все: и струящийся плотный шелк необычного, насыщенного очень красивого оттенка, и невиданные цветы, и серебряные нити.

- Интересно, кем ты работала в том мире, чтобы покупать себе такие наряды? Или правильнее спросить: чем ты зарабатывала на жизнь или на чьем содержании жила? – голос Мариссы сочился ядом и ее намек на то, что Лорри занималась проституцией или, по меньшей мере, имела богатого покровителя – был очевиден. Лорри замешкалась с ответом, но ее неожиданно защитил Эг, впрочем, слово «защитил», не совсем подходило и было несколько преувеличено, поскольку он думал не о нравственности Лорри, а хотел объяснить Мариссе, что эта ткань (по меркам того мира) была доступна практически всем, и стоила не слишком дорого.

- Это не настоящие серебряные нити! - презрительно скривив губы, кинулся он «в бой». – Это всего лишь разделенная и смотанная в полоски фольга, в которую, для придания прочности и мягкости, ввели нейлоновые или полиэфирные волокна. Эти нити могут быть любого цвета, в зависимости от пигмента, которым окрашивают фольгу. Такую ткань для штор, скатерти или покрывала, может позволить себе любая пенсионерка! - Лорри зло сверкнула глазами и мысленно, от души пожелала, чтобы Сергей заткнул рот этому «рупору всезнайства», но теперь в закипающую ссору, вмешался, наконец, хозяин дома.

- Прошу всех пройти в гостиную, - спокойным, но непреклонным голосом сказал он, - Нам надо обсудить нечто более серьезное, чем наряд Лорри и способы какими она его приобрела. – Лорри и Марисса дернулись одновременно: Марисса от обиды, Лорри… тоже от обиды, поскольку слова Шертеса были… какими-то обидными. Она даже и сама не могла объяснить, в чем заключалось оскорбление, но, то, что оно прозвучало, Лорри ясно почувствовала.

Шертес вышел из комнаты первым, за ним Марисса, замыкали шествие Лорри с Сергеем.

- До чего же этот Эг противный! Ведет себя не как мужчина, а как противная, въедливая баба! – горько пожаловалась Лорри Сергею. – Мужчина так себя вести с женщиной не может и не должен! – с обидой добавила она.

- А вот в этом ты не права, - спокойно возразил Сергей. – Эг жил и воспитывался в мире, где существует настоящее гендерное равенство. Ты для нег не девушка, а человек, и спорит он с тобой, как спорил бы с мужчиной, или ты хотела бы, чтобы он обращался с тобой снисходительно, оберегая нежные женские чувства? – Лорри дернулась, хотела что-то возразить, а потом поняла, что Сергей прав. Жалость и снисходительность, заранее, говорят о том, что оппонент чувствует себя сильнее… только на том основании, что он мужчина. Лорри вздохнула, лезть в такие дерби психологии она не хотела, хотя и так все было понятно: ей хотелось и быть равной, но в то же время хотелось, чтобы обращались мягко и деликатно… короче говоря хотелось всегда быть правой и побеждать в любых спорах, вот только сразу же возникал вопрос: а равенство ли это?

- Пошел этот Эг куда подальше, - буркнула она, - только мне вдруг показалось, что грубость заразна, и Шертес подхватил этот вирус! – в ответ на ее слова Сергей засмеялся, а потом тихо шепнул.

- Скажу по секрету, но Шертес такой мрачный из-за намеков Мариссы о твоем мнимом богатом покровителе, и, если не ошибаюсь, это самая банальная ревность, и… - Сергей не успел договорить, поскольку Шертес обернулся и так на них посмотрел, что они, не сговариваясь, отпрыгнули в разные стороны. Лорри с досадой на себя, подумала, что постоянно забывает о невероятном вампирском слухе.



Глава 4



В столовой Шертес сел по главе длинного стола, Марисса пристроилась рядом с ним справа, у Лорри было всего два варианта, нет даже три: первый – сесть слева от Шертеса, напротив Мариссы, так сказать лицом к лицу. Второй – посадить Сергея против Мариссы а самой сесть рядом. Но этот вариант выглядел так, словно она бедная родственница и пристраивается подальше от хозяев и от их острых взоров. Третьим вариантом было сесть напротив Шертеса, также во главе стола, как и положено хозяйке дома. Лорри с сомнением оглядела дальний конец, прикидывая, насколько громко всем придется разговаривать с ней, чтобы и она участвовала в беседе – короче говоря, этот вариант, был не вариант. Лорри замешкалась, но Шертес все решил за нее.

- Прошу, - коротко бросил он, указывая на кресло слева от себя. Лорри послушно примостилась. Она думала, что Сергей сядет рядом с ней – не тут-то было. Он стоял посреди комнаты, и даже вроде бы немного раскачивался. Лорри догадалась, что сам Сергей с удовольствием выбрал бы место рядом с нею, а вот Эг требует, чтобы тот сел рядом с Мариссой. И снова Шертес решил все сомнения. Снова короткое: «Прошу», и вампир указал на кресло рядом с Мариссой. Все участники «военного совета» заняли свои места, и вместо активного и конструктивного диалога, о том, что делать дальше, повисло гнетущее молчание.

- Ну и живучий этот Страг! – с чувством сказала Лорри, чтобы немного разрядить обстановку. – Несмотря на то, что лорд Шертес отрубил ему голову, несмотря на то, что дом окружали пять очень сильных магов, и если бы Страг смог найти другую оболочку для своей сущности, он и тогда не смог бы покинуть дом, пока маги не сожгли его дотла. И тем не менее Страг жив… Слушай, Сергей, - с надеждой вскинулась Лорри, - а, что если Деттер ошибся? И это вовсе не Страг, и мы только зря все переполошились?

- Как ошибся? – хриплым голосом каркнул Сергей, или правильнее сказать Деттер. – Я не мог ошибиться, Это было мое тело, а вот кто был внутри… мы предполагаем, что Страг, но точно сказать нельзя. Хотя если не Страг – то кто тогда?

- Да какая в принципе разница: Страг не Страг, - вмешалась в разговор Марисса. - В любом случае нужно отловить того кто забрал тело Деттера и тогда уже будем выяснять кто там внутри и решать что с ним делать.

- Да нет, лучше знать заранее, с кем придется иметь дело, - не согласился Шертес. – Если это Страг, то надо готовиться очень серьезно, и скорее всего, придется обращаться за помощью.

- Тогда будем условно считать, что тело Деттера занял Страг, - подвела итог Лорри. – Лучше… (она хотела вставить известную поговорку про то, что лучше перебдеть, чем недобдеть). Но она звучала уж очень двусмысленно, поэтому она закончила не так, как хотела, - … лучше сто раз перестраховаться, чем снова его упустить. И с чего мы начнем поиски? – тут же спросила она и сама себе ответила: - Может с того места, где Деттер увидел сам себя? Что Страг делал в той Академии?

- Мы думаем, что он так же как и мы с Мариссой, хотел разыскать архимага Альзера, - ответил Сергей.

- А зачем вам с Мариссой понадобился Альзер? – спросила Лорри. – Этот простой вопрос вызвал некоторую заминку в ответе, Марисса до ужаса не хотелось признаваться этой пришелице из другого мира, что Альзера Марисса собиралась расспрашивать именно о Лорри.

- Альзер мне понадобился по личному делу, - наконец соизволила ответить вампирка, Лорри удивилась такому скупому ответу и стала настойчиво просить открыть тайну этого «личного дела»:

- Марисса, я не из любопытства спрашиваю, зачем вам понадобился архимаг, я просто хочу знать могла у Страга быть та же причина разыскивать Альзера, что и у вас.

- Это совершенно исключено, - снова коротко ответила девушка, и Лорри пришлось примириться с таким ответом.

- Хорошо, - тяжко вздохнув из-за упрямства Мариссы, сказала она, - тогда, зачем Страг шастал по Академии? Что или кого он искал?

- Это можно выяснить, - вмешался в разговор Шертес. – Наверняка были те кто видел его и разговаривал с ним, у ним-то и спросил, что искал Страг в Академии, только мне нужно описание внешности Деттера, - Шертес вопросительно посмотрел на Сергея. Но ответил не Сергей, а Эг:

- Деттер выше меня, примерно на столько, - Эг показал, примерно восемь десять сантиметров, - Достаточно высокий, худощавый с развитой мускулатурой… еще бы, - чуть слышно насмешливо хмыкнул он, но от дальнейшего развития этой темы удержался. - Цвет волос темно-пепельный, волосы длинные стянуты в хвост. Глаза темно-серые разрез глаз узкий, нос прямой, губы не тонкие не толстые, подбородок узкий твердый, скулы высокие, лицо немного вытянуто, цвет кожи обычный. Да еще, с правой стороны у виска отвратительная многоцветная татуировка, издали выглядящая как рана с загнившими краями…

- Ничего ни отвратительная! - перебил он сам себя хриплым голосом, и Лорри поняла, что в разговор вступил Деттер. – Это… это мой герб, - тихо, едва слышно сказал Деттер и бешеными глазами оглядел слушателей, нет ли у кого на лице ухмылки, вот только, вся ирония заключалась в том, что тот, у кого эта ухмылка, действительно была, как раз и не был Деттеру виден. Лорри, Шертес и Марисса понимающе отнеслись к признанию Деттера, и он сразу успокоился. – Ну, у нас такая традиция, - начал объяснять он. – Тот шагарр, который решился стать родоначальником нового рода, наносит рисунок герба себе на лицо. Этот рисунок очень легко скрыть, но Страг, похоже, не знает, как управлять возможностями моего тела.

- Хоть бы и не узнал, - непроизвольно вырвалось у Лорри. С ней были согласны все присутствующие.

- Лорд Шертес, - осторожно сказал Сергей, - если вы позволите, я бы хотел отправиться с вами. Я помогу и в описании, и смогу заранее почувствовать Страга, если он там появится. Это возможно! – резко сказал… Эг, сразу пресекая возражения. – Страг что-то хотел выяснить или найти в Академии и не нашел. Я думаю, он не такой человек, чтобы отступиться от своей цели из-за страха быть разоблаченным. Он не успокоится пока не найдет того, что ему нужно, а, значит, рано или поздно вновь там появится! - только Шертес хотел признать правоту этих слов, как его опередила Лорри:

- Я с Мариссой одна не останусь! Она же меня покалечит! – голос Лорри чуть не сорвался на визг, и, поскольку, вампирка не издала ни одного протестующего возгласа, у всех закралось подозрение, что такая мысль, действительно, посетила ее голову. – Лучше я останусь с Сергеем, - предложила Лорри, а Марисса пусть отправляется с вами…. – она хотела добавить, что тоже также видела внешность Страга и сможет его хорошо описать, но Шертес ее перебил:

- Тогда я вас покалечу, – любезно сказал он, и улыбнулся так дружелюбно, что вопрос: «за что, собственно, ее калечить?», остался невысказанным.

- Отправляйтесь с тем, с кем считаете нужным, - махнула Лорри рукой. – Я не маленький ребенок, я спокойно посижу в своей комнате…

- В своей бывшей комнате? – ехидно уточнил Шертес, и, дождавшись, когда Лорри неуверенно кивнула (поскольку заподозрила в словах вампира какой-то подвох), еще ехиднее сказал: – Интересно, на чем вы собираетесь в ней сидеть? – Лорри закусила губу с досады: так глупо попасться в словесную ловушку! Она могла бы легко догадаться о подвохе. Ответ на вопрос, конечно, был, и этот ответ был: «на заднице», но это звучало так грубо, что Лорри не решилась бы его озвучить, а еще она подумала, что какой Шертес все-таки гад: не удержался, упрекнул ее за разгромленную комнату, нет бы промолчать, сделать вид, что ничего не было. Однако надо было что-то отвечать, и она, стараясь говорить спокойно, предложила:

- Я могу посидеть в любой другой комнате, - но она снова попала впросак.

- Вы решили лишить меня всей мебели в доме? – с нескрываемой заинтересованностью спросил вампир. И тогда терпение Лорри лопнуло.

- Это просто какое-то дежавю! - с нарастающим возмущением сказала она. – Вы уже не в первый раз изводите меня своими ехидными придирками! В прошлый раз все закончилось тем, что я огрела вас, палкой докторской колбасы по голове. Интересно, чем закончится в этот? – и она с надеждой глянула на макушку вампира. Сергей от ее слов хмыкнул, Марисса ахнула, а Шертес побагровел.

- Вы… меня… колбасой по голове? - не поверил он.

- Ага! – мечтательно кивнула головой Лорри. – вы сидели на пеньке и донимали, донимали меня, я стояла рядом и смотрела на вашу лысую башку, потом ка-а-а-к треснула по ней колбасой! – Шертес несколько секунд сверлил ее глазами, а потом (как он до этого поступал десятками раз), сменил тему разговора.

- Я с Сергеем немедленно отправлюсь в Академию, а вы девочки не скучайте, пока нас не будет, - Лорри и Марисса одновременно криво улыбнулись в ответ на эти ироничные слова, после чего Шертес и Сергей исчезли.

- Что будем делать? – непринужденно спросила Марисса, потянувшись всем корпусом, демонстративно разминая шею и руки.

- Я предлагаю поговорить и спокойно обсудить сложившуюся ситуацию, - ответила Лорри, откидываясь на спинку кресла.

- Будешь меня умолять оставить Шертеса в покое? – с надменными и презрительными нотками в голосе предположила вампирка.

- Умолять не буду, - сухо ответила Лорри. – Поскольку о таком умолять бесполезно.

- Правильно, - ухмыльнулась Марисса, - не стоит тратить на это время.

- Я и не трачу. Если ты заметила, то это Шертес притащил меня к себе в дом, сама бы я здесь ни за что не появилась, у меня слишком много своих дел…

- Ну да, ну да, - ехидно перебила ее вампирка, - так я тебе и поверила, что ты забыла о Шертесе и выбросила его из головы, - со словами Мариссы трудно было спорить, да, Лорри и не собиралась.

- Разумеется, я и помнила и думала о Шертесе, - спокойно сказала она. – Я его люблю и при других обстоятельствах ни за что бы с ним не рассталась. Шертес такой мужчина, что я не представляю себе женщины, которая не поддалась бы его обаянию, харизме, с этим не поспоришь, - все так же спокойно продолжила она. – Но! Волочится по земле вслед за мужчиной, который тебя разлюбил и не помнит – я не собираюсь! У меня нет для этого ни времени, ни желания. Не любит – фиг с ним, проживу и без него. Главное найти для себя мотивацию, обоснование, что расставание несет в себе не только горе и боль, а что в расставании есть много чего и положительного, что я получаю взамен.

- И что же это? – не скрывая настоящего, искреннего интереса, спросила вампирка.

- Свобода! Что же еще?

- Свобода?! – скривилась Марисса.

- Да, свобода, - подтвердила уверенно Лорри.

- И что же ты собираешься делать со своей свободой?

- О, много чего, - Лорри аж зажмурилась от удовольствия. – Во-первых, разыскать отца, потом тот дом, в котором жила много лет, потом хочу узнать кто те люди, которые хотели меня убить, но самое главное: я хочу найти мою маму… - Лорри с вызовом посмотрела на Мариссу, но в ответ вместо насмешки встретила какой-то растерянный взгляд.

- Я тоже хочу найти свою маму, - тихо сказала она. Лори посмотрела на нее, посмотрела, и вдруг закатилась каким-то истерическим смехом, грозящим перейти в слезы. – Ты чего? – спросила Марисса, глаза которой постепенно становились черными от закипающего гнева.

- Прости меня, - искренне ответила Лорри, - я не над тобой смеюсь, а над всей нашей ситуацией, уж очень она напоминает наши мыльные оперы. Шертес потерял память, ты – маму, я - обоих родителей.

- Что еще за мыльные оперы? – достаточно враждебно спросила Марисса, все еще не успокоившись.

- Да это такие истории, где постоянно кого-то ищут, постоянно распутывают клубок проблем, но все истоки тайн как раз и начинаются с момента, когда кто-то теряет память, или начинает поиски родственников. Ладно – это все ерунда, ты лучше скажи, почему твоя мама до сих пор не нашлась? Насколько я понимаю, она жива, и твой отец это чувствует через печать единения.

- Да, все так и есть. Мама пропала много лет назад, и все что я знаю, так только то, что она жива. Мы с отцом что только не делали, чтобы ее найти – все напрасно, - Лорри внимательно смотрела на вампирку, обдумывая ее слова.

- Мне кажется, поиски твоей мамы надо начинать с расспросов твоего отца, - осторожно предложила она.

- Это напрасная трата времени, он мне уже тысячу раз рассказывал, что произошло, - безнадежно махнула рукой Марисса. – Они поругались друг с другом, мама так сильно на него рассердилась, что ушла куда-то порталом, больше она не вернулась. Моей сестре в тот момент было всего два месяца. Вот и вся история! - Лорри внимательно выслушала слова Мариссы, потом походила по комнате, обдумывая их, потом остановилась напротив девушки, нервно потирая руки, словно не решаясь что-то ей сказать, потом, словно набравшись храбрости, немного неуверенно выпалила:

- Прости меня Марисса, но твой отец лжет! Он или знает, где твоя мама, или знает, что с ней случилось. По-другому быть просто не может, - тихо добавила она.

- Как это лжет? – Марисса была так поражена словами Лорри, что даже не возмутилась.

- Поскольку у него есть метка единения с женой – то он легко мог бы понять, в каком направлении ее искать, и этот район поисков можно сузить до одной точки, но поскольку он этого до сих пор не сделал…

- Ты не понимаешь! – с яростью воскликнула Марисса. – Если мама не хочет, чтобы ее нашли, она может закрыться, и никто не сможет узнать, где она, в том числе и папа!

- Тем более, поиски надо начинать с лорда Догара, - спокойно возразила Лорри. – Когда твоя мама пропала, ты была слишком маленькая и не понимала того, что происходит между твоими родителями. Их ссоры, ты воспринимала, как придирки друг к другу, а вдруг на самом деле это было нечто большее? – Лорри замолчала, а потом резко спросила: - Твои родители любили друг друга?

- Ну, папа точно маму любил и любит! – с вызовом ответила Марисса. – Я не припомню ни одной женщины рядом с ним, которая продержалась бы дольше недели…

- А твоя мама его любила? – перебила Лорри пафосную речь вампирки. Та задумалась. Ответа не было. Марисса понятия не имела, как ее мама относилась к отцу.

- Она любила меня! Любила мою сестру, как бы она нас бросила?

- Марисса, - мягко сказала Лорри, - а как твои родители поженились? Откуда твоя мама? Кто были ее родители? – эти простые вопросы поставили вампирку в тупик.

- Не знаю, - честно сказала она. – Отец не рассказывал… но все равно, моя мама не могла бы бросить нас с сестрой!

- Марисса, - еще мягче сказала Лорри, - вдруг твой отец каким-то образом принудил ее к браку?

- Ну и что? Неужели нельзя жить ради детей, даже с нелюбимым мужчиной?

- Жить с нелюбимым мужчиной бесконечное количество лет, - поправила ее Лорри. – Это немного другое, ты не находишь? Я вот подумала, что твой сумасшедший… - Лорри испуганно взглянула на вампирку и немного поправилась. – Твой неукротимый нрав, наверняка передался от одного из родителей, допустим, от мамы. Тогда представь, что тебя силой удерживает мужчина…

- Да я бы убила его! – возмутилась Марисса.

- А если бы ты понимала, что убив мужа, ты очень-очень многих людей… ну, то есть вампиров, оставишь без защиты? Получается, что выбор такой: или жить с нелюбимым, каждую секунду страдая от этого, и не имея возможности, что либо изменить, или… заключить, например, сделку. Допустим, муж поставил бы условие, что после рождения двух детей ты могла бы уйти на все четыре стороны. Ты бы согласилась?

- Ни за что! – страстно воскликнула вампирка, но Лорри усомнилась в ее словах.

- Позволь тебе не поверить, - усмехнулась она. – Разумеется, в мире немало женщин, которые бы смирились со своей судьбой и жили рядом с нелюбимым мужчиной. Обстоятельства для таких решений были быу каждой женщины разные. Некоторые из них попытались бы полюбить мужчин, с которыми были связаны, часть женщин стали бы, жить ради детей, часть - ради ощущения защиты и стабильности, но часть женщин не смирились бы, ни за что и никогда, думаю, ты как раз относишься именно к таким женщинам. И как знать, может, и твоя мама была такой? Говоря сейчас «никогда», ты смотришь на ситуацию глазами ребенка, которого бросили, а ты посмотри глазами женщины, которая ежедневно вынуждена терпеть близость мужчины, к которому не испытывает ничего, кроме отвращения!

- Мой отец очень хороший! – запальчиво возразила Марисса. – Моей маме не за что было его ненавидеть!

- Ну откуда ты знаешь? Такие вопросы настолько личные, настолько интимные. Никто не знает, что происходит в спальнях многих семей, это табу для всех, кроме двоих.

- И знаешь, то как ты рьяно кинулась спасать Шертеса от клейма единения, невольно наводит на мысли, что священный союз, которое это клеймо гарантирует, для тебя вовсе не священен!

- Да ты.. да как ты можешь… - начала говорить Марисса, и замолчала. Она была умна, и когда удавалось немного подумать, прежде, чем что-либо предпринимать, она могла все правильно осознавать и прислушиваться к аргументированным убеждениям. Вот и сейчас. Как бы ей не хотелось спорить с Лорри, здравый смысл подсказывал ей, что к словам Лорри стоит прислушаться. – Ну и как мне расспросить отца? Как мне вообще заикнуться в его присутствии о таком? – скорее растеряно, чем возмущенно спросила вампирка. Лорри задумалась

- Знаешь, есть такой прием в психологии, допустим, надо что-то выяснить у собеседника, который точно ничего не скажет, если у него спросить напрямую. В этом случае можно свое предположение выразить таким образом, словно это известная тебе истина, а потом наблюдать за его реакцией. Вот, например, ты не будешь спрашивать у отца: скажи папа, а могла мама уйти от нас, потому что не хотела жить рядом с тобой? Нет, ты спросишь: а почему ты поставил условие о рождении только двух детей? Не лучше ли было поставить условием рождение мальчика, тогда мама дольше бы была с нами? – Марисса потрясенно посмотрела на Лорри, потом огорченно вздохнула:

- Я ни за что не решусь задать папе подобный вопрос. Я жить хочу, - невесело усмехнулась она, намекая на последствия задавания подобного вопроса, - да и папу жалко. Если вдруг, все, что ты сказала правда, представь как ему было больно и горько… К тому же у меня есть старший брат. Правда у него другая мама, мы брат и сестра только по отцу.

- А сколько лет было твоему брату, когда твой отец и твоя мама поженились?

- О, он был уже взрослый. Он, кажется, даже был ровесником моей мамы, а может, даже чуть старше.

- Взрослый пасынок и молодая мачеха, - пробормотала Лорри себе под нос. – Возможно, камень преткновения скрывается именно здесь. – А давай я угощу тебя кофе? – предложила Лорри, чтобы уйти от неприятной темы. – Правда у меня только растворимый, но на безрыбье и рак рыба, - засмеялась она и пошла на кухню. Лорри это сделала умышленно, поскольку не хотела, чтобы Марисса знала о ее пространственном кармане. Налив воды в чайник со свистком, она поставила его на огонь и вернулась к вампирке. – А какие у тебя отношения с сестрой? – спросила она, дожидаясь пока чайник не закипит.

- Терпеть ее не могу, - фыркнула Марисса, и, увидев удивленный взгляд Лорри, пояснила: - Она такая противная. С самого детства все ноет и ноет, требует и требует к себе внимания. Ненавижу ее! – Лорри так пораженно смотрела на девушку, что Марисса криво улыбнувшись сказала: - Я ужасная, правда?

- Ты потому ее ненавидишь, что видишь в ней только соперницу! Это идет с самого детства. Вероятно, когда твоя мама ушла, а отец стал делить свое внимание между тобой и маленькой сестренкой, в тебе проснулась ревность. И именно она причина такого твоего отношения. В детстве ты этого не осознавала, но, похоже, не осознаешь и теперь. – Глаза Мариссы потемнели, Лорри поняла, что перемирие между ними заканчивается, но в этот момент из кухни раздались какие-то странные ужасные звуки. Девушки одновременно подпрыгнули от страха.

- Что это? – шепотом спросила Марисса. Лорри хотела сказать, что не знает, но тут она вспомнила о чайнике и поняла, что это он так свистит, булькая водой, налитой под самое горлышко. Она засмеялась и пошла готовить кофе, позвав Мариссу с собой.

- А почему ты не до сих пор начала поиски своей матери и отца? – спросила Марисса, слегка пригубив напиток.

- Боялась, - честно ответила Лорри, - но теперь, когда появился Сергей, я очень надеюсь на его помощь…

- Что?! – возмущенно закричала Марисса, и драгоценное кофейное содержимое, которое лори буквально оторвало от сердца, оказалось на столе, - но Марисса даже не заметила этого. – Ты забрала у меня Шертеса, теперь хочешь забрать и Эга? - поразилась она наглости Лорри.

- Во-первых, твой Эг мне и на фиг не нужен, - спокойно возразила Лорри. – А, во-вторых, если ты надеешься вернуть Шертеса, то неужели ты думаешь, что он позволит Эгу находиться рядом с вами? – Марисса раздраженно вздохнула, было понятно, что об этом аспекте проблемы она не думала.

- Как же все сложно, - вдруг горько пожаловалась она, а Лорри стало смешно от такого заявления девушки, которая только и делает, что всем доставляет сложности и проблемы. – Чего ты смеешься? – обиделась вампирка.

- Марисса, ты хочешь иметь все и сразу, но так не бывает, особенно учитывая твой характер и твою ревность…

- Ревность, ревность, - передразнила Лорри Марисса, - Это Шертес тебе рассказал о моей ревности? – Лорри молчала, все было понятно и без слов. – А он рассказал тебе, что сначала я не была ревнивой, и что мою ревность спровоцировал именно он?

- Говорил, - тихо ответила Лорри, - Говорил, что сначала это твоя ревность вызывала новый всплеск страсти, а потом…

- Да, так сначала и было, - перебила ее вампирка. - Я видела, что он флиртует с девушками не всерьез, и ревность моя была ненастоящей, но вот однажды я вдруг поверила, что он сможет от меня уйти и тогда я всеми силами вцепилась в него. И чем нам было хуже вдвоем, тем сильнее я держала его… Понимаешь, мне было так страшно, что я останусь совсем одна, одна, одна, - несколько раз повторила Марисса. - Я ненормальная, да? – тоскливо улыбнулась она.

- Нет, просто ты хотела того же, чего хотят все на свете: чтобы их любили. Любили просто так, а не за что-то. Не за красоту, не за ум, а за то, что ты такая, какая есть, со всеми недостатками и достоинствами.

- Так почему Шертес этого не хотел?! Знаешь, как сильно я его любила!

- Марисса! – взмолилась Лорри. – Ну откуда я знаю? В отношениях очень много зависит от характера мужчины и женщины. Я думаю, поэтому так мало по-настоящему счастливых семей.

- А ты с Шертесом была счастлива? – прямо в лоб задала Марисса очень сложный и очень неприятный вопрос.

- Марисса! – застонала Лорри. – Зачем ты меня об этом спрашиваешь?

- Вы были счастливы с Шертесом? - словно не слыша Лорри, повторила вампирка. Лорри отвернулась от Мариссы и уставилась неподвижным взглядом в стену, не зная, что ответить. С одной стороны безумно хотелось сказать, что они были немыслимо счастливы с Шертесом, но что-то останавливало Лорри от таких слов. Во-первых, это была не совсем правда, поскольку о том, что чувствовал Шертес, она не знала, а сам он ей не говорил. Во-вторых, как бы ей не хотелось уколоть Мариссу, мол, вот, что ты наделала, разрушила семейное счастье – в данный момент, это было неправильно, опять же с учетом того, а было ли это счастье на самом деле? Ну и в-третьих, Лорри было банально жаль Мариссу. Говорить ей как они с Шертесом были счастливы, после того, как Марисса рассказала, как ей плохо, было просто жестоко, и Лорри решила сказать все, как есть, вернее все так, как она это понимает:

- Марисса, у нас был медовый месяц, мы еще не прошли испытание первой настоящей ссорой, поэтому, конечно, мы были счастливы.

- Испытание первой ссорой? – удивилась вампирка. – Вы что ни разу не поссорились?

- Ссорились, но я говорю о настоящей ссоре, а не о той, когда каждый супруг старается уступить другому, в любом самом мелком недоразумении. Я говорю о ССОРЕ, первой и настоящей, когда сексуальные желания уже немного притупилась и вперед выходят доселе скрытые черты характера каждого из супругов. И поверь, именно эта ссора и определит дальнейшую супружескую жизнь. Обычно такое противостояние возникает, когда сталкиваются лоб в лоб интересы новой родившейся семьи, и интересы каждого из супругов, которые были им присущи до этого. Это может быть, что угодно, например, пижама в желтое солнышко, которое мать мужа подарила своему сыну. Пижама, которая вызвала мгновенную и неиссякаемую ненависть в молодой супруге и которую (эта молодая супруга потребовала немедленно уничтожить, чтобы никогда больше не видеть).

- Ха, - хмыкнула неверяще Марисса, - и, что тут страшного? Ну, выбросит муж эту пижаму – и все дела.

- А вот и нет! – торжествующе ответила Лорри. – Эта пижама всего лишь символ. Символ того, кто из супругов будет от кого находиться в зависимом положении. Если бы допустим самому мужу не понравился подарок мамы, он бы и без просьбы жены избавился бы от него по-тихому. А если он с удовольствием напялил ее? Если эта пижама дает ему чувство поддержки семьи, уверенность, что семья рядом? Он, разумеется, не скажет этого, но если жена в приказном порядке заставит его это сделать, то это будет означать одновременно несколько вещей: мужчина, начиная с этого дня во всем будет уступать жене – это плохо, но не смертельно, гораздо страшнее другое: жена перестанет считаться с его мнением и, в конце концов, перестанет его уважать.

Лорри говорила все это Мариссе, и вдруг почувствовала себя этакой «классной дамой» наставляющей воспитанницу на путь истинный, ей стало немного смешно, особенно из-за того, что все рассказанное произошло лично с нею. Лорри, как сейчас помнила ту пижаму мужа Вити: желтые солнышки рядом с желтым месяцем и между ними космические кораблики и все это на ярко синем фоне. Она помнила как ее бесила эта пижама, но больше всего бесило то, что Витя предпочитал этому безобразию пижаму в серо-зелено-белый геометрический узор, что подарила ему она. И вот сейчас (только сейчас) ей стало безумно стыдно, вспомнив, как она облила пижаму с солнышками белизной, и как муж грустно смотрел на белесые пятна на штанах. «Н-да, - подумала Лорри, - я, похоже, была еще той стервой. Интересно, а с Шертесом такое бы прокатило?» - и она сама себе ответила, что нет. И дело не в том, что она любила его, и не захотела бы обижать. Нет, дело было в том, что он потом бы нашел десятки очень действенных способов, чтобы довести до ее сведения, что так поступать нельзя. - Где же Шертес? Почему они не возвращаются? – перевела она разговор, поскольку воспоминания о муже вызывали в душе одновременно и стыд и раздражение. Увидев удивленный взгляд Мариссы, она поняла, что надо как-то объяснить свое нетерпение:

- Вы же с Эгом догадались, что Страг ищет архимага, Зачем тратить время на расспросы, может, лучше было бы отправиться сразу к нему? Вдруг в эту минуту тот уже у него, но поскольку Альзер не догадывается, что Страг жив, то находится из-за этого в смертельной опасности?

- Шертес считает, что попасть к Альзеру очень не просто…

- Шертес считает, Шертес говорит, - сварливым голосом пробормотала Лорри. – А сами мы с тобой не можем думать и считать по-другому?

- Даже если бы мы с тобой считали по-другому, все равно ничего сделать нельзя, - удивительно разумно и спокойно ответила Марисса. – Кроме Шертеса никто не знает ни как найти Альзера, ни как к нему добраться.

- Хорошо, - с нажимом сказала Лорри. – Но мы может подумать, как нам дальше действовать, и предложить свой план, а не ждать, когда Шертес соизволит поделиться с нами своим!

- А, что мы можем придумать? – уныло спросила Марисса. – Страг и раньше был нам не по силам, а теперь, когда он заполучил тело шагарра с его бешеной регенерацией, он стал, практически, бессмертным. Любая рана затянется мгновенно, любой яд для него, как слабительное, разве что отрубить голову… - Марисса замолчала. – Нет, это не выход, - резко сказала она. – Без головы Деттер не сможет занять свое тело, а для меня сейчас самое главное, чтобы тело Эга принадлежало только ему! Послушает, что скажет Шертес, он должен, он обязан, что-то придумать.

Глава 5



Шертес и Эг возвратились через несколько часов. Марисса и Лорри места себе не находили, ожидая их. Лицо вампира было таким угрюмым, что без слов было понятно – он принес дурные вести. Так и оказалось. Он начал без предисловий.

- С того дня, как вы видели Страга в Академии, он там больше не появлялся. Я поговорил с ректором, с несколькими магистрами, и, зная, как Страг действовал в прошлом, заставил их выяснить, не уезжали ли внезапно, без предупреждения, некоторые преподаватели. И как выяснилось – уезжали. Пропали два молодых и очень перспективных аспиранта, но никого их исчезновение не насторожило. Один из них считал, что ему не дают возможности получить звание магистра и постоянно угрожал уйти из Академии, а вот второй…- Шертес сделал паузу для более сильного эффекта. – Второй занимался изучением рукописей давно исчезнувшей расы, то есть шагарр, и достиг немалых успехов расшифровывая тексты, что ранее прочесть было невозможно. Понимаете, к чему я веду?

- Что ж тут непонятного? – тихо сказала Лорри. – Страг хочет научиться полностью управлять своим новым телом, для этого ему нужен тот, кто ему в этом поможет. А почему никто не стал искать этого… историка?

- Потому что он и раньше исчезал также внезапно, если ему было необходимо отправиться на изучение рисунков или надписей в каком-нибудь захоронении. Он был очень увлечен своим делом и очень рассеян, часто забывая предупреждать о своих отлучках. Все так как когда-то уже было, - с тоской сказал Шертес. – Ничего не меняется.

- Если Страг научится управлять телом Деттера, узнает обо всех своих новых возможностях, то он станет непобедим? – с нескрываемым страхом спросила Лорри.

- Что я наделал? – хриплым голосом закричал Сергей. – Все это случилось из-за меня! Лучше бы я здесь не появлялся!

Лорри хотелось его утешить, но нужных слов не находилось, тем более, что Деттер был прав, все это случилось из-за него.

- Я отправлюсь к Альзеру и поговорю с ним, - решительно сказал Шертес. – Виноват ты, не виноват, теперь это не важно. Страга надо уничтожить любой ценой, и мы должны просить в этом помощи у кого только возможно.

- А можно я отправлюсь к Альзеру с тобой? – попросила Лорри.

- Не можно, а нужно, я только хотел об этом тебя просить. Я не хочу, чтобы он знал о том, что я потерял часть памяти, ты меня подстрахуешь, если возникнет какое-либо недоразумение. Что ж, - подвел итог Шертес. – Начнем поиски Страга с Альзера, может он найдет или придумает способ, как нам его отыскать, иначе придется только ждать, пока Страг сам объявится, и это будет не лучший вариант.

…Альзер был недоволен их визитом, и даже не пытался это скрывать, во всяком случае, Лорри именно так трактовала его поведение. При встрече ни улыбки, ни любезного приветствия, он даже не удосужился поздороваться в ответ, что, по мнению Лорри, было совсем уж неслыханным нарушением всех норм приличий. Тем не менее, он пригласил их в свой кабинет, предложил выпить по бокалу вина, прежде чем приступать к серьезному разговору. Лорри от вина отказалась категорически, она даже запах алкоголя не смогла слышать, не то, что пить. Чтобы она не скучала, Альзер поставил рядом с ней низенький столик, положил несколько чистых листов бумаги, поставил чернильницу, а потом протянул ей журнал, что она ему подарила, и попросил перевести несколько текстов под картинками, которые его особенно заинтересовали. Лорри неохотно открыла первую закладку, ей совсем не хотелось заниматься переводом, гораздо интереснее было слушать, о чем говорят мужчины, поэтому она поглубже забралась в удобное уютное кресло, и сделав вид, что внимательно читает журнал, стала исподволь рассматривать архимага. В этот раз он показался ей моложе лет на тридцать. Она сидела и раздумывала, что же так изменило его, может одежда? Когда она видела Альзера, он был в безобразной черной развевающейся мантии с глубоким капюшоном, из-под которого выбивались серые космы волос. Теперь же он был в черном бархатном камзоле, и его волосы, казавшиеся ей седыми, оказались пепельно-русыми. У магистра были серые холодные глаза, которым очень подходило сравнение со стальными клинками, твердый подбородок и плотно сжатые губы. Лорри так увлеклась разглядыванием Альзера, что совсем потеряла бдительность, пока случайно не поймала его взгляд, магистр смотрел на нее поверх своего бокала, и вдруг улыбнулся. От этой улыбки ее пробило электрическим зарядом, она оцепенела, не в силах отвести взгляд. Такого красивого мужчины она еще не встречала… ну пусть не красивого, а обаятельного, притягательного, харизматичного, просто невероятного. Эта улыбка совершенно преобразила холодное, неприятное лицо мужчины. Глаза стали синими, как летнее небо, но имел значение не цвет, а их выражение, глаза стали какими-то бл***скими! Это было самое точное определение! Так в ее молодости называли взгляд мужчины, от которого желание вскипало в крови, от которого женщина чувствовала себя самой красивой и самой желанной на свете!

Лорри быстро уткнулась в журнал, чувствуя, как ее щеки и шея становятся пунцовыми, и в эту секунду зашел слуга и вызвал Альзера из комнаты по какому-то вопросу. Лорри не поднимала взгляда от картинки в журнале, делая вид, что безумно увлечена статьей и переводом, и вдруг почувствовала, как у самого ее уха раздался вкрадчивый голос вампира:

- Не советую влюбляться в Альзера. Как друг не советую. Он, если захочет, то может увлечь любую женщину, сам оставаясь при этом холодным и рассудительным. Он владеет таким же даром обольщения и соблазнения… - Шертес резко умолк, словно сболтнул лишнего, но Лорри поняла, как должна была заканчиваться эта фраза: «… так же, как и я», в ту же секунду с нее точно спал морок, все очарование Альзером исчезло, а на его место пришла злость. Обычная женская мстительная злость.

- А я все думаю, - ядовито сказала она, - что же вас связывает с Альзером? Какие такие у вас общие интересы? А оказывается вот что! – Шертес резко выпрямился, и его глаза блеснули недобрым светом, но Лорри было плевать на его недовольство. – Альзер не женат, - задумчиво продолжила она, - не женат, несмотря на свою привлекательную внешность, похоже не только у вас одного присутствует непреодолимый страх перед женитьбой…

- Вы хотите сказать, что я боялся жениться на вас?! – возмутился вампир таким крамольным словам своей бывшей жены.

- Именно так, - припечатала Лорри. – видите ли, - сладким голосом добавила она, так получилось, что именно я первая предложила вам свою руку и сердце, и потому как вы тогда испугались…

- Вы мне предложили жениться на вас, не дождавшись моего предложения?! – было похоже, что Шертеса сейчас хватит удар, так его поразили ее слова.

- Увы, но все было именно так. Правда свое предложение я внесла не от большой к вам любви, а даже, наоборот…

- Вы хотели выйти за меня замуж не по любви, а чтобы мстить?!

- Вы меня так достали своими подколками, своими ехидными замечаниями, своей иронией и сарказмом, которые я ненавижу…

- И, что? Чтобы избавить себя от этого вы решили стать моей женой?! – Лорри поерзала в кресле, поскольку в пересказе Шертеса ее поступки выглядели, мягко говоря, несколько странными.

- Ничего я вам объяснять не буду! – разозлилась она. – Думайте, что хотите! – Она снова уткнулась в журнал и даже закрыла уши руками, чтобы не отвлекаться от текста.

- Так чем же я обязан вашему визиту? - голосом радушного хозяина спросил Альзер, заходя в комнату. Настроение его заметно улучшилось, а вместе с ним и его манеры.

- Тебе сказать сразу самое главное, или сначала немного предыстории? – в отличие от Альзера, настроение вампира, наоборот, стало значительно хуже.

- Вы что поругались, пока меня не было? – удивился маг.

- Что ты? – ядовито ответил Шертес. – Я со своей любимой женой никогда не ссорюсь. Да и как с ней можно поссориться? Она же такая милая, деликатная, заботливая, добрая, ни грубого слова, ни ехидного замечания, не нарадуюсь своему счастью. Живем душа в душу! – если бы желчь могла изливаться словами, то в эту минуту ее натекла бы уже изрядная лужа. Как Лорри не призывала себя оставаться спокойной, не реагируя ни на какие внешние раздражители, тирада Шертеса так взвинтила ее, что она не заметила, как ее старая ужасная привычка, с которой она боролась, как осознала ее вредность и некрасивость, снова вылезла наружу. В минуты волнения, страха или раздражения, она что-нибудь накручивала на палец. Нитки, веревки, ряди волос, и вот теперь к ее несчастью, ей в руки попали золотые нити бахромы, что украшали небольшие кружевные салфетки, лежащие на подлокотниках кресла, и Лорри… в общем у нее в руках осталась бахрома, а салфетки этой самой золотой бахромы лишились.

- Ой! – испуганно сказала она, только сейчас осознав, что она натворила. Лорри с надеждой взглянула на Шертеса, ища у него поддержки и защиты, а тот вампир, этот гад ползучий, картинно вскинул руку к голове и в ужасе закатил глаза. – Я пришью, - торопливо сказала Лорри, которую несколько насторожила странная реакция Шертеса

- Ты думаешь, что сможешь пришить назад щупальца золотистой эрги? – шепотом, словно не веря собственным ушам, прошептал вампир. Лорри пригляделась и похолодела. Салфетка на самом деле была не салфеткой. А искусно выделанной шкуркой какого-то существа, настолько, по всей видимости редкого, что она никогда о таком и не слышала. Будь на месте Лорри Марисса или какая-нибудь другая девушка, привыкшая к роскоши и богатству, она, скорее всего, высокомерно вздернула подбородок, даже не посчитав нужным как-то оправдываться в своем поступке, но Лорри была другая. Годы она жила, отказывая себе в очень многом, поэтому понимала ценность и стоимость вещей, а эта шкурка, судя по всему, стоила баснословно дорого.

- Я компенсирую вам стоимость, я заплачу, - почти на грани истерики залепетала она, - у меня есть несколько интересных и необычных предметов, я подарю вам их… - Альзер опустился перед креслом Лорри на одно колено и сжал в руках ее кисти.

- Я с удовольствием приму любую компенсацию, - мягким проникновенным голосом сказал он, и так заглянул ей в глаза, что все очарование им, которое она недавно испытала, вернулось с удвоенной силой. – Но не потому, что мне жалко этих оторванных щупалец, а потому что, меня безумно интересуют все вещи из того мира.

- А меня безумно интересует, - в тон ему ответил Шертес, - есть ли у тебя запасная голова, потому что эту я тебе оторву, если ты немедленно не отпустишь руки моей жены и не прекратишь заглядывать ей в глаза! - Услышав Шертеса, Альзер засмеялся, легко поцеловал кисть Лорри и поднялся с колен. И снова все очарование магом мгновенно испарилось, стоило зазвучать голосу вампира, а он между тем продолжал.

- Успокойся, Лорри, ничего страшного не случилось. – Лорри подняла на Шертеса глаза и с удивлением отметила, что он не шутит и не ерничает, а, наоборот, говорит вполне серьезно. – Эти дурацкие накидки я подарил Альзеру, и подарил так давно, что непонятно почему они не обращаются в прах, только от одного взгляда на них, так что можешь забыть о своем обещании, осчастливить его каким-нибудь предметом из другого мира, - Альзер после этих слов тяжко вздохнул, но спорить с вампиром не стал.

- Нет, - твердо ответила Лорри, - раз я пообещала, то свое обещание выполню! – Альзер радостно отсалютовал ей бокалом вина.

- Говори сразу главное, - резко возвращая беседу к теме неожиданного визита Шертеса, ответил маг. – Если мне будет интересно знать предысторию, я спрошу.

- Главное звучит так: Страг жив и, судя по всему, ищет тебя! – немного иронично ответил вампир и с интересом стал наблюдать за реакцией магистра. Альзер на секунду замер.

- Ты не ошибся? Это был точно Страг? Может кто-то просто похожий на него? И как ты узнал, что он ищет меня? Он обо мне расспрашивал? – засыпал он Шертеса вопросами.

- Отвечаю по порядку, - начал вампир. – Нет, это не ошибка. Страг нашел себе другое тело… Хотя, если быть точным, то мы не уверены до конца, что это именно Страг, - медленно, обдумывая каждое слово, стал объяснять Шертес. – Так получилось, что в коридоре Академии владелец своего бывшего тела, вдруг увидел, это самое тело идущим ему навстречу…

- Ты хочешь сказать, - перебил его Альзер, - что кто-то, по какой-то причине провел ритуал переноса собственной сущности в другое тело, а потом увидел, что его бывшее тело не разлагается где-то на кладбище, а бродит по белу свету с новым владельцем?

- Именно так, - подтвердил Шертес, в который раз поражаясь и уму, и крепким нервам архимага, который в эту секунду узнал столько поразительных новостей, но воспринял их, лишь с интересом ученого. До этого дня, насколько знал Шертес, еще ни одному магу не удавалось провести удачно обратный ритуал и снова занять свое бывшее тело. То, что услышал Альзер, было некоей революцией, дающей новый виток магическим изысканиям.

- А владелец тела не мог обознаться? – задал он уточняющий вопрос. - Не мог, - со вздохом ответил Шертес. – Тело тоже узнало своего бывшего хозяина и с такой силой устремилось ему навстречу, что новому владельцу пришлось уходить порталом, прямо из коридора академии. А ты знаешь как это непросто, даже если отбросить то, что это категорически запрещено.

- Почему этого мага не преследовали? Почему не выяснили, куда он скрылся?

- Потому что этот маг уничтожил конечную точку портала, и магам Академии очень повезло, что они не сразу бросились в погоню, иначе все бы они погибли. – Альзер присвистнул. Ему не нужно было объяснять, что маг, способный открыть портал в Академии, а потом мгновенно уничтоживший его, должен был обладать силой сопоставимой с его… или Страга.

- Я так понимаю, ты расспросил всех к кому Страг обращался, чтобы узнать, что его интересовало? – Шертес иронично поклонился, благодаря за то, что Альзер не усомнился в его умственных способностях, но потом серьезно ответил:

- Страга интересовал, в первую очередь ты, но поскольку никто не смог сказать, как тебя найти, круг, интересующих его вопросов расширился… - Шертес сделал небольшую паузу, но Альзер не спрашивая, лишь внимательно смотрел на вампира, ожидая продолжения рассказа. – Пропали два молодых и очень талантливых аспиранта, которым оставалось всего ничего до получения звания магистров.

- Чем они занимались? Какая у них была специализация? – не удержался Альзер от вопросов.

- Один занимался древними рукописями шагарров, другой… - Шертес снова сделал паузу: - Другой был выдающимся менталистом, изучающим возможности захвата чужого сознания на возможно большем расстоянии, не проводя дополнительных ритуалов и не пользуясь артефактами.

- Вот же… - почти простонал Альзер, хорошо понимающим, что означали подобные способности. – А почему менталиста не охраняли? Почему не забили тревогу, когда он исчез?

- Потому что он переругался со всеми магистрами, утверждая, что ему не дают работать, запрещая экспериментировать на преступниках. В Академии считали, что это жестоко и не гуманно, а он был с ними категорически не согласен. Он постоянно угрожал уйти из этой академии в другую, где магистрат не столь щепетилен в вопросах этики.

Что-то в словах и тоне Шертеса натолкнуло Лорри на мысль, что последнюю фразу он произнес непосредственно для Альзера. Ей показалось, что разговор о не этичных и не гуманных опытах касается Альзера лично. И она не ошиблась. Магистр засмеялся и одним глотком выпил содержимое бокала.

Лори надоело слушать этот разговор и она снова уткнулась в журнал, пытаясь перевести для Альзера непереводимые слова, и вдруг она вспомнила тот момент, когда отдавала этот журнал магистру. Они с ним договорились, что тексты Лорри переведет лишь тогда, когда Альзер выяснит что-нибудь о ее отце.

- Вы узнали, где мой отец?! – резко перебила она разговор мужчин. Альзер взглянул на Лорри и утвердительно качнул головой. – Где он? Что с ним? Я могу его увидеть? – быстро спросила она.

- Увы, нет, - равнодушно ответил маг. - Ваш отец мертв и…

- Что «и»? – не выдержав паузы в ответе, спросила она.

- И он мертв уже очень давно. Точной даты я не знаю, но счет идет на десятилетия.

- Десятилетия?! – поразилась Лорри.

- Вы знаете, какой был год, когда вы расстались с отцом?

- Не знаю, - с мукой в голосе сказала она.

- Прошло примерно сорок лет. – Лорри вдруг подумала, что это очень логично. Она прожила долгую жизнь, значит, и здесь должно было пройти много лет.

- Странно, - встрял в разговор Шертес. – Если отец Лорри умер много лет назад, зачем кому-то понадобилось возвращать ее в этот мир?

- О! – улыбнулся Альзер, словно объевшийся сметаны кот, но его перебила Лорри.

- Подождите! Вы что-то путаете! Как могло пройти сорок лет, если моим брату и сестре как было пять лет, так и осталось… - начала возмущаться Лорри и тут же осеклась, слишком поздно заметив предупреждающий жест Шертеса.

- У вас есть брат и сестра? – сразу же заинтересовался маг. – Они тоже на четверть шагарры? Где они сейчас находятся? – Лорри чуть не откусила себе со злости язык, досадуя на свою болтливость, но слово не воробей, и уже ничего нельзя было изменить.

- Да, они на четверть шагарры, - покорно подтвердила она.

- Им по пять лет? Они – близнецы? – Лорри снова кивнула. А где вы с ними встретились, когда вернулись? Как вы вернулись, отец оставил какой-то артефакт вызова? – Лорри умоляюще посмотрела на Шертеса, не зная отвечать магу или нет. Вампир подумал и медленно кивнул головой. Деваться было некуда, и Лорри стала подробно рассказывать о том, как все случилось. Альзер разительно отличался от всех тех, кому она рассказывала эту историю раньше. Маг поминутно прерывал ее, задавал настолько въедливые уточняющие вопросы, что к концу повествования Лорри была, как выжатый лимон. Альзера интересовало буквально все: каждое слово отца Лорри, любая вещь, что ему принадлежала, особенно его интересовали записки, написанные Лэрром Гральдом. Да, да Лэрром Гральдом, таким было имя отца Лорри, и Альзер был первым, кто ей об этом сказал. Так вот, маг очень интересовался, нет ли у Лорри писем или записок, написанных лично им. Потом Шертес объяснил этот странный интерес, и Лорри поняла, что была права, ничего не отдав магу, хотя у нее было целых три записки. Она интуитивно почувствовала, что лучше этого не делать, во всяком случае, хорошо прежде не обдумав. Потом Альзер расспрашивал о пентаграмме, в которой сорок лет пролежало ее тело, потом очень подробно расспросил о том, что случилось с пятилетними близняшками, но Лорри мало что могла объяснить:

- Отец подвел к колонне, что поддерживала потолок первого этажа, прикоснулся к ней, что-то прошептал, а потом просто втолкнул внутрь няню и детей. Было ощущение, что они провалились в вязкий кисель, но через секунду колонна снова стала такой, как и была.

- Эх, - с досадой сказал архимаг, - как жаль, что я не могу осмотреть ту колонну, да и весь дом в целом. Похоже, это не просто башня, возможно, это одно из древних сооружений, построенных шагаррами. А, вы точно не знаете, где она находится? – с недоверием спросил Альзер, с раздражением поглядывая на Лорри.

- Мне кажется, к нему ней дороги, только портал, - предположила Лорри, очень огорчив Альзера этими словами.

- Ну, с детьми все просто, - наконец, соизволил маг ответить на вопрос Лорри. – Есть такие ниши. В которых даже человек может находиться неизвестно как долго, оставаясь таким же как в тот момент, когда его помещали в это пространство…

- Что?! – поразился Шертес. – Маги научились создавать такие артефакты?

- Нет, - с сожалением ответил Альзер. – Маги создавать такие ниши не могут. Создание таких стазисных камер нам пока не под силу, их создали шагарры. Мы случайно обнаружили две такие ниши около ста лет назад. Та колонна, по всей вероятности была третьим таким местом. Интересно, как твой отец отыскал ее? Он тебе ничего не рассказывал? – обратился маг к Лорри. Она в ответ отрицательно покачала головой. – Странно, - тихо про себя пробормотал Альзер. – Ни одного намека, ни одного слуха о том, что еще одна такая камера нашлась. Обычно подобные находки не удается скрыть. Лорри, расскажи подробно, что случилось, когда ты оказалась в центре пентаграммы?

- Я очнулась лежа на полу, а вокруг стояли Охотники, когда я привстала, то от колонны ко мне бросились дети и Фанна. Я обняла их… и нас перетащило, всех троих, в другую пентаграмму, к Страгу. Это все.

- Та, так, так, - задумчиво сказал маг. – А сколько было Охотников?

- Много, не задумываясь, ответила Лорри, - может, десять или пятнадцать…

- А может только восемь? – вкрадчиво спросил маг. – Понимаете, я краем уха слышал, что пропало восемь охотников, причем не рядовых, и их никто не может найти. Возможно, именно это они и были? - Лорри растеряно взглянула на Шертеса, и он и она поняли, что без Сергея эту тайну им не открыть и оба не сговариваясь, решили промолчать о своей догадке. К сожалению, этот взгляд не остался не замеченным Альзером. – Вы что-то знаете? – быстро спросил он. Вы о чем-то догадываетесь?

- Нет, - снова замотала головой Лорри. – Но вы не рассказали мне об отце. Как он умер? Что с ним случилось? – но Альзер не торопился отвечать. Некоторое время он рассматривал Лорри, очевидно пытаясь понять, что она может скрывать, но тут в разговор вмешался Шертес.

- Сорок лет, прошло сорок лет, почему Охотники только сейчас стали искать дом, в котором находилось тело Лорри?

- Лэрр Гральд убил себя сам, когда понял, что не сможет уйти от Охотников, причем, убил себя так, что даже у мертвого ничего нельзя было узнать. Он хотел сохранить что-то в тайне, и это не место вашего пребывания, - пресек Альзер вопрос, готовый вырваться у Лорри. – Поскольку место, где выжили, Охотники смогли найти даже через сорок лет. Было что-то еще. Но что? – маг пытливо посмотрел на Лорри, но в этот раз она не дрогнула и спокойно выдержала его взгляд. – Лэрр что-то скрывал. Что-то настолько важное, что не захотел открыть свою тайну даже ради спасения жизни.

- Но почему только сейчас Охотники начали свой поиск, - не унимался Шертес. – Почему они ждали сорок лет? – Альзер немного помялся. Было заметно, что ему ужасно не хочется говорить об этом, но Шертес ждал, и Альзер был вынужден продолжить:

- Несколько лет назад стали ходить упорные слухи, что в нашем мире объявился один и ушедших. Вы понимаете, о ком я говорю? – спросил Альзер. Лорри и Шертес синхронно кивнули. Я сначала не поверил, что такое возможно, но потом появились доказательства, и сомнений не осталось: в нашем мире находится один из шагарр. Это означало очень многое. Во-первых, стало понятно, что где-то существует портал, по которому шагарры могут проходить в наш мир, во-вторых, заполучить живого шагарра, чтобы изучить способности ушедшей расы, стало мечтой всех магов. Могущество магов возросло многократно с того времени, как шагарры ушли, и все же их силы даже самого сильного мага несопоставимы с теми силами, что обладали ушедшие. Когда были получены прямые доказательства того, что шагарр здесь, за ним началась настоящая охота. Однако, к большому сожалению, он бесследно пропал, во всяком случае, все наши старания оказались напрасными. Возможно, он снова ушел в свой мир, возможно, затаился среди нас. Как бы там ни было, но были подняты из архивов все материалы, имеющие даже косвенное отношение к шагаррам, и таким образом дело мага Лэрра Гральда снова всплыло на поверхность. Только теперь его изучали лучшие Охотники и лучшие ищейки тайное полиции. Вот они-то и смогли найти и старый дом, в котором жил маг, и его тайник. Видимо в документах было указание, как найти башню, в которой находилось в пентаграмме твое тело, - маг слегка поклонился в сторону Лорри, - поскольку вскоре они нашли и башню.

Лорри слушала мага, а в голове у нее непрестанно билась одна мысль: «Какой идиот этот Деттер! Устроить такой кавардак. Всполошить всех: магов, охотников, тайную полицию. Это надо было очень постараться! Похоже, у Деттера очевидно просто особый к этому талант». Злость Лорри на Деттера не уходила до тех пор, пока она не подумала, что если бы не Деттер, она никогда бы никогда не вернулась в свой мир и не встретила Шертеса… а, действительно ли это так? Этот вопрос требовал уточнения.

- Получается, если бы те Охотники не провели ритуал, я бы никогда не вернулась? Что бы со мною было дальше? Я бы умерла в другом мире… и все? – с некоторым страхом, от того, что это могло так и случится, спросила Лорри.

- Нет, - решительно возразил Альзер. – Вероятнее всего после своей смерти (от каких бы причин она не произошла), вы должны были бы вернуться назад. Иначе не было смысла связывать магически активацию пентаграммы и вывод детей и их няни из стазиса.

- А они были связаны?! – поразилась Лорри.

- А вы в этом сомневаетесь? – передразнил ее маг. – Вспомните сами: едва вы оказались в пентаграмме, дети сразу бросились к вам. Вы не находите, что это не могло быть простым совпадением? - Лорри задели злые слова Альзера, а еще больше ее задела собственная глупость. Альзер мгновенно разобрался во всем, сделав правильные выводы, до которых она сама так и не додумалась. – Как бы мне хотелось обследовать эту башню! – страдальчески продолжил архимаг, даже не заметивший обиду Лорри. Все его мысли были направлены только на то, как найти ту проклятую башню и тщательно ее исследовать. – Вы точно не знаете, где она находится? – с некоторой надеждой спросил он Лорри. – Может отец рассказывал, какие ближайшие города или деревни находятся в округе? – Лорри лишь отрицательно покачала головой. Лэрр Гральд был очень осторожен, свою дочь держал в полном неведении.

Лорри подумала об отце, и никаких чувств, кроме тихой грусти не ощутила. Неудивительно. Отец никогда не был для нее родным и близким человеком, но он был, судя по всему единственным, кто мог хоть что-то рассказать о ее матери или сказать как ее найти. Лорри так глубоко задумалась, что пропустила момент, когда мужчины снова заговорили о Страге.

- …высокий, чуть ниже меня, темные прямые жесткие волосы, - описывал вампир новую внешность своего врага. – У него очень необычные глаза: радужка темно-серая, окантованная тонкой черной полоской… - едва Шертес это сказал, как Альзер пораженно взглянул на него.

- Радужка, окантованная черной полосой? – переспросил он. – Толстый бугристый нос и расплющенные губы, словно прилепленные к лицу неудачливым скульптором? – Лорри хотела возразить, она сама Страга не видела, но слышала, как Деттер говорил о прямом тонком носе и вполне нормальных губах, но Шертес не дал ей раскрыть рта, перебив словами: что, мол, да, описание именно такое. Лорри хватило ума не спорить, если Шертес так говорил, значит, так и надо.

- Так ты видел этого человека? – несколько небрежно спросил вампир.

- Нет, я не видел, видел мой ученик. Этот человек приставал к нему в таверне, пытался спровоцировать драку, но потом извинился и предложил выпить по мировой, правда, предварительно подсыпав в кувшин зелье. Но Берт отказался пить, а потом, долго не раздумывая, ушел порталом.

- Он сразу переместился в твой дом? – быстро спросил Шертес.

- Я, что, идиот открывать всем подряд портал в мой дом?! – разозлился Альзер. – Нет, он переместился в свою комнату в Академии, а уж потом переместился в тот дом, где они живут, когда проходят у меня практику. Поскольку я требую рассказывать о любых инцидентах, что происходят со всеми, кто близко ко мне касается, Берт сразу рассказал мне об этой истории. Я не придал ей значения, как теперь понимаю - это было ошибкой, но поскольку прошло всего три дня, есть шанс выяснить откуда тот человек взялся и как его можно найти.

- Какое правильное решение! – Шертес иронично два раза хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты. Зачем Страгу искать тебя, когда ты сам на тарелочки явишься к нему в логово. Он ради такого случая насыплет тебе хлебных крошек, чтобы ты случайно не заблудился и точно добрался до его дома. – Шертес был прав, прав во всем. Уже очень эта история была похожа на умело расставленную ловушку.

- Ты прав, - немного подумав, признал Альзер. – Это похоже на ловушку. Но все равно, - решительно сказал он, - я займусь этой историей. Ловушка это или нет, то этот след ведет к Страгу, а, значит, по нему надо идти.

- Будь осторожен, - напомнил вампир.

- Можешь об этом не говорить, - засмеялся маг. – Все и так считают, что у меня паранойя на почве осторожности и подозрительности, но теперь я буду еще осторожнее, если это вообще возможно.

На том они и расстались.





Глава 6





Когда Шертес и Лорри возвратились домой ни Мариссы, ни Сергея в доме не было. Вампир тихо выругался.

- Куда она его потащила? – раздраженно спросил он. – Марисса просто невозможна. Скажешь, чтобы не появлялась – она появляется. Оставил ее в своем доме, чтобы она с Эгом была под рукой – она исчезает и его забирает с собой!

- Вы хотели подробно расспросить Сергея, что с ним случилось в тот момент, когда его перенесло в этот мир? – спросила Лорри.

- О! Его надо много о чем расспросить. Сначала Деттера. Мне очень интересно, что же он такое тут творил, что о его появлении стало известно всем, кто об этом не должен был знать. Потом я хочу спросить о том, как он смог уйти от восьми Охотников, и что с ним случилось… Да где же этот Эг?! - в раздраженном нетерпении снова спросил он.

Марисса не появлялась. За окнами стемнело. Лорри зажгла свечу и вдруг поняла, что они с Шертесом остались наедине в пустом доме. Такая волна неловкого смущения окатила ее. Одно дело общаться с ним в присутствии кого-то постороннего, и совсем другое – когда они только вдвоем. Видимо и Шертес что-то такое почувствовал, поскольку сразу постарался прервать возникшее между ними неприятное, напряженное молчание.

- Когда Альзер сказал о том, что прошло сорок лет, ты что-то совсем не удивилась и не расстроилась, - начал он.

- Как это не удивилась? – возразила Лорри. – Я и подумать не могла, что здесь прошло столько лет, и что мой отец давно умер.

- «Здесь прошло»… - повторил за ней Шертес, и тут же спросил: - А сколько лет прошло там?

- Почти столько же, - неохотно ответила Лорри, а потом воинственно и гордо добавила. – У меня есть сын и внук! – Шертес как-то странно моргнул, и она поняла, что для него эта новость перевесила значение всех остальных новостей, что он за сегодня узнал. Шертес молчал несколько минут, потом медленно произнес:

- А муж…

- Муж меня бросил! – с вызовом сказала она, и, не выдержав, добавила: - Если вы сейчас, как в прошлый раз, посочувствуете ему и скажете, что хорошо его понимаете, то я вас…

- А я так говорил?! – развеселился вампир, и с нескрываемым интересом оглядел Лорри. А она… а она вдруг покраснела, потому что почувствовала, что нравится Шертесу. Очень нравится. У нее возникло желание… нет, не впиться в Шертеса поцелуем, а начать флиртовать и заигрывать с ним. Лорри резко одернула себя. Флиртовать она не могла ни в той жизни, ни в этой, а, значит, ее нелепое неумелое кокетство будут выглядеть клоунским представлением. Что такое флирт? Это, в сущности, попытка вызвать к себе интерес противника… в смысле мужчины. А Шертес со своим умом и проницательностью сразу это поймет, и… Лорри еще раз мысленно ударила себя по рукам. Лучше не вступать на эту скользкую дорожку, особенно, рядом с Шертесом, поэтому она достаточно спокойно спросила:

- Когда Альзер описывал внешность Страга, то это описание отличалось от внешности Деттера, за исключением глаз, но вы этому не удивились. Почему?



- Я думаю, Страг уже начал экспериментировать с доставшимся ему телом, изучая возможность трансформации и преображения. Изменение носа и губ, по всей вероятности, первый шаг, и это значит, что у нас совсем мало времени. Да где же этот Деттер?! – снова разозлился Шертес. – Где эту Мариссу носит? Зачем она его с собой потащила? Не могла его здесь оставить, а сама бы убиралась куда угодно! – Лорри что-то поддакнула, поддерживая Шертеса, а сама порадовалась своему благоразумию, что удержало ее от опрометчивого, необратимого шага. Но она рано обрадовалась.

Вечер все еще продолжался. Горящие свечи, украшающие стол за которым они ужинали, прочно укоренились в ее сознании, с романтичным свиданием, вслед за которым последует нечто более интимное, и это все, (несмотря даже на категорический отказ пригубить хоть глоток вина), будили в ее сердце, тщательно сдерживаемое и скрываемое влечение к этому… бывшему мужу. Она могла поклясться, что Шертес чувствует ее желание, чувствует так, словно она сама ему об этом сказала, чувствует, но, при этом, делает вид, что ничего не ощущает. Во всяком случае, он сидел напротив Лорри с совершенно спокойным лицом и равнодушно, без аппетита, ковырялся в тарелке, изредка пригубливая из бокала… и смотрел. Шертес не отрываясь ни на секунду, внимательно и спокойно смотрел на Лорри, и этот его взгляд просто выводил ее из себя. Он ерзала, крутилась, заикалась, краснела, бледнела и не знала, что ей сейчас делать. Возможно, в другое время она смогла бы грубо его одернуть, мол, какого фига вытаращился? Возможно, так бы это и произошло, но только не сейчас.

Лорри чувствовала, что Шертес… любуется ею, и ему нравится в ней все: ее неловкость от его взгляда, ее смущение, которое она изо всех сил старается скрыть, и даже ее неумение вести в таких условиях, легкий, ни к чему не обязывающий разговор. Лорри снова покраснела, на этот раз от удовольствия. Шертес улыбнулся. Улыбнулся весело и немного насмешливо и в эту минуту так напомнил самого себя в то недолгое время их супружества, что ей стало легко и свободно. Ужин был окончен, вампир сам отнес поднос с грязной посудой на кухню, а Лорри на секунду прижала руки к лицу, чтобы хоть немного успокоиться, потому что от предвкушения того, что сейчас произойдет (а что что-то произойдет, она знала точно), сердце выпрыгивало из груди… от счастья.

Она отошла к окну, Шертес неслышной тенью встал за ее спиной. Она не шевелилась, но бурлящая по жилам кровь, лучше всяких слов сказала ему, что она сейчас чувствует. Невесомым движением, он отодвинул ее волосы, обнажая шею. Лорри знала, что сейчас он поцелует ее. Возбуждение от ожидания этой желанной ласки сводило с ума, но Шертес почему-то медлил. На секунду она решила, что он тянет для того, чтобы она еще сильнее захотела его поцелуев, но Шертес все не прикасался и не прикасался. Не выдержав, она резко обернулась и взглянула ему в глаза и тут же в ужасе отшатнулась. Глаза Шертеса были черными и то, что плескалось в глубине их, меньше всего было похоже на любовное влечение. Перед ней стоял хищник, из последних сил сдерживающийся, чтобы не набросится на свою жертву. Жертву? Она с бешеной силой оттолкнула его и бросилась прочь, но от этого стало только хуже. Убегающая жертва, что может быть притягательнее. Но Шертес не торопился. Ему хотелось растянуть удовольствие.

Их разделял стол… и стул, который Лорри схватила в руки, и тут она поняла, что вампира можно привести в чувства только словами, никакой стул его не остановит.

- Шертес, - взмолилась она, - пожалуйста, остановись! Ты меня пугаешь.

- Иди ко мне, - каким-то дурным тихим голосом позвал вампир, - хотя, нет, лучше беги. Дом большой, я дам тебе время спрятаться.

- Спрятаться?! - взбесилась Лорри и с яростью отбросила стул в сторону. – Я не собираюсь от тебя прятаться! Я не животное… да и ты тоже, - чуть помедлив, добавила она. Но Шертес ее не слышал.

- Подойди ко мне, - уже не милым воркующим голосом, а жестко и резко приказал он. Лорри вздернула подбородок и посмотрела вампиру в глаза.

- Шертес, - как можно спокойнее сказала она, - пожалуйста, приди в себя. Ты не такой, я это точно знаю. Ты умный и порядочный че… вампир. Ты никогда не позволял себе пользоваться донором без его согласия, а я такого согласия не даю. Шертес, мы были не просто супругами – мы были еще и близкими друзьями, пожалуйста, не разрушай то хорошее, что было между нами, - голос Лорри дрогнул, она едва сдерживала слезы. Шертес посмотрел на нее и вдруг исчез из комнаты. Лорри снова закрыла лицо руками и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя после пережитого волнения, а когда она отняла руки, то рот у нее был до ушей. Она поняла, что только что произошло. Во всем была виновата ее проклятая кровь!

Когда она почувствовала влечение к вампиру, то изменила ее, как в те времена, когда они еще были женаты. Шертес тогда говорил, что для него ее кровь, как наркотик. Его тело помнило ее, помнило ее кровь, жаль, что его мозги ее забыли! Лорри тихонько счастливо вздохнула: быть личным наркотиком Шертеса, от которого у него сносило бы башку, ей очень нравилось.

Долго предаваться мечтам не пришлось, поскольку, наконец, появилась Марисса с Эгом.

- Где вы так долго были? – не удержалась Лорри от упрека.

- Где мы были?! – возмутилась, в свою очередь, Марисса такой вопиющей несправедливости. – Это, где вы с Шертесом были? Мы ждали вас, ждали, потом решили поужинать. А где, кстати, Шертес? – Лорри тяжко вздохнула. Происходящее все больше и больше напоминало какой-то дурдом. То Марисса куда-то исчезает, то Шертес.

- Он отправился… - Лорри не знала, что придумать, но придумывать ничего не пришлось, Шертес изволил появиться собственной персоной. Она с беспокойством взглянула не него, не зная как теперь себя с ним вести, но вампир вел себя так, словно ничего и не было. Лорри поступила также.

Шертес коротко, вместе с тем исчерпывающе (опустив лишь некоторые подробности, вроде оторванных щупалец эрги), передал разговор с Альзером, а потом начал допрашивать Деттера.

- Как получилось, что о твоем существовании узнало такое количество людей? Неужели, отправляясь сюда, ты не понимал, что надо оставаться в тени, стараясь не привлекать к себе внимания? – в первую очередь спросил Шертес.

- Понимал, - хрипло ответил шагарр. – Первое время я так и делал. Смотрел, изучал, думал, как поступить и что мне делать дальше.

- Думал?! – сам у себя спросил Деттер ехидным и въедливым голосом, и Лорри поняла, что в разговор вступил Эг. – А ты точно знаешь значение этого слова? Может шагарры придают ему какое-то другое значение?

- Эг! – одернул его Шертес. – Дай Деттеру сказать! Не вмешивайся.

- Да, я думал! – с вызовом продолжил Деттер. – Сначала я хотел освободить тех людей, что томились в застенках, вся вина которых состояла лишь в том, что в их жилах текла частичка крови шагарр! - Деттер повысил голос. – Но потом я понял, что невозможно все сделать одновременно. Тюрьмы находились в разных концах страны, и, освободив одних, других я приговаривал к немедленной смерти, но даже не это было главным. Освободив этих людей, я должен был бы дать им кров, еду, защиту, возможность спокойно жить дальше, а я не мог и не знал, как это сделать. Тогда я решил, добраться до верхушки, до Верховного Совета ордена Охотников и убедить их прекратить преследовать потомков шагарр, убедить их, что шагарры не враги и не несут никакой опасности этому миру! – услышав слова Деттера, Лорри тяжко вздохнула, поскольку уже знала, чем закончилась благородная миссия этого шагаррского Дон Кихота. Но Шертеса интересовало другое.

- Ты добрался до Верховного магистра ордена Охотников?! – поразился он.

- Я не знаю, как называется его должность или титул, я добрался до того, кто возглавляет Совет.

- И как ты это сделал? – не унимался Шертес.

- Достаточно просто. Я проследил за одним из офицеров, потом усыпил его, забрал все амулеты, изменил внешность и зашел внутрь. Как я потом понял. Как я потом понял, охрана смотрела не по внешности, а на наличие специальных амулетов, являющихся пропусками. Потом я нашел кого-то из прислуги, кто был вхож в личные покои магистра, и таким образом добрался лично до него.

- И как он выглядит? Говорят, что его истинное лицо не видел никто из живущих, говорят, что он самый старый маг в этом мире?

- Как выглядит? – переспросил Деттер. – Да ничего необычного. Старый сухой. Высокий старик с длинными седыми волосами.

- А как он отреагировал на твое появление?

- Обычно, - пожал плечами шагарр. - Сначала испугался, потом, заинтересовался. Представил меня еще шестерым магам, как я понял членам Совета. Они попросили меня продемонстрировать некоторые из своих способностей. Потом много расспрашивали меня о нашем мире и о том, как я смог вернуться.

- И ты рассказал?! – ахнул Шертес.

- О портале они и сами догадались, а вот где он расположен, я, разумеется, не сказал, - ответил Деттер несколько обиженным тоном. – Я же понимал, что об этом говорить нельзя.

- И что было дальше? – поторопил вампир Деттера.

- Совет Ордена обещал обдумать все, что я им рассказал, но, поскольку для этого им требовалось некоторое время, они предложили мне остановиться в личных покоях Главы Совета.

- И ты согласился?!

- Сначала, да, - покаянно признался Деттер. – Но когда я собрался уходить, один из магистров мне шепнул: «Беги немедленно!», и показал рукой на окно. Я выпрыгнул, разбил витраж и сбежал.

- А что за магистр? Как он выглядел? – включилась в допрос Марисса, мгновенно решившая, отыскать этого мага. Деттер досадливо вздохнул:

- Не знаю. Все маги были на одно лицо. Ну, то есть все члены Совета носили абсолютно одинаковое одеяние. Никаких отличий. Но кроме одежды все они носили одинаковые маски, что заставляло воспринимать их как одного человека, многократно отраженного, словно в зеркале. Жутковатое зрелище, скажу я вам. Я так понял, что это символизировало особое равенство между магистрами. Я сбежал, но погони за мной не было, и я успокоился. Несколько недель ничего не происходило, а потом я почувствовал слежку. Как я не пытался спрятаться – меня находили, как я ни пытался сбежать – меня догоняли, пока не загнали в ловушку. Ну, а все остальное вы знаете.

- Хорошо, - вмешалась в разговор Лорри. Совет Охотников узнал о тебе, но как о тебе узнал Страг?

- Наверное, кто-то из Совета был предателем, - сказал Шертес.

- Нет, - вдруг решительно возразила Лорри. – Этот магистр, что посоветовал Деттеру бежать, и был Страг! Сами подумайте. Зачем магистру спасать Деттера. Они закрыли бы его в подземелье и изучали бы в свое удовольствие. Прости Деттер, - небрежно бросила она шагарру, услышав его возмущенный хрип. – Как хотите, но в доброту и искреннюю заботу этого магистра я не верю. А вот в то, что Страг решил забрать Деттера себе и изучать его способности в одиночку, я охотно верю. Эх, если бы можно было добраться до этих Охотников и спросить, не пропадал ли у них кто-то из Высшего Совета, тогда все сомнения бы разрешились сами собою. Но это же невозможно!

- Я могу попросить Альзера попытаться это выяснить, - неуверенно начал Шертес. – Только Альзер такой хитрый лис, что к нему обращаться надо только в крайнем случае. Сначала обдумаем, что делать дальше…

- Давайте попробуем найти ту башню, в которой я жила, - перебила его Лорри. – Вдруг она и вправду построена шагаррами. Может в ней находится что-то интересное? Охотники как-то же ее нашли, может и у нас получится?

- А чего ее искать? – удивился Деттер. – Я хорошо помню дорогу. Добираться до нее несложно, только очень далеко…

- И ты молчал?! – поразилась Лорри. – Ты знаешь. Где находится мой дом и ни слова об этом не сказал?

- Никто не спрашивал, - стал оправдываться шагарр, - вот я и не говорил.

- По карте показать сможешь? – коротко спросил Шертес.

- Только направление. Я не знаю названий городов, я старался обходить их стороной, также как и большие поселки.

- Ничего, найдем, - успокоился вампир. – Сейчас все отдыхаем, а потом в дорогу.

Глава 7



Лорри зашла в свою комнату, села на кровать и счастливо улыбнулась. Ее не волновали ни Страг, ни Глава Совета, ни еще кто-либо на свете – только Шертес. Они будут рядом столько дней…

- М-м-м-м, - довольно промурчала она. Но вдруг мысль о том, что она ошиблась, и в поведении Шертеса была виновата не ее кровь, а что-то другое, заставила ее испуганно вздрогнуть. Надо было срочно это выяснить. Но как это сделать? Как изменить свою кровь? Лорри задумалась. Ее кровь менялась неосознанно, когда она чувствовала любовь, нежность к вампиру. Лорри закрыла глаза и попыталась вспомнить лучшие моменты, что у них были…

… Они лежали в теньке под деревом. Шертес не любил солнечный свет, но Лорри надоело сидеть в доме, хотелось света, деревьев, свободы. И вот они расположились под могучим дубом недалеко от протекающего ручья. Шертес дремал, лежа на спине, закинув одну руку за голову. Лорри уже налюбовалась и ручьем, и цветами, и вообще… без Шертеса ей не хотелось ничем любоваться. Но у него как раз, было время самого сладкого сна, и хоть он боролся изо всех сил, спать ему хотелось зверски.

Она издалека посмотрела на него и в этот момент на нее нахлынула такая волна любви. Она смотрела на него и не могла насмотреться. До сих пор не верилось, что этот красивый сильный мужчина ее. Ее муж, ее собственность. Что он любит и балует ее, выполняет ее капризы, внимательно относится к малейшим просьбам. Она не могла находиться от него на расстоянии, ей срочно нужно было прикоснуться к нему, убедиться, что это счастье не сон. Шертес спал. Спал крепко, по-настоящему. Лорри склонилась над ним, не решаясь будить. Умом она понимала, что чувствует внезапно разбуженный человек: все, кроме любви и нежности! Она досадливо вздохнула, прилегла рядом, попыталась успокоиться, но у нее это не получилось. Она сорвала травинку и провела ею Шертесу по губам. Шертес не шевельнулся. Дыхание было таким же ровным, ничто не выдавало, что он проснулся, кроме…

- Шертес, у тебя клыки торчат, - смеясь, шепнула ему на ухо Лорри. Вампир открыл глаза и засмеялся.

- А ты смогла бы спать, если тебе по губам водят травинкой? – Лорри аж поежилась, представив на секунду, что так поступил бы Шертес.

- Мне скучно без тебя, - честно сказала она. – Ничего не радует. Хожу одна, хожу…

- Ты любишь меня? – в тысячный раз спросил Шертес.

- Я уже тебе сто раз говорила, что люблю! А… - только она хотела спросить: «А вот ты меня, любишь?», и даже успела издать первый звук, как Шертес закрыл ей рот поцелуем, от которого, опять же в тысячный раз, голова пошла кругом и земля уплыла из-под ног.

…Пока Лорри не дошла в воспоминаниях до этого момента, ее влечение к Шертесу и чувство нежности и любви, нарастало со стремительной силой, и вдруг… лопнуло, как мыльный пузырь. А вместо этого появилось раздражение и злость, за то, что она так и не смогла добиться от него признания в любви, так и не смогла раскрутить его на эти простейшие, в сущности, ничего не значащие слова.

- Г-р-р-р, - теперь уже не промурлыкала, а прорычала Лорри. – Вот ведь, гад! – с досадой сказала она, тем не менее, в глубине души, понимая: ну куда ей тягаться в своих смешных попытках соблазнения, с мужчиной, занимающимся этим во много раз дольше и многократно успешнее? Но Лорри все равно решила не сдаваться. Дорога, судя по всему, предстояла долгая, так что попробовать свое новое оружие на Шертесе, она всегда успеет. Однако судьба, словно, в насмешку, перевернула все мечты Лорри с ног на голову. Будущее путешествие она представляла себе таким же, как и то, когда они убегали от Страга, но Шертес не собирался тратить свое драгоценное время ни на пешие переходы, ни с помощью лошадей. Вместо этого он дотошно выспрашивал Деттера о малейших знакомых ориентирах, которые позволили бы мгновенно преодолеть огромные расстояния. И Шертес и Марисса много путешествовали в своей жизни и побывали почти во всех уголках мира, поэтому достаточно было только знать направление, чтобы подобраться к конечной цели возможно ближе.

Но это было еще полбеды. Главная проблема заключалась в том, что Шертес не просто отдалился от Лорри, а вообще закрылся от нее ледяной стеной. Он был вежлив, доброжелателен, даже улыбчив, но ее не оставляло ощущение, что она видит маску на его лице. Спокойную, непробиваемую и холодную. Сначала она решила, что это ей только кажется, но вскоре довольное лицо Мариссы подтвердило, что и та заметила перемену, произошедшую с Шертесом. Этот новый Шертес был таким… противным, что никаких нежных чувств у нее к нему не возникало, как бы она ни старалась. Лорри снова растерялась. Одно дело находится рядом с мужчиной, которому ты нравишься, и совсем другое – рядом с тем, которому ты безразлична. Лучше бы он грубил ей, хамил, доставал ее подколками и насмешками, чем безукоризненно вежливый истукан.

Сначала Лорри думала, что понимает его. Она рассуждала, примерно, так: Шертес сам испугался своей странной вспышки и теперь старается контролировать чувства. Как в этом случае он должен был бы поступить? Прежде всего, извиниться за свою несдержанность, а потом… снова стать таким, каким был до этого случая. Но Шертес повел себя по-другому. Никаких извинений. Он просто сделал вид, что ничего не было. Но при этом стал совершенно чужим. Он теперь всегда называл ее строго на «вы», даже если они оставались наедине. Внимательно выслушивал ее замечания и советы. С некоторыми соглашался, другие аргументировано опровергал. К сожалению, давать полезные советы у нее получалось все хуже и хуже, поскольку этот новый Шертес выбивал из колеи, а хуже всего то, что он заставил все, похороненные ею комплексы, выбраться наружу. Она снова стала чувствовать себя неловко в его присутствии, остро ощущая все недостатки своей внешности и фигуры, особенно на фоне Мариссы. Это безумно злило, но как справиться с собой она не знала. Не помогали ни аутотренинги, ни попытки быть рассудительной и спокойной. Как можно убеждать себя, что ты самая красивая, когда достаточно бросить один взгляд на эту вампирку, чтобы почувствовать всю свою ущербность. В тоже время, достаточно было всего одного нежного взгляда любимого мужчины, как вся красоты вампирки казалась пустым местом, на которое и внимания не обращаешь. Вот же гадство!

Лорри было настолько плохо в обществе Шертеса, что если бы они искали не ее дом, а чей-нибудь другой, то она не медля ни секунды, удрала бы куда подальше. Пусть бы потом было плохо, пусть желание увидеть Шертеса пекло ее огнем, но это все равно было лучше, чем день за днем, час за часом, чувствовать себя рядом с ним лишней. Впрочем, очень скоро она, действительно оказалась не у дел. Шертес с Мариссой выбирали подходящее место, переправляли туда Деттера, он находил дорогу, по которой они шли когда-то, а Марисса с Шертесом, вновь искали возможность сократить время, пройдя большую часть расстояния порталами. И только Лорри сидела в доме Шертеса одна-одинешенька. Нет, она пыталась идти вместе с Деттером. Но разве могла она угнаться за сильным тренированным мужчиной, один шаг которого равнялся двум ее шагам. Лорри быстро выбилась из сил и больше не напрашивалась в сопровождающие. Несколько раз она возвращалась к Фанне и детям, но очень скоро страх, что ее не позовут назад, заставлял ее возвращаться в дом вампира и ждать от него хоть какой-то весточки.

Неожиданно для себя она поняла, что ей было легче смириться с происходящим, если четко сказать самой себе: «Хватит надеяться. Шертес потерян навсегда!». Когда она себе сказала это в первый раз, то почувствовала странное облегчение. Сразу же на ум пришли и другие мысли: «С бешеной собаки, то бишь, Шертеса, хоть шерсти клок. Благодаря ему дети и Фана имеют теплый, надежный дом. Благодаря ему, я возможно найду башню, в которой провела столько лет. Благодаря ему, я быть может… Третья мысль была настолько сокровенной, что Лорри никогда не произносила ее даже мысленно. Мама… как же сильно хотелось Лорри узнать о ней хоть что-нибудь. Почему-то представлялось, что она не была счастлива со своим мужем… да и был ли ей мужем отец Лорри? Почему она согласилась жить с ним и родить ему детей? Как он добился этого? Принудил, напугал – ответов не было. Возможно в той башне она найдет хоть что-то, на что не обращала внимания, но что может подсказать ей, где искать эту женщину.

Лорри пребывала в унынии, чувствуя себя, брошенной никому не нужной, аж до того момента, когда однажды за ней не вернулись Шертес с Мариссой. Оказалось, что путь Деттеру преградило болото, которого не было в то время, когда он шел из башни. Надо ли говорить, что Лорри с радостью воспользовалась этим предложением.

Она оказалась в небольшом лагере, разбитом недалеко от странного, подозрительного и необычного болота. Странным был его цвет лазурно-зеленоватый. Такого цвета, ни у каких растений быть просто не могло.

- Что это за дрянь? – пораженно спросила она.

- Мы не знаем, - ответил Деттер. - Несколько месяцев назад здесь проходила тропа, и эта бирюзовая хрень занимала только часть поверхности болота. Теперь тропа полностью исчезла, а вместо обычного болота вот эта странная плесень. Мы пытались через нее пройти, но это оказалось невозможно. Вот сидим, думаем, что делать дальше.

Лорри оглянулась по сторонам, ища глазами Шертеса. Его нигде не было.

– Он отправился за какими-то крутыми магическими артефактами, - пояснил Деттер, без слов догадавшись, кого ищет Лорри. - Шертес хочет попробовать заморозить эту гадость, а если не получится, то сжечь магическим огнем.

- Ничего у него не получится, - убежденно сказала Марисса, незаметно подошедшая, к Лорри и Деттеру.

- Эта плесень имеет магическое происхождение, чтобы уничтожить ее, пусть даже на небольшом участочке, нужен настоящий маг, причем не простой, а обладающей большой силой, такой, как Альзер.

- Шертес тебе уже объяснял, что Альзеру в первую очередь нельзя рассказывать, куда мы идем! – усталым голосом ответил Деттер, очевидно уже не в первый раз повторяя одно и то же.

- А мы и не скажем! – упрямо возражала вампирка.

- Шертес считает, что Альзеру и говорить ничего не надо, он с одного взгляда. С одного намека все сразу поймет, и поверь, у него возможностей добраться до того дома будет побольше, чем у нас! – Марисса сердито отвернулась, но было понятно, что слова Деттера ее не убедили. Спор прекратил вернувшийся Шертес.

Марисса оказалась права, болото не удалось ни заморозить, ни сжечь. Вчетвером они уныло смотрели на безбрежное бирюзовое море, красота которого, как ни странно, не вызывала ничего, кроме отвращения. Какая-то ни то мысль, ни то слово, не давало Лорри покоя. Что-то крутилось в голове, и вдруг:

- Ты сказал, что это плесень? – обратилась она к Деттеру.

- Это не я сказал, а Эг, - угрюмо признался он. – Это он у нас спец по плесени и грибам.

- Слушайте, - взволнованно сказала Лорри, - а что если по этой плесени ударить не магическим амулетом, а старой, доброй хлоркой?

- Хлоркой? – мгновенно встрепенулся Деттер, вернее уже Эг. – Хлоркой, пожалуй, можно было бы попробовать. Хотя… где ее взять? Если попробовать добыть из соли… но это очень небыстрый процесс.

- Не надо из соли! У меня есть белизна, она тоже с хлором. И есть туалетный утенок и еще какая-то гадость для промывки труб, и стекла мыть.

- И ты молчала?! Да мы сейчас такой «коктейль Молотова» забабахаем, но сначала поэспериментируем, - глаза Эга загорелись, он мгновенно забыл обо всем на свете, занявшись своим любимым делом. - Сейчас мы возьмем немного этой гадости вот сюда, - и он ловко подцепил палочкой несколько капель жижи и без малейших сомнений размазал их по тарелке из старинного сервиза. Марисса ахнула от возмущения, но он не слышал ее. В этот момент для него ничего не имело ценности, Лорри его даже зауважала, за такое пренебрежение к роскошным вещам.

Эг думал, что сейчас Лорри отправится за всеми этими вещами домой, но тут его ждало настоящее потрясение, когда она стала доставать бутылку за бутылкой прямо из пустоты.

- Как ты это делаешь? Откуда ты их достаешь?! – завопил он.

- От верблюда, - хмуро буркнула Лорри, не зная, правильно она делает или нет, открывая Эгу и Мариссе свой секрет.

- Пространственный карман, - со знанием дела изрекла вампирка, а Эг завопил еще громче:

- Где ты его взяла? Я тоже хочу себе такой!

- Все хотят, - ядовито ответила Лорри, доставая очередное дезинфицирующее средство, однако, увидев несчастное лицо мужчины, смягчившись, добавила: - Мой отец маг. Ты забыл об этом?

Эг взъерошил волосы на голове, пытаясь примириться с мыслью, что такая восхитительная штука ему недоступна, и деловым тоном спросил: -

- А что у тебя еще есть? – Лорри задумалась.

- Йод, перекись водорода, антибиотики в таблетках и пузырьках, мазь для борьбы с грибком на ногах, капли в ном, микстуры от кашля, сердечные препараты, физраствор, лидокаин в ампулах.

- Ура! – счастливо заорал Эг. – Давай все сюда… а пробирок у тебя случайно нет? – Лорри раздраженно вздохнула и спросила с иронией:

- Бокалы для шампанского тебя устроят? Они высокие и узкие…

- Устроят! – перебил ее Эг. – Еще как устроят!

- Ты что рехнулся? – поразилась Лорри такой наивности. – Я же для прикола спросила. Чтобы я отдала свои драгоценные хрустальные бокалы… Я что для этого тащила их в такую даль?!

- Лорри, - взмолился Эг. – Мне нужны прозрачные сосуды, чтобы видеть что происходит с этой плесенью, когда я буду на нее воздействовать препаратами… А ультрофиолетовая лампа у тебя есть? – перебил он сам себя

- Как ни удивительно. Но есть, - снова не смогла удержаться от ядовитой улыбки Лорри (у нее и вправду была ультрофиолетовая старая лампа с рефлектором), но вилку от шнура ты будешь втыкать себе в лоб! – Эг жалобно вздохнул, только сейчас поняв, какую глупость сморозил. Электроэнергия осталась в другом мире.

- Ну так что насчет бокалов? – не унимался он.

- не дам, - коротко бросила она. – Но у меня есть две дюжины пятьдесят граммовых стаканчиков, если подойдут – то они твои.

- Хорошо, - смирился с неизбежным Эг. – А микроскопа у тебя нет?

- Ты что совсем дурак? – взбесилась Лорри. – Зачем мне дома нужен был бы микроскоп?

- Чего сразу «дурак»? Я так спросил, на всякий случай, мало ли что?

- Есть только лупа и театральный бинокль, - любезно предложила Лорри. – Могу поделиться.

- Лупа и бинокль, - забормотал Эг. – Нет, наверно микроскопа из них соорудить не получиться, недостаточная прозрачность линз…

- А стеклянных баночек со стеклянными крышками у тебя нет? – встрепенулся он.

- Есть и банки и бутылки и пузырьки, - усталым голосом перечисляла Лорри. – В Греции все есть, - закончила она знаменитой фразой из фильма. Эг чуть не танцевал от радости.

- Может это болото, эта плесень явиться источником нового лекарства, - сам себе под нос говорил он. – С помощью плесени получили пенициллин, а здесь… - и он жадным взглядом окинул мерзкое болото, словно это было месторождение золота.

- О чем вы говорите? – вернул его в действительность злой и очень ревнивый голос Мариссы. Оказывается, Эг и Лорри разговаривали по-русски, совершенно этого не осознавая. А двое вампиров стояли рядом и внимательно вслушивались в незнакомые слова.

- Я просил Лорри дать мне возможность воспользоваться высокими прозрачными сосудами, что у нее есть, но она не соглашается, говорит, что ей жалко… - от этих неожиданных слов, Лорри чуть не задохнулась. На язык сразу же запросились фразы из словарного запаса рыночных грузчиков, но она смогла сдержаться. Сначала Лорри хотела возмутиться и объяснить Шертесу и Мариссе, что она отказалась дать только хрустальные бокалы, весь остальной стеклянный арсенал был полностью в распоряжении Эга, но потом сама мысль, что она спорит и оправдывается перед этим мелочным доносчиком, показалась настолько унизительной, что вместо оправдательных слов, Лорри, злобно сощурившись, язвительно заметила:

- Выслуживаешься? Надеешься, из шестерки вырасти до шестерки с четвертью?

- Что она говорит? - раздраженно спросила Марисса Эга

- Я сказала, - не дожидаясь пока Эг переведет ее слова, ответила Лорри, - что если он еще раз вякнет, то мгновенно окажется среди милой его сердцу бирюзовой плесени, которую сможет не только почувствовать на ощупь, но даже попробовать на вкус! – и она вызывающе посмотрела на Мариссу, своим взглядом буквально провоцируя ее на дальнейшее развитие ссоры и конфликта. Но Марисса лишь удивленно посмотрела на нее, видимо не понимая причины такой явной злости.

Не дождавшись реакции Мариссы, Лорри резко развернулась и пошла в свою палатку, не выплеснутая злость жгла ее каленым железом, какие зверские картины расправы над Эгом, Мариссой и… Шертесом поплыли перед глазами. Именно они-то и привели ее в чувство. Лорри вдруг осознала насколько глупо себя вела, ну откуда взялась несдержанность, раздражительность, сварливость. Что с ней происходит? Почему она так злиться из-за такой ерунды. В другое время ей стало бы смешно, услышав, как Эг на нее ябедничает. Или не смешно, а грустно и обидно. Ведь всего несколько часов назад, она была подавлена и несчастна, и вдруг такая вспышка агрессии. Хотя… Эг тоже ведет себя странно. Какой-то дерганный и нервный. Лорри задумалась, почувствовав, что набрела на очень важную мысль. А что если эта вспышка агрессии не случайна? Что если эти вспышки злости вызывает болото? Может пыльца какая-то вредоносная или электромагнитные волны, действующие на мозг. И вот что странно. Ни у Мариссы, ни у Шертеса ничего подобного не наблюдалось. Похоже, только люди восприимчивы к этому воздействию (если оно, конечно, вообще существует). Сколько она пробыла у болота? Пару часов не больше? «Надо сказать Эгу», - подумала она, забыв об обиде, Лорри бросилась к Эгу и Мариссе.

- О, наша принцесса появилась! – эти первые же слова Эга вызвали такой удушающий приступ злости, что Лорри чуть не набросилась на него с кулаками, потом здравый смысл снова взял верх.

- Шертес, Марисса, - тревожно сказала она. – Со мной и Эгом что-то происходит. Это болото странным образом влияет на нас, может это какие-то ядовитые испарения? Вы ничего не чувствуете?

Шертес и Марисса переглянулись.

- Нет, ничего.

- Как же, - противным, ехидным голосом вставил свои пять копеек Эг, - испарения во всем виноваты. А ты не подумала, может все дело в твоем отвратительном характере? – Лорри хотела съязвить в ответ, но ее опередил Шертес, резко шагнув к мужчине. Лицо у вампира было такое, что Лорри сразу поняла, что сейчас Шертес его ударит. На какую-то долю секунды радостная волна поднялась в ее душе: Шертес ни кому не собирался позволять оскорблять ее! В то же время нельзя было позволить ударить Эга, ведь он не был виноват в том, что происходило. Лорри бросилась между Шертесом и Эгом.

- Эг, ты же ученый, глядя ему в глаза, как можно убедительнее сказала она. - Отбрось глупую гордость, злость, упрямство. Взгляни на факты. Ты не такой, каким сейчас кажешься, и я не такая. Это болото как-то на нас воздействует, но только на нас. Вампиры не чувствуют ничего странного и необычного. Но мы с тобой чувствуем! Ты чувствуешь, но пока не осознаешь этого. Выясни, что происходит. Если этого не сделаешь ты – никто этого не сделает!

Эг моргнул раз, потом еще раз. Слова Лорри и ее тон дошли до его сознания. Он повернулся к болоту лицом и посмотрел на него, как на врага, с которым предстояло сразиться.

- Мне нужен стол, спиртовка… и все, что ты обещала, - сквозь зубы проговорил он. - Нужна будет чистая вода. Много чистой воды, поскольку неизвестно насколько заразна эта гадость. Не хватало еще инфицировать колодцы в городе или речки этой дранью.

- Генерал, как есть генерал – голосом бабы Яги из мультика про Домовенка ехидно прокомментировала Лорри, и тут же зажала себе рот, поскольку добрыми эти слова никак нельзя было назвать. А ведь Эг был прав. Прав во всем. – Прости, - покаянно сказала она, - само вырвалось.

Прошел день. Потом еще один. Вся поляна рядом с болотом была уставлена столами разного размера, на которых стояли банки, пузырьки, стаканы, и во всех этих емкостях переливалась на солнце и тускло светилась в ночи бирюзовая жидкость. Ее ничто не брало: ни хлорка, ни ацетон, ни кислота, ни щелочь. Эг в отчаянии тряс пузырьки, надеясь увидеть, что плесень хотя бы поменяет цвет – все было напрасно.

- Ничего не получается, в отчаянии сказал он. – Был бы микроскоп, возможно, я смог бы рассмотреть какие-то изменения на клеточном уровне, а так ничего не заметно.

- Эг, - Лорри успокаивающе положила ему на плечо руку. – Прошло всего два дня. Еще рано опускать руки и отчаиваться. Может, этой плесени нужна неделя, чтобы сдохнуть. Еще глупо делать какие-либо выводы. Сейчас ты немного отдохнешь и все начнешь сначала.

Эг послушался. Молча, слил все остатки из пузырьков и бутылок в трехлитровую банку, глазами поискал, куда бы вылить всю эту гадость и не придумав ничего лучшего, вылил всю эту жижу назад в болото. Несколько секунд ничего не происходило. Потом бирюзовая пленка заколыхалась и покрылась пеной из мелких пузырьков. Казалось болото хочет выплюнуть попавшую в нее отраву.

- Получилось! – почему-то шепотом сказал Эг, а потом заорал во весь голос: - Получилось! Я ошибся. Эта бирюзовая пленка является броней защищающей то, что находится под ней. Надо было воздействовать не на броню, а на тело, которое она прикрывает.

- Ура! – в восторге закричала и Лорри. В порыве чувств она бросилась Эгу на шею, наградив его за победу, горячим поцелуем. Потом все еще в эйфории от небольшой, но очень значимой победы, она оглянулась, ища глазами Шертеса. Но, ни его, ни Мариссы на поляне не было. – Шертес, как-то растерянно позвала она, и еще более растеряно посмотрела на Эга: - Куда они делись?

- Куда? – как-то невесело переспросил Эг. – Похоже им не понравилось твое проявление радости. Видимо, зрелище того, как ты меня поцеловала, не то зрелище, на которое им бы хотелось любоваться.

- Да я же просто так, я же поцеловала не по тому, что ты мне нравишься, а просто от радости…

- Я это так и понял, - постарался успокоить ее Эг, а потом, не зная, что еще добавить, брякнул: - Зато теперь ты знаешь, что, Шертес страшно ревнует тебя. Гордись!

- Гордится?! С чего это я должна гордиться?!

- Ну, насколько я понимаю, ревность мужчины приятна любой девушке. Все девушки хотят, чтобы их ревновали.

- А я не хочу! – с яростью закричала Лорри. – Я не хочу, чтобы Шертес меня ревновал, не хочу! Я не хочу, чтобы наши отношения строились на подозрениях. Я не хочу, чтобы всплеск его чувств происходил только в моменты, когда он ревнует. Я не хочу этого, не хочу таких чувств. Слышишь? Не хочу!

- Слышу, - спокойно ответил Эг. – Ты этого не хочешь. Ты не хочешь, чтобы он ревновал, вернее, не хочешь, чтобы его любовь провоцировалась вспышками ревности. Так? – Лорри кивнула. - А какие же чувства ты хочешь? О каких чувствах мечтаешь? – с интересом спросил он.

- Я хочу быть для него самым родным, самым близким и важным существом в этом мире. Хочу, чтобы в минуту хоть победы и триумфа, хоть в минуту поражения и отчаяния, в кругу тысяч знакомых и друзей, он искал в первую очередь глазами меня, чтобы поделиться всем, чтобы ни произошло. Хочу, чтоб он хотел разделить со мной и боль, и обиду, и счастье, и радость. И только тогда радость становилась бы радостью, а боль не была бы такой болючей, когда она поделена со мной!

- Ну-у-у, - уважительно протянул Эг, - этого все хотят.

- А вот, и не все! Кому-то нравиться жить в клубке эмоций, каждую секунду заставляя партнера мучиться и переживать, любым способом вызывая всплеск чувств. Мне этого не надо. Чувства, вызванные таким способом, кажутся мне искусственными и ненастоящими. Это, как допинг. Взрыв эмоций, а потом один пепел… - Лорри хотела продолжить, но ее остановило странно изменившееся лицо Эга. Резко обернувшись, она увидела Шертеса, внимательно прислушивающегося к их разговору. От неожиданности она ахнула, потом страшно покраснела, поскольку меньше всего ей хотелось, чтобы Шертес услышал ее слова, но она сразу же успокоилась: они с Эгом разговаривали по-русски, а, значит, вампир все равно бы ничего не понял. И все же… - Эг, - с беспокойством сказала Лорри. - Узнай у Деттера, в этом мире существуют амулеты, с помощью которых Шертес смог бы нас понять? - Успокойся, - Эг даже не счел нужным обращаться к Деттеру. – Скорее всего подобные амулеты существуют, но они работают также, как и электронные переводчики, то есть для начала необходимо ввести перевод каждого слова…

- Тогда почему Шертес так странно на меня смотрит, словно он понял или догадался, о чем я только что говорила, - перебила Лорри его рассуждения.

- Деттер говорит, что возможно у него есть амулет, позволяющий прочувствовать чужие эмоции. Это, конечно, не то же самое, что переводчик, но некоторые мысли, он уловить вполне способен.

- А как от него защититься?

- Деттер говорит, что надо контролировать свои эмоции, но если забыть об этом хоть на минуту, то тот, у кого амулет, может легко тебя прочувствовать.

- Вот же гадство! – выругалась Лорри. – А как узнать, есть у Шертеса такой амулет или нет?

- Никак – коротко ответил Эг. Лорри зло посмотрела на вампира, внимательно оглядывая его в поисках новых украшений, которые могли бы быть тем самым амулетом. Ничего нового она не обнаружила, но то что Шертес не поинтересовался с какой такой стати она так внимательно его разглядывает – уже было подозрительно.

- Слушай, Эг, - неожиданно обратилась она к мужчине. - А что ты можешь сказать, с точки зрения науки, на потерю памяти Шертесом? Может, есть какой-нибудь способ попробовать ее вернуть?

- А как это вообще случилось?

- Ну, - Лорри наморщила лоб, пытаясь сообразить, как рассказать всю историю покороче и попонятнее:- Шертесу вводили яд, не знаю для какой цели, потом Марисса нашла мага, и тот создал похожее зелье и им напоили Шертеса. Он помнит все до момента первого введения яда, и не помнит ничего, что было потом. А в эти самые «потом», как раз и входит вся история нашего знакомства и нашей свадьбы, - с тоской закончила она.

- Может Шертес специально не хочет вспоминать момент свадьбы? – вполне искренне предположил Эг. – Ну, так бывает у мужчин избегающих женитьбы и той ответственности, что на них ложиться в связи с этим событием.

- Ты что дурак? – возмутилась Лорри. – Мы с Шертесом были счастливы!

- Я говорю о подсознании, - вкрадчиво объяснил Эг. – Это, знаешь такая сложная штука. Вроде бы все хорошо…

- Если ты сейчас не заткнешься… - ласково пообещала Лорри.

- Хорошо, хорошо, - замахал руками Эг. – Предположим, что Шертес и вправду хочет вернуть память, - Лорри хотела возмутиться на слово «предположим», но не стала этого делать, поскольку ей важнее было услышать ответ. – Представим память Шертеса в виде прямой, - Эг прочертил на листе бумаги длинную линию. - На каком-то участке на него воздействовали ядом, - и он поставил жирную точку, символизирующую тот день, когда лори перебросило в этот мир. - Потом прошло какое-то время и новое воздействие этого яда, снова перебросило его назад, - и Эг стрелкой обозначил возврат к тому страшному дню. – Хм – хмыкнул Эг и задумался на некоторое время. – Судя по всему, вот эта часть воспоминаний находится в некоем коконе. Мне, кажется, нужна встряска, чтобы кокон лопнул и воспоминания вернулись.

- Снова попробовать тот яд? – встрепенулась Лорри.

- Нет, только не яд! Нужно что-то другое.

- А что если его шандарахнуть током? Причем не двести двадцать вольт, а, например, триста восемьдесят? – тут же предложила она.

- Триста восемьдесят? Ты что? Его мозги спекутся!

- А вдруг не спекутся?

- О чем вы говорите? – перебил их Шертес. Лорри и Эг одновременно посмотрели на вампира, и, тому не понравился ни взгляд Эга, светившийся интересом ученого, задумавшего интересный эксперимент, ни взгляд Лорри, в котором горела решительность.

- О чем, о чем, конечно, о плесени, о чем же еще? – ядовито ответила она.

- Лорри врет, - встряла в разговор, неизвестно откуда, появившаяся Марисса.

- Я знаю, что врет, - спокойно сказал Шертес.

- У них точно есть амулеты! Читать чужие эмоции, по меньшей мере некрасиво! – возмутилась Лорри.

- Разве? - удивился вампир. – Вы, например, не считаете некрасивым, общаться между собой на языке, которого мы не понимаем, разве не так? – Лорри прикусила язык, поскольку Шертес был прав. – Так о чем вы так увлеченно спорили? – снова спросил вампир.

- Э-э-э, - протянула Лорри, обдумывая свой ответ. – Мы с Эгом (поскольку он ученый), - торопливо добавила она, - обсуждали возможность возвращения вашей памяти с использованием средств, к которым прибегали психиатры на Земле, где мы жили. Правда, надо добавить, что эти методы использовались на заре развития науки психологии, когда только-только открыли такое явление, как электрический ток и научились создавать его достаточно большой мощности. Его пытались использовать, как раз, в случаях потери памяти… Ну вот, мы это и обговаривали. Хотя чего тут спорить. Даже если я пожертвую все батарейки, что у меня есть, а Эг придумает, как их аккумулировать, мы не сможем создать ток необходимой силы… - со вздохом сожаления добавила она. – А жаль… - еще горестнее вздохнула она. Эти ее вздохи очень не понравились Шертесу, и он спросил с подозрением у Эга:

- И что это за процедура? Она опасна?

- Врачей, использующих этот метод, позже называли изуверами, - с готовностью ответил Эг, - поскольку это очень мучительно.

- Ясно… - коротко ответил Шертес и так по-доброму –по-доброму посмотрел на Лорри, а она зябко поежилась от этого взгляда.


Глава 8





…Все это Лорри вспоминала, лежа рядом с Шертесом на кровати, с тоской прижимаясь к его лицу... к почти мертвому, бесчувственному лицу. Самое страшное заключалось в том, что это она была виновата в том, что Шертес умирает. Это ее отравленная кровь забирает его жизнь капля за каплей. Но она тогда не могла поступить по-другому, так что оставалось только ждать и надеется, что он сможет, он выдержит, он выживет.

Лорри снова и снова прокручивала в голове все, что случилось. Вспоминала каждую деталь, каждую мелочь, словно это могло помочь что-то изменить.

Все началось, именно на том проклятом болоте.

…- Смотрите! – радостно заорал Эг, указывая на темную жижу, и, тем самым, прерывая пикировку Лорри и Шертеса. – Смотрите, подействовало. – Действительно, на том месте, куда Эг вылил остатки от своих неудачных опытов, бирюзовая окраска сменилась на бурую, потом на черную, и эта черная субстанция, высыхая на солнце, превращалась в твердую корку, по которой можно было идти без боязни. Жаль, но всех запасов Лорри хватило только на то, чтобы проложить неширокую дорогу (Эг пообещал сам себе, что когда все закончиться, он не успокоиться, пока не уничтожит всю эту дрянь и, главное, выяснит, откуда она взялась). Они перебрались через болото. «Они» - это Шертес, Марисса и Деттер, поскольку Лорри снова была отправлена в дом вампира, чтобы не задерживать движение. Целых две недели она провела в одиночестве, ожидая известий от Шертеса. И вот, наконец, в один из дней он снова появился в доме, чтобы сообщить ей, что башню они нашли и что ей, как истинной хозяйке предоставляется право, первой перешагнуть через ее порог.

Они мгновенно оказались рядом с башней. Лорри с интересом огляделась по сторонам, совершенно не узнавая этого места. За десятки лет деревья окружили дом плотной стеной, полностью скрыв башню за высокими кронами. Можно было пройти в сотне метров и не заметить ее. Но башня осталась прежней. Те же серые грубые камни, те же мрачные окна-бойницы. Лорри поежилась. Заходить внутрь было страшно.

- Лорри. – тронул ее за плечо Эг. – Хочу предупредить, там внутри находятся несколько мертвых тел. Когда мы появились в пентаграмме, ее окружало восемь магов и Деттеру пришлось их убить. Тела мы оставили на месте. У нас не было ни сил, ни времени, чтобы закопать их.

- Там лежат восемь мертвых людей? – с ужасом переспросила Лорри, представив полуразложившиеся останки с торчащими костями.

- Да, прости, - тихо ответил Эг.

- Шертес, - жалобно обратилась Лорри к вампиру. – Я боюсь заходить. Я не могу. Пожалуйста, давай зайдем вместе, или может… ты зайдешь один?

Лорри даже не представляла, что эта ее просьба спасет всех, поскольку тишина в башне ни у кого не вызвала даже малейшего подозрения о том, что она вызвана… пологом тишины, словно куполом удерживающим малейшие звуки. Вампир снисходительно улыбнулся и шагнул за порог. Послышался звук падающего тела. Шертес сначала просто выругался, а потом закричал страшным голосом: «Альзер! Что ты делаешь?», - Лорри, Марисса и Эг, не сговариваясь, бросились внутрь башни, и одновременно упали, споткнувшись об изломанное, израненное тело мага, лежащее у порога.

- Альзер? – испуганно склонилась над архимагом Лорри. – Что с вами? Вы ранены? – Глупее вопрос невозможно было и придумать, учитывая кровь, сочившуюся из глубоких ран, и ожоги покрывающие лицо и тело мага. Будь у нее хоть немного времени, она и сама бы поняла абсурдность своего вопроса, но раздумывать ей не дал крик Деттера:

- Альзер пытается захватить тело Шертеса! – Лорри оттолкнула тело мага и бросилась к вампиру. С ним происходило что-то страшное. Тело изгибалась, принимая самые немыслимые формы, казалось, оно действует само по себе и им никто не управляет. Руки и ноги хаотично дергались, спина выгибалась дугой, потом тело сжималось в комок и снова расправлялось, словно пружина.

- Шертес! – истерично закричала Лорри и бросилась к мужчине. С этой секунды она не видела и не слышала ничего. Не слышала, как Деттер прошептал помертвевшими губами: «Страг», не видела, как Марисса от этих слов окаменела от ужаса. Лорри не видела ничего. Только любимый мужчина, самый дорогой, единственный во всей Вселенной, который в эту минуту изо всех сил боролся за свою жизнь. Лорри хватала его за руки, прижимала к груди его голову, о чем-то просила и умоляла, но она была лишь зрителем, не имеющим сил как-то повлиять на исход этого боя. Шертес то затихал, то извивался с новой силой. Как ей хотелось помочь ему, защитить, уберечь, но она могла только смотреть. Лорри казалось, что это агония. Казалось, что он умирает. И тогда страшная апатия и безразличие ко всему на свете, охватила на нее, заставив безучастно наблюдать за мечущимся Шертесом. Мысли вяло ворочались в голове: «Хоть бы Шертес остался жив… А если это будет не Шертес, а Альзер? – от этой мысли пальцы Лорри крепко сжали кинжал и такая ненависть к магу зажглась в ее глазах, что можно было не сомневаться: она без раздумий убьет этого негодяя. – Хоть бы Шертес убил эту тварь… Шертес, - мысленно взмолилась она, - убей его, пожалуйста, убей! Не оставляй меня, я не хочу жить без тебя. Если ты будешь со мной, то клянусь все мои мысли, все мои силы, все мое сердце, вся моя кровь… - Лорри запнулась. – Кровь… - вслух произнесла она и ясно поняла, что ей сейчас надо сделать. Она закрыла глаза и мысленно пожелала, чтобы ее кровь стала ядовитой кислотой, способной убить Шертеса. Лорри представила, как вместо крови в ее венах пузыриться буро-серая жидкость, способная убить кого угодно. – Шертес, - жарко зашептала она в ухо мужчине. – Я ненавижу Альзера, я хочу уничтожить его. Моя кровь для тебя и для него яд, поэтому ты должен укусить меня! - Лорри прижала рот Шертеса к своей шее и крепко зажмурилась, но не потому что боялась боли, а потому что не хотела расплескать даже частичку той ненависти, что испытывала к Альзеру. И Шертес ее понял. Он впился в ее шею и сделал несколько быстрых глубоких глотков, а потом без сил откинулся навзничь, и тут началось самое страшное. У Шертеса пошла изо рта пена, теперь он без остановки бился в конвульсиях. – Шертес! – в ужасе кричала Лорри. – Прости меня! Я сейчас все исправлю. – Она замерла на несколько мгновений попытавшись вспомнить самые сильные чувства, которые испытывала к вампиру: нежность, желание близости, любовь. Сначала у нее ничего не получалось. Сердце билось, как сумасшедшее, не давая успокоиться. Ненависть к Альзеру продолжала душить ее, вызывая желание бить и кромсать ненавистного врага. А Шертес вдруг затих. Он лежал на полу белый и недвижный, казалось, даже не дышал. – Шертес! – в который раз закричала Лорри. – Очнись, пожалуйста, очнись. Я сейчас помогу тебе! – Но Шертес не слышал, и Лорри напрасно гладила его по волосам, напрасно прижимала к себе его голову, напрасно кричала и молила.

Она очнулась от грубой пощечины. Вздрогнув, непонимающе огляделась. Рядом стояла Марисса, бледная, едва держащаяся на ногах.

- Что с Шертесом? – тихо спросила она, и мягко рухнула на пол рядом с ними.

- Я заставила Шертеса выпить отравленную кровь. Думала, когда Альзер поймет, что тело Шертеса умирает, он оставит его в покое. Потом я думала, что Шертес снова выпьет моей крови, и это будет противоядием, и он выживет. Но он не приходит в себя, и я не знаю, как влить ему мою кровь, - полным отчаяния голосом, голосом объяснила она. – Я вот подумала… У меня есть такая трубка, я могу ему влить свою кровь сразу в вену. Но…

- Нельзя, - коротко и устало оборвала ее Марисса. – Он сразу умрет.

- Что же делать? – заплакала Лорри. – Что же делать? – и она снова прижала голову Шертеса к себе. Лорри почти не заметила, как оказалась в доме вампира. Почти не понимала, что происходило вокруг нее. Страшное горе затопило ее сознание, мир для нее перестал существовать.

- Лорри, - тронула ее за плечо Марисса. – Есть один единственный способ заставить тело Шертеса принять твою кровь и, при этом, не умереть. Но надо как-то заставить Шертеса сказать одно-единственное слово…

- Какое слово? – удивилась Лорри.

- Он должен сказать «согласен».

- «Согласен»? – непонимающе переспросила Лорри. – А на что, он должен быть согласен.

- Лорри! – взбесилась Марисса. – Ты что ничего не понимаешь? Посмотри вокруг! – Лорри, словно проснувшись, посмотрела на пол и увидела вычерченную рядом с кроватью пентаграмму.

- Ты хочешь провести какой-то ритуал? – удивлено спросила она.

- Лорри, - едва сдерживаясь, сквозь зубы процедила Марисса, - сейчас в моих глазах тебя оправдывает только непереносимое горе, иначе я считала бы тебя самой тупой человечкой на свете и еще раз задумалась бы проводить этот ритуал или нет! – слова Мариссы, а главное ее тон, отрезвили Лорри, заставив взять себя в руки. Она еще раз посмотрела на рисунок, на Мариссу, сопоставила ее слова, и, наконец, догадка озарила ее.

- Ты хочешь провести брачный ритуал и соединить нас, - вампирка только кивнула, не посчитав нужным, объяснять и так очевидное. – Ты считаешь, что это единственный способ влить ему мою кровь? – Марисса снова кивнула. – Ты считаешь, что только во время этого обряда моя кровь не убьет Шертеса, а… Спасибо! – выдохнула Лорри, не окончив свою мысль.

- Рано говорить «спасибо», - проворчала Марисса. – Надо еще заставить Шертеса дать согласие в нужный момент. Как хочешь, приводи его в чувство, но когда я спрошу: согласен он или нет, Шертес должен ответить «согласен», или хотя бы «да», - и она зажгла свечи, и что-то заговорила на неизвестном Лорри языке, то и дело, поглядывая в книгу, лежащую рядом с нею.

- Шертес, - ласково позвала Лорри, - очнись. Если ты меня слышишь, пожалуйста, постарайся, хоть ненадолго, прийти в себя. Шертес, если ты этого не сделаешь, мы не сможем тебя спасти, пожалуйста! – тихонько умоляла она, шепча ему в ухо.

- Надо переложить Шертеса в центр рисунка, - деловито приказала Марисса, и они вдвоем уложили мужчину на полу. – Уже скоро, - предупредила вампирка, - и Лорри, чуть не застонала от бессилия. «Что же делать, что же делать? – мучительно думала она. – Облить его холодной водой? Уколоть иголкой? Нашатырный спирт! Как же я раньше не подумала?», - Лорри достала пузырек, намочила ватку и поднесла к лицу Шертеса.

- Лорри, - торжественно спросила Марисса, - согласна ли ты стать женой лорда Шертеса? До конца жизни любить и почитать его? Быть рядом с ним и в горе, и в радости, быть опорой и поддержкой, соединяя с ним и открывая ему все свои мысли и чувства?

- Согласна! – торопливо ответила Лорри и стала тереть Шертесу виски, в надежде, что он очнется.

- Лорд Шертес, - намерено растягивая слова, сказала Марисса, - согласны ли вы взять в жены…

- Шертес, скажи «да», Шертес, скажи «да», - молила вампира Лорри, но он не слышал. – Шертес! – уже с угрозой закричала она. – Немедленно скажи «да», или я не знаю, что с тобой сделаю! Шертес! – Лорри встала возле него на колени и сдавила ему виски. – Шертес, ты согласен на мне жениться? Шертес! Если ты сейчас же не ответишь «да», я самолично придушу тебя! – уже со злостью пригрозила она. - Шертес, ты согласен? – и она с такой силой стала его трясти, что бессильно болтающаяся голова Шертеса, вполне ощутимо, несколько раз стукнулась об пол. – Шертес! – кричала Лорри: - Я спрашиваю тебя  последний раз: ты согласен жениться на мне? – и вдруг Шертес открыл глаза и вполне явственно ответил: «Да, согласен», и снова потерял сознание. – Марисса! – в панике закричала Лорри, - Что теперь делать?

- Режь руку себе и ему, и соедини края ран, - быстро ответила вампирка и протянула Лорри ритуальный нож. Не раздумывая ни секунды, Лорри полоснула свою ладонь, потом ладонь Шертеса и соединила руки.

- Только бы подействовало, только бы подействовало, - страстно шептала она, стискивая ладони. Жар распространился по всему телу, а вслед за ним пришла боль. Но Лорри не дрогнула и не выпустила руку вампира, наоборот, она прижила свою и его ладонь к груди, не издавая, ни звука. Она радовалась этому жару и этой боли, надеясь, что они выжгут яд из его крови. Сколько это продолжалось, она не помнила. В этот раз боль была еще сильнее, и ей даже показалось, что на какое-то время она потеряла сознание.

- Все. Уже все закончилось, - привел ее в себя голос Мариссы. Она помогла новоиспеченной жене встать на ноги, потом помогла перенести Шертеса на кровать.

- Он спасен? – с надеждой спросила Лорри. – Он выживет? – Марисса внимательно оглядела мужчину и достаточно уверенно кивнула головой.

- Выживет. Теперь уже точно выживет.

…Когда Шертес пришел в себя в первый раз. То не мог шевельнуть и пальцем, не мог открыть глаза, он мог только слышать:

- …Бу-бу-бу-бу… вот это?! – ясно расслышал он возглас Мариссы и снова, – …бу-бу-бу… бу-бу-бу… это не может быть свадебным платьем! У девушки выглядывает нижнее белье!

- Зато сзади пышная юбка. А нижнее белье это дизайнерский шедевр, стоящий бешеных денег. Такое белье не стыдно и показать! – пыталась переубедить вампирку Лорри.

- Но не на свадебной церемонии! Сомневаюсь, чтоб Шертес захотел видеть в таком платье тебя или меня…

«Я сошел с ума», - только и успел подумать Шертес, прежде чем, потерять сознание. Забытье избавило его от необходимости попытаться, хоть как-то осмыслить услышанное.

Второй раз он пришел в себя спустя несколько часов, а может и дней, Шертес не чувствовал времени. В этот раз ему удалось открыть глаза, и он сразу узнал потолок своей спальни: «Выжил! Я выжил! – это была его первая осознанная мысль, а потом накатила эйфория счастья: он жил, он дышал, он думал, он существовал! Шертес блаженно закрыл глаза и постарался восстановить в памяти все, что с ним произошло. Он вспомнил. Вспомнил все: даже (хоть и обрывками) тот момент, когда Лорри отчаянно трясла его за плечи и постоянно спрашивала: «Ты согласен, ты согласен?». Вспомнил он и потерянный кусок своей жизни: появление Лорри, бегство из заточения, и свадьбу… - Свадьба! Точно. Он же теперь вновь женат. - Шертес поднес руку к глазам и посмотрел на вновь появившееся клеймо. Оно находилось на прежнем месте, и было копией предыдущего. - Жена… У него снова есть жена… - губы Шертеса тронула нежная улыбка. – А, кстати, где она? – Он приподнял голову и оглядел спальню, но она была пуста. – Где это интересно знать, носит мою милую женушку? – в душе шевельнулось чувство раздражения. - Тут, понимаешь, муж очнулся, водички хочет, а рядом никого нет. Непорядок! – Шертес полежал с минуту, и его губы тронула коварная улыбка. – Значит, где-то ходим, бросаем любимого мужа на произвол судьбы. Забываем о нем, - с веселой злостью, на ходу придумывая как отплатить за такое преступное пренебрежение, думал Шертес. Но тут его мысли были прерваны.

- Мне кажется, он очнулся, - еще из коридора услышал он голос Лорри. – Я что-то такое почувствовала… - Шертес быстро закрыл глаза и притворился спящим. Лорри склонилась над ним, пытливо вглядываясь в его лицо.

- Шертес, - тихонько позвала она, - Шертес… - Вампир резко открыл глаза, несколько секунд разглядывал склонившуюся девушку, а потом спросил хриплым, свистящим шепотом:

- Вы кто?

- А-а-а-а! – одновременно закричали Лорри и Марисса. Шертес быстро закрыл глаза, чтоб не засмеяться, но… проклятое клеймо!

- Он врет! – ахнула Лорри. – Он все помнит! Шертес, гад, открывай глаза! Ты все помнишь! – легонько стукнула вампира Лорри. Шертес засмеялся и потянулся, чтобы обнять ее, но его руки бессильно упали. Шертес грубо выругался:

- Ненавижу слабость, - пожаловался он, - даже жену не могу обнять! – Лорри сама прижалась к нему.

- Вот и лежи спокойно, - довольно сказала она, – а мы посидим рядом с тобой.

- А почему когда я очнулся, то первым увидел не заботливое и взволнованное лицо жены, а потолок пустой комнаты? – ворчливо спросил он.

- Мы ходили проверять, как там Эг, - виновато ответила Лорри. Эти ее слова мгновенно преобразили Шертеса: с лица слетело выражение беспечности и спокойствия, взгляд стал цепким и настороженным. Последнее, что он помнил, это нападение Альзера, попытавшегося сжечь его сознание. Крик Мариссы о том, что Страг находится в доме, он уже не услышал.

- А что с Эгом? Он ранен? – быстро спросил Шертес. - А Альзер? Что с ним и его телом? Кто искалечил Альзера? – Лорри ладошкой зажала ему рот.

- Я ничего не знаю, а Марисса сказала, что ответит на все вопросы, только когда ты полностью придешь в себя, чтобы два раза не рассказывать, - в голосе Лорри явно звучали нотки обиды. Все дни, что Шертес провел в беспамятстве, она безуспешно пыталась расспросить Мариссу о том, что с ней случилось, и вот теперь, и она, и Шертес требовательно посмотрели на вампирку. Марисса подтащила кресло к кровати Шертеса, удобно устроилась в нем, всем своим видом показывая, что рассказ будет долгим.

- Сразу скажу: все очень-очень плохо, все гораздо хуже, чем вы можете себе даже представить, - начала свой рассказ Марисса.

- Но почему плохо? – удивился Шертес. – Мы живы, Эг а, вместе с ним, Сергей и Деттер тоже, судя по всему, живы, возможно, ранены, но это же поправимо, не правда ли?

Марисса грустно усмехнулась:

- Начнет с того, что Эг не ранен, а лежит связанным, по рукам и ногам, кроме этого он цепями прикован к кровати и Сергей день и ночь находится рядом, охраняя его, вернее, охраняя нас.

- Сергей? – Шертес на секунду задумался. – Они что находятся в разных телах? – Марисса кивнула, тогда Шертес с нарастающим раздражением рявкнул: - Хватит говорить загадками. Рассказывай все с самого начала, с того момента, как я перешагнул порог того замка.

- Все, все, все, рассказываю по порядку, - замахала Марисса руками. – Вот только я могу рассказать лишь то, что видела и поняла, так что исчерпывающего рассказа не ждите…

- Да начинай уже! – заорал Шертес, которого напугало и взволновало такое длинное вступление.

- Мы услышали, что ты упал, и дружной гурьбой ввалились внутрь. Ты начал вставать, но снова покатился по полу, успев назвать имя Альзера. Ты хрипел и извивался, и мы поняли, что маг пытается занять твое тело. поскольку его собственное тело было сплошь покрыто ранами и ожогами и, по всей видимости, умирало. Лорри первая бросилась к тебе, а мы с Эгом растерялись, не зная, что делать, и тут мы увидели его…

- Кого? – уже подозревая, что услышит в ответ, но, не желая в это верить, спросил Шертес.

- ЕГО, кого же еще. Страг, собственной персоной, стоял в углу комнаты и удивленно смотрел на нас. Наше прибытие было для него полной неожиданностью. Я застыла от ужаса, застыл и Деттер. Неудивительно, - с грустью сказала Марисса, - ведь его собственное тело спокойно смотрело на него и не делало никаких попыток вернуться к прежнему владельцу. Страг смог подчинить себе тело шагарра.

- Ах! – только и смогла выдохнуть Лорри, до этой секунды и не подозревающая, какой страшной участи им с Шертесом удалось избежать.

- Я так испугалась и так растерялась…

- Так почему же ты не сбежала? – резко спросил Шертес. – Ты же могла уйти порталом.

Несколько секунд вампирка потрясенно смотрела на мужчину, словно не веря, что он это произнес, а потом ответила тусклым, бесцветным и усталым голосом:

- Я понимаю, что я не подарок, но зачем обо мне так-то думать…

- Марисса, прости, - рванулась к ней Лорри, гневно глядя на Шертеса.

- Прости меня, - чуть смущенно сказал и вампир, - но…

- Еще одно слово, - прошипела Лорри, - и я сама тресну тебя, несмотря на то, что ты такой больной и несчастный!

Шертес улыбнулся, но замолчал.

 - Так вот, - продолжила Марисса. – Ты Шертес бьешься на полу в конвульсиях, рядом с тобой, вцепившись в тебя руками, сидит Лорри, а мы с Деттером стоим и смотрим на Страга. Веселенькая картинка, не правда ли? – усмехнулась Марисса.

- Что произошло дальше? – угрюмо спросил Шертес, очевидно, представивший описанную сцену, во всех подробностях.

-  А дальше… а дальше мы поняли, что нам просто невероятно повезло. Страг в поединке с Альзером так вымотался, что практически исчерпал весь свой магический резерв. Иначе… - Марисса не договорила, но было и так понятно, несколько заклинаний и на ее месте осталась бы только горсточка пепла. – Страг был не только истощен магически, но еще и ранен, и все же, эта проклятая шагаррская регенерация позволила ему быстро прийти в себя, и он кинулся на нас. Не знаю тело Деттера или сам Страг так владеет мечом, только он одинаково хорошо бьется, что правой, что левой рукой, применяя, при этом, неизвестные мне приемы и тактические ходы. Ты знаешь, я не последний боец в нашем клане, - с чуть заметными нотками гордости сказала Марисса, - я могу также биться двумя руками, да и Деттер молодец. Хоть тело Эга не такое верткое и быстрое, однако, Деттер смог показать, на что он способен. Но представляете, этот проклятый Страг, даже будучи раненым, даже будучи измотанным предшествующим поединком, не только выстоял против нас двоих, но еще и перехватил инициативу. Деттер бился против самого себя, - невесело засмеялась Марисса, - какая грустная ирония. – Очень скоро мы поняли, что проиграем, и тогда Деттер принял единственно возможное решение, которое в конечном итоге и спасло нас. «Марисса, - крикнул он, - прикрой меня на несколько минут. Мне необходимо сосредоточиться», Он не объяснил ничего, да и времени на разговоры у нас не было.

- И что же сделал Деттер? – нетерпеливо спросил Шертес.

- Не поверите, - Марисса сделала паузу в рассказе и убедившись, что Шертес и Лорри затаили дыхание, ожидая продолжения, торжественно сказала: -  Он зашвырнул сознание Эга в свое бывшее тело.

Повисла пауза. Очевидно, подобное развитие событий не приходило в голову ни Лорри, ни Шертесу.

- А почему он сам не переместился в свое тело? – осторожно спросила Лорри. – По-моему, это было логичнее всего.

- Если бы он так поступил – мы бы все погибли! – уверенно ответила Марисса. – Сразу взять под контроль свое тело он вряд ли бы смог, а за это время Страг успел бы убить и меня, и Сергея, и тебя с Шертесом. Нет, Деттер это сразу понял, поэтому поступил так, как должно.

- А если бы Эг не знал, как брать под контроль чужое тело…

- А он и не знал, - вступил в разговор, незаметно подошедший Сергей. – Деттер наскоро объяснил ему, чтобы он представил себя в виде хищника, а сознание Страга в виде добычи…

- Но ведь и Страг мог представить себя в виде хищника, а Эга в виде добычи? – не унималась Лорри.

- В том-то и дело, что когда идет борьба внутри сознания преимущество имеет тот, кто может представить более яркие образы, тот, кто может дольше удерживать нужные эмоции и картинки.

- Как бы то ни было, но у Эга стало, что-то получатся, поскольку координация и скорость движений у Страга нарушилась и снизилась, - продолжила рассказ Марисса. – И тогда Деттер мне крикнул, чтобы я помогла Эгу. Вампиры же могут ментально воздействовать на людей, - объяснила она такую просьбу Деттера.

- Ты сильно рисковала, - заметил Шертес. – Если бы Страг перехватил инициативу, то мог бы сжечь тебе мозг…

- А, - махнула рукой Марисса, - что теперь об этом говорить… Я сконцентрировалась и вошла Страгу в сознание…

- И кем же себя представил Эг, - почти одновременно, с любопытством спросила Лорри и Сергей.

- Я не поняла, - честно ответила Марисса. – Силуэт Страга, то превращался в огненного дракона, то в трухлявое дерево, сплошь пронизанное беловатыми нитями…

- Грибница! – снова одновременно выкрикнули Лорри и Сергей. – Грибница, разъедающая и съедающая ствол дерева.

- Грибы? – удивилась Марисса. – Нет, на гриб Эг точно не был похож.

- Не гриб, а грибница, - терпеливо пояснил Сергей. – Эти белесоватые нити можно увидеть только под микроскопом, вот Эг и выбрал свое любимое детище, строение которого и то как оно выглядит, он знал лучше всего.

- А ты кем себя представила? – снова с интересом спросила Лорри, но Марисса, смущенно улыбнувшись, не стала отвечать.

- Благодаря нашим с Эгом усилиям, Страг покинул тело Деттера, переместившись в искалеченное тело Альзера, оно в тот момент находилось к нему ближе всего.

- Но Альзер, покинув мое сознание, тоже переместился назад в свое тело, - быстро сказал Шертес. - Он сказал об этом, прежде чем освободить меня, - объяснил вампир.

- Бедное тело Альзера! – засмеялась Лорри. – Ему придется не сладко, с такими-то жильцами.

- Это еще не все, - тихо сказала Сергей. – Деттер, понимая, что Страг, заняв тело мага, снова сможет улизнуть, отправился вслед за ним.

- Что?! – поразились все.

- Три такие сущности в одном теле. Какой ужас, - тихо сказала Лорри. – Даже представить невозможно, что будет.

- Тело Альзера исчезло в неизвестном направлении, - продолжила рассказ Марисса. – Сергей помог мне прийти в себя, а потом мы вместе связали тело Деттера, которое, наотрез, отказалось принимать нового владельца. Теперь Эг лежит связанный, и прикованный цепями к кровати и Сергей день и ночь находится рядом с ним, чтобы в случае чего позвать на помощь. Вот и вся история, - грустно закончила Марисса.

ЭПИЛОГ

…Прошло три дня. Шертес быстро поправлялся, вот только радости в глазах Лорри от этого события становилось все меньше и меньше. У них ничего не клеилось в личных отношениях НИЧЕГО! Она уже боялась оставаться с ним наедине, поскольку тягостное тяжелое молчание, изредка возникающее в такие минуты, еще больше отдаляло их друг от друга.

В то же время, в присутствие третьего лица, хоть Мариссы, хоть Сергея, они вели оживленные беседы, спорили, советовались и чувствовали себя близкими друг другу. Лорри знала, что это она во всем виновата, вернее ультиматум, который она поставила Шертесу, а тот о-о-очень не любил, когда на него так откровенно давили.

Да, Лорри поставила мужу ультиматум: или признавайся в любви, или… Что она собирается сделать в случае категорического отказа, Лорри до конца не продумала, но и эти слова прозвучали, достаточно, вызывающе. Сначала Шертес по-хорошему пытался разрешить возникший конфликт:

- Лорри, но ты же чувствуешь, как я к тебе отношусь. Пытался вразумить он ее.

- Нет! – коротко отвечала Лорри, воздерживаясь от дальнейших дискуссий, зная, заранее, что будет проигравшей стороной. Шертес попытался использовать свой любимый прием, прекращения подобных споров ласками и поцелуями, но вот досада, слабость не позволила ему воспользоваться, как обычно, физическим преимуществом.

- Лорри! – уже раздражаясь, объяснял он. – Я не могу вот так просто сказать о любви. Не могу и точка!

- А ты смоги! – упрямо отвечала она. – Скажи сразу, резко, как головой в холодную воду.

Шертес отвернулся к стене, всем своим видом демонстрируя жгучую, смертельную обиду. Но Лорри не сдалась. И вот уже третий день между ними шло незримое противостояние, и было непонятно, кто победит в этой схватки гордынь и характеров. И Шертес не выдержал. В один из дней, когда Лорри хотела, вслед за Сергеем, выйти из комнаты, Шертес резко схватил ее за руку и дернул к себе на кровать. Слегка придавил ее к подушке и сказал четко с расстановкой, при этом совершенно спокойно и без малейшей эмоции: «Лорри, я тебя люблю».

Лорри, не ожидавшая такого броска, удивленно посмотрела на него, пока смысл слов Шертеса доходил до ее сознания. Шертес сказал, что любит… На секунду показалось, что она ослышалась, и он говорил не о любви, а о том, что хочет на ужин хочет куропатку… или о том, что надо открыть окно. Она растерянно посмотрела на него и заметила злорадный огонек, блеснувший в глубине его глаз. Шертес выполнил поставленное условие, но выполнил так, что хуже не бывает! Лорри секунду раздумывала, что делать: обидеться или сделать вид, что именно о таком признании, она и мечтала. Упрекать Шертеса вроде бы было не за что. К тому же она хорошо понимала, как ему трудно было пересилить себя, но и притвориться не получилось, обида была сильнее.

- Вот же блин блинский! – с яростью закричала она. – Умеете вы, лорд Шертес испортить ожидания. Я думала, что когда ты скажешь, что любишь меня, я от счастья… А тут: «я люблю тебя», все равно что «я пошел в магазин»…

- Какой еще «магазин»? – сразу заинтересовался Шертес.

- А, забудь, - махнула рукой Лорри. – Понимаешь, пока ты не помнил кусок жизни со мною, меня столько раз спрашивали: любишь ты меня или нет? И я не могла ответить «да», потому что ты ни разу этого не говорил, - с горечью сказала она. – Вот ты…

- Ты знала, что я чувствую, - перебил ее Шертес.

- Знать на уровне ощущений и знать, когда это скажут словами – разные вещи! – упрямо настаивала Лорри. И как я могла сказать, что ты меня любишь, если этого не говорил. Знаешь, как мне было плохо, когда Марисса ухмылялась в ответ на мои неуверенные слова, что вроде бы ты меня любишь, вроде бы я это чувствовала…

Шертес неожиданно сжал ее пальцы и сказал уже нормальным «человеческим» тоном:

- Когда в следующий раз тебя будут спрашивать, скажи: лорд Шертес влюбился в меня, влюбился на всю жизнь, в тот момент, когда я в темноте пещеры, повернулась к нему лицом и с тяжелым вздохом недовольства закинула ему ногу на бедро…

- Что?! – ахнула Лорри, которой до сих пор, было стыдно за свое поведение в тот момент, и которая ожидала каких угодно слов, только не этих.

- Ничего, - засмеялся Шертес. – До того момента в пещере еще ни одна женщина не снисходила ко мне…

- Я не снисходила, - сердито прошипела Лорри, - это вообще ни к тебе относилось!

- Тем более. Еще ни одна женщина не забывала рядом со мной, что я – это я, а не какой-то там бывший муж.

- Шертес, - взмолилась Лорри. – Я же тогда тебе все объяснила.

- Понимаешь, - серьезно сказал вампир, - снисхождение, подразумевает, что тот, кто снисходит, чувствует себя выше по положению, сильнее духовно. В общем, для меня такое отношение было в новинку, - легко засмеялся он. – Позвольте спросить, - иронично продолжил Шертес: - А когда вы, воспылали ко мне нежными чувствами?

- Я? – Лорри смутилась.

- Да, вы, мадам. Когда вы влюбились в меня, о чем так часто мне говорили? Впрочем, не отвечайте. Я и так знаю. Это произошло тогда, когда я вернул себе свою внешность? – Лорри засмеялась.

- Не угадал. Это произошло намного раньше. В тот момент, когда ты заставил рубить меня тот проклятый гроб. С засушенным скелетом стряпчего…

- Что?! – поразился Шертес. – Мне показалось, что ты меня ненавидишь больше всех на свете!

- Так оно в сущности и было, - чуть смущенно объяснила Лорри. - Видишь ли. В моей жизни так случилось, что только я командовала и руководила, окружающими меня близкими людьми. Когда считала нужным жалеть – я жалела, когда считала нужным ругать – я ругала. И меня никто не наказывал, никто не мстил за мои ошибки. А тут… В общем начать считаться с кем-то, начать уважать чужие чувства и мнения, не потому что это правильно, а потому что за неуважение я огребу по полной… Это было несколько ново для меня… - Лорри вдруг поняла, что она рассказывает о себе такое личное и важное, рассказывает о себе то, что должно быть скрыто, спрятано от глаз партнера, поскольку делает ее уязвимой и зависимой. Она с тревогой взглянула на Шертеса. А он… а он зараза сосредоточенно думал о чем-то своем, наморщив лоб, и стукая себя по носу. Ей стало так горько, что ее откровения его не интересуют.

- Где же она? – сам себе под нос пробормотал Шертес. – Куда же я ее дел?

- Кого дел? – раздражаясь, но делая над собой усилие, чтобы не ссориться, спросила Лорри.

- Плетку! Не могу вспомнить, куда я дел свою плетку, знаешь такую для наказания вредной жены…

- Что?! – взвизгнула Лорри, на секунду поверив его серьезному лицу. Шертес стиснул ее в объятиях и засмеялся. – Лорри, как же тебя легко разыграть! – и вдруг серьезно добавил: - Если бы мы не были женаты, то сейчас я бы сделал тебе предложение.

- Шертес, - Лорри была в отчаянии, поскольку не понимала вывертов его сознания, его поступков и слов. Когда она думает, что он восхитится ею – он над ней смеется. Когда она думает – что ее мысли и слова не интересны – он говорит самые важные слова и говорит так, что она… пугается их. – Шертес, - уже жалобно повторила она, - я не понимаю тебя!

- Лорри, - Шертес ладонями сжал ее виски, - посмотри на меня. – Она послушно взглянула ему в глаза. Глаза Шертеса были спокойными, серьезными, ни насмешки, ни иронии. – Лорри, - тихо сказал он. – Ты, наверно, единственная девушка в этом мире, которая вот так просто рассказала о том, как можно манипулировать ею, вот так просто дала мне в руки инструмент управления…

- И поэтому ты захотел жениться на мне?! – закричала Лорри, пораженная в самое сердце такими ужасными словами. – Ты хочешь жениться на мне потому что я круглая дура?!

- Лорри! – Шертес повысил голос. – Теперь ты точно дура, если могла такое подумать! Понимаешь, только очень сильная личность может сказать о своих слабостях. Сказать, именно потому, что хоть с болью, хоть вырывая куски души и сердца, но она сможет справиться со своей слабостью со своей зависимостью, со своим самым уязвимым местом, - Лорри облегченно вздохнула, такая трактовка ее слов, ей очень понравилась. - Но… - продолжил Шертес, быстро опуская глаза, чтобы Лорри не могла заметить в них веселую смешинку. – Прежде чем дойти до момента разрывания сердца и души, тебе придется познакомиться с очень многими и очень интересными способами моего воздействия в попытках получить желаемое.

- Шертес! – в ужасе воскликнула Лорри, но мужчина ее не слушал.

- Скорее бы поссориться по-настоящему, - предвкушающее прошептал он. – Характер на характер, без всякой жалости и снисхождения…

- Ты что? - Лорри чуть не завизжала от ужаса, на секунду представив методы, какими на нее будет воздействовать Шертес. – Никаких ссор, никаких воздействий.

- Тебе понравиться, - Шертес укусил ее за мочку уха. – Понравится… потом, - тихо, едва слышно добавил он. К счастью Лорри этих слов не разобрала, снова, в который раз(!), отвлеченная поцелуями мужчины.



P.S.

… - Марисса ведет себя очень странно, - с удивлением жаловалась Лорри Шертесу. – Она даже думать не хочет о том, как разыскать Деттера. Обрывает меня всякий раз, когда я завожу об этом разговор… - Шертес начал смеяться, ничего ей не объясняя, но Лорри сразу поняла, что он знает, в чем причина. – Ты знаешь! – победно сказала она. - Вы уже с ней об этом разговаривали!

- Ни о чем я с ней не разговаривал, - все еще улыбаясь, ответил вампир. – Но понять Мариссу очень просто. Ни у одной девушки, ни у одной женщины в этом мире нет в поклонниках влюбленного шагарра. Ни у кого! И вот мы нашли Деттера, не надо быть большим пророком, чтобы догадаться, что он захочет вернуть себе свое тело. А, как ты понимаешь, это не совсем то, о чем теперь мечтает Марисса. Ведь в данный момент Эг стал практически бессмертным, а если, к тому же, сможет взять под контроль свое новое тело – то и очень могущественным. А учитывая то, что он, ко всему прочему, еще и умен – это будет поистине нечто выдающееся, и такой мужчина любит ее! Нет. Теперь Деттеру надо бояться Мариссу. Не знаю, как Эг, но она точно так просто не отдаст Деттеру его тело!

- Какой ужас, - тихо прошептала Лорри.





КОНЕЦ



Эта часть рассказывает о том, как Эг и Деттер очутились в теле Сергея



Раиса Николаева



Роман



«В последний раз спрашиваю по-хорошему… спин-офф»



Часть первая



Глава 1



Он резко открыл глаза и рывком сел на кровати. Быстро обвел глазами комнату, постепенно узнавая окружающие предметы и успокаиваясь. Таким его пробуждение было всегда, сколько он себя помнил. С минуту он посидел, пока сердце вновь не начало биться спокойно и ровно, потом медленно встал и пошел в ванную. Открыв кран и дожидаясь, чтобы сбежала холодная вода, бросил недовольный взгляд на свое отражение в зеркале. То, что он там увидел, ему, как всегда, не понравилось, только вызвало глухое раздражение. Даже он осознавал, насколько это странно, поэтому никак не афишировал перед посторонними людьми свои мысли.

А посторонние люди у него бывали частенько. В основном, молодые особи женского полу двадцати лет от рождения, чаще всего блондинки. Ну, любил он светловолосых девушек с нежной белой кожей, почти не принимающей солнечный загар.

О блондинках ему напомнили длинные волосы, запутавшиеся в щетке для волос. Он брезгливо поморщился. Неряшливость он яро ненавидел, ненавидел всем своим существом... опять же столько, сколько себя помнил.

Похлопав по животу, уже начинающему заплывать жирком, встал под струи воды. Мысли текли вяло и медленно, словно то, о чем он думал, было совсем не важным, словно эти мысли были чужими и посторонними: «... отдать сто рублей Толику... не забыть купить шоколадку Марии Семеновне за помощь... позвонить Миле... нет, лучше не звонить – надоело слушать ее нытье вперемешку с намеками, как ей хочется переехать к нему домой... надо написать докладную о том происшествии, может премию дадут... как же неохота идти на работу!..» Поскольку последняя мысль была основной, она чаще других всплывала в голове.

Свою работу охранника, вернее, не охранника, а привратника, услужливо поднимающего шлагбаум и открывающего ворота (вручную!) перед каждой въезжающей или выезжающей машиной, он люто ненавидел и очень стыдился. Но найти что-либо более приемлемое со своим диагнозом, поставленным восемь лет назад – «полная амнезия», не мог, как ни старался.

Еще хорошо, что на такую работу взяли, он должен был бы благодарить Макарыча, замолвившего за него словечко перед начальством, а он, наоборот, злился на него. Неторопливая, скучная и тупая работа за эти годы полностью убила желание двигаться вперед, но самое страшное – у него почти напрочь исчезло желание докопаться до своего прошлого. Выяснить, кто он, какое у него настоящее имя, где его дом, родители, друзья, и что, наконец, с ним случилось. За восемь прошедших лет он, конечно, много чего узнал о себе, но почти все эти знания предпочитал хранить в тайне. Например, он понял, что боится воды с быстрым течением, то есть реки. Возле озера он никакого страха не испытывал, но вот к реке подходил всегда с неохотой, предварительно скручивая в тугой узел липкий страх, расползавшийся по всему телу.

Он узнал, что боится высоты. Но не просто высоты – он боялся узких глубоких ущелий. Когда под ногами черный бездонный колодец. На крышах же многоэтажек чувствовал себя превосходно, мог даже стоять или сидеть на парапете, свесив ноги, не испытывая никакого страха. Зато в лестничный пролет смотреть без дрожжи не мог. Он боялся ножей с узким длинным лезвием. Огромный мясницкий нож оставлял его равнодушным, но вот тонкое длинное лезвие заставляло мурашки страха бегать по спине и рукам.

Он боялся темноволосых женщин, чьи черные глаза горели скрытым в них огнем. Он не просто их недолюбливал или избегал, он их по-настоящему боялся, с трудом сохраняя притворное спокойствие, если находился рядом с ними. Он не любил внезапных порывов ветра. Вот так идешь-идешь, все спокойно, полное безветрие, и вдруг где-нибудь в коридоре между домами лица касается порыв сквозняка. Так вот, если такое случалось с ним, он замирал на несколько секунд, словно растворяясь в окружающем мире, пугая попутчиков или собеседников своим странным видом, не реагируя ни на слова, ни на жесты. А потом и сам не мог объяснить, что такое с ним происходило.

Не любил очень старых книг с истертыми обложками и истрепанными страницами. Не только не брал их в руки, но даже старался на них не смотреть. Обожал огонь, теплый ручной огонь походного костра или домашнего камина, и ненавидел вспышки яркого света, например, вспышек неонового фонаря в темноте. Но если о своих страхах он мог молчать, чтобы не выставлять себя на всеобщее посмешище, то вот изменения, происходящие с его телом, скрыть не мог.

Врачи постоянно твердили, что шрамы, покрывающие его тело, останутся навсегда, лишь слегка побледнеют со временем. И что же? Через восемь лет остались только три самых глубоких, остальные исчезли, словно их никогда и не было. Но это хоть и было странным, но все-таки объяснимым, а вот когда на снимке черепа пропали все свидетельства пролома, не оставив даже малейшего следа, даже тонюсеньких линий в местах соединения осколков, и это было уже по-настоящему непонятно. Потом, когда удалили и скобы, даже лучший рентгенолог не смог бы указать место, где когда-то находилась та страшная рана.

То же самое было на снимках переломов, на руках, ногах и ребрах. Все следы травм исчезли. Дольше всего заживали ожоги. Именно шрамы от ожогов все еще продолжали «украшать» его тело. Хорошо, что они были скрыты одеждой и располагались на спине и правом боку. Они уже давным-давно перестали болеть и беспокоить его, и даже глаза не особо мозолили своим уродством. На спину он нечасто смотрел. Хорошо, что исчезли шрамы с правой стороны шеи. Они выглядели гигантской пятерней, касавшейся двумя пальцами щеки и уха, вот это выглядело безобразно, постоянно хотелось прикрыть чем-нибудь лицо и шею. Даже удивительно, что сейчас там была абсолютно гладкая кожа, даже цветом не отличавшихся от других участков. Он машинально погладил лицо, этот успокаивающий жест был у него уже дурной привычкой, от которой никогда не избавиться. Он себя не ругал. Он себе удивлялся. Очень редко, а с годами еще реже, он до малейших деталей, до малейших крупиц вспоминал и перебирал сведения, которые ему удалось собрать – о том, что с ним тогда случилось.

Он разыскал и людей, что его нашли, и бригаду скорой помощи, забравшей его, и врача с медсестрой, первыми оказавших ему помощь. Кстати, с той медсестры все и началось.



Глава 2







– Ты знаешь, что врач сначала посоветовал не трогать тебя и дать «спокойно умереть»? – пьяно засмеялась молодая девушка, видимо считая эту информацию очень смешной и веселой.

– Как это? – удивился он.

– Ну, хирург глянул, в каком ты находился состоянии, и предпочел не проводить никаких реанимирующих манипуляций, думая, что минут через десять ты умрешь, и они не понадобятся. Но когда он подошел к тебе через четверть часа, а ты все еще дышал, то поднял на ноги всех. Около тебя крутилось пять врачей, и ты выкарабкался, несмотря на все их усилия, – она снова засмеялась дежурной врачебной шутке.

Вот тогда-то он и стал искать людей, обнаруживших его первыми рядом с тем полуразрушенным зданием. Это были две женщины, выгуливающие собак.

– Мы так испугались, – рассказывали они. – Смотрим: огромный выжженный круг, в центре которого лежал ты. Сначала подумали, что ты мертвый, но потом услышали стон и вызвали скорую помощь.

– Во что я был одет?

– Ни во что! Абсолютно голый! Но ты был настолько измазан кровью, что это даже не бросалось в глаза. Ты лежал на правом боку, и мы даже сначала не увидели, как обожжена твоя правая сторона тела. Это стало заметно, только когда тебя положили на носилки.

– Я что-нибудь говорил?

– Нет. Ты даже не стонал, только хрипло дышал и иногда шевелил пальцами. Врачи скорой, что доставила его в больницу, тоже не смогли ничего добавить. Кислородная маска и укол адреналина в сердце – это все, чем мы могли помочь тебе в тот момент. Главное было – не дать тебе умереть от болевого шока. При таких травмах это первая причина смерти, – рассказывал врач скорой. - Было заведено уголовное дело, - продолжал свой рассказ врач. – Найдите следователя, который вел это дело и поговорите с ним.

– Я осмотрел место происшествия, – доверительно рассказывал оперуполномоченный, сидя с Сергеем в кабаке. – Я представления не имею, что случилось на том месте, где тебя нашли. Было очень похоже на взрыв, в эпицентре которого ты находился. Но на твоей коже мы не нашли ни малейших следов взрывчатых веществ, которые нам известны. Решили, что тебя, возможно, сожгли, но характер и место расположения ожогов отмело эту версию. К тому же на теле должны были бы остаться следы горючей смеси, но мы ничего не обнаружили. Очень надеялись, что ты нам поможешь, когда придешь в себя, но... – следователь замолчал. Диагноз «полная амнезия» поставил крест на этих надеждах. – Мы показали твое фото по телевидению, в надежде, что тебя узнают родственники или знакомые. Проверили базы данных по пропавшим без вести. Все было напрасно, твоих отпечатков пальцев не было в базе, зубы тебе не пломбировали, штифтов в теле с маркировкой не найдено, ты ничем экзотическим не болел. Как мы ни старались, но идентифицировать тебя не смогли. Увы.

…Он это знал, хоть и не помнил. Месяц, проведенный в больнице, тоже выпал из памяти. Отдельные небольшие обрывки воспоминаний, главным из которых была боль. Нет, даже так: БОЛЬ. Казалось, она никогда не прекратится. А учитывая, что у него не было ни медицинской страховки, ни родственников, которые могли бы помочь, купив хорошее лекарство, то лечили его по остаточному принципу, и только жалость медперсонала спасла его и помогла встать на ноги.

Потом его перевели в психлечебницу, и вероятно в ней он так бы и окончил свои дни, но ему просто неслыханно повезло.

Однажды в клинику обратилась сухонькая бодрая старушка, утверждавшая, что он – ее пропавший двадцать лет назад сын. Никакие доводы, что ее сыну, судя по предоставленным документам, должно было бы исполниться уже пятьдесят лет, а парень, которого она якобы узнала, был совсем молодым человеком двадцати двух - двадцати пяти лет. Ничто не могло ее переубедить.

Старушка почти каждый день приезжала в больницу, привозя домашнюю еду, ласково и трогательно смотрела ему в лицо, называя Виталиком, хотя к этому времени весь медперсонал называл его Сергеем в честь главного врача, а отчество дали Александрович – по имени заместителя. Старушка очень просила дать ему ее фамилию, и главврач согласился. Он получил фамилию Клинков.

Тогда он еще не понимал, какой это было удачей. Бабушка оказалась дотошной и последовательной. Она забрала его из больницы к себе домой, потом прописала в своей квартире, объяснив соседям, что это ее племянник, а через три года умерла, оставив ему свою двушку в хрущевке с проходной комнатой и крошечной кухонькой. Никакие родственники с ним не судились, ни у кого та дарственная подозрения не вызвала. И теперь он жил в этой квартире, каждый день благодаря добрую душу, что помогла ему.

Когда он переехал жить в эту небольшую квартирку, сто лет не видевшую не только капитального, но даже обычного ремонта, он... был счастлив. Тетя Тоня, как он называл бабушку, не в силах сказать мама, выделила ему проходную комнату, которую украшали потертые пыльные ковры на стенах и полу, продавленный диван, сервант с кофейным и чайным сервизом, книжный шкаф и телевизор. Короче, это был зал, лицо квартиры, приветствующее приходящих гостей. Вероятно, в семидесятых годах интерьер этой комнаты и выглядел бы залом, но только не сейчас.

Первое, что сделал Сергей, это повыбивал пыль из ковров как висячих, так и лежачих. Работенка оказалась настолько трудной, что он сразу понял, почему в коврах столько пыли. Даже мужчине очень тяжело было вынести ковровые рулоны и подвесить их на дворовом турнике. Худенькая и хрупкая тетя Тоня такую работу ни за что бы не осилила.

Потом он перенес в ее спальню телевизор. Тетя Тоня любила смотреть мелодраматические сериалы, которые его безумно бесили еще в клинике – медсестры смотрели только их, вынуждая и больных делать то же самое.

Сергей вычистил квартиру до блеска, но ее внешнему виду это не очень помогло, квартире был нужен ремонт, а денег на него не было, ни у него, ни у тети Тони. Вообще, он уже через три дня остро осознал, насколько постыдно молодому парню жить на пенсию пожилой женщины. Нужна была работа. Он начал ее искать.

Ни образования (во всяком случае, о том, о котором бы он знал), ни ярко выраженных способностей и талантов у него не оказалось. Единственная работа, на которую ему удалось устроиться – грузчик на рынке. Работа была очень тяжелой, как физически, так и эмоционально. Оскорбляли и унижали на каждом шагу. И торговцы, и хозяин, и другие грузчики. Он еще полностью не восстановился после травм, но никто никакого снисхождения ему не делал. Приходилось и выгружать, и загружать целые фуры с товарами. От постоянного движения и пота рубцы от шрамов краснели и пекли огнем. Бывало, руки и ноги после такой работы дрожали, словно от перенапряжения. Было так плохо, что кружилась голова, но до его проблем никому не было дела. Он выдержал. Постепенно втянулся, работать стало легче. Ему пытались дать кличку, разумеется, унизительную. Сморщенный, Горелый, Жженый, Рубец, никакая из них не прижилась. Как-то незаметно стали звать Клином. Так прошел год.

За это время мало что изменилось. Денег катастрофически не хватало. Почти вся его зарплата уходила на одежду, покупать надо было буквально все. Куртку зимнюю и весеннюю, брюки, джинсы, кроссовки, ботинки, носки, трусы, спортивный костюм, шампуни, средства гигиены. Очень нужна была стиральная машина-автомат, но чтобы ее купить даже в кредит, необходимо было сначала заменить трубы, водопроводные и канализационные, а для этого полностью разбить плитку и бетон, в который они были замурованы, а это влекло за собой замену унитаза, и так до бесконечности. Это был замкнутый круг, который могли разорвать только деньги. Такую сумму он никак не мог собрать. Можно было бы найти вторую работу, например, дежурить по ночам, но он так уставал, что пока не мог на это решиться.

Тетя Тоня могла экономить, долгие годы тяжелой жизни приучили ее к этому. Какие-то куриные спинки, куриные остова – она варила из них супы, умудрялась делать и пловы, и соусы. Себе она ничего не покупала, хотя (это Сергей знал точно) мечтала о хорошем цветном телевизоре и DVD. Чтобы смотреть бесконечные любимые сериалы, не по одной серии в день, а в полное свое удовольствие.

Он злился на себя. Страшно злился. Хоть бы какая корочка об окончании хоть какого-нибудь учебного заведения, и можно было бы поискать что получше, но это было несбыточной мечтой. Ему предложили попробовать сдать экзамены и получить аттестат об окончании средней школы. Он не смог. Он не помнил ничего, то есть вообще ничего. Не только по химии или физике, но и по литературе, географии, истории. Все надо было учить заново.

Ему особенно запомнилась предложенная задача по физике: груз спускался по наклонной плоскости, предлагалось рассчитать работу сил, воздействующих на груз. Он даже не понял, что от него хотят. Но потом, через несколько дней, вспоминая нарисованный чертеж, легко решил ее, но рассуждая при этом таким странным образом, что никому не решился сказать об этом.

Читать ему было некогда, изучать классическую литературу тоже. Мечта о получении аттестата оставалась мечтой.



Глава 3



Наступила осень, темнеть стало рано. Однажды, возвращаясь в сумерках домой, он услышал крик о помощи. Пятеро молодых парней избивали мужика в возрасте. Сергей узнал избиваемого, тот иногда заходил на рынок к своему другу-охраннику. Сергей бросился к дерущимся.

– О! Еще один, – сказал кто-то из парней. Двое из нападавших перекрыли Сергею дорогу, почти одновременно замахнувшись для ударов. Как это у него получилось, он и сам не понял, но ему удалось увернуться от обоих.

– Ниндзя, да? – ядовито спросил один.

Сергей так был потрясен собственной увертливостью, что пропустил удар и рухнул на землю. Его начали избивать ногами, к двум парням прибавился еще и третий. Сергею стало страшно, так страшно, как никогда в жизни. Все мысли мигом вылетели из головы, тело казалось чужим и жило теперь отдельной от него жизнью. Он бессмысленно отбивался ногами, но бессмысленным это казалось только со стороны. Как это получилось, понять было невозможно, но только три ноги парней и две его ноги переплелись и запутались таким невероятным образом, что трое нападавших уже через секунду лежали рядом с Сергеем. А тот, все еще не понимая, что делает, схватил первый подвернувшийся камень, даже не камень, а камушек размером не больше грецкого ореха, и метнул в одного из тех, что избивали мужчину. Камень попал точно в лоб. То ли сила, с какой Сергей запустил камень, оказалась очень большой, то ли от неожиданности, но парень грузно шмякнулся на землю. Избиваемый мужчина тоже не подкачал. В его руке неизвестно как появился обломок кирпича, которым он с нескрываемым наслаждением залепил в морду оставшемуся на ногах обидчику.

Теперь они стояли вдвоем против пятерых. Мужчина сжимал кирпич, Сергей подобрал подходящий камень.

– Подходите, уроды! – хрипел мужик. – Всем не обещаю, но одного точно на тот свет отправлю.

Было заметно, что азарт борьбы покинул молодых людей. Лезть к разъяренному, окровавленному мужику никому из них не хотелось. Пооскорбляв и мужика, и Сергея, пообещав встретить их в следующий раз, парни покинули место боя.

– Алексей Макарович, можно просто Макарыч, – представился мужчина, протянув Сергею руку. – Сергей, – он пожал руку в ответ.

– Ты где научился такому способу ведения рукопашного боя? Никогда не видел подобного. Впрочем, чему я удивляюсь? Чего сейчас только не понапридумывали, – Макарыч задавал вопросы, и сам же, не дожидаясь, отвечал. Сергею с трудом удалось вставить слово в этот монолог.

– Какая техника боя? – удивился он. – Я испугался и отмахивался от них изо всех сил!

– Ну да, ну, да, – хмыкнул Макарыч, не поверивший ни одному его слову. – Отмахивался, так отмахивался, – миролюбиво согласился он. А через два дня Макарыч пришел к Сергею на рынок.

– Ты работу сменить не хочешь? – сразу после приветствия, спросил он. – Работа хорошая, сутки через трое. Дежурить на воротах одного элитного, не слишком известного местечка. Открывать и закрывать ворота, да записывать номера машин, которые въезжают и выезжают. У нас один уходит, место освобождается, я тут о тебе рассказал, так что если хочешь, могу помочь устроиться.

Так Сергей стал охранником. Это было не работа, а мечта. Тепло, уютно, никаких видеокамер, следящих за сотрудниками. Можно смотреть телевизор, читать, даже спать. Нельзя было только покидать пост. Зарплата была больше, чем он зарабатывал грузчиком, правда, большей она была только за счет чаевых. Да, Сергею давали чаевые. Чем суетливее и подобострастнее он бегал около ворот, тем они были выше. Честно говоря, чаевые давали не все. Тот же Макарыч, еще в первые же дни посвятил его в специфику работы.

– Перед бабами, особенно молодыми, можешь особо не мельтешить. Не дадут ни копейки, как ни старайся, от них, кроме презрения, никаких других эмоций не исходит, даже спасибо не говорят. Мужики другое дело. И кивнут в благодарность, и денег дадут. Конечно, не всегда, и кто сколько. Потом пообвыкнешь, сам запомнишь, от кого чего ожидать. Грубить, хамить нельзя, даже в ответ. Можно так нарваться – не поздоровится. Тут дяди и тети очень серьезные обитают. Самые мерзкие – это девицы, только вышедшие из подросткового возраста. Тут их с десяток мотается. Даже не знаешь, какая из них хуже. Оскорбляют, обзывают всех. Но тут уж ничего не поделаешь. Одна надежда, что, может, скоро слиняют. Кто замуж, кто учиться. Кстати, если захочешь, то тебе с учебой помогут. Тут все мужики с образованием работают. Все отставники, и не на последних должностях в армии были.

...Денег все равно не хватало. В первую очередь он заменил входную дверь. Такой позорной двери не было ни у кого в подъезде. Деревянная, крашеная, со следами от старых замков. Тетя Тоня регулярно теряла ключи, после чего замок менялся. Дырки от них, прикрытые фанеркой, выводили Сергея из себя. Покончив с дверью, заменил окно в маленькой комнате. Сразу переклеили обои и поменяли старый поломанный и истертый линолеум. Жить в квартире, одновременно делая в ней ремонт невыносимо. Тетя Тоня, отказавшаяся покидать квартиру, перебралась в его комнату, он на время ремонта снял себе другое жилье. Затаскивать старую мебель в красивую комнату было противно, но выхода не было, о новой думать было еще рано. Еще противнее было вновь вешать ковер на стену, но тетя Тоня не представляла своей квартиры без ковров. Хоть с пола разрешила убрать старую дорожку, постелив ее в прихожей.

Сергей устроился еще на одну работу, график дежурств был очень удобным, и вполне это позволял. Он только успел заменить все окна в квартире и балконную дверь, когда тетя Тоня заболела. Теперь деньги стали уходить на лечение.

С учебой ничего сначала не клеилось. Его память напрочь уничтожила любые знания, даже те, что были у учеников начальных классов. Но потом он кое-что придумал. Брал учебники по одному предмету по всем годам обучения и читал их один за другим, не отвлекаясь на другие предметы. Это помогло. Память его, словно издеваясь, схватывала и усваивала новые знания намертво.

Помогли ему и с точными науками. Объяснили, разжевали, проверили, как усвоил. Через год он получил аттестат. Надо было двигаться дальше... но не хотелось. Эта жизнь стала его устраивать. За годы суматохи он как-то не заметил, как сгладились, а потом и вовсе исчезли рубцы на шее и лице, у него появилась девушка... потом еще одна, и еще.



Глава 4



Среди охранников Сергей был самым молодым, к тому же – протеже Макарыча, к тому же – полностью лишен памяти из-за какой-то случившейся трагедии, короче говоря, он стал «сыном полка» ветеранов в отставке, работающих рядом с ним.

Они постоянно дружно «учили его жизни», а чтобы он не мог сбежать, брали с собой на рыбалку, охоту, пикники, да и просто посидеть в мужской компании. В одну из таких поездок с Сергеем произошло нечто странное.

Была середина зимы, как раз накануне Крещения. Сергея пригласили на подледную рыбалку. Ни реку, ни рыбалку он не любил, но решив, что вода, скованная льдом это не то же самое, что бурлящее течение, согласился.

Расположились в небольшом доме у реки. Запасливый хозяин приготовил для гостей все необходимое: и буры для пробивания лунок, и удочки с крючками и наживкой, и целую батарею горячительных напитков. Убедившись, что все в порядке, он отбыл обратно в город, пообещав приехать через два дня.

Рыбачить Сергей отказался, и его назначили дежурным по кухне. Необходимо было начистить картошки, потом, когда доставят улов, подготовить и рыбу. Само священнодействие по варке ухи ему доверено не было. Все прошло просто замечательно. Замечательным был дом, замечательной была уха и, само собой, замечательной была компания, которая гудела до утра, но на рассвете все участники попойки неожиданно вспомнили, что наступило Крещенское утро. Очевидно, пары алкоголя еще не выветрились окончательно, потому что вся компаха дружно решила устроить крещенское купание в проруби. Возле берега вода промерзла до дна, поэтому рубить лед решили ближе к середине. Никто не знал рельефа дна, о возможных водоворотах и других напастях. «Пьяным море по колено», хотя в данном случае уместнее было бы сказать «река».

Смотреть на будущее купание в проруби пьяных индивидов отправились все, в том числе и Сергей. Прорубь рубили дружно и быстро, а потом произошла небольшая заминка. Прыгать в ледяную воду всем резко расхотелось. Но в любой компании всегда найдется самый отмороженный и безбашенный, как таких парней называют сейчас, или самый отчаянный и безрассудный, как их называли когда-то, который обычно совершал самые глупые, самые опасные или самые (случайно оказавшиеся) героические поступки.

Такой был и в их компании. С диким криком: «А-а-а-а!», Вован бомбочкой прыгнул в прорубленное окно, глубоко ушел под воду... и попытался вынырнуть уже подо льдом в нескольких метрах от проруби. На секунду всех словно парализовало от увиденного, когда до них дошло, что случилось. Сильным течением Вована оттащило от проруби, но он не сдавался. Он видел окно и рвался к нему изо всех сил. Почти все упали на колени возле кромки льда, протягивая руки, пытаясь дотянуться до него под водой. Прыгать в воду было нельзя, волна могла еще дальше отбросить его от края проруби и тогда они его бы точно не нашли.

Сергей стоял над тем местом, где в каких-то тридцати сантиметрах от него задыхался Вован. Сергей просто чувствовал это. Он упал на колени и с каким-то отстраненным лицом стал ладонями водить по льду. Внезапно его ладони остановились и стали проваливаться в лед, оплавляя его. Через секунду пальцы коснулись головы, и она, словно поплавок, вынырнула из прожженного отверстия. Выбраться через него было нельзя, но хотя бы вдохнуть воздух можно. Сергей удерживал голову Вована, пока остальные разбили лед и вытащили ныряльщика из воды.

– Как ты это сделал? Как ты это сделал? – трясли Сергея за плечи.

– Не знаю, – осторожно начал отвечать он, когда вышел из какого-то транса или оцепенения. – Испугался очень сильно. Положил руки на лед, почувствовал, что он бьется прямо под моими руками...

– Ну, ты даешь! – уважительно протянул кто-то. – Проломить руками такой лед! Это же какую силищу надо иметь!

Но тут все дружно стали вспоминать известный случай, когда мать подняла грузовик, чтобы спасти ребенка, попавшего под него. Однако Сергей знал: никакого льда он не проламывал, он его прожег. Он помнил гладкие, оплавленные края отверстия, пока держал за волосы утопающего. Хорошо, что когда покрошили лед, никто не заметил, какой странной формы было это оконце. Сергей и тогда промолчал, и молчал уже три года, не находя объяснений тому, что случилось.

Следы от шрамов полностью исчезли, будто их никогда и не было. Его организм полностью восстановился после того, что с ним случилось восемь лет назад. И вот с этого времени с Сергеем стало происходить нечто странное. Впервые он заметил это в ванной.

...Будильник прозвенел, как всегда, не вовремя. Сергею снился чудесный сон. Вроде бы он поднялся на крышу замка и смотрел вниз, наслаждаясь красотой, что открывалась его глазам. Замок стоял на вершине горы, у ее подножия, словно цветочный ковер, расстилалась долина. Налюбовавшись вволю. Сергей взобрался на зубчатый парапет, раскинул руки в стороны и прыгнул вниз. Сердце от страха ухнуло вниз, но Сергей не разбился. Наоборот, его руки вдруг превратились огромными крыльями, изменилось и тело, став похожим на птичье. Сергей почувствовал уносящийся вверх поток воздуха, и влился в него, поднимаясь ввысь. Этот полет был настолько восхитительным, настолько реальным, словно это был не сон, а воспоминание.

И вот звонок будильника вырвал его из этого видения как раз в тот момент, когда, покружив над долиной, он начал снижаться к нескольким домикам, что ютились на краю леса.

Сергей чертыхнулся, но понимая, что вставать необходимо, полусонный побрел в ванную, совмещенную с туалетом. По пути он сбросил футболку, в которой спал, и только стал снимать штаны, как его взгляд упал на собственное отражение в зеркале.

Он и раньше постоянно был недоволен своим отражением, но в этот раз он вообще застыл, как вкопанный. Он смотрел на себя и никак не мог осознать, что это он. И лицо, и фигура – все было чужим. Это был не он, он не так должен выглядеть! Он должен быть выше ростом, и в плечах шире, и кожа должна быть смуглее, и волосы черными и длинными. А главное – у него не должно быть этого толстого живота, этого жира на пузе и бедрах. Его тело должно было быть худощавым, жилистым, гибким, быстрым и сильным.

Шок проходил постепенно, а вместе с ним приходило осознание, что он, это он, именно таким он себя восемь лет видит в зеркале. И все же шагнув в душевую кабинку, он что-то с презрением прошипел на каком-то незнакомом языке. Сергей сначала даже не понял, что сам сказал, но сознание тут же услужливо ему объяснило смысл непонятных слов: «Как можно было себя довести до такого состояния?»

Второй раз подобное случилось, когда он в компании случайно увидел фильм-катастрофу о схождении снежной лавины.

– Почему ее не распылили волновым пульсаром? – искренне удивился он.

– Чем-чем? – засмеялся кто-то из компании.

– Волновым пульсаром, – медленно повторил Сергей, словно не до конца осознавая, что он говорит. – Ручной волновой пульсар – моя разработка, уже пять лет, как внедренная.

– Что ты плетешь? Какая твоя разработка? Ты, что перепил, у тебя глюки? – Макарыч был по-настоящему встревожен, зная, что Сергей почти не пьет.

Сергей закрыл лицо руками и надавил пальцами себе на глаза, стараясь стереть видение серебристой металлической штукенции, похожей на ракетницу, только раза в три тяжелее. Главное, он так четко видел ее, лежащей на стеклянной столешнице, а рядом стояло нечто, напоминающее прозрачный экран монитора. Сергей потряс головой, отгоняя эти бредовые наваждения.



Глава 5



Но, как оказалось, это было только начало. В следующий раз это случилось, когда он (к большому своему счастью, в полном одиночестве) смотрел какой-то фильм о ниндзя. Мечи в их руках мелькали с непостижимой быстротой. Сергея такие кадры просто завораживали своей красотой.

– Какая чушь, – вдруг фыркнул он, глядя на экран. – Чем тут восхищаться? Было бы на что смотреть? – голос Сергея звучал с небольшой хрипотцой и был полон ядовитого ехидства.

– А ты что, можешь лучше? – тут же с сарказмом переспросил он сам себя, только на этот раз голос звучал, как обычно.

– Это детские игры по сравнению с тем, как я могу! – уверенно возразил хриплый голос.



– Да ну? А ты не врешь ли, выдавая желаемое за действительное?

– Что?! – в гневе прошипел голос с хрипотцой. – Да ты знаешь, что я могу восьмикилограммовый меч вращать кистями со скоростью пятьдесят оборотов в минуту почти в течение часа?

– Ну и на фиг тебе это надо? – голос, принадлежащий Сергею, явно издевался. – Наверное, прикольное зрелище. Какой-то идиот стоит, как истукан, и тупо крутит в руках меч.

– Сам ты идиот, – обиделся владелец хриплого голоса. – Бывают иногда моменты боя, когда использовать магию невозможно, например, если воины сошлись в ближнем бою, и заклинанием можно положить не только чужих, но и своих. А ты должен защищать воинов от обстрела лучниками. Вот для этого и надо уметь вращать меч с огромной скоростью, – со сдержанной гордостью объяснил хриплый голос.

– А щитом пользоваться не пробовал? – голос Сергея просто сочился ядом. – Говорят, щит тоже может защитить от стрел.

– Не все щиты могут защитить, – не сдавался хриплый.

– А на каком расстоянии находятся лучники? – заинтересовался другой. – На какой высоте относительно сражающихся? С какой скоростью летят стрелы? Из какого металла наконечники? – вопросы сыпались один за другим.

– А тебе это зачем? – подозрительно поинтересовался хриплый голос.

– Хочу быстро рассчитать пробивную силу удара стрелы и крепость брони, которая может от них защитить, потом прикину вес доспехов, потом...

– Ничего я тебе не скажу! – прорычал хриплый и обиженно умолк. Вдруг Сергей ясно осознал, что разговаривает сам с собой, находясь в каком-то трансе, и слова вылетают совершенно без его участия. «Я сошел с ума! – с ужасом подумал он. – У меня шизофрения. Раздвоение личности!»

Сначала он хотел сразу ехать в больницу, в которой провел несколько месяцев, благо врачи там все были знакомые, но страх, что его упекут в лечебницу до конца жизни, остановил. Он прислушался к себе, голосов слышно не было, стало чуть легче, появилась надежда, что это только какая-то странная случайность. И действительно, почти месяц ничего подобного с ним больше не происходило.

Вновь такое случилось, когда он с мужиками поехал в лес с ночевкой на шашлыки. Они выбирали место, где разбить палатку, следовало поторопиться, потому что уже наступал вечер. И вдруг кто-то закричал: «Волк!»

– Оборотень?! – радостным голосом, словно предвкушая последующее развлечение, крикнул Сергей, прежде чем успел двумя руками закрыть себе рот.

– Просто волк, – удивившись, ответил кто-то.

Сергей бросился в кусты, упал на землю, зажимая себе рот, но даже тогда он слышал прорывающиеся слова: «Один волк? Всего один? Даже не стая? Нет, так не интересно. Что тут опасного? Вот если бы человек был один, да против целой стаи, да еще ранен, да еще волки попробовали бы его крови...»

– А-а-а-а, – заорал Сергей, только чтобы заглушить этот голос, и голос умолк.

– Серега, что с тобой? – переполошился Макарыч, присев на траву рядом с Сергеем.

– Не знаю, Макарыч, – честно ответил Сергей. – Какие-то кошмары прорываются из памяти.

– Да-а-а-а, – сочувственно сказал мужчина. – Может то, что ты ничего не помнишь, кроме последних восьми лет, для тебя благо. Мало ли, что с тобой когда-то произошло, может, чтобы не сойти с ума от пережитого, твой мозг предпочел все забыть?

А в следующий раз голоса в голове у Сергея решили спорить... о женской красоте, и началось все в фойе торгового центра, в очереди за билетами и разглядывал хорошенькую девушку, стоящую недалеко от него. В этот раз спорящие удосужились ругаться только в его мыслях, что, конечно, было намного разумнее.

– Какая красивая девушка, – начал один, и даже цокнул языком от восторга.

– Эта? – голос второго был полон пренебрежения. – Глупа, как пробка, вне всякого сомнения.

– С чего это ты взял? – возмутился первый голос.

– А ты сам на нее посмотри. Только смотри внимательно, – предупредил голос, говоривший о девушке пренебрежительно.

– Ну, смотрю, и что дальше? – поинтересовался первый.

– Видишь, у нее в уголке правого глаза морщинки чуть заметнее, чем в углу левого, – начал втолковывать второй. – Это, значит, что она часто сидит, подперев щеку правой рукой.

– И что из того?

– А то, что правой рукой нормальные люди пишут лекции. По возрасту она студентка, значит, вместо того, чтобы стараться и писать, она тупо смотрит по сторонам, а может, вообще спит на лекциях.

– Ты, что, дурак? Делать такие выводы из какой-то морщинки? Кстати, а может она левша?

– Нет, она правша. Маникюр на левой руке сделан лучше, чем на правой, правый глаз накрашен красивее, чем левый. Она точно правша.

– А зачем девушкам учиться? – не сдавался первый. – Девушка должна быть нежной, ласковой, заботливой, красивой. Чтобы ее можно было защищать, оберегать, заботится о ней.

– Ты полный дурак, если так рассуждаешь. В первую очередь девушка должна быть умной, чтобы не ощущать ее куском мяса в красивой коже. А свою девушку надо уважать, это самое главное.

Сергей дикими глазами смотрел на свою соседку и видел все, о чем говорил второй. И морщинку, и маникюр, и накрашенные глаза. И ему хотелось завыть от отчаяния, он хотел видеть только красивую девушку, а замечал только одни недостатки, о которых говорил сноб в его голове.

А потом снился Сергею сон, что стоит он рядом с двумя ругающимися мужиками, и до того они ссорятся между собой, что вот-вот кинутся друг на друга.

– Ты идиот! – кричал один. – Кому нужна твоя физическая сила, когда есть оружие? У кого совершеннее оружие, тот и победит.

– При чем тут физическая сила? – удивлялся второй. – Я говорил о магической силе, а она, кстати, напрямую зависит от физической выносливости.

– Какая еще магическая сила? Это что-то типа колдовства, как в сказках? Так вот! В сказки я не верю. Я верю только в разум.

– Разум? Это у тебя что ли?

– Ну не у тебя же!

– Э-э-э, – вмешался Сергей, – зачем так ругаться? Неужели нельзя спокойно поговорить и все обсудить?

– А ты вообще молчи! – заорал один из мужчин. – Ты вообще никто. Тебя никогда не было. Ты появился случайно, пока мозг был травмирован ушибом и раной, и никто из нас не мог пробиться в свое сознание.

– Что значит «в свое»? – возмутился второй. – Это мое тело, значит, мое сознание должно управлять им. Ты нагло вторгся в мое тело, не спросив моего желания, значит, ты должен немедленно убраться отсюда.

– А если я не уберусь, что ты сделаешь? Подерешься со мной? – и мужчина злорадно засмеялся. – Да если бы все так получилось, как я планировал, ты бы исчез бесследно в момент моего переноса.

– Планировал? – теперь зло и ехидно смеялся второй. – Тебе нечем планировать. Подозреваю, что в твоей прежней голове была только одна извилина, к тому же, прямая.



Часть 2



Глава 1



…Где-то далеко-далеко в другом мире.



Дэттер чувствовал, что его силы на исходе. Еще немного и он больше не сможет бежать, надо было срочно пополнить жизненную энергию. Проще всего это было сделать с помощью еды. Он сел под ближайшее дерево, глубоко вдохнул несколько раз, входя в состояние транса, сосредоточив мысли на том, что ему было необходимо, повторяя, словно при медитации: «Огонь… еда… люди». Через минуту он встал и уверенно повернул на север, точно зная, что, примерно в лиге от него, находится небольшое село, хутор или ферма. Он не ошибся. Скоро его слух уловил мычание коров, блеяние коз, потом и человеческую речь. Он стоял скрытый деревьями, пытаясь ощутить, есть ли для него здесь опасность. Ничто не говорило об этом. Люди были спокойны, все занимались своими делами. Если бы его здесь ждали, если бы здесь его ждала ловушка, он бы это почувствовал. Накинув на себя морок, благочинного, убеленного сединами странника, он решился войти в деревню. По улице шел осторожно, прислушиваясь к своим ощущениям. От жителей деревни не исходило ни угрозы, ни беспокойства, ни подозрительности, только любопытство. Корчму он увидел быстро. Большой, добротный дом, двор перед которым был заполнен телегами. Дэттер решительно вошел в трактир. Вкуснейший запах жарящегося на вертеле мяса, вызвал такой приток слюны, что ему пришлось судорожно глотнуть. Сколько он не ел? Уже почти трое суток. Он быстрым взглядом обвел зал. Все места были заняты. К нему подскочил мальчишка:

- В корчме мест нет, но на улице под навесом еще есть столы. Не желаете там расположиться?

- Что ты такое, Дир говоришь?! – раздался грозный голос хозяина, за секунду оценившего дорогой плащ, сапоги и кожаную сумку Дэттера. – Благородного странника ты посылаешь сидеть вместе с тем пьяным сбродом, что я вышвырнул отсюда?! Сейчас, сейчас, - обратился он к Дэттеру, - я освобожу Вам место.

- Не стоит, - остановил тот его. – Мне на воздухе больше нравиться. Куда идти?

Хозяин кивнул Диру и тот повел его через зал к противоположному выходу. Под навесом рядом с выходом из корчмы стояли три стола. Возле одного сидело трое мужчин, вернее не сидело, а спало, упав головой на столешницу. Дэттер сел за свободный стол. Прибежала служанка, поставил перед ним тарелки с едой. Мясо, картофель, кусок пирога, сыр, фрукты, овощи, хлеб. Он с жадностью накинулся на еду, проглатывая куски, почти не жуя, совсем забыв о том образе, что он на себя накинул. Хорошо, что его никто не видел, кроме маленькой девочки, что играла неподалеку. Она бросила свои игрушки, и, не отрываясь, смотрела, как Дэттер ест. Утолив первый голод, он, наконец, заметил это пристальное внимание.

- Ты хочешь есть? – спросил он малышку. Она утвердительно кивнула головой. – Поди сюда, - позвал он ее, она боязливо подошла к нему. – Хочешь яблоко? – Дэттер протянул ей большой, краснобокий фрукт, но девочка его не взяла, указав пальцем на кусочек медовых сот, что лежали на тарелочке. – Хочешь меда? – догадался он, она радостно закивала. Дэттер подвинул к ней тарелочку и дал кусочек хлеба, чтобы она могла макать его в мед. – Как тебя зовут? – спросил он, но девочка не отвечала, полностью отдавшись своему занятию. Он засмеялся. Наблюдать за малышкой было интересно и приятно.

- Менни! – раздался громкий голос служанки, - Сколько раз тебе говорили не подходить к постояльцам. Сейчас возьму лозину и ты у меня снова получишь!

Девочка исчезла из-за стола, словно ее сдуло ветром. Насытившись и набрав немного еды с собой, Дэттер вышел из корчмы, и в эту минуту вновь увидел Менни. Она подбежала к нему и протянула одну из своих игрушек. Лошадка, скрученная из соломы. Поблагодарив девочку, он сунул этот милый подарок в сумку и быстро зашагал к лесу. Он даже не представлял, какую страшную ошибку, какую страшную глупость только что совершил!

Погоню Дэттер почувствовал, когда солнце едва перевалило за полдень. Он не слишком этого испугался. В-первых, его силы были полностью восстановлены, во-вторых, он вышел к морю. Мгновение, и его одежда оказалась в непромокаемой сумке, прикрепленной к поясу. Обнаженным, он зашел в воду и быстро двинулся в глубину, едва вода дошла ему до груди, он нырнул, а когда вынырнул, его облик неузнаваемо изменился. Тело стало гладким и скользким, покрывшись серебристой чешуей. Ноги срослись, образовав рыбий хвост. Изменилось и лицо, превратившись в голову огромной рыбы, с жабрами вместо ушей. Вид его был страшен и безобразен, но Дэттера это не беспокоило, главное, это могло ему помочь уйти от погони. В воде его выследить было невозможно. Он нырнул, и больше не выныривал на поверхность до самого конца своего путешествия. Выйдя из воды за много-много миль от того места, где он вошел в воду, Дэттер снова принял свой облик, оделся и быстрым шагом продолжил путь, однако к концу дня, он вновь почувствовал погоню. Сначала он даже усомнился в собственных чувствах. Такого просто не могло быть! Его не могли так быстро выследить, и, тем не менее, это было так. Несколько минут он раздумывал, что ему делать. Он мог взмыть в небо, но его заметили бы, как бы далеко не находились преследователи, оставалось одно: спуститься под землю. Недалеко находились развалины древнего замка. Дэттер знал, что под этими руинами простилается лабиринт тайных ходов, найти его в этом лабиринте никто не сможет. Вновь он начал меняться, принимая облик волка, потом стремительно помчался к развалинам. Замок был разрушен давным-давно. Камни большие и малые грудой лежали на полу, закрывая доступ к подвалам. Протиснуться в небольшие щели могла только змея, он легко мог принять этот облик, но тогда пришлось бы бросить сумку с вещами. Он быстро вытряхнул ее содержимое. Остатки еды, торопливо засунул в рот, одежду без сожаления откинул в сторону. Несколько свитков примотал шарфом к животу, а вот оружие взять с собой не мог. Откатив один из камней, сложил под него все вещи, чтобы преследователи их не нашли. Взгляд снова наткнулся на соломенную лошадку, что ему подарила девочка, неожиданно что-то его обеспокоило, но раздумывать над своими ощущениями не было времени, он вполне сможет это сделать, пробираясь по темным лабиринтам поземных ходов. Найдя подходящую щель, он длинной змеей скользнул в нее.

Вскоре проход расширился, завалы закончились, и он смог принять свой облик, быстро пробираясь запутанными ходами. Часть их вели к реке, именно, туда он сейчас и стремился. Он снова почувствовал преследователей. Да, что же это такое! Как они смогли выйти на его след? Он не понимал, они давным-давно должны были отстать от него. Еще через пару часов, он почувствовал, преследователей не только тех, что шли вслед за ним, но еще несколько групп с разных сторон. Его брали в кольцо. Дэттер почувствовал настоящий ужас, когда понял это. Если ему перекроют выходы из лабиринта, то, сколько бы он тут не бегал, его все равно схватят.

Присев около одной из стен, он закрыл глаза и попытался понять, что он сделал неправильно. События мелькали в голове, пока образ маленькой девочки не всплыл в сознании. «Стоп! - едва не закричал он самому себе, - Что это за девочка? Она дала мне игрушку… - он чуть не застонал, поняв, что сам на себя повесил маяк, позволяющий его найти, где бы он, не был. – Но как они могли знать, что я встречусь с ней? – снова спросил сам себя Дэттер. – А они и не знали, это была не девочка, а злой дух леса шельс, что вселился в нее. Поэтому я и не почувствовал опасности. Морок я сразу бы заметил, чары, сразу бы почувствовал. А этот дух вошел в ее тело, завладев сознанием, никакого колдовства или чар. И ведь можно же было что-то заподозрить! Девочка все время молчала. Этот дух леса из низших, речь ему недоступна. Он обожает мед, именно так его и ловят, если он сильно начинает пакостничать. И девочка просила мед. Какой же я дурак! Этот дух заметил меня в лесу, он сказал бы обо мне преследователям и провел бы их по моему следу, но только до опушки леса. Лес этот дух покинуть не может, и я ушел бы от преследователей, если бы не подарок!», - Дэттер закрыл лицо руками. Он понял, что все кончено.

Казалось бы, что может быть ужасней, чем попасть в руки своего заклятого врага. Оказывается, может! Страх открыть врагу самую важную, самую страшную тайну, после чего его народ перестанет существовать. В том, что эту тайну из него вырвут, Дэттер не сомневался. И дело тут было вовсе не в боли или трусости. Его сознание раздерут на крохотные кусочки, и каждый кусочек сознания будут подвергать тысячам видам воздействия. И пусть на это уйдет десятки лет, но его все равно сломают. Живым ему нельзя даваться им в руки, но ему нельзя и умирать. Его поднимут, как зомби, и хоть он многого не сможет рассказать, все равно кое-что выпытать у него смогут.

Дэттер быстро начал расчищать пол от мусора в одной из комнат. Острым камнем он начал вычерчивать знаки пиктограммы. Земляной пол отлично подходил для этого. Дэттер встал в центре рисунка и начал читать заклинание.



Глава 2



…На Земле в другом параллельном мире.

Эг Тонан был занудой, ботаном и педантом. Своей дотошной скрупулезностью он раздражал всех, даже родителей. Его въедливое любопытство, от которого не было спасения, отпугивало от него окружающих, словно комаров от дымящегося костра. Он искренне не понимал такого к себе отношения. Почему, например, мама начинала стонать сквозь зубы, когда он ее о чем-то спрашивал, когда еще был маленьким. Как он мог удовлетвориться ее ответом на вопрос: «Откуда берутся дети?», пренебрежительно брошенным: «Их приносят аисты». Почему она удивилась, следующему вопросу: «Кто такие аисты?», потом следующему: «Почему он ни разу не видел аистов, несущих детей?», потом следующему: «Они приносят детей к двери или стучат в окно?», потом следующему: «Что делает аист, если хозяев нет дома?», потом он спросил, как заменить непонравившегося ребенка, потом спросил, по какому телефону аистам заказывают детей, потом, как аисты моют лапы, им же для этого придется сесть на хвост, потом как они несут детей за руку, ногу или, как провинившихся, за ухо.

Мама стонала все громче и громче. После слов: «Их приносит аист», она не издала ни звука, все вопросы сыпались в пустоту, но продолжали сыпаться и сыпаться, как из рога изобилия.

С возрастом он осознал свой недостаток и даже пытался себя контролировать. Это не всегда получалось, потому что, увлекшись чем-то, он сразу об этом забывал, становясь самим собою.

С девушками тоже не складывалось. Привлеченные его приятной внешностью и высоким интеллектом они с радостью соглашались на встречу, но все отношения обрывались после первого же посещения ресторана. Пережить его допрос официантов, когда он выспрашивал не только о самом блюде и методе его приготовления, но и обо всех ингредиентах, что при этом использовались, вплоть до их места произрастания или места проживания, не смог ни один из них.

Этого он тоже не понимал. Неужели девушкам было настолько безразлично то, что они собирались съесть? Неужели они не понимали, насколько важно потреблять только полезные, качественные продукты? Его мама, к которой он обратился за разъяснениями, в виду отсутствия других женщин в своем окружении, только, в очередной раз, горестно вздохнула.

Ее сын был самым большим разочарованием в жизни отца, и не самой большой радостью в ее жизни.

А ведь как они с мужем были счастливы, узнав, что у них будет сын. Ее муж сильный и мужественный человек, страстно мечтал передать все свои знания, весь свой жизненный опыт этому малышу. Не тут-то было.

Отец мечтал, что когда Эг подрастет, они будут выезжать в дачный домик, стоящий на берегу реки и теплыми летними вечерами, сидя у костра, он будет рассказывать сыну о своей жизни, своей опасной работе, а Эг восторженными глазами будет смотреть на него. Однако осуществление его мечты все отодвигалось и отодвигалось. Сначала сын был очень мал, потом корпорация, на которую он работал, продала права по разработке этого метеоритного пояса другой компании, но как оказалось, эта продажа была всего лишь ловкой махинацией. Началась судебная тяжба, всех рабочих уволили, невзирая на заслуги, стаж и мастерство. Для отца это было настолько трудное время, он так нервничал и переживал, что их семья, лишь чудом сохранилась. Потом все наладилось, вернулись почет и уважение, и когда отец, наконец, смог по душам поговорить с сыном, то был несколько шокирован, озадачен, разочарован, проще говоря, офигел от этой беседы, что не передать.

- Эг, ты же знаешь, какая у меня опасная и прекрасная работа, - начал отец свой разговор с сыном. Эг насторожился, такое начало ему не очень понравилось. Рядом с отцом он всегда чувствовал себя неуютно. Видел он его очень редко, поскольку едва ему исполнилось семь лет, его отправили в интернат для особо одаренных детей, и его каникулы не всегда совпадали с отпуском отца. Бывало, он не видел его месяцами. И вообще этот высокий хмурый, суровый человек пугал его, никогда не вызывая ни малейшего желания пооткровенничать или рассказать о своих проблемах. Эг даже с матерью был не особенно близок, отца же почти боялся. - Ты работаешь подрывником? – неуверенно ответил Эг. – Мама говорила, что ты и еще несколько человек высаживаетесь на крупных астероидах, пробиваете в них шурфы и закладываете взрывчатку, чтобы разбить, измельчить астероид на мелкие осколки. Потом их, словно пылесосом, втягивает в бункер, установленный на платформе. Куски дополнительно дробятся, из них извлекают полезные ископаемые, - заученно повторял Эг, и вдруг заинтересованно спросил: - Я читал, что этот астероидный пояс является источником железа. Это железо содержится в породе в виде руды, или в виде чистого железа?

-В виде чистого железа, окатышами, размером, начиная с горошины до куриного яйца, - неохотно ответил отец, который хотел поговорить совсем о другом. Наша команда состоит из десяти человек, - решительно перевел он разговор на нужную ему тему, – каждому из которых, я, не задумываясь, доверю свою жизнь, - пафосно стал продолжать он, но Эг, до этого мучительно думающий о чем-то, его перебил:

-Папа, но вы ведь можете рассчитать заряд и объем взрывчатки таким образом, чтобы осколки были сопоставимы по размеру с грецким орехом?

-Наверно, мог бы, - недовольно ответил отец, раздраженный тем, что сын перебил его в таком важном месте рассказа.

- Тогда я не понимаю, зачем всасывать в бункер все осколки, оставшиеся после взрыва? Зачем загружать бункер лишним шлаком? Можно же установить что-то типа огромного магнита, чтоб в бункер попадали только частички, содержащие чистое железо.

-Ты что самый умный? – рявкнул гневно отец, - Думаешь, другие не подумали бы об этом? Если корпорация применяет такую методику добычи полезных ископаемых, значит, она является самой эффективной, самой простой, самой удобной и самой дешевой!

-А, что делают с пустой породой? – не обращая внимания на гнев отца, продолжал допытываться Эг.

-По закону, - хмуро ответил отец, - все, что попало в бункер, должно быть переработано, или уничтожено. Выбрасывать на орбиту из бункера что-либо запрещено.

- Вот и я о том же! – обрадовался Эг. - Как же такая технология может быть самой эффективной, если приходится сжигать шлак? Это же огромные энергозатраты! Проще отделять железо еще до загрузки в бункер, тогда намного уменьшится количество шлака, которое надо уничтожить! - Отец растерянно глянул на сына.

-Я хотел тебе сказать о другом, - снова начал он, но увидев, что мысли Эга витают где-то далеко, плюнул с досадой и ушел в дом.

Следующий откровенный разговор между отцом и сыном произошел, когда Эгу нужно было выбирать будущую специализацию. Эг, уже достаточно разочаровавший отца тем, что ненавидел любые физические упражнения, занимаясь ими только потому, что хоть и отвращением, но осознавал их необходимость, в то время, как отец был и оставался чемпионом по многим видам спорта, занимая первые места в ежегодных соревнованиях, что устраивались между корпорациями. Эти соревнования были очень важны, потому что, по сути, являлись рекламными компаниями по привлечению новой рабочей силы. А на рекламу денег никогда не жалели. Отец получал очень солидное вознаграждение-приз, по праву гордясь собой, и надеясь, что и жена с сыном испытывают такие же чувства. Жена, да, она по-настоящему любила мужа и искренне восхищалась им, но вот Эг...

Более бессмысленного занятия, чем тратить свои силы, бегая, прыгая, лазая по канатам, метая диски и другие предметы в угоду публике, он не представлял.

Они снова сидели в том же злополучном домике, что и десять лет назад, только на этот раз не около костра, а на открытой веранде. Отец предложил Эгу пива, предложил впервые, подчеркивая тем, что считает его уже взрослым человеком.

Эг незаметно, с некоторым испугом поглядывал на отца, не зная, как сообщить ему свою новость.

За десять прошедших лет отец уже смирился с мыслью, что его сын не станет покорителем звездных просторов. Не станет первооткрывателем, шагнувшим на неизведанную планету, удел его сына какая-нибудь аналитическая лаборатория, где он будет изучать сведения и материалы, добытые другими. От этой мысли такая горечь поднималась к горлу, что не передать. И плевать, что за его сына, уже два года назад началась борьба между несколькими корпорациями, и плевать, что начальный оклад, предлагаемый ему, в два раза превышал оклад командира обычного звездолета, дело было в принципе.

Эта возня с документами, бланками, графиками казалась отцу какой-то мышиной возней, не заслуживающей уважения, казалась работой недостойной настоящего мужчины.

О! Это эфемерное понятие "настоящий мужчина", сколько разного и часто противоречивого смысла вкладывают в это понятие люди.

Отец Эга, например, считал, что настоящим мужчиной может быть только физически сильный человек, мужского полу, имеющий опасную и почетную профессию, то есть он сам. И то, что его сын мало того, что не стал таким, а еще и свысока смотрел на людей, "зарабатывающих на хлеб только мускулами, полностью отключая мозги", (так он однажды высказался, заработав после этих слов, здоровенную оплеуху), очень огорчало отца. «Но что поделать: сын есть сын, надо его любить таким, каким он есть!», - часто повторял про себя отец, искренне не понимавший, как можно с таким увлечением что-то читать, что-то рассматривать, что-то высчитывать, долгими часами, не интересуясь больше ничем. Отец слышал, что сын выбрал своей специализацией прикладную математику, изучая и описывая математически волновые процессы, в какой бы среде они не создавались. Акустические волны, световые, механические, электромагнитные. Отец с этим смирился. Ему говорили, что работами сына интересовались даже в военном ведомстве. Хоть не совсем то, о чем он мечтал для своего детища, но все-таки…

Эг без труда знал, что думает его отец, знал настолько точно, словно слышал его мысли. Отец был прямолинеен и открыт, это было и хорошо и плохо. Плохими чертами отца было упрямство, косность и консерватизм. Раз что-то вбив в голову он уже не отступал от своей мечты и своих планов. Вот в этом-то и была большая проблема.

Год назад Эг, совершенно неожиданно для себя увлекся биологией. Сначала, как факультативным занятием, а потом интерес перерос в настоящую увлеченность. Он забросил свою основную специализацию и отказался экстерном окончить школу, хотя у него была такая возможность.

Биология! Она поглощала все его мысли. Вернее не вся биология, а только раздел, касающийся грибов. Да, да грибов, правда, не совсем обычных.

Эти грибы были найдены одной из экспедиций. Они были уникальны. Могли изменять вкус, запах, набор питательных веществ и микроэлементов, под воздействием самых разных и самых странных внешних раздражителей. Это было захватывающе, это было интересно, это было наглядно. Грибы росли быстро, несколько дней и уже можно было видеть результат.

Что Эг только не придумывал! Выращивал грибы, облучая их гамма, альфа, бета лучами. Выращивал в атмосфере с уменьшенным количеством кислорода и увеличенным количеством углекислого газа, потом добавлял в аквариум, где произрастали грибы, все известные газы и их производные, каждый раз получая грибы с новым вкусом и запахом. Сам он их, конечно, не пробовал, но анализатор, не только предоставлял данные, но даже мог сравнить вкус грибов или их запах с какими-то известными продуктами. Сначала Эг получал только ядовитые грибы, но перейдя к более щадящим опытам, стал получать и вполне съедобные.

Это была настолько увлекательная работа, что он предпочел еще год провести в интернате, чтобы подольше ею заниматься.

Сейчас он находился на распутье. Микология неудержимо его влекла, но так резко изменить специализацию можно было только с уведомления об этом родителей. Он еще не был полностью совершеннолетним, а поскольку биологи учились на другом континенте, ему нужно было получить разрешение родителей, даже на то, чтобы сдать документы для возможного получения гранда на бесплатное образование. И вот теперь Эг сидел рядом с отцом, не зная, как ему об этом сказать.

-Пап, - кашлянув для того, чтобы придать голосу твердость, начал Эг, - я решил больше не заниматься волновыми процессами, я хочу поступить на биологический факультет, - Эг замолчал, поскольку увидел, как грозно нахмурились газа отца.

-Биологический? – переспросил отец. – И что же там изучают?

-Любые живые формы, - обрадовавшись, что отец начал расспрашивать, стал рассказывать Эг, - начиная от бактерий, вирусов, заканчивая разумными млекопитающими: обезьянами…

Это он зря сказал.

-Ты будешь изучать бактерий и обезьян?! – взревел отец. Эг молчал. – Так вот знай, - дрожащим от гнева голосом продолжил отец, - если ты изменишь специализацию на биологию – ты мне больше не сын! - После этого отец ушел в дом, не желая даже сидеть рядом со своим отпрыском. Эг думал три дня… и не стал подавать документы на биологический.

Однако ему и отцу тоже не хотелось полностью подчиняться, поэтому он нашел компромисс и стал изучать воздействие световых и звуковых волн на биологические объекты. Такая тема научного интереса очень скоро привела его в военное ведомство, занимающееся разработкой новых видов оружия.

Поскольку его специализация находилась на стыке двух наук, его обязали посещать лекции одного из самых знаменитых исследователей человеческого мозга, которые он проводил для аспирантов, готовящихся защищать докторские диссертации по этому направлению своих работ.

Эг увлекся своими исследованиями, как всегда настолько погружаясь в работу, что забывал обо всем. Друзей не было, только коллеги-соперники по работе, девушки не было, с родителями он виделся очень редко, и то только когда мама уж очень сильно просила навестить их.

Он изредка приезжал в тот дом на берегу реки. Родители всегда встречали его только там, почему-то полностью уверенные, что он обожает этот дом. А он его ненавидел. Ненавидел всем сердцем, поскольку самое неприятное и даже страшное происшествие, произошло, именно там.

В детстве он чуть не утонул, когда увлекшись нырянием за жизненно необходимым ему в тот момент камнем, попал в стремнину, и его понесло быстрым течением. Эг едва тогда смог выбраться, и много дней потом эта вода, в которой он барахтался изо всех сил, приходила к нему в кошмарах. С тех пор он ненавидел речки. Но его отец, бывший отличным пловцом, постоянно затягивал его в воду, пытаясь вызвать сына на соревнование, кто быстрее переплывет речку. Эгу приходилось подчиняться, делая над собой чудовищные усилия, чтобы отец не заметил его страха и не стал с этим бороться своими изуверскими методами. Единственным способом избежать этого, было просто никогда не приезжать в родительский дом, что Эг с успехом и практиковал.

Хотя, интересная работу, что по-настоящему увлекла его, и вправду не оставляла ему свободного времени.

В своей лаборатории он изучал действие фотонного луча, с помощью которого возможно было не только передавать информацию, но и переносить на небольшое расстояние материальные объекты. Вес такие объектов пока исчислялся миллиграммами, но они были только в самом начале пути.

В один из дней, Эг включил установку на полную мощность, наблюдая за перемещением молекул, и вдруг яркая вспышка прервала его эксперимент, в последнее мгновение своей жизни, он ощутил страшный жар, горело все его тело, больше он не чувствовал ничего.



Глава 3

…Голоса в голове никуда не исчезали, а с каждым днем становились все громче и громче. Сергей уже боялся находиться в компаниях, чтобы чем-нибудь себя не выдать. Очень скоро он уже спокойно участвовал в дискуссиях, постоянно устраиваемых в его голове голосами.
  Сегодня был спокойный день. Сергей выспался, умылся, побрился, сделал в квартире уборку, сходил за пивом и решил посмотреть сериальчик перед сменой, ему идти в ночь, и до семи вечера делать было откровенно нечего. Он со смаком откупорил прохладную, с туманным налетом на стекле бутылку, полюбовался на легкий дымок, поднявшийся из горлышка, с наслаждением отхлебнул глоток и включил телевизор. Тут же хрипловатый голос в голове осуждающе произнес:
– Брось пиво, у тебя уже и так живот в штанах не помещается, лучше поподтягивайся! - Сергей от неожиданности чуть не подавился, а прокашлявшись, коротко сказал:
– Пошел вон! – и отхлебнул еще раз.
– Брось пиво! – голос в голове был уже другим и Сергей понял, что это «ботан». – Пиво убивает нейроны моего мозга! Лучше посмотри по интернету новые разработки в области акустики и...
– Пошел вон! – Сергей был все так же краток, и все так же отхлебывал пиво.
– Хорошо, можешь смотреть телевизор, – милостиво разрешил хрипловатый голос, – но ты же можешь одновременно качать пресс. Только пиво брось! – взмолился «качок».
– Пошел вон! – флегматично бросил в пространство Сергей, сделав новый глоток.
– Хорошо, пей, но только переключи канал на какую-нибудь познавательную передачу! – потребовал «ботан».
– Пошел вон, – уже почти механически произнес Сергей, равнодушно наблюдая за мелькавшими картинками в телевизоре. Эти два козла отравили все удовольствие от фильма.
  А голоса, между тем, вступили друг с другом в яростную перепалку:
– Это ты, жирный ленивый жирдяй, во всем виноват! – шипел один голос. – Запустил свое тело так, что на него смотреть противно.
– Нет, это твои примитивные мозги мешают ему интересоваться хоть чем-нибудь важным и значимым. В твоей тупой башке похоже совсем не было мозгов!
– У меня есть мозги, и есть сила, а вот ты, жирный кабан, скоро в дверь проходить не сможешь, а потом твои хваленые мозги заплывут жиром, и ты сдохнешь!
Сергей устало потер лоб. Голоса в голове не унимались.
– Жирный!
– Тупой!
– Жирный!
– Тупой!
– Жирный, жирный, жирный!
– Тупой, тупой, тупой!
   Как же Сергею это все надоело. Он с тоской думал, что без психбольницы не обойтись, а ему очень туда не хотелось.
В эту же ночь ему приснился чудесный сон. Вроде бы он мчался по лесу, да не просто по лесу, а по такому красивому, сказочному, что и не передать. А потом он взмыл ввысь к самым облакам, ветер свистел в ушах, и было ничуть не страшно. А потом он упал в воду и понесся вглубь, в темноту... Его разбудила мелодия мобильного телефона, он с разочарованием вернулся в реальность, окружающий мир показался серым и унылым.
 И тут же хрипловатый голос в его голове произнес с непередаваемой тоской:
– Ты видел Дивный лес, это самое сердце моего Мира, но таким он остался только в воспоминаниях. Сейчас вместо него – выжженная земля и обугленные стволы, и ничто больше не растет на месте уничтоженного леса.
– А кто его уничтожил? – с интересом спросил Сергей, и только задав вопрос, понял, насколько же глупо он выглядит, разговаривая сам с собою, да еще задавая себе вопросы.
   Но, как ни странно, хрипловатый голос ответил, и ответ его был таким, что Сергей снова удивился, поскольку такое объяснение сам никогда бы не придумал.
– Старг, – глухо ответил мужчина.
– Что, один мужик со спичками пришел в лес, и леса не стало? – ехидно спросил второй голос в голове Сергея. – Неужели слабо было вызвать пожарных, или там бочки с водой загодя приготовить? Неужели никто не додумался?
– Много ты понимаешь, – прорычал хриплый голос. – Этот лес обычным огнем нельзя было уничтожить. Да его вообще ничем нельзя было уничтожить... мы так, во всяком случае, думали, –добавил он еле слышно.
– Почему это его нельзя уничтожить? – въедливым противным голосом начал рассуждать «ботан». – Древесина является горючим материалом, причем, одним из лучших горючих материалов, – нудно забубнил он. – Значит, угроза пожара была вполне реальной. Костер, молния, да мало ли чего? Разве можно было быть такими непредусмотрительными. Тем более, если этот лес не разделяют водные преграды, тогда возможность его полного выгорания очень высока. Лес смешанный, густой, хотя сухих обломанных веток я не заметил.

Сергей понял, что «ботан» также видел его сон. Но если Сергей наслаждался процессом бега, то этот зануда внимательно смотрел по сторонам.
Сергей тяжко и как-то обреченно вздохнул.
– Ребята, – обратился он к обладателям голосов в своей голове, – а давайте познакомимся! Меня зовут Сергей Александрович Клинков. А вас как?
– Мое имя Эг Бранн Тонан, – кашлянув, представился «ботан», - и именно мое тело ты сейчас занимаешь.
– Как это – твое? – поразился Сергей.
– Мое, мое, можешь не сомневаться, этот гамадрил-качок тебе подтвердит. Именно он виноват во всем этом кошмаре, и отрицать этого не сможет. Весь вопрос в том, что теперь нам делать?
– Ты хочешь сказать, что из-за него вы оба теперь находитесь в моей голове и разговариваете со мной? – осторожно уточнил Сергей.
Мужчина с хрипотцой в голосе вздохнул едва ли не столь же тяжко, чем чуть ранее Сергей, и видимо поняв, что от правды не убежишь, нехотя представился:
– Дэттер Эллисан Лилия...
– Что?! – фыркнул от смеха Эг.
– То! – вызверился Дэттер. – У нас, по традиции, в официальном имени присутствуют имена и отца, и матери. Так вот: Дэттер Эллисан Лилия кер Тиллар ами Лоррет.
– Как же длинно, – не сдержался снова Эг, а Дэттер, не обращая больше внимания на его издевки продолжал:
– ...Величайший воин, величайший маг...
– А-ха-ха! – закатился от смеха Эг. – Вот это скромность! Если ты еще скажешь «величайший ученый», то я точно буду знать, как относиться к твоим титулам.
Было похоже, что Дэттер немного смутился, но потом честно сказал:
– У меня не было времени, чтобы долго находиться в библиотеках, изучая труды ученых...
– «Потому что я в спортзале таскал железо, накачивая мышцы», – закончил вместо него Эг.
– Да, я по многу часов отдавал тренировкам! – с вызовом сказал Дэттер. – Хотя тебе, жирной ленивой свинье, этого не понять.
– Между прочим, я не такой уж и жирный, – соизволил, наконец, обидеться Эг. – Минимальную нагрузку по всем группам мышц я выполнял. У нас с этим строго. В спортивные нормативы я тоже укладывался, а тестирование проводилось ежемесячно.
– Нормативы, тестирование, – передразнил Дэттер. – Я пробегаю десять километров, ни разу не остановившись. А ты?
– Стоп, стоп, стоп, – вмешался в спор Сергей. – Так вы что же, не мое воображение? Вы реальные? Как же так случилось, что вы оба оказались в моей голове?

– Не в твоей, а в моей, – поправил его Эг. – Да, я тоже хочу услышать подробности, – присоединился он к просьбе Сергея.
– Это длинная история, – попытался увильнуть от рассказа Дэттер.
– Вот мы ее и послушаем, – с нажимом сказал Сергей. – Мне до работы час ходьбы. Сейчас шесть вечера, можешь начинать рассказ.
 Но рассказ Дэттера Сергей так и не услышал, совершенно невероятное событие нарушило все его планы.

Глава 4

Сергей шел на работу, и вдруг на его пути встало невидимое препятствие. Он застыл на месте, не в силах сделать ни шагу вперед.
– Что такое? – вслух удивился он. – Что это за фигня такая?
Он вытянул руку вперед, и пальцы нащупали невидимую стену, не позволяющую двигаться вперед, причем, все окружающие совершенно свободно ее проходили.
   – Что за хрень? – с нотками паники в голосе переспросил он неизвестно кого.
– Это стена воронки портала, – глухо ответил Дэттер. – Старг нашел меня, и теперь хочет вытащить меня назад в подземелье.
Голос Дэттера дышал настолько явственным страхом, что и Сергей, и Эг перепугались не на шутку.
– В какое подземелье?
– Тот самый Старг, который уничтожил лес? – спросили они одновременно.
– Меня загнали в ловушку, – все так же глухо сказал Дэттер, понимая, что ему придется объяснить Сергею и Эгу, что происходит. – От меня Старгу надо получить кое-какие сведения. Рассказать о них я не могу, потому что из-за этого погибнет... погибнут все... все наши. Я понял, что он вырвет из меня признание любым способом, поэтому, собрав последние силы, выбросил свою сущность, свою душу, свое сознание из тела, в надежде сохранить тайну.
– Ты надеялся вселиться в какое-нибудь тело, уничтожив сознание того, кому это тело в тот момент принадлежало?! – голос Эга дрожал от возмущения.
– Я не хотел, – покаянно признался Дэттер, – но у меня не было выбора.
– Что это за портал, – требовательно спросил Сергей, которому не было дела до моральных страданий Эга.
– Этот портал затягивает мое сознание вместе с телом временного носителя. Страг нашел меня и хочет вернуть обратно.
– То есть вместе со всеми нами? – с ужасом уточнил Сергей.
– Да.
– А как-нибудь тебя одного нельзя отправить? – Эг хотел возмездия и не собирался скрывать свои кровожадные планы.
– А как ты это сделаешь? Никак. Портальная воронка втянет наше тело, хотим мы этого или нет. Более того, если она образовалась, то втянет даже мертвое тело и наши сущности, если бы мы захотели и смогли умереть. Эта воронка не даст нам освободиться.
– Что ж ты, урод, раньше молчал?! – заорал Эг.
– А что бы это изменило? – возразил Дэттер. – Неужели ты согласился бы добровольно умереть? К тому же, – тихо добавил он, – я был уверен, что смог сбежать, и что Страг никогда меня не найдет.
– Но мы могли бы хоть как-то подготовиться к этой встрече! – продолжал возмущаться Эг. – Мы могли бы взять оружие или еще что-нибудь.
– Так готовься! – безразлично ответил Дэттер. Похоже, он уже смирился со своей судьбой и безучастно ждал страшного финала. – У Сергея есть еще в запасе час или чуть больше, пока воронка сожмется до точки и наберет необходимую силу для переноса.
– Давай рассказывай, – повелительно сказал Эг. – Куда нас затащит эта воронка?
– Мы окажемся в подземелье, стены которого выложены черным гладким камнем, сложенными настолько идеально, что между камнями кладки не видно швов. В стенах камеры вбиты крюки с кандалами. К ним, скорее всего, будет приковано тело, которое я покинул, – медленно, с расстановкой начал рассказывать Дэттер. – Некоторое время мы будем находиться в центре пиктограммы, потом мы окажемся в руках Страга... и все.
 – Я без боя не сдамся! – сквозь зубы процедил Сергей. – Помирать, так с музыкой. Надо подумать, что из оружия мы можем с собой прихватить, чтобы как можно дороже продать свою жизнь. Я предлагаю взять дробовик и прикупить к нему побольше патронов, можно попробовать уложить из двухстволки нескольких охранников. Что еще?
– Ракетница! – включился в обсуждение Эг. – У нас есть ракетница! Помнишь, дядя Леша по пьяни заблудился в лесу, и его друзья стреляли в воздух, чтобы он быстрее их нашел. Они бросили ракетницу и два заряда тебе в рюкзак, они и сейчас там лежат. Надо взять несколько ножей – деловито продолжал Эг, – Эй, придурок, – обратился он к Дэттеру, – ты ножи хорошо умеешь метать?
– Хорошо, – проворчал Дэттер. Его хоть и покоробило такое оскорбительное обращение, но возмущаться он не стал, чувствуя свою вину.
– Значит, ножи. Что еще? Хорошо бы какой-нибудь парализующий газ. Мы бы их всех газом, а сами надели бы противогаз. Жаль, нет времени сбегать попросить у мужиков, может, Макарыч что-нибудь и подсуетил бы, – Эг тяжело вздохнул, вслед за ним вздохнул и Сергей, и тут же чуть не подпрыгнул на месте.
– Патроны без документов на оружие и других справок не дадут! – и он рысью помчался домой, чтобы взять их.
 Купив упаковку патронов (больше ему не дали), Сергей вышел из магазина, раздумывая, что делать с оставшимися деньгами. Взгляд его зацепился за вывеску супермаркета, решение пришло мгновенно. Он сразу направился в отдел, где торговали алкогольными напитками.
– Зачем тебе водка? – обеспокоенно спросил Эг, но Сергей его не слушал. Он вдруг решил нажраться, как свинья, может, тогда ему не будет так страшно. – Еды купи, купи еды! – начал требовать Эг.
– На фиг тебе еда? – возмутился Дэттер.
– А вдруг мы вырвемся, а жрать нечего?
– Вырвемся?! – заорал Дэттер. – Да ты что, совсем дурак?! Ты вообще не понимаешь, что с нами будет там происходить! Жратва – это последнее, о чем ты будешь там думать!
– Сергей, – продолжал канючить Эг, – не слушай этого дебила, купи еды!
Скорее из-за того, чтобы отцепиться от Эга, чем по осознанной необходимости, Сергей купил палку копченой колбасы, коробку с плавлеными сырками, три банки рыбных консервов, банку свиной тушенки в металлической упаковке...
 – Хлеба, хлеба купи, – подсказывал Эг, – и шоколад.
Сергей добавил к покупкам булку хлеба, пару шоколадных батончиков и упаковку Тик-така. На оставшиеся деньги купил две бутылки водки, двухлитровую бутылку светлого пива, и решительно, не обращая больше внимания ни на Дэттера, ни на Эга, отправился домой. Времени оставалось в обрез
– Слушай, я не понял, – неожиданно спросил Эг, обращаясь к Дэттеру, – ты говорил, что телепортировал свое сознание, значит, тот урод и будет именно твое сознание тащить назад, а значит...
– Ничего это не значит! – перебил его Дэттер. – Старг будет тащить вместе с моим сознанием и все тело. Вдруг мое прежнее тело умерло, не выдержав пыток, сознание без тела удержать сложнее. Нет, к Старгу мы отправимся все вместе, – торжественно и даже как-то радостно заключил он. Очевидно, мысль, что страдать будет не только он, его очень утешала.
– Ну ты и козел! – яростно припечатал Эг. – Сам нас втянул в эту историю, еще и радуешься теперь.
– Да не радуюсь я, – тут же начал оправдываться Дэттер. – Хотя, нет, радуюсь, - честно сказал он. – Вы не представляете, как там жутко.

Глава 5

Дома Сергей быстро достал походный рюкзак, в который уже были любовно упакованы все самые необходимые в походе вещи. Взял сумку, в нее положил ружье, патроны и все колюще-режущие предметы, какие смог найти дома. Собрал запасные трусы, носки, футболку, спортивный костюм, немного поколебался: что взять болотные сапоги или еще пару кроссовок? Решил, что сапоги предпочтительнее. Еще раз задумался, делая выбор между брезентовым плащом и непромокаемой курткой, решил взять куртку, бросил в сумку бритвенные принадлежности – все, что были в доме, и стал ожидать переноса. Его взгляд упал на ноутбук, представив, как кто-то будет рыться в его самом личном и сокровенном, Сергей решительно схватил ноутбук, и, завернув его в банное махровое полотенце, засунул в сумку.
– А ноутбук-то тебе зачем? – прошипел Дэттер. – В том мире интернета нет.
– Не хочу, чтобы кто-то рассматривал фотографии, удалять файлы уже нет времени, выбросить не получится, кто-то его обязательно найдет. Пусть будет со мной.
Сергей надел на плечи рюкзак, крепко прижал к себе сумку и стал ожидать переноса. Он почувствовал, как потоки энергии закрутились вокруг него с бешеной силой. Ему так не хотелось отправляться в затягивающую его воронку, что он уперся, сопротивляясь изо всех сил. Его резко рвануло вперед, и он полетел в пустоту. Выбросило его в центре пиктограммы, как и обещал Дэттер, вот только никаких черных гладких стен не было и в помине. Стены подвала, в котором он оказался, были сложены из грубого необработанного камня. В этот момент Дэттер заорал от радости:
– Нас забросило порталом совсем в другое место. Это не замок Старга! – диким голосом, приплясывая от радости, выкрикивал он.
  Сергей оглянулся по сторонам и увидел, что пиктограмму окружают семеро мужчин в черных свободных балахонах, и хоть их лица были немного прикрыты капюшонами, он все равно смог разглядеть и тонкие злые губы, и холодные равнодушные глаза... впрочем, как раз глаза недолго оставались равнодушными. Несколько секунд – и вот уже в этих глазах засветилось безграничное удивление и безграничное непонимание происходящего. Сергею не понравились такие метаморфозы, сильно не понравились.
– А хрен редьки не слаще? – с раздражением сказал Сергей, попытавшись немного охладить глупое веселье Дэттера. – Ты посмотри на этих мужиков, что-то мне их рожи совсем нравятся!
Но Дэттер не желал униматься:
– Да по сравнению с тем, где мы должны были оказаться, это младшая группа детского сада, такие себе мальчиши-плохиши, – Сергей недоверчиво посмотрел на угрюмые, полные холодного презрения лица мужчин, но спорить не стал, лишь отметил про себя, что ни с одним их этих «детишек» ему не хотелось бы встретится на узенькой дорожке или в темной подворотне. – Они называют себя охотниками, – с энтузиазмом продолжал Дэттер, – потому что охотятся и зверски убивают потомков моего народа. Наверное, и сейчас они ожидали здесь какого-то несчастного или несчастную, которую пытались порталом вытянуть в эту пиктограмму. Вот только сегодня им очень крупно не повезло, – и Дэттер довольно рассмеялся. – Ох, какой их ожидает сюрприз, прям не нарадуюсь, – весело добавил он, а потом, уже серьезно, добавил: – У нас есть еще минуты три-четыре в запасе, так что мы успеем хорошо подготовиться. Доставай ружье.
Однако Сергей не поверил такому оптимистичному видению будущего, какое излучал Дэттер.
– Знаете что, – осторожно начал Сергей, обращаясь одновременно и к Дэттеру, и к Эгу, – я хочу, чтобы мое, наше сознание, – сразу же поправился он, – в данный момент полностью принадлежало Дэттеру. Раз он знает, как выйти из этой ситуации, то пусть и действует. Что мне надо сделать, чтобы он захватил сознание полностью?
Оказалось, что было достаточно представить, будто бы Сергей погружается в черную непроницаемую мглу, словно засыпая, отключая свои эмоции и ощущения. У него это получилось с первой попытки, вероятно, сказалось огромное желание не видеть кошмара, в который он попал.
...Очнулся Сергей от голоса Эга, который отчаянно его звал: «Сергей, Сергей!» Лично ему показалось, что прошло всего мгновение между тем, когда он погрузился во тьму и когда снова открыл глаза, и лишь оглянувшись по сторонам, он понял, что это не так. Понял и отчаянно пожалел, что снова видит, чувствует и ощущает происходящее. Первое, что он сделал – это вырвал. Вот так просто и спонтанно. Глянул, согнулся и начал блевать. Сергей был несколько раз на охоте, видел убитых животных, смотреть на них было неприятно, но смотреть на убитых людей... Это был просто ужас! Он забился в угол подвала и закрыл лицо руками, стараясь не рассматривать бойню, которая «красовалась» перед глазами. Сергей теперь догадался, почему хитрожопый Эг так отчаянно его звал: тому было тошно смотреть по сторонам. Поскольку Дэттера было не видно и не слышно, Эг предпочел исчезнуть на время, предоставив Сергею разбираться самому с этими трупами. Но Сергей этого ему не позволил. – Эг, – рявкнул Сергей, немного придя в себя и стараясь не смотреть в центр комнаты, – где Дэттер?

– Думаю, он на время отключился, – тут же отозвался этот трусливый "ботан".
– Ты видел, что тут происходило? – снова спросил Сергей.
– Не-а, – вполне себе жизнерадостно отозвался Эг. – Как только ты сказал, что отключаешься, я поступил точно так же, и очнулся, когда Дэттер стал нас звать. Но ты не слышал его, так что отозвался только я.
– Дэттер ничего тебе не говорил?
– Говорил, – немного замялся Эг, и Сергей сразу понял, что его ожидает какая-то неприятная гадость. – Дэттер сказал, чтобы ТЫ тщательно обыскал трупы, снял с них все амулеты, какие найдешь, забрал у них все оружие, что найдешь, и... – Эг снова замялся.
– Что «и»? – раздраженно бросил Сергей.
– И снял с них, – обреченно продолжал Эг, – сапоги, штаны, плащи, рубашки, поскольку они нам очень пригодятся.
– Я должен буду мародерствовать, раздевая окровавленные трупы?! – с ужасом спросил Сергей.
– Да. И еще он сказал, чтобы ты это сделал побыстрее, времени не так много. Да, еще надо собрать все наши вещи и подобрать пустые гильзы.
– Теперь я понимаю, почему ты так отчаянно будил меня! Тебе самому этим не хотелось заниматься! – Эг не возражал, сказал лишь в ответ на эти обличающие слова, что он – кабинетный ученый, и раздевать трупы не учился.
После этого он благополучно испарился, и как ни звал его Сергей, больше не отзывался. Пришлось Сергею вставать и идти к пиктограмме – почти все тела лежали вокруг нее.

Глава 6

Крови было, действительно, много. Стараясь не наступать на темные лужи, Сергей подошел к первому человеку. Тот лежал на спине, раскинув ноги и руки в стороны. Дэттер убил его выстрелом в упор. Как выглядят амулеты, Сергей представлял себе достаточно смутно. Поэтому просто снимал все предметы, что были на теле, и бросал их в сумку. Три кольца, медальон, пряжка плаща. Сергей ошибся, решив, что мужчины стояли в балахонах, они были одеты в плащи с капюшонами, а под плащами – рубашки и брюки.
 Кривясь от отвращения, Сергей стал стягивать сапоги. Сапоги и впрямь были необычными: мягкими и удобными даже на вид. Сергей понял, почему Дэттер приказал их снять. Такие сапоги можно было продать, или даже самому носить. Если с сапогами Сергей примирился, то заниматься рубашками и штанами он отказался категорически. Поэтому он переходил от тела к телу, снимая только обувь и все побрякушки, что были на покойниках.
  – Я же сказал, что плащи тоже надо снимать, – соизволил, наконец, отозваться Дэттер.
– Плащи снимать не буду, – коротко отрезал Сергей, брезгливо оглядев трупы, залитые кровью. Плащи пострадали больше всего, они буквально плавали в крови.
– Видишь ли, Сергей, – осторожно начал Дэттер, – ты не захватил с собой один очень важный груз, хотя ты собирался его взять с собой.
– Какой еще груз?
- Какой, какой, – передразнил его Дэттер. – Палатку! Ты не захватил при перемещении палатку.
Сергей оглянулся по сторонам. Палатки, действительно, не было. Рюкзак он повесил на плечи, сумку с оружием держал в руках, а о палатке, что лежала в квартире у его ног, он совсем забыл.
– Вот, черт, – выругался Сергей. В мешке с палаткой находились шампура и что-то еще, и теперь этих предметов с ним не было.
– Эти плащи очень хорошего качества, – продолжал убеждать его Дэттер, – мы сможем из них пошить палатку, а кровь мы отмоем в ближайшем роднике или озере.
Дэттер был прав. Сергей, кривясь от брезгливости, стал развязывать тесемки и стаскивать плащи с трупов. Волей неволей ему пришлось видеть нанесенные Дэттером раны и способы, какими он убивал этих охотников. Его снова затошнило, но рвать уже было нечем, и он от души порадовался, что захватил с собой пиво. Сделав несколько жадных глотков, он смог закончить эту неприятную работу.
– Теперь подумаем, что делать с порталом, – продолжал командовать Дэттер. – Портал надо уничтожить. Очень скоро этих охотников хватятся, по порталу придут сюда и организуют за нами погоню. Этого нельзя допустить. Серега, глянь в рюкзаке, может там остался динамит, которым в прошлый раз глушили рыбу.
Сергей открыл рюкзак и судорожно начал в нем шарить. Дэттер был прав: динамит лежал в нем с того самого кошмарного дня, когда мужики, упившись вусмерть, решили по-быстрому наловить себе на ужин рыбех.
– Живем! – обрадовался Дэттер. – Теперь этот динамит надо заложить под арку портала и взорвать ее.
– Готово! – Сергей вытер пот со лба, поскольку работенка была не из легких: ножом выковырнуть один из камней, на его место заложить динамит.
– Поджигай шнур, – приказал Дэттер. И тут возникла заминка. Поджечь шнур было нечем.
– Идиот! – это уже подал голос Эг. – Ты был в супермаркете и не купил жалкого коробка спичек?!
– А ты какого х--я молчал? – в свою очередь вызверился Сергей. – Про колбасу, значит, ты подумал, а о спичках?!
– Вытряхни рюкзак, – снова вмешался Дэттер, – не может быть, чтобы в нем не было спичек или зажигалки.
– Зажигалка! – обрадовался Сергей.
 Он вспомнил, что в кармашке рюкзака лежат несколько полупустых зажигалок. Радости у всех троих было до неба.
– Вытащи все вещи из подвала, и только тогда поджигай, – посоветовал Эг, – бежать налегке намного легче, еще не хватало, чтобы тебя в этом подвале засыпало камнями.
Сергей с ним согласился. Вытащил все вещи, потом поджег шнур и опрометью бросился на улицу. Взрыв был достаточно сильным.
– Что, пойти глянуть, как там арка портала? – предложил Сергей, но в ответ на его предложение раздался грохот обвалившейся стены. Все было понятно. Портала больше не существовало. Сергей с тоской посмотрел на гору вещей, которые ему предстояло тащить. К тому, что было взято из дома, добавились еще семь пар сапог, семь штанов, семь плащей и так, по мелочевке. – И как я все это буду волочь?
– Ракетницу можешь выкинуть, – оптимистично успокоил Дэттер, – я израсходовал оба патрона, она нам больше не понадобится. Только брось ее в озеро или в болото, чтобы никто не нашел.
Сергей вздохнул. Повесил на плечи рюкзак, на плечо сумку, закинул за спину баул и, посмотрев по сторонам, грустно спросил:
– В какую сторону идти?
– На восток, только на восток, – убежденно сказал Дэттер.
– А почему на восток? – сразу же заспорил Эг.
– Мое тело находится на востоке, я это чувствую.
– Твое тело в цепях в замке Страга, – не унимался Эг. – Мы, что сами к нему пойдем, добровольно?
– Как же ты мне надоел, – теперь уже тяжко вздохнул Дэттер. – Как же мне хочется убраться от тебя подальше.
– Сначала верни меня в моем теле в мой мир, а потом убирайся, куда хочешь! – разъярился Эг.
– Если бы я мог это сделать, то сделал бы это уже давным-давно. Но я не могу, так что привыкай к этому миру – это мой тебе совет.
Больше до привала Дэттер не вымолвил ни слова, несмотря на все оскорбления и все издевки Эга.

  Глава 7

А поиздевался Эг немало. Особенно после того, как и он, и Сергей осознали, что еды у них с собой – всего ничего.
– Я говорил, говорил, что надо взять побольше еды, но меня никто не слушал! – орал Эг.
– Я взял, – удрученно отвечал Сергей.
– Это еда?! – набросился на него Эг. – Три банки консервов, шоколадный батончик и булка хлеба. Ты бы хоть килограмм риса купил, или какой другой крупы, немного отварил, с консервой смешал, уже бы ощущение сытости появилось.
Сергей досадливо вздохнул. Голод уже начинал потихоньку терзать его, и жалкая булка хлеба ненадолго спасет. Вот дурак, надо было не слушать Дэттера и затариться по полной. Крупы уж точно можно было купить.
– Куда идти дальше? – раздраженно спросил Сергей, подойдя к высокой скале. – С какой стороны будем ее обходить, справа или слева?
– Будет подниматься в гору, –соизволил подать голос Дэттер. – Надо найти удобную пещеру, чтобы можно было пробыть там несколько дней.
 – Зачем нам сидеть несколько дней в пещере? – тут же запротестовал Эг.
– Потому что, – со вздохом начал объяснять Дэттер, – через пару дней нас снова попытаются вытащить порталом. Мне надо начертить пиктограмму, чтобы этого не допустить. На открытом пространстве чертить ее глупо, первый же дождь смоет часть линий, и тогда мы не сможет себя защитить. Поэтому и нужна пещера. К тому же я думаю, что Страг так просто от нас не отстанет. Надо быть готовым к тому, что в этой пещере нам придется сидеть не один день.
  Дэттер «обрадовал» этим сообщением и снова надолго исчез. Он правильно рассудил, что слушать вопли Эга, как за эти дни они сдохнут от голода, что их смерть будет целиком на совести Дэттера, отговорившего от покупки достаточного количество припасов – не самое веселое дело, тем более, что Эг был прав. Прав во всем. Вот только сделать уже ничего было нельзя.
  Сергей с тоской оглядел скалу, выбирая как проще на нее взобраться. Он не смотрел по сторонам, а глянуть тут явно было на что. Подобной красоты он еще не видел, поскольку деревьев, листья которых окрашены во все цвета радуги, на Земле просто не было. И трава под ногами была не просто зеленой, а цвета морской воны, и цветы, мелькающие то тут, то там были совершенно невероятные. Но Сергею было не до красот, он так устал и от тяжелой сумки, и от неудобного баула, а еще он очень хотел есть, но больше всего он хотел домой.
Неожиданно возникла новая проблема: рисовать пиктограмму было нечем. Не было ни краски, ни мела, чтобы сделать рисунок на полу, правда, можно было процарапать канавки, но и их было необходимо заливать каким-нибудь наполнителем, иначе случайно упавший крохотный камешек, сведет на нет все эти усилия.
У Эга просто уже не было слов, чтобы описывать всю величину тупости своего соседа по несчастью, не удосужившегося захватить все эти мелочи, или предупредить Сергея, что они могут понадобиться. Дэттер покаянно молчал, но потом вдруг решительно предложил.
- Можно эти канавки заполнить кровью.
- Чьей кровью? - с ужасом прошептал Сергей, заподозрив, что придется отдавать собственную.
- Если не поймаем какое-нибудь животное - то своей.
- Вот уж фигу, - категорически отказался Эг. - Серега, передай управление телом этому австралопитеку, пусть идет и ловит, кого он сочтет нужным для кровесливания.
Сергей с ним сразу же согласился и нырнул во тьму.
Пришел он в себя от дикого голода, была ночь, пиктограмма поблескивала, отражая лучи фонарика.
- Сережа, - едко сказал Эг, - разговаривай сам с этим моральным уродом, мои силы иссякли.
- А что случилось? - спросил Сергей.
- А, то, что Дэттер своими похождениями исчерпал все энергетические запасы нашего тела и теперь если их не восполнит - потеряет сознание. Поэтому он решил сожрать ядовитую дрянь, из которой цедил кровь и отравить нас всех.
- Я тебе уже объяснил, - яростно орал Дэттер в ответ. - Скуолема смертельно ядовита в сыром, вареном, тушеном и жареном на сковороде виде. Но открытый огонь частично уничтожает яд. Она будет не то чтобы безвредной, но от этого не умрешь точно.
- Я сваливаю, - быстро сориентировался Эг
- Я тоже, - сказал Сергей, представив себе все муки скручивающихся кишок.
- Э, подождите!- закричал Дэттер, которому очень не хотелось в одиночку корчиться от желудочных колик, - как же я?
- Ты это все устроил, - безапелляционно заявил Эг, тебе и страдать.
- Так не честно, - не желал сдаваться Дэттер. Я нас спас в том замке, я начертил защитный рисунок, я поймал скуолему, и поверьте, это было нелегко, почему я один ее должен есть?
В его словах было рациональное зерно, Эгу пришлось согласиться с его доводами. Они с отвращением смотрели на червеобразное туловище и тут Дэттер сказал. - Там дальше есть проход к озеру, и я видел на камнях съедобную плесень. Все втроем в едином порыве двинулись за провиантом.
Увиденное повергло в шок. Ослизлые сероватые комочки, весьма напоминающие сопли.
- А что если эту плесень потушить в пиве? - предложил Сергей, в свое время просмотревший целый сезон передач по кулинарии и там, в большинстве случаев, все тушили в пиве. Сказано-сделано.
Поднявшаяся шапкой пена, распалась на серые лохмотья самого отвратительного вида. Они втроем с некоторым испугом посмотрели в котелок и тут Эг, в котором проснулся исследовательский зуд, предложил:
- Давайте скуомену изрежем на мелкие кусочки и замаринуем в водке. Тогда она точно прожарится и станет менее ядовитой. На маринад ушло четверть бутылки водки. Веселые огоньки плясали вокруг каждого кусочка. В целях безопасности Сергей сделал два больших глотка из бутылки и слопал все жареное мясо. Голод не тетка. Потом еще глотнул водки для профилактики и свалился совершенно пьяный в центре пиктограммы.
Сколько он проспал часов, Сергей не представлял. Проснувшись от страшной жажды и головной боли, он только и смог дотянуться до котелка со вчерашней сваренной бурдой плесени в пиве, жадно выхлебал весь котелок совсем не чувствуя вкуса, потом добрался до выхода из пещеры, чтобы справить естественную нужду. Дрянь в котелке, как ни странно, оказала благотворное влияние на его сознание, ум Сергея прояснился.

Глава 8

Вернувшись в пещеру, он благоразумно уселся в центе рисунка, потом улегся. Лежать на каменном полу было неудобно, снова сел. Голод начинал терзать внутренности так, что о сне не было и речи.
- И долго мы тут будем сидеть? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил он. Эг тяжко вздохнул. Деттер молчал, словно его здесь не было.
- Деттер, - сладким голосом пропел Эг, словно заботливая мамочка, будящая любимого ребенка. - Мы к тебе обращаемся. Сколько нам тут еще сидеть?
- Я не знаю, - угрюмо отозвался Деттер. – По идее Страг уже должен был бы начать ритуал призыва, но почему-то медлит. Я ничего не понимаю.
- Он, видите ли, не понимает, - тут же сварливо подхватил Эг. – А кто должен понимать?
- Вы как хотите, - решительно прервал начинающуюся перепалку Сергей, - но я хочу бутерброд с колбасой.
Он решительно расстегнул сумку, отрезал край батона, потом кусок колбасы и с наслаждением впился в бутерброд зубами. К сожалению, он закончился слишком быстро, но настроение Сергея заметно улучшилось.
- Деттер, а что вообще произошло? Ты можешь нам объяснить?
- Судя по всему, - нехотя стал объяснять Деттер, - одновременно проводись два ритуала призыва. Один проводил Страг, призывая меня, второй, те охотники, призывая кого-то другого. По непонятной причине мы оказались в пентограмме охотников, значит, к Страгу попал тот, кого призывали охотники.

- Вот бедолага, - искренне посочувствовал Сергей, Эг же пробурчал что-то невразумительное, весьма похожее на «себя лучше пожалей». На некоторое время стало тихо. Каждый из них по-своему переживал и раздумывал о их дальнейшей судьбе. – Так что мы все-таки будем делать? – осторожно спросил Сергей, прерывая молчание. – Мы же не сможет сидеть в этой пещере недели и месяцы.
- Сутки, а то и больше просидеть придется, - уже более уверенным голосом ответил Деттер, - потом пойдем… куда-нибудь, - упавшим голосом добавил он, поскольку перспектива отправляться в логово Страга за своим телом, Деттера откровенно пугала.
- Что ж, - милостиво соизволил вмешаться в разговор Эг, - у нас достаточно времени, чтобы выслушать твою грустную историю, - закончил он свою речь издевательскими нотками в голосе.
- Да, Деттер, - поддержал Эга и Сергей, - ты обещал нам рассказать, как оказался в теле Эга, к тому же, нам не помешает побольше узнать об этом мире, - возразить Деттеру было нечего, и он неохотно начал рассказывать.
…Когда-то мой народ жил на этой планете. Мы были самой могущественной расой, нам никто не мог противостоять. Вот только нас было слишком мало. Сначала этот факт нас не особенно беспокоил, но потом людская раса стала столь многочисленной и агрессивной, что наши поселения стали небольшими островками в бескрайнем людском море. Нам завидовали, нас боялись, с нами решили покончить. Несколько огромных армий двинулось против нас. Мы могли бы принять бой, и, возможно, даже победить, но для этого пришлось бы уничтожить десятки тысяч людей. И вот тогда мой народ решил покинуть эту планету, и мы ушли.
- Хорошая сказочка, - ехидно вставил свои пять копеек Эг, - уверен, если бы мы услышали эту историю от кого-нибудь из людей, то в той версии, твои сородичи были бы чудовищами, которых нужно было уничтожить любой ценой.
- Историю пишут победители, - почти согласился с его словами Деттер, понимающий, что Эг и Сергей, несомненно, услышат именно такую версию, в которой его народ выглядел именно так.
- Давай дальше рассказывай, - повелительно прервал его Эг. – Что было дальше.
- Дальше началось нечто странное. Дети, родившиеся после ухода, обладали намного меньшими способностями, чем их родители. Это взволновало всех. Тогда было решено, отправить добровольцев из детей, назад в этот мир, в надежде, что их способности возрастут и укрепятся.
- Ты, один из таких добровольцев? – догадался Сергей. Деттер смутился, но потом грустно сказал.
- Я не «один из добровольцев» - я просто один.
- Что больше не нашлось дураков сюда отправиться? – развеселился Эг.
- Почему сразу «дураков»? – обиделся Деттер. – Просто других все устраивало и они не посчитали нужным…
- Дальше рассказывай, - снова перебил его Эг.
- Здесь в этом мире я увидел, как жестоко преследуются люди, в которых течет хоть капелька крови моего народа. Я хотел им помочь.
- И как ты собирался это делать? – не унимался Эг.
- Ну, я освободил нескольких из них, которых схватили Охотники. Помог им скрыться.
- Настоящий Робин Гуд…
- Да, Робин Гуд, - яростно огрызнулся Деттер. – Если бы ты знал, какая участь их ожидала, то не издевался бы над моими словами.
- А как ты столкнулся со Страгом? – вмешался в разговор Сергей. – И как он узнал кто ты?
- Это произошло год назад (по этому времени). Понимаете, я напал на след женщины полукровки, которой было всего сорок лет.
- И что тут такого удивительного? – не понял Сергей.
- Боже, с какими дураками мне приходится делить сознание! – застонал Эг. – Неужели непонятно, что если женщине сорок лет и она полукровка, а этот народ ушел с планеты сотни лет назад, то, значит, кто-то из этого народа остался на планете, и живет себе вполне комфортно, поскольку имеет возможность строгать малышей полукровок.
- Да, именно так, - подтвердил Деттер. – Я хотел разыскать его. Для этого мне сначала нужно было найти эту женщину. Но она, как в воду канула. Я осторожно попросил помощи у некоторых наделенных властью людей. Скорее всего, один из них и рассказал Страгу обо мне. Эти люди не догадались кто я такой, а вот Страг догадался сразу. Почти год мне удавалось ускользать от него, но потом он загнал меня в ловушку. Я понял, что мне не просто конец. Я понял, что Страг выбьет из меня те сведения, которые никогда не должен узнать. Вот тогда я выбросил сознание из своего тела… ну, все остальное вы знаете.
- А, что Страг хочет узнать? – с интересом спросил Сергей.
- Этого я не скажу, - твердо ответил Деттер.
- Тоже мне тайна, - фыркнул пренебрежительно Эг. – С этой планеты твой народ мог уйти только с помощью порталов, и, разумеется, эти порталы были потом уничтожены. Но поскольку ты здесь, то один действующий портальчик вы, на всякий случай оставили. Наверно, Страг хочет выяснить его месторасположение.
- Да, это так, - согласился Деттер. – Вы теперь понимаете, что я не должен попасть в руки Страгу, ведь если он узнает, то мой народ будет в опасности… - трагическую речь Деттера прервал издевательский смех Эга.
- Ты что дурак, - отсмеявшись спросил он. – Ты только представь, что Страг, пусть даже в сопровождении небольшой армии, появляется из портала, который, наверняка, хорошо охраняют. Что будет? – не дождавшись ответа Деттера, Эг сам начал отвечать на свой вопрос. – А будет вот что: его ликвидируют мгновенно и навсегда. Нет, Страг, похоже, не такой дурак. Думаю, он хочет узнать, где находится портал, только чтобы его уничтожить. Он не хочет, чтобы представители твоего народа, шастали туда-сюда, мешая его планам. Думаю, он не подозревает, что в этом мире ты один. Просто ты ему попался, и он теперь уверен, что вас много. Но если уничтожить портал, то с небольшой кучкой незваных могущественных визитеров, справиться будет намного легче. Разве я не прав?
Деттер долго молчал, обдумывая слова своего соседа, и был вынужден с ними согласиться.
- Вообще-то и в этом мире есть народы, что вполне могут противостоять Страгу, - уверенно начал он.
- Стоп, стоп, стоп, - закричал Эг. – Не так быстро. Об этом мире ты будешь рассказывать нам спокойно и обстоятельно, со всеми подробностями какие только знаешь. Нам тут еще долго жить или, правильнее сказать выживать, насколько я смог уяснить себе наше положение.
- Ну, в этом мире живет несколько рас, самая многочисленная – это люди. Как раз среди людей и рождаются самые сильные маги…
- Только не начинай о магии, - с раздражением перебил его Эг. – Никакой магии нет и точка!
- Нет магии?! – возмущенно заорал Деттер. - Неужели наш перенос тебя не убедил в том, что магия существует?
- Кстати о переносе, - спокойно и холодно ответил Эг. – Как раз в тот момент, когда ты самым наглым способом ворвался в мое сознание, я проводил эксперимент по перемещению материальных частиц (заметь себе, обладающих массой), в фотонном луче. Это было только начало, через каких-нибудь десять-пятнадцать лет, мы сможем перемещать таким образом, любое тело на любые расстояния, и никакой магии в этом не будет.
- Все равно магия существует, - упрямо не сдавался Деттер.
- Хорошо, - с расстановкой сказал Эг. – Твои хваленые маги могут возвращать к жизни давно умерших людей или животных?
- Нет, не могут, - вынужден был признать Деттер. – Но они могут вызывать сознание недавно умерших людей, вступать с ними в контакт и спрашивать их о каких-то событиях, что с ними произошли.
- Это не магия, - не согласился Эг. – Это только доказывает существование единого информационного слоя вокруг этой планеты. И доказывает, что существуют люди, умеющие считывать эту информацию.
- Да пошел ты… - буркнул Деттер и надолго замолчал. Его молчание только подстегнуло Эга и он начал пространственную лекцию, объясняющую с научной точки зрения, странности, происходящие в этом мире.
- Скорее всего, - разглагольствовал Эг, - вся эта планета испускает невидимое и неизвестное науке излучение. Тому есть несколько доказательств. Деттер сам признался, что когда его народ покинул эту планету, способности детей, родившихся в другом мире, значительно снизились. Возможно, через одно-два поколения, они совсем исчезнут. По-моему мнению, магия – это мутация человеческого организма. Потом эти мутации культивировались, и они усиливались от поколения к поколению… а интересно, - сам себя перебил Эг, - изучались ли кем-нибудь способности, появляющиеся у детей, в зависимости от места их рождения. Например, дети, родившиеся в одном районе, обладают ярко выраженной способностью к телекинезу, но совсем лишены способности создавать огненные шары или выставлять силовые щиты, в другом же районе, все наоборот.
- Я о таких исследованиях не слышал, - угрюмо буркнул Деттер.
- Неужели никто не догадался систематизировать сведения о количестве родившихся детей с паранормальными способностями в зависимости от места их рождения? – почти застонал Эг, который обожал все систематизировать и раскладывать по полочкам.
Деттер помолчал, потом нехотя сказал:
- При поступлениях в Магические академии записывают место рождения, уровень силы и способности, наиболее характерные способности. Если такой учет и ведется, то только там.
Его ответ пришелся по душе Эгу, и он вместо никому не нужных размышлений о запущенности статистической системы в этом мире, задумался о вопросах, гораздо более насущных.
- Что мы будем делать дальше? - Этот вопрос поверг в уныние всех троих, особенно в том отношении, что хотят они этого или нет, но из пещеры им необходимо выбираться и куда-то идти. Но вот куда?
- Мне надо вернуть свое тело, - упрямо сказал Деттер. – В этом теле мои способности многократно ограничены, можно сказать, что я полностью бессилен. К тому же и физические данные, оставляют желать много лучшего. Это тело не обладает ни должной выносливостью, ни должной силой, я уже не говорю о быстроте и ловкости.
- И как же ты в таком случае собираешься сражаться со своим врагом? – подал голос и Сергей, весьма оскорбленный такими словами.
- Не знаю, - честно признался Деттер, - но тело свое я должен получить назад.
- Ты получишь тело назад, Эг заберет свое себе, а что делать мне? – решился озвучить Сергей терзающую его мысль. Он думал об этом с той минуты, как они обосновались в пещере, но говорить об этом не решался.
- Мы найдем тебе другое тело и… – решительно начал Деттер.
- А что мы сделаем с прежним владельцем, убьем? – вкрадчивым голосом перебил его Эг.
- Пошел в ж… - грубо и яростью прошипел Деттер. – Когда этот вопрос назреет, тогда и будем думать.
- Так что нам все-таки делать? – вклинился в ссору Сергей. – Что нам делать не в каком-то далеком будущем, а именно сегодня и сейчас. Я вот уже снова есть хочу.
- Нельзя нам отсюда выходить, иначе Страг призовет нас к себе.
- Деттер, я наверное, чего-то не понимаю, - подал голос Эг, - но ты только что уверял нас, что тебе нужно твое тело. Страг как раз и собирается переместить тебя прямехонько к твоей оболочке, но этого ты как раз и хочешь избежать. Тебе не кажется, что в твоих словах полностью отсутствует логика? По-моему, нам надо немедленно выходить отсюда, пока мы не сдохли от голода, и спокойно ожидать пока окажемся у Страга. Это единственный выход.
- Да ты знаешь, что он с нами сделает? – прошипел Деттер.
- Насколько я понял, он хочет узнать, где находится портал, ведущий в твой мир, пока он этого не узнает, то убивать тебя не будет. И вот здесь есть небольшой простор для маневра. Ты можешь вести его к тому порталу какими угодно кругами, какими угодно запутанными зигзагами, пытаясь выиграть время и улучить момент для побега.
- Самый умный, да? А Страг - дурак, который ни за что не догадается об этой уловке? Ну, допустим, я сбегу, а что будете делать вы в этом теле? Твое тело такое неповоротливое и слабое, что о побеге нечего и думать.
- Не собираюсь я к твоему Страгу, - больше с горечью, чем с раздражением ответил Эг. – Просто выбирать не из чего. Нам надо куда-то идти. Во время пути ты не сможешь, не успеешь расчертить пентаграмму, значит, хотим мы этого или нет, но Страг притащит нас к себе. Будем исходить из этого худшего варианта развития событий. Что будет дальше? А дальше, - сам себе ответил Эг, - будет вот что. Ты потребуешь свое тело назад, мотивируя это тем, что только так ты сможешь добраться до портала. Это тело будет брошено или выброшено, поскольку Страг уверен, что ты занял его, убив прежнего хозяина. Если мы с Сергеем не будем подавать никаких признаков жизни, то так, скорее всего и будет. Ты можешь потребовать сохранить это тело, поскольку… - Эг задумался, придумывая аргумент для Деттера, зачем тот может потребовать оставить ненужное тело. – В общем, посмотришь по обстоятельствам, - наконец, выдавил он. – Возможно твое родное тело в таком состоянии, что Страг и сам предложит тебе оставить его запасным на всякий случай. Поэтому мы можем смело выходить из пещеры. Я предлагаю сделать это прямо сейчас.

Глава 9

Была середина дня. Солнце, или как называли свою звезду в этом мире Тайлорис светило вовсю, теплый ветер касался лица и все страхи отступали как-то сами собой. Удручало одно: голодной бурчание кишок, ну и в связи с этим, ехидное бурчание Эга, который все никак не мог успокоиться.
Добрели до озера, и Сергей закинул все плащи в воду. Он бил их камнями, топтал ногами, потом сушил на солнце. Отстирал он кровь или нет, было непонятно, на темных плащах пятен не было заметно.
Эг предложил Деттеру поплавать в озере, заодно попытавшись что-нибудь поймать. К сожалению, кроме нескольких жаб никакой добычи выловить не удалось, хотя в их случае, и жабы были королевским яством.
Они шли уже шестые сутки. И батон, и колбаса, и консервы с шоколадными батончиками были благополучно съедены. И хоть, благодаря Деттеру, смерть от голода не маячила за их спиной, все же корешки, грибы, ягоды, которые он добывал, не слишком притупляли голод, молодой организм требовал мяса. Его аналог в виде жирных личинок, что однажды нашел Деттер, оставил настолько неизгладимые впечатления в его желудке, что скуолема вспоминалась, как деликатес.
В один из дней он нашел большую поляну с ягодами, напоминающими малину. Большинство ягод еще не созрело, но это не остановило Сергея, где-то в глубине его подсознания теплилась мысль, что чем кислее ягоды, тем в них больше витамина С, а, значит, и пользы для организма. Что ж, результатом обжорства явилось сидение в кустах с жесточайшим поносом. Деттеру снова пришлось выслушать занудную лекцию Эга о том, что отправляясь в путь надо брать с собой хотя бы минимум необходимых вещей, в число которых входит и медицинская аптечка.
Единственным плюсом от попадания на эту поляну, была едва заметная тропинка, что уводила куда-то вдаль. Это могла быть тропа, проложенная животными, однако существовала вероятность, что ее протоптали люди. Сергея устраивали оба варианта, и тот, и другой вели к еде.
Для начала эта тропа вывела Сергея к небольшому озерцу, в которое он со счастливым вздохом избавления, побросал все плащи и штаны, снятые с покойников. Потом он побил вещи камнем, потоптал ногами в воде и вытащил для просушки, посчитав, что они достаточно отстирались. Действительно, на темной ткани не было видно пятен, хорошо было бы еще зашить и дырки, но это занятие он решил оставить до другого привала.
Тропинка расширялась и Деттер, по каким-то признакам определил, что она ведет к деревне. Поскольку местный язык знал только Деттер, на него и была возложена ответственная миссия общения с местными аборигенами. Однако, все переживания Сергея были напрасны. В деревне никого не было. Совсем никого. Это была не деревня, а маленький хуторок, состоявший из шести домишек и все они были пусты. Сергей вошел в первый из них и сразу понял, что это подсобная пристройка. Тогда он направился в самый большой, и тут ему стала понятно, что жители на хуторе есть, только они сбежали, причем, сбегали в панике, не успев вытащить из печи чугунный котелок с какой-то распаренной крупой.
Запах съестного пьянил, и Сергей, не церемонясь, водрузил котелок на стол, достал походную ложку и зачерпнул кашу. По вкусу это было нечто среднее между ячневой и пшеничной крупой, вполне себе съедобное варево, если бы в нем было, хоть немного соли. Сергей полез в рюкзак. Соль нашлась, вот только он, в очередной раз горестно вздохнул, глядя на спичечный коробок с солью, заполненный наполовину. Присоленная каша пошла на ура. Сергей, едва смог остановиться, вспомнив не столько про местных обитателей, сколько о том, что обжорство может привести к быстрой утечке питательных веществ из организма, с помощью диареи. Со вздохом отставил котелок.
- Пришли все пожрали и ушли, какие мы молодцы, - ядовито начал Эг. Но в этот раз ему ответил Сергей и ответил не менее ядовито, поскольку, с одной стороны, ему и самому было неловко обжирать, несомненно, нищих жителей. С другой стороны, выхода не было. Чистоплюйство Эга и его взбесило.
- Ты предлагаешь вырыгать все обратно в котелок? – любезным голосом поинтересовался он, и Эг умолк.
- Надо чем-нибудь заплатить за еду, - разумно высказался Деттер, Сергей обрадовался, это была правильная постановка вопроса.
- У нас целая куча плащей, сапог и штанов - отличный обмен.
Сергей аккуратно поставил чугунок в центр стола. Рядом с ним положил свернутый плащ, на плащ поставил сапоги, а потом быстро покинул этот хутор. Этот товарообмен напомнил ему, что с убитых магов, кроме плащей они сняли еще и множество украшений, вернее магических амулетов, замаскированных под украшения.
- Слыш, Деттер. Ты не хочешь покопаться в амулетах? Может там что-то есть, что может нам пригодиться. Какой-нибудь амулет невидимости или неслышимости, или еще что-нибудь. Судя по всему, те ребята были достаточно крутые по меркам этого мира, не может быть, чтобы они носили простые побрякушки.
- Точно, - поддакнул Эг, - мы даже не рассмотрели, как следует, свою добычу, там наверняка были интересные экземпляры. - Деттер, в ответ только вздохнул:
- Понимаете, эти амулеты активируются при помощи слов, когда их изготавливают, то ключевое слово сообщают только заказчику. Так что…
- На фига тогда мы их тащим с собой?! – возмутился Сергей, на которого падало основное бремя переноса тяжестей.
- Их можно продать. Понимаете, существуют маги, которые…
- Хакеры были, есть и будут! – развеселился Эг. – Только где-то они взламывают коды программ, здесь коды амулетов.
- Немного похоже, - вынужден был признать Деттер, никогда не рассматривающий этот процесс с такой точки зрения.
С этого момента Эг замолчал. Это на него было так не похоже, что Сергей и Деттер всерьез забеспокоились.
- Эг, где ты там? – позвали они его.
- Я думаю, - коротко отозвался Эг.
- О чем, - допытывался Сергей.
- Я думаю, существует ли возможность объединить магические артефакты наподобие, интернета.
- И зачем тебе это надо? – искренне удивился Сергей, вначале даже не поверивший своим ушам. – Зачем тебе их объединять?
- Какая разница зачем? – взбесился Эг. – Я говорю о возможности.
- Мне кажется, это невозможно, - вклинился Деттер. – Амулеты надо рассматривать как механизмы, в которые встроен компьютер. Ну, там стиральные машины-автоматы или холодильники, посудомоечные машины.
Амулеты выполняют определенные функции, очень узконаправленные.
Но вот порталы…
- Что порталы? – тут же встрепенулся Эг.
- Порталы, пожалуй, можно было бы объединить. Существуют два типа порталов: стационарные и мобильные. Стационарный устроен достаточно просто: в двух точках выхода находятся магические кристаллы, которые постоянно подзаряжают, и они поддерживают, заранее созданный проход. Мобильные бывают двух типов. Первый – ведет в известную неменяющуюся точку выхода, таким типом порталов может пользоваться любой. Второй тип – это когда известна точка входа, точнее точкой входа является владелец артефакта. Таким типом порталов пользуются только очень сильные маги, или те, у кого есть способность к созданию порталов…
- Или те, - подхватил его мысль Эг, - у кого есть накопительный магический кристалл большой мощности и амулет, позволяющий строить портал! – торжествующе закончил он и тут же без перехода спросил: - Кого надо убить, чтобы заполучить эти вещицы? Купить их, судя по всему, мы не сможем при всем нашем желании.
- Способность построить портал, особенно, на большие расстояния забирает столько энергии, что я даже не представляю, сколько для этого потребуется магических накопителей, - не соглашался Деттер.
- А если строить портал не в новую точку, а внутрь стационарного портала, что к этой точке ведет?
- Думаешь, ты один такой умный? – в голосе Деттера прорезалась насмешка. – Такая мысль приходила в голову многим идиотам. И знаешь, что потом было? – не дождавшись вопроса, Деттер ответил сам: - Их искореженные, обезображенные тела находили в самых разных местах. Многих, разумеется, так и не нашли. Это невозможно!
- Какая чушь! – возмутился Эг. – Я тебе объясню, что происходило с теми несчастными.
- Ты-то откуда знаешь?! Я и слушать тебя не буду.
- Значит, ты полный придурок! Объяснение очень простое. Если представить, что все эти магические проявления, действуют под влиянием излучения этой планеты, то для объяснения всех процессов хорошо подходит волновая теория. Я изучал звуковые волны, но эти знания можно применить к любым волновым процессам. Ты спрашиваешь, почему погибали те, кто пытался переместиться в стационарный портал? Представь, что ты прыгаешь на батуте в комнате с низким движущимся потолком, имеющим форму волн. Если тебя подбросит вверх в тот момент, когда волна будет в самой нижней точке, то ты расшибешь голову. Надо согласовывать амплитуду своего движения, ритм прыжков, учитывая максимальную и минимальную высоту «потолка». Те, кто перемещались в портал, не попадали в амплитуду волн, что он излучает, и в какой-то момент расшибали головы. И вот это как раз можно рассчитать и согласовать амплитуды, благополучно, избежав гибели.
- Ты дурак, - устало возразил Деттер.
- Почему? – искренне удивился Эг
- А потому! Чтобы рассчитывать такие милые твоему сердцу амплитуды. Надо каким-то образом видеть это излучение. А твое тело их не видит и не ощущает. Ты не маг! Все.
После этих слов Эг заткнулся надолго, поскольку не признать правоту слов Деттера он не мог. Молчал Деттер, молчал и Сергей.
Ему было хуже всех. День ото дня он все больше и больше ощущал свою ущербность. Деттер силен, Эг умен, а он ни то, и не другое. Он вообще НИЧТО. Его создал разум Эга, когда владелец не мог управлять сознание. Мозг жил, мозг не хотел умирать и родил нового хозяина и владельца. Не такого умного, как хозяин, второсортного и убогого, и именно им и являлся Сергей. Было горько и больно, и ничего нельзя было поделать.

Глава 10

Шли день за днем. Сергей двигался от одного хуторка к другому, если раньше на это уходило трое-четверо суток, то потом – всего двое. Эг, предложил вообще не спать. Во-первых, не нужно было заморачиваться с ночлегом, а во вторых намного убыстряло движение. Ночь пути, после голосования двух против одного, всегда доставалась Деттеру, день – Эг и Сергей делили между собой. За еду без всякой жалости отдавали вещи магов. Поскольку дождей не было, на ночлег они не останавливались, то и надобность в палатке отпадала.
Все было хорошо до того дня, как Эг, бывший на дежурстве, чуть не погубил их, утопив в болоте, когда он пытался достать, какую-то склизкую субстанцию. Это случилось, когда Эг, наконец, примирился с мыслью о своем таком существовании, и стал самим собою, занудой-ботаном. Этому волшебному превращению поспособствовал Деттер. В один из дней, доведенный Эгом до бешенства, он торжественно поклялся именем какого-то своего Бога, что как только Эг получит отдельное тело, Деттер задушит его, чтобы Эг сдох окончательно, и его сущность покинула этот мир и больше никогда сюда не возвращалась. А еще он добавил, что если бы еще раз вселялся в его тело, то сделал бы так, чтобы сущность Эга не издохла мгновенно, а корчилась в продолжительных конвульсиях. Весь этот монолог сопровождался настолько грязной ненормативной лексикой, такими уничижительными оскорблениями, что Эг впечатлился и отстал от Деттера.
…Так вот: Сергей очнулся от истерического крика Эга и ощутил, что их общее тело, медленно и неуклонно погружается в вязкую жидкость. Паника полностью затопила разум, он начал барахтаться, пытаясь выбраться на твердый участок поверхности, при этом, еще больше увязая в жиже.
- Не шевелись! – истерично закричал Эг. – Деттер проснулся, передай управление телом ему.
Сергей подчинился, не сказав ни слова возражения. В этой ситуации если кто-то и мог что-то сделать, то только Деттер. А еще он удивился: только теперь он заметил, что был единственным из троих, кто мог подчинять себе общее тело, при первом же своем желании. Чтобы телом управляли Эг или Деттер, он должен был специально отключать себя от управления – иначе ничего не получалось.
Сколько времени Деттер барахтался в болоте, Сергей точно не знал, очнулся он, когда солнце уже садилось за горизонт. Он был совершенно выбит из сил, голоден и с ног до головы покрыт серым илом. О том, чтобы двигаться дальше, не могло было быть и речи. Он очнулся как раз в момент следственного дознания, которое учинил Деттер над несчастным Эгом.
- Какого х—я ты полез в болото? – в бешенстве вопрошал Деттер. – Ты же видел, что там трясина!
- Я хотел выяснить: бурая тина уничтожает зеленую или наоборот, - покаянно признался Эг.
- Что?! – одновременно закричали Деттер с Сергеем.
- Посмотрите на болото, - начал объяснять свои действия Эг. – Долгое время мы двигались вдоль болота, покрытого зеленым налетом, но сейчас мы стоим рядом с ломаной границей, разделяющей зеленую часть от серой, и дальше, сколько видит глаз, болото серого цвета. Понятно, что здесь идет борьба между разными экосистемами. Я хотел узнать: какая из них является агрессором. То есть, кто кого уничтожает: серая зеленую, или зеленая серую.
- На фига это тебе нужно? – искренне изумился Сергей. Которому и в голову не пришло задумываться о такое ерунде.
- Ну, интересно, - виновато стал оправдываться Эг.
- Серая уничтожает зеленую, - коротко и весомо вынес вердикт Деттер.
- С чего ты это взял? – сразу же заинтересовался Эг. Было понятно, что и он пришел к этому выводу.
- Серая тина идет со стороны крупных людских поселений, - лаконично объяснил Деттер. Он не сказал больше ни слова, но Сергей с Эгом и так поняли, что он имел в виду: люди подстраивают, под себя и свои нужды все, что их окружает, в этом человеческая природа единодушна хоть в этом мире, хоть на Земле. Жаль, что блюдя сиюминутные интересы, люди не думают о будущем, поэтому их вмешательство в окружающий мир чаще всего губительно, как для природы, так, в конечном итоге, и для самих людей.
- Интересно, чем им зеленая тина не угодила? – не удержался Эг. Ни Сергей, ни Деттер ничего не ответили, поскольку вопрос был явно риторический.
Вдалеке показалась невысокая возвышенность. Сергей обрадовался:
- Сейчас поднимемся на ту сопку. Можно будет оглядеться вокруг.
- А если бы ты захватил бинокль, что остался лежать в столе, то обзор был бы значительно больше, - тут же ехидно добавил Эг. Сергей раздраженно вздохнул. Эг был прав, бинокль в этом мире был жизненно необходим, и что самое обидное, он, действительно его мог взять с собой, если бы чуть больше продумал список необходимых вещей. Но как можно было думать, когда Деттер рассказывал об ужасах, что их ожидали в новом мире? – И снова во всем виноват Деттер! – резюмировал Эг невысказанные мысли Сергея. – Он прямо какой-то злой гений. Где ни появляется, везде создает проблемы! – Эг во что б то ни стало, хотел вывести Деттера из себя и вступить с ним в перепалку, но Деттер молчал, очевидно, полностью осознавая свою вину, но все же спустя некоторое время удосужился подать голос:
- По-моему в рюкзаке есть маленькая лупа. Помнишь Андрей Петрович ремонтировал Макарычу часы, кажется он положил лупу в карман рюкзака.
- Ура, ура, ура, - издевательски закричал Эг. – Мы сейчас заберемся на сопку, влезем на дерево и в ту крошечную лупу начнем оглядывать окрестности! – Деттер замолчал, поняв, что сморозил глупость.
 - Можно было бы газету свернуть трубкой, - примирительно сказал Сергей. - Хоть и не подзорная труба... вот только газет у нас тоже нет, - со вздохом закончил он.
Поднявшись на сопку он предоставил обозревать окрестности Деттеру, и это было самым правильным решением. Уже через минуту тот точно указал, в каком направлении им следует идти.
- Там находится или небольшой город, или большой поселок. Много труб, много дыма, - коротко сказал он. Казалось бы, это сообщение должно было бы всех обрадовать, но они, наоборот, приуныли. Идти было откровенно страшно.
- Интересно, какие документы предъявляют путешественники? – словно в пустоту спросил Эг, и мысли всех троих сразу же заработали в нужном направлении. Всего-то и надо было, что перевсттретить какого-нибудь «туриста» и осторожно посмотреть документ, который удостоверял бы его личность. Ну… или под шумок свиснуть этот документ, поскольку собственная жизнь была намного дороже.