Книгу 1, "Ищи меня в отражених", читайте на проза.ру или скачивайте целиком на официальном сайте http://gusareva.wixsite.com/books
Глава 5
Кто-то тихо плакал в кромешной темноте. Я шагнул на звук и врезался в стену. Провел рукой, почувствовал гладкую холодную поверхность. Должно быть, камень. Я медленно пошел вдоль стены. Всхлипы теперь доносились ближе. Так может плакать только женщина. Я позвал:
— Эй? Кто плачет?
Всхлипы разом прекратились. В абсолютной темноте и полной тишине среди каменных стен сделалось до того жутко, что я начал задыхаться.
— Эй! — услышал я собственный вопль. — Не молчи!
За стеной послышалась возня.
— Кто здесь? — спросил чей-то голос совсем близко.
— Что это за место? Как я сюда попал? — я заколотил в стену, но с тем же успехом можно стучать в скалу.
— Только не уходи, пожалуйста, — услышал я крик, еще более пронзительный, чем мои собственные вопли. — Не уходи! Кем бы ты ни был, останься! Я больше не выдержу одна, я так устала! — За стеной опять послышались рыдания. — Помоги! — голос резко оборвался.
— Надя? Это ты?
Я прыгал на стены, бился и орал, но больше ни звука не доносилось с той стороны.
— Надя! Надя! Надя!..
…...
Свет саданул по глазам.
Голова звенела, весь мир ходил ходуном.
— Хорош… — пробормотал я и приоткрыл глаза.
Шоно тряс меня и хлестал по щекам. Я попытался закрыться от занесенной руки.
— Ну что ты творишь?! — услышал я его голос. — Совсем голову потерял?! — Он схватил меня за грудки и начал трясти.
— Шон... не над...
— Мужчина, прекратите, вы ж ее задушите, — пропищал женский голос.
— Вали отсюда! — проревел Шоно, но отпустил меня.
В глазах прояснилось. Я увидел искаженное злобой лицо старого приятеля.
— Вставай! — крикнул Шоно и слез с меня.
— Шоно, я совсем пустой.
Я почувствовал, что опять отключаюсь. Свет погас, но тут же последовала резкая боль, и на несколько секунд ясность сознания восстановилась.
— Да чтоб тебя, — уже беззлобно ругнулся Шоно. Он держал меня за руки. — Возьми немного, только сильно не увлекайся.
Шоно открылся, и энергия потекла, как кровь из перерезанной артерии. Я стиснул его руки, потянул поток на себя.
— Ну все, харэ, присосался тут! — он тряхнул руками. А я все цеплялся и цеплялся за него. — Иди теперь и сам найди кого-нибудь. Вставай давай! — Он хотел помочь подняться, но передумал.
Я с интересом воззрился на него. Шоно зло фыркнул, отвел взгляд и принялся хлопать себя по карманам.
— Это что за клоунада, а? Я полчаса, как ошпаренный, вокруг сквера круги нарезаю. Потом смотрю, баба какая-то в кустах кверху задницей, — он оглядел меня. Взгляд замер на груди, глаза расширились. — О, брат... Настоящие?
Он чуть было не ткнул в них пальцем.
— Нет! — вскипел я. Тут же полез под пиджак, вытащил футболки и выкинул в урну.
— Ну хоть так, а то я уже забеспокоился...
— Шоно, я кое-что сделал.
— Какая неожиданность,— деланно покивал головой Шоно, доставая сигареты. — Ну выкладывай, че опять натворил?
— Украл копию Вышеградского кодекса.
Он замер.
— Ты дебил?
— Слушай, у меня есть план.
— У дебила есть план, охренеть! Ты зачем ее украл?! Тебе проблем мало?! Ты че не уймешься-то, а?
— Я хочу вернуть оригинал.
Шоно вскочил и опять схватил меня за грудки.
— Тим, я тебя по-хорошему прошу, оставь это!
Я оттолкнул его.
— Да они полтонны наркоты хотят ввести, понимаешь?
— И че?! Мне насрать, если завтра какой-нибудь Гонза двинет кони от передоза. Это личный выбор каждого. Если сдох от дури, значит, сам так хотел. Ты все дело похеришь!
— Какое дело, Шон? Эксперименты ваши?
— Да, эксперименты!
— И ты себя возомнил вершиной эволюции?
— А почему нет? Почему я не должен считать себя выше этих конченных доходяг, бомжей, шлюх и торчков, которые и так сдохли бы в подворотне. Пусть хоть что-то полезное в жизни сделают.
— А как же дети?
— Какие дети? — Шоно сощурился.
— Дети... обычные, здоровые, детдомовские, как ты и я.
— Да че ты гонишь, я не догоняю? — Шоно отбросил сигарету, так и не прикурив.
— Я о том, что следующий эксперимент будет на детях. ВВ понял, что с взрослыми биться поздно. Сам говорил, твоя инициация случилась в четыре. А я даже не помню, как стал вампиром. Разве не логично?
— Нихера не логично!
— А то, что Надя нашла в кабинете ВВ пачку документов на усыновление детей около четырех лет — это логично?
Шоно промолчал. Достал новую сигарету, покончил с ней в три затяжки и обратился ко мне.
— Ты сейчас мне мозги не паришь?
— Нет.
— А я все смотрю, че Влад такой дерганных ходит. Он вообще по жизни дерганный, но тут прямо через край.
Шоно сел рядом. Потёр переносицу, достал еще одну сигарету.
— Я не могу сейчас подставляться, — сказал он.
— Знаю. Но все получится.
— Ну, и какой план?
…..
Не успел выйти из лифта, мимо промчалась пара медсестер. Холодной волной накатила тревога. Я бросился за ними. В конце коридора послышались крики. Я узнал Настин голос. Она спорила с медсестрами. От волнения не разобрал ни слова. Я не стал разбираться. Сразу бросился к палате, рывком распахнул дверь.
На полу повсюду разбросаны листы чистой бумаги, ручки и карандаши. Надя полулежала в кровати и все с тем же выражением пуленепробиваемой безучастности смотрела в окно. Она не взглянула на меня, но я и не ждал. Кажется, ничего не изменилось.
Я облегченно выдохнул. Вернулся в коридор.
На полу, вжавшись в стену, сидела Настя. Кисти ее рук мелко дрожали. Заметив это, она зажала их коленями. Одна из медсестер протягивала Насте бумажный стаканчик, но та смотрела в сторону.
Я забрал воду и попросил оставить нас.
— Возьмите, выпейте, — я попытался вложить стаканчик Насте в руки, но она отпихнула меня.
— Или что? Ты меня тоже заставишь?
— Да, — бросил я невозмутимо. — Вам нужно успокоиться. Иначе запретят видеться с дочерью.
— Это не моя дочь, — губы Насти задрожали.
— Выпейте, говорю!
Настя все же послушалась. Взяла воду и сделала маленький глоток, нервно покрутила стаканчик в руках, а потом осушила весь залпом.
Я заставил ее подняться и усадил на диван возле палаты.
— Теперь расскажите, что произошло?
— Мне кажется, я схожу с ума, — прошептала Настя.
— Послушайте, у меня на это нет времени. Просто расскажите, что произошло.
— Я принесла ей бумагу и любимые гелевые ручки.
— Ну?! — я еле сдерживался.
— В прошлый раз, первым, что она попросила, были принадлежности для рисования. Она и сидеть-то толком не могла, и руки ее не слушались, а все равно пыталась. Она не может не рисовать...
Я кивнул. И сам воспользовался этой ее слабостью. Так и ношу теперь за пазухой Надин рисунок, как реликвию.
— Я принесла, а она даже внимания не обратила. Оттолкнула и цыкнула на меня... — Настя силилась произнести что-то еще, но никак не могла подобрать слова. Только, как рыба, беззвучно разевала рот. — Тимофей, я любила своего брата, — выдавила она, — но он был очень сложный человек, самовлюбленный, эгоистичный, заносчивый. Надя в какой-то степени повторила его...
Она и вправду не в себе!
— Послушайте, — перебил я, — мне придется уехать, возможно, на несколько дней. Я должен быть уверен, что вы присмотрите за Надей. Точно справитесь?
Настя вдруг вцепилась мне в руку и прошептала:
— Я хочу, чтобы ты вернул зеркало!
— Настя, возьмите себя в руки, — я передал ей немного энергии, чтобы успокоить. — Вы нужны ей, вы самый близкий человек, — как ни обидно было осознавать, но моя девочка теперь реагировала только на мать, всех остальных просто не замечала.
— Тимофей, ты не подумай, я очень хорошо к тебе отношусь, — Настя затрясла мою руку
Вот это новость...
— Я в полном порядке, — проговорила она. — Лишь прошу вернуть то самое стекло, в которое Надя ушла в последний раз. Оно ведь уцелело, правда?
— Настя... — я совсем растерялся.
— Тимофей... — она умоляла взглядом.
— Зеркало здесь, в больнице. Кому оно теперь нужно?
— Ох, — выдохнула Настя, прижав ладони ко рту. — Ты покажешь?
— Ну, хорошо.
…...
Домой я вернулся уже к ночи. Весь вечер пришлось торчать в клубе и слушать пьяный бред какой-то датчанки. Силы пополнил, но радости это не принесло.
Если бы не срочная поездка… То что?
Плюс-минус одна жертва разве что-то изменит? Для меня нет, а для Нади?.. А Надя ничего не чувствует.
У Шоно все просто: «не можешь изменить, не парься, получай удовольствие».
И действительно, ну чего я парюсь? Как будто был другим когда-то. Откуда это самоедство? Но дело вовсе не в Наде, как бы ВВ ни убеждал в обратном. Дело в том, что я никогда не хотел быть таким, и если бы дали выбор… Опять эти мысли по кругу! Стоп!
Я прошелся по нашей с Шоно квартире. Здесь всегда стоял запах пустоты и заброшенности. Да и откуда взяться другому, люди тут давно не жили...
Установил на телефоне будильник и, не раздеваясь, повалился на кровать. Глаза закрылись сами собой.