Бурса
Набирали десять человек, но коридор на военной кафедре наполнял весь цвет мужской части института. Уставшие за долгие годы обучения медицине, они рвались в бой. Вернее пока только в военно-учебное заведение того же профиля, в быту именуемое академией. В цветнике особой статью выделялись отслужившие срочную. Экстерьером своим они напоминали скорее молодых преуспевающих учёных, чем неуспевающих студентов. Вели умные просветительские беседы, приводящие в священный трепет юное поколение соискателей.
- Там учиться – это не здесь бабок слушать. Там специфика. Выявить кто косит. А мы то сами…
- Всё знаем, все заморочки..
- Чему там нас учить – готовые военврачи. Он с утра спирту тяпнет и принимает солдат по двое, чтоб таблетку надвое ломать. И одному от головы выдавать, а другому от поноса…
- Шик такой, чтоб неповадно было косить!
- Я вот, мужики, со своим «ПШ» решил поехать, достал по случаю. Пока обмундируют в своём похожу, правда?, - проявился из стана юношей длинный блондин с залысинами.
- Сразу тебя обмудируют. И оденут , и обуют, и обучат..,- пояснил просвещённый тоном психиатра, пользующего трёхмиллионного убогого.
- Спирт с утра тяпать, - добавил из стана необстрелянной молодёжи круглый отличник. Но взгляд мэтра, долженствующий было испепелить очередного тупицу, вдруг смягчился и стёк слезой:
- А с этим, вот, не так всё просто. Водку в Томске в последнее время не с одиннадцати, а с двух продают!
- С пивом полный… Короче там вода в Томи грязная и пиво фенолом воняет… Минуту гробового молчания прервал скрип двери – оттуда вышел очередной декан курса, которого ещё не узнавали толком, победно сверкнул очками по цвету курса, и скис, увидев в толпе круглого отличника:
- Заходите по одному, - задумался и добавил чуть слышно:
- И лучше уже не выходите.
Та часть полковника-покупателя, которая возвышалась над, столом казалась отформованной в готовом кителе из особого твёрдоскладчатого мяса, предназначенного для старших офицеров. Из каждого рукава кителя торчало по пять толстых обрубков изображавших пальцы, из воротника рубашки выпирало округлое образование. На его передней части кто-то такими же, видимо, пальцами изваял губы, подобие носа и надбровные дуги. Устав, он шилом изготовил отверстия для глаз. Со временем проросшие волосы и брови были в цвет кожи и потому впечатления не портили….
- Ваше семейное положение? – внутри покупателя работала камнеперекатывающая модулирующая машина, позволяющая издавать правильные уставные звуки и испускать их в небходимой по случаю потребности…
- Размер Вашей обуви? – продолжал он, и, прежде чем вписать нужное в должное, сверял всё по лицу пытаемого, и, только тогда, отыскав в пальцах соломинку ручки, вносил.
- Дуболом! Восхищались, отсобеседовавшись, просвещённые – наш пацан! И чёрт с ним с этим вонючим пивом, там водку до девяти продают и служивых за ней без очереди пропускают, гуляем! Адью, очкарик!!! Служивые уже не обращали внимания на ребятню, но забыли, что их самих гораздо больше десяти. Этот наш, примет!
На оглашение пришли уже косясь в междусобойчике. Очкарик читал сам, и, каждый раз, сверяя список полковника и свой, досадно морщился. Спросил по окончании:
- Что же вы армейских своих не взяли?
Внутри служивого заработал синтезатор речи затронувший линию партии, морально волевые качества, что-то ещё и вернувшийся к исходной точке повествования. Лёгким облизыванием губ полковник отключил устройство и сказал почти человеческим голосом:
- Одного взяли… младшего… сержанта.
- Кого? Загомонили любопытные( ни одной фамилии красавцев-орлов не прозвучало в списке)
- Кого касается узнают, - полковник в три приёма сподобился улыбкой.