Предлагаю вашему вниманию вторую книгу фантастической саги "Сталинград"
Первую можно прочитать или купить здесь - https://ridero.ru/books/stalingrad/
Сталинград
Книга вторая
Часть первая. Письмо из прошлого
Ты русская— дыханьем, кровью, думой.
В тебе соединились не вчера
мужицкое терпенье Аввакума
и царская неистовость Петра...
Ольга Берггольц
После полумрака ночного Сталинграда, свет буквально ослепил девушку, внезапно возникшую ниоткуда на тротуаре улицы Невской. Простояв несколько минут в оцепенении, зажмурившись, буквально кожей понимая, что реальность совсем не такая, как должна быть, Наташа открыла глаза. Так и есть – город изменился. Абсолютно очевидно.
Тело девушки покрылось ледяной испариной, да и внутри похолодело: «Мамочки… неужели я промахнулась? Вдруг попала в другое время? Запросто коридоры времени могли завести меня неизвестно в какие времена… Эм, миленький, как мне тебя не хватает! Ты бы сейчас точно всё объяснил…» Одно радовало - было так же холодно, как в тот день, когда они с Эммануилом отправились сквозь туман в Сталинград. Значит, в этом мире зима в полном разгаре и ещё есть надежда, что она попала в своё время. Но город!
Девушка стряхнула с себя оцепенение и решительно двинулась вперёд, вдоль шикарно украшенных витрин с изысканным дизайном, с изумлением разглядывая роскошные витражи и с тревогой констатируя про себя: «Здания перестроили – не поперёк улицы стоят, а вдоль, выше стали, да и вообще какие-то другие. И точно помню, что здесь почти не было таких дорогих магазинов, да и те встроены в здания. А иллюминация – как днём… А в сквере… Ничего себе, тут появился настоящий сквер с лавочками!»
Редкие прохожие, бредя парочками прямо по проезжей дороге, которая вдруг стала очень узкой и на удивление была абсолютно пуста, словно в городе исчез весь транспорт, с недоумением оглядывались на Наташу, которая скорее была похожа на чучело в своей необъятной одежде. «И нечего на меня глазеть. Ходят тут чистоплюи брезгливые. А у меня там война… буквально несколько минут назад была… - Наташе вдруг резко захотелось поплакать, но передумала и, достав мобильник, набрала номер такси, где оператор, вежливо расспросив о месте посадки, попросила её перейти на Донецкую улицу, так как Невская пешеходная зона и транспорту туда въезд запрещён. «Ну и правильно, - подумала девушка, - в моей реальности так долго активисты добивались сделать здесь чистую зону». Мимо прошествовали двое полицейских, которых девушка к счастью не заинтересовала, и она почти бегом ринулась к Донецкой улице.
Добравшись до своего дома, Наташа не стала рисковать с оплатой такси – вдруг в этой реальности тоже другие купюры, как случилось во время её прошлого возвращения в Волгоград. Попросив таксистку подождать, она поспешила в свой подъезд. Но нет! В свой ли? В вестибюле, отделанном каменными панелями под бежевый мрамор, стоял охранник. Увидев вошедшую девушку, он молча нажал кнопку вызова лифта. Войдя в кабину, Наташа обомлела – в невесть откуда взявшихся стеклянных стенах и хромовом потолке отражалась перепуганная чумазая тётка… с седыми волосами. Дальнейший путь она проделала, натянув шапку на голову и зажмурив глаза.
Выйдя на площадку, девушка судорожно сглотнула – стены площадки были отделаны как в вестибюле – всё тот же бежевый мрамор, сбоку у стены стоял полукруглый столик на двух ножках из белого мрамора, с другой стороны – изящный диванчик, по краям – вазоны с раскидистыми растениями, на стенах картины, а по центру – единственная дверь – и ни тебе ручки или замочной скважины. А соседи? Наташа растерянно теребила в руке ключ. И как теперь домой попасть. И там ли теперь её дом? Ах, нет, вот какая-то щель – девушка поняла, что отверстие, скорее всего для пластиковой карточки доступа. Внезапно дверь открылась, и на неё налетели галдящие родители. К счастью, они не изменились – разве что мама выглядела как-то моложе, но завопила и заохала как всегда:
- Да где же ты была, куда ты пропала, да что же такое!
- Нам позвонил портье и сообщил, что ты в тако-ом виде!.. – вторил папа, выпучив глаза.
Внезапно воцарилась тишина – папа снял шапочку с головы Наташи, и на плечи девушки упала россыпь седых волос.
- Доченька моя… - только и сказала мама, прижимая Наташу к груди.
Папа молча обнял дочь и они втроём так и вошли в квартиру.
- Мама, - спохватилась Наташа, - там за такси заплатить надо.
- Я сейчас, - кивнул папа, отчего-то, минуя лифт, стремглав поскакал по лестнице вниз, неловко вскидывая коленки – было видно, что по лестницам он давно не бегал.
Мама молча раздела Наташу, испуганно заглядывая ей в глаза, и отвела её в огромную ванную комнату, в которой уже отчего-то была полна воды - нет, не ванная, а мини бассейн прямо.
Девушка в блаженстве погрузилась в тёплую, пузырящуюся, ароматно пахнущую воду, положила голову на кожаную подушечку и душа погрузилась в тягучее спокойствие. Мама сидела рядом на белом кожаном диванчике, отделанном витиеватом белым деревом и встревожено наблюдала за непутёвой, по её мнению, дочерью. И куда та опять вляпалась? И чего натерпелась? Просто так не седеют в её возрасте. С кем связалась? От сердца отлегло, когда мама увидела чистые руки Наташи – значит, не колется. Не надо было к ней и близко подпускать подозрительного парня. Куда он втянул бедного ребёнка? На этот раз мама надеялась получить от дочери вразумительные ответы, не доводя дело до психушки.
Новая спальня девушки оказалась огромной – с широченной кроватью и всё вокруг было белым – стены, мебель, ковёр.
Засыпая, в тихом пространстве комнат, Наташа услышала, как папа говорил маме:
- Ничего, успокойся, дорогая. Главное, что наша девочка жива. А завтра я врачей вызову.
- Может ещё полицию?
- Давай пока без полиции – пусть медики обследуют, а там видно будет.
***
Несмотря на усталость, сон никак не шёл, и девушке казалось, что вот-вот зажжётся свеча и Светлана Остаповна поплотнее укутает её в одеяло или Эм прошепчет сквозь темноту, что пора куда-то снова бежать… И мягкость пухового одеяла и шёлк подушки казались абсурдом, бредом воспалённого воображения, который вот-вот растает…
Спала Наташа без снов – как закрыла глаза под утро – словно в бездну провалилась, из которой тут же мгновенно и вырвалась с криком, словно очнулась из забытья. С немилосердно колотящимся сердцем села на постели. Рядом с кроватью стояла незнакомая женщина:
- Ой, Наташенька… как же вы это… кричали как… Марь Николаевна! Наташенька очнулась!
Тут же в комнату ворвалась толпа – мама, папа, за ними уже спокойно вошли трое каких-то мужчин при полном параде – в лощёных костюмах, топая прямо по белому ковру лакированными туфлями.
- Девочка моя! – мама прижала к груди дочь, - наконец-то! Ты двое суток проспала. Мы уже думали, что ты впала в летаргический сон – папа специалистов пригласил - профессоров…
Папа, глубоко вздохнув, при обнял маму и пересадил её на диванчик, где женщина, похоже – работница, уже подавала стакан воды, характерно пахнущий валокордином.
Дальше с Наташей общались гости – по очереди деловито расспрашивая, ощупывая и даже зачем-то слушая архаичным фонендоскопом. Потом доктора вместе с папой удалились из комнаты.
И тут же за Наташу взялась приведённая мамой дама экстравагантно вида, заявив:
- А вам платина не идёт – зря вы такой оттенок выбрали. Седина не ваш конёк. Я бы предложила вам каштан с рыжими подпалинами на концах.
- Нет, - мотнула головой Наташа, - я, конечно тоже от седины не в восторге. Хочу быть тёмно русой, как и была.
Дама кивнула, и на Наташу набросились сразу три бесцеремонные девицы, орудуя инструментами, обрабатывая одновременно волосы, делая маникюр и педикюр.
Проведя экзекуцию над ошалевшей девушкой, дамы удалились и Наташа, накинув на ночной гарнитур шёлковый халат, шатаясь вышла в столовую, встреченная лучезарными улыбками родителей и докторов.
- Ну, вот, доченька, совсем другое дело! Хоть на себя стала похожа. Присаживайся за стол, присоединяйся к обеду.
Вокруг стола, за которым сидели доктора наук и Наташина семья, хлопотала всё та же женщина, которую мама называла «Верой Михайловной», подавая присутствующим лёгкий салат, постный борщ, жаркое из кролика с грибами, панчо в керамических креманках и прохладный морс.
После трапезы компания перешла в кабинет, где все удобно расположились в креслах и на диванчиках.
Один из докторов наук встал и, смакуя каждое слово, начал речь, достойную кафедры медицины, вышагивая из стороны в сторону перед аудиторией, довольно потирая руки, явно наслаждаясь собой. Вся его речь была направлена скорее к главе семейства и папа не мигая смотрел на снующего по кабинету маститого учёного.
- Ну, что же, сегодня была осмотрена пациентка. Внимательно, с особой тщательностью. Каждый из моих коллег, специалисты в областях неврологии, психиатрии и хирургии, провели всесторонний анализ внешнего и душевного состояния пациентки. Результаты анализов, - он ткнул в монитор компьютера, тоже вполне приличные, не считая небольшой анемии и лёгкого недостатка веса, девушка вполне здорова. Никакой патологии мы не усмотрели. Что касается преждевременно поседевших волос – мы можем предложить несколько сеансов гипнотерапии. Ну и конечно, в ближайший месяц вашей дочери необходим покой и полное отсутствие каких-либо потрясений. Вот, пожалуй, и всё.
Папа вышел с гостями из кабинета, провожая их до выхода из необъятной квартиры.
До сих пор молчавшая мама прижала ладони к груди и с деланной радостью в голосе произнесла:
- Чудно, Наташенька, чудно! Я рада, что с тобой всё в порядке.
Наташа пробурчала:
- Я и сама знаю, что здорова. Что вы здесь за комедию устроили? Я взрослая – куда хочу, туда и хожу. Хочу – седею, хочу – худею.
- Ну, Наташенька, ну что ты опять, – мама подошла к дивану, присела рядом с дочерью и обняла насупившуюся девушку, - мы же для тебя стараемся.
Неожиданно для себя Наташа зарыдала словно маленький ребёнок.
- вот и хорошо, поплачь, милая, поплачь, - гладила плечи дочки мама, говорят со слезами всё горе выходит…
Прибежала Вера Михайловна, сунула в рот Наташи какую-то таблетку и подала бокал с водой. Сделав несколько глотков, девушка успокоилась и принялась рассматривать папин кабинет, отделанный видимо дорогими сортами дерева. Интерьер был выполнен в лучших традициях классицизма. Что выбивалось из общего контекста, так это навороченная орг техника – большой экран прозрачного монитора, куча всяких приспособлений для печати и уничтожения рукописей.
За разглядыванием монитора и застал Наташу папа, войдя в кабинет с заметно сияющим лицом:
- Ну, что, доченция, живём?
- Папа, а сколько у нас комнат? – вопросом на вопрос ответила девушка.
- У мамы спроси – она домом занимается. Ты забыла, что весь этаж наш?
Наташа пожала плечами, но промолчала. Её больше мучил другой вопрос. Если они открыли коридоры времени, Эм запросто мог возвращаться сюда или в прошлое. Да и вообще мог путешествовать. Но можно ли? Не случится ли какой-нибудь конфликт перемещения, коллапс, который отразится на всех вариантах реальности. Девушка зябко поёжилась.
- Папа, а Эммануил, ну, помнишь, он как то у нас бывал, правда, ты его не видел... Ну, никто не приходил ко мне и не назывался Эммануилом?
Улыбка мгновенно слетела с лица папы. Он подошёл к дочери, взял её за плечи и внимательно посмотрел ей в глаза:
- Наталья…
- Да, пап.
- Мда.., - он пожевал губы, - похоже наступил тот момент, о котором говорил Эммануил Александрович.
- Ты видел Эма? Ты говорил с ним? Что он говорил?
Отец исподлобья посмотрел на дочь, сочувственно качая головой:
- …Бедная моя девочка. Ты всё забыла. Надо обязательно пройти сеансы гипноза, как предлагал Филипп Игоревичю
- Нет, только не гипноз! – Наташа с испугом представила – что вытащат из её подсознания профессора – тогда точно не миновать психушки, - и вообще, я хорошо помню Эма.
- Ты его не можешь помнить, - возразил папа. – А вот о нём… Он говорил, что однажды ты спросишь – приходил ли он после смерти.
- Эм умер?.. Эм умер?!. – слёзы снова потекли по щекам девушки. Она растерянно опустилась на диван. Как, она же только его видела, всего несколько дней назад… Да если бы не он – так бы и сгинула в разрушенном заледеневшем Сталинграде… Он не мог умереть…
- Неужели забыла, что он был лучшим другом моего отца? – продолжал папа, - Он был моим крёстным. Да что там, я вообще считал его вторым отцом. Семьи у него не было и всю свою любовь он направил на нашу семью. Он был прямо нашим ангелом хранителем. Величайший учёный, мизантроп, добрейшей души человек. Всё что мы имеем – только благодаря ему. Весь мой взлёт по карьерной лестнице происходил по его протекции. Если бы не Эммануил Александрович – ничего бы этого, - он обвёл рукой окружающее пространство, - не было бы…
- Эм, братишка, - всхлипнула, уже успокоившись, Наташа.
- Ну, хоть это ты помнишь – легенду нашей семьи.
- В общих чертах… - осторожно протянула девушка.
- Эммануил Алексанрович очень ждал твоего рождения, с самого моего детства часто говоря о моей будущей дочке. Это он настоял, чтобы мы назвали будущего ребёнка Наташей. А когда ты родилась, не отходил от тебя и почему-то называл сестрёнкой. Кроху – сестрёнкой! Нам с мамой это казалось странным… хотя Эммануил был немного не от мира сего. Замечательная личность была. Гений. Натура феноменально разносторонняя. Профессор физико-математических наук. Много научных открытий сделал. Даже книги писал – фантастику. М-да. Так вот, перед тем как пропасть – это было через год после твоего рождения…
- Пропасть? – Наташа вскочила с дивана, - то есть – он всё же не умер? Значит он жив? Ну почему ты сказал, что умер?
- Потому, что его больше никто не видел. Во всю шла перестройка, девяностый год, смутные времена… Так вот, выслушай спокойно. Однажды к нам приехал Эммануил, он куда-то очень торопился. Сказал, что уезжает на долго в командировку и передал это письмо тебе, настояв, чтобы передали тебе только тогда, когда поседеешь и спросишь о нём… Ну, мы думали, когда ты ещё станешь седой, может нас с мамой уже и не станет… Но вот ведь… Как будто знал… Хотя, что удивляться - его вообще прорицателем считали. Многое из того, что он в своих книжках писал – сбылось. Самый большой скандал случился в семидесятых – я ещё в гимназию ходил. Эммануил Александрович тогда предсказал перестройку, подробно описав в книге «Полёт над пропастью»… Всё, больше не буду тебя мучить воспоминаниями. Читай. Расскажешь потом? – Наташа кивнула, - вот и славно.
Отец тяжело выдохнул и вышел из кабинета.
***
Дрожа от нетерпения, Наташа схватила жёлтый конверт, дожидавшийся её двадцать три года, вскрыла лежащим на столе ножом для бумаг и достала бесценные листочки испещрённые мелким угловатым почерком.
«Привет, сестрёнка. Ну, что, вернулась, путешественница во времени? Как здорово, что нам повезло выйти за привычный круг жизни. Ты меня видела только-только. А для меня – прошла целая жизнь.
Когда я вернулся в Краснослободск, то сильно пожалел, что с тобой в двадцать первый век не ушёл. Меня со всеми, кто спасся, ну, ты их хорошо помнишь, после допросов сначала в лагеря отправили. Потом лет пять на восстановительных стройках работали. Многие умерли. Как я выжил? Сам удивляюсь. Наверное, помогла вера в светлое будущее, которое увидел благодаря тебе. Что не убивает нас, то делает сильнее. Из лагерей нас вытащила Светлана Остаповна. Она стала ректором университета. Помогла очень. Как-то сумела убедить всех в нашей невиновности и готовности приносить пользу обществу. Правда, себя спасти не смогла – её репрессировали в пятидесятом – немного до смерти Сталина не дожила.
Сестрёнка, не представляешь, как необыкновенно помогли мне те месяцы, проведённые в твоём времени! Благодаря полученным знаниям я сделал головокружительную карьеру. Разыскал твоего дедушку, подружился с ним, а затем и с твоим папой, конечно же помогал как мог. Твои родные стали для меня самыми-самыми близкими людьми, практически моей семьёй. Так что спустя столько десятилетий я имею полное право считать тебя сестрёнкой.
Я счастлив, что увидел твоё рождение. Ты такая смешная – нос кнопкой, глазищи огромные серые. Но уже упрямая – лежишь, кроха такая и дерёшься своими маленькими кулачками.
Жаль, время моё уходит.
Значит так. Лирическая часть с сантиментами закончилась. Теперь к делу…»
Наташа не верила своим глазам – Эм опять что-то затеял!
«…когда меня освободили в сорок восьмом – я первым делом рванул в катакомбы. В общем, мы с тобой ещё встретимся и не раз.
А пока почитай все книги, которые я написал. Кстати, они пользуются огромной популярностью! Гордись, но написаны они именно для тебя. Шучу. Все мои книги – руководство для тебя. Начни с книги «Коридоры времени». Её запретили к продаже, и весь тираж был уничтожен. Но у твоего отца есть экземпляр в рукописном виде. Впрочем, у вас дома есть все мои книги – сам дарил. Спроси отца – он знает, где найти. Передавай ему привет. Хороший у тебя папа. Мой таким же был до войны.
До встречи через месяц. Твой Эм».
Наташа стремглав понеслась к отцу, который, уже полностью одевшись для выхода на холодные улицы Волгограда, открывал дверь квартиры, собираясь уходить.
- Пап! Тебе от Эммануила привет! И дай мне его рукопись «Коридоры времени!
Повисла тяжёлая пауза. Видно было, что отец был безмерно потрясён. Он, словно рыба открывал рот, но не мог произнести ни слова. Наконец, оправившись от минутного шока, с глубоким вздохом, не раздеваясь, он прошёл в кабинет, открыл ключом нижний ящик стола и достал увесистую картонную папку. Развязав тесёмки, раскрыл раритетные корочки, и перед взором девушки предстала внушительной толщины кипа пожелтевших от времени листов с отпечатанным текстом. А отец, так же молча, отошёл от стола.
На титульном листе были напечатаны - название «Коридоры времени», автор – Эммануил Нарышкин, и отдельные строки курсивом - «Посвящаю книгу моей сестре Наташеньке и её сыну Кириллу».