Глава 10 Пятая любовь - Алексей Нойман

Глава 10
Пятая любовь — Алексей Нойман
(+любимый враг Арлекино)
и сайт «Осколки»

У Маши остался один кусочек рыбы — это одно переселение. Послед-нее. Виртуальная любовь — пятая — тройная — Арлекино, Сергей Лапкин и Нойман в 2001 году сводили Машку с ума. Она была замужем за Андреем, влюбилась по уши в Барда, который ни тпру, ни му, а виртуально «прожи-гала» жизнь на литературном сайте «Осколки», коротая длинные одинокие вечера с виртуальными поклонниками.
Машка не знала, куда потратить, а именно — на кого? — свой послед-ний ценный кусочек фуги.
— Лен, помнишь, я рассказывала, что Нойман сделал мне предложе-ние?
— Помню. Когда ты устала от семьи, от мужа и хотела, чтобы тебя хоть на год оставили в покое? Тогда ты переехала в студенческое общежи-тие, поступив на учёбу в университет на факультет германистики.
— Я спросила Ноймана: «Ты смог бы представить меня своей женой»? Он сказал: «Смог». Это и было предложение руки и сердца. После этого я два раза «посадила его на фонарь», он обиделся, пропал и перестал давать о себе знать. Очень быстро съехался с женщиной, у которой была десяти-летняя девочка. Кстати, я ему так и сказала, посмотрев его руку: мол, у те-бя будет двое детей, один неродной.
— Ну и?
— Поеду я к нему… интересно мне просто, чем всё бы закончилось, ес-ли бы я вышла за него замуж…
— Лети, птичка, лети! Жду скорого возвращения, — я прикололась. — Даю тебе на всё про всё — два года. Здесь, ты знаешь, время идёт медлен-нее. Я даже состариться не успею.
— Везёт тебе. Ты уже столько лет живёшь с одним мужем…
— Тебе бы так свезло, — вздохнула я. — Просто, как говорят китайцы, я не люблю делать лишние движения.
Машка вышла замуж за Ноймана. Он жил очень бедно, зато работал программистом в хорошей надёжной фирме, был умный, спокойный и вер-ный. Всё, как Машке надо. В квартире Ноймана, однокомнатной, с кухней и ванной, стоял один большой диван и один большой компьютер. Нойман по-
хвастался, мол, в компьютере и телевизор тоже, вот какая экономия! Даже шкафа для одежды и обуви не было: всё лежало на тумбе. А много ли чело-веку надо, если он закоренелый холостяк? Тридцать пять лет — ни семьи, ни детей.
313
Нойман страстно мечтал о семье.
Жизнь Алёши и Маши поначалу обнадёживала счастьем: общие идеи, общие стремления. Проекты Ноймана пользовались успехом. Он работал полный рабочий день в одном из известных центров, программировал. Ма-ша занялась электронной библиотекой, основа для которой уже была — ра-бота на дому. Несложная, простая и, можно сказать, даже где-то творче-ская. Нужно было выходить на контакты с талантливыми писателями, по-этами, у которых уже изданы книги, составлять договор, продавать их про-изведения через интернет, то есть онлайн. Электронная библиотека Алек-сея Ноймана была единственная в своём роде — русские книги на любой вкус: и детективы, и женские романы, и фантастика, и энциклопедии. Плюс ко всему — экзотические новинки — книги наших современников, которые эмигрировали в Германию. В основном — лирические сборники.
Конечно, доход от электронной библиотеки был небольшой, но работа Маше нравилась. Лёша хотел ребёнка.
То, что Лёша захочет детей, и не одного, а двух или трёх Маша не предполагала. Она даже подумать не могла, что жизнь с любимым челове-ком может настолько осложниться из-за того, что кто-то не хочет детей в принципе.
— Лёш, ты пойми, у меня уже есть один ребёнок. Вернее, он уже не ребёнок. Взрослый парень. Зачем нам тратить время на воспитание детей, если мы можем жить только для себя?
— Разве семья без детей — это семья? — вопрошал Лёша.
— Я не хочу повторять свою жизнь. Я не пони — бежать по кругу. Ты просто не знаешь, что такое дети.
— Если ты забеременеешь, ты родишь.
— Нет. Я не буду рожать.
— Будешь.
— Тогда я не забеременею.
Такие разговоры шли по пять раз в неделю. Ни выходных, ни проход-ных. Маша устала. Какие ей дети? У неё нет здоровья. Почки больные, пе-чень больная, варикозное расширение вен. При повторных родах обычно выпадают зубы, выпадают волосы, вылазят на ногах вены и даёт о себе знать геморрой. Вот оно ей надо? Эти радости жизни? Тем более, дети — как Родина — если родятся, то будут всегда.
* * *
Когда Маша в очередной раз вернулась из прошлого, я напомнила Ма-ше сказку про Цветик-Семицветик:
315
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснешься ты земли
Быть по-моему вели.
Вели, чтобы я была…
У меня осталось ещё два переселения, и об этом я незамедлительно сообщила Маше:
— Я не жадная! Заочно дарю тебе одно переселение, так сказать, с барского плеча. Только условие — когда приспичит, полетим вместе со мной.
— Не спорю. Спорить — вредно для здоровья, — обрадовалась под-ружка, — а куда?
— Поживём — увидим.
Итак, Виртуальноеобщество, или С чеговсёначалось?
Снятся усталым спортсменам рекорды.
Снятся суровым поэтам слова.
Снятся влюбленным в огромном городе
необитаемые острова.
РобертРождественский «Необитаемыеострова»
Слово «патриот» давно вышло из моды. Почему-то раньше считалось, что если ты переехал жить в другую страну, значит, ты предатель. А поче-му? Маша родилась в Казахстане, всю жизнь говорила и думала по-русски, потом вышла замуж за российского немца и уехала в Германию. Машу на-звали французским именем, и неосознанно, как-то так случилось, она стала любить Францию, любить французские песни, французские духи, моду. Жи-вя в Германии, Маша стала понимать, что все четыре страны: Казахстан, Россия, Германия и Франция — её родина. И смысл здесь другой. Родина — это не только то место, где человек родился, значение — шире, глубже. Ро-дина — это то место, где человеку хорошо, где он любит бывать, жить, учиться и работать, где есть много друзей, где любят и понимают.
Если взять профессии: слесарь, токарь, продавец, инженер, учитель — это то, чему можно научиться. Любой человек с определёнными способно-стями и задатками может стать вагоновожатым, шофёром или горничной. А есть такие профессии, которым сложно научиться, они — от Бога. Искра Бо-жья. Хотя Маша в Бога и не верит. Это призвание, если хотите, это опреде-
316
лённый талант, и научиться этому нельзя. Например, художники, музыкан-ты, писатели и поэты — что-то в них есть такое, чего нет у обыкновенного смертного человека.
В силу творческой профессии ты встречаешь очень много интересных людей. Соблазн? С творческими людьми всегда интересно, они заворажива-ют, покоряют, влюбляют в себя. Очень опасно.
Уже и не помню, с чего всё началось. Позвонила Маша и сказала, что случайно наткнулась на литературную страницу, там есть маленькое белое окошко. В него пишешь сообщение собеседникам, нажимаешь «старт» — и сообщение тут же отправляется на страницу и публикуется в журнале. Все входящие могут прочесть твоё сообщение и тут же незамедлительно на не-го ответить. Получается целая дискуссия, в которой участвуют от двух до десяти человек. Это очень интересно. Это ново. Когда Маша жила с мужем, мы встречались редко, жили в разных городах, и страница «Осколки», кото-рую Машка предложила мне в качестве быстрой и лёгкой переписки — тут же сработала. Мы стали общаться чаще. Виртуально. Помню, как я испыта-ла первую эйфорию. Что-то необъяснимое. День за днём меня как магнитом тянуло на «Осколки», и я бросала всё: мужа, детей, кухню, уборку. Я сиде-ла часами в интернете и дискутировала о смысле жизни. На страницу захо-дили интересные персонажи: писатели, главные редакторы газет и журна-лов, поэты, музыканты, художники, частные предприниматели (владельцы заводов, газет, пароходов), хирурги и даже — патологоанатомы. Время от времени деловые беседы переходили в неприличную склоку, но даже скло-ка, хоть и виртуальная, вносила в нашу с Машкой жизнь нечто чрезвычайно необычайное. Мы получали огромное удовольствие и «присели» на «Оскол-ки» как на наркотик.
ДИОНИС БАТТ
Дионис — древнегреческий бог веселья, оргий и экстаза. Классическая версия: традиционно считается, что Дионис был сыном Зевса и Семелы. Хо-тя у Зевса была жена Гера. Там очень тёмная история, и добром она не кончилась. У Диониса было семь возлюбленных, около двадцати детей, и победил он девятерых врагов.
В наше время нет врагов как таковых. Нет дуэлей, нет злодеев, кото-рые строят своим соперникам козни. Я не могу сказать точно, как должен выглядеть враг, какие у него принципы и методы. Но я поняла следующее, враг — это не всегда тот человек, который желает тебе зла или делает раз-личные гадости и подлости. Врагом может быть просто-напросто человек, которому ты не нравишься или ты его бесишь. В общем, он тебя за что-то
317
невзлюбил. И тогда этот человек при любой удобной возможности, даже неосознанно (на подсознательном уровне) будет тебе вредить — поступком ли, жестом, словом.
Интернет открыл Маше глаза на саму себя. Оказывается, всю прошлую жизнь она постоянно что-то из себя строила. Наряжалась в чужие наряды. Играла в чужие куклы. Она играла в писательницу, в поэтессу, в маститого криминального прозаика, типа Александры Марининой, в джазовую певицу, виртуозно играющую на саксофоне, одним словом, в успешную даму. Маша была то певицей-бардом, исполнителем собственных песен, то бесстрашной парашютисткой, у которой за плечами триста шестьдесят прыжков с пара-шютом, то ещё не открытой, но уже звездой оригинального искусства — аб-стракционизма. Маша ждала признания, но признания не было. Вернее, оно было, но лишь в очень узких кругах. И круги — такие же узкие, как она,— дилетантов, графоманов и бездарей — теснили людей, обижали и не дава-ли выхода эмоциям. В своей уникальности «наоборот» Маше дали ещё раз убедиться на литературном общегерманском сайте Алексея Ноймана «Ос-колки», куда приходили подискутировать «цветы» современной словесно-сти — как пишущие, так и пробующие перо. Одной из таких незабываемых благоухающих магнолий стал Дионисий, по кличке (или по нику, это как вам угодно) — Док. Ник писался большими буквами, а именно — ДОК. Ма-ша не знала о происхождении этого ника, но, скорее всего, раскрыть тайну «золотого ключика» было не так уж и сложно. В природе существовало все-го несколько вариантов, и они таковы: Док — это начальные буквы слова «доктор», обычно так называют людей-врачей или людей с кандидатской или докторской диссертацией за плечами, профессоров и академиков. Вы не смотрели фильм «Назад в будущее» по сценарию Роберта Земекиса и Боба Гейла? «Док, это гениально!» — кричал Марти. Ещё Док — это компь-ютерная программа. А ещё Док — сокращённый вариант от «дока». А кто такой «дока», вы, конечно же, знаете — это мастер, мастак, знаток, искус-ник, делец, додель, мастер своего дела, иногда колдун. Хотя Маше больше всего кажется, что «дока» — это просто хвастливый всезнайка. По Машино-му убеждению, всезнайки должны быть скромными...
Однажды Маша сказала Арли (это был его второй ник), так, ради сме-ха, что пишет роман. На самом деле, роман писала я — её подруга. Маша сказала, вернее, заявила эпистолярно на «Осколках»: «Арчи, сильно не нервничай, твой образ собирательный, и, как я тебе уже говорила, по сю-жету мы с тобой должны будем когда-нибудь случайно встретиться. Воз-можно, на одной из твоих выставок в Париже». Арчи, он же Арли, он же Ар-лекино, он же Дока, он же Дионисий, был настоящим художником, писал картины в стиле сюрреализма. Одно время, по молодости, сотрудничал с журналом «Комиксы», рисуя карикатуры.
318
— Лен, — звонила мне Маша, — зайди на «Осколки», там сообщение.
Я пошла на «Осколки» и прочла сообщение: «Позвони мне!»
Позвонила:
— Ну, что случилось? — покатывалась я от смеха. — Иди туда, иди сю-да…
— Ты читала, что он написал в мой адрес? Это ведь в мой адрес.
— Нет, Маша, мне некогда читать, я жарю котлеты. Жди в полночь. Когда все спать улягутся, чтоб их…
В полночь пошла на страницу, прочла Машкин пост: «Минувшей зимой покончил жизнь самоубийством восемнадцатилетний Сергей Резниченко. Прославился парень на телевизионной игре «Самый умный». Ему прочили великое будущее, потому что он в совершенстве владел тремя языками, с раннего детства писал стихи и прозу, решал сложнейшие математические уравнения, разбирался в химии, биологии, физике. В пятнадцать лет Резни-ченко поступил в институт. У него все получалось. А во взрослую жизнь он не вписался. Его не поняли... Сергей выпрыгнул из окна институтского об-щежития зимней ночью. На столе оставил записку: «Я Бог»... Арли, я не претендую на самого умного. На самого умного всегда найдётся ещё более умный, а на самого сильного — ещё более сильный. Я просто делаю то, что считаю нужным. Ты же пульсируешь главной мыслью «я — Бог». Но пойми, эта формулировка подходит лишь в том случае, когда один во Вселенной. Ты забываешь, что находишься в обществе, среди людей...»
Кто сказал, что нужны только друзья? Кто сказал, что нужны только положительные эмоции, позитивизм и оптимизм? Человек в данном случае перестаёт развиваться. Он гибнет. Всё самое великое и гениальное созда-валось в невыносимых условиях.
Благодаря этому монстру Арчи Маша написала много стихов и песен, она стала читать книги, о существовании которых даже не знала. Она стала целеустремлённее и настойчивее. Она знала, чего она хочет и куда нужно обращаться, чтобы помогли в достижении её цели. Можно сказать, что ме-жду Арчи и Машей случился виртуальный роман. Она была влюблена. Она скучала, она страдала. Она говорила о нём, как будто давно-давно его зна-ла. И любила.
В их незыблемые отношения и вакуумную сферу вмешался ещё один виртуальный тип — Сергей Лапкин. Такая вот смешная фамилия удивитель-ного ядерного физика из Москвы, приехавшего то ли перенимать, то ли пе-редавать свой незаурядный опыт.
Благодаря виртуальным «посиделкам», вдохновлённая то дружеским шаржем, то ядовитой критикой ярого врага, Маша сочинила много-много замечательных стихов. Вот некоторые из них:
319
* * *
ОксанеБерлин, экспромт
Выросли девицы,
что-то там едят,
на послушных лицах
ангелы сидят...
По хозяйству вроде:
так и сяк сойдёт...
Как наколобродят,
так не лезет в рот...
Но всегда стараются
угодить маман,
иногда съедобна
пицца и лагман...
Иногда и Паша,
глядь, кусочек в рот...
Вот какие дети!
Вот какой приплод!
2010 год
* Паша — муж Оксаны.
БАЛЛАДА О РЫЦАРЕ
Мой рыцарь! Опять заплутал ты в Берлине...
И где тебя носит? И как тебя клинит?
Быть может, завис у какой недотроги?
Давай, признавайся, пока я добра —
Кого звезданул неудачно по шее?
На ком примостился в глубокой траншее?
А, может, промазал, ругаешься скверно?
Доводит порой человека игра…
Мой рыцарь! Твой образ храню я у сердца,
Тебе не удастся, дружок, отвертеться!
И вскорости (не легковесное скерцо!)
Тебя (сто пудов!) оглушит Мендельсон!
Соперницы! Расхохочусь я в лицо вам —
Посажен на цепь, приручён, окольцован,
Из рыцаря став тюфяком образцовым!
320
Такой happy end… Кто-то тут удивлён?
2010 год
МОНОЛОГ ПРАВДОЛЮБЦА
Это только моё ощущение.
Никому ничего не навязываю.
Я люблю простоту в общении.
А намёков тончайшими вязями,
Недосказанности туманами
Заполнять в разговоре вакуум,
Добавляя непонимания,
Не люблю. Мне не быть оракулом,
Не вещать сакральные истины,
Не пророчить, не «нострадамничать»…
Выбор тут для меня единственный —
Не манерничать, не жеманничать,
По-простому так, по-хорошему,
Правду-матку в глаза и с песнями
Хоть знакомому, хоть прохожему…
А без правды не интересно мне!
Так что, скоро и ваша очередь —
Всё, что думаю, вам поведаю!
Зубы вставлю, ребро и прочее
Залечу — сразу к вам! С беседою.
2010, август
На «Осколках» жизнь кипела. Постоянно шли какие-то разборки и вы-яснения отношений. Вспыхивали дискуссии на разные темы: политические, литературные, медицинские. Можно было реально злиться, психовать, ра-доваться, грустить, ненавидеть, ревновать. Все виртуальные герои — как живые люди.
На сайте часто писали стихи, посвящения посвящённым и мечтателям. Мечталось… ох, как мечталось!
Однажды зашла на «Осколки» — Маша и Дионис Батт во всей красе. Маша в эйфории, кривляется, издеваясь над предыдущими постами Диони-са-Арлекино:
«Я умираю. В нищете и безвестности. Но... остаются мои кое-какие стихи и песни... и лет этак через тысячу вдруг какой-то любопытный перво-
321
-
проходец натыкается на мой случайный стих и кричит: э-э-эврика! Это чтото! Тут поднимается ажиотаж, все бегают, кричат, начинают исследовать мою биографию, собирают по стране и по интернету фотки во всех позах (на вешалке, под вешалкой, с дурацким зонтиком) и... СЛУЧАЙНО!!! (Ух ты!) обнаруживают, что ВСЮ свою (мою) сознательную жизнь непризнанная по-этесса и писательница Мари Жамбон имела некую странную необъяснимую многолетнюю и пожизненную СВЯЗЬ с неким Арлекино из Берлина. Он-то каким-то тайным образом и «продержался» у королевы в «особо прибли-женных к сердцу, но не к телу»... и все охают и ахают, и не могут разгадать загадку — почему? Именно Арлекино... и пожизненно приближенный... да ещё к сердцу...
Естественно, всем становится интересно — а почему только к сердцу? Почему доступ к телу был прочно замурован кирпичной кладкой? Ну, на данный момент, это вопрос чисто риторический... Об этом история умол-чит... архивы улягутся... и все успокоятся... А мы с Арлекино ЗНАЕМ, что, ЕСТЕСТВЕННО, один из нас «хочет», а другой «соглашается». То есть я хо-чу, а Арлекино по-королевски СОГЛАШАЕТСЯ со мной вступать в переписку. Я ему очень благодарна. Короче, Арлекино, ты мой МУЗ. Спасибо, что ты есть!»
Тим откомментировал Машу, он журналист из Москвы: «Вдогон — Arly, безусловно, человек рисковый и порой неосторожный, и если бы было вре-мя и желание — порассказал бы о своих путешествиях, шрамах и ушибах, но ведь скромняга! так, к слову разве что иногда приоткрывается... Мари, а между тем его странствия и поездки тебе дали бы такой вздох — остано-вись, мгновенье! одни его канадские, вроде бы благополучные приключе-ния чего стоят — попроси, тебе на сто поэз хватит! одна история, как его на дочке вождя не отходя от вигвама женить хотели — поучительна и экст-равагантна, вагантам на рифму...»
Вмешался Дионисий-Арлекино: «У меня, Жамбончик, есть другой ва-риант развития событий. Зачем ждать тысячу лет? Где будем мы? Что ста-нет с нашей планетой, если учесть те гадости, которые постоянно устраива-ют ей Homo sapiens'ы.
Перенесёмся мысленно вперёд лет на тридцать пять - сорок. Срок не-большой, для тебя вполне приемлемый. Ты, бедная-бедная-бедная (во всех отношениях), вдруг получаешь сообщение о наследстве: некий господин N оставил тебе кое-что. Ты в приятном недоумении: Кто? Что? Почему? И тут же соображаешь: бывшийпоклонник, не иначе. После необходимых фор-мальностей тебе передают бо-о-ольшую коробку, очень тяжёлую. Ты с тру-дом дотаскиваешь её до дому, нетерпеливо открываешь. И что ты видишь? Кучу альбомов с рисунками. И только тут тебя осеняет — Arlecchino! И в ка-ждом альбоме — только ты. Иногда вы вместе. Чудные рисунки. Но есть од-
322
но НО: это комиксы, где с истинным мастерством переплелись литература, которой баловался твой виртуальный друг, и изобразительное искусство — он-таки добился своего и стал знаменитостью, картины его стоят дорого, не каждый купит... а у тебя полнаякоробкаЕГОрисунков, это же целое со-стояние! Ты смотришь один альбом: это пресловутая фотосессия с зонтом и вешалкой, с леопардовой сумкой и зебровой подушкой... Словом, весь про-цесс: от выбора одежды, наведения марафета, установки зонта и фотоап-парата... до самих фоток. Ты растрогана до слёз.
А вот другой альбом — это поединок гладиаторов. Зрительные места заняты ВСЕ! Народ волнуется, ждёт. И вот, под звуки трубы на арену выхо-дишь ты в роли ретиария, естественно, с сетью и трезубцем. Жуткое ору-жие, между прочим! Ловко накинув сеть на противника, пригвоздить его трезубцем — и пусть сдыхает! А вот и противник — худой, длинный, ры-жий; в руках короткий меч и маленький щит. И всё!
Поединок начинается, противники кружат, приглядываются друг к другу — и пошл;... Но что такое? Гладиатор с мечом начинает спринтер-ский забег! Только пятки сверкают... Ретиарий растерян. В беге на длинные дистанции он слабак...
Потом, Жамбончик, рассмотришь альбомы, в своё время. Завещание у меня составлено (так, на всякий случай!), и большая коробка с комиксами непременно будет передана Анне Аленко, она же Мария Шнар, она же Ма-ри Жамбон, в обиходе Маша Жопа. Ну, как?»
Машка тут же позвонила мне и заговорщески зашептала:
— Лен, он меня жопой назвал! Глянь в рассказы, я сегодня закинула. Оценишь?
Кладёт трубку. Я пошла в рассказы, прочла:
СЕРДЦЕ ПОКЛОННИКА
ЧАСТЬПЕРВАЯи, возможно, последняя...
Вы — не о том, я — не о том —
Ну что же, можно и потом —
Вы так боитесь быть шутом,
Сказав «Прости».
Лет через двадцать — двадцать пять,
Когда я стану увядать,
Я захочу вас повидать,
Где вас найти?
ЕкатеринаГорбовская
323
Я сижу у окна: когда-то молодое лицо изрезано молниеносными мор-щинами, которые простираются от уголка глаз до мочек ушей. Под глазами тёмные впадины, нос сморщен и крючковато загнут, седая дулька из вью-щихся волос небрежно, а можно даже сказать, брезгливо, затянута в неуве-ренный узел. Того и гляди, распадётся. Глаза бесцветны и неподвижны. Они смотрят вдаль, и такое впечатление (если верить Толстому, когда он изрёк, что глаза — зеркало души), что души в глазах нет. Руки аккуратно сложены на стол, который покрыт чистой льняной скатертью. Руки, не де-лавшие ничего серьёзного, и не державшие ничего тяжёлого, кроме ложки, несмотря на тёмную кожу, легко демонстрируют яркие голубые жилки, вы-рисовывающие барельефный узор по всей поверхности.
Мне наплевать, во что я одета: на мне жёлтое кимоно с дракончиком «Dino Saur», подвязанное чёрным жёстким поясом, и плюшевые тапки с ог-ромными бубонами из двух балдёжных мордашек: на левой ноге — Микки Маус, на правой — Микки Рурк.
Наконец-то приходит долгожданный почтальон и приносит не менее долгожданную почту. «Ктё тям-м-м?» — спрашиваю я голосом галчонка из мультяшки «Каникулы в Простоквашино». Почтальон Свечкин, приехав на своём новеньком поезде, по дороге ко мне срезал две сосны и снёс три ели. Я предлагаю ему чай, тем временем занимаясь своим делом: собираю в ог-ромный холщёвый мешок 150 тысяч писем от старых поклонников (им так же, как и мне, около 80, не меньше), расписываюсь на почтовом бланке за одно заказное письмо «срочно оплатить ночь, проведённую в борделе», принимаю пару каталогов «Отто» и «Клингельн», и недоумённо смотрю на небольшую бандероль, которую почтальон не решается мне вручать. Он медлит. Он переминается с ноги на ногу (вернее, со стула на стул), топчет-ся на одном месте (словесно) и, не допив даже чаю, говорит: «А это вам! На вашем огороде подобрал...»
Я, бедная-бедная-бедная (во всех отношениях) вдруг понимаю, от кого эта бандероль. Некий господин N. оставил мне неслыханное, а также неви-данное «наследство». И я, поскорее спровадив почтальона, которому страшно понравились во-о-о-о-о-он те конфетки, в приятном недоумении и с неотвеченными вопросами: Кто? Что? Почему? — сообразив, что жизнь моя теперь уж точно изменится на сто восемьдесят градусов, скоренько вскрываю «МЕЧТУ»!
Господин N. в моей далёкой туманной юности был человеком стран-ным, скупым и скрытным, и поэтому ожидать от него каких-то там больших капиталов, счетов или дорогостоящих подарков в виде фресок, позолочен-ных ложек или бриллиантовых колье, в принципе, не предоставлялось воз-можности. Я открыла коробку и сказала: «Фи!»
324
Передо мной лежал бумажный пакет, на котором крупными буквами была выведена фраза: «МОЁ СЕРДЦЕ». Я пошла на кухню, съела утку (ко-гда нервничаю, я много ем), закусила мантами, запила всё это горячим ви-ном вприкуску с пирожками без начинки. Нехотя вернулась к коробке, разо-рвала целлофан и вытащила... СЕРДЦЕ.
Оно было старо, как моя жизнь: сморщенное, с неприятным запахом, с неэластичным покрытием. Его цвет был не пурпурно-алым, не ярко-крас-ным и даже не бордовым — серое, грустное сердце лежало на моей старче-ской ладони. И мне подумалось: «Как глупы некоторые мужчины. Как муд-ры некоторые женщины. Зачем ждать, когда старость заберёт всё: моло-дость, красоту, физическую силу, мужскую потенцию?.. Почему не исполь-зовать возможность? Шанс? Случай? Миг? Как говорят китайцы: «Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал». Зачем мы живём, если то, о чём мы мечтаем, не сбывается? И когда мы близки к осуществлению мечты, почему мы всегда делаем два шага назад и только один — вперёд?
...когда мы умрём — кому будет хуже? Кому мы будем нужны — в ста-рости, после смерти? Зачем мы вообще были нужны? И зачем жили?»
Так я думала, накручивая на ус свои умозаключения, и, простояв ми-нут пять, стала ощущать что-то неудобное. Что за странность щекочет мою ладонь? Это потайная дверца, которая немножко выпирает из СЕРДЦА и да-вит на руку. Я открыла холодильник и поискала заветный ключик! Нашла в морозильнике...
Дверка никогда не смазывалась маслом. Она скрипела, как сто тысяч чертей, но когда я открыла её, на пол вывалилась плёнка. Странное дело (мне вспомнился Джеймс Бонд и Анжелина Джоли), я подошла к окну, опус-тила жалюзи и выключила свет.
...Как я и думала, моя жизнь изменилась на сто восемьдесят градусов. В семьдесят шесть лет я стала агентом ЦРУ... Своё первое шпионское зада-ние я опишу в следующем рассказе. Возможно...
* * *
Я посвятила Маше стихотворение своего любимого поэта и отправила его в «стихи». Написала: «Маше, моей любимой подруге детства посвяща-ется». Подписалась автором стиха, как будто бы это мой псевдоним — Ки-рилл Олюшкин. В интернете можно вытворять всё, что захочешь, даже под-писываться любым именем, хоть Владимиром Путиным. Всё сойдёт с рук.
* * *
Мне снилась ночь. И то, как я спала.
Во сне меня привычно окружали
325
Цветы, часы на краешке стола,
Закрытое окно, гардины, шали.
Чужие сны, стихи ни для кого —
И так по кругу, и душа просилась
Бежать. Но мне хотелось одного:
Все так же спать. И вдруг — окно открылось.
И музыка чуть слышно. И вот здесь
Во сне мне захотелось улыбнуться.
Мне снился ты — таким, какой ты есть.
Теперь я знаю, для кого проснуться.
Кирилл Олюшкин
СЕРГЕЙ ЛАПКИН
И это высказывание принадлежит Лапкину: «Лучше один раз родить, чем два года в армии». И это высказывание: «Когда я работал на заводе, мне дали тест, если бы я на него ответил честно, меня бы сократили…» Лапкин постоянно писал хохмы собственного сочинения. И дарил Маше ро-машки. Он писал: «Я знаю, что ты любишь розы. Ты об этом сказала. Но я дарю тебе ромашки. Потому что ты любишь всё-таки ромашки. Просто пока об этом ещё не знаешь».
— Ты не работаешь сегодня? — кинула Маша пост Лапкину.
Он ответил:
— Извини, Маншук, сегодня я не работал…
— Ты меня ещё любишь? — заигрывала Маша на глазах у Арли.
— Сегодня ещё люблю, — грустно отвечал Лапкин, и эта его грусть чувствовалась даже виртуально.
Маша давилась от смеха, сидя за компьютером, и быстро отвечала, из-деваясь:
— Ты-то полюбил. А мою любовь видно тот медведь в лесу обломал…
Я вспомнила, что это Анатолий Иванов, из книги «Тени исчезают в полдень». Чем бы дитя ни тешилось.
Однажды на сайте возникла тема о самоубийстве. Буквально на пус-том месте. Маша написала:
— Самоубийство — это шантаж. Шантаж очень эгоистичного человека, бессовестного или очень больного, одинокого… Шантажисты делают это, когда думают, что можно ещё что-то спасти, кого-то вернуть.
На «Осколках» часто спорили о Боге. Одни говорили: он есть, дру-гие — его нет. Не просто говорили. Приводили примеры, выписки из журна-
326
лов и газет, из энциклопедий и различных книг классиков. Машка пришла на сайт и выдала:
— Формула Вселенной неизвестна. Почему? Ответ. Подонок и преда-тель живёт до самой старости и ни в чём не нуждается. Вор в законе живёт, не работая ни дня даже в тюрьме. Убийца гуляет на свободе — и ему тоже хорошо. А честный человек погибает в расцвете сил. Доброе сердце пре-кращает биться намного раньше положенного срока, например, от инфарк-та, или если жертва во имя спасения другого. А милое невинное безгреш-ное дитя умирает от двустороннего воспаления лёгких. И вы мне говорите о Боге, который создал мир? Правильно? Мы сами виноваты в наших несча-стьях? Любовь — величина непостоянная и изменчивая. Для любви тоже нет формулы.
— Да, — поддержал Машу Лапкин, — хуже нет, когда мужчина стоит на коленях и молится Богу. И это видит любимая и любящая женщина. Мужчина расписывается в своей беспомощности, в покорности судьбе, в не-возможности противостоять, уберечь и защитить женщину. Это так.
Я тоже влезла в дискуссию, я написала:
— Мир делится на умных и дураков. Умные — это все бездельники, бандиты, воры в законе, артисты, музыканты, певцы, писатели. Дураки — рабочие и крестьяне. Они гробят своё здоровье тяжёлым физическим тру-дом. Получают копейки за свой титанический труд, а иной раз вообще де-лают что-то бесплатно, то есть даром.
Лапкин написал:
— Никому нельзя верить, даже тем, кого любишь. А тем, кто любит те-бя — особенно.
Машка всё не унималась. Она не понимала, что кто-то ещё верит в Бо-га. Она писала и писала:
— Вот Бог. Он что, издевается? У женщины каждый месяц идёт менст-руация. Зачем он это сделал? Он мог сделать так, чтобы размножение про-исходило, например, почкованием, или опылением, или, допустим, нажати-ем указательного пальца на кончик носа. Нажал и — беременный, всё рав-но кто — мужчина или женщина. Почему это женщина должна рожать, му-читься, страдать, а мужчина — нет? Почему она должна корчиться от болей (слабый пол!), а он — сильный пол — наблюдать и всего лишь сострадать? И почему менструация идёт от трёх до семи дней в месяц, почему не год? Почему не всю жизнь? Раз уж издеваться, то давайте на всю катушку!
Лапкин не удержался и подколол:
— Что б он захлебнулся в менструационной крови, этот Бог! Ишь, вы-думал. У самого-то нет менструации. Сам-то он не рожает.
Машке, конечно, было смешно от высказываний Лапкина, но она про-должала себя распылять:
327
— А возьмём ситуацию с замужеством: о, мудрый Бог! Как всё проду-мал! В основном, женщины выходят замуж, когда «залетают». Женщина по-падает в зависимое положение и боится: женится он или не женится? А ес-ли бы женщина не беременела? Она бы вообще не выходила замуж. Это я вам с полной ответственностью заявляю. И, кстати, зачем штамп в паспор-те? Кому он нужен? Мужчине штамп не нужен, ему и так хорошо. И если бы женщина, как мужчина, никогда не беременела, она бы захотела замуж (официально)? Нет! Вот в чём правда жизни! Ещё и позор придумали — это он же, Бог, сначала придумал сексуальное влечение, а потом «позор» от этого сексуального влечения, и позор от самого сексуального акта. Что за бред, а? А эта глупая фраза, которую нам постоянно твердят наши матуш-ки: «Женись! Женись! А то заболеешь — воды некому будет подать!» Какая беспросветная глупость? Во-первых, логика эгоиста. То есть пусть родные страдают, на то они и нужны, на случай твоей болезни. Во-вторых, логика без логики: где гарантия, что воду тебе будут подавать? Может быть, ты всю оставшуюся жизнь ухлопаешь на то, чтобы лечить свою умирающую жену? И сам будешь ей подавать воду. И в-третьих, если сильно заболеешь, в любом случае попадёшь в больницу, а там медперсонал, ему платят зар-плату за уход. А если не сильно заболеешь? До стакана воды и самому до-тянуться можно. И зачем тогда жениться? Из-за стакана воды? Из-за стака-на воды прощаться со своей свободой и вешать на себя кучу обязанностей семьянина. Да ещё толпу родственников жены, которые постоянно от тебя что-то хотят. Ни сна, ни покоя. Стакан воды!
Я вышла с сайта и села за роман. На меня «накатило». Виктория Тока-рева написала: «И слышит их взгляды на своей спине…» А разве спиной можно слышать? Меня бы за эту строчку раскритиковали. А Токареву нет. Ещё Токарева писала: «Оказывается, у человечества есть несколько жиз-ненных матриц: разделённая любовь, неразделённая любовь, любовный треугольник». В рассказе «Всё нормально, всё хорошо» Виктория написала: «Бочаров был молод и жена молода. За сыном ходила тихая бенгалка. Она никогда не делала ребёнку замечаний. Просто ходила и всё. И сын вырос спокойный, не дерганный. Потому что его не дёргали воспитанием, а про-сто любили».
Вот так. Вот где мудрость.
Однажды Маша, тогда она была ещё замужем за Андреем, написала на «Осколках»:
— Свекровь и свекор мне достались «замечательные». Свекор всегда молчит, а свекровка вмешивается в мою жизнь, и мне это «очень нравит-ся».
Тут вышел на сайт Арли и дополнил Машу:
328
— Ну, а кому может не понравиться, когда к вам в квартиру постоянно приходят без приглашения по два раза в день, переставляют цветы и на-стольные лампы, моют грязные чайники и наводят порядок в шкафах. Именно на свой лад, потому что в Машкиных шкафах и так порядок. Маш, я знаю. А если они не приходят, то обязательно звонят — утром и вечером. И спрашивают, что вы кушали, и что ты будешь готовить завтра на обед или на ужин. Ну кому это может не понравиться?
— Арли, ты — золото! Всё так и есть, — написала Маша.
Лапкин в этот день был какой-то пасмурный, он добавил:
— Семья — это неблагодарная работа. Ты будешь всё делать для се-мьи, а взамен что получишь? Возможно, только любовь (она не материаль-на, её на хлеб не намажешь и в карман не положишь), а возможно, даже любви не будет. Потому что сердцу не прикажешь: или любишь, или нет. Значит, иногда, с годами, отдавая всё, не получаешь ничего.
Я тоже вставила свои пять копеек в беседу:
— Как скучно жить в семье и каждый день видеть одни и те же лица, делать одни и те же обязанности по дому, ходить каждый день на одну и ту же работу, где всё всегда одно и то же. Как скучно жить в семье и знать, что лучшего — не будет. Другого — не будет. Никогда. Когда надоедает од-нообразие семейных отношений, говорят — быт заел. Или: лодка любви разбилась о берег быта.
— Вот именно, — сказала Ирка из Варшавы. — Вот именно.
ИРИНА ЯРОШ
Говорят так: «О покойниках плохо не говорят. Или хорошо, или никак. Собственно, а почему? Нормальных людей мы считаем сумасшедшими, а су-масшедших — нормальными. Достоевский не был сумасшедшим. Он просто говорил правду. Правду о своих и чужих пороках. Среди нормальных людей мало кто отважится сказать правду о самом себе, о своих тайных мыслях и желаниях. Во Франции считается, что если ты литератор, значит ты — амо-рален.
С Иркой из Варшавы Маша дружит уже лет десять. Раза два она езди-ла в Варшаву. Раз шесть Ира ездила в Германию, у её любимого мужчины была здесь фирма. Вскоре любимый погиб во время перелёта из Варшавы в Берлин, и Ирка осталась одна. Беременная. Замуж она вышла намного поз-же, за молодого высокого поляка. Когда мы втроём днями и ночами торча-ли на «Осколках», её роман с женатым немцем был в самом разгаре. Жена немца написала роман, где Ира стала главной отрицательной героиней. Ро-ман «Польский со сливками», автор Христиана Цвенгель, тираж — 5 тысяч
экземпляров, 260 страниц, издательство «Kern». Ира попросила найти этот роман в немецком книжном магазине, перевести главы о ней и переслать ей по электронной почте. Маша сделала иначе. Она перевела весь роман на русский и отослала его мне, чтобы я Иркин роман вставила в свой. Я по-думала-подумала и — одобрила идею. Идея была оригинальная. По опреде-лённым причинам, заранее посоветовавшись с Ириной Ярош, я оставила всё как есть. Имена, фамилии, название романа. И даже обложку книги по-просила скопировать и вставить в главу.
Polnisch mit Sahne
Roman nach einer wahren Begebenheit
ISBN 978-3-939478-287
Autor: Christiane Zwengel
Verlag und Herstellung: Verlag Kern, Bayreuth
Auflage, Februar 2011
Softcover, 260 Seiten/ Sprache Deutsch
Preis: 17,90 EUR
329
будем всё в одну кучу валить? Да
. Пиши. Я тебе ве-
рю! —
истианы Цвенгель
«Пол
— Понимаешь, Маш, то, что ты мне рассказала, нельзя давать в пол-ном объёме. Роман в романе — звучит, конечно, оригинально, но давай не , Ирине Ярош, думаю, обязательно нужно защитить свою честь. Хотя бы так. Поэто-му я коротко опишу суть. — Пиши, дорогая
сказала Маша. Итак: роман Хр
ьский со сливками» никакого фурора в немецкой литературе не произвёл. По-тому что он — никакой. Роман этот. И пи-сательница Фрау Цвенгель — никакая. Проба пера. Обида и злость еюдвигала. А роман — средство мести. Ну, описана банальная ситуация в треугольнике: муж, жена, любовница. Старо, как мир. Пре-поднесён сюжет очень примитивно. Что-то вроде дневниковых записей: четверг, пять вечера, суббота, семь утра и так да-лее. О литературных средствах языка, как то: аллегория, антитеза, гипербола, ирония, метафора, олицетворение, эпитеты — я вообще молчу. Их нет. Такое чувство, что писал сочинение на заданную тему ученик шестого класса. Содержание: вступительное слово «Кто я всё-таки такая?» Не оригинально. Четырнадцать глав под названия-
330
ы есть профессия? Она когда-нибудь где-
нибу
ш разрешила вставить перевод ро-
мана
вы «Прошлое», со сто два-
дцат
я разделились. Она встала на сторону
подр
третилась со своей семьёй и радовалась
пред
реплика Бартэка, он знает ещё кого-то, кто этим летом тоже
стане
тэк закивал и дакнул. Я подумала, что ослышалась. «Бартэк, отцом
буде
одну ночь
в вы
! Любовь? Нет, без любви! — говорю сама себе.
к ни стран-
но — у меня! Но вопрос был не по адресу. Всё-таки мы долгое время были
не вместе. Этого и следовало ожидать.
ми: отъезд, прыжок в неизвестность, Михелла здесь, затем пришла Жанна, рабья голова, на самом верху, возвращение, прошлое, плохое всегда ря-дом, привет из ада, конца не видно, тоска по родине, рождение моей треть-ей жизни и стакан всегда полон наполовину. Заключение в виде эпилога называется тоже не оригинально: «Чтобы я ещё хотела сказать?» Интересно, у этой женщин
дь училась? Какой-то колхоз. Меня удивляет, а как этот роман взяли в печать? Кто взял? Какое издательство? Роман переводила Маша, Ира Яро
в мой роман о Машке. Как говорится: два в одном. Интересно, изда-тель согласится на такой авантюрный расклад? Об Ирине Ярош автор начала писать с гла
ой страницы. Всего страниц — 260. То есть, почти половина романа — о Машкиной виртуальной подруге. Конечно, у нас с Машей мнени
уги, я же — на сторону жены (автора романа). Я сама жена, и мне бы-ло бы тоже нелегко наблюдать, как мой муж «путается» с какой-то там, пусть даже и «очень хорошей» молодой девушкой. Из романа, страница 124:
«…Итак, по порядку. Я вс
стоящему празднику. Всё было как всегда, но немного иначе. Что было иначе? Бартэк посмотрел на меня грустным продолжительным взглядом. Два друга наших, Фабиан — недавно нашёл новую женщину и женился, и Тим — должен был стать отцом летом этого года. Ура! Общие подруги на-шлись! И вдруг
т отцом. Кто же это? Знаем мы его? Ну, скажи же! Мой муж не отреа-гировал и промолчал. До обеда я потащила его на кухню, я была любопыт-на и должна была знать. «Кто? Пожалуйста, скажи, кто будет отцом? Ты?», — я повернула его голову, потому что последний вопрос был задан в шутку. Бар
шь ты? Этого не может быть! И с кем же это ты? Я знаю её?» Ответ: «Русская, которая жила в Польше. Она приходила на
ходные дни. Я тупо раздевался, когда был пьян. Мне было грустно, и я нуждался в утешении... Я этого ребёнка не хотел, но она не сделала аборт». Вот дерьмо
«Что же мне сейчас делать?» — возник у меня вопрос. Ка
331
. Она это сделала за моей спиной.
Она
эк, ты хочешь этого ребёнка?
нашим детям? Когда-ни-
будь
ь. Я пью и пью, пью.
ренняя смена, я напилась. Я позвонила на работу и сказала, что
боль больно. Я ничего
не по
ых, когда я Бартэка покинула, эта де-
вочк у неё была овуляция, она не стала
пред
Понятие «кондоминиум» получи-
ло бо
ётливая, просто сука. Я никогда не смогу понять,
как ж
ёт с её стороны. Он ду-
— Ребёнок точно есть? Ты уверен? — спрашиваю я. — Как это могло случиться? — Да, это может быть мой ребёнок
работает в фирме, где я проводил много времени по работе. — Барт
— Нет, но я несу ответственность за него. Боже мой, как мужчины глупы!
Я уже не могла ясно думать. «Что ты скажешь
...»
Я больше не могу об этом думат
Примерно с 23:00 и до следующего дня, когда у меня должна была на-чаться ут
на. Я была одна, я напилась, я плакала, это было так
нимаю. Боль бесконечна. Это была неправда — это был сон». Вот такой стиль письма у нашей писательницы. Она напилась. Она пьёт и пьёт, и пьёт. И продолжает: «Ужасное время началось!
Я подсчитала, как я умела и как знала, но с беременностью было что-то не то! Это совпадение. На выходн
а всё заранее продумала. Когда
охраняться и забеременела. Это можно спланировать. С чьим-то мужем спать — это ладно, но без предохранительных средств? Хорошо, пусть так, но... Она хорошо всё просчитала: Бартэк привлекательный мужчина непол-ных сорока лет, поляк, со швейцарским паспортом, самостоятельный пред-приниматель, с собственным домом в Германии, машиной, бывшая жена с кондоминиумом, дочь с личной лошадью. (от ред. Кондоминиум (лат. con — вместе и dominium — владение) — совместное владение, обладание единым объектом, чаще всего домом, но также и другим недвижимым имуществом.
льшое распространение в ряде государств, в частности в США). Но извините… Она рассуждала правильно: этот мужчина имеет день-ги! Так что нужно действовать! Девочка, ей за двадцать, блондинка, при-влекательная, из России.
Бартэк, как ей казалось, сошёл к ней, как знак с неба: богатый мужчи-на с Запада. Кто не попробует такого мужчину поймать на удочку? Любовь? Нет, она холодная и расч
енщины только из-за денег делают детей. И именно это показали сле-дующие два года, до смерти Бартэка, к сожалению. Мы постоянно об этом говорили с Бартэком. Почему девочка двадцати шести лет, не предохраняясь, спала с мужчиной, и ему ничего не говорила. Он не хотел признавать, что это был холодный расч
332
мал,
белом
свете
вновь, и забивает своим
плач друг к другу потянулись, на время, но ей удаёт-
ся оп
. И постоянно ноет. А я просто иди-
отка, озже её счета, которые уходили с моих и Бартэка
кред
Мы должны подождать, пока это
найд вот пришёл результат. Доктор Шрайбер позво-
нил м
ился: Анна-Мария, как подходит! Жанна
тоже именем Мария. И снова неприятности дома. Я и
дети ем Бартэка сделать тест на отцовство. Это подоз-
рите
что все люди так же хороши, как он сам. Это было для него непонят-но. Он ведь верил ей и думал, что она его действительно любит. Но он её не любил! Он был просто идиотом и считал, что несёт ответ-ственность за неё. Он хотел бедную, бедную девочку из России не оставить в беде. У неё никого не было, она была одна-одинёшенька на всём
, одна в этом злом, злом мире. Чёрт возьми, а как же мы? Михелла и Жанна? И я сама? Мы все должны были страдать». Из романа, стр. 127: «Я вновь возле него. Несмотря ни на что, хочу попробовать ещё раз — вместе мы сможем. Но эта девочка плачет вновь и
ем ему уши. Мы вновь
ять его отобрать. Как? Я не знаю. И она получает от него деньги, каж-дый месяц и ещё два года после». Из романа, стр. 129: «... Тупая блондинчатая корова не имеет понятия обо всех этих несча-стьях. Всегда только с протянутой рукой
я тоже оплачивала п
итных карточек. Боже мой, я бы сделала всё возможное, чтобы помочь Бартэку в его несчастье, но он не хотел». Из романа, стр. 134: «... но что? Его сообщение было как удар в сто тысяч вольт: гепатит С. Шок! Нет, этого не может быть! Откуда?
ут. Я была в трансе. Но
не на работу: Это гепатит С в последней стадии. Я не могу в это пове-рить. Откуда? Почему? Когда Бартэк был этой болезнью инфицирован? А я? Я тоже инфицирована? Нет, со мной всё в порядке (как медицинская сестра я должна каждый год сдавать кровь на пробу). Вдруг я вспомнила, и у меня встало перед глазами: двадцать пятьлет назад Бартэк был в Польше, из-за язвы желудка. Его оперировали и делали переливание крови. Да, это оно!»
Из романа, стр. 138: «Что было дальше? Ребёнок на свет всё-таки род
была названа вторым
вновь и вновь умоля
льно, что Бартэк отец, со своей болезнью. Но он отказался от теста, потому что всецело доверял своей блондинке-нахалке. С помощью моих ис-следований мы снова выяснили, что в прошлом году у него вновь были кон-такты с «русской мафией», которой он «отстегнул» 2500 дойч-марок». Из романа, стр.159:
333
я он
пись оё отцовство. Но какая-то деталь его беспокоит.
Напр
дойч-марок от него также уплы-
ла.
Из романа, стр. 161:
ё любил, с
друг Польши эта «Уши» с ребёнком. Он обещал моей
подр
х чувств и эмоций я, как полная идиотка, попробовала
связа нкой «Уши», чтобы проинформировать о смерти
Барт а, что это
моя
едет, но «Уши» тоже приедет, и хочет у его гро-
ба од ничего. Что, простите? Я не ослышалась? Я опять
не в и» и моя
свек
ли чу
«... Мы вновь и вновь возвращаемся к «любимой» его теме: ребёнок. В какой-то момент я вижу в его глазах сомнение, что это его ребёнок. Хот
менно подтвердил св
имер, день рождения его ребёнка, в котором он не участвовал. Плани-ровалось на начало августа. Ребёнок же родился в начале июня. Ну да, су-ществуют так называемые преждевременные роды, семимесячные дети. Но этот ребёнок выглядел очень здоровым (я видела по фотографии, которую мне показал Бартэк), и по ребёнку не скажешь, что он семимесячный. Уже позже я поняла, что всё это было враньё. В заключении хочу сказать, что эти вопросы по поводу теста на отцов-ство больше не возникали, хотя Бартэк никак не мог понять, в чём дело и как «Уши» могла его обмануть. Сумма 2500
Однажды в разговоре Бартэк взял с меня обещание, что если с этим ребёнком что-то случится, чтобы я помогла ему. Я пообещала!»
«... В течение этого времени я молила Бога — только не развод! Толь-ко не развод! Бартэк колебался. С одной стороны, он меня ещ
ой стороны — была из
уге, что никогда не привезёт эту женщину в Германию и что он не лю-бит её, а из-за ребёнка чувствует ответственность. Вновь и вновь он повто-рял это мне и моим детям. Дети не смогут ему этого простить, если он при-знает ребёнка». Из романа, стр. 170: «Бартэк был мёртв! Я была опустошенна! Моя голова пуста! ...из-за свои
ться с русской блонди
эка. Почему я это сделала — не знаю! Наверное, я подумал
обязанность. Как можно быть такой дурой? Но, слава Богу, до этой ко-ровы я не дозвонилась». Из романа, стр. 175: «В этом телефонном разговоре я получила удар ниже пояса. Да, мама Бартэка при
на постоять. Больше
то кино попала и мне никто ничего не объяснил? Русская «Уш
ровь — вдвоём у гроба? А что с моими детьми? Разве они не Бартэка? Я не могла в это поверить — что я слышу? Хорошо, что русская «Уши» хочет приехать тоже. Так мне сказали. Этот удар я не вынесла — лежу на полу. И тоже у гроба! Да... есть ли у этой женщины нормы приличия? Есть
вство такта? Уважение ко мне? К Бартэку? К моим детям?» Из романа, стр. 176:
334
ери...
о в глазах своей свекрови? Ладно мне, но моим
детя
ше,
чем
ли! И медлен-
но п
никогда не любила, что я преврати-
ла ег меня лишь ненавидел. А также, что я не могу ей
запр
Барт
ли из полиции и спросили: «Вы думаете, что
там м
кровь и русскую «Уши», которая быстрыми шагами
напр в чёрном, глаза спрятаны за чёрными очками. Я
поду
маю, что Фабиан уже проинформировал секьюрити, что полька без про-
«...Да ...у гроба стоят: я и «Уши»... его новая жена... Но мы же не бы-ли ещё разведены! Или я опять что-то пропустила?.. Мать его доч
Разве я заслужила эт
м каково будет? Они это заслужили? Я стараюсь ещё раз всё объяс-нить. Но «новый» ребёнок моего Бартэка интересует мою свекровь боль
так называемый мешок риса. Она настаивает на своём и хочет прие-хать с «Уши». Она говорит, что разговор окончен. Точка. Все мои знакомые и родственники были в ужасе. «Уши» в первом ряду у гроба? Моя свекровь не хочет откликнуться на мою просьбу и оставить «Уши» в Польше. Что я должна была делать? Я должна пережить последствия (но какие?). Я подумала, что меня лягнула лошадь! Меня раздави
одкатывает страх. Я звоню в полицию и прошу совета и помощи. Они тоже не хотят мне помочь, они говорят, что вмешаются только тогда, когда что-то случится действительно. Они меня успокаивают и говорят, что ниче-го не случится. Спасибо за разговор!» Из романа, стр. 179: «...Я вернулась домой, звонит мой мобильный. Русская «Уши». Что же ты хочешь? Она говорит, что я Бартэка
о жизнь в ад, что он
ещать приехать на погребение, потому что она его жена, а я с ним раз-ведена. Ха, я опять что-то пропустила? Или окончательно сошла с ума? Она, видите ли, мать его дочери, и имеет все права, а я ничего не имею. «Я приведу с собой сильных мужчин и посмотрим, что будет», — говорит она. Я подумала, что плохо слышу. Когда я обрела дар речи, я сказала, что мы с Бартэком ещё женаты, а она должна сделать тест на отцовство. На что с ней случилась истерика, и она сказала, что я врунья, что это точно дочь
эка. Я попросила проявить уважение ко мне, Бартэку и моим детям. Я бы не хотела, чтоб дети видели её у гроба. Она же ответила: «А вы увере-ны, что эти дети от Бартэка?» Дорогие люди, этот телефонный разговор не описать словами. Я его никогда не забуду. Мне пришлось нанять охрану из частной фирмы. Мы боялись. Нам позвони
ожет быть бомба?» — «Нет, — сказала я. — Просто я хочу быть спо-койна у гроба мужа»».
Из романа, стр. 182: «Я посмотрела налево, справа стоял Херберт. Там я увидела польскую семью, включая мою све
авилась к нам. Дама
мала, что плохо вижу. Голливуд вас приветствует! Херберт даёт знак несущим гроб, сам быстро движется к гробу, а я ду-
335
» назад и тащит
её, х
упали
на М
находиться, ты долж-
на ст
я была оскорблена братом Бар-
тэка убийцей» и «сукой». Хочу заметить, дорогие чи-
тател
польскими выражениями. Я хорошо понимаю польский, и если пере-
вести азала: «Ты плаксивая старая ведьма, чтоб ты го-
рела
бно и хорошо, а потом случилось сле-
дующ ишло смс. Ничего особенного, любые дру-
зья м Желаю тебе всего хорошего в день рождения.
Твой ывался так: «Тэдди». Вы можете себе
пред
осели в Польше. Почему он там работал? Почему бросил семью, детей в
блем и без вооружённого сопротивления проникла на кладбище. Потом всё идёт быстро. Гроб погружают, а охрана отодвигает «Уши
отя она кричит и возмущается. Весь польский клан, семья и коллеги по работе, а именно, Карл и Рут — наши любимые соседи! — начинают обзы-ваться. Стали звонить в полицию. Это не анекдот! Это точно было! Гроб не погрузили, остановились на полпути, Бартэк остался в гробу, а моя семья и мои друзья встали на мою сторону. Что дальше было, я точно не помню. Блокировка сознания: шок, горе, боль, гнев. Моя свекровь, Рут, Тамара и ещё пара польских женщин
ихеллу, мою дочь, и закричали: «Ты своего отца никогда не любила, ты только его деньги любила, ты не заслужила здесь
ыдится, ты виновата в его смерти!»». Из романа, стр. 183: «Далее идёт кинолента, заслуживающая приза Оскара в номинации «Самый лучший фильм года». «Уши» и моя свекровь одновременно броси-лись на открытую могилу, плача и рыдая. А
Куба, он назвал меня «
и, что гроб был ещё открыт. Почему это случилось? Что мы сделали? Что сделала моя Михелла? Моя семья взяла меня за руки и повела прочь. Наши друзья, Тим, Фабиан, Анди, Мартина и Томми с подругой, Ронни, Тэд и Карстен, и другие коллеги Бартэка по работе покинули кладбище в шо-ке». Из романа, стр. 185: «…Русской «Уши» заградили проход к гробу. Я хотела постоять с Жан-ной одна у гроба. Но ко мне подошла моя свекровь и накинулась, как фу-рия, с
на немецкий, она ск
в аду!» Я была сломлена. У меня не было сил и нервов. Самый ужас-ный день в моей жизни закончился. Но до конца было далеко!» Из романа, стр. 190: «Жанне исполнялось 17 лет... ... Мы сидели вместе очень удо
ее: на мобильный Жанны пр
огут такое написать: «
Тэдди». Только Бартэк подпис
ставить, как отреагировал ребёнок? Мы сидели дольше, чем в «немой сцене». А девочку не могли долго успокоить». Из романа, стр. 191: «Я ходила к своему адвокату. Разговор был о долгах Бартэка, которые
336
городского адвоката, кото-
рого ть за ногу. Но польский клан не так прост. В лю-
бое в
адбище, чтобы там найти покой. Я бы хотела жить в таком
месте не трогал. Я не могла предугадать, что начнётся
новы
крупный заголовок в местной га-
зете:
ождать?»
прошлом. Она призывала детей немедленно ей от-
вети бще нашла этот элек-
трон зашла на портал, где были фотографии моих де-
тей Ж
и не русская ненавистница!
на небольшую группу людей, которые так услож-
нили
в покое.
Чере
ю боль. Для нас троих это
Германии? Мы перешли на тему «Русская Уши», и мне всё вспомнилось. И вновь недоверие в полиции, подозрительность
я и сейчас хочу укуси
ремя они могут оказаться у двери и оказать на меня давление: выдать тело Бартэка». Из романа, стр. 207: «... это была середина февраля, и я уже была достаточна «холодна» от слова «эксгумация»... Так и случилось. Для нас троих это было странное чувство, мы не хотели больше от-правляться на кл
, чтобы меня никто
й мятеж польского клана. Едва они обнаружили пустой гроб, мы полу-чили террор нового масштаба. В этот раз
«Легко украденный». Мой телефон звонит без перерыва. Клан не мо-жет понять, почему община это позволила, ведь только я, как вдова, имею право распоряжаться мёртвым Бартэком. Да ну! Кульминационным пунктом был звонок из полиции однажды ве-чером. Моя свекровь подала заявление на меня в полицию. А именно: кра-жа тела. На следующий день я должна была появиться в участке с объясне-ниями. Это не анекдот! Мне сейчас умирать или немного под
Из романа, стр. 248: «... Жанна и Михелла получили Е-мэйл от нашей общей подруги, рус-ской «Уши». Она почти угрожала нашему маленькому миру. После стольких лет я думала, что всё в
ть. Вероятно, она не такая, как все. Где она воо
ный адрес? Я тут же
анны и Михеллы, и стёрла их. Но шок остался, а с ним страх, что этот ужас будет продолжаться и дальше». Из романа, стр. 251: «Что бы я хотела ещё сказать. В самом начале, конечно, я бы хотела внести ясность для всех польских граждан. Пожалуйста, прошу, от избытка чувств и гордости за свою нацию, не атакуйте мою книгу. Я не хочу обидеть польскую нацию. Всё же я не польская
Мой гнев направлен
мою жизнь. Я знаю, что все люди разные! В любой нации есть «чёрная овца», и в Германии тоже...» Из романа, стр. 252: «К сожалению, польская семья никак не может оставить нас
з моих старых знакомых моя свекровь пробовала наладить контакт с моими дочерьми. И вновь мы получили головну
337
нево чь не может
прос у гроба отца...»
кает второй вопрос: выслушав
одну ну? Ири-
ну Ярош этим романом вообще лишили право голоса. Ей не дотянуться. Ей
даже
у с золотой ме-
даль ого
мене
фессиональное родство. Единство взглядов и интересов, когда пара летает
зможно, так просто забыть всё, что с нами сделали. Моя до
тить то, что случилось
28-29.06.2011, дословный выборочный перевод Марии Шнар Нет, пожалуй, неслучайно я вставила Машин перевод немецкого рома-на «Польский со сливками» в «Формулу Вселенной». Возникает вопрос, как этот роман допустили к публикации? Возни
обиженную сторону, кто выслушает другую обиженную сторо
оправдаться не дали, закрыв дорогу к могиле любимого. Её вышвыр-нули с кладбища, как нагадившего слона… в посудной лавке… Ира была возмущена. Она была в негодовании, в гневе. Она ушла в жуткую депрес-сию. «Отказалась» от всего мира. От всех и вся. Депрессией она заявила о своем протесте, о своём «бунте на корабле». Она не могла «ответить». Ни-как. А ответить следовало бы. Потому как в любом, даже самом несправед-ливом суде, всегда выслушивают и прокурора, и адвоката. Выступает адвокат со стороны Ирины Ярош, имя его Мария Шнар: «Ирина родилась в достаточно благополучной семье украинских сель-ских интеллигентов. Небольшой посёлок в Луганской области. Мама — учи-тель, папа — агроном. Семья, состоящая из четырёх человек, жила не бед-но. Но и не богато. Всем всего хватало. Ира закончила школ
ю, поступила в университет в Киеве, на факультет технологическ
джмента и инноваций. Окончила с красным дипломом. По работе была направлена в Польшу, в Варшавский университет экономики, где стала ра-ботать на кафедре экономики и управления. На одном из общих собраний она познакомилось с высоким моложавым поляком, прекрасно говорящим на трёх языках: украинском, русском, английском. По смешному стечению обстоятельств буквально через неделю её пригласили на научную конфе-ренцию. Фирма, которая занималась финансированием лабораторных ис-следований на кафедре химии государственного Варшавского университе-та, что стоял неподалёку от университета, где работала Ира, называлась «Импульс». Богдан (а в романе он — Бартэк) являлся непосредственным начальником фирмы «Импульс». Ирина, высокая длинноногая блондинка, с яркими голубыми глазами, что слегка, можно сказать, наполовину, укрыва-лись лохматыми ресницами, входила в любое помещение как тайфун. Как апокалипсис. Как вселенская стихия. Её нельзя было не заметить. Тем бо-лее, она была единственная женщина. Роман Иры и Бартэка случился не с бухты-барахты. Он долго зрел, ос-новательно впечатываясь в мозг, кровь и жилы обоих. Он был не просто романом на основе чувств и полового влечения. Это было духовное и про-
338
еленной, с обществом, которое буд-
то бы
ествовала другая его жизнь. Непростая, утоптан-
ная
зваленные склепы,
имен
него вздоха — входил и выходил. Входил
и вы
, что Бартэк действительно был хо-
роши
что, как дипломированный психолог, готова зая-
вить:
от взаимной гармонии и общих гениальных идей, рождённых, как дитя, в любви и согласии. С самими собой, с Вс
ничего не замечает. Бартэк обожал Ирину. Он жить без неё не мог. Дышать не мог. Он че-рез каждые пять минут звонил и спрашивал: «Где ты?». Ирина отвечала полной взаимностью и пониманием: никогда не спра-шивала о жене, о детях. Никогда не говорила, что хочет за него замуж и что ей надоела роль любовницы. Да, где-то далеко сущ
годами, уложенная в шкафы и расставленная на полки, как книги из большой Ленинской библиотеки. Вход в эти ветхие и ра
уемые «семейной жизнью», забаррикадировался кустами роз и лапами елей. Как вход, так и выход — осложнялся с каждой попыткой войти или выйти. И всё же Бартэк до послед
ходил. Как нырял в тёмное вонючее болото с лилиями и лягушками. А вынырнув, глотал свежего воздуха и продолжал жить дальше. Этим свежим глотком короткого выныривания была Ира Ярош. Она была последней, кто видел Бартэка счастливым. Бартэк умер от сердечного приступа. Ирина успела сказать Бартэку о ребёнке, но он не успел поговорить с женой о разводе. Он летел к Ирине на самолёте, и из самолёта его уже выгрузили на носилки скорой помощи. Смерть в небе. Это очень красивая смерть. Она достойна только хорошего порядочного человека». Как психолог я готова утверждать
м человеком: искренним, переживающим, глубоким, умным. Ну, имел любовницу. Так что? Он жил по два года в другой стране. Жена не захотела переезжать, бросать насиженное местечко, дом, работу. С женой почти двадцать лет вместе. Это не просто срок. Это диагноз. Такое в принципе случается редко. Потому
человеческая жизнь развивается семилетними (а не двадцатилетни-ми!) циклами. И каждый цикл завершается кризисом, ведущим к следующе-му этапу. А если подробнее, делаю выписку: От 0 до 7 лет Сильная связь с матерью. Горизонтальное познание мира. Создание чувств. Запах матери, молоко матери, голос матери, тепло матери, поцелуи матери являются первыми ощущениями. Период, как правило, заканчивает-ся вылуплением из защитного кокона материнской любви и открытием бо-лее или менее холодного остального мира.
От 7 до 14 лет
Сильная связь с отцом. Вертикальное познание мира. Создание лично-сти. Отец становится новым исключительным партнером, союзником в от-
339
музыка, романтические отношения, стремление к независимости,
бегст нальными группами молодежи, анархистские ценно-
сти,
ем у родителей. Выбор партнера и создание
очага венного кокона. Период обычно заканчивается бра-
ком.
ет во вторую серию семилетних циклов.
8-35 лет
оздание очага. После женитьбы — квартиры, машины, появляются
дети . Но если четыре первых
цикл не были пройдены успешно, очаг рушится. Если отношения с мате-
рью
пары.
Если общества не был пережит, есть риск конфликтов на рабо-
те. 3
крытии мира вне семейного кокона. Отец расширяет защитный семейный кокон и становится ориентиром. Мать была любима, отец должен быть обо-жаем.
От 14 до 21 года
Бунт против общества. Познание материи. Создание интеллекта. Это кризис подросткового возраста. Появляется желание изменить мир и разру-шить существующие структуры. Молодежь нападает на семейный кокон, за-тем на общество в целом. Подростка соблазняет все, что «восстает», — громкая
во, связь с марги
систематическое отрицание старых ценностей. Период завершается выходом из семейного кокона. От 21 до 28 лет Вступление в общество. Стабилизация после бунта. Потерпев неудачу с разрушением мира, в него интегрируются, желая сперва быть лучше, чем предыдущее поколение. Поиски более интересной работы, чем у родите-лей. Поиски более интересного места жизни, чем у родителей. Попытка соз-дать более счастливую пару, ч
. Создание собст
С этого момента человек выполнил свою миссию и покончил с первым защитным коконом. КОНЕЦ ПЕРВОГО КВАДРАТА 4x7 ЛЕТ.
После первого квадрата, завершающегося созданием собственного ко-кона, человек вступа
2
С
. Ценности аккумулируются внутри кокона
а
не были прожиты должным образом, она будет досаждать своей не-вестке. Если с отцом тоже, он начнет вмешиваться в дела молодой
бунт против
5 лет — тот возраст, в котором плохо вызревший кокон часто взрыва-ется. Тогда происходят: развод, увольнение, депрессия, психосоматические болезни. Тогда первый кокон должен быть отброшен и... 35-42 года Все начинается с нуля. После кризиса человек, обогащенный предыду-щим опытом и ошибками, реконструирует второй кокон. Нужно пересмот-
340
не от брака, а от
прот го пола.
элементов прошло благополучно,
чело
, больше детей, больше любовниц или любовни-
ков, сти, он непрестанно увеличивает и обогащает свой новый
улуч
о-
гике,
юция. Если человеку удалось создать или воссоздать
свой
вых идей, никогда не бу-
дут з Они займут всю оставшуюся жизнь.
крах в семейных отно-
шени енными начать все циклы зано-
реть отношения к матери, семье, отцу, зрелости. Это период, когда у разве-денных мужчин появляются любовницы, а у разведенных женщин — лю-бовники. Они пытаются воспринять то, что ожидают, уже
ивоположно
Отношения с обществом также должны быть пересмотрены. Отныне работу выбирают не с точки зрения ее безопасности, а по тому, насколько она интересна, или по тому свободному времени, которое она оставляет. После разрушения первого кокона человек всегда испытывает желание как можно быстрее создать второй. Новый брак, новая работа, новые отноше-ния. Если избавление от паразитирующих
век должен быть способен восстановить не похожий, а улучшенный ко-кон. Если он не понял прошлых ошибок, он восстановит точно такую же оболочку и придет к точно таким же поражениям. Это то, что называется «бегать по кругу». С этих пор все циклы станут лишь повторением одних и тех же ошибок. 42-49 лет Завоевание общества. Как только второй, улучшенный кокон восста-новлен, человек может познать полноту жизни в браке, семье, работе, соб-ственном развитии. Эта победа приводит к двум новым типам поведения. Если человеку важны признаки материального благополучия: больше денег, больше комфорта
больше вла
шенный кокон. Если человек отправляется на завоевание новых территорий, а имен-но духовных, то начинается истинное созидание его личности. По всей л
этот период должен закончиться кризисом самосознания, экзистенци-альным вопросом. Почему я здесь, зачем я живу? 49-56 лет Духовная револ
кокон и реализоваться в семье и работе, он, естественно, испытывает желание обрести мудрость. Отныне начинается последнее приключение, духовная революция. Поиски духовности, если они ведутся честно, если че-ловек не впадает в легкость групповщины или гото
акончены.
КОНЕЦ ВТОРОГО КВАДРАТА 4x7 ЛЕТ. N.B. 1: Далее развитие продолжается по спирали. Каждые семь лет человек поднимается на один виток и вновь проходит через те же вопросы: отношения с матерью и отцом, отношение к бунту против общества и к се-мье. N.B. 2: Иногда некоторые люди нарочно терпят
ях или на работе, чтобы быть вынужд
341
во. Т
— Бернард Вебер «Империя ангелов».
ожно было и тест сделать, если возникло не-
дове
После истории с романом, когда ария Шнар перевела Ире «Польский
со сливками», случились разборки виденные, ожидаемые. Случайно
или случайно — тут уж я не берусь утверждать. Но известно следующее:
Ирин
ав? Кто не прав? Жена? Любов-
ница
-
раивает. Слишком сложно. Слишком неудобно. Я перестала заходить на
сайт полностью забыла о его существовании. В таком же недовольном со-
стоян ь и моя подруга Маша. Во мнениях мы сошлись.
2015 году я наткнулась в газете «Новые переселенцы» на рубрику,
посв
которые нужно рас-
цени
аким образом они пытаются избежать или отодвинуть тот момент, ко-гда им придется перейти к духовной фазе, поскольку они боятся столкнуть-ся сами с собой лицом к лицу. Автор
* * * Моя прабабушка говорила: «Обиженный в соплях путается». ДНК со-храняется примерно сто лет. М
рие враждующих сторон друг к другу.
М
. Пред
не
а Ярош вступила в переписку с обиженной семьёй. Долго велись споры по поводу теста ДНК. Но так ни к чему и не привели. Обвинения. Обижен-ные высказывания. Упрёки в смерти. Кто пр
? По факту — любовница. По Вселенской Справедливости: жена. А по психологии — никто не виноват. Так и должно было случиться. Это жизнь. ИЛЬЯ ГРОСС В 2012 году, когда Алексей Нойман перестроил свой сайт, я поняла, что новая версия «Осколков», по форме, а не по содержанию, меня не уст
и
ии находилас
В
ящённую женщинам, а именно — восьмому марта. Статья неплохая, ве-сёленькая, корреспондент газеты берёт интервью у трёх известных писате-лей, один из которых — Илья Алексеевич Гросс, сын выселенных во время войны поволжских немцев. Он посвящает Машке одно из своих стихотворе-ний (на «Осколках» было опубликовано около десяти).
Небольшая справка: мою Машку и господина писателя связывали очень необычные и потому несколько странные виртуальные отношения. Они не никогда не видели друг друга, не разговаривали по телефону и уж, тем более, не встречались. Их первое знакомство восходит к началу заме-чательного 2000 года, то есть началу двадцатого столетья — и это знак, а я считаю такие знамения именно знаками неслучайными,
вать как перст Судьбы, не иначе.
342
о в архивах у Ноймана. Есть, конеч-
но, е
дских латах.
ой меч разящ, и будет неизбывный мёд
о-пьянящих сотах.
еса Богемии угодны мятежу.
ч и ты.
.
ебя раздев, ладони чутко нежу я
к.
ный монстр:
.
011
под псевдонимом Гамен.
о
Коснулась вызревшая пуфика —
Илья Алексеевич, человек выдающихся способностей, как в жанре прозаическом, так и в жанре поэтическом, вдохновился моей Машкой на сайте «Осколки». Он посвятил ей цикл стихотворений и, выходя часто под разными никами, ими и подписывался. Его успешные лирические произве-дения, если где-то и хранятся, то тольк
сть некоторые из них, случайно до нас дошедшие, и их, естественно, невозможно не опубликовать. ВСЕВЫШНЯЯ ГЛУБЬ Мне Лукас Кранах заповедал твой портрет, в поход послав меня в толе
М
добычей в девственн
Л
Я предпочёл великим подвигам в пустыне
и славе верящих усмешке миража —
зажаренного вепря на поляне.
Разбойник-рыцарь в дебрях, ме
Нам привезли обед из ресторана,
мы в комнате, и всё вокруг не то,
но остро пахнет в соусе свинина
Т
округлостями звонких половинок.
Три блюда мы смахнули не жуя,
твоё вино пьёт мой сниматель пено
Четвёртый раз так обоюдоостр,
что блюдо пятое дотаяло во влаге,
постель — алтарь, а мы — прекрас
нагой, двуглавый и четвероногий
Впервые опубликовано 4 июня 2
на сайте группы «Секс без границ»
ЧАРОВНИЦА ВОЛХВА
На каблучке высоком туфелька,
Дрожливй ножки нагота.
Белее лилии — мечта.
343
оттеняет пуфик бархатный
отно,
грацией
страции
ёная
дыжками,
кий,
вый музыкальный инструмент,
одов Закавказья,
о ,
моно-видение,
,
о ли звёзд кружение…
не полночной
год
И
Мечты лелеемой атлас.
Я — твой всецело и безроп
Таинственно звучащий саз*!
На саза звон восточной
Неупиваемо влеком —
Я пью из туфельки в про
Твоей поэзии «Клико»...
Белорояльно-утончённое
В тебе, как с пряным сыром мёд:
Твоя изменчивость круч
И брови смелые вразлёт.
Мне баловство блеснёт ло
И сладко дастся нам двоим
Несхожесть горькая, с излишками
Греха неистовый интим.
И, созидая культ космичес
Даря усладу злому рту,
Я изрумяню еретически
Мечты крутую круглоту.
*Саз (перс.) — струнный щипко
распространённый у нар
Ирана и других.
09.04.2002
* * *
Кимон лимонное
Ки
То ли муза томная
Т
При лу
Мечутся фантомы,
Не хватает мочи
Затвориться дома.
Кимоно лимонное,
Пистолетным дулом
Не мани, не надо,
Я тебя придумал.
Берлин, август, 2001
344
нцем смотрят двое…
нообразный сон.
Проснуться пасть с тобою
не не дано — лазоревый шансон!
-луноцвет я раздеваю взглядом,
ом
,
ляд-скалолаз
От пяток по икрам всё выше и выше
К заветному пику, который от глаз
ной юбочкой, будто бы крышей.
сколько же взглядов поднимется за день
и…
огать!»
* * *
Всё мишура: но сол
Лазурь и ты — раз
в нём и в явь про
М
Плоть
Как одуванчик, жёлт лучей мотив.
Сапфиров-слёз задымленным каскад
Хочу упасть на твой родной извив.
Значенье нам принесено вне знака:
Ты мне бела сквозь пурпурный виссон!
Укусы слов, как кляксочки краплака
Сроднили нас в пестреющий шансон.
Всё о тебе! Мы безоглядно — пара!
В твоём «люблю» ты для меня нага.
Чужой кумир — родней родного кара, —
Которой боль моя так дорога…
Берлин, октябрь, 2001 год
ОПАСЕНИЕ
Ползёт похотливейший взг
Прикрыт тес
И
По ноженькам тем бесконечно высоким.
Взбираются спереди, сбоку и сзади,
И в них вожделения, страсти, порок
Ощупаны взглядами эти творенья.
И словно в музее, и надо бы строго,
Чтоб их оградить от иных намерений,
Дать надпись на юбке: «Руками не тр
Берлин, 2001 год
345
* * *
ою стрижкой —
евунья средь солнечных кос!
Наверно, мной выпито слишком
Вина, что до рта не донёс.
Внезапность твоя так стыдлива,
Насмешка — лизнувший укус!
Волчонок, ты страшно красива —
Как тьмы белоснежной искус.
Упрямство тропы нашей зыбкой
В бараний ли скрутится рог?
Волчонок, ты — молний улыбка
И грома ночной шепоток.
Наверно, пригублено слишком
От маково-рдеющих грёз.
Певунья с короткою стрижкой —
И немо кричащий вопрос…
Берлин, октябрь, 2001 год
Господин Гросс родился в 1952 году в одном из небольших городков
Оренбургской области. Отец преподавал в средней школе русский язык и
литературу, мать была бухгалтером. Он с отличием окончил факультет жур-
налистики Казанского университета, работал корреспондентом и завотде-
лом в городской и в областных газетах. Дебютировал в литературе в 1985
году фантастической новеллой «Испытание тарана», которая вышла в кол-
лективном сборнике авторов Урала. Первая его книга, сборник сказов о
жизни южно-уральского села, вышла в 1993 году. Сборник выпустило изда-
тельство «Полиграфист». Через год И.Г. переехал с женой и дочерью в Гер-
манию. А с 1994 года живет в Берлине, где работает собкором выходящего
во Франкфурте-на-Майне ежемесячного журнала «Литературный Лаби-
ринт».
Его произведения широко известны переселенческой публике: повесть
«Селение любви» (Любовь с её перипетиями, острый конфликт и выявляю-
щийся по ходу действия смысл библейской притчи о Валтасаре. Растущее
напряжение и пролитая кровь), рассказ «Стожок на поляне» (о белом дви-
жении), повесть «Тень и источник» (о главном герое романа Слотове, кото-
рый доносит агентам КГБ о неком писателе, в чьих романах В.В. Путин, рос-
сийский президент, свою карьеру на вершину власти сделал посредством
своей бисексуальности), книга «Комбинации против хода истории» (в книгу
вошли повести и рассказы о гражданской войне), роман «Донесённые от
Волчонок с коротк
П
346
обиж », повесть «Близнецы в мимолётности», роман «Грация и абсо-
лют» те руку королю». В общей сложно-
сти — сть книг прозы.
повесть «Тень и источник», который
напе урный Лабиринт», с редактором распроща-
лась. то, что на высокопоставленных лиц
Росси ы (Откуда информация? Где взяли фак-
ты? В лы!), и не то, что главный редактор,
поль анностью, творит что хочет. А, ско-
рее в зала Машка — «накопилось»!
но печатали антисоветскую литературу,
расск ском) беспределе, непристойные гряз-
ные стных поэтов. Ничего общего с конструктив-
ной к безапелляционный переход на лично-
сти. ир Каминер.
Берлинском радио, она не удержа-
лась авном редакторе Валентине Самойловиче
Барышеве (бесспорно, человек огромного таланта и непростой творческой
судьб антисоветские высказывания, бойкоты и
путч
этом интересном и неординарном человеке я хочу написать со слов
Маш
енных
, Машкина любимая повесть «Дай
сто пятьдесят публикаций, ше
Моя любимая Машка, прочитав
чатали в журнале «Литерат
И, может быть, её задело даже не
и возводят поклёп чистой вод
едь это просто логические домыс
зуясь недосягаемостью и безнаказ
сего, — главная причина, как ска
Ведь в этом журнале постоян
азы и повести о русском (россий
рецензии, пародии на изве
ритикой творчества — наглый и
Пример тому тот же Владим
Когда Маша давала интервью на
замолвить словечко и о гл
ы), изгнанном из России за
и.
Мы уехали «оттуда», когда нам было по двадцать лет. Мы не успели хлебнуть лиха. Лихо было ещё тихо. Хотя всё зависит от родителей. Лично я была довольна своей жизнью. И Маша мне говорила: Россия — это моя судьба. А детство наше прошло в абсолютном счастье и постоянных развле-чениях: то загораем на крыше, то с неё же летим в бесконечность. У нас не было врагов. Мы не знали, что такое подлость, предательство, зависть, месть. АЛЕКСЕЙ НОЙМАН Об
и. Чтобы потом обид не было, типа — то я преувеличиваю, то я пре-уменьшаю. Так вот, твой выход, Мария Шнар! Маша рассказывает: «Этот человек ушёл из моей жизни так же стре-мительно, как и ворвался. Пришёл без приглашения. Без реверансов. Я от-чётливо помню тот день. Первый день на сайте «Осколки». В тот день я случайно наткнулась на странную страницу в интернете. С белым окошеч-ком для писем. Пишешь письмо, нажимаешь под окошком «старт» — и письмо сразу же отправляется, впечатываясь в общую дискуссию. Весь день я просидела на сайте в непонятном восторженном состоянии. Я взяла
347
ного гениальным про-
грам
илично.
Что в
достаточно известные личности: поэты, музыканты, писатели, ху-
дожн
-то учить. Если письмо, то оно должно нести или информационную,
или оциональную нагрузку для мозга. А если нет ни того, ни другого —
портить свои глаза и «убивать» зазря время — наивысочайшая глупость.
ь, а произошло это очень мягко, без выяснений от-
ношений, битья посуды и прыжков с многоэтажки, я поняла причину нашей
несо
ьзую. Я запланировала запи-
сать
себе дурацкий ник и писала всякую ахинею. Алексей Нойман писал под сво-им настоящим именем — Алексей Нойман. Где-то к вечеру я начала бро-дить по комнатам многоэтажного здания, построен
мистом. Надо же — прочитав его биографию, удивилась! — мой зем-ляк! И взгляд ему сделали «живой», о чём он и сообщил: глаза на фотогра-фии, как две чёрные изюминки, моргали. Гипноз, чистой воды гипноз! На следующий день я написала ему письмо и вежливо спросила, не смог ли он у себя на странице художественно-литературного сайта разместить мои стихи. Он сразу же ответил. Я выслала, он разместил. Вот оно — счастье. Нужно заметить, что в данной истории я вела себя не очень пр
последствии сыграло с нами злую шутку. Поясню, что именно я сделала не так: написала на сайте, что я не за-мужем и стала активно заигрывать со всем мужским населением. Алексея я чем-то зацепила. Он меня тоже. Мы посвятили друг другу пару стихов и бы-стренько влюбились. Виртуально.
Благодаря сайту «Осколки», пользуясь огромной популярностью как женщина и как поэтесса, в те лихие года я сочинила много реально непло-хих вещей: песни, стихи, пародии. Многие мои произведения посвящались виртуальным друзьям. Я посвящала им, они — посвящали мне. На сайт за-ходили
ики. В общем — не только творческая интеллигенция, но и медицин-ские работники. А также физики, химики, математики и биологи. Были, ко-нечно, и простые смертные, люди с ограниченным интеллектом, они на «Осколках» долго не задерживались. И им с нами, и нам с ними — было не-интересно. Ведь согласитесь, если вы читаете что-то и тратите на это чте-ние довольно много времени, то оно должно приносить хоть какую-то поль-зу: чему
эм
Когда мы рассталис
вместимости. Я сказала на прощание: «Мы слишком похожи, чтобы лю-бить друг друга!» — крылатая фраза (с). Моя. Потом, случайно, я узнала, что Алексей изначально думал, что я его испол
диск со своими песнями, а у его старшего брата была звукозаписываю-щая студия, и он писал аранжировки, записывая разных глупеньких блон-динок. Мне было обидно, что Алексей так нехорошо обо мне подумал. Хотя одна из моих подруг как-то мне сказала: «Успокойся. Все друг друга ис-пользуют. Одни меньше, другие больше». Мы встречались несколько раз. Мы ездили к брату Алексея. Мы празд-новали годовщину «Осколков» — 10 лет. Дата круглая. На этом празднике
348
слёте
то время всё-таки раскрыли
свои
ик — это очень веская причина
для р
произошло следующее: я собралась ехать в город Алексея на слёт «Оскол-ков». На поезде недалеко, всего 50 минут езды. Пригласила мужа. Он отка-зался. Я сказала: «Андрей, последний раз тебя спрашиваю. Ты поедешь? Я очень хочу, чтобы ты поехал со мной!» — «Нет!», — сказал Андрей, зависая в компьютере, он сооружал какую-то программу. Сам учился по книжкам азам программирования. Сам сделал мне литературную страницу в интер-нете. За что ему премного благодарна. Я собрала свой саквояж, надела всё самое красивое и отправилась в город Алексея. Не важно, какой это город, важно, что поехала к нему. На
«Осколков» присутствовало человек шестнадцать. Многие так и по-желали остаться неизвестными, но через какое-
карты. Я говорю сейчас именно про Альфа, у которого тоже был сайт, и тоже литературный, но с пародиями. Он часто проводил конкурсы, награ-ждал призами. Однажды и я заняла место, но за подарком так и не поеха-ла.
В разгар веселья, мы вышли покурить. В смысле, Рома курил, я — бол-тала. Рома — большой качок с хорошо развитыми бицепсами и трицепсами. Он был влюблён в мою подругу Ирину, а она им, что называется, «крутила» — и он не мог понять её истинные намеренья и чувства. Мы стояли у входа в кафе и обсуждали тему: «Что такое красивая женщина и как с ней бо-роться». У Романа правая рука «висела» полусогнутой, а к ней плотно при-легал гипс. Что с такого Ромы взять? Ни украсть, ни покараулить. И в этот самый момент из темноты, а было уже часов восемь, зима, вышел денди в чёрном плаще и шляпе. В одной руке торт, в другой — бутылка шампанско-го. Надо же, как шикарно смотрится мой собственный муж, когда захочет! — Здравствуйте! — сказал вежливо Андрей. Я опешила. — К вам можно войти? Я говорю:
— Вход десять евро. С человека. — Кому платить? — Мне. Я действительно отвечала за кассу, и когда первая приехала к Алек-сею прямо в зал, он сразу же мне выдал домашние тапочки и железный че-моданчик для денег, на замке. Он мне доверял. Когда мы расстались, он сказал, что я специально подстроила эту си-туацию с мужем. Что я использовала его, чтобы расстаться с мужем. Пото-му что (по моим словам) Андрей никак меня не бросал, и нужна была вес-кая причина, чтобы развестись. А любовн
азвода.
349
ему — своему Андрею. И он это
знал
а к столу, медленно налила себе минералки, медленно, мелкими глот-
ками
-
ва. Т Если твой полезет меня
бокс алю его на землю и ногами запинаю». Никто не вышел.
Никт кто никого не запинал ногами. Вот сколько я
стою Я села в машину на заднее сидение, и мы молча поехали
домо вшись и словом.
жно уметь смеяться над самим собой. Смеяться дол-
го и ой долей сарказма. Не зря я обожаю пародии. Если бы не
юмор
)
Всё было, в общем-то, без эксцессов: мы покушали вкусно, потанцева-ли, пофотографировались всеми «Осколками» и потихоньку стали расхо-диться. Андрей сидел красивый и одинокий. Отдельно от всех. Он ни к кому не лез, и к нему никто не подсаживался. Он приехал на нашей машине и, видимо, собирался в этот же день (или вечер?) ехать назад. Я была сама по себе. Моя независимость и гордость демонстрировалась слишком заметно. На самом деле я принадлежала только
. Он знал, что я никуда не денусь и всё равно поеду домой, что бы ни случилось. Он был слишком самоуверен. А я — слишком обижена на него. Музыку выключили, со столов всё убрали, последние посетители накинули на себя пальто и раскланялись. Андрей тоже встал, оделся и пошёл к выхо-ду, развернулся у выхода и стал ждать, когда я соберусь. Я собираться не торопилась. На другом конце зала, у музыкального центра стоял Алексей, стол, накрытый белой скатертью, бутылка минералки и стакан воды. Я по-дошл
выпила и спросила Алексея, почти шепотом: — Мне идти? Он сказал: — Иди. — Хорошо. И я пошла. К Андрею. Медленно-медленно и горько-горько. Он накинул на меня пальто, мы вышли к машине. Я долго не садилась на переднее сидение. Ждала. Я думала, Лёшка выскочит, станет меня оста-навливать. Тянуть за рукав. Андрей даст ему в нос и сломает. Андрей в про-шлом занимался боксом. У Алексея была плохо двигающаяся рука с детст
равма на прогулке. Алексей как-то пошутил: «
ировать, я зав
о за мной не побежал. Ни
! Нисколько.
й. Так весь час и ехала, не обмолви
Чтобы выжить, ну
с огромн
(белый ли, чёрный), мне бы не выжить», — закончила Маша свой рассказ о Ноймане. Я вспомнила любимую Машкину пародию.
БОРИС ЗАМЯТИН Вы — мой озноб! (пародия
350
, ёлки вдалеке.
ём, но быть вдвоём не сметь,
от близости, свечи,
...
в прошлое, выставил свои свадебные фотографии с
жено
аша написала цикл стихов «Свадьба». Но посвящения А.Н. не поста-
вила ся, как и мечтал!» — подумала я. В тридцать пять.
Женщину взял с двенадцатилетней девочкой. Марина-жена — домашняя,
мягк тографии многое можно сказать о человеке. Моло-
дец, упустила свой шанс. В тридцать пять редко можно встре-
тить ормального мужчину, не пьющего, не альфонса, не наркомана, не де-
Хвораю, что ли, — третий день дрожу, как лошадь, ожидающая бега. Надменный мой сосед по этажу — и тот вскричал: — Как вы дрожите, Белла! Любимый мой, сосед по этажу, Меня спросил: «Куда в сочельник, Белла?» Я отвечала: «Уж не Ваше дело!» И ужаснулась, что я горожу?! Ведь мне хотелось голосом иным Ему ответить: «Право же, не знаю, С утра дрожу я, словно лань лесная, Вы — мой озноб, вина, в том нет вины. А Новый год в укромном уголке Хотелось непременно с Вами встретить Без водки и шампанского, при свете
Свечи, камина
Сидеть вдво
Пьянеть
Предметов старых
(Свече, пожалуй, лучше не гореть,
Не от свечей ли угорать я стала?) Но, мальчик мой, какая чепуха Все эти свечи, печи и камины И Новый год, и этот слог старинный, И близость женщины с мужчиной Без греха, если сама, едва свои уста Успею разомкнуть для слов привета, Гортань, дрожа, свершает глупость эту. Прости, что я порою так проста».
В октябре на сайте «Осколки» администратор Алексей Нойман, с кото-рым у Маши случился роман перед самым разводом, и за которого она таки вышла замуж, слетав в прошлое, выставил свои свадебные фотографии с женой Мариной. Маша написала цикл стихов «Свадьба». Но посвящения А.Н. не поста-вила. «Всё-таки женился, как и мечтал!» - подумала я. В тридцать пять.
Женщину взял с двенадцатилетней девочкой. Марина-жена — домашняя,мягкая, добрая. По фотографии многое можно сказать о человеке. Молодец, Марина. Не упустила свой шанс.В тридцать пять редко можно встре-
тить ормального мужчину, не пьющего, не альфонса, не наркомана, не де-била.А уж до тридцати пяти лет никогда не женатого и ни в чём не заме-шанного и подавно. «А как же ашино замжество?» — спросите вы. А замужества как будто и не было.
Когда ашка возвращается назад, из прошлого в своё настоящее, её «навязанное» прошлое мгновенно стирается со всех информационнфх носителей.Вот такие дела.