15.
...КАК НИ СТРАННО, но прийти в себя после посещения тюрьмы Зинаида сумела раньше, чем могла предположить. Гладыш несколько дней не тревожил её. И к тому же в момент а к ц и и Зинаида была не совсем трезвой и тем самым спаслась от тяжелой психической травмы. Несомненно, за это следовало благодарить все того же Гладыша, понимающего, сколь слаб и непредсказуем бывает человек, неожиданно попадающий в подобную ситуацию. Да и время, известно, как лучший лекарь, потихоньку сгладило остроту восприятия, заменив муки совести осознанием того, что эта казнь была юридически обоснованной и неотвратимой.
Тем не менее, шок, испытанный при убийстве неизвестного, заставил Зинаиду по-новому взглянуть на все, что скопилось в душе. В кинофильмах «про войну», на которые она ходила с большим удовольствием, смерть показывалась часто и помногу. Иногда она была героическая, с монологами и гордой патетикой, иногда ординарная, в общей стадной толпе, разрываемой минами и подрезаемой очередями сумасшедше задыхающегося «максима» или «гочкинса». Все это представлялось театральным, несерьезным и нестрашным. Но мучительский а к т и расстрельщик - садист... такой лютый, улыбчивый и безмерно трусливый... та м о г и л ь н а я камера, похожая на склеп... разве это можно было себе представить?
- Почему вы не позволили мне убить Казалинского? -простонала Зинаида уже в кабинете Гладыша, совершенно убежденная, что с е й ч а с смогла бы застрелить палача. - Он же зверь... кровопийца... наслаждается муками... А вы все это терпите и потакаете ему!
- Ну а что же нам делать? - поинтересовался Гладыш, открывая новую бутылку холодного цимлянского. - Самим работать в камерах? Так других дел невпроворот. А отдать его не трудно. Он и нам надоел. Да и вот какой фортель сегодня выкинул! Только тут одна загвоздка: кто потом его заменит? Может, ты? Так я в этом не очень уверен.
«Ну и слава тебе! - мысленно воскликнула Зинаида, с наслаждением цедя золотое вино, на которое, сегодня, во всяком случае, не имела никакого права. - Значит, больше меня не потащишь... Значит, это мне теперь не грозит…»
Однако наутро, по привычке переворошив в памяти минувший вечер, она снова запаниковала, вспоминая одну из мимолетно оброненных гладышевских фраз.
«Сколько женщин в наркомате прошли через э т о, и все очень спокойны, и никто не устраивал сцен...»
Значит, это расшифровка скрываемой тайны, значит, не она первая и не она последняя. Значит, многие сотрудницы, ведущие себя как ни в чем не бывало, приобщились, и, возможно, не однажды, к р и т у а л ь н ы м расправам в ночи. Взять хотя бы Валентину Николаевну из комендатуры, стриженную под мужика и насквозь прокуренную, изводившую Зинаиду своим «вниманием» до тех пор, пока не узнал об этом комиссар. Уж она-то смогла бы, она сумела бы! Или Ниночка из спецчасти, обожающая жечь, давить, резать, раздирать на куски мух, жуков, комаров, попадавших в ее нежные тонкие пальчики. Зинаида Сергеевна не раз наблюдала, с какой сладостной страстью занимается э к з е к у ц и я м и сей прелестный сержант...
Следовательно, Гладыш не лгал. Это тут в порядке вещей, и ее непредвиденный отказ и протест только разъярили и раззадорили его. А раз так, то п о п ы т к а опять повторится, и она уже находится «под колпаком». Все последние дни Зинаиде мерещилось, что кто-то невидимый и неуловимый постоянно и пристально следит за нею. Это мерзкое ощущение прожигавшего спину взгляда, эта жалкая невозможность обнаружить следящего и понять, что за цель он преследует, выводили ее из шаткого равновесия.
Зинаида пыталась убедить себя в том, что это нервы. «Я как будто свихнулась... это просто мне кажется...» Но однажды, оглянувшись у Дома Союзов, она сразу натолкнулась на чей -то л и п н у щ и й взгляд. Потом еще и еще...
Проверяя возникшие подозрения и стараясь по возможности казаться беспечной, она входила в магазины и ателье, кинокассы и холлы гостиниц в надежде обнаружить «хвост». А один раз, не выдержав, забежала в знакомый проходной двор, спряталась за трансформаторной будкой, и через минуту увидела, как из-под арки выскочил растерянный человек и помчался по подъездам, а затем сломя голову вновь бросился на улицу. Чувствуя , как у нее похолодел низ живота и куда-то опустилось сердце, Зинаида заставила себя выйти из убежища и тотчас же нос к носу столкнулась с в е рн у в ш и м с я молодчиком, который, увидев ее, остановился, как вкопанный, а затем, сделав вид, что ему нужен кто-то другой, неохотно
у к р ы л с я в одном из парадных.
Это был «топтун» - агент наружного наблюдения. Зинаида вспомнила, что видела его в «Метрополе», среди маскирующихся под завсегдатаев «сыскарей», которых, забавляясь, показывал ей Гладыш. И теперь этот гнусный болван «пасет» ее. Значит, это новая придумка комиссара, и ей следует быть постоянно настороже. Но зачем ему хочется замарать ее кровью? Уж не эту ли «высокооплачиваемую и непыльную» работу приберег для нее благодетель? Двое суток после обнаружения слежки Зинаида ходила сама не своя. Надо было с кем-то посоветоваться и что-то предпринять. Но дядю Алешу, замотанного в своем Совнаркоме, она не хотела и не посмела тревожить, а Валентин, как назло, находился в командировке и лишь на пятые сутки его телефон ответил на ее звонок знакомым голосом.
А вечером, не подозревая о ее смятении и страданиях, оживленный и радостный капитан-лейтенант прикатил на такси с розами и шампанским и элегантно, по-мушкетерски, встав на одно колено, попросил, как положено, ее руки.
Зинаида задумалась. Наконец, могла сбыться ее мечта. Но захочет ли Валентин из Москвы и с прекрасной должности возвращаться опять на какую-то дальнюю базу?
- Я согласна, - после долгой томительной паузы, протянув к нему руки, сказала она. - Но с условием, что мы сразу уедем отсюда.
- Мм... но куда и как? - вручив ей цветы и целуя пальцы, изумился Валентин. - Моя служба... ведь я себе не принадлежу.
- Но ты можешь добиться перевода на флот? Ведь ты - классный подводник! Зачем тебе сохнуть в Москве?
- В принципе ты права, - согласился он.- Я сейчас побывал на нескольких лодках и с такой тоской улетал обратно...
- Ну, вот видишь... Тогда все решено. И ты сможешь добиться...
- Хорошо. Но только объясни, почему? Что с тобою случилось за это время? То ты уверяла, что отсюда не уедешь, даже если будут выселять. А теперь вдруг такая поспешная необходимость. Может... у тебя кто-то был до меня... и он преследует... угрожает... предъявляет права?
- Ну,вот еще, - презрительно хмыкнула Зинаида, втайне очень довольная его прорвавшейся ревностью. - Просто я работаю в... НКВД. А эта работа не для слабых женщин.
Она выдавила из себя эти слова внешне очень спокойно, а внутри вся напряглась, затрепетала, ожидая его сумасшедшей реакции.
- В НКВД,- пригладив усики, повторил Валентин, не особо удивившись и не очень расстроившись. - Ну и что тут такого? Разве мало в милиции женщин?
Несомненно, он принимал ее за какую-то паспортистку или нечто в этом роде, и был совершенно обескуражен, когда она, молча, распахнув шкаф, сняла с плечиков свою отглаженную форму и швырнула ее на диван.
- К сожалению, в нашем ведомстве безобидными делами не занимаются. Я - лейтенант государственной безопасности. А что это такое, не мне тебе объяснять.
- Ты - чекистка? - расправляя на коленях ее гимнастерку и ошеломленно разглядывая петлицы и «карающие мечи» в золоченых овалах на рукавах, пробормотал Валентин. - Вот уж никогда бы не подумал...
-И никогда бы не узнал, - захлопнув шкаф и вернувшись к столу, подчеркнула она.. - Но теперь знаешь всё и волен выбирать. Или сразу уедешь, чтобы больше не встречаться, или всё же поможешь уйти мне оттуда... Я юрист... диплом с отличием... могу работать где угодно...
- Но отпустят ли тебя? - Валентин с сомнением покачал головой и, потянувшись за лежащей на столе трубкой, стал сосредоточенно набивать ее табаком.
-А почему бы нет?- наблюдая за каждым его движением и мимикой, спросила Зинаида. И налив себе в бокал немного ситра, сказала как о чем-то давно решенном:- Забеременею от тебя, рожу ребенка, и тогда... для чего я им буду нужна?
- Да, резонно,- закурив и разгоняя рукой дым, согласился Голицин.- Что ж, неплохо придумано. И я лично сделаю всё... Завтра же пойду к Владимиру Филипповичу, благо он сейчас у нас.
- А он кто?- спросила Зинаида и, торопливо выпив воду, приятно поморщилась от ударившего в нос озорного колючего газа.- Что за маг и добрый волшебник?
- Адмирал Трибуц. Новый командующий Балтийским флотом. Он меня помнит по прошлой службе и как будто неплохо относится. Попрошусь в свое старое соединение. У меня там дружок закадычный остался - Сашка Маринеско... В общем, если Трибуц похлопочет, ему не откажут. Так что, будем надеяться. И, если не возражаешь, завтра же отнесем заявления в ЗАГС... чтобы не тянуть...
- Значит, граф де ля Фер предлагает мне руку и сердце.
- Если вы осчастливите меня, Миледи!.. А теперь поцелуй меня, железная чекистка. Я чертовски истосковался по твоим губам!..