«И чёрный рак на белом блюде
Поймал колосья синей ржи...»
(Велемир Хлебников)
Серафим человек хаотический. Посему приглашать его в гости многие считают неуместным эпатажем. Но мне он интересен как собеседник. Да и я человек тоже довольно хаотический. Может не до такой степени, но всё же. Называю его ныне я Новым Серафимом – ибо, сколько я с ним не разговаривал – он всегда будто бы совсем другой человек, будто бы новый. Вот я и пригласил Серафима в свою конуру, посадил на табуретку в своей грязной холостяцкой кухне и угостил кофейком.
- Кушайте, кушайте кофе, Серафим Петрович! Закусывайте булочкой и пряником. Вот. Не стесняйтесь.
- Как кофейку отведать, так Серафим Петрович, а как разговорчики на кухне или пожалеть маленько, так Серафимушка! Знаем мы вас – интеллигентов без кармана! А кофеёк то у Вас знатный, батюшка! Небось, колумбийский. Помнится, во время оно, ещё за царя Гороха из Колумбии знатный марафет привозили. Я им ещё клопов водяных в морилке травил.
- Ну, что же Вы, Серафимыч! Марафетом и клопов травить!
- А в старые времена так заведено было. Марафет тогда в аптеках продавался – каждый его свободно купить мог. Не то, что ныне... Да и подешевле был нынешнего. Очень даже подешевле. И в «Кока-колу» тогда вместо всякой гадости марафет добавляли. И «Кока-колу» тогда из вина красного делали.
- Да, когда это было, Серафим Петрович! Вы вот лучше попробуйте горячий кофе холодной водочкой запивать. Меня так научил один удмурт. И кайфу побольше, и меньше нагрузка на селезёнку.
- А давайте-ка попробую! О! Водочка у Вас вкусная! Я такую вкусную водочку пил разве что в Унгваре лет тридцать назад, в ресторанчике «Кёзэл а вар». И то, она сливами пахла, а Ваша водочка – земляникой. И пряник у Вас сладкий. С кофейком и водочкой его за милое дело.
- Вы мне, Серафим Петрович, лучше расскажите, как нам обустроить Россию.
- Да я Вам что, Солженицын, что ли, чтобы Россию обустраивать? Я Серафим. Может и шестикрылый. Просто крылья невидимые. Вот возьму и полечу сейчас.
- Да, я без намёков, Серафим Петрович. Это я так – для интереса спросил. Мне Ваши взгляды на сей вопрос интересны.
- А мне вот не интересны! Я человек натуры философической. Я не обустройщик. И даже не прораб обустройки. Я, можно сказать, Сократ проспектов, Диоген переулков. А Вы про строительство. И чего? Государства! Да об этом три тыщи лет писали! От Конфуция и Аристотеля до Томмазы Кампанеллы! А может я анархист? Может я государства только разрушитель, а не созидатель? А?
- И всё же, Серафим Петрович. Совет. Не для меня, для подрастающего поколения патриотов России.
- Патриотов говорите? Да где это видано, что бы патриоты, да ещё и в Расее-матушке чего то там строили и обустраивали. Патриоты они – ура, вперёд, на танки, сапоги в Индийском океане мыть. А строить и обустраивать – это мужики и ваш брат интеллигентишка... Если и не вшивый, то в шляпе. Ну, так и быть. Дам я один хороший совет. Губернии там или области всякие там нужно отменить, а Россию поделить на лордства. И во главе каждого поставить лорда. И власть его сделать наследственной. Ибо губернатор он что – временный – ему бы наворовать да побольше. А лорд – он и землю сию беречь будет, ибо оную детям и внукам передать в целости и процветании надобно. И фамилии лордов изменить надобно, чтобы звались они по своим владениям: лорд Тамбов, лорд Калуга, лорд Вятка. И чтобы передавали они владения свои только старшему сыну. Чтобы владения не мельчали и не дробились. А если лорда, убьют, например, или казнят, а сын малолетний его владения унаследует, то до его совершеннолетия назначать регентов. И только если нет сына, только тогда наследует дочь, а при отсутствии оной – племянник, брат или на худой конец жена. Тут о наследии владений и титула лорда следует закон принять особый. И лорд будет заботится о черни, как о подданных своих, о сословиях на сей земле проживающих и доход ему приносящих. А о самих лордах будет заботиться лорд-протектор. Защищать лордов от бунта черни и от всяких неприятностей вроде землетрясения или трясоземления. А все прочие государственные учреждения и должности следует распустить за ненадобностью.
- Ой, какая увлекательная мысль! Дык, это что же – тирания, значит, не годиться для России, и деспотия тоже, и олигархия не годиться, и демократия не годится, и даже анархия – мать порядка – тоже не годиться. Это что же – аристократию подавай?!
- Именно! Именно! Яё, матушку! Яё – соль земли русской! Тирания и деспотия народ к холуйству приучают, олигархия – к сребролюбию и женоненавистьнечеству (а там и до атеизма бусурменского рукой подать), анархия к трудолюбию ведёт. а это для русского человека чуждо, как и любомудрие хранцузское. А вот аристократия – к чести и послушанию. Аристократ он будет ветром, а народ травой. Трава будет клониться по ветру.
- Да, где же этих аристократов то ныне сыщешь? Среди наших-то полей-тополей? Да эти угро-фины мещерские мордой не вышли! Из чуди такая аристократия, как из меня дышло!
- Эх, была бы аристократия, как общественный строй, а аристократы найдутся! Коли что, можно из заграницы пригласить, как Екатерина Великая когда-то. За бугром то всяких баронов, графов, герцогов – хоть пруд пруди. Пусть теперь лордами поработают. Был герцог Лейнстер, пусть теперь будет лорд Тамбов!
- Ой, какую замечательную картину Вы нарисовали! Макиавелли отдыхает и нервно кутит в сторонке!
- Вот, вот...
- А с церковью, с попами то, что делать? Али епископства тоже учредить, как владения? И кроме холопов лордских ещё и холопов церковных учредить?
- Не надобно сего! Вотчин лордов достаточно. Холопов следует в лохов переименовать. Так и родней, и по-отечески. А церкви – этой самой – «русской православной» необходимо признать верховенство Папы Римского. Ибо должна быть одна паства и один пастырь. Ибо Рим – это престол святого Петра, а Папа – это наместник Бога на Земле. Вот. Схизма – это великое зло. Время настало о схизме забыть, и вернутся церкви православной в лоно единой святой католической церкви. А там по примеру сему и протестанты, и прочие штунды вернутся под власть Папы Римского, и церковь христианская вновь станет единой.
- Ой, как отрадно! Да возможно ли это?
- Возможно! Ещё как возможно! Как Фёдор Михайлович писали: «И буде, и буде, и буде!»
- Да, неужто, Вы, Серафим Петрович, Фёдора Михайловича читатель и почитатель? Неужели? Как же это?
- Читатель. И то проницательный. А вот почитатель – так это вряд ли. Я, знаете ли, не принадлежу к отряду почитателей чего либо. Ибо нет для меня авторитетов. А коли нет авторитетов, так и не возможно и почитание.
- Неужели и Большой Пу для Вас не авторитет и не образец для почитания? А народ же как, он что – не прав?
- Не авторитет. И вовсе он не Большой Пу, а Маленький Ду. Как в Китае. Называть его следует не Моль, и не Краб, а Ду Пу. А то, что Маленький Ду может натворить большие глу, так это не новость – это часто бывало. Вот помниться...
- Ой, воспоминаний не надо! Особенно из прошлых реинкарнаций! Вы мне лучше скажите, почему Фёдор Михайлович Великого Инквизитора предвидел, а Большого Пу не предвидел.
- Потому что Маленький Ду явление слишком низменное и отвратительное для пророчеств. Таких как Маленький Ду в Африке было хоть пруд пруди – Бокасса на Мугабе ездит Каддафи погоняет. На всех этих карикатурных людоедов и пророчеств не хватит. А у Фёдора Михайловича тем более.
- Но Маленький Ду абсолютно не вписывается в Вашу картину будущей аристократической утопии! Ему там совершенно не место. Не записывать же в аристократию заблудшего вепса-недоучку или тамбовского вора?
- Именно, не место. Ему в тюрьме самое место. Или в больнице для умалишённых. Тут главное, чтобы фонарь пустующий в тот день под руку не подвернулся.
- А будущее, будущее то, Вы хоть видите, Серафим Петрович?
- А зачем? Могу, конечно, его увидеть, но зачем? Будущее – это бесконечное повторение элементов прошлого. Будто тот же суп, но с другой приправой... Так что, это даже не интересно заглядывать в будущее. Всё уже было.
- Неужто, всё?
- Всё. И великие каналы рыли неоднократно. И стены великие строили не раз и не два. А империй сколько было – не счесть. «Назови государство – их было не мало, что не гибло, не рушилось, пылью не стало...» Так что всё пройдёт. И Маленький Ду с его идеей великих завоеваний, и византийщина, и новые Средние Века тоже пройдут. Только мы не пройдём. Ибо мы – флуктуации Пустоты. А Пустота – вечна.