Сестра за сестру.
1.
Каждый раз, проезжая мимо этого, старинного дома, в центре города, Айгюн, независимо от себя, находила глазами то самое окно. И каждый раз воспоминания обрушивались на неё волной. Ей становилось грустно. И безумно хотелось завернуть во двор, подняться по лестницам - широким, с бронзовыми, потемневшими от времени, решётками и деревянными перилами, краска на которых давно уже сошла, но перила блестели, отполированные несметным количеством рук, державшихся за них на протяжении многих десятков лет.
Но, судя по потемневшим от грязи стёклам и по тому, что сколько бы раз Айгюн не проезжала по вечерам мимо дома, в этих окнах свет не горел, квартира, всё ещё, пустовала....
А в этот раз, ещё издалека, подъезжая к дому, сердце Айгюн ёкнуло и бешено забилось. Айгюн припарковала машину и несколько минут смотрела на окна, в которых, впервые, за последние несколько лет, горел свет.
Заехав во двор, она вышла из машины, и быстрым шагом пошла к блоку.
Последний раз в этом дворе она была много лет назад.. Как же тут всё изменилось… Вместо массивной деревянной двери, с резным узором, поставили железную дверь с кодом. Айгюн потянула за ручку. Дверь, естественно, была закрыта. Айгюн старалась не думать о том, что делает. Прошло столько лет! Двенадцать? Нет, больше.. Пятнадцать.. Кто же откроет ей дверь?!
Дверь с писком открылась и из неё, держа на руках крохотную собачку с огромными, бешеными глазами, появилась девушка. Айгюн уловила сладкий и тяжёлый аромат духов ещё до того, как открылась дверь блока.. Увидев Айгюн, собачка залилась яростным лаем. А девушка окинула Айгюн оценивающим взглядом.. Айгюн, мысленно усмехнулась. Ей был очень хорошо знаком такой типаж. Откуда этой, безмозглой, курице было знать настоящую стоимость вещей, которые были на Айгюн? Хотя бы, вот этих, «простых» джинсовых брюк. Только сведущий человек мог понять, что это «Balmain» . А «простой» пуховик - от«Fontanelli». Айгюн уже давно могла позволить себе купить всё, что хотела. Далеко позади, остались времена, когда ей приходилось экономить не то, что на одежде, а даже на еде..
- Лаки, тихо! – Растягивая гласные буквы, сказала девушка, погладив собачку холёной рукой. Длинные пальцы были унизаны кольцами. Ногти - длинные, наращенные – были покрыты ярким, малиновым лаком. Точно такого же цвета были и жилетки, отороченные мехом - на ней и собачке. Девушка вышла из блока, цокая огромными каблуками высоких сапог.
Обернувшись, Айгюн увидела, что девушка подходит к автомобилю, рядом с которым Айгюн припарковала свою машину. Придержав ногой дверь блока, Айгюн, не сумев сдержаться, нажала на кнопку электронного ключа от своей машины. Раздался характерный писк и фары заморгали. Девушка обернулась на звук и огляделась, желая, видимо, посмотреть на владельца роскошного внедорожника. Айгюн, снова нажала на кнопку. Машина, вновь, пискнула. «Ну, типа, я просто проверила сигнализацию.» Айгюн, с удовольствием, отметила то, как изменилось выражение высокомерного недовольства лица девицы, когда та увидела, что хозяйка машины - та самая молодая женщина, которую она только что смерила высокомерным взглядом, столкнувшись в дверях блока . Теперь, на лице девушки отразилась нескрываемая зависть.
Айгюн зашла в блок. Стены были выкрашены в светлый, салатовый цвет. Перила покрыты тёмным лаком.. И только потемневшие от времени бронзовые решётки были точно такими же, как и пятнадцать лет назад..
Айгюн, перешагивая через две ступени, быстро поднялась на третий этаж. Сердце стучало всё быстрее. И вот она стоит перед той самой дверью.. Тяжёлая, массивная, покрытая дерматином. И пуговка звонка всё та же.. Айгюн точно знала, что кнопка проваливается вовнутрь и нужно приноровиться и нажать чуть сбоку..
«Дзззиинь - дзинь- дзинь-дзззиинь». Так она звонила в эту дверь всегда - один длинный, два коротких и снова длинный..
В ушах шумело.. Айгюн знала, что дверь и с внутренней стороны тоже обита дерматином и, поэтому, не пропускала звуки ни с той, ни с этой стороны. Светлое пятнышко глазка потемнело. Значит, кто-то смотрит на неё сейчас.. Но кто? Кто??!!
- Кто там? - Раздался приглушённый голос, но Айгюн узнала бы его из тысячи голос.. Да, что там - тысяча? Из всех голосов мира она бы узнала его.. А ещё Айгюн уловила в голосе удивление и поняла - там, за дверью, не верят своим глазам..
Они долго стояли, обнявшись, не в силах произнести ни звука.. Лишь иногда отодвигались, чтобы взглянуть заплаканными глазами друг на друга и снова крепко обняться..
И только спустя минут десять, наконец, они прошли в комнату, крепко держась за руки..
Айгюн, растерянно, огляделась. Потому, что пятнадцать лет назад, оказавшись впервые в этой квартире, она был поражена богатством.
Тяжёлая, массивная мебель, из натурального дерева. Посуда в «горках», в основном, антикварная. Подушки на диванах и креслах, в чехлах ручной работы. Тяжёлые, старинные гардины на окнах, тоже ручной работы... Великолепные люстры и бра, из чистого, горного хрусталя, искрившиеся всеми цветами радуги. Огромный, яйцеобразный стол, покрытый ниспадавшей до паркетного пола ажурной скатертью. Ковры, в которых нога, буквально, утопала. Белоснежная мебель, арабская, в огромной спальне.. Диковинная в те, далёкие времена, сборная, кухонная мебель..
Но всё это было только в, оживших перед мысленным взором Айгюн, картинках пятнадцатилетней давности.. Сейчас в гостиной стояла разношёрстная, подержанная мебель. Дверь в спальню была открыта, и там тоже мебель была старая.. Вместо роскошных гардин - поблёкшие занавеси.. Вместо шикарных люстр и бра - простые плафоны…Айгюн прошла на кухню.. Сборной мебели тоже не было. Несколько подвесных шкафчиков, один - «пенал», старая кухонная плита. И маленький холодильник. Такие выпускали лет двадцать назад на местном заводе…
Всё, совершенно всё в этой квартире, было не так..
И Марьям была уже не та.. Совсем не та… Лишь глаза - зелёные, раскосые, опушённые длинными ресницами - и копну волос -густых, рыжих, в мелких завитушках - казалось, время обошло стороной.
- Марусь, что случилось? - Спросила Айгюн. Все знакомые и родственники звали Марьям Мери, и только Айгюн называла подругу так, Маруся..
Марьям, грустно улыбнувшись, сказала:
- Я тебе всё расскажу.. Сейчас я заварю чай, сядем, будем пить чай, и я всё тебе расскажу..
Айгюн снова обняла подругу и прошептала:
- Я так долго тебя искала, Марусь.. Ты исчезла так внезапно, я ничего не могла понять. И никто - ни соседи, ни у тебя в институте - никто, ни один человек не знал, куда ты пропала.. Я сходила с ума.. Я так на тебя злилась!! Сколько раз я проговаривала мысленно всё, что собиралась тебе сказать! Каждый раз, проезжая мимо, я смотрела на твои окна, но пятнадцать лет, блин, пятнадцать лет!! в них не горел свет. А сегодня.. Я ещё издалека увидела и решила - будь что будет! Поднимусь и позвоню!
- А если бы открыл кто-то другой?
- Ну, спросила бы и всё..
- А как ты зашла? Дверь же с кодовым замком.
- Да какая-то фифа с собачкой вышла.
- А, знаю, есть тут одна, кадра. На втором этаже живёт. Из старых соседей почти никого не осталось..
Они прошли в гостиную. К чаю Марьям подала свой, фирменный, яблочный пирог. Такого невероятно вкусного и нежного Айгюн не пробовала никогда и ни у кого. Пирог был ещё тёплым.
- Знаешь, у меня с утра было какое- то странное состояние.. Я не могла найти себе места. Маялась весь день. Ходила от окна к окну, подходила к двери, хотя, никто не стучался. А час назад - ни с того ни с сего - я решила испечь яблочный пирог. И, когда я его пекла, я думала о тебе… И думала о том, как же мне тебя найти…
Марьям, отпив пару глотков горячего, ароматно дымящегося чая, протянула руку к пачке сигарет. Закурив, она протянула её Айгюн.. Потом закурила вторую. Так они курили всегда, прикуривая для обеих..
- Боже мой, как же я по тебе скучала, Марусь..
- И я…
- Ну, расскажи, куда ты пропала?
- Это очень долго будет..
- Ты меня гонишь?
- Нет! Дура, что ли?
- Вот и я никуда не спешу..
- Тогда, расскажи сначала ты, пожалуйста. А я пока с мыслями соберусь.
- Ну, у меня всё нормально, Марусь. После того, как ты исчезла, я через год вышла замуж за того придурка, с параллельного курса, помнишь?
- Всё – таки, вышла?
- Дура была! Любовь же!! Короче, промыкалась с ним три года. Веришь, было время, когда я, реально, голодала? Потом развелась. Детей не было.. И нет .. Я не вышла больше замуж.. Несколько лет вообще не до личной жизни было.. А потом стали появляться мужчины.. Периодически.. Но.. Им со мной сложно.. Мне с ними пресно.. Сейчас встречаюсь с одним итальянцем. Его зовут Марио, представляешь? Как тебя, почти.. А фамилия у него вообще прикольная. Феррари. Но к машинам не имеет никакого отношения. Он - адвокат. Познакомилась с ним три года назад, на выставке мебели... Очень романтичное начало. Он как - раз построил новый дом, ему нужна была мебель. А я просто от нечего делать забрела. Выставка проходила в Риме. .. Он - вдовец, имеет взрослого сына. Сын, кстати, довольно востребованный архитектор.. Женат и имеет одну дочку. Мы встречаемся с Марио несколько раз в год. То он прилетает ко мне, то я - лечу к нему. Иногда летим вместе куда –нибудь.. Но, до того, как всё это стало для меня возможным, я, Марусь, прошла такое, что и вспоминать тошно.. После развода, наверное, полтора года, если не все два, я промыкалась в поисках работы. Это было жуткое время… А потом встретила свою старую соседку, Сабину. Ты, кажется, видела её у нас дома? Ты её помнишь?
- Да, я её хорошо помню. Крутая чувиха.
- Именно, круче крутого яйца . Она предложила мне поехать с ней в Турцию, за товаром. И я поехала. Маме соврала, конечно. Ты же её знаешь?
- О, да! Железная Леди! – Марьям улыбнулась.
- Так вот, я сказала маме, что еду на три дня с Сабиной, по бесплатной путёвке в санаторий. Сабина одолжила мне деньги. Короче, привезли мы товар. И сразу сдали её знакомому. У неё уже были связи с нужными людьми. Сабина объяснила, что сами мы не сможем продать товар в короткий срок. И, лучше, немного уступить, зато, деньги сразу. Мы привезли кожаные куртки и дублёнки. Я рассчиталась с Сабиной. На руках осталась неплохая сумма. И мы с Сабиной поехали ещё раз.. Рассказывать о том, что такое «челночницы», думаю, смысла нет.
Марьям, молча, понимающе кивнула головой..
- Нам повезло, во-первых, в том, что у Сабины был тогда такой крутой любовник. Он работал в системе и, благодаря его связям на таможне, мы без проблем провезли товар. Во-вторых, у него было несколько точек на рынке. Ты знаешь, Сабина сразу просекла, что я отлично разбираюсь в вещах, во многих, причём. И она полностью доверяла процесс покупки мне. А ведь это благодаря тебе, Марусь, это ты меня научила.. Короче, через три года мы с Сабиной и сами смогли купить место. Я предложила перейти с ширпотреба на более дорогие вещи и аксессуары. . Сначала Сабина была категорически против. Я понимала, что сами мы не смогли бы раскрутить этот бизнес. Но я выносила Сабине мозг до тех пор, пока она не поделилась моей – на её взгляд, бредовой - идеей со своим любовником. И, ты знаешь, он полностью поддержал меня.. Обговорив с ним детали, мы начали этот бизнес. Любовник Сабины очень нам помог. К тому времени он уже был депутатом и занимался строительным бизнесом. Мы с Сабиной всегда были честны друг с другом. Предельно честны. Поэтому, у нас с ней ни разу не возникло разногласий.. С первого дня мы делили прибыль и все расходы пополам. И, начиная работать, мы с ней договорились, что не подпустим никого другого в наш бизнес. А, если, одна из нас захочет отойти от дел, то продаст свою половину другой. Год назад Сабина вышла замуж за американца. В общем, на сегодняшний день, я работаю одна, без компаньона... В Турции есть поставщики, с которыми я работаю, практически, с первого дня. Я покупаю по оптовым ценам, половину суммы перевожу на счёт - при закупке, половину - по мере реализации, наличными. Иногда лечу в Турцию сама, но, в основном, отправляю помошников.
- Ну, ты молодец. В жизни бы не подумала, что из того, божьего одуванчика получится такая бизнес акула.
- Я бы тоже, Марусь. Произошла деформация, или, скорее, мутация. Божий одуванчик превратился в чертополох.
-Да, ладно тебе.
- Я серьёзно. Сама себя не узнаю иногда. Такая жестокая, такая стерва стала.
- Но, не став такой, ты бы не стала той, кем являешься сейчас, Айгюн..
2.
Сдружились они ещё на вступительных экзаменах. Марьям была старше всех в группе. Потом уже Айгюн узнала, что Марьям училась раньше в другом институте, но ушла с третьего курса. Потому, что вышла замуж. Через год Марьям развелась. Ещё через год поступила на вечернее отделение политеха. А Айгюн просто не набрала всего два балла в университет и именно по этой причине оказалась студенткой вечернего отделения политеха. Девочки, практически, не посещали занятия. Айгюн работала днём в вычислительном центре при Азнефти, а Марьям была лаборанткой в институте физики. Но, если у Айгюн водились деньги благодаря высокой зарплате и тому, что она набирала на компьютере всякие научные труды за определённую плату, делала ксерокопии, писала курсовые работы, то Марьям зарабатывала деньги совсем другим путём. Она была спекулянткой.. Об этом Айгюн узнала лишь к концу первого курса.. Марьям могла достать всё. В те годы, почти перед самым развалом Союза, спекуляция всё ещё была незаконным явлением. И тем, кто занимался этим, насколько прибыльным, настолько же и опасным делом, приходилось не сладко. Лишь те, кто имел хорошие связи с представителями законной власти и своевременно отстёгивал определённую сумму, мог хоть как – то обезопасить себя. И, не дай Бог, было «не додать» или задержать «оброк». Мелких спекулянтов было не счесть. Их, почти, не трогали. Так, лишь изредка, для профилактики и отчётности брали кого-то с поличным. Но, обычно, обобрав до нитки, отпускали. А вот таких, крупных спекулянтов, как Марьям - «широко известных в узких кругах» - было мало. И каждый из них ходил, словно, по лезвию ножа, постоянно рискуя. Они были лакомым куском для «домушников». И только поддержка со стороны стражей порядка, давала им, пусть не стопроцентную, но хоть какую – то гарантию на то, что их квартира не подвергнется грабежу. Потому, что именно милиции были известны и «домушники», и их потенциальные жертвы. Одним словом, замкнутый, порочный круг.
Когда Айгюн, впервые, оказалась дома у Марьям, то у неё глаза разбежались от увиденной роскоши. А когда Марьям провела её в комнату, полностью забитую одеждой, обувью, аксессуарами, у Айгюн, буквально, отвисла челюсть. Она так и стояла с открытым ртом несколько минут, оглядываясь в недоумении. Одних только шуб в стенном шкафу висело штук двадцать, не меньше. В институт Марьям приходила в довольно простой, на первый взгляд, одежде. Но именно она научила Айгюн разбираться в, действительно, дорогих вещах. И это касалось не только одежды.
А потом Марьям привлекла и Айгюн к своим делам.
- Если у тебя есть знакомые, которые хотят, а, главное, могут покупать дорогие вещи, то ты можешь свести меня с ними. С каждой покупки будешь получать свой процент. Ты же работаешь в женском коллективе. Так вот, для начала, просто прислушайся к болтовне своих коллег. А потом я тебя научу, что и как... Но, учти, главное, держать язык за зубами.
Прошло столько лет, а Айгюн до сих пор, в мельчайших подробностях помнит ту, свою, первую «сделку». Она продала одной из своих сотрудниц шикарные сапоги.
Следуя советам Марьям, Айгюн, словно невзначай, обронила фразу о том, что какая-то знакомая её однокурсницы продаёт сапоги, которые ей оказались то ли велики, то ли малы. Услышав, что сапоги, кажется, финские, одна из девушек вцепилась в Айгюн мёртвой хваткой. И, снова следуя советам Марьям, Айгюн «промурыжила» сотрудницу пару недель, затем, дала той номер Марьям. Через два дня девушка уже щеголяла в шикарных сапогах, а вечером, в институте, Марьям протянула Айгюн хрустящую купюру, красную, десятку, «чирик».
- Мне сапоги достались за семьдесят рублей, я продала их твоей сотруднице за стольник. Двадцатка - мне, десятка - тебе. - Сказала ей Марьям
Айгюн и Марьям сбежали со второй пары и отправились в ресторан «Фирюза», на Торговой. Где и с шиком поужинали….
Уже через год Айгюн стала и сама одеваться шикарно, правда, строго помня наказания подруги о том, что в институт и на работу, одеваться, нужно было так же, как и раньше - не броско, чтобы не привлекать лишнего внимания. А, если и хотелось щегольнуть, то всегда можно было сказать, что какая-то двоюродная сестра или подружка дала поносить ту или иную шмотку. И намекнуть, что можно попробовать «достать» такую же.
Теперь, Айгюн всю свою зарплату отдавала маме, а себе на одежду и карманные расходы зарабатывала именно так - помогая Марьям «толкнуть» ту или иную вещь. Марьям не привлекала Айгюн к крупным сделкам. В основном, Айгюн продавала косметику, бижутерию, шмотки. И только через год Марьям сама предложила Айгюн поинтересоваться, не хочет ли кто-то приобрести шубу.
- Например, скажи, что какая-то подруга твоей троюродной тётки, жена какого-то там ЦК –шника, купила норковую, светлую шубу у какой-то знакомой, но размер ей не подошёл. Если кто-то заинтересуется, ты не теряйся. Звонишь мне - будто я и есть твоя троюродная тётка. Я эту мадам промурыжу пару дней. Встретимся с ней, но только не у меня дома, а где- нибудь в кафешке. Я при личной встрече уже решу, можно с ней работать дальше или не стоит. Если - нет, то покажу ей ту фигню, которую принесу с собой.
- Прямо в кафе? - Изумилась Айгюн.
- А-ха, прямо за столом. Нет, же, дурёха. Зайду с ней в туалет, покажу вещь. Возможно, вещь и понравится. Такое тоже бывает. Я не раз такое откровенное дерьмо спихивала, что сама в шоке была. Если же я пойму, что клиент - наш, стоящий, то скажу, что у меня есть знакомая, которая может предложить, действительно, хорошую вещь. Я позвоню Лике, и она - якобы, та самая какая-то знакомая- подъедет с Фаиком на машине, с парой реального товара. Вы с Ликой посидите в кафе, а я отведу клиентку в машину. К нам домой приходит очень мало людей. Только постоянные клиенты, те, кому и самим выгодно держать язык за зубами. Ко многим я хожу домой сама.
Гораздо позже Айгюн узнала, что Лика жутко стеснялась того, что её сестра - «алверчи» - торговка. Лика всегда одевалась шикарно и многие её однокурсницы думали, что она дочка каких-то богатых людей. Лика умело поддерживала это, ложное, мнение. Она, туманно, намекала на то, что папа её работает за границей, но кем - не говорила. А Марьям она представляла своим подружкам, как свою знакомую, «алверчи» .
Когда Марьям рассказала об этом Айгюн, та очень удивилась и, не сумев сдержаться, спросила:
- Марусь, а тебя это не обижает?
- Нет, совершенно. Лика всегда была эгоисткой и ни о ком, кроме себя не думала. Но она - моя единственная сестра, да и вообще у нас ведь никого нет - наши родители были единственными детьми, практически, ни с кем из родственников не общались... К тому же, многие подруги Лики и их мамаши и знакомые - мои постоянные клиентки.
Всё произошло именно так, как и предположила Марьям.. Тогда Айгюн впервые увидела и Лику, и Фаика..
3.
Лика была родной сестрой Марьям.. Она была старше Марьям на пять лет. Но, фактически, за старшую, была Марьям. Родители их умерли, когда Марьям училась ещё в десятом классе, а Лика заканчивала консерваторию. Как внешне, так и по характеру, девушки были совершенно разными. Лика была совершенно неприспособленная ни к чему. Кроме того, что она прекрасно училась в консерватории, Лика ни умела ничего. Ни готовить, ни убирать. Марьям взвалила на свои плечи всё – и хозяйство, и материальное благополучие, а в дальнейшем - и ребёнка сестры. Лика лишь иногда играла роль «той самой знакомой, у которой есть то самое», что нужно было «достать» или «толкнуть». Даже многие постоянные клиенты не знали, что Лика и Марьям – родные сёстры. Тем более, что внешне они были абсолютно разными.
У Лики был сын, Давид, которого она родила от Фаика, за которым даже не была замужем... Они втроём в большой квартире, в центре города, доставшейся Марьям и Лике от родителей. Но Лика, то переезжала к Фаику - у него была своя, отдельная квартира - то возвращалась к сестре и сыну. Но, через пару недель, снова мирилась с Фаиком и снова переезжала к нему..
Фаик был избалованным, красивым парнем, единственным сыном высокопоставленного чиновника. Здоровье матери Фаика было подорвано во время родов и, сколько он себя помнил, мать проходила курсы в лучших лечебницах Союза и союзных государств. А то недолгое время, которое мать была дома, она посвящала визитам и приёмам, чтобы потом снова уехать в очередную «здравницу». Отец строил карьеру, жил своей жизнью, не ограничивая себя ни в чём. И мальчика вырастили, фактически, бабушки и дедушки. Кстати, тоже далеко не последние люди. Бабушка по матери преподавала в институте, проректором которого был её собственный муж. Дедушка по отцу работал в Министерстве Связи, и тоже занимал довольно высокий пост, к тому же он был военным. И только бабушка по отцу была обыкновенной, простой женщиной, домохозяйкой. И только она дарила Фаику действительно настоящую любовь, тепло и заботу, а не откупалась от него, как другие члены семьи, деньгами и дорогими подарками.. В результате, из капризного ребёнка вырос жуткий эгоист. Фаик никогда не был стеснён в средствах, и, поэтому, совершенно не знал цену деньгам. И швырял ими направо – налево. Он был одним из тех, кого в те годы называли «золотой молодёжью». А Лика оказалась в этой компании благодаря своей подружке, дочери какого –то партийного работника. Естественно, что и Фаику она сказала то же самое, что и подружкам. Но очень скоро мать Фаика выяснила всю подноготную Лики.
Сугра – ханум - так звали мать Фаика - чуть не лишилась дара речи, когда узнала правду о девушке, в которую их единственный сын, судя по всему, влюбился по уши. Недолго думая, Сугра –ханум пришла к ним домой. Она специально выбрала позднее время, рассчитывая застать Лику дома. И не просчиталась. Увидев её в дверной глазок, Лика запаниковала. Она умоляла Марьям не открывать дверь.
- Марьям!! Я тебя умоляю!! Не открывай! Это - мама Фаика! Она нас видела с ним!!
- Ну, и что?
- Как?!! Она же увидит меня здесь!! И всё узнает! Что мой папа, не работает ни в какой загранице! И вообще - всё узнает!
- А я, почему-то, уверена в том, что она и пришла сюда потому, что уже всё знает. – Сказала Марьям и, отодвинув Лику, пошла к дверям. Лика бросилась в спальню и прикрыла дверь, оставив узкую щель, чтобы видеть и слышать всё, что будет происходить в гостиной…
Сугра - ханум была очень корректна. И, максимально тактично, дала понять , что Лика, при всём том, что является, безусловно, прекрасной девушкой, никоим образом не может претендовать на роль законной жены их единственного сына.
- Марьям, милая, поймите меня правильно. Наша семья - у всех на виду, и у моего мужа есть определённые планы по поводу дальнейшей судьбы сына, единственного сына. Я Вам говорю это совершенно искренне. Лика - я не сомневаюсь - очень хорошая девочка, к тому же - красавица. И она, лично мне, очень симпатична.. Но..
Сугра –ханум замолчала, многозначительно глядя на Марьям.. Но Марьям и не нужно было больше ничего объяснять. Она прекрасно понимала - где она с сестрой и где эта дама, весь облик которой без всяких слов говорил о том, какая огромная пропасть стоит между ними..
- Я Вас поняла, Сугра – ханум. Я обязательно поговорю с Ликой.– Сказала она..
- Я не сомневалась в этом, милая. – С улыбкой ответила Сугра –ханум и бросила взгляд в сторону, не прикрытой до конца, двери спальни.
Дверь распахнулась. Лика, с пылающими щеками и горящим взглядом, сцепив пальцы рук и трясясь, произнесла, глядя прямо в глаза Сугры- ханум.
- Ни о чём не нужно со мной говорить! Я всё поняла. И, поверьте, я бы рассталась с Вашим сыном, несмотря на то, что очень его люблю. Но.. Я не могу этого сделать..
Сугра –ханум и Марьям, взглянув, недоумённо друг на друга, перевели свои взгляды на Лику.
-Почему? – Спросила Марьям, чувствуя, что у неё холодеет внутри от предчувствия того, что Лика сейчас скажет то, что непоправимо изменит их жизнь.
Сугра –ханум смотрела на Лику холодно –вопросительным взглядом.
- Потому, что я беременна. И Фаик собирался на днях сам Вам об этом сообщить.
Ни один мускул не дрогнул на холёном лице Сугры – ханум.
- Это совершенно ничего не значит и не меняет. Ни я, ни мой супруг не позволим Фаику жениться на Вас. А он не посмеет нас ослушаться. Потому, что прекрасно знает, чем это непослушание может для него обернуться. И я, как женщина, советую Вам избавиться от этой проблемы, пока не поздно. Вы ещё слишком юны и не понимаете, на что Вы себя обрекаете.
- Это Вы - не понимаете! – С вызовом бросила Лика.
Сугра- ханум встала.. И, словно Лики не было в комнате, обратилась к Марьям:
- Я, надеюсь, что мы с Вами, Марьям, поняли друг друга. И у Вас хватит благоразумия, чтобы принять верное решение..
Марьям, ничего не ответила..
После того, как мать Фаика ушла, Марьям, долго, молча, курила, глядя в окно. Лика, сидя на диване, тоже молчала.
- Лика.. Она - права.. Фаик никогда на тебе не женится. Я даже не уверена, что он признает ребёнка, если, конечно, вообще, не сбежит.
- Не сбежит!! Он сказал, что мы поженимся!
- Лика..
- Мери! Я буду рожать! И мы с Фаиком поженимся! А эта... эта стерва со своим муженьком ещё будут валяться у меня в ногах и умолять, чтобы я разрешила им увидеть внука!
- Не ори.. – Марьям поморщилась.
- Я - не ору! Просто, эмоционирую!
- А ты эмоционируй потише, вполголоса, хотя бы.
Лика родила. Фаик не сбежал, но и не женился. Но, к удивлению Марьям, он дал ребёнку свою фамилию
Давида, фактически, растила Марьям. Лика даже не стала кормить ребёнка грудью. Она сразу стала принимать лекарства, чтобы прекратился прилив молока..
Лика продолжала вести тот же образ жизни, что и до рождения ребёнка - тусовки, гулянки, поездки за город. Она, то сходилась с Фаиком, то расходилась. Когда они расставались, то каждый жил своей жизнью.. Фаик встречался с другими девушками, впрочем, он, даже будучи с Ликой в отношениях, постоянно изменял ей. А Лика пускалась во все тяжкие, только тогда, когда они, в очередной раз, расставались. Потом Фаик с Ликой мирились, на некоторое время наступала идиллия, потом всё повторялось по одному и тому же сценарию. Лика заставала Фаика с очередной девицей, скандалы, битьё посуды, драки, маты..Лика возвращалась домой, с синяками и ссадинами, пару дней она только и делала, что курила, ругала, на чём свет стоит, Фаика. Потом, прихорашивалась часами у зеркала и убегала.. Ребёнком она совершенно не интересовалась, даже, когда малышка тянулась к ней, Лика, раздражённо, отпихивала ребёнка.
А Марьям души не чаяла в племяннике.. Малыш отвечал ей взаимностью. И Марьям, а не Лику он называл мамой.. Но, нередко, Давид смотрел на Лику с такой тоской в глазах, что Марьям не выдерживала и ругалась с Ликой.
- Лика!! Что ты за человек, ей- Богу? Хоть раз приласкай ребёнка!! Ты же его выносила девять месяцев, родила!!!
- Ну и что? - Скривив в гримасе кукольно- красивое лицо, пожимала плечами Лика.
- Как - ну и что? Ты же мать!
- Ой, я тебя умоляю, Мери.. Это ты его мать. Он тебя мамой называет, между прочим.
Айгюн была свидетелем всему этому. Она поражалась тому, что родной матери было наплевать на собственного ребёнка. А тётя, наоборот, души не чаяла в племяннике..
Фаик, и то больше уделял внимания малышу. Даже, когда они с Ликой находились в очередном разрыве отношений. Он игрался с ним, водил на качели, гулял. К тому же, Фаик помогал материально. Правда, мог месяцами и копейки не давать, а потом выложить круглую сумму.
«Лихие 90-ые» - правили вовсю.. Советский Союз распался.. В стране творилось нечто невообразимое.. Всё смешалось - проблемы родителей, которые, никогда не ладившие, решили развестись. Что повлекло за собой поиски квартир - нужно было разменять их трёшку на две и одну комнатные квартиры.. Те, кому «посчастливилось» столкнуться с этим, прекрасно поймут, что семь кругов ада - это просто весёлые карусели по сравнению с решением квартирного вопроса в те годы. Параллельно с этой проблемой Айгюн пыталась найти работу. НИИ, в котором она работала, сократил, чуть ли не половину сотрудников. Лишь потом стало ясно, что сокращение преследовало определённую цель. Буквально через очень короткий период времени эта структура стала одной из самых прибыльных и устроиться туда было, практически, невозможно.. Вдобавок, в личной жизни Айгюн тоже было всё не очень гладко.
Поэтому, получилось так, что Айгюн не могла пойти к Марьям больше месяца. В те годы мобильные только –только появлялись, но эта роскошь была доступна далеко не каждому. Естественно, что у Айгюн мобильного не было. У Марьям был сотовый телефон. Но, сколько бы, ни звонила Айгюн - ответом были короткие гудки. А домашний телефон не поднимали. Учитывая бардак, который творился тогда, и сама столкнувшись с тем, что их собственный домашний телефон почти три недели не работал, Айгюн решила, что при первой же возможности поедет к подруге..
Только на пятый раз, Айгюн постучалась в соседнюю дверь. Никто не открыл. Хотя, Айгюн отчётливо слышала, как раздались шаги, и видела, что глазок потемнел. Подождав несколько минут, Айгюн ещё раз постучалась в дверь и громко сказала:
- Здравствуйте! Я к вашим соседям! Уже несколько раз прихожу, но никто не открывает.
За дверью послышалась возня, потом, в замке повернули ключ, щёлкнули задвижкой, и, наконец, дверь чуть - чуть приоткрылась. Но в квартире была кромешная тьма. И Айгюн не видела того, кто стоял внутри квартиры.
- ЙашамЕйр хеш кяс!* (Искажённый диалект. Никто не живёт!) – Прохрипел голос. Айгюн не могла даже определить - мужчине принадлежал этот голос или женщине.
- БагышлАйын, чохдАн?*(Простите, давно?)
- БильмЕйрям! *(Искажённый диалект. Не знаю. )
Дверь захлопнули.. Айгюн постучала ещё раз.
–АгЫз, ня сындырЕйрясян гафыйЫ, хии?ДэдэйИн – анэйИн харавасЫ ды, хии?? ЭвимиздЭ – эщийимиздЭ рахАт отурА бильмЕйрий бу ганджыгларЫн элиндЭн!-(Искажённый диалект. Ты чего дверь ломаешь? Это что, папин дом - мамина хата? Из-за каких-то сук в собственном доме спокойно сидеть не можем! ) - Донёся из-за двери двери визгливый голос, явно женский.
Айгюн, ошарашено, отошла на шаг от двери.. Достав из сумки ручку и тетрадь, Айгюн написала записку, оторвала лист, свернула его и просунула в замочную скважину..
Ещё несколько раз Айгюн приходила, каждый раз она оставляла новую записку, потому что предыдущей не было. Стучалась к соседям - на верхнем и нижнем этажах. Всего в трёх квартирах ей открыли дверь, но никто ничего не знал, не видел..
Потом Айгюн поехала в институт, где работала Марьям. Но там ей тоже ничем не смогли помочь. Айгюн, в принципе, и не сомневалась в этом. Потому, что Марьям всего лишь формально числилась в этом НИИ. Потому, что для обучения на вечернем отделении необходимо было работать.
…………
4.
- А потом, целых пятнадцать лет, я, проезжая мимо, смотрела на твои окна, Марусь.. Расскажи, что произошло?
- Ох.. С чего начать, даже не знаю.. – Задумчиво сказала Марьям..
- С конца..
- Наверное, ты права.. – Кивнула головой Марьям.. – Лика умерла..
Айгюн чуть не выронила сигарету, услышав эти слова.
- Что??
Марьям, тяжело вздохнула..
Родители Фаика, всё-таки, настояли на том, чтобы он женился. Тесть Фаика был каким-то крутым бизнесменом.. Отец Фаика вложил свой капитал, который нажил «непосильным трудом во благо советского народа», в былые, советские времена, в бизнес своего гудА * (кум). И превратился из партийного работника в успешного бизнесмена. И два клана владели, в равных долях, делом, приносящим бешеную прибыль. А Фаик
Женившись, Фаик не расстался с Ликой . Он обещал ей развестись. Лика, поистерив, успокоилась. Марьям пыталась объяснить своей, непутёвой, сестре, что этого не произойдёт.
- Лика, дура!! Да, пойми ты, наконец!! Никогда он не разведётся!! Никогда, понимаешь? Ты вообще представляешь, ч т о они, Фаик, его собственная семья и семья его жены из себя представляют?! Если его жена узнает о тебе, о том , что у тебя - сын от Фаика, я даже представить себе боюсь, что может произойти!!
- А что может произойти?! Вечно ты каркаешь!! Почему это не разведётся?
- Да потому, что там - деньги!! Миллионы!!
- Ой, причём тут деньги? И, вообще, знаешь, что? Не лезь в мою жизнь!
Марьям, поняв, что все её старания что-то донести до Лики - тщетны, в конце концов, махнула рукой и перестала говорить с ней на эту тему. Фаик продолжал регулярно навещать сына. Стал давать гораздо больше денег.
- Ты же помнишь, как мы шикарно жили? – Спросила Марьям у Айгюн.
- Да, конечно..
Это было, когда Марьям и Айгюн учились уже на последнем курсе института. Она прекрасно помнила и истерики Лики, когда та узнала о женитьбе Фаика, и то, как Марьям пыталась вразумить Лику, и то, как, плюнув, решила, на самом деле, ни во что не вмешиваться.
- А потом всё как-то очень быстро завертелось.. Я все эти годы ломаю голову над вопросом о том, как же я могла так ..лохануться?
Однажды, Лика пришла домой в шикарном настроении. Переступив порог, она завертелась перед Марьям. На Лике была роскошная, новая шуба. А уши, шею, запястье и палец украшал бриллиантовый комплект, удивительной красоты.. А под шубой на Лике было новое платье, жемчужного цвета..
- Смотри, что мне подарил Фаик!
- Носи на здоровье. – Сказала Марьям. И шуба, и платье, и комплект были, действительно, великолепны. – А в честь чего? У вас какая-то дата?
- Нет, просто так. А ещё он сказал, что завтра мы едем выбирать мне машину!
- Лика, мало того, что у тебя прав нет, ладно, он их тебе купит, ясное дело, ты же водить совершенно не умеешь!
Лика посмотрела на сестру уничтожающим взглядом.
- Ох, Мери! Как ты меня достала! Что значит – « водить не умеешь?» Во –первых, Фаик меня научил.
-Ну, если ты считаешь, что умеешь водить машину только потому, что он даёт тебе садиться за руль на полупустой и прямой дороге, возвращаясь с пляжа, тогда - даа.. Умеешь. – С сарказмом сказала Марьям.
- А курсы вождения для чего?!- Закатив глаза, спросила Лика.
- Так, может, лучше сначала курсы окончить, а потом уже машину покупать?
- Какой смысл ходить на курсы, если нет машины? Практиковаться я на чём буду? На стиральной машине, что ли? Ой, Мери, отстань! Если бы я настолько хорошо тебя не знала, то решила бы, что ты мне просто завидуешь. А так, я знаю - это просто твоё, вечное, занудство.
- Хорошо, хоть мозгов хватает понять, что я тебе не завидую.. – Со вздохом сказала Марьям..
Лика прошла в комнату, на ходу потрепав сына по вихру и даже приобняв его, но настолько неловко, что было такое чувство, будто какая-то красотка, выигравшая титул « Мисс Мира» и обязанная по условиям контракта навещать сирот в детских домах, вынужденно приласкала совершенно чужого ребёнка под прицелом видеокамер и вспышек фотоаппаратов. Ну, так надо, и всё.
Давид, хоть и называл Марьям мамой, а Лику просто по имени, каким-то, только одному ему ведомым образом, чувствовал, что родная его мама – Лика. И, несмотря на полную отчуждённость родной матери, тянулся к ней. Каждое, такое редкое, проявление, хоть какого-то внимания к нему со стороны Лики, малыш, буквально, светился. У Марьям ныло сердце в эти моменты. Нет, у неё не было ревности, нисколько, несмотря на то, что по -праву именно она, Марьям, а не Лика, была матерью малышу. Марьям было больно и обидно за малыша..
- Лика! Лика! Матри! Матри, фто я могу! – Сказал Давид, которому на днях исполнилось два года, садясь на шпагат.
- А-ха! Молодец! – Небрежно кинула Лика, даже не взглянув на сына. Она вертелась у большого, во всю стену, зеркала в спальне.
Давид, услышав похвалу, не понимая, что Лике совершенно не до него, впрочем, как и всегда, обрадовавшись, встал и, подбежав к Лике, обнял её за колени.
- Давииид!! - Закричала Лика, резко отстранившись от ребёнка. – Ты мне платье сейчас заляпаешь!!
Давид, вздрогнув от её крика, разжал свои ручонки и, дрожащим голосом, со слезами на глазах, пролепетал:
- Лика.. У меня вуки чифтые. Я с мывом мыв.. – И горько разрыдался..
Марьям вошла в комнату и, взяв на руки малыша, прижав его к себе, посмотрела на Лику.
- Что же ты за тварь такая? – Сказала она, и, силой, захлопнув дверь, прошла в гостиную. Там, сев на диван, она стала успокаивать Давида, целуя его и утирая ему слёзы.
Айгюн слушала, качая головой.. Она и сама была, не раз, свидетелем такого рода сцен.. И никак не могла понять - неужели в Лике, напрочь, отсутствует материнское чувство? Видимо, есть такие.. особи.. Потому, что женщинами, матерями их называть язык не поворачивается..
- На следующий день Фаик купил Лике машину. Через месяц Лика разбилась.Но она не умерла.. Её парализовало.. Ты же помнишь, что творилось в те годы, Айгюн?
- Помню.. – Скорбно, качая головой, сказала Айгюн. Лицо её было мокрым от слёз.... У неё в голове не укладывалось, что Лика- такая красивая, молодая, несмотря на все недостатки характера, была, всё-таки, не плохой девушкой - умерла..
- Ну, значит, прекрасно себе представляешь, что такое больница в «девяностые».. Лекарств - нет, врачи и медсёстры, пока в лапу не дашь, даже близко не подойдут, хоть ты будешь умирать у них на глазах. Что со мной творилось, Айгюн, я не могу тебе передать..
Марьям замолчала.. В отличии от Айгюн, которая даже не вытирала слёзы, у неё из глаз, медленно, выкатилось по одной слезе.. Айгюн знала, что Марьям не умеет плакать. И эти две, скупые слезы, словно, обжигая душу, вырвались, наконец-то, на волю..
Подруги несколько минут, молча, курили, погружённая, каждая, в свои мысли..
- Буквально за неделю до аварии, к нам пришёл Фаик.. – Прервала молчание Марьям, тяжело, со стоном, вздохнув.
….
- НятЯрсян, балдЫз,? * (Как ты, золовка?) – Фаик обращался так к Марьям исключительно в тех случаях, когда хотел её о чём- то попросить или пожаловаться на Лику.
- Давай, выкладывай, что тебе нужно. Или Лика опять что-то натворила?
- Эээ, ну, вот что ты за человек, Мери? – Обиженно сказал Фаик. – Ничего не нужно и ничего Лика не натворила. Короче, слушайте сюда внимательно. Я хочу завтра забрать Давида.
Марьям, удивлённо, посмотрела на Фаика. В принципе, Фаик, довольно часто, забирал сына с собой- погулять, на качели, в цирк. И это никогда заранее не обговаривалось. Фаик просто приезжал и всё.
А Лика даже не отвлеклась от просмотра какого-то модного журнала.
- Ну, забирай. А с чего это ты, вдруг, заранее об этом говоришь, да ещё с таким видом..
- Потому, что я забираю его к нам.
Теперь уже обе сестры смотрели на Фаика с искренним недоумением.
- В смысле – к н а м ? Это к кому? - Лика, отшвырнув журнал, прищурила глаза.
- К н а м - это значит, к нам, к моим родителям..
- А-ха! Щассс! Разогнался!! Вспомнили, что у них внук есть?! Ни за что!! Слышишь?!! Никогда!!! - Лика, вскочив с дивана, бросилась к Фаику. – Забыл, как твоя мамаша приходила сюда, уговаривала меня «избавиться»?! Забыл?! А я вот прекрасно помню!!!
Марьям прекрасно понимала, что Ликой движет далеко не материнская любовь к ребёнку, нет, конечно. Это её, оскорблённое, самолюбие было задето.
- Не хватало ещё, чтобы твоя жена, сука, с моим ребёнком общалась!! Что же она сама не рожает? А? Никуда ты м о е г о сына не заберёшь, ясно?! И никаких законных прав ты на него не имеешь! Ты мне не муж! Алименты не платишь!
- Алименты?! А пачки зелёных, бриллианты, шубы и машину ты не считаешь?
- А где доказательства того, что это ты мне их покупал и деньги давала? Где?? Нету, понятно? Нее-- тууу!!
…..
Скандал был страшный.. Но, в конце-концов, Фаик и Лика упокоились.. И Фаик уехал, сказав, что приедет за Давидом завтра, с утра и, если малыш не будет капризничать, то останется у них на весь день..
- Лично я, честно говоря, не то, чтобы обрадовалась.. то есть, не так.. Я обрадовалась за Давида.. Потому, что думала о его будущем. Я хотела для него всего, самого лучшего.. Разве плохо, если бабушка и дедушка будут у него? При чём, такие люди.. Он ведь растёт.. Так почему он не должен иметь то, что принадлежит ему по праву рождения, понимаешь, Айгюн?
- Понимаю, дорогая, конечно, понимаю.
- Но я понимала ещё и то, что родители Фаика, если бы его жена родила, и дальше знать ничего о Давиде не хотели бы. Ведь он был для этого клана бомбой замедленного действия. Повзрослев, он, уже по закону, мог бы предъявить претензии на имущество законного отца.. А жена Фаика, как выяснилось, не могла иметь детей. На шестом месяце беременности, ребёнок погиб. Во время операции произошло внутреннее кровотечение и пришлось всё удалить. И было ясно, что только отсутствие других внуков стало причиной того, что родители Фаика захотели увидеть Давида.. Я всё это понимала.. Давид был прекрасным, спокойным ребёнком, ты же помнишь его?
- Помню. – Улыбнулась Айгюн. Давид, действительно, был отличным ребёнком. Жизнерадостный, добрый, совершенно не капризный, очень ласковый и общительный. К тому же- безумно красивый.. Он взял от родителей всё самое лучшее..
…
Фаик привёз Давида в десятом часу вечера.. Малыш, крепко обняв мягкую игрушку - жирафа - спал на руках Фаика.
- Я не хотел его привозить, честное слово. Он совершенно не капризничал. Мама просто сказала, вдруг, он проснётся ночью, или утром, в чужом месте, испугается, начнёт плакать, а ребёнку не нужен стресс. Пусть совсем привыкнет, тогда и на ночь будет оставаться. – Сказала Фаик, передавая сына Марьям.
Но Лика, впервые! сама взяла сына на руки. Она поцеловала спящего малыша и, лишь потом передала его Марьям, ласково улыбаясь, сказала Фаику:
- Конечно, милый. И с ночёвкой будет оставаться, и по несколько дней. Извини, что вчера вела себя, как стерва.
- Не извиняйся, ты и есть стерва. – Сказал Фаик, беззлобно и, с улыбкой, глядя на Лику.
- Чай будешь? - Спросила Лика. – Мери яблочный пирог испекла.
- Я бы с удовольствием, но, не могу. Честно, не могу. Завтра приду! Только кусок пирога дай, я на ходу съем.
Лика вынесла весь пирог. Фаик и Марьям, удивлённо, переглянулись.
- Дома поешь нормально, с чаем. Ну, и своих угостишь. Не враги же мы, в конце концов..
Когда Фаик ушёл, Марьям, прекрасно зная свою сестру, спросила:
- Ну, и что это было?
- Тебе что, пирога жалко? – Спросила Лика уже своим, обычным, язвительным тоном, чуть прищурившись.
- Прекрасно знаешь, что - нет. Просто, я слишком хорошо знаю тебя.
- Да, пусть они там подавятся этим пирогом. – Прошипела Лика, закуривая сигарету. – Знаешь, Мери, я вот разобьюсь в лепёшку, но сделаю всё, чтобы его родители не только с Давидом, но и со мной начнут общаться. Я ещё второго рожу. И тогда, посмотрим, как долго эта бесплодная дура в их доме пробудет.
Марьям, с ужасом, смотрела на Лику..
- Айгюн, если бы я знала, что она делает это ради любви к Фаику, что хочет от него ещё детей, хочет полноценную семью, то, где-то, могла бы её понять, оправдать. Но я ведь прекрасно знала - ни семья, ни дети Лике не нужны! Да и Фаика, по большому счёту, она не любила. Возможно, влюблённость какая-то была. Но любви, настоящей, не было! Ей нужен был статус его законной жены. Жены и невестки миллионеров. Но говорить ей что-то, объяснять - не имело никакого смысла.. Поэтому, я ничего и не стала говорить.. Главным для меня было видеть счастливым Давида, знать, что у него - блестящие перспективы в будущем..…
….
Лика заявила, что поедет с подругами в зону отдыха, расположенную в одном из горных районов...
- Лика, ты не настолько хорошо водишь машину, чтобы ..
- Мери, прекрати каркать! – Лика завелась, с пол оборота. – Вечно ты ноешь –ноешь! Всё тебе не так!
- Не ори! Я - не каркаю и не ною! Просто, в отличии от тебя, думаю мозгами! Хочешь за город - да, ради Бога, езжай, кто против? Только, сама за руль не садись! Трасса по выходным перегружена, на той дороге – сплошные перевалы! Я понимаю, что тебе не терпится повыпендриваться перед такими же безмозглыми курицами, как сама!
Хорошо, хоть малыш не слышал, как мы тут орали.. Фаик ещё с вечера забрал Давида на выходные.
- Да, пошла ты! Я, всё-равно, поеду!!
- Сама пошла! Лап йахшЫ, джяхяннямЯ гедясян!* (Очень хорошо, иди ты в ад!)
…
- Не прощу себе никогда. – Произнесла Марьям.. – Не прощу, что поругалась с ней, наговорила гадостей.. Особенно, последние слова.. И что толку, что потом, когда это произошло, я рыдала и целовала ей руки, ноги, моля простить? Она меня даже не слышала…
- Марусь.. Ты не виновата.. – Айгюн обняла подругу и поцеловала её..
- Виновата… Потому, что я - старшая.. Пусть, не по возрасту.. Но, по сути, я всегда была старшей.. .. Я всегда, с самого детства, знала, что Лика очень упёртая, но, если с ней сюсюкать, то можно было и переубедить. Мне нужно было просто ласково с ней поговорить, попросить, даже, умолять! Ничего бы со мной не случилось! Я же прекрасно знала её характер. Да, она была жуткой эгоисткой, но так уже сложилось. . И родители её всегда баловали больше, и я, как- то, привыкла к тому, что несу за неё ответственность Да, она всегда ездила на мне. Каждый раз, когда мама собиралась делать уборку, Лика находила миллион причин, чтобы слинять.. Она была совершенно не приспособлена в быту. А, может, прекрасно всё могла, но знала - я сделаю всё и за себя, и за неё.. Не знаю, почему, но так было всегда. Можешь мне не верить, Айгюн, но мне, правда, было не сложно. А когда родителей не стало, то я вообще всё взяла в свои руки. Я зарабатывала деньги и с удовольствием тратила их на Лику. Мне нравилось видеть, как она шикарно выглядит. И мне было приятно, что она может позволить это благодаря мне. Да, я не слышала от неё слов благодарности, никогда.. Но, знаешь, я их не ждала. И, когда она, родив, фактически, бросила Давида на меня, я приняла это как что-то само собой разумеющееся. Потому, что знала, что именно так и будет. И меня всё это не то, чтобы устраивало. Я просто не сомневалась никогда в том, что всё именно так, как и должно быть. Точно так же, как и Лика была в этом уверена.. И, знаешь, я теперь не вижу смысла своей жизни. Зачем? Для кого? Давид у Фаика, с его семьёй.. Прошло пятнадцать.. Он, конечно, даже не помнит меня.. Наверняка, считает Фаика жену своей мамой. Ему ведь было чуть больше двух лет, когда всё это произошло.. И что? Я должна заявиться и сказать: «Здрасьте, я - ваша тётя!»?
- В принципе, так оно и есть, Марусь. Ты- его родная, единственная тётя. Сестра его мамы.. И имеешь полное право..
- Да, ничего я не имею, Айгюн.. Зачем травить душу ребёнку? Пусть живёт себе спокойно..
…
Марьям затеяла генеральную уборку. Настроение у неё с вечера было поганое, потому что Лика уехала, даже, не попрощавшись.
Вернее, услышав утром, что Лика встала и собирается, Марьям даже не вышла из своей комнаты. А Лика, тоже дуясь, из – за вчерашнего скандала, не зашла к ней..
Когда дверь квартиры с шумом захлопнулась - Марьям даже не сомневалась, что Лика специально это сделала - Марьям встала с постели, умылась, позавтракала и принялась за уборку..
- Говорят, что люди предчувствуют беду.. Я ничего, кроме злости и раздражения, не чувствовала.. Уверена, если бы гнев не затмил мой разум, то я бы, обязательно, почувствовала, что с Ликой что-то произошло. А так.. Я мысленно продолжала скандал с Ликой, приводила аргументы, отвечала от её имени, прекрасно зная, что, в какой момент и какими словами ответила бы мне Лика. И, мысленно, разнеся её в пух и прах, гордилась собой.. Своим благоразумием.. Идиотка…
Закончив уборку, уже далеко за полночь, Марьям, искупавшись, засыпая почти на ходу, кое –как подсушила феном волосы. И, с закрытыми глазами, зашла к себе в комнату. Не успев коснуться головой подушки, мгновенно, уснула..
Её разбудил звонок на мобильный телефон.. И Марьям, и Лика уже тогда могли позволить себе этот предмет роскоши..
- Ало?.
…..Как она вскочила с постели, как оделась, как сбежала вниз по лестницам – Марьям не помнила.. Так же, как и не помнила того, как оказалась в больнице.. Всё смешалось - звуки, лица, краски.. Какая -то каша..
В коридоре она увидела Фаика. Он был бледным..
- Ты знала, с кем она поехала? – Спросил он.
- Что? – До Марьям не доходил смысл слов. Она, вроде, понимала, но.. ничего не понимала..
- Я спрашиваю, ты знала, с кем она поехала и куда?
- Сказала с подругами.. в …забыла… там ещё дорога.. перевалы сплошные..
- Ни хрена!! Она, с каким –то дол…ом была в Набрани.. И они, пьяные, возвращались ночью в Баку.. При въезде в город и произошла авария..
И, снова, Марьям, вроде, понимала то, что говорил Фаик, понимала каждое слово, в каждом слове отчётливо слыша каждую букву, даже те, которые невозможно услышать, потому что их нет.. Это были твёрдый и мягкий знаки.. Она их не только слышала.. Она их видела…твёрдый ..и мягкий.. знаки.. Они плясали перед ней, в белых халатах.. извиваясь круглыми брюшками, а твёрдый знак ещё и махал своим хвостиком, как платком.. белым платком.. Или, это не платок? А что это? Саван..Да.. это белый саван.. А на нём растекалось алое пятно крови.. увеличиваясь до тех пор, пока всё вокруг не стало алым..
Марьям потеряла сознание..
…
- Наверное, ты приходила к нам как-раз в те дни, когда я пропадала в больнице.. Я прибегала домой, чтобы переодеться, наспех искупаться, взять необходимое, деньги и снова бежала в больницу.. Потому, что однажды ключ не лез в замочную скважину. Я увидела, что там торчит какая-то бумажка, но, решив, что кто-то из детей так балуется, вытащила и, не читая, выбросила..
- Когда это произошло?
- Пятнадцатого сентября…
- Ну, да.. Только я не понимаю, почему никто из соседей ничего мне не сказал? Вернее, сказали, что вы уехали..
- Потому, что мы, практически, ни с кем не общались. Многие старые соседи уехали, а новые нам не внушали доверия.. На площадке с нами, например, беженцы, нагло, заселились в квартиру. Вернее, сначала они пришли, как квартиранты. А потом, сама знаешь, какие у них льготы и какие они наглые..
- А… Теперь всё ясно..
…
- Когда я пришла в себя, то увидела, что лежу на кушетке, в приёмной.. Фаик, бледный, стоял у окна..
- Как ты? - Спросил он. Голос у него был глухим и каким-то надтреснутым, что ли..
- Нормально..
- Мне позвонили первому.. Потому, что в её телефоне мой номер записан как «муж». Представляешь, мужа, которому звонят в полночь и говорят, что его жена в машине с каким-то парнем разбилась? Это потом они позвонили тебе.. В общем, пока она тут, в больнице, Давид останется у меня.. Я в больницу приходить не буду.. Вот выпишут - тогда и поговорим. Извини, но и деньги давать я не собираюсь.. Марьям, можешь считать меня подонком.. Но, прости.. Я не собираюсь оплачивать лечение той, которая так со мной обошлась…Я скажу, как есть. Я её, действительно, любил. Да, я не женился на ней. Но я не врал ей! Был всегда предельно честен.. Я никогда ни в чём ей не отказывал, ты это прекрасно знаешь! И то, что жена моя не сможет никогда родить, да простит меня Бог, возможно, в дальнейшем, помогло бы мне - я бы развёлся и уже на правах матери моего сына, женился бы на ней. Тем более, что родители мои души в Давиде не чают.. Я даже думал о том, чтобы она родила второго ребёнка.. – Фаик, ни разу не назвал Лику по имени.. Марьям, в принципе, не винила его за это.. Она понимала - какого ему было.. Какое это было унижение…
- Хорошо, Фаик.. Это – ваши с Ликой дела. Вот выпишут из больницы, поговорите..
Но поговорить с Ликой, ни Фаику, ни Марьям не удалось.. Лика не приходила в сознание.. Вернее, она пришла в себя, но сознание - отсутствовало.. Так же, фактически, как и тело.. Вернее, его функции..
- Лика превратилась в овощ.. Я дневала и ночевала в больнице. Одна женщина, санитарка, сказала мне, что в Дагестане, в одном далёком селе, есть женщина, которая творит чудеса, ставит на ноги совершенно безнадёжно больных. Я решила ехать, сразу из больницы.. Сначала я хотела сдать квартиру, но, не рискнула, помня ситуацию с соседями.. Поэтому, я провела сигнализацию, поставила квартиру на учёт в охранном агентстве. Давида Фаик забрал к себе окончательно. Естественно, что я не могла этому помешать. Он - отец.. К тому же, я, чисто физически, не смогла бы смотреть за ребёнком.. Я позвонила ему, объяснила ситуацию с Ликой. Сказала, что должна отвезти Лику к той самой женщине, в Дагестане... «За Давида не волнуйся. О сыне я позабочусь.» - Сказал он мне.. Наверное, он решил, что я позвонила для того, чтобы попросить денег. Поэтому, говорил так холодно и подчеркнул, что он будет заботиться о сыне. Давая мне этим понять, что Лика его не интересует. Он даже не спросил - куда именно я везу Лику, нужна ли помощь - не материальная, а хотя бы отвезти … Ой, Айгюн.. Если бы ты знала, через что мне пришлось пройти… Специальная машина, куча справок, документов, на таможне умоляла пропустить нашу машину вперёд, естественно, не за бесплатно.. Да, чёрт с ними, с деньгами.. Денег было достаточно.. Я ведь быстро продала почти всё.. Практически, за бесценок. Мне нужна была наличка. Причём, в долларах.. . .. В общем, я приехала в то село, купила небольшой домик и поселилась там с Ликой.. Кстати, прежде, чем уехать, я звонила тебе.. Но ваш домашний номер не отвечал. Найдя момент, я приехала к вам домой. Дверь открыла какая-то женщина, сказав, что вы уехали.. Она не знала куда.. Я постучалась к нескольким соседям, но никто не открыл двери.. И я ушла.. Подумав, что потеряла тебя навсегда..
Марьям поехала в то самое село, нашла старушку, о которой ей говорили.. Пять долгих, мучительных лет, Марьям жила в глухом селе, делая всю тяжёлую, деревенскую работу, вплоть до того, что приходилось рубить дрова, доить коров, косить сено… Но Марьям ни секунды не жалела о своём решении.. Лика уже могла сидеть, вернее, полулежать.. Она даже реагировала иногда.. Могла сжать руку Марьям.. И даже издавала какие -то звуки..
- Ты не представляешь, во что превратилась моя Лика.. Моя милая.. красивая моя девочка… Не приведи тебе Господь, Айгюн, не приведи Господь..
Ещё через год Лика уже сидела в специально оборудованном кресле, которое Марьям, с огромным трудом, смогла найти и привезти.. Лика пыталась, сведёнными судорогой пальцами, нажимать на какие-то кнопки.. Контролировать естественные функции организма, Лика не могла..
- Все вокруг – и селяне, и те, кто приходил к той бабке, а народу к ней шла тьма - уговаривали меня не мучить её, и не мучиться самой.. Но я никого и слушать не хотела. Я готова была до последнего своего вдоха ухаживать за ней.. И, если бы кто-то сказал, что для того, чтобы Лика стала прежней, или, хотя бы, частично выздоровела, нужны моя кровь, мозг, сердце, руки, ноги, внутренние органы, глаза, в общем, всё, абсолютно всё, я, не раздумывая, отдала бы.. Увы.. Шли годы, а ничего не менялось.. Ты веришь, я потеряла счёт времени.. Я не знала, сколько лет прошло.. Знаешь, есть такая фраза. «Брат за брата.» Наверное, имеется ввиду, взаимная, братская забота, защита. Я, как -то , сказала Лике, что в нашем с ней случае, эта фраза должна звучать иначе. «Сестра за сестру?» - Спросила тогда Лика. «Нет, дорогая. «Сестра за сестрой.» В том смысле, что ты за мной..» - Ответила я. «Нет.. Думаю, «сестра на сестре» - самый подходящий в нашем случае вариант.» «Почему, это? » - Не поняла я. «Потому, что я - на тебе. Как твой крест. Ты, бедная, тащишь меня, всю жизнь, на своей шее. Ты, уж прости меня. Не повезло тебе со старшей сестрой. А мне с младшей - подфартило, так подфартило! Но, «Сестра за сестру» звучит как-то красивее, правда ведь?» - Сказала Лика мне, обняла меня, поцеловала, расхохоталась, показала язык и убежала на очередное своё свидание..... Представляешь, Айгюн? Потом, гораздо позже, я поняла.. Лика всё осознавала, всё понимала, возможно, в душе она всё это и ценила.. Просто, она не могла выразить словами или проявить своими действиями. Но я поняла это, гораздо, позднее.. Уже после того, как произошла авария….А три недели назад Лики не стало.. Она просто не проснулась.. И, знаешь, Айгюн, что самое удивительное? Я не знаю, есть ли этому какое-то разумное объяснение, или нет.. Но, накануне, у неё появился такой осмысленный взгляд.. Она смотрела так, будто всё понимала.. И, словно, хотела что-то сказать, но не знала - как? То есть, она, как –будто, не понимала - как нужно говорить.. Я не знаю, не знаю, как это объяснить.. – Марьям, зажмурившись, потёрла обеими руками лицо.. – Вот, как я, например, сейчас.. Я не знаю, как тебе это объяснить, не могу подобрать слов. Вот так же и она.. Лика морщила лоб, зажмуривалась, шевелила губами, издавала какие-то звуки.. Она и раньше так делала, но это были всегда всего лишь мимические рефлексы. А на этот раз это были не рефлексы.. Она мучилась.. Я видела.. А потом, как-то успокоилась.. И к ней, будто, вернулась вся её красота.. Я не знаю, как это объяснить.. Но это было именно так.. Знаешь, я так обрадовалась… Господи, я так радовалась… Обычно, я сплю очень чутко и мало.. А в ту ночь я, будто, провалилась.. Проснулась в девятом часу утра.. Посмотрела на Лику.. Мне показалось, что она спит.. У неё на губах даже была улыбка.. И спала она, заложив левую руку за голову, а правую - чуть ниже груди.... Это была её любимая поза. Но с того момента, как с ней это произошло, Лика не спала так, понимаешь? Она не могла.. Я лежала, смотрела на неё и слёзы счастья текли по моему лицу.. Думала, что, наверное, у неё в организме произошли перемены в лучшую сторону и Лика начинает потихонечку выздоравливать.. Я пролежала так минут десять, наверно… Потом, встала, подошла потихонечку.. Дотронулась до её руки.. Она была ещё тёплая.. И щёки Лики были розовыми.. Я стояла и смотрела, улыбалась и плакала…Вдруг, заметила, что её грудь - неподвижна… Совершенно .. Но, это же невозможно, если человек дышит!! Я дотронулась до её руки.. Она уже не была такой тёплой, как несколько минут назад.. Пригнувшись, я послушала дыхание.. Его не было.. Постаралась нащупать пульс.. Но не смогла….
…
Провожая Айгюн, уже в дверях, Марьям сказала:
- Знаешь, я недавно где-то прочла фразу.. За дословность не ручаюсь, но смысл в том, что всегда, каждую минуту, мы должны помнить о том, что в следующее мгновение может произойти то, что никогда не исправить. .. И мы не успеем сказать слова любви или попросить прощения.. Знаешь, даже, если бы Лика смогла меня простить, я сама себя не прощу.. И последней моей мыслью перед смертью будет та, что вместо того, чтобы пожелать сестре доброго пути, я послала её в ад…
Айгюн уже поняла - переубеждать Марьям в том, что она совершенно ни в чём не виновата - не имеет никакого смысла.. Это – судьба… Лике был отпущен именно тот срок, который она прожила.. И умерла она именно так, как ей было написано на роду..
Несмотря на то, что встреча с подругой, которой Айгюн так не хватало все эти годы, оказалась такой печальной, Айгюн, тем не менее, чувствовала безумную радость.. Ведь её с Марьям так много связывало!! Сколько всего хорошего они пережили вместе! Самые лучшие, студенческие, годы!
Айгюн твёрдо решила, что завтра же приедет к Марьям и поговорит с ней. Марьям нужно было встряхнуть, вернуть к жизни. ..
- Марусь, пусть мои слова будут банальными. Но, пойми, жизнь – продолжается.. Ты молодая, красивая..
-Ой, Айгюн, какая там молодая, красивая? О чём ты говоришь?
- Я говорю то, что есть! Ты просто совершенно запустила себя. Так, вставай, поехали!
Через несколько часов, проведённых в салоне красоты, Марьям было не узнать. С новой стрижкой, с другим цветом волос, после массажа и всяких процедур, Марьям, словно, и не было этих долгих, ужасных лет, снова выглядела потрясающе. Айгюн привезла Марьям в один из лучших магазинов, принадлежавших ей, и заставила Марьям выбрать всё необходимое..
- Айгюн, ты с ума сошла? Столько расходов..
- Что?? Если ты сейчас скажешь ещё хоть слово о деньгах, я тебя придушу! – Оборвала подругу на полуслове Айгюн. – Ты должна соответствовать своей должности.
- Какой должности? – Недоуменно спросила Марьям
- Мне нужен менеджер. Лучший. Я устали с ней менять их. И я прекрасно помню, что Мери могла достать всё. Ты забыла? Надеюсь, та Мери, которую знали все лучшие модницы, уже давно устала от безделья..
Это было правдой. Айгюн, действительно, никак не могла подобрать хорошего менеджера. И она помнила - какими отличными, деловыми качествами обладала Марьям..
….
Они сидели вдвоём в ресторане.. Айгюн и Марьям.. Две красивые, холёные, успешные женщины.. И, вряд ли кто, глядя на них, поверил бы, через что каждой из них пришлось пройти.. Каким тернистым был их путь. Сколько разрушенных надежд, потерь, разочарований, боли и страданий пришлось пережить каждой из них.. Но, к счастью, им удалось выжить..
Прошёл год с того дня, как Айгюн, увидев свет в окнах, которые были много лет погружены во мрак, позвонила в дверь квартиры, в которой не была пятнадцать лет..
За этот год многое изменилось.. Айгюн смогла вытащить свою подругу из депрессии, в которой Марьям пребывала так долго.. И сегодня Марьям было не узнать.. Она снова стала прежней.. Почти прежней. В её глазах, навсегда, поселилась тоска..
На днях, не сказав, ни слова, Айгюн, уже давно выяснив через знакомых адрес Фаика и его номер, позвонила ему.. Айгюн очень боялась, что он не захочет с ней даже говорить. Но, к её удивлению, этого не произошло.. Они встретились.. Айгюн рассказала Фаику о долгой болезни и смерти Лики, о том, как переживает Марьям.. Фаик изменился не только внешне. Он поседел, но был такой же красивый и статный. Но, главное, он изменился как-то внутренне.. Напротив Айгюн сидел далеко не тот, без башенный, избалованный парнишка, которого Айгюн знала когда-то.. Это был солидный, взрослый мужчина. Уравновешенный, уверенный в себе, успешный.. Выслушав Айгюн, Фаик рассказал, что жена его умерла пять лет назад.. Что он до сих пор не женат.. И, наверняка, не женится.. Родители Фаика были живы –здоровы. Давид тоже..
- Он помнит и Лику, и Марьям. И даже тебя, представляешь? Помнит квартиру, вещи, которые его окружали.. – Сказал Фаик, помешивая ложечкой остывший кофе.. – Конечно, очень смутно, но, тем не менее.. Он знал, что моя жена - не родная его мама. Но звал он её мамой. Она прекрасно к нему относилась, любила его. Ни разу не задала мне ни одного вопроса о ..Лике. – Фаик с трудом произнёс имя той, кого когда-то так сильно любил, а потом – ненавидел.. Помолчав, Фаик, тяжело вздохнул и продолжил: -Я сказал ему, не вдаваясь в подробности, что его родная мама погибла в аварии.. А тётя Мери уехала в другую страну..
За столом, вновь, зависла пауза..
- Думаю, что Марьям имеет полное право увидеться и общаться с Давидом.. Я поговорю с ним сегодня.. И позвоню тебе..
На следующий день, ближе к вечеру, Фаик позвонил Айгюн.
- Тут с тобой хотят поговорить.- Сказал он.
- Алё! Тётя Аю? – Услышав звонкий, чуть дрожащий от волнения и, явно, сдерживаемых слёз, голос парнишки, Айгюн разрыдалась. Именно так – «тётя Аю» - звал её Давид, когда был малышом, которого она так часто тискала в объятиях и покрывала поцелуями пухлые щёки.. Нередко, не сумев сдержаться, Айгюн кусала Давида. Не больно, конечно..
-Джан, джан.. Мой родной.. Ты меня помнишь?
- Помню..
Айгюн, отчётливо, услышала, как Давид шмыгнул носом..
Они договорились сделать сюрприз Марьям..
- Я хочу проверить, смогу ли я узнать тётю Мери и Вас.. Можно, Вы ничего ей не скажете?
- Конечно, родной, конечно..
Они договорились о том, что Давид с Фаиком приедут в ресторан, в котором Айгюн с Марьям вечером будут ужинать.
- Я зайду в зал один.. А потом - папа.. Хорошо?
- Да, родной.. Тогда, до вечера.
…..
- Айгюн, у тебя всё хорошо? – Встревоженно спросила Марьям.
- Да-да, конечно. С чего ты взяла? – Спросила Айгюн.
- Ты какая-то .. дёрганая, что ли.. не пойму..
- Не –не, всё хорошо. - Ответила Айгюн. На самом деле, Айгюн трясло от волнения.. Она сидела лицом к двери зала ресторана. А Марьям - спиной. Дверь в зал открылась в очередной раз. Вошла большая компания - явно, семья пришла отметить юбилей седовласого, статного старца. Было человек десять - двенадцать взрослых, почти двадцать - молодёжи и целая куча детей, в том числе и совсем грудного младенца. Компания, шумно, прошла мимо стола, за которым сидели Айгюн с Марьям. Официанты проводили их к накрытым в конце зала длинным столам.
Каждый раз, когда дверь в зал открывалась, Айгюн, внутренне содрогаясь, еле сдерживала себя от того, чтобы не вздрогнуть.. Но в зал входили или парами, или группами.. А она ожидала увидеть парнишку, входящего одного.
- Здравствуйте, тётя Мери, тётя Аю.. – Сказал, вернее, почти выдохнул, высокий, безумно красивый парень, который только что вошёл вместе с большой компанией в зал..
Не стесняясь, слёз, брызнувших из глаз, Давид бросился к ним..
Сидевшие в зале, улыбаясь и недоумевая, смотрели на то, как две, шикарные женщины, только что мирно беседовавшие за столом и парнишка, плача и смеясь, обнимали друг друга, целовали.. Через пару минут в зал вошёл статный, красивый мужчина, в котором нетрудно было узнать отца парнишки, так сильно было сходство между ними. Мужчина был бледный.. Желваки ходили ходуном.. Подойдя к этой троице, привлекшей всеобщее внимание, он, широко раскрыв руки, обнял их всех, словно, прикрыл крылом…