Вот уже неделю как я не там где был неделю назад. Переместился на несколько тыщ километров восточнее. Теперь подмываюсь из ковшиков и тазиков.
Я давно подозревал, что жизнь - гавно и просто так никто ничего, кроме мандюлей и плевков в душу, не даст, поэтому терплю. Всё потому, что я вам не какая-то Наташа Ростова или Сонечка Мармеладова. И не позволяю себе картинно заламывать руки, кипятя каждый день в костре по три амфоры воды плюс чайник, чтобы смыть с себя последствия секса с самим собой.
На чисотку, потнички, отросшие по всему телу волосы, мокнущие язвы, рожистые воспаления, проказу, гей марит, опухшие от водки глаза, катышки и кризис схоластического аристотелизма мужественно не обращаю внимания.
Два раза я даже помыл посуду в проточной воде и не заплакал как остальные. Поморщился только. До сих пор, правда, морщусь, не отпускает, свело лицо перманентной судорогой. Теперь выгляжу старше и мудрее своих лет. Вероятно поэтому некоторые барышни обращаются ко мне на манер проституток и зовут "мужчиной", а другие, которые поумнее и посговорчивей - "конёк-ибанок".
А сегодня меня пригласили в гости неподалёку (всего то ничего - километров пицот) в аул Кара-Узек к Мыршиде и Гюльнаре.
Удалось помыться в общей ванне. Это было приятно. Шампуньки, гельки, травки, скрабы, Мыршида опять же с Гюльнарой.
Я подбросил саксаула в огонь и сделал воду погорячее, чтоб прям еле терпеть, весь покрылся мурашками от удовольствия и остервенело стал тереть спину породистым котом Акаккием. Акаккий у них есть, в быту нужная вещь. Он камышовый носач.
Смыл с себя все ошметки, из ценного - в ухе нашел колбасные очистки, между ног - рыбью чешую, а в попе маринованный огурчик, тут же и закусил. Потом меня одели в чистый ватный халат, я залез под верблюжью кошму с национальным орнаментом и стал нет, не дрочить, а улыбаться.
До сих пор не отпускает.
Так и сводит морду судорогой.
Улыбаааюсь...