Кажется, только вчера молодые библиотекари получили новенькие дипломы, а потом разъехались по разным городам и сёлам. И только она никуда не уехала. И вот уже вторую неделю работает в городской библиотеке. Её даже не выписали из общежития. И ей теперь не надо снимать комнату и дорого за неё платить.
После учёбы положен отпуск, но ей некуда ехать. И она пришла работать в библиотеку, где ей было привычно и где знали её. А заведующая, Софья Васильевна, добрая и приветливая, помогала ей с учебными пособиями, да и в жизни, когда ей было трудно. Видимо, не без её участия, ей сохранили место в общежитии.
И теперь она неторопливо шла на работу, радуясь погожему летнему утру и солнцу, по – новому вглядываясь в знакомые дома и зазеленевшие газоны с весёлыми жёлтыми одуванчиками. До начала работы ещё больше часа, просто ей было неуютно в опустевшем общежитии. И дорогу она выбрала дальнюю, через парк.
Впереди она увидела невысокую полноватую старушку в клетчатом платке. Она слегка прихрамывала и склонялась в сторону под тяжестью синей дорожной сумки.
- Бабушка Дарья, - выдохнула девушка и остановилась. – Господи, как похожа…
Болью наполнилось всё её существо. Больше года уже нет бабушки Дарьи. С ней она прожила всю свою жизнь. От неё и узнала тайну своего рождения. А тайны-то никакой и не было. Её мать, единственная дочь бабушки Дарьи, умерла после родов. Она ещё успела посмотреть на свою кровиночку.
- Какая красивая, чёрненькая, кудрявая. Ну, сущая цыганочка, - сказала она акушерке. – Пусть она будет Азой. Скажите, чтоб её так назвали.
Так она стала Азой. Всё это рассказала ей бабушка, рассказала и про отца:
- Горевал он сильно. Постоит у твоей кроватки, а потом сядет за стол, обхватит голову руками и молчит.
- А какой он был?
- Какой он был национальности, он и сам не знал. Детдомовский. Смуглый, черноволосый, кудрявый. На цыгана похож. Пел хорошо. Голос сильный был. Бывало, запоём с ним вместе, соседи слушать приходили. Ну, а потом ушёл куда-то и, как в воду канул. Ни единой весточки не прислал.
- А мама?
- А вот смотри, какая я, такая и мать была, только молодая.
На сиротское пособие и пенсию бабушки – жилось им трудно. Но не голодали. В посёлке городского типа у бабушки был свой домик и большой огород, который спасал их. Бабушка Дарья с утра до вечера трудилась на огороде, а по осени картошкой, капустой и другими овощами подпол заполнялся до отказа.
А дома управлялась она, Аза. Бабушка приучила её к чистоте и научила хорошо готовить. Успевала и бабушке с огородом помочь. Вечерами вязала или читала. Редко когда с подружками на танцы бегала.
А маленькая была, всё за бабушкой Дарьей ходила, куда та, туда и она. В праздники соберутся бабушкины подружки, сядут на скамейке за воротами и затянут песню. И Аза с ними поёт.
- Ой, Дарья, Аза-то твоя какая голосистая, - скажет кто-то из подружек.
- А красавица-то, поискать, - поддержит другая.
- Да, уж Бог не обидел сироту, - вздохнёт бабушка.
Аза догнала старушку, заглянула ей в лицо и поздоровалась
- Давайте, бабушка, я вам помогу, - подхватила она тяжёлую сумку.
- Ой, откуда ты взялась такая добрая? Спасибо тебе. Внуку гостинцы везу. Учится он в городе. А на лето остался здесь поработать. Говорит, денежек немного скоплю. Вот я и еду его навестить. Родителям-то некогда, работают.
Аза проводила старушку до остановки, помогла сесть в троллейбус и помахала ей. Потом она вернулась в парк и села на скамейку. До библиотеки было уже близко и время ещё было.
Не оставляли её воспоминания о бабушке Дарье. Самый родной и близкий человек. С ней она не была сиротой. А вот теперь – совсем одна. А бабушка мудрой была. Хотя Аза отлично училась в школе, она не дала ей закончить среднюю школу. После восьмого класса отправила её учиться на библиотекаря в этот огромный областной город.
- Видимо, не долго мне осталось, Аза, - сказала она. Получай специальность. Не хочу, чтоб без меня ты без куска хлеба осталась. А станешь работать, так потом учись заочно. Ты умная, сумеешь.
Да вот не дождалась бабушка Дарья, когда она работать начнёт. А денег за проданный дом хватило ей доучиться, да ещё осталось - лежат на сберкнижке. Мало ли что ещё в жизни будет. Провожая Азу в город, бабушка Дарья наказывала ей:
- Живи правильно. По совести живи, других не обижай, кто слабее тебя, помоги. Если ошибёшься в жизни, повинись, никогда не поздно исправит ошибку. И всё тогда будет у тебя хорошо.
Обычно улыбчивое бабушкино лицо, когда она всё это говорила Азе, было серьёзным и строгим. Это было непривычно, но почему-то именно такой теперь ей и вспоминалась бабушка.
***
Народу в библиотеке было мало. Лето. И читатели отдыхают на пляже, на рыбалке или на море едут. Аза быстро справилась с работой, разложила по полкам книги, оставленные на столе с вечера, поговорила о книгах с теми, кто пришёл, поработала в картотеке с формулярами, а после обеда отпросилась у заведующей:
- Софья Васильевна, разрешите мне уйти пораньше, сегодня генеральная репетиция. Завтра юбилей на металлургическом комбинате. Мы там выступаем.
- Да уже все газеты о юбилее написали. Ясно дело, гигант. Главное предприятие в городе, да и в стране – одно из крупнейших. Конечно, иди. Надо выступить. Ты не подкачай там, Аза.
- Не подкачаю, - улыбнулась девушка. – Спасибо.
Все годы, пока училась, Аза пела в хоре при городском Доме культуры, со временем стала солисткой хора, иногда пела одна. Её сольное пенье нравилось, и зрители награждали её долгими аплодисментами. Пение – это было самое любимое её занятие, и она никогда не пропускала репетиций и концертов.
***
Концерт, судя по реакции зала, удался. Особенно много аплодисментов и криков «браво» досталось Азе. Взволнованная и счастливая, побежала переодеваться, неосторожно наталкиваясь на стоящих у выхода на сцену. В раздевалке народу было много, но почему-то все вдруг расступились, и Аза увидела перед собой незнакомого молодого человека, высокого, стройного, светловолосого и синеглазого.
- Это вам, - протянул он ей букет красивых роз.
Аза растерялась.
- Это для вас, - повторил юноша. – Эти цветы вам, Аза. Вы замечательно поёте.
Аза неуверенно взяла цветы:
- Спасибо.
- А меня зовут Вадик, - юноша, улыбаясь, смотрел на неё.
- Вадим? – уточнила она.
- Да. Но мама зовёт меня Вадиком.
«Маменькин сыночек», - подумала о парне Аза. Но что он от неё хочет? А парень, между тем, тихо и доброжелательно попросил:
- Аза, останьтесь, пожалуйста. Сейчас будут танцы. Потанцуем.
- Нет, нет. Что вы? – испугалась Аза. – Мне надо домой.
- Хорошо, - согласился Вадик. – Я подожду в фойе и провожу вас.
Аза стала торопливо переодеваться, чтоб быстро и незаметно уйти от неожиданного знакомого. У Азы ещё не было своего парня. В посёлке, где она жила, ребята с соседних улиц и одноклассники были просто друзьями. Но вот этот парень… Это всё как-то необычно, всё по другому.
Не успела Аза переодеться, как к ней подошли две девчонки, незнакомые, из другого коллектива. Одна спросила:
- Ты знаешь парня, который к тебе подходил?
- Нет.
- Это сын управляющего комбинатом.
- Так что ты на него губу не раскатывай, - добавила другая.
- Я не искала его, сам подошёл, - ответила Аза. Она почувствовала себя неловко, словно что-то чужое взяла.
- Ну, в общем, ты поняла, - кивнули ей на прощание девчонки и ушли.
Аза быстро оделась и поспешила к выходу, чтоб не встретиться с этим Вадиком. Он догнал её у самой двери и осторожно коснулся её плеча:
- Не спешите. Погода хорошая. Я просто вас провожу. Не бойтесь. Я сам вас боюсь, вернее, смущаюсь.
Они пошли рядом. Но Аза решила сразу расставить всё по своим местам.
Вадим, вы сын управляющего комбинатом?
- И что из того?
- А то, чтоб вы знали. Я простая девчонка из небольшого посёлка. И родителей у меня нет совсем. И не надо меня провожать.
Он расхохотался звонко и искренне.
- Какая вы, право, смешная, Аза, - сказал он, смеясь. – Если вы из посёлка, так и проводит вас нельзя? Я же руку и сердце пока вам не предлагаю. Вы не против, что я сейчас с вами?
- Не против, - вздохнула Аза.
Он проводил её до общежития, пожал, прощаясь, руку и спросил:
- Можно мне иногда после работы заезжать за вами? Просто погуляем в парке.
От волнения и радости у Азы сильно забилось сердце. Парень ей нравился, и она ничего не могла с этим поделать. Хотелось крикнуть: «Да! Да!». Но она только тихо сказала:
- Я не знаю.
- Я всё понял, = снова засмеялся Вадим. – До встречи.
Он приезжал к ней вечерами на машине, дарил ей розу или шоколадку, потом они ехали в парк и гуляли по аллеям. С ним ей было спокойно и легко. И она рассказала ему всё о себе и о бабушке Дарье. Он же о себе ничего не рассказывал. Сообщил, что работает инженером на комбинате. Говорили о кино, о книгах.
Однажды Вадим приехал, подарил ей, как всегда, розу и попросил:
- Аза, надень сегодня самое красивое платье. Я подожду тебя во дворе.
Самых красивых платьев у неё не было. Было одно розовое, воздушное, с широкими короткими рукавами и с вырезом, открывающим шею и до дозволенного предела грудь. Это платье купила ей бабушка Дарья на школьный выпускной. И она берегла его. В этом платье она чувствовала себя принцессой и вышла к Вадиму счастливая.
- Ба! И откуда ты такая красивая! Аза, что ты со мной делаешь? – трагическим голосом шутливо произнёс Вадим, а сам улыбался открыто и по – доброму.
Он привёз её в театр. И это было здорово. За время учёбы она с подругами только дважды была там. Не было времени, да и денег тоже. Принцесса оказалась в сказке. В просторном фойе звучала музыка и приглушённый гул голосов собирающихся зрителей. На стене – портреты артистов. Вадим подвёл Азу к портрету очень красивой белокурой актрисы с пронзительным строгим взглядом.
- Это моя мама, - сказал он.
В Азиной душе наступил мрак. Словно свеча погасла. Мать – артистка. Отец – управляющий огромного металлургического комбината. Вот он из какой непростой семьи. Из элитной. И что она, простая девчонка, делает рядом с таким принцем? И зачем он ищет с ней встреч, дарит ей розы? Чтоб потом посмеяться?
- Что ты молчишь? – спросил Вадим.
- Да, да. Очень красивая. Правда, очень красивая. Почему ты не говорил о ней ничего?
- Сама сейчас увидишь. Пойдём в буфет.
В буфете ели мороженое. Он о чём-то спрашивал, она отвечала невпопад.
- Что с тобой? – спросил он.
- Прости. Со мной всё хорошо. Да вот уже и звонок.
При входе в зрительный зал Вадим купил «программку». Аза удобно устроилась в кресле. Лёгкий полумрак, тяжёлый бордовый занавес, красивые лепные украшения по периметру зрительного зала успокоили Азу. Она внимательно вчитывалась в фамилии актёров, занятых в спектакле, пытаясь определить, кто из них мать Вадима. Вадим сам наклонился к ней и сказал:
- Вот моя мама. Элла Соколова.
Аза кивнула и спросила:
- А какое у мамы отчество?
- Элла Сергеевна. Сейчас мы её увидим.
Роль у Эллы Сергеевны была не главной, но достаточно объёмной. Вадим с восхищением следил за игрой матери.
- Чувствуешь, Аза, с каким пафосом она произнесла эту реплику? Чувствуешь?
Не чувствуя восторга, Аза кивнула:
- Да. – А сама опять подумала о Вадике. – «Маменькин сынок».
А потом он пригласил её в ресторан:
- Аза, у меня сегодня праздник, повышение по службе. Я сейчас начальник цеха. Полагается отметить.
- Вадим, я тебя поздравляю. Горжусь тобой. Но я никогда не была в ресторане. Как-то неловко.
- Но ты же со мной.
- Да, с тобой мне не страшно ничего. Только давай без вина.
Пили коктейли. Аза скоро освоилась. Стало легко и весело. Они танцевали и даже, по просьбе Вадима, Аза спела.
Возвращались на «такси». Она впервые пригласила Вадима к себе. Они были вдвоём в комнате. И исчезли все условности. Объятия и поцелуи Вадима наполняли её безграничным счастьем. А Вадим стал родным и близким человеком. И ушёл он от неё только утром.
***
Через некоторое время он приехал к ней вечером и попросил:
- Аза, надень сегодня то розовое платье, в котором была в театре.
- Мы снова едем в театр? – удивилась Аза.
- Нет. Сегодня ответственный день. Мы едем знакомиться с мамой. Сегодня она свободна.
- Ой, Вадик… Я не знаю… Я не уверена.
- Всё будет хорошо. – успокоил её Вадим.
Азе показалось, что и он не очень уверен в благоприятном исходе встречи.
Двухэтажный загородный дом с множеством просторных комнат, куда привёл её Вадим, не вызвал у неё восторга. Она почувствовала себя маленькой и совсем лишней среди красивого убранства зала. Элла Сергеевна, с такой же высокой причёской, как на портрете в театре, пристально посмотрела на неё, слегка кивнула головой и прошла мимо.
- Аза, подожди меня здесь. Я сейчас вернусь, - попросил Вадим и ушёл вслед за матерью.
Аза успела рассмотреть люстры, бра, портреты и картины, развешанные по стенам, обратила внимание на красивое пианино. Вадима всё не было. И она, осторожно ступая, прошла в другую комнату с большим обеденным столом, камином и шкафами с посудой. Ещё одна дверь вела в другую комнату, и из-за двери слышен был разговор Вадима с матерью:
- Но, мама…
- Ой, Вадик… Она же простолюдинка с периферии, ни роду, ни племени. Девушка не нашего круга. Ты же понимаешь?
- Мама, она такая хорошенькая.
- Не просто хорошенькая. Она красавица. Но что из того?
- Мама, если б ты слышала. Как она поёт!
- Да? Она поёт? Но это уже кое -что. Но, Вадик, как я папе-то скажу о девушке? Он не поймёт тебя. Хотя, у неё есть всё таки- шанс. Через неделю у нас будут гости. Вот мы и послушаем её пение. Подготовь её.
Аза быстро вернулась в зал. Было обидно и больно. А всё так и есть. Кто она такая? «Не нашего круга». Да, она другая. И надо уйти, убежать из этого блистательного благополучия.
Но тут вошли Элла Сергеевна с Вадимом.
- Мама, это Аза, - улыбнулся Вадим, улыбнулся как-то неестественно, словно приклеил улыбку на лицо.
- Ну, здравствуйте, Аза. Я Элла Сергеевна.
- Я знаю, - кивнула Аза. – Здравствуйте.
- Аза… Это очень просто и даже вульгарно. Звать будем тебя Изой. Иза. Изольда.
- Но это не моё имя, - вспыхнула Аза.
Хотелось сейчас же уйти из этого дворца в свою общежитскую комнату. Но Вадим… Это было самое дорогое в её жизни. Потерять его? Это невозможно. А Элла Сергеевна смотрела на неё строго и требовательно и словно давила её своим взглядом. А Вадим смотрел умоляюще. И она сдалась.
- Да, - кивнула она.
Это было первое в её жизни предательство. Её имя было единственной памятью о матери, это она подарила ей это имя. И вот теперь… словно потеряла что-то главное, важное. Но рядом был Вадим. Он положил руки ей на плечи и сказал матери:
- Мама, мы с Азой пойдём погуляем немного.
Он назвал её Азой. Это успокаивало. Значит, не всё ещё потеряно.
***
У Вадима и Азы был выходной. Он привёз её в большой универмаг. Было рано, и народ ещё не толпился возле касс и примерочных. Вадим привёл Азу в отдел женской одежды, где длинными рядами висели на вешалках платья, и сказал:
- Выбери себе платье.
Глаза разбегаются. Какое выбрать? Она достала цветное короткое пышное платье. Вадим покачал головой, повесил платье обратно и взял яркое красное, длинное и узкое.
- Иди, примеряй, - и проводил Азу до примерочной.
Платье было на узеньких бретельках. Аза увидела себя в зеркале с обнажёнными плечами, спиной и глубоким вырезом на груди. Стало неловко, стыдно. Да это ещё бы и ничего, но на боку был глубокий разрез, и нога обнажалась. Это уже слишком… Она сняла платье и отдала Вадиму:
- Не надо. Очень открытое.
- Оставайся в примерочной. Принесу другое.
Другое платье было светлое, с лиловым оттенком, тоже длинное и узкое. Но это платье было всё- таки приличней, обнажалось только одно плечо, а с другой стороны – короткий пышный рукав, украшенный белой розой. И не было по подолу разреза, была скрытая складка, что позволяло нормально шагать. Но и в этом платье ей было непривычно. Но огорчать Вадима не хотелось, и она, улыбаясь, выглянула из примерочной.
- Выйди, покажись, принцесса, - сказал Вадим. – Ну, полный порядок. Берём. Осталось примерить туфли.
Туфли подошли сразу, и Вадим пошёл к кассе.
Он подвёз Азу к общежитию и попрощался:
- До вечера. Вечером приеду. Нас с тобой родители приглашают. У нас сегодня гости. Вещи я заберу. Таня приведёт платье в порядок.
- А кто эта Таня?
- Скоро познакомишься.
А у Азы на душе тревожно. Представила сверлящий строгий взгляд Эллы Сергеевны. А ещё предстоит знакомство с Игорем Николаевичем, отцом Вадима.
***
Вадим приоткрыл дверь в зал. Гости уже собирались. Он закрыл дверь, взял Азу за руку, и они поднялись на второй этаж.
- Ты, Аза, только не волнуйся. Ничего не бойся. Я с тобой, - выдохнул Вадим, и они вошли в комнату.
Комната была просторная, с креслами, журнальным столиком и книжным шкафом. На стенах – несколько театральных афиш с портретами Эллы Сергеевны. В креслах сидели родители Вадима.
- Здравствуйте, - поздоровалась Аза.
- Добрый вечер, Иза, - встала с кресла Элла Сергеевна. – А это Игорь Николаевич, - показала она на мужа.
Тот поднялся и подошёл к девушке. Он был высокий, стройный и почти седой. Глубокая морщинка на лбу и складки у рта придавали лицу вид озабоченный и усталый. Но карие глаза глядели бодро, молодо и по-доброму.
- Так вот ты какая! Пигалица. – Игорь Николаевич улыбнулся так радушно, что Аза совсем не обиделась на «пигалицу» и даже засмеялась.
- Ну вот, дорогие родители, вы и познакомились с Азой, - сказал Вадим.
- С Изой, - поправила Элла Сергеевна.
- Да, с Изой, - повторил Вадим. – Мы можем пока уйти?
- Нет. – Элла Сергеевна приоткрыла дверь и негромко крикнула. – Таня!
Вошла молодая женщина, опрятная, русая, гладко причёсанная, в белом переднике поверх тёмного платья. Она приветливо кивнула Азе.
- Таня, возьми Изу и сооруди ей на голове какой – ни будь поэтический хаос.
- Хорошо, - кивнула снова Таня и увела Азу за собой.
В маленькой узкой комнате стояли диван, шкаф и столик.
- Ты здесь живёшь? – спросила Аза.
- Да. Это моя комната. Я работаю горничной, заодно и кухаркой. Словом – домработница. Садитесь, Иза, - Таня поставила на средину комнаты неширокую круглую табуретку на трёх ножках.
- Ой, пожалуйста, Таня, не надо на «вы».
- Хорошо.
Скоро причёска была готова. Вьющиеся пряди волос были замысловато переплетены и закреплены на макушке.
- Можно мне посмотреть? – не терпелось Азе.
- Ещё минуту, и ты будешь готова. – Таня достала из шкафа платье, которое было куплено утром. – Надевай аккуратно. Я его погладила, оно готово. Красивое платье.
- Ну, вот теперь всё, как надо. – Таня подвела Азу к распахнутой дверце шкафа, на которой с внутренней стороны крепилось большое зеркало.
- О! – не удержалась Аза, посмотрев в зеркало.
Стройная, нарядная, красивая девушка смотрела на неё удивленно и радостно.
- Туфли бы ещё надеть.
- Сейчас принесу. Они у Вадима. – Таня вышла из комнаты.
А Аза всё ещё смотрелась в зеркало, привыкая к своему новому образу. Туфли принёс Вадим, он вошёл вместе с Таней.
- Ба! Какая красавица! Таких и не бывает, - смутил он девушку. – Вот тебе и черевички, от самой императрицы.
Все трое засмеялись.
***
Аза тихо вошла в зал, никто не заметил. Она встала у двери около дивана, на котором сидели три женщины средних лет с красивыми причёсками, видимо, подруги Эллы Сергеевны. Она ждала Вадима, но тот всё не приходил. А женщины всё говорили и говорили, иногда довольно громко. И Аза услышала их разговор.
- Правильно вы говорите. О разных уродцах и инвалидах государство должно заботиться. Зачем такая обуза семье? – крашеная рыжеволосая женщина повернулась к полноватой коротко остриженной собеседнице.
- Конечно. У моей соседки дочка «Дауна» родила, отказалась. Считаю, что правильно поступила. Хотя соседи осуждают её. А зачем он ей? С ним на люди не выйдешь. Да и матери с таким ребёнком радости мало. А с другой стороны, какой есть, а родной ребёнок. И берут, не отказываются. Есть и такие матери.
Молчавшая третья женщина, худенькая, темноволосая, тяжело вздохнула:
- Да. Берут. Вот и моя непутёвая невестка… Непутёвая, она и есть непутёвая. И дитя здорового родить не смогла. Взяла, хоть и просила я отказ написать. А теперь что? Полный инвалид - ребёнок. Не двигается. Что-то мычит. Не понятно что. Я к ним и не езжу, чтоб не расстраиваться.
- А я что говорю? – ответила ей полная женщина. – Неполноценные дети не должны жить в семье и позорить родителей.
Азе стало страшно от подслушанного разговора. Значит, если б с ней что-то было не так, мама оставила бы её? «Слава тебе, Господи, что со мной всё в порядке», - мысленно поблагодарила Аза.
Она отошла от дивана подальше от этих женщин и оглядела зал. Двое мужчин играли в шахматы, около них стояли другие и следили за игрой, негромко переговариваясь. Женщины в креслах листали глянцевые журналы, некоторые медленно ходили по залу.
Аза чувствовала себя здесь чужой и жалела, что согласилась прийти сюда. А всё из-за Вадика. Но вот, наконец, и он. Он вошёл вместе с Эллой Сергеевной. Та хлопнула в ладоши, привлекая внимание:
- Спасибо, что вы все здесь с нами. Я хочу представить вам нашу Изольду. Иза, подойди ко мне.
Аза сжала руку Вадима и не могла сдвинуться с места. Хотя то, что Элла Сергеевна сказала о ней «нашу», немного успокоило её. Вадим и Аза вместе подошли к Элле Сергеевне.
- Вот наша Изольда. Надеюсь, она сегодня порадует нас своим пением, - объявила та.
Теперь все смотрели на Азу, кто с приветливой улыбкой, кто с удивлением. А она ещё крепче сжала руку Вадима.
- Не бойся. Я с тобой. Всё будет хорошо, - шепнул он ей и тихо засмеялся.
- Проходите, пожалуйста, к столу, - пригласила хозяйка.
И всем стало не до Азы. Шумно и весело гости усаживались за стол. Успокоилась и она.
- А где Игорь Николаевич? – спросил кто-то.
- Он занят, - ответила Элла Сергеевна. – Москва на проводе. Он сейчас подойдёт.
Игорь Николаевич вошёл тихо, занятые едой гости не заметили его, внимательно смотрела на него только Аза. Он оглядел гостей, улыбнулся Азе и что-то ей прошептал, кажется, назвал «пигалицей». И стало ей как-то спокойнее и уютнее среди незнакомых людей. Игорь Николаевич сел рядом с двумя мужчинами, один в нарядном костюме, моложавый, а второй – пожилой, полноватый и одет попроще. Аза спросила у Вадима о нём.
- Это наш мастер. Давно работает. Они с папой старые друзья.
У мужчин разговор пошёл на производственную тему. Азе он был не понятен. Она прислушалась к женщинам. Они бурно обсуждали новые спектакли, иногда переходили на личности.
- И как это могли дать главную роль именно ей? – довольно громко возмутилась одна.
- Да всё ясно. Режиссёр постарался, - ответила ей другая.
- Да ладно вам. У неё неплохо получается, - примирительно сказала третья.
Потом заговорили о гастролях. Азе это тоже было не интересно. И она задумалась о своём. Об отношениях с Вадимом на работе она рассказала только Софье Васильевне. На что та сказала:
- Сама решай. Но я думаю, что он настоящий и любит тебя. А полюбить тебя есть за что.
И если Софья Васильевна права, и Вадим любит её, то нужна же ясность в их отношениях. А так – кто она ему? Кто она здесь и зачем?
Из задумчивости вывел шум отодвигаемых стульев. Гости переходили в зал. И она снова сжала руку Вадима, а тот привычно пошутил:
- Не бойся. Я с тобой.
Гости ещё продолжали незаконченные разговоры, усаживались в кресла, а Элла Сергеевна подвела пожилого брюнета к пианино и что-то сказала ему. Он открыл крышку инструмента и стал ждать. Элла Сергеевна легко хлопнула в ладоши, и, когда шум слегка стих, она объявила:
- Сейчас послушаем Изольду. – Она взяла Азу за руку и сказала ей. – Не волнуйся. Люди здесь все добрые и хорошие.
«Добрые», - мысленно усмехнулась Аза, вспомнив разговор трёх женщин на диване. Она стояла возле пианино и смотрела на красивых, ухоженных, сытых людей. Что для них петь? Поймут ли они её песни? А пианист внимательно смотрел на неё, потом спросил:
- Что будем петь?
И она ответила первое, что пришло на память:
- Однозвучно гремит колокольчик.
Она запела. Гости притихли, смотрели на неё с удивлением и восторгом. Потом, как на концерте, кричали «браво» и хлопали, просили петь ещё. Она не помнит, что ещё пела, кажется, две – три песни. Помнит, что поблагодарила музыканта, подошла к Вадиму и вцепилась в его руку. А он шепнул ей:
- Ты молодец. Всё было отлично.
Подошёл Игорь Николаевич и сказал:
- Ну, пигалица, это фурор! И откуда в такой худышке такая сила голоса?
Аплодировали ей долго. Но здесь ей было непривычно и сковывало её.
Но самое значимое произошло вечером, когда разошлись гости. Вадим в присутствии родителей и с их одобрения и согласия попросил у Азы её руки. Для неё этот вопрос был решённым. С Вадимом было надёжно. И она ответила:
- Да.
***
Свадебное платье выбирали с Эллой Сергеевной. Перемеряли несколько платьев, наконец, выбрали. Когда Аза увидела себя в этом наряде, оторопела. Действительно, разве можно быть такой красивой? Выразительные карие глаза в длинных пушистых ресницах, аккуратный носик, яркие губы, тонкие с лёгким надломом брови. Линии тонкой шеи красиво и плавно переходят в линию плеча. А осиная талия – постоянная зависть подружек. Да, с такой женой Вадиму не стыдно показаться на любом корпоративе. Аза улыбнулась своим мыслям.
Свадьба была весёлой и шумной. Но не было рядом подруг, и Аза чувствовала себя потерянной и одинокой. Она не отходила от Вадима. Когда Вадим на короткое время оставлял её, она беспокойно оглядывала весёлых гостей, не зная, что ей делать. Некоторых людей она видела в доме Вадима, но много было незнакомых. Гости скоро забыли про невесту, и каждый веселился в кругу своих близких друзей. В такие минуты только ободряющая улыбка Игоря Николаевича помогала ей держаться.
Вскоре после свадьбы Элла Сергеевна повела её в отделение милиции за новым паспортом.
- Иза, поставь внизу свою новую подпись.
- Да, - ответила Аза и не привычно расписалась.
Паспорт рассмотрела дома в своей комнате. Да, теперь у неё была комната. И это не койка в общежитии. А паспорт показался ей поначалу чужим.
- Соколова Изольда Андреевна, - прочитала она негромко.
Изольда… Имя какое-то странное. Словно изо льда. Но вспомнились «Тристан и Изольда» и посмотрела на имя с другой стороны.
- Изольда, - произнесла она довольно громко и повторила – Изольда.
И решила, что имя совсем неплохо звучит. А если б она была артисткой, то это было бы её сценическим именем. Изольда Соколова… Красиво.
Аза трудно привыкала к новой семье. Хорошо, что большую часть дня она проводила на работе среди знакомых и понятных ей людей. Она часто задерживалась в библиотеке, потому что Вадим приходил поздно, а без него она не знала чем заняться.
Как-то проснулась рано и, пока Вадим спал, решила испечь блины, чтоб порадовать любимого.
- Отличные блины у тебя получаются, - хвалила её когда-то бабушка Дарья.
На кухне хлопотала Таня.
- Доброе утро, Иза, - сказала она, увидев её. – Ты чего так рано встала? Тебе чего-то надо?
- Хочу блины испечь. Я умею.
- Ой, Иза, пожалуйста, не надо. Меню мне Элла Сергеевна даёт накануне на целый день. На утро блины не запланированы.
- Так я сама всё сделаю, Таня. Ты делай, что по меню, а я – блины.
- Нет, нет. Иза, тебе лучше уйти.
- Я могу помочь тебе приготовить завтрак.
- Что ты, Иза? Если Элла Сергеевна узнает, меня уволят. А где я найду работу? Пожалуйста, не губи меня. У меня сын, три года, живёт с мамой. Я им помогаю. А без меня они не смогут, если меня уволят.
- А муж? – спросила Аза.
- Погиб. Пожалуйста. Я прошу, Иза. Оставь меня одну.
Свою обиду Аза высказала проснувшемуся Вадиму. А он обнял её и сказал:
- Аза, ты моя жена, а не кухарка. У нас есть кому заняться домом и кухней. И мама будет против, чтоб ты торчала на кухне. А с мамой лучше не спорить. Спорить можно с папой. Тот хотя бы выслушает твои аргументы. А с мамой это не получится.
С блинами не получилось. Но надо же что-то делать. Когда Вадим пошёл в ванную, Аза стала заправлять кровать. И появилась Таня:
- Иза, не заправляй. Я бельё поменяю.
- И я могу поменять. Оставь бельё.
- Иза, я уже просила не помогать мне. Твоё доброе ко мне отношение может для меня обернуться бедой. Я держусь за эту работу, как могу, сколько хватит сил. А ты иди завтракать, тебе же на работу.
- Да. Спасибо. Подожду Вадима.
Вот и задерживалась Аза на работе. Софья Васильевна приглядывалась к ней, а потом спросила:
- Аза, что у тебя не так? Есть какая-то причина?
- У меня всё хорошо. Почему вы так решили?
- Я вижу. Меня не обманешь.
- Всё хорошо у меня. Только привыкнуть не могу. Живут они как-то по – другому. Я там и прав-то никаких не имею. Редко когда удаётся в комнате убраться, когда никто не видит.
- А с Вадимом как?
- С ним-то всё хорошо.
- Это главное. Привыкай к новой жизни. Назад всё равно дороги нет. И из общежития тебя выписали. Да и Вадима терять не стоит. Вадим, он – твоя судьба. Быстро как-то всё у вас решилось. Да и ты уже другая. Вижу, какие наряды на тебе. Всё хорошо у тебя будет. Ты сама только верь в это.
***
Домой Аза шла через парк. Вот и кончилось лето. Сентябрь. Но стоят погожие дни «бабьего лета». А на деревьях волшебство осенних листьев – жёлтых, красных, оранжевых. Жаль, что скоро ветер сорвёт их с веток и бросит на дорожки. И люди затопчут эту красоту. А лето пролетело быстро. И сколько всего за это время случилось. Такое бывает только однажды. Диплом библиотекаря, начало работы, встреча с Вадимом. И всё изменилось. Теперь у неё другая жизнь, другая семья с непонятными ей порядками. И имя у неё другое. Изольда. И она теперь другая.
Аза ещё раз оглядела осенний парк, подняла несколько кленовых листьев, прижалась к ним губами. Грустные мысли стали рассеиваться. Одно ясно, надо держаться Вадима. Он – её опора, без него она совсем одна, «ни роду, ни племени», как сказала Элла Сергеевна.
Вечером Аза в своей комнате читала, взяла две книги из вновь поступивших, чтоб потом рекомендовать читателям. Вадима не было. Он теперь приходил поздно, много работал. Карьера его быстро шла вверх, не без помощи Игоря Николаевича. Теперь он начальник отдела. Возвращаясь домой, Вадим заходил к ней, и они вместе спускались в столовую ужинать.
Кто-то постучал. Не Вадим, тот входит без стука.
Да, - отозвалась Аза.
Вошла Таня:
- Иза, тебя просят зайти к Элле Сергеевне.
- Спасибо. Иду.
В комнате с Эллой Сергеевной были Игорь Николаевич и Вадим. Все трое ей приветливо улыбнулись.
- Садись, Иза, - Элла Сергеевна показала на свободное кресло. – До ужина проведём небольшой семейный совет. Речь пойдёт о тебе. Мы предварительно уже всё обговорили, теперь с тобой обсудим. Вопрос очень серьёзный и важный. Поговорим?
- Поговорим, - кивнула Аза.
- Иза, природа наградила тебя необычайно красивым и сильным голосом. Грех не развить этот талант. Не на семейных вечерах и не на маленькой сцене тебе петь, а дарить свой талант людям, тебя должны слушать. Твои песни должны знать.
- Петь-то я люблю. Но как я, простая девчонка, попаду на большую сцену? – вздохнула Аза.
- Дело поправимое, - вступил в разговор Игорь Николаевич. – Надо учиться, обязательно учиться. У тебя же нет музыкального образования?
- Нет.
- Вот этот пробел мы и ликвидируем. Ты поступишь в музыкальное училище.
- А работа?
- С работы уволишься. – Игорь Николаевич сказал это уверенно, как о деле решённом. - Учёба только началась. Мы почти не опоздали.
- Да, Иза. Я уже проконсультировалась в училище, - поддержала разговор Элла Сергеевна. – Завтра мы с тобой идём на прослушивание.
- Ой, я не знаю… Страшно как-то…
Вадим подошёл к Азе, положил руки на плечи и, как всегда, сказал:
- Не бойся. Я с тобой. Всё будет хорошо.
После короткого молчания Игорь Николаевич спросил:
- Что молчишь, пигалица? Согласна?
- Я согласна. Но без музыкальной школы как я смогу?
- Сможешь. И этот вопрос мы обдумали. Педагог будет приходить и дополнительно заниматься с тобой у нас дома. Но это наша проблема с Эллой Сергеевной.
- Я знаю, у тебя получится, - уверил Азу Вадим.
И та уже твёрдо сказала:
- Да. Я согласна.
***
В библиотеку Аза пришла перед обеденным перерывом, купив по дороге большой торт и коробку конфет. Она зашла в кабинет заведующей и поздоровалась
- Здравствуй, Аза. Садись. – Софья Васильевна придвинула стул к столу.
Аза достала из сумки заранее написанное заявление с просьбой уволить её с работы по собственному желанию и подала заведующей. Потом она поставила на стол торт и конфеты.
- Что это? – строго спросила Софья Васильевна, разворачивая листок с заявлением.
- Да вот… Вы читайте.
Заведующая прочитала заявление и спросила:
- Что так? Почему?
- Софья Васильевна, мне посоветовали поступить в музыкальное училище.
- Будешь учиться музыке? Хочешь петь?
- Хочу.
Лицо Софьи Васильевны осветилось доброй улыбкой.
- Хорошо. Я согласна. Не надо зарывать свой талант. Я подпишу тебе без отработки. Большому кораблю – большое плаванье. Так говорят. Артисткой станешь, пригласишь нас на концерт? – шутливо спросила заведующая.
- Обязательно. И на первый ряд, - улыбнулась Аза. – Софья Васильевна, можно, я поставлю чайник? Девочек позову.
- Да чай уже скоро вскипит. Скажи девочкам, кто свободен, придут.
Скоро за столом стало шумно. Пили чай и вразнобой спрашивали:
- Зачем ты уходишь?
- Будешь учиться?
- Нас не забудешь? Будешь заходить?
- Я с вами уже сроднилась, всех люблю. Конечно, я буду приходить, - пообещала Аза.
После обеда Аза с Эллой Сергеевной пошли на прослушивание в музыкальное училище. Красивое, из светлого камня двухэтажное здание. Двумя ровными рядами на высоких постаментах – бюсты композиторов. Проходя между ними, Элла Сергеевна показывала Азе:
- Это Мусоргский, это Моцарт, а это Глинка.
В просторной аудитории за столом сидели трое средних лет миловидных женщин. Они вежливо ответили на приветствие, потом одна за другой спокойно, не навязчиво стали спрашивать Азу:
Хотите у нас учиться?
- Да. Хочу.
- Играете на каком-то инструменте?
- Нет.
- А на каком бы хотели играть?
- На пианино. Но я хочу петь.
- Вы уже где-то пели?
- В хоре. В Доме культуры.
- Вот и славно. Не волнуйтесь. Вы же выступали на сцене?
- Да.
- Что вы споёте? Русскую народную, романс? Успокойтесь и решите, что будете петь.
Женщины разговаривали с Эллой Сергеевной, давая Азе время прийти в себя. Аза разглядывала зал с высоким потолком, с окнами, закруглёнными сверху и, наконец, успокоилась. Одна из женщин, стройная, темноволосая, с короткой стрижкой, подошла к открытому роялю:
- Иза, спойте, что сами хотите.
Аза запела «Колыбельную», «Месяц над нашею крышею светит, вечер стоит у двора…». Поначалу голос от волнения срывался, но потом песня поглотила её, она пела, не обращая внимания на преподавателей.
- Не дурно. Очень даже не дурно, - задумчиво сказала невысокая седовласая женщина за столом и попросила. – Спойте народную песню.
Аза спела «Не брани меня, родная». Тогда и другая, русоволосая, тоже не молодая, женщина за столом осторожно спросила:
- А романс можете спеть?
- Да.
- Спойте, пожалуйста.
Аза исполнила «Утро туманное, утро седое…»
Женщины одобрительно кивнули, а та, что была за роялем, похвалила:
- Молодец.
Потом проверяли музыкальный слух. У Азы он оказался безупречным. И седовласая сказала:
- Иза, приходите, учитесь. Первый семестр вы будете вольной слушательницей. За это время придётся позаниматься по программе музыкальной школы. А сдадите зимнюю сессию, будете зачислены студенткой. Всё понятно?
- Да. Я поняла.
- Сможете?
- Я постараюсь.
Элла Сергеевна подошла к столу, где сидели все три женщины. Они о чём-то договорились, и Элла Сергеевна сказала:
- Я вам очень благодарна. Мы всё сделаем, что необходимо.
В комнате Азы поставили пианино. По вечерам приходила преподаватель и занималась с ней. Это была женщина, которая на прослушивании аккомпанировала на рояле. Звали её Нина Петровна. Отношения с ней сложились дружеские. Она доходчиво объясняла, не давила на Азу и не раз восхищалась:
- Иза, да у тебя абсолютный музыкальный слух!
В семье Азу опекали, за неё стирали, убирали, готовили. Вначале её это очень стесняло, но и к этому она стала привыкать. Это было необходимо, так как она целый день училась в училище и дома. Незаметно появились в голосе командные нотки при разговоре с Таней:
- Таня, уберись в нашей спальне.
- Иза, я освобожусь минут через десять и всё сделаю.
- Нет, надо побыстрее.
- А раньше, Иза, вы со мной разговаривали иначе.
Аза обратила внимание, что Таня теперь обращается к ней на «вы». Ей становилось неловко перед Таней, и она извинялась. Но через какое-то время всё повторялось, и Аза извинялась снова.
Все в семье заинтересованно следили за Азиными успехами в учёбе. Элла Сергеевна часто беседовала с Ниной Петровной и несколько раз Аза видела свекровь в училище.
Иногда в комнату заглядывал Игорь Николаевич, здоровался и с улыбкой спрашивал:
- Какие успехи у тебя, пигалица?
- У Изы всё замечательно, - отвечала за неё Нина Петровна.
Вадим, если приходил раньше, садился в угол комнаты и ждал окончания урока, при этом одобрительно кивал и улыбался Азе. Та смущалась и попросила его не приходить на занятия.
Учиться было сложно, но Аза была способной и упорной. И у неё всё получилось. Она успешно закончила семестр, стала студенткой и, волнуясь, получила студенческий билет. Вечером это событие отметили совместным ужином с тортом и шампанским. И снова пели. Аза с Эллой Сергеевной дуэтом пели современные эстрадные песни. Скоро к ним присоединился Вадим, и оказалось, что он неплохо поёт. А Игорь Николаевич сказал:
- Иза, ты молодец. Так держать.
***
И потекли чередой дни, похожие один на другой. Учёба, учёба… Первый курс, второй, третий… и редко когда выдавался свободный выходной день, когда Аза с Вадимом шли на премьеру с участием Эллы Сергеевны или на концерт.
Аза вполне освоилась в новой для неё жизни и уже реже извинялась перед Таней. Но были и светлые, даже яркие моменты в этом однообразии. Это конкурсы. Городские, областные. Ездили даже в Москву, где она заняла второе место. Она была счастлива, очень хотелось, чтоб Вадим гордился ею. Да чтоб и старшие Соколовы были уверены, что не напрасно вкладывают в неё большие деньги.
С высокими баллами она перешла на последний курс. Вот тут-то всё и случилось… Уже в первые учебные дни она почувствовала, как что-то в ней изменилось…Появилась догадка. И она пошла к врачу. После осмотра врач сказала:
- Поздравляю. У вас будет ребёнок. Сдадите анализы. Придёте через две недели.
Вечером обрадовала мужа:
- Вадик, ты скоро станешь папой!
- Ты это серьёзно? – не поверил тот.
Она кивнула. И он с криком «ура» схватил её и закружил по комнате. Оба громко смеялись. На шум заглянула Элла Сергеевна:
- Что случилось?
- Мама, заходи, - позвал Вадим. – У нас прекрасная новость.
- Что за новость? – Элла Сергеевна вошла в комнату.
- Мамочка, ты будешь бабушкой.
- Наконец-то. Давно детского смеха не слышно у нас. Иза, я очень рада. Надо к врачу сходить.
- Я была у врача. На анализы направили. На приём через две недели.
- Хорошо. Пойдём вместе.
На приёме Элла Сергеевна заинтересованно слушала врача, спрашивала, записывала в записную книжку рекомендации, что-то уточняла.
Дома к Азе были все очень внимательны. Рано утром заходила Таня:
- Иза, вот ваш сок. Не забудьте принять витамины, они в коробке на столе.
Она заходила и днём, когда Аза была дома.
- Иза, вам что-нибудь нужно? – спрашивала она. – Я принесу. Или помочь чем?
Тронутая таким вниманием, Аза обняла Таню и со слезами на глазах попросила:
- Таня, прости меня, пожалуйста. За всё прости.
- Да что вы, Иза? Я не обиделась, - ответила та, осторожно освобождаясь из Азиных объятий.
Элла Сергеевна контролировала Азу строгим голосом:
- Иза, лекарство приняла? Сок выпила? Завтра на анализы. Не забыла? Не сиди допоздна за учебниками. Спи, сколько положено. Может отменить дополнительные занятия, если трудно тебе?
- Нет, нет. С Ниной Петровной мне удобнее. Она помогает, - не согласилась Аза.
И занятия проходили, как обычно.
Вадим возвращался с работы и тоже спрашивал:
- Как себя чувствуешь? Голова не кружится? Как прошёл день, не волновалась?
Даже Игорь Николаевич старался ободрить её:
- Держись, Иза. Всё будет очень хорошо. Ты молодец.
Всё это излишнее внимание растревожило её. Со временем тревога усилилась и переполнила Азу. Какой он будет, её малыш? Всё ли с ним будет хорошо? Некстати вспомнился разговор женщин на диване о родившихся инвалидах и уродах. И она решилась на разговор с Эллой Сергеевной:
- Элла Сергеевна, как-то приходили в гости ваши подруги, и я услышала их разговор.
- И о чём они говорили?
- О детях. Говорили, что иногда рождаются дети больные или с физическими недостатками, а то и вообще уродцы.
- Да, к сожалению, такое случается. Но это не про нас. Не думай об этом. Тебе-то какое до них дело?
- Так они сказали, что таких деток не надо родителям забирать, надо оставлять в роддоме. Разве это правильно?
- Абсолютно. Зачем семье такая проблема? Государство не бедное и сможет о них позаботиться. А для семьи – это обуза. Да с таким ребёнком на люди-то стыдно показаться.
Аза вздохнула.
- Не вздыхай, не волнуйся. Всё у нас будет хорошо.
Но волнение не проходило. И только это омрачало её жизнь. Спасала учёба. Училась днём и вечером. Музыка успокаивала и приглушала волнение. А учиться надо было очень хорошо, даже отлично. Это будет подарком Вадиму. Да и Элле Сергеевне докажет, что она не просто девчонка из провинции. И тогда она не скажет о ней, что она «не нашего круга».
;
***
Приближался срок родов. Аза досрочно сдала экзамены, получила диплом с «отличием» и направление для обучения в консерватории.
Врач же при осмотрах говорила:
- Возможно, детей будет двое. Вы долго отказывались от обследования. Но надо уточнить на УЗИ.
При обследовании врач показала на экране прибора:
- Смотрите, их двое. Два мальчика. Поздравляю.
- И отлично, - сказала Аза. – Я назову их Станислав и Владислав, Стас и Влад. Но мужу пока не скажу. Пусть будет для него такой счастливый сюрприз.
- Имена хорошие, - одобрила врач. – Но почему не хотите сделать сюрприз сейчас?
- Не знаю. Но уверена, что не надо.
В начале лета Вадим отвёз Азу в роддом. Подруги в группе рассказывали о своих родственниках, у которых уже появились малыши. Они и подсказали, что медсестру и акушерку надо благодарить. И Аза вместе с необходимыми вещами взяла с собой и деньги, которые у неё были. Накануне она рассказала мужу о разговоре с подругами, но тот сказал:
- Не волнуйся. Мама знает, кого и как отблагодарить.
- Хорошо, - успокоилась Аза.
Но деньги так и остались в сумке с вещами.
Вадим поцеловал Азу и сказал:
- Я буду ждать здесь, в приёмном отделении.
- Ой, нет. Пожалуйста, не надо, - забеспокоилась Аза.
Она не хотела, чтоб Вадим так сразу и узнал. Сюрприза не получится. Переживая за неё, Вадим не испытает такой радости, такого безмерного счастья, на какое рассчитывала Аза. Выручила акушерка:
- Идите домой. Не скоро ещё всё случится. Завтра к обеду и приходите.
И, наконец-то, она услышала громкий крик своего первенца и почувствовала себя счастливой. Но врач как-то буднично и даже грустно сказала:
- У вас сын.
Стало тревожно. Всё ли в порядке с ребёнком?
- Покажите, – попросила Аза.
- Покажем, покажем, - уверила акушерка. – А пока будем ждать второго ребёнка.
- Второго сына, - уточнила Аза.
Скоро и второй сын громко заявил о себе.
- Это Влад, - радостно объявила она, когда ребёнка положили ей на грудь, и тот деловито стал искать сосок. – А где старший мой сын, Стас? – снова тревожилась Аза.
- Ещё не готов. Покажем.
Влада забрали, и через какое-то время снова сестра поднесла его к ней уже в пелёнках.
- Покажите первого, - волновалась Аза.
Показали и Стаса, тоже в пелёнках.
- Разверните, - попросила она.
К ней подошли врач и акушерка. Врач сказала:
- Иза, вы, пожалуйста, не волнуйтесь. Мальчик здоровый, красивый. Вот только…
- Что? Что с ним? – испуганно замерла Аза.
Ребёнка развернули. И, о ужас! Правая ручка обрывалась ниже локтя. Не было ни ладошечки , ни пальчиков. Урод, инвалид… Аза вскрикнула и потеряла сознание. Когда она пришла в себя, ребёнка уже унесли. Акушерка подносила к её лицу ватку с нашатырным спиртом.
- Пожалуйста, не говорите мужу, что детей родилось двое. Я сама всё решу. Скажите, что родился сын.
- Хорошо, - кивнула акушерка.
Ночь прошла без сна. О чём только не передумала Аза. Вспомнился разговор женщин на диване. Теперь и Элла Сергеевна скажет о ней подругам: «Непутёвая невестка. Не нашего круга. Ясно, что от неё можно ждать? Даже нормального ребёнка родить не смогла». А как же женщины их круга будут смотреть на неё? Надо же, у Эллы Сергеевны внук однорукий. Урод. Наверное, это плохо скажется на её репутации. «С таким ребёнком на люди-то стыдно показаться» - вспомнились слова свекрови. Такое Элла Сергеевна не простит ей. Нет, такого внука не должно быть у женщины, которую знает весь город. Да, у неё будет только здоровый внук.
Утром принесли детей кормить. Не взглянув на старшего, Аза сказала:
- Унесите.
Ребёнка унесли.
Покормив Влада, Аза уложила его на койке. Тоскливо, тревожно и больно было у неё на душе. Хорошо, что она лежит в палате одна. Другие матери никогда не поняли бы её. Наверняка, стали бы говорить о ней обидные и гадкие слова.
Дверь приоткрылась, и Аза увидела акушерку и когда та подошла, положила в её карман приготовленный конверт с деньгами и трудно выговорила:
- Пожалуйста, я вас прошу. Скажите мужу, что родился только один сын.
- Хорошо, скажу, - пообещала акушерка и попросила. – Ребёнка заберут, зайдите в детскую. Врач вас ждёт.
В детской на пеленальном столике лежал завёрнутый в пелёнки ребёнок. Рядом стояла детский врач. Такая боль пронзила Азу, словно калёным железом прожгли её. Это был её Стас. Закружилась голова. Шатающуюся Азу поддержала врач. И только тихий и грустный её голос и её слова вернули Азу к действительности:
- Иза, ты посмотри. Твой сын абсолютно здоров. А красивый какой. Многие женщины хотели бы иметь такого замечательного ребёнка. Почему не хочешь его взять?
- Я хочу, но я не могу. Не могу его взять, - заплакала Аза.
- Но почему?
- У него нет ручки. Его не будут любить, будут обижать, смеяться над ним. Лучше, пусть я этого не узнаю.
- Но такому ребёнку особенно нужна материнская любовь. Ты хоть посмотри на него.
Аза посмотрела на сына и увидела его взгляд, такой доверчивый и беззащитный. Казалось, он понимал, что она оставит его и просит не делать этого. Аза заплакала горько и безутешно. Врач придвинула к ней стул. Помогла сесть и подала марлевую салфетку:
- Успокойся. Вытри слёзы.
Аза продолжала всхлипывать, но скоро стало совсем тихо. Обиженно и негромко заплакал Стас. Аза опустила голову, но к сыну не подошла. Медсестра взяла ребёнка и уложила в кроватку. А врач строго, с раздражением в голосе спросила:
- И какое будет твоё решение, Иза? Берёшь ребёнка? Или оставляешь? Подумай. От твоего решения зависит твоя дальнейшая жизнь и судьба сына.
- Я отказываюсь.
- Ну что ж, - вздохнула врач. Она подала ей лист бумаги и ручку. – Пишите заявление.
И Аза написала отказ от ребёнка.
***
Из роддома Азу с сыном выписали в субботу. Было солнечно, но не жарко. И листья на деревьях, ещё не покрытые пылью, изумрудно поблёскивали на солнце. День был нерабочий. И встречающих было много. Вадим с родителями и его друзья. Было шумно и весело. Цветы, ребята с фотоаппаратами.
Вадим поцеловал Азу, взял у медсестры сына в голубом конверте, откинул уголок, увидел спящего ребёнка и торжественно, как на митинге, произнёс:
- Ура! У меня – сын! Ребята, у меня – сын!
А на него уже нацелились объективы фотоаппаратов. Кто-то выпустил в небо цветные шары, и Аза смотрела, как они улетали. Это на какое-то время отвлекло её от горьких мыслей. Она не заметила, как к ней подошли Игорь Николаевич и Элла Сергеевна. Игорь Николаевич обнял её и сказал:
- Иза, ты молодец. Невеличка, пигалица, а какого внука нам родила. Спасибо тебе.
Свекровь смотрела на неё долго и внимательно, и под её упорным взглядом Аза сжалась, больно кольнуло внутри. Господи, что она наделала. Но уже ничего не изменить. Она тихо попросила:
- Поедем домой.
Ей надо, как можно быстрее, уехать из этого дома, где остался её первенец, Стас. Забыть всё. Но этот добрый и умный взгляд её ребёнка, наверное, никогда не оставит её, пойдёт с ней по жизни. И не будет ей покоя.
В доме появились детская комната и няня, которая приносила ей сына в часы кормлений. Она не хотела видеть сына. Потому что тогда она видела и другого. Как-то сложится его жизнь? Иногда таких детей увозят за рубеж, и там, в других семьях им помогают, их лечат. Хотя и Соколовы могли бы что-то сделать для ребёнка. Но что теперь-то?
Она плохо спала ночами, вскрикивала и плакала во сне. Почти ничего не ела. Вадим и свёкор были обеспокоены её состоянием. Привозили на дом профессоров. Заболевания у неё не нашли. Сказали: «Послеродовая депрессия. Со временем пройдёт. Займите её каким-то делом» Элла Сергеевна иногда долго и молча смотрела на неё. Аза поняла, свекровь всё знает. Конечно, она навещала Азу в роддоме и, с её-то характером, не могла не поговорить с лечащим врачом и заведующей. Знает, но молчит. Если ложь раскроется, она не виновата, ничего не знала.
К ребёнку же Элла Сергеевна привязалась со всей нерастраченной материнской любовью. Она выкраивала время между спектаклями и репетициями и занималась с Владом, брала на руки. Иногда сама укладывала спать, напевая колыбельную. Няня находилась под строгим её контролем: дала ли ребёнку соки, сколько времени с ним гуляла, вовремя ли отнесла матери на кормление? Но состояние Азы её, конечно, тоже беспокоило. Надо было что-то делать. Она стала чаще к ней заходить, пыталась разговаривать с ней:
- Иза, Влад уже улыбается, держит головку. Он такой забавный. Ты погуляй с ним. Он спокойный, не плачет на улице.
Няне же Элла Сергеевна наказала не уносить ребёнка от матери сразу после кормления, а оставлять с ней хотя бы на час.
И Аза стала привыкать к сыну. Она рассматривала его тёмные вьющиеся волосики, синие отцовские глаза. Появилось неизведанное волнительное чувство. Это её ребёнок. Он не виноват в её безрассудном поступке. Он не должен жить без материнской любви и заботы. Жалость к сыну переполнила её. Она любит его, всегда будет любить. Аза стала часто заходить в детскую, смотрела на него спящего или когда он тянет ручки к яркой игрушке. А когда сын улыбался ей, именно ей, она была счастлива. И на прогулку с ребёнком Аза стала выходить без няни, ей хотелось самой катить коляску, разговаривать с сыном. И её страшная боль притупилась, стала по – немногу уходить.
***
А тут и лето кончилось. Начались занятия в консерватории, и они поглотили Азу. Дни были заполнены до предела. Новые друзья и подруги, любимое занятие музыкой. А в свободные часы она спешила к сыну. Теперь он мог и без неё обходиться. Она уже не кормила его. Но она без него скучала. Когда в детской Аза заставала Эллу Сергеевну, та радостно сообщала ей:
- Иза, а Влад уже удерживает погремушку, поворачивается со спинки на живот. Он у нас молодец.
Потом она уходила, и Аза была ей благодарна за то, что оставляла её с сыном. О первенце вспоминалось всё реже. Аза была уверена, что ребёнка отдали в хорошую семью, о нём заботятся и он счастлив. Это успокаивало её. И уже не было острого чувства вины перед ним.
Под вечер Игорь Николаевич и Вадим заходили в детскую, и свёкор, обнимая Азу, говорил:
- Ну, Иза, ты молодец! Какого внука мне подарила!
Вадим же, целуя Азу перед сном, говорил:
- Спасибо тебе за сына.
А время шло. Мелькали недели, месяцы. Аза удачно сдавала зимние и летние сессии. Музыка, оперные партии, участие в студенческих спектаклях переполняли её. Всё ей нравилось. Уже третий курс. И скоро окончание учёбы. А дальше… И сбудется её мечта.
А Влад, такой умный и красивый ребёнок. К нему уже ходят педагоги. Он знает буквы, считает, любит музыку. Элла Сергеевна гордилась внуком. Когда приходили к ней подруги, она просила Влада читать стихи или петь. Он делал это с удовольствием.
В общем, всё у Азы было хорошо. Она была счастлива. Отдыхали они с Вадимом в красивых экзотических местах. А теперь могут взять с собой и сына, он уже подрос.
***
Позади зимняя сессия. А скоро и зима кончится. А пока идут последние дни зимних каникул. И хорошо, что она выбрала всё- таки время сходить в библиотеку, навестить Софью Васильевну и девочек. Встретили её хорошо. Собрались в кабинете заведующей, шумно интересовались её жизнью и учёбой. Когда девочки разошлись по своим рабочим местам, Софья Васильевна спросила:
- Аза, ты нашла дело, которое тебе по душе? Интересно учиться?
- Да. Мне очень нравится. Я довольна.
- Ты счастлива?
- Софья Васильевна, не знаю, как сказать? Но мне кажется, что я счастливая.
- Я рада за тебя, Аза. Удачи тебе. Заходи, - прощаясь, сказала заведующая.
Аза шла окрылённая. Но она спешила к сыну и не пошла через парк, а пошла по городской улице. За забором – двухэтажное здание. Там часто во дворе гуляли дети. Она считала, что это детский сад. Её внимание привлёк симпатичный мальчик. Он один стоял около железной ограды и смотрел на прохожих. Азу, как током, прожгло. Одна ручка у него была короче другой, и рукав курточки был подвёрнут. Ребёнок смотрел на неё, не мигая. И она не могла оторвать взгляда от него, узнавая родные черты.
- Стас, иди сюда, - позвала ребёнка воспитательница, выглянувшая из-за веранды.
Стас…Да, это был её сын. Она сама в отказной бумаге написала это имя. Мальчик медленно стал уходить и несколько раз оглянулся. Воспитательница, ещё совсем молодая, увидела Азу:
- Вам чего? – спросила она.
- Извините, - чужим хриплым от волнения голосом ответила Аза, а сама всё не уходила.
Воспитательница взяла мальчика за руку и увела за веранду, где играли дети.
Хорошего настроения как не бывало. Глухо стучало сердце и отдавалось в каждой клеточке её тела. Боже, он здесь, рядом, живёт в этом доме. Значит, это детский дом. И никакая хорошая семья не увезла его за рубеж. И он один, без родных. Что же она наделала! Может быть, можно всё исправить. Она покается. Вадим и Игорь Николаевич поймут её. Но вот Элла Сергеевна… Она никогда не простит ей искалеченного внука.
Дома няня обратила внимание на Азу. Та стремительно вошла в детскую, взяла на руки Влада, который занимался конструктором, и молча прижала к себе. Сын захныкал:
- Мама, не надо. Отпусти. Я строю машину.
Тогда она сняла с рук сына, молча оттолкнула его от себя и, не поговорив с ним, вышла. Няня сказала об этом Элле Сергеевне, и та зашла в комнату Азы.
Аза сидела, обхватив руками голову.
- Иза, - окликнула свекровь. – Тебе плохо?
Аза отрешенно посмотрела на Эллу Сергеевну:
- Что? А? Нет, у меня всё хорошо.
- Вот и хорошо. Жить надо не прошлым, а настоящим. Вперёд смотри, а не оглядывайся.
- Да, - кивнула Аза, довольная уже тем, что свекровь не стала её ни о чём расспрашивать.
А как жить настоящим, если прошлое не отпускает.
Перед сном поговорили о сыне. Начал Вадим:
- Возвращаюсь сегодня с работы, а Влад с няней идут с прогулки. Спрашиваю сына: «Почему мало погуляли?». А он мне: «Знаешь, папа, какой ветер сегодня? Настежь продувает». Представляешь – «настежь»?
Аза вспомнила, как сегодня оттолкнула от себя сына. Стало стыдно и горько. Она тяжело вздохнула и ответила мужу:
- Да. Он забавный. И способный. Читать уже начинает.
- Может, в садик его отдадим? – спросил Вадим.
А у Азы перед глазами – кучка копошащихся в снегу ребятишек, куда воспитательница увела Стаса. А тот оглядывался, на неё смотрел.
- Нет, нет. Зачем? Не надо. Педагог с ним занимается. Он уже и с «конструктором» работает, - не согласилась Аза.
А сама решила: «Расскажу сегодня Вадиму и будь, что будет».
Вадим включил настольную лампу, взял с тумбочки книгу и стал читать. А Аза лежала без сна и решала, как ей начать, как рассказать мужу о Стасе? «Расскажу, когда он погасит свет, в темноте как-то легче». Когда Вадим закрыл книгу, выключил лампу и повернулся к ней, она прошептала:
- Вадик, я должна сказать тебе что-то очень важное.
- Важное? Я слушаю. Говори. Почему молчишь?
- Я должна сказать…
В последний момент решимость покинула Азу. Ой, что она делает? Зачем?
- Ну, говори, говори.
- Я тебя очень люблю.
- Ты это мне хотела сказать? – не поверил муж.
- Да. Это. Я тебя сильно люблю.
- Я знаю это. И ты знаешь, что я тебя тоже люблю. Спи Спокойной ночи.
***
Аза ещё не раз подходила к этому двухэтажному дому за железным крашеным забором, искала глазами Стаса. Но больше она никогда его не видела. Она приходила и через год и через два. Как-то летом пришла рано, детей на прогулке ещё не было. Женщина подметала веранду, а потом стала уходить. Около забора Аза окликнула её:
- Подойдите, пожалуйста. Хочу спросить.
Невысокая. Худенькая, пожилая женщина с веником и совком в руках подошла к Азе:
- Что вы хотели узнать?
- Здравствуйте. Я хотела про одного мальчика спросить. Красивый мальчик.
- У нас все красивые.
- Ручка у него…
А, ручка… Стасик что ли?
Да. Я его давно не вижу.
- Так уже вырос он. Здесь у нас дети до трёх лет. Это дом ребёнка. А потом их по детским домам распределяют в разные города.
- А куда Стаса отправили?
- Не знаю, милая. Кто мне про это докладывает? А если б и знала, запрещено говорить про детей.
- Но, может, вы что-то слышали про него?
- Сказано, не знаю, - рассердилась женщина с веником. – А тебе зачем это надо? Иди, куда шла. Прощай.
А жизнь продолжалась, перемежая, как положено зебре, белые полосы с чёрными. Азина жизнь состояла в основном из широких светлых полос. Узкие редкие чёрные полосы появлялись, когда в памяти всплывал невинный взгляд ребёнка на роддомовском пеленальном столике, или внимательные изучающие глаза мальчика у ограды в курточке с подвёрнутым рукавом. И тогда не получалось жить настоящим. Но всё проходит, и жизнь течёт по начертанному судьбой пути. Сложные экзаменационные сессии сменялись каникулами, летним отдыхом у моря вместе с Вадимом и Владом. Всё это стало привычным. Но в череде обыденных дней случались незабываемые яркие события. В семье это отмечалось, как и дни рождения, праздничным ужином.
Запомнилось окончание консерватории. После весёлого и немного грустного выпускного вечера Аза проснулась поздно. Её разбудили смех и громкие скандирования всех членов семьи:
- По – здрав – ля – ем! По – здрав – ля – ем!
Ничего не понимая, Аза села, всунув ноги в мягкие тапочки.
- Что случилось? – сонно спросила она.
- С добрым утром, Иза. – Вадим легко коснулся губами её щеки
- Поздравляем с окончанием консерватории, - торжественно произнёс Игорь Николаевич. Ты молодец, Иза.
Да, сегодня воскресение и поэтому вся семья дома.
- Спасибо, - благодарно улыбнулась Аза.
- И ты заслужила подарок, - ответно улыбнулась Элла Сергеевна. – От всех нас подарок вручает Владислав.
Сын подошёл к Азе, непривычно серьёзный и важный. Это было забавно. Аза засмеялась и поцеловала сына. А тот торжественно заявил:
- Вот тебе наш подарок, - и протянул ключи.
- Что это? – растерялась Аза, разглядывая подарок.
- Иди сюда, - позвал Вадим.
Аза накинула халат и подошла к нему.
- Закрой глаза, - сказал муж.
Она послушалась. Вадим подвёл её к окну. Это она определила по яркому солнцу, которое чувствовалось и через сомкнутые ресницы.
- Открывай глаза! – скомандовал Вадим. – Смотри в окно.
Аза увидела во дворе красивую вишнёвую машину. Она поняла, что это дорогая «иномарка».
- Ой! Машина? – недоверчиво спросила Аза.
- Машина, машина, - засмеялся Игорь Николаевич и серьёзно добавил. – Ты это заслужила.
- Я же не умею водить.
- Научишься. Я уже на курсы тебя записала, - сказала Элла Сергеевна. – Через неделю уже занятия. А вечером торжество. Не опаздывай.
Азе предлагали место в оперном театре и даже обещали заглавные партии. Но ей ближе и понятней была эстрада. И она решила стать эстрадной певицей. Начались концерты, гастроли. Жизнь стала насыщенной и интересной. Чёрная жизненная полоса появлялась всё реже и как-то пропала совсем. Аза была счастлива.
***
Поезд быстро набирал скорость, и скоро очередная станция с низким, выкрашенным в розовое, вокзалом, осталась позади. А за окном замелькали леса, перелески с широкими полянами, заросшими густой травой. Около маленьких деревень просторные поля, и не понятно, заросли ли они травой или засеяны злаками, просто всё сливалось в зеленоватом убегающем вращении.
В купе Аза сидела одна. С ней был продюсер Петр Иванович, человек пожилой, опытный и дипломатичный. Но он вышел в соседний вагон. Там ехали музыканты из её небольшого оркестра и девчата из подтанцовки. Гастроли прошли успешно, она была довольна, но чувствовала усталость, да и по дому скучала. А под монотонный стук колёс так хорошо думалось и вспоминалось. А жизнь… Как она незаметно и быстро пролетает. Кажется, только вчера провожали в первый класс Владика. С новеньким ранцем за спиной и большим букетом цветов, он шёл серьёзный и сосредоточенный. А Вадим держал его за руку и всё наказывал ему:
-Учительницу слушай. Если захочешь что-то спросить, подними руку. С ребятами дружи и всё будет хорошо, сынок.
Влад всё это знал. Он шёл молча, и было не понятно, слушал ли он отца. Среди звонкоголосой детворы не сразу нашли нужный класс. А когда учительница определила Владу место среди построенных в линейку одноклассников, Вадим нацелил на него объектив видеокамеры.
Да, жизнь летит. И вот уже Владик окончил школу с золотой медалью. За несколько дней до гастролей Аза с Вадимом были на его выпускном. Конечно, он был самым лучшим, самым умным и самым красивым. Он танцевал всегда с одной девочкой, а потом подошёл вместе с ней и сказал:
- Знакомьтесь. Это Лера. Лера, это мои папа и мама. Вадим Игоревич и Изольда Андреевна.
- Здравствуйте, - скромно опустила голову девушка.
Среди девушек с высокими модными причёсками девочка Азе показалась простоватой. Её светлые волосы были гладко зачёсаны и заплетены в тугую до пояса косу. Но взгляд её серо-голубых глаз был глубокий и умный. Как это Азе было знакомо. Она вспомнила себя, когда Вадим знакомил её с родителями. Аза постаралась быть как можно добрее и мягче с Лерой, сказала ей несколько приветливых слов и даже слегка обняла её за плечи. Да, Влад уже взрослый. Она приедет и узнает, в какой ВУЗ он подал заявление. А после вступительных экзаменов они втроём успеют отдохнуть. Правда, Вадим ещё не решил, в каком райском уголке, в какой стране будут отдыхать этим летом. А Азе Вадим, наверняка, уже полмира показал. Да и она на гастролях много где побывала.
В купе вошёл Пётр Иванович с афишей, скрученной в трубочку:
- Скучно одной, Иза?
- Да нет. Задумалась под стук колёс. Как там ребята?
- А что им? Молодые, весёлые. Поют, анекдоты рассказывают. Вот вам передали. – Пётр Иванович развернул афишу.
Крупным планом - Азин портрет на фоне группы музыкантов и танцовщиц, напечатанных мелко и неразборчиво. Портрет на афише ей не понравился. Неужели стареет? А когда-то…
Её первый сольный концерт состоялся в театре эстрады. Здание театра было построено в год окончания консерватории. Металлургический комбинат оказал спонсорскую помощь при строительстве. Игорь Николаевич шутил:
- Для тебя стараемся, Изольда.
Накануне концерта она пришла в театр, чтоб оставить у администратора несколько билетов для Софьи Васильевны и девочек из библиотеки. И тогда она увидела афишу. Очень красивое молодое девичье лицо, а внизу – «Изольда Соколова», крупно и ярко. Как это было волнительно, Аза помнит до сих пор.
Восторга по поводу афиши Аза не высказала, и Пётр Иванович спросил:
- Не понравилась?
- Да просто видела эту афишу перед концертом. А сейчас подумала, что время делает своё дело, меняет человека.
- Время идёт, жизнь меняется. Я помню, в какой-то книге прочитал о жизни: «Иногда кажется, что жизнь делает всё наперекор желаниям человека, а на поверку нет-нет, да выходит, что она делает то же самое, чего хотел бы и он, но только по-своему».
- Интересная мысль, - согласилась Аза.
А сама вспомнила: «Вот и я, когда стала Изольдой Соколовой, понимала, что для артистки это было бы сценическим именем. И это случилось».
- Ну вот, завтра к обеду будем дома, - Петр Иванович устало зевнул. – Не знаю, как ты, Иза, а я прилягу. Хорошо бы проснуться уже дома. Домой хочется. Только мои все на даче. Никто не встретит. А тебя?
- У меня машина на стоянке у вокзала. Я подвезу вас. А можно и к нам. У нас всегда дома кто-то есть. Сын готовится к поступлению в институт. Наверняка, дома. А, впрочем, кто его знает? Разве поймёшь современную молодёжь? Но Элла Сергеевна, та на пенсии и будет дома.
- Нет, нет. Позвоню из дома, так бабушка с внучатами тут же примчатся. А ты ещё не ложишься?
- Посижу немного. Отдыхайте.
Скоро Пётр Иванович заснул, слегка похрапывая. А Аза всё смотрела в окно, где изредка мелькавшие деревеньки тонули в вечерних сумерках. Вот и её детство прошло в небольшом посёлке с бабушкой Дарьей. А теперь живёт в крупном областном центре и в такой семье, о какой и не мечталось. И любят её. И в городе знают. Вот тебе и девчонка из провинции. Теперь никто не скажет о ней: «Не нашего круга». Аза усмехнулась своим мыслям. Жаль, бабушка Дарья не увидела её такой счастливой.
***
Встречать Азу никто не вышел. Вадим, конечно, занят на работе. Он теперь зам управляющего. Игорь Николаевич, понятно, готовит его на своё место. Но сам что-то не решается стать пенсионером. Но Элла Сергеевна и Влад, они-то где?
На звонок вышла Таня. Она теперь заметно пополнела и седина на висках. Но одета, как всегда, опрятно. Она скоро покинет этот дом. Сын её получил образование, удачно устроился на работу и зовёт её к себе.
- Вот вы и вернулись, - приветливо улыбнулась Таня, – а мы вчера ещё вас ждали.
- С билетами была проблема. Пришлось ехать другим поездом. А кто дома?
- Влад.
Аза постучала в комнату сына и услышала:
- Да.
Она вошла. Влад что-то читал. Он посмотрел на неё как-то необычно строго и, как показалось ей, не доброжелательно:
- С приездом, мама.
- Благодарю. А бабушка где?
- На репетиции. Вчера принесли ей сценарий. Роль её заинтересовала. Не могла отказаться.
- Понятно. Куда документы подал? Можешь не отвечать, уверена, что по совету деда и папы - в политехнический.
- Да. Мама, мне надо с тобой поговорить.
- Хорошо. Приходи через полчаса. Я приму ванну, переоденусь и буду тебя ждать.
Аза ждала сына в своей комнате. Странно как-то. Сын никогда ещё не говорил с ней так отчуждённо.
Влад тихо открыл дверь и вошёл.
- Садись рядом, сынок, - показала на диван Аза. – О чём ты хочешь поговорить?
- Мама, вчера, когда я один был дома, к нам приходил мой брат.
- Какой брат? – машинально спросила Аза
- Рука у него… В общем – протез.
Внутри у Азы всё замерло. Но слух обострился. Она не могла пропустить ни одного слова из рассказа сына. А тот продолжал:
- Мама, я повторю наш диалог почти дословно, по ролям. Я же из семьи артистов, - грустно усмехнулся сын. – Слушай.
- Вам кого? – спросил я.
- Я хотел бы повидать маму.
- А ты кто?
- Я твой брат.
- Почему ты не с нами?
- Тебе повезло, ты здоров, а я – видишь? – и он показал на протез. – Вот меня мама и не взяла. Брак получился.
- Как ты узнал про маму?
- Из документов. Я приходил несколько раз к вашему дому, когда приезжал сюда. Смотрел, как возвращались с работы дед и отец на машине. На машинах же приезжали мама и бабушка.
- И ты не подошёл?
- А зачем? Я и сегодня бы не зашёл, но я уезжаю далеко на Север, хотел попрощаться. Передай маме, что я её давно за всё простил. Не пропал я. Окончил с медалью школу, и меня без экзаменов, как сироту, зачислили в институт. Север я выбрал сам. Начну жить заново, чтоб забыть своё тяжёлое прошлое. А маме скажи, я люблю её.
- А как зовут тебя?
Аза, не дослушав сына, прошептала:
- Стас…
Она стала уплывать куда-то. И пелена перед глазами. Но сквозь затуманенное сознание ещё пробился тихий голос бабушки Дарьи: «Ошибки надо исправлять. Ещё не поздно»…