Сестра Симоне возвращалась в обитель Святой Женевьевы дневным поездом Марсель-Бриньоль.
Устроившись удобно возле столика, она откинула занавески на окне, открыла книгу и углубилась в чтение повседневных молитв.
Неожиданно в коридоре вагона послышались голоса и приближающиеся шаги вошедших пассажиров.
Дверца купе плавно отошла в сторону, и в образовавшемся проёме показалась уже не молодая, но довольно привлекательная дама в шикарной шубе и шляпе с большими полями.
Заложив листком дуба страницу в книге, Симоне отложила свой фолиант на кровать, и, поприветствовав незнакомку, не смогла скрыть своего восхищения:
-Vous pardonnerai, madame, si vous n';tes pas difficile, dites-moi, combien co;te cette tenue?
(-Скажите мадам, сколько стоит этот наряд?)
-Pure bagatelle. Une seule nuit d'amour.
(-Совсем не много. Одну ночь любви.)
Ещё одна неожиданность поджидала монашку, когда дама сняла шубу.
Дорогое жемчужное колье на её шее не заметить было не возможно.
-Oh, je vous en supplie, madame, dites-moi: combien co;te cette belle d;coration?
(-Скажите мадам, а сколько стоит это чудесное украшение?)
-Un peu cher - seulement deux nuits d'amour.
(-Две ночи любви.)
Казалось бы, теперь ничем уже удивить нельзя, но тут дорогая дама сняла ажурные чёрные перчатки.
Большой бриллиант в золотой оправе, словно звезда засиял на пальце незнакомки, осветив всё купе таинственным светом, как казалось Симоне.
А она, восхищённая увиденным, уже не сдерживала своих чувств:
-Je vous conjure, madame, un mot, le dernier mot. Ne laissez pas mourir de la souffrance.
Dites-moi, combien co;te cette magie?
(-Мадам, умоляю вас. Назовите мне стоимость этого волшебства.)
-Trois nuits de mon enfant, trois nuits et pas une heure de plus.
(Три ночи любви и не часом больше.)
Всю дальнейшую дорогу Симоне провела в полной прострации, и пришла в себя, оказавшись только в келье монастыря.
За окнами заметно стемнело. Она зажгла свечу, улеглась, не раздеваясь на кровать, и молча смотрела в потолок, разглядывая пляшущие тени от пламени свечи.
Кто-то осторожно постучал в дверь её комнаты.
-Qui est l;?
-Кто там? – равнодушным и бесцветным голосом спросила она.
-P;re Urbain. Venu confesser toi.
-Отец Юрбен, - ответил мужской голос за дверью.
-Laissez-vous vos caramels, ils m'inutilement.
-Шли бы, вы, Отец Юрбен со своими карамельками. Уже поздно.