Бой затихал. Реже становились слышны разрывы мин и снарядов. Пулемётные очереди звучали как то лениво, нехотя. Батальон окапывался. Необходимые распоряжения на переход к обороне отданы, а дальше предстоял разговор с командиром полка. Комбат сидел на снарядном ящике, изучал карту.
-Что ты увидишь на бумаге: дороги, деревни, болота, горизонтали рельефа?
-Вот эта отметка 119,0,-носилось в голове Степана.
Расположившись в кустах в лощине, можно было не прятаться от снайперов. Не видно. Скоро и темнеть начнет. Слева впереди деревушка со странным названием "Прогуляны"….
-Вот и прогуляйся, черт возьми…
-А брать придется, Степан Иванович, а не гулять, - сказал он сам себе.
-Немцы так окопались, что с ходу и не взять. Только людей гробить, -носилось в голове.
А он этого не любил. Поставленные задачи обдумывал до последнего штриха и минуты. Потери должны быть минимальными.
Впереди высота, высота … А сколько тех высот прошёл, со счета сбился…
Высота, высота…Так отмечена на карте.
Батальон был остановлен сильным пулеметным и артиллерийско-минометным огнем противника. Снег помогал маскироваться. Роты окапывались на рубеже отдельные постройки на северной окраине Мандан, озеро пол километра юго-западнее высоты 119,0. Батальон правым флангом упирался в дорогу на "Проганы".
Командир полка вырос из-под земли.
-Что, Степан Иванович, куришь? – иронически бросил ком полка.
-Товарищ майор, ведь знаете, не курю.
-Ладно, ладно, Николаев, не дуйся, не твоя вина, что стоим, капитан, - миролюбиво бросил комполка.
-Высота чертова! – в сердцах выдавил Степан.
-Немцы полгода копали, систему огня организовывали, а мы тут как тут, отдай.
-Ладно, что-то же сделали, прорвали внешний обвод Варшавского укрепленного района.
-А люди?
-Что я женам и матерям скажу, когда в гости поеду навестить?
-Так, Николаев, не лезь в бутылку… война.
-Не дам людей гробить, хоть под трибунал.
Командир полка знал горячность комбата, промолчал. Потом, тихим, спокойным голосом продолжил: «Правильно, не давай. Мне комдив на это дает пять дней, я тебе-четыре и ни часом больше. Время засек?»
Оба, как по команде, посмотрели на часы. Николаев выругался не таясь.
-Что, комбат, -также миролюбиво спросил комполка.
-Да осколком часы разбило.
-На, -комполка снял свои наградные и протянул комбату.
-Возьмешь высоту, отдашь.
-А решение доложишь через три дня.
-Есть доложить, взять и отдать, Степан посмотрел на комполка и оба усмехнулись.
Николаев сменил командира полка на должности комбата во время боёв под Оршей. Вместе шли от Москвы.
-Разрешите пригласить на чай?
-Вода то из снега или как…
-Или как!
Степан дважды свистнул.
Утопая в снегу, брел усатый ординарец с какими-то ящиками.
Через пару минут один из них превратился в стол с откидными стульями, из второго появились запасы…
-Что, скатерть самобранка
-Нет, в некотором царстве….
Сели. Кружки обжигали и пальцы и губы.
-Степан Иванович, даю в помощь один дивизион приданного артиллерийского полка и два взвода саперов. Это всё.
-Что мало?
-Разберемся, через денёк, другой, скажу.
-Что с наблюдением?
-Да смотрят уже, по всему фронту смотрят.
-Уже да, уже по всему фронту обороны?
-Тут смотри не смотри, а перед носом, что перед высотой, от шоссе до озера тянется сплошное заграждение из металлических противотанковых ежей расположенных в два ряда и опутанных сверху колючей проволокой в виде спирали.
-По южным и юго-восточным скатам высоты проходит траншея с открытыми пулеметными площадками, -продолжал Новиков.
- Западнее высоты речушка...
-Сволочи, сколько готовились!
-Новиков, для тебя это семечки ведь.
-А что еще узнал?
-Судя по карте, с высоты немчура видит на четыре-пять километров. Хорошо много мертвых зон.
-А обстрел?
-Вот здесь самое интересное, что-то стреляет странно, пулемётный огонь в одних и тех же направлениях.
-Слушай Степан Иванович, а вдруг у них ограничен сектор обстрела, а?
-Все и так понятно, сидят давно, нас ждут, надо проверить на дзоты: дежурство, охрана, сектора обстрела.
Так, за разговорами и выпит чай. Командир полка встал, посмотрел в глаза комбата.
-Дерзай Степан Иванович, дерзай, Варшава впереди, а вось заждалась.
-Да, чуть не забыл, ты Меликова читал?
-А что?
-В 1928 году он сказал, что «Смелый по замыслу манёвр только тогда может получить действительный и прочный успех, когда он хорошо продуман и материально обеспечен».
-Товарищ майор, так его два года назад посадили!
-А он сказал не то? – командир полка внимательно посмотрел на Новикова.
-Это сказано для тебя, Новиков, -и добавил, -тебе брать высоту…
С докладами пришли ротные, командир артиллерийской батареи, инженер-сапер, как комбат называл про себя. Совсем молодые ребята. Вот этот, скуластый, здоровый бугай Кондаков, сменил меня под Оршей, а этот рыжеватый Попугаев – от Смоленска. Третий- взводный Саша Янков, принявший командование ротой вчера, после гибели весельчака Чупринина Володьки.
Он не был с ними запанибрата, но «бой боем, а кружка на троих»…
Вспомнилось любимое выражение Чупринина.
Надо Володьке домой написать, да и наградные на ребят отправить в штаб полка.
Молча выслушал доклады ротных, передал начальнику штаба донесения и представления.
-Как будем высоту брать?
-Сколько там высоты, Янков? -посмотрел на вчерашнего взводного.
-Около 120 метров, что ль…
-Почему около?
-Он еще не ротный, вот и около, пошутил Попугаев.
-Дошутишься у меня, Василий, будешь один высоту кусать за пятку.
-Есть один, - улыбнулся Попугаев во весь рот белых зубов.
-И так!
- Организовать в ротах по наблюдательному пункту, посадите там офицеров, не птенцов из училищ.
-Да, сколько их в батальоне, начштаба?
-Пять человек, вчера два погибли, один ранен.
Комбат знал, учет в штабе точный…
-Жаль, только пришли и вот…
-Смотреть в оба, наблюдение самое.. снежинка не пролетит просто так…
-Завтра, Попугаев, проведешь демонстративную разведку боем в направлении юго-восточных и юго-западных скатов высоты. Проверим систему огня фрицев, полк прикроет. Останешься, обсудим...
-Бог войны, поддержишь действия разведки, и аккуратно проведи пристрелку подступов, идущих к высоте по шоссе из Жвир, по дороге из Прогуляны и с опушки рощи. Расход боеприпасов –минимум, в приказе прочтешь. Другой возможности не будет. Тишина мертвая…
-Есть командир!
Командир батареи, флотский артиллерист, почти сбежавший на фронт, не изменял морскому этикету. Да комбат не очень и требовал. При комполка и комдиве бог войны знал как себя вести.
-Ротные! В течении трех дней проводить занятия по технике переползания и маскировке в снегу. Отчет каждый день. Солдат погибнет, спрошу с вас.
-Так война, - робко бросил Янков.
-Мы у Варшавы, завтра Берлин…я вас, командиров, предупредил. Занятия до пота и дыр…
Обсудили задачи на следующий день. Перекусили и разошлись по подразделениям.
Степан не знал, спал ли он. До глубокой ночи с начальником штаба рассматривал карту, принимал первые доклады наблюдения. Но в шесть утра обтерся снегом, был брит и пил чай.. есть не хотел.
Вспомнился дом, руки мамы. Стоит и тесто месит. Запах уже по хате плывет…А какие пирожки? Пальчика оближешь. И чай, всегда с травами, медом пахнет. Как она там? Денежный аттестат отправил ей. Хоть легче будет.
Мысли летали от Варшавы до Москвы и Бреста: санитарочка, светловолосая Машенька, прибыла после курсов медсестер. Во время первого обстрела закрыла собой раненого взводного только прибывшего с пополнением. Осколок на излёте попал ей в голову, взводный весь день выл воем битой собаки…ладно, мужики гибли, война их дело, а девкам, рожать.
Кондаков Игорёк, молчун. Прошел и прополз по полям не первой войны, прошел финскую. В разведке не служил, но ножи метал на 30 метров просто так…Домой вернулся, а дети дядей кличут. За столом другой папа. Достал гостинца детям, посмотрел в испуганные глаза жены и, не сказав ни слова, ушел.
Солдаты знали, сделаешь не так, как сказал ротный, можешь остаться на поле…
Начальник штаба, маленький круглый татарин Саламат Кайсаров принес на подпись донесения, представления, похоронки…
За каждой буквой человек со своими переживаниями, страхами, шутками и глазами. В них вера в тебя, надежда на правильное решение. Смотрят на тебя как на бога, как будто ты, комбат, всесилен. И на смерть посылать, и обогреть… ты сам то, что можешь? Приказ - и выполняй… только смерть учит не терять людей в бою… Вот сегодня похоронили погибших. Холм, крест или пирамида со звездой. А что будет через пять или десять лет. Кто поправит холмик или поставит оградку солдатам? А до них ли будет в то, послевоенное время, уже лет через семьдесят? Разные люди и дела их разные.
Степан не сомневался, что оно будет, только не знал, с ним ли. Будет он в том, далеком, послевоенном времени. Сколько еще хоронить своих солдат, безусых и в возрасте, опытных и прибывших с маршевыми ротами. А успеют ли? В наступлении уходили вперед, сами не успевали...
Вот и сейчас, гора или возвышенность с отметкой на карте 119,0? Сколько останется на поле? Думай Степан Иванович, думай. Не додумаешь, будешь людей терять, и не оправдаешься, что война все спишет… И водкой не заглушишь….
Часы командира полка неумолимо отмахивают время.
В суете подготовки проходит день. Кайсаров готовит данные по докладам наблюдателей.
-Как там мама?
-Саламат, давай карту и садись.
-Что имеем?
-По донесениям наблюдателей установлено, что на высоте три долговременных оборонительных сооружения.
-На каком расстоянии?
-Метров двести-триста одно от другого.
-А точнее не определить, передний край перед носом, а точность в сотнях, ты что?
Взял трубку телефона.
-Попугаев, точное расстояние между сооружениями, понял, а сотнями в отхожем месте будешь мерять, перед атакой.
-Что дальше, - обратился к Кайсарову.
-Три огневые точки и, предположительно, один наблюдательный пункт.
-Огневые точки оборудованы как дзоты,- задумчиво проговорил Степан.
-Одна из них, расположена на южных скатах высоты, другая вынесена ближе остальных к нашему переднему краю.
-Это интересно, -бросил комбат, глядя в сторону.
-Наблюдатели также донесли, что ими замечен расположенный с западной стороны вход в эту точку.
-И, самое интересное, комбат, южнее этой точки имеется лощина, поросшая мелким кустарником, которая почти вплотную подходит к входу к этой точке и может быть единственным выгодным подступом для нас.
-Это тебе кто сказал или сам догадался,- усмехнулся Степан.
Новиков прищурил один глаз.
-Что дальше?
-Перед остальными точками местность совершенно открытая.
-Слушай, Саламат, а действительно, по лощине можно выйти в тыл твоей заразе и захватить ее?
-Что имеем?
-Да все просто, смотри, и карандаш пополз по карте.
-Уберём эту точку, нарушится вся система обороны опорного пункта фрицев, да и легче будет овладеть высоткой.
-Кайсаров, за этой точкой установи круглосуточное наблюдение.
-Да, и вот что, пусть Кондаков выдвинет парный пост к линии заграждений, для подслушивания.
-После разведки пехотой и пристрелки артиллерии глаз не спускать со всех выявленных огневых точек, за местами вероятного расположения огневых средств и, особое внимание на наблюдательные пункты.
-Да, и что там предпримет немчура, что-то же должно измениться в его поведении?
Оба посмотрели друг на друга.
-Добро комбат.
А время бежало.
Новиков два раза в день докладывал в полк обстановку. Командир полка в свою очередь, высказывал свои соображения и пожелания.
Завтра третий день, что докладывать, до чего додумался, как брать эти сто девятнадцать метров?
Комбат вытянулся на снарядных ящиках, закрыл глаза.
Мама стояла и смотрела на него.
-Мама, это не самое трудное на войне. Было и хуже, -Степан в мыслях разговаривал с ней.
-И так, по порядку, Иваныч, все мелочи учти,- заговорил с собой Новиков.
-Первая точка залита бетоном. Стреляет только на северо-восток, сектор обстрела, сектор???
-Так, сектор девяносто градусов. Обстреливает только шоссе - Колбель – Жвир.
-А подходы, кто прикрывает подходы? С юга подход к точке прикрывает пулемет, для него подготовлено несколько огневых позиций по всему южному отрезку траншеи.
-Так, кажется….
-Вторая точка, как и первая, залита бетоном.
Степана передернуло.
-Саламат, -позвал Степан, -прочти вон ту справку, -показал на клочок бумаги на соседнем ящике, под шапкой.
-Заболел, Степан Иванович?
-Нет, думаю, давай вместе думать.
-Смотри, маскировочная сеть на второй точке, она больше первой.
-Комбат, южная стенка бронирована, имеются наблюдательные щели. При разведке боем определили по звуку и темпу стрельбы, что там стоит крупнокалиберный.
-Сдается, что он на шаровой.
-Вероятнее всего.
-Сектор обстрела?
-Всего ничего, лощину, прикрывая южные скаты этой точки. Сектор обстрела примерно семьдесят градусов.
-А точнее? Может проверишь?
Не обращая на реплики комбата Кайсаров продолжал.
-Входная дверь находится в западной стенке точки, что естественно. К ней идет ход сообщения от артиллерийского наблюдательного пункта и траншеи с северо-западных скатов высоты.
-И всё?
-Нет, Степан Иванович.
-Над перекрытием точки иногда появляется перископ. Регулярности не замечено. А вот подступы к ней прикрываются фланговым огнем ручных пулеметов.
Комбат поёжился.
-Саламат, когда маму видел последний раз?
-Не понял?
-А, не снится она…да и жена тоже.
-Поехали дальше, что с третьей?
-Самое простое, расположена на господствующей высоте. Похожа на первую точку. Амбразура смотрит на юго-восток. Перед точкой траншея. Там огневые позиции двух пулемётов МГ.
-Интересно.
-Чуть севернее точки сегодня обнаружен наблюдательный пункт.
-Тоже бетон?
-Нет, полевого типа.
-Ясно.
-Полковые разведчики подсказали, что ещё один наблюдательный пункт расположен на гребне высоты.
-Видимо артиллерийский, -бросил комбат.
-Там броневой колпак, часто и надолго появлялся перископ. В боковых стенках колпака разведчики заметили наблюдательные «глазки».
-Во как!
Новиков вскочил.
-И сколько там немчуры, а?
-Предположительно до двух рот.
-Одна часть в траншеях, другая в точках…
-Понятно, что ночью им не до сна? Боятся!
-А смена?
-Смена происходит утром, между девятью и десятью часами, у пулеметов только дежурные.
-После смены тридцать-сорок минут завтрак и отдых в казематах второй точки и наблюдательном пункте артиллеристов.
-Что интересно, фрицы большую часть времени днём проводят внутри точек.
-А днём как у них с едой?
-Полковая разведка подсказала, что в рощу, что южнее "Прогуляны", подвозят пищу. Вот они с шестнадцати часов и ходят туда по десять - двенадцать человек по ходам сообщения.
-Ясно, что не по открытому….
-После семнадцати часов группами возвращаются.
-Слушай, штаб, а давай в наглую, днём, во время обеда, махнём к гансам в гости.
-А что, давай, прикинем.
-Стучатся будем, аль как?
-Не, скромно…
-Давай размышлять молча,-и комбат опять закрыл глаза.
Казалось, он спит или нет, дремлет.
А он разговаривал с мамой, рассказал, что предстоит сделать, опять в бой.
Так он пролежал до ночи.
В четыре часа уже был на ногах, обтерся снегом, побрился. Перекусил.
-Кайсаров, - позвал Новиков.
-Донесения в полк отвезу сам, я на командный полка.
На командном пункте полка витал дух заботы и усталости.
Связист постоянно называл позывные, передавал сигналы и короткие распоряжения.
Командир полка с начальником штаба склонились над картой. Карандаш бродил далеко, у окраин Варшавы.
-Ну, стратег, решил что?
-Разрешите доложить?
-Семеныч, садись, командир полка бросил начальнику штаба, -думать будем…
-У немчуры в промежуток с шестнадцати до семнадцати часом, большая часть гарнизона опорного пункта принимает пищу. В это время штурмовой группой, всего одним стрелковым взводом, ворваться на высоту, захватить вторую точку и наблюдательный пункт артиллеристов, не допустить противнику, находящемуся в роще и казематах, занять свои позиции в траншеях.
-Степан Иванович, одним взводом?
-Так точно, усиление взвода- пулеметный взвод, взвод ПТР и отделением саперов.
-Атака без предварительной артподготовки.
-Ну и ну, Новиков...
-Исходный рубеж для атаки в пятнадцать-двадцать метров от противотанковых ежей у лощины, идущей к второй точке. Там кустарник, так, небольшие заросли. Их и используем.
-Заблаговременно, в ночь, готовлю проходы в минном поле. Ежи не подрываю и не растаскиваю, сделаю подкопы -четыре лаза. Тщательно маскирую работу на минном поле и выходы подкопов.
-Так-так, интересно.
-В момент начала атаки артиллерия дымами ослепит наблюдательный пункт противника.
Новиков раскраснелся, казалось, ему не дадут договорить.
-ПТРы своим огнём уничтожают пулемёт второй точки, -продолжал он.
-После этого огонь переношу на хода сообщения, идущие из второй точки и НП артиллерии в траншеи противника.
Степан говорил отрывисто, громко. Казалось, что всё сказанное не подлежит обсуждению.
-Как только пехота овладевает высотой, ставится заградительный огонь по пристреленным подступам с целью не допустить подхода резервов противника из "Жвир" и "Прогуляны".
-Личный состав три дня ползал, отрабатывая технику маскировки и переползания.
-Новиков, ты хочешь сказать, что взвод пролежит перед передним краем до начала атаки около семи часов? –нахмурился командир полка.
Он встал, заходил по КП.
-Так точно, все просчитано…
-Целый взвод, да их тут же положат, не доползут…
-Разрешите в одиннадцать часов пригласить в расположение батальона.
Новиков ждал командира полка на восточной стороне возвышенности, далеко за стрелковыми ротами.
-И что хочешь показать, Степан Иванович, иронически спросил командир полка.
-Пройдемте по полянке, там метров двадцать, снайперов нет, покажу.
Остановившись в центре поляны, комбат вопросительно посмотрел на командира полка.
-Что, комбат?
-Да так, ничего не видите?
Командир полка осмотрелся, бросил взгляд под ноги, повернулся на 360 градусов.
-Очередная выходка, Новиков?
-Так точно,- и комбат свистнул.
На расстоянии десяти-пятнадцати метров от стоящих, земля и кусты зашевелились и поднялись десять солдат.
-Ну, комбат, ну комбат…и командир полка пошел в обратную сторону.
Вечерело. Взяв с собой помощника начальника штаба, двух солдат связистов, Новиков направился в стрелковую роту и к саперам.
В эту ночь они будут делать проходы в минных полях и рыть под ежами четыре лаза. Всё тщательно замаскируют. Немец не должен заметить подготовку к атаке.
Это самое главное сейчас, скрыть факт подготовки.
Надо зайти во взвод, идущий штурмовой группой.
Им предстояло весь день пролежать на рубеже атаки, на виду у фрица, ничем себя не выдать. В январе и на земле. После этой лежанки стремительно подняться в атаку и победить…
В узкой траншее стояли и сидели солдаты. Взводный, младший лейтенант Турков Володя, был с ними. Кажется, он все время смотрит только в глаза.
Новиков знал всех не только в лицо, поименно. С некоторыми шел от Москвы, а с белорусом Михалькевичем отступал со Столбцов.
Этот, высокий, нескладный, с длинными руками и странной фамилией Дрозд, воевал с финской. Говорил, что не только детей не узнает, жену забывать стал. Дважды подрывался и дважды выживал.
Другой, маленький весельчак, грузин Горидзе Алика, говорил, что горы у них, самые красивые. А скучал по девушке Марыси из маленькой деревни под Оршей. За ночь срубил добротную землянка вместо сожженного дома. Поставил крест на могиле родных девчушки. Фашисты не щадили партизанские семьи, а Марысин отец был партизан. Расстреляли всех, даже маленького братишку. Марыся сама чудом спаслась.
Степан понимал, что в ответе за них. Обошел молчаливый строй, посмотрел в глаза каждому, дотронулся до локтя. Как – будто благословлял.
Подошел к этому высокому и не складному.
-Задача ясна, - не спросил, а сказал комбат утвердительно.
-Вот и хорошо.
-Для меня это серьезное дело, для вас, семечки, -сказал комбат.
-Дрозд, только тихо, возвращайтесь все, -глядя на одного, сказал всем и пошел в сторону, где располагались саперы.
В половине десятого, немчура начала производить смену на огневых позициях.
Потянулись долгие часы короткого январского дня.
Вот солдаты двинулись в рощу для приема пищи.
-Земляки, потерпите пару часов, -говорил сам себе комбат, говорил, как будто успокаивал тех, лежащих в двадцати шагах от смерти.
И вот сигнал: кому свистком, кому условным звуком, кому по телефону.
Поле зашевелилось, и солдаты штурмовой группы ползут под ежами. Одновременно открыли огонь артиллерия, минометы и противотанковые ружья. Разрывы дымовых снарядов, ложившихся в районе наблюдательных пунктов, ослепили противника.
Несколькими выстрелами противотанковых ружей был уничтожен пулемет у второй огневой точке.
Вот штурмовая группа ворвалась в ходы сообщения западнее второй точки. Как и предполагалось, бронированные двери точки и наблюдательного пункта артиллерии были в этот момент открыты. Точку и пункт наблюдения забросали гранатами, захлопнули двери и закрыли на засовы, имевшиеся снаружи.
Внезапная атака застала противника врасплох. С первыми же выстрелами противник, находившийся на обратных скатах высоты и в роще, бросился к огневым точкам, но, попав под огонь нашей артиллерии и минометов, вынужден был укрыться в траншее, проходящей по северо-западным скатам высоты. Остальные немцы оказались просто закрыты и не могли ничего предпринять. Солдаты штурмовой группы, действуя ручными гранатами, очистили траншеи. Часть немцев была уничтожена, остальные отброшены в реку.
Используя замешательство противника, стрелковые роты перешли в наступление и через полтора часа заняли высоту. Оставшаяся часть немцев была уничтожена.
Командиры рот, используя замешательства противника, ходы сообщения на обратных скатах быстро приспособили к обороне, артиллеристы свои передовые наблюдательные пункты перенесли на северные скаты высоты.
Темнело. Прошло два часа после начала атаки. Наблюдатели доложили о выдвижении противника. Фашисты, силами до двух рот с направления Прогуляны предприняли контратаку.
-Не стрелять! -бросил комбат.
До пристреленного рубежа оставалось всего ничего.
-Ещё, ещё, -торопил Степан немцев.
Земля задрожала. Массированным огнем артиллерии и минометов вражеская контратака была отбита.
Новиков знал, что этим фашистов не остановить. Он понял, что короткий бой немцы приняли за разведывательный и предпримут ещё пару атак.
-Орех, орех, -вызывал связист командира полка, -доложи обстановку.
-Да прёт, сволота, уже с трёх сторон: из рощи, из Прогуляны и со стороны шоссе.
-Отбил три атаки, потери позже.
-Доложить через час, -в трубке щелкнуло.
Степан сидел на снарядном ящике. Казалось, что рубил дрова целый день.
Только сейчас вспомнил, что не ел и не пил.
-Ну, Новиков, и что ты делал? Уберег солдат?-спросил сам себя.
-Саламат, потери, что трофеи?
-Что там?
-Шесть ранено, комбат…
-Кто ранен, что молчишь?
-Земляка убило, из группы захвата, Никишина…
Никишин, Никишин…Призвали год назад, сын родился, а он его так и не увидел.
Комбат опустил голову. Во всех смертях винил только себя, только он не просчитал, не учел, не предвидел. Не научил ротных, не объяснил, не рассказал.
-Готовь представления, Саламат.
-Степан Иванович, захватили четыре пушки, тридцать автоматов и карабинов и боеприпасы в огневых точках. Перед передним краем около трех сотен немчуры.
-Пошли, Кайсаров, - обращаясь к начальнику штаба проговорил Степан,- часы вернуть надо.
Вот, мама, и день прошёл, -пронеслось в голове.
Из наградного листа на Новикова Степана Ивановича:
«В 1945 году участвовал в разгроме японской интервенции. С батальоном совершил обходной маневр на протяжении 1500 км, преодолев безводную монгольскую пустыню, хребет Леолого и большого Хингана. В результате чего заняли без потерь личного состава в Манчжурии города Линеи и Чуфынь.
Товарищ Новиков достоин правительственной награды орденом «ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 2-й СТЕПЕНИ».
Награда реализована.
Тогда, на подступах к Варшаве комбат не мог знать, что Никишин, сложивший свою голову на польской земле, не одинок. Более шестисот тысяч бойцов и командиров Красной Армии навсегда остались в польской земле.
Они знали, видели, что такое фашизм, они воевали и отдавали свои жизни.
В то же время, боевые потери поляков на всех фронтах Второй мировой войны, включая их потери в составе войск союзников, далеко не «дотянут» даже до трети потерь народов Советского Союза, понесённых при освобождении Польши.