Она никогда еще не была человеком. Были конечно попытки... не приводящие к совершенному результату, а то, что не могло ее привести к совершенству, считалось ею ошибками, о которых думать было больно, но все же хотелось... Где-то внутри она продолжала не любить все очеловеченное... Не любила, не оттого, что ей это все не нравилось, а оттого, что она так и не смогла приспособиться к этому всему. Она искренне старалась походить на них. Ходила с открытым сознанием, принимала все мысли, которые стучались к ней, анализировала, строила системы выводов, но каждый раз, как только она думала, что уже близка, все это настроенное нагромождение рушилось, как будто шепча ей: уходи. Ни место тебе здесь. Ничего не получится. Ничего.
Были эксперименты, когда она подражала людям, чтобы избавиться от этого внутреннего обвинителя, овладевшего ее внутренним пространством... Но, по происшествию времени, она поняла, что эти способы не работают с нею. Не ее.
Иногда ей казалось, что этот мир людей полностью соткан из нитей боли, которые обладали бесконечными способами причинить боль. Боль, ее тысячи оттенков, от которых кружилась голова... Боль, от которой так хотелось убежать... Или погрузиться в нее глубже... Неважно, но из этой боли не было выхода. Не было способа, или может быть она не знала его... Внимательно наблюдая за другими, она видела бывало и счастливые лица, и ее слуха касался смех... Но пристальней вглядываясь в их сердца, она все-таки улавливала кусочки боли и у самых веселых... Как, как же они это делали, улыбались и шли дальше, забывали, шутили о чем-то постороннем, объясняли себе свои поступки, и словно невинные продолжали свое существования...
За годы жизни здесь, она смогла выработать лишь один способ облегчения боли - перемещение в птицу ... Это был единственный способ, не утратив сознание, снять напряжение тела и души... Птицей, она умела быть счастливой и умела любить, и умела улыбаться внутри себя чисто и нежно, как это не парадоксально... Птицей, распахнув крылья, она становилась смелой и отважной, жажда жизни вливалась в ее тело через легкое оперение тела, и она срываясь с окон десятка домов, просто летела в синеву неба. И тогда боль исчезала... уступив силе от взмаха крыльев, и зрение становилось четким и ясным, и вибрации страха повышались за долю мгновения до вибраций любви... Птицей, она была свободной, не запертой в клетки человеческих мыслей и суждений, книжных истин, случайно запомнившихся фраз прохожих, все уходило с ветром прочь от нее...
А вдоволь налетавшись, за пару мгновений до обратного превращения в обычную особь человеческого племени: принцессу ли или ее служанку, или простую простолюдинку, или холодную снежную королеву, или милую бедняжку... Да, по началу она разделяла эти роли. Ей казалось, что принцессой быть лучше чем служанкой, а королевой эффектней чем девочкой, которая хочет всех спасти. Но кем бы она не притворялась и не пыталась быть, больно внутри было одинаково... Все эти роли при погружении как будто кололи ее тысячами иголками, то ли костюмы были не доделаны, то ли нитки и ткань, оказывалась на ее душе, слишком грубой, поэтому все эти роли слились в одну под названием: просто человеческая особь.... и поэтому прежде чем нырнуть обратно, она неизменно на мгновение прилетала к океану, чтобы впитав в себя кусочек его, нейтрализовать боль и выиграть немного времени...
Птицей сидя у кромки океана, или паря над его волнами, она как будто была под его защитой, что на самом деле было иллюзией, хотя и одновременно считалось истиной... Как она оказалась здесь, начала не было, времени не было, как глубоко она не копалась в памяти, он всегда был здесь и она всегда задевая крыльями его капли, любила его, так как не умела будучи в человеческом теле... но будучи птицей, у нее получалось... Будучи птицей у нее получалось намного больше... Например, одновременно знать его вкус и принимать его воду, и делать это ровно столько раз сколько хочется... и наполнившись полностью улетать навсегда каждый раз и каждый раз возвращаться ровно на минуту, растянутой до безвременья...
А потом снова вернувшись в заточение человеческого тела испытывать боль и не знать, что с ней делать. Словно в комнате, в которой забыли сделать дверь и окна... На полу валялись ролевые костюмы и маски, десятки различных масок, обувь стоптанная и новая, и просто хорошие туфли, и любимые туфли, и туфли, которые жалко выкинуть... бесконечная свалка эмоций.... Она сидела и наблюдала за этим всем, тут любой выбор нес ошибку. Она сама была ошибкой, запятой, поставленной неопытным учеником не в том месте предложения, а потом ее стирали резинкой... не до конца стертая запятая, одновременно находилась в двух мирах, лишенная сил перейти либо в один либо в другой... Являлась открытым порталом, объединяющим какую-то одну из неизвестных вселенных в комнате из одних стен, там, где никто не мог ее обнаружить... Она часто слышала шаги за стеной, как будто кто-то поднимался по лестнице, шаги то приближались то удалялись, иногда она мечтала, что ее все-таки найдут, иногда, верила в противоположную версию... Все менялось в этой комнате, неизменно оставалось одно, это была болезненная грусть... И только превращение в птицу мирило ее с этим...