Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».
Глава 688. Калининград. Дивизион-экипаж БПК «Свирепый». Первые дни в дивизионе. 09.03.1972.
Фотоиллюстрация из первого тома ДМБовского альбома автора: Калининград. Дивизион-экипаж БПК «Свирепый». Схема распорядка жизни на кораблях РКВМФ (Рабоче-Крестьянского Военно-морского Флота). Приложение №6 к уставу службы корабельного наряда. По этой схеме мы и жили в период пребывания в 115-м отдельном дивизионе новостроящихся и ремонтируемых кораблей ДКБФ. 09.03.1972.
В предыдущем:
О Фёдоре Афанасьевиче Мырак, молдаванине, старшине 1 статьи, легендарном нашем боцмане, боевом товарище и очень хорошем человеке следует рассказать подробнее и отдельно, он этого достоин…
Также достойны отдельного рассказа практически все первые матросы и старшины первого экипажа нового, новостроящегося БПК «Свирепый», потому что все они были уже либо сверхопытными военными моряками, либо обладали той степенью личной харизмы, воли, характера, таланта и способностей, которые послужили критериями для их отбора в новый экипаж нового сверхсовременного боевого корабля.
Конечно, кроме лучших из лучших командиры кораблей, которым было приказано перевести на новостроящийся корабль всех внештатных матросов и лучших командиров боевых частей, «отдавали» тех, с кем они не могли справиться на своих кораблях, тех, кто отличался сверх активностью в проявлении своего годковского нрава и норова. Так в первый экипаж БПК «Свирепый» пришли самые хулиганистые «ДМБовские годки» и самые молодые «внештатные» матросы (почти «салаги» - автор).
В первые недели пребывания в дивизионе-экипаже (115-й отдельный дивизион новостроящихся и ремонтируемых кораблей ДКБФ) происходила «притирка» этих ДМБовских годков, годков, молодых и салаг, распределение их по боевым частям и службам, освоение казарм-кубриков и учебно-тренировочных классов, строевое сплачивание экипажа, налаживание быта, обслуживание и содержания экипажа корабля. Естественно, что более сильные, нахальные и наглые стремились занять лидирующее, господствующее, доминирующее положение в боевых частях, в классах, в работах, в кубриках.
Привыкание и сплачивание первого экипажа происходило трудно, с конфликтами и стрессами, порой даже между годками, не говоря уже о взаимоотношениях других статусных групп моряков-свиреповцев. Практически в каждом отделении, команде, группе, боевой части возникали и соперничали свои формальные и неформальные лидеры, экипаж ещё не корабля, а только команды корабля всё более и более походил на вольницу «Республики ШКИД» - ребята шкодили, баловались, бузили, иногда ссорились и всё время соперничали…
9 марта 1972 года мы, матросы и старшины с БПК «Бодрый», только-только распаковали свои вещи, заняли свои койки, потихоньку осмотрелись и освоились в гулкой пустой казарме-кубрике и ждали команды «Строиться на ужин!». Перед ужином офицеры – служащие дивизиона – приказали нам произвести в кубрике влажную приборку и показали нам, где хранятся обрезы, швабры, голяки-веники, ветошь-тряпки, мыло и т.д.
Естественно, что приборкой занялись молодые матросы, то есть я и мои товарищи по сроку службы, а «годки» заняли свои «наблюдательные посты» на койках…
Я не стал ни с кем спорить, а просто тщательно и быстро, умело и споро вымыл отведённый мне участок казармы-кубрика и молча сел писать родителям письмо. Офицер дивизиона, который контролировал нашу работу, подошёл ко мне, поинтересовался, что я делаю и отошёл, не сказав мне ни слова, поэтому никто из наших «годков» или «подгодков» меня не трогал. Так я случайно обнаружил верный подход в отношениях с офицерами дивизиона: «Делай, что приказано быстро, точно и в срок - будешь свободен в рамках отведённого на работу времени».
Распорядок жизни в дивизионе-экипаже был таким же, как на корабле, кроме подъёма военно-морского флага, которого у нас ещё не было. Команда «Подъём!» ровно в 06:00 (в это время ещё продолжается 1 смена вахты-дежурства службы корабельного наряда с 04:00 до 08:00).
После «подъёма» утреннее построение в объявленной форме одежды на физзарядку, несколько кругов строем бегом и шагом по дорожкам внутреннего двора дивизиона и гимнастические упражнения на плацу. После физзарядки утренний распорядок приведения себя в порядок и бегом строем командами боевых частей и служб в столовую на завтрак, который накрывают нам вахтенные-дежурные 1 смены службы корабельного наряда (07:00-08:00).
Затем начинается «рабочее время», то есть «корабельные приборки», «хозработы», занятия и тренировки в классах по программам боевой и политической подготовки. Ровно в 08:00 происходит смена вахтенных-дежурных и начинается 2-я смена службы корабельного наряда.
В 11-45 объявляется приборка и мытьё рук, за это время накрываются столы на обед, в 12:00 начинается обед, а после обеда – так называемый «адмиральский час» - время отдыха (12:30-13:30).
В 13:30 экипаж пьёт горячий чай с булочкой и идёт на занятия, работы, тренировки и т.д. Ровно в 13:00 происходит смена вахт-дежурств и начинается 3 смена службы корабельного наряда.
В 17:30 объявляется приборка и мытьё рук, происходит смена вахт-дежурств и начинается 1 смена службы корабельного наряда. В 18:00 – ужин, а в 18:30-19:00 – развод новой службы корабельного наряда, сдача и приёмка вахт и дежурств, оформление документации, обходы, подсчёты, согалсование работ и нарядов и т.д.
В 19:00 по средам, в субботу и в воскресенье показывают кинофильмы или начинается культурно-массовая работа, начинаются увольнения «на берег» (в город), комсомольские собрания, репетиции, свободное времяпрепровождение и общение.
В 21:00 – «вечерний чай», смена вахт или дежурств (заступает на вахту-дежурство 2 смена – 21:00-01:00). В 21:30 – вечерняя приборка, проветривание жилых помещений.
В 22:00 – общее построение экипажа на «вечернюю поверку», то есть перекличку личного состава по боевым частям и службам, подведение итогов дня, доклады командиров БЧ старпому и старпома командиру корабля (если он присутствует на вечерней поверке), «воспитание нерадивых» и поощрение отличившихся, «театр» из речей замполита и выступлений старпома.
Затем около 23:00 команда «Отбой! Освещение вырубить!». Гаснут общие светильники и остаются только настольные лампы на столах дневальных, дежурных и вахтенных.
Всё, ещё один день военно-морской службы закончился, спим…
Постепенно возня и приглушённый говор непоседливых заканчивается, начинается многоголосый хор храпения и трубные звуки оркестра молодых животов, переваривающих флотскую еду. В казарме становится тепло и парко, но ребята этого не чувствуют, потому что привыкли и вдобавок «вусмерть» устали за насыщенный разными работами, событиями и приключениями день…
Ровно в 01:00 происходит смена вахт-дежурств, заступают дневальные, вахтенные и дежурные 3-й смены службы корабельного наряда, следующая смена ровно в 04:00 – 1-я смена. Этим вахтенным и дежурным тяжелее всего, в это время спать особенно сильно хочется, но в 06:00 начинается рассвет и побудка личного состава и опять раскручивается «колесо» нормального распорядка жизни экипажа новостроящегося БПК «Свирепый».
Первые мартовские дни привыкания к данному распорядку жизни в дивизионе-экипаже были пока без внеочередных нарядов, офицеры-командиры тоже привыкали к жизни на берегу. Корабельные офицеры и мичманы были все «новенькие», а среди нас, матросов и старшин, были группы с одного корабля, например, было много матросов с БПК «Бодрый». Поэтому мы, «бодровцы», частенько встречались и разговаривали о том, что сейчас делается на БПК «Бодрый».
Наши рулевые, наверно, карты корректируют, в море собираются, а нам до моря ещё ого-го! сколько корпеть и учиться, так что нам ещё не скоро доведётся увидеть и услышать клики белокрылых чаек над пологими волнами Балтики.
Так получилось, что я сплю на нижней койке, что очень удобно, рядом тумбочка и можно читать книги или письма в свете фонарика. Пространство тумбочки мы поделили с осенним ДМБовским годком, командиром отделения рулевых Александром Кузнецовым, здоровенным верзилой. Он служил рулевым на БПК пр.61 «Славный». С 17 по 22 августа 1971 года отряд кораблей в составе крейсера «Октябрьская революция» и БПК «Славный» посетил с официальным визитом столицу Дании — Копенгаген. Сашка Кузнецов показал мне свой ДМБовский фотоальбом – виды Дании, фото и рисунки заграничных автомобилей (он любитель машин – автор), а также красивые девушки в мини-бикини (вырезки из журналов).
Увидев ДМБовский фотоальбом старшины 1 статьи Александра Кузнецова, я впервые подумал, что пора и мне начать собирать фотографии в свой будущий ДМБовский альбом, пока что мои все «фотки» лежали между страницами моего альбома для рисования. Я решил в письме попросить моего брата Юру выслать мне мой фотоаппарат, который остался у него и Галчонка (его жены) в Севастополе. Кстати, пора мне уже и часы на руке носить, всё, - уже не «салага», не отнимут…
Фотоальбом Сашки Кузнецова был оформлен «варварски» - он совершенно не умел рисовать, а мои рисунки в моём альбоме для рисования его просто привели в восторг и «ступор», он тут же, как «годок» потребовал от меня, чтобы я ему оформил его ДМБовский альбом «как надо»…
Через два дня Сашка Кузнецов («на мою и свою шею») покажет-похвастается моими рисунками в его ДМБовском альбоме и я буду «нарасхват» между «ДМБовскими годками», котоые будут меня перетягивать, переманивать и «воровать» друг у друга. Вот почему отношения у меня с супер годками призыва 1969 года будут весьма необычными – они будут просить Сашку Кузнецова «уступить им на время своего «молодого» и задабривать меня печеньем и сгущённым молоком, чтобы я только «тоже нарисовал им в альбомах такую же эротическую картинку, как Кузнецову».
Картинка-рисунок, которая всем «годкам» без исключения особо понравилась, изображала приход матроса домой и его встречу-поцелуй с молодой женой, которая так рванулась в объятия могучего матроса, что полы её платьица или халатика сзади обнажили её попку в ажурных трусиках…
Эту картинку матросы и старшины десятки раз переводили через копирку, а потом контуры рисунка раскрашивали цветными карандашами или фломастерами. Копии картинки всякий раз грубели и грубели, тогда ребята приносили мне эти контурные рисунки и я их «доводил» до «совершенства» (так они говорили – автор).
Я не отказывал никому: ни «годкам», ни «молодым», а Сашка Кузнецов страшно меня ревновал и запрещал без его разрешения кому-то что-то рисовать в их альбомах…
Первые недели пребывания в дивизионе-экипаже мы усиленно занимались строевой подготовкой, так как вскоре должен был быть строевой смотр. Например, сегодня, 9 марта 1972 года, строевые занятия были под мелким моросящим дождиком.
Небо стало ниже, облака практически цеплялись за крыши домов и за ветки деревьев, оттуда сыпалась мелкая противная холодная морось. Земля, дома, деревья почернели, а немецкий засохший вяз посредине двора дивизиона-экипажа как будто грозный демон простудно довлел над всеми нами…
Вечером, когда я писал письмо родителям (основа сегодняшней новеллы – автор), в «красном уголке» работал телевизор, я был в этой «ленкаюте» один, потому что казармы уже не отапливались, здесь была страшная мерзкая сырая холодина.
Характерно, что все первые дни пребывания в дивизионе-экипаже буквально все офицеры, мичманы, старшины и матросы скучали по своим кораблям, с которых они были списаны, очень скучали…