Только за яго…
Теплый вечерний воздух, смешанный с запахами мазута и остывающей стали, легкой волной проникал в открытые окна поезда «Симферополь-Минск» На тихом перроне, повидавшем немало волнительных прощаний и встреч, пассажиры докуривали сигареты.
- Провожающие, покиньте вагон, – попросил проводник. – Есть провожающие?
Несколько человек заспешили к выходу.
В это время тамбур заслонил большой, грузный мужчина, лет тридцати пяти, обвешанный, как новогодняя елка, яркими полиэтиленовыми пакетами. Поставив перед собой огромный клетчатый баул, он принялся, обливаясь потом, буксировать его с помощью ноги. На пятки ему наступала старушка, которую он, поминутно оглядываясь, успокаивал.
Протащив сумку в самый конец вагона, великан с трудом втиснул ее под столик бокового места и плюхнулся на сиденье. Старушка села напротив и начала копаться в багаже, продолжая верещать что-то невнятное.
Большой человек, вытирая скомканным платочком взмокшую залысину, заметно нервничал:
- Мама, постой, не трогай это…дай сюда… положи назад…достань…подожди, я тебе сказал…
Состав тронулся, и поезд потянулся в страну Белоруссию – островок социализма, чудом сохранившийся после распада великой советской империи.
Проводники все еще сновали по вагону, словно что-то потеряли, а народ дружно принялся шуршать газетами, хрустеть целлофановыми пакетиками. Много переполоха наделала компания молодых туристов, которые громоздили под самый потолок велосипеды, перекладывая матрацы и порядком замусоленные подушки.
Поезд вырвался из города и набрал скорость. Замелькали полосы выжженных солнцем полей, белые домики с огородами, пустые полустанки.
На столах появились стаканы с чаем. Из тамбура потянуло запахом шпал и дымом сигарет.
Пассажиры раскрепостились окончательно.
«Батька сказал, что будет сносить эти ларьки с площади к чертовой бабушки – солировал посаженный мужской голос. – Сам сядет на бульдозер…»
« Правильно… мы только за яго…я за яго…»
Погас свет. Люди угомонились, засопели, словно соревнуясь, чей храп громче и настойчивей.
В предрассветной дымке, на какой-то большой станции, вагон шумно покинули велосипедисты.
«Вот повезло», – обрадовался я.
- В Белоруссию едете?– поинтересовался кто-то рядом.
– Орехи не возьмете?
– Халву не поможете провезти? – спросили у меня.
В вагоне вдруг зашуршало, зашелестело. Появились женщины с упаковками зубной пасты, орехами, конфетами, мягкими игрушками. На руке одной пассажирки был нанизан скотч. Бабка с озабоченным лицом таскала взад-вперед упаковку туалетной бумаги и связку веников.
- Возьми у меня пасту, а я возьму у тебя кофе, – предлагала кому-то дамочка.
- Я пасты сама нынче набрала больше нормы.
- Девочки, блок сигарет возьмет кто-нибудь?
- Чьи это вещи?! – громогласно обратил на себя внимание вернувшийся с прогулки грузный мужчина. – Немедленно заберите свои вещи!
Не получив ответа, большой человек потащил к выходу плотно набитую сумку, пиная попутно, как мяч, запечатанную в целлофан сорочку.
- Извините, – вынырнула из купе женщина. – Это мое.
- Какая наглость! Я сейчас все на улицу выброшу!
- Что случилось? – вернулась с прогулки мама великана.
- Я, мама, такой наглости еще не видел! Спрашиваю, чья сумка – молчит!
- Сынок, успокойся, – перепугалась старушка. – Дались тебе чужие вещи.
- Мама, я сейчас это выброшу! Милицию вызову! – не унимался великан, продолжая футболить сорочку.
- Сынок, – остынь ради Христа. – Они на жизнь зарабатывают.
- Я не против, мама, пусть зарабатывают. – запустил большой человек сумку в тамбур. – Но нельзя же наглеть до такой степени.
Тем временем появился плосколицый таможенник с ноутбуком и переключил на себя внимание.
В вагоне начали шептаться.
- Вы уже пятый раз за месяц пересекаете границу, – начал подступаться плосколицый. – Собирайте вещи и выходите.
- Я никуда не пойду.
- Быстро! Или вывести под белы рученьки?
Женщина начала вытирать платочком слезы. Но таможенник был непреклонен и выпроводил ее.
- Обратите внимание, он сразу к ней подошел, – зашептал большой человек. – Он ее запомнил. Видимо, она часто ездит.
- И что теперь с вещами будет? – спросил кто-то из купе напротив. – Она же раздала много.
-Пропадут.
- А посадить за это могут?
- Могут и посадить, – пояснил большой человек. – По белорусским законам это контрабанда. Заметьте, он сразу к ней подошел.
- Сумасшедший, – резко возмутилась сидящая неподалеку от меня «контрабандистка», – довел народ, что за своими товарами за границу ездим. Не от хорошей жизни мы сумки эти таскаем. На зарплату детей на ноги не поднимешь.
-Так почему тогда белорусы за него горой? – спросил я.
- Кто это за его горой, – удивилась «контрабандистка». – Пенсионеры и деревня.
- Что бы ни говорили, только за яго будем голосовать, – снова завелся старческий голос за перегородкой. – Только за яго…
(Октябрь 2010)