-- Завтра, наверно, приду с Крокодилом, - пробормотал Олег, - а то физика совсем пропадет.
-- Давай-давай, и позанимаемся нормально. - ответил мой брат.
Я ничего не поняла, но рта не открывала. У мальчишек послезавтра экзамен, Олежка еле годовую тройку вытянул, рискует вылететь из спецкласса. Ребята у них интересные, на весь класс ни одной зануды. Класс особый, физико-математический. Я тоже в такой хочу, но пока что "нос не дорос". Нос у меня будь здоров, мог бы быть и поменьше. В компании брата только ленивый по моему носу не щелкал. Но настоящие олимпиады начинаются с восьмого, тогда и набирают ребят в спецкласс, и меня возьмут. Буду, как брат, прогуливать третью четверть - ездить на все подряд олимпиады, сплошное удовольствие от жизни.
Компания брата глядит свысока, но песенку мою поют. Я им сочинила на первое апреля, приняли на ура:
Как хорошо быть вундеркиндом, как хорошо быть вундеркиндом
Лучше судьбы не придумаешь, право, вовек
Все мы конечно вундеркинды, мы несомненно вундеркинды
Может быть, каждый станет однажды - большой человек
Песенка длинная, перебирает по именам и прозвищам всех, даже классного руководителя, физика. Мальчишки зовут его Джек, а девочки - Женечка, и все в него влюблены. Хотя в учителя никто не собирается, только в физики, а длинный Игорь по прозвищу Ёж - в химики.
Интересно, конечно, что за Крокодил мешает Олежкиному экзамену. Но лучше не связываться. Наврут, засмеют, все равно толком не ответят. На всякий случай отменяю завтрашние планы. Говорю своим, что буду заниматься дома. У нас в конце недели литература, ходим готовиться на пляж...
...рано утром бежим на Днепр.
не утро даже - еще темно совсем.
главная радость - увидеть восход, когда над серым спящим городом засветится небо,
ясными бликами ответят скалы Острова,
и весь этот праздник отразится в огромном зеркале воды,
и каждая хвилька-горбушка на спине Днепра засияет ослепительно
не пойду я наверно в физ-мат класс, а сбегу в художку
жить бы в Италии, в далекие времена,
была бы на то моя воля, не торчала бы я в Сеттиньяно,
а пошла бы в боттегу к мастеру, Гварди или Каналетто
перетирала бы краски, рисовала бы солнце в воде...
...с собой - зубная щетка, легонькая ракетка бадминтонная и огромный кирпич хрестоматии.
Встречаем солнышко, смеемся и скачем в мелкой воде, несколько попыток поиграть - пока последний волан не улетит подальше и не утонет - мгновенно, будто сом его хватает за резиновый тяжелый колпачок. Ни разу не удалось спасти.
Зубы чистить заходим поглубже, ноги зарываются в песок, иногда вдоль икры щекотно скользнет прозрачная рыбка.
Потом - долгие догонялки вдоль полосы прибоя, где песок тугой и темный, и следы наполняются водой, как глаза слезами - и сразу исчезают. Потом укладываемся звездой на пустом еще пляже, вчетвером - голова к голове, пятками кверху, - и раскрываем учебники. Тот, кто проснется первым, брызнет холодной водой - солнце в зените, плечи горят! - и побежим домой досыпать...
... мама смеется, что мы обучаемся во сне, по методу Лозанова
над нами потешаются зубрилки
но сдаем-то мы все на пятерки!
... завтра без меня бадминтон 2 х 2 не получится, третьему придется ждать
это называется " игра на вылет"...
Дверь Олежке открыла, конечно, я.
-- Привет, знакомьтесь, это Крокодил, - Олег слегка встряхнул его и, уже к нему обращаясь, строго:
-- Ну, что нужно сказать?
-- Дластуте, - сказал Крокодил и моргнул.
Я ахнула. Ресницы были длинными, густыми, и загнуты дивной дугой. Как у моего старого медведя. Или как у настоящей восточной принцессы. И весь Крокодил был как настоящая восточная принцесса, только очень маленькая. Даже бровки не две, а одна, как в персидской сказке. Крошечные пальчики вцепились в Олежкино ухо, шелковый шнурочек бровки изогнулся, слезы наполнили глаза и зависли в ограде ресниц.
Мама и бабушка за моей спиной застонали хором. Крокодил был обнят, многократно поцелован и усажен на диван. Пока я встраивала его в новую картину мира, в его правой руке появился старый заводной автомобиль, в левой - бублик-сушка. Панамка легла на подоконник, а под ней, под холодной летней батареей, встали игрушечные сандалики.
Оказалось, все в курсе дела, кроме меня.
Что Олежкины родители развелись три года назад, я, конечно, знала. Олег тогда убегал из дому и спал у нас за шкафом, на надувном матрасе. Но мне и в голову не приходило, что его старая мама...
... а что такого? 35 лет - это молодая? -
тут мама с бабушкой обидно засмеялись...
...мама Олежкина, участковая медсестра, вышла замуж и завела Олежке брата Генку, вот этого самого Крокодила, и Олег его пасет...
... пасет крокодила!
... потому что в яслях карантин, отчим в командировке, а мама до ночи бегает по вызовам.
... тут Олег представился мне не стриженым под полубокс зубрилой из физ-мат класса,
а темнокожим пастушком-масаем,
с узкой спиной, кудрявой головой, с дудочкой в тонких пальцах,
ведущим на водопой стадо крокодилов...
... но даже тогда, в пору вольных фантазий, я представить не могла,
как все сложится на самом деле...
Мама убежала на работу, а мы с бабушкой весь день играли в куклы. Крокодил оказался покладистой куколкой. Он послушно открывал рот, пил чай...
... чайная ложечка, на которую осторожно дула бабушка, казалась столовой...
запускал со мной самолетики, просился на горшок, днем согласился поспать. Верней, не соглашался, мычал несговорчиво, отворачивался от дивана - и уснул, как подстреленный, у меня на руках, носом в плечо. Он был такой теплый, от щекотной макушки так хорошо пахло, что не хотелось спускать его с рук.
-- Ребенок должен спать на ровном, - строго сказала бабушка и отняла его, и долго держала сама, прикасаясь щекой к плюшевой головке. Просыпаясь, он вкусно зевнул - а-а-а, долго, сладко потянулся, - и мне тоже неодолимо захотелось зевнуть и потянуться.
-- Геночка, хочешь супик? - спросила бабушка.
-- Буён, - ответил Крокодил, - в кушке.
Бабушка все поняла, налила бульону в цветную кружку и повязала его нарядным рушником, о который нельзя было даже чистые руки вытирать. Когда-то мама, студентка-дипломница, первая красавица факультета, вышивала этот рушник к свадьбе, и бабушка его берегла.
Мы с Крокодилом устроили город: кубики - дома, колеус и столетник - деревья, - и возили две машины по главной улице, когда из комнаты вышли брат с Олегом. Лица у них были нездешние. Они были наполнены физикой до краев, в глазах вращались подвижные блоки, уши внимали механическим колебаниям и волнам высших миров.
Крокодил на четвереньках шустро подбежал к Олегу и обнял левую ногу.
-- Как без тебя хорошо заниматься, - сказал Олег.
-- Да, - солидно подтвердил Крокодил и стал подниматься, держась за штанину, слегка ее стягивая.
-- Пошли домой? - спросил Олег, придерживая штаны.
-- Неть, - так же солидно ответил Крокодил и, кажется, собрался плакать - впервые за весь чудесный день.
-- Ты разве не хочешь к маме?
Крокодил засомневался.
Олег подхватил его на руки, понятным для меня быстрым движением понюхал и чмокнул макушку.
-- Ну, что надо сказать? - Олег слегка встряхнул его, и Крокодил, мягко сияя глазами, ответил:
-- Дластуте.
-- Нет же, подумай! - Олег встряхнул его еще раз.
-- Досиданя, - тут же сказал Крокодил и помахал лапкой.
-- Геночка, приходи к нам еще, - сказала бабушка.
-- Да, - небрежно ответил Крокодил и отвернулся. На верхней ступеньке сидела соседская рыжая кошка, и он не сводил с нее взгляда, пока плыл по длинному коридору, по крутой лестнице - до конца пролета.
Бабушка не пустила меня бежать следом: не береди душу ни себе, ни ему, - сказала она.
И все это было давно, давно, давным-давно, в прошлом тысячелетии.