Настя уже училась в восьмом классе. Она всё так же не нашла себе подруг. Всё так же просиживала часами в библиотеке. Учёба шла бы на отлично, но вот физика и химия так и не давались.
Она с пяти лет нет - нет, да и говорила в рифму… ну так чуточку. Ни маме, ни папе, ни учителям даже не приходило в голову на это обратить внимание. Родители думали только о том, чтобы как-то подлечить её, ища врачей, клиники, санатории. Ну, а учителя… Учителя же просто проглядели… а может и не хотели ничего видеть… Девочка то больная… Ноги не ходят…
А голова… подумаешь… Тут главное ноги… не ходят.
А, что сама Настя? Ей было всё время некогда, она просиживала в библиотеке… К праздникам и дням рождениям легко и без натуги подписывала открытки дома, а в интернате… в интернате ну, так сказать, не выпячивалась. Да и говорить на эту тему не с кем было. Преподаватель русского языка и литературы сразу Насти не пришлась по духу… «Скрипка» как её прозвали ребята, а так же и все учителя с воспитателями говорила монотонно на ноте «ЛЯ». Очень тяжело было сидеть на её уроках, но деваться было не куда.
Вспоминаются постоянно требования «Скрипки» по поводу сочинений и характеристики литературных героев. Не нравились они Насти и точка. Все почти писатели описывали барскую жизнь. Никто не работал, жили за счёт крестьян, господа страдали влюблялись, и как думала Настя, всё это только от их безделья. А «Скрипка» требовала героев так «охарактеризовывать, как требуется, по учебнику» то есть строго. Ещё не умела Настя заканчивать свои сочинения… У неё всегда было не плохое начало, средняя как говорится середина и никакого окончания… Она не знала как и чем заканчивать своё творение и вообще… Ни как и ничего не шло в её головку… Ну как она могла например, Катерину охарактеризовать:
- Луч света в тёмном царстве… - возмущалась мысленно Настя, - собрала бы свои манатки, и ушла от муженька придурка…
Ну не понимала она того, что в то время уйти от мужа, каким бы он ни был, да еще, такой как Катерина – невозможно…
А в романе Пушкина «Евгений Онегин»… в своём сочинении Настя так и написала:
«Татьяна Ларина вообще-то того, просто тунеядка. Вот если бы она работала, то некогда было бы страдать по такому же бездельнику как она сама. Крестьяне пашут с утра до ночи, а бары от безделья с ума сходят».
За это сочинение Настя получила впервые двойку.
- Валентин Васильевич, за что двойка? Ни одной ведь ошибки нет - протягивая своё сочинение.
Директор взял тетрадь… Через минуту по кабинету раздался его оглушительный хохот. Он смотрел то на Настю, то в тетрадь и никак не мог остановиться. Затем встал, открыл дверь в учительскую, провёл сначала Настю, затем прошёл сам, жестом усадил учителей и её за стол:
- Товарищи, надо вот решить одну проблему с Настёной. Она возмущается по поводу её оценки за сочинение.
- Да, я поставила ей двойку, - пропищала «Скрипка».
- Подождите Елена Герасимовна, подождите. Я ещё не закончил, - потом обведя присутствующих всех глазами, продолжил, - сочинение очень маленькое,… но полное… Я думаю, что его можно прочесть, Настя, ты не против?
- Я, против? Конечно, нет. Я написала то, что считала и считаю правильным.
- Ну, вот и хорошо, – раскрыв тетрадь, - «Татьяна Ларина вообще-то того, просто тунеядка. Вот если бы она работала, то некогда было бы страдать по такому же бездельнику как она сама. Крестьяне пашут с утра до ночи, а бары от безделья с ума сходят». И это всё сочинение товарищи…
Минутную тишину нарушил, нет, не нарушил, а просто разорвал оглушительный хохот…
Директор стоял и искоса поглядывал на свою любимицу…
Подняв руку и дождавшись тишины:
- Елена Герасимовна поставила Насти огромную двойку, а она же пришла ко мне с возмущением, ведь нет ни одной ошибочки и двойка… Что теперь мне делать? Я пришёл просить совета товарищи у Вас.
Минутная тишина:
- А знаете - подал свой голос учитель физкультуры, - а я поддерживаю Настасьюшку… Ведь она правду написала… За то, что ученица выразила своё мнение, а не переписала текст учебника, наказывать нельзя. Да, я считаю надо было написать просто более расширенно, ну, так сказать обосновать… Вот и всё… Ну это моё мнение… - и заключил - двойка необоснованная.
- Ну, знаете, если каждая ученица, будет писать то, что ей вздумается, то что тогда будет - начала было завуч Полина Вениаминовна, - для того и существуют учебники, чтоб дети могли понять, произведение осмыслить его…
- Ученицам нельзя, а ученикам можно?- моментально отреагировал директор.
- Ну, знаете, батенька! - Начала было возмущаться Полина Вениаминовна, - я… я чуть не так выразилась, не ученица, а ученики…
- Ну, понятно, ученики – заключил директор, глядя на Настю.
- А я не хочу осмысливать,… я просто написала то, что вижу и то, что понимаю, - глядя пристально на завуча. - И вообще, во всех произведениях, что мы изучаем, описывается жизнь господ, а они просто тунеядцы. Вот.
- Ну, теперь понятно… - решила высказать своё мнение Лия Денисовна, учительница литературы – в наше время за тунеядство наказывают, только в тех произведениях, что изучаются в основном в школьной программе, господа жили за счёт рабочих и крестьян… Я, например, на своих уроках нет-нет, да и напоминаю об этом ребятам. Здесь упущение ваше Елена Герасимовна и двойку ставить… Нет, я бы не поставила двойку…
- Так, за смелость Анастасии, кто за пятёрку? - подняли руки все, кроме двоих. - Так, кто за двойку - двое.
Ну, что ж, я исправляю двойку на пятёрку, но только с тем условием, что следующее сочинение будет не столь таким кратким. Договорились Настасья?
Тяжело вздохнув:
- Ладно, что-либо буду придумывать.
По учительской разнёсся хохот.
Через неделю класс писал вновь сочинение по «Евгению Онегину», а у Насти… Настю вдруг посетила Муза и она, не составляя плана, за сорок пять минут в рифму написала своё сочинение. Не перечитывая его, поставив точку, сдала:
- Сегодня не три предложения, больше… - положив тетрадь на стол, демонстративно вышла из класса.
- Она ещё и с гонором, - пропищала «Скрипка», собирая тетради.
На следующий день Настю вызвали к директору. Постучавшись и получив разрешение вошла:
- Настюша, садись, - предложил директор.
- Что-то случилось?
- Пока не знаю, меня попросила Елена Герасимовна с тобой переговорить по поводу вчерашнего сочинения.Что ты там ещё написала?
- А я и не помню… - как-то вдруг растерялась Настя. - Да, вчера мы писали какое то сочинение… Только я не помню даже ни темы,… ни само сочинение… - глядя смущённо на директора, пожимая плечами тихо словно мышка сказала Настюша. - Честное слово не помню… Помню, что на уроке алгебры я решала… да, я решала уравнение и получила пятёрку, но алгебра была после физики, …литература… литература после географии. Всё, ничего больше не помню… Вот хоть убейте меня, Валентин Васильевич, не помню…
В это время постучавшись, вошла Елена Герасимовна:
- А она уже здесь, - со злостью пропищала - Вот посмотрите Валентин Васильевич, - показывая тетрадь - что эта… ученица написала. Да, тему то она раскрыла, но как? Это был урок литературы, а не поэзии, … Мне нужно было только сочинение, а не вот это стихоплётство, - крича, и брызжа слюной, надрывая связки и тыча указательным пальцем в тетрадь. – Что это такое, я спрашиваю Вас, директора интерната?
- Сядьте и замолчите в конце то концов! - повысив голос, приказал директор. - Какое Вы имеете право на меня повышать голос, да ещё в присутствии ученицы? - со злостью в голосе - Вы даёте себе в этом отчёт или нет? Сядьте и дайте мне тетрадь, - чуть не вырывая из рук, начал читать…
Читая сочинение, он нет, нет, поднимал голову на Настю, а она сидела, как вкопанная вытирала только катившиеся рекой слёзы:
- Настенька, ты это на уроке написала?
- Да. Я вообще-то не помню всё это.… Сердце давит.
Директор вскочил со стула, вытряхнул из пузырька таблетку Валидола, сам сунул её в рот Насти и, выбежав в коридор, крикнул:
- Врача, срочно, ко мне…
Войдя в кабинет:
- Елена Герасимовна, выйдете из кабинета.
Но та, сидела, не двигаясь с места:
- Я приказываю вон из кабинета! - уже со злостью крикнул, открыв дверь учительской.
Увидев Александру Михайловну.
- Александра Михайловна, войдите ко мне, и дверь закройте на ключ.
В это время в кабинет забежала врач:
- Что случилось Валентин Васильевич? Опять сердце?
- Нет, со мной всё в порядке, - пересаживая Настю на диван, - вот с Настюшей плохо.
Врач, расстегнув пуговицы на форме, стала прослушивать сердечко:
- Я дал ей Валидол под язык, - садясь за стол, доставая себе таблетку.
- Из-за чего всё это произошло? - спросила Александра Михайловна после того, как врач, сделав укол, передала Настю преподавателю физкультуры, чтобы тот отнёс её в медпункт на руках.
- Да вот из-за этого сочинения Насти.
Прочитав сочинение, Александра Михайловна пришла в негодование:
- Да это чёрт знает что! Девочка написала сочинение в стихах и на тебе. Ну не знаю, может что-то здесь не совсем правильно, но… на уроке,… за сорок пять минут… Это же просто талантище! Смотрите и математика ей даётся, и поэзия… Нет, у меня слов просто не хватает. Эдак ведь на корню можно талант сгубить… Валентин Васильевич, надо, что - то делать…
- Вы парторг, вот Вам и решать… Чурилкина член партии,… повторяю, Вам решать…
- Но мне нужно Ваше решение, чтобы выносить на партсобрание.
- Хорошо, его я, Вам… помолчав, - в письменном виде передам. Когда будет партсобрание?
- Думаю, оттягивать не стоит. На Чурилкину уже ни одна жалоба и со стороны родителей, и со стороны учащихся… есть у меня жалоба и со стороны обслуживающего персонала.
- А почему я ничего не знал?
- Ну, я с ней беседовала, думала, что одумается,… Видно думает, что ей всё с рук сойдёт, партбилет удержит…Теперь уверена, не сойдёт и ничто не удержит.
- Хорошо, готовьте партсобрание, я тоже кое-что приготовлю.… Мне, нужны два-три звонка кое-куда.
- Я схожу к Настюши… Извините.
Собрание прошло в субботу, после уроков, Настя пролежала в медпункте тоже до утра субботы. Затем сразу после завтрака, вошёл Валентин Васильевич:
- Настенька, тебе я вижу, лучше стало. Врач мне разрешила тебя отвезти домой… до понедельника.
- Валентин Васильевич, где моё то… сочинение?
- У меня в кабинете, в сейфе, - присаживаясь на стул, около кровати, - ты хочешь его забрать?
- Да, хочу, - чуть ли не плача, прошептала Настя.
- Лапушка ты моя, только давай без слёзонек, - глядя на Настеньку, - я тебе его отдам, но только оно мне сегодня очень нужно, понимаешь, очень нужно.
- Хорошо, только потом я его заберу, - глядя в глаза директора. - Я плакать не буду, … запрещают врачи,… их вчера аж пять человек было… - через силу улыбнувшись.
- Настенька, что это за слово ты сказала? А? Я его в словаре Даля не видел… Ай-ай-ай! «Аж»… - глянув с улыбкой. Собирайся, я жду тебя у машины…
Уже с понедельника уроки литературы и русского языка велись Лией Денисовной, а про «Скрипку» никто даже в интернате не вспоминали и не спрашивали.
Сочинение директор Насти отдал:
- Настенька, ты просто талантище! Поэтический дар надо развивать и не прятать, лапуленька!
- Нет Валентин Васильевич, нет… Этого больше не будет… - взяв в руки тетрадь, выдернув исписанные листья разорвала в клочья. Директор не успел даже выскочить из–за стола…
- Настя, ты зря это сделала… Зря. Если б я знал, что ты так поступишь с ним, ни за что его тебе не отдал… - посмотрев укоризненно, сел на своё место. – Не ожидал я от тебя такого поступка… не ожидал… Пройдут годы, ты об этом пожалеешь…
- Может быть, и пожалею, но теперь… в данную минуту… мне стало легче и на душе, и на сердце. Я постараюсь больше ни чего, ни писать, ни говорить в рифму. Это моё решение. Да, может быть, через несколько лет, я и смогу писать что-либо в рифму, но не сейчас… Простите меня пожалуйста… Очень плакать хочется, но врачи не разрешают… Я пойду… Можно я урок пропущу, … в библиотеке посижу?
- Хорошо, посиди столько, сколько захочешь…
Директор, встав, приоткрыл дверь и проводил Настю взглядом до конца коридора. Затем подошёл к дивану и собрал обрывки сочинения:
- Да, вот так и ломаются судьбы человеческие…