"Что-то не так", – подумал я, когда увидел, как австралиец обреченно забирается на дерево, а потом ему все по очереди начинают отвешивать поджопники. Подходит моя очередь, и я с удовольствием исполняю свой долг.
Австралиец морщится, но понимает, что таковы правила игры.
Через пять минут Нина из Англии и София, не помню откуда, ложатся на асфальт, вернее на асфальт и друг на друга, и, шлепая одна другую по ягодицам, громко и надрывно стонут и одновременно целуются. Я с удовольствием наблюдаю за человеческим безумием.
Еще через пару минут Энди залпом выпивает пиво, перемешанное с шампанским, и его рвет на ступеньки. Потом Алекс (пацан) целуется с Вэлом (пацаном).
И наконец подходит очередь немца Тисле. Он долго сомневался, участвовать в игре или нет, но что-то внутри подсказало ему: игра стоит свеч. Как же это что-то ошибалось.
Он тянет очередной кирпичик дженги, стоящей посреди сайгонской улицы. Вокруг творится полный хаос – нас объезжают мопеды, орут вьетнамцы, в конце квартала бухого местного местный же коп относит на руках в кусты парка. Ночь в Сайгоне, несомненно, таит свои секреты.
Тисле вытаскивает кирпичик. Башня дженги не падает. Он довольно усмехается – вот ведь удача. Потом читает задание на кирпиче, и все счастье на его лице куда-то резко улетучивается.
Он долго думает: как поступить. Либо выйти из игры, тем самым потеряв лицо и став изгоем, либо сделать это и защитить гордость своей нации, в то же самое время представ перед всеми полным идиотом. Выбирает все-таки второе, и мы все одобрительно киваем.
Он начинает быстро снимать с себя одежду. Майка, шорты, кроссовки. Трусы. Перед ним улица, где в семнадцать рядов без остановки и не обращая внимания на пешеходов мчатся мопеды. Он прикрывает свои причиндалы и пытается по-человечески перейти улицу. Это ему, конечно же, не удается, и, видимо, немец смекает: здесь нужна ницшеанская дерзость.
Расставляет руки в стороны, представ перед десятками любопытствующих зрителей во всей своей красе, и начинает нагло и быстро переходить улицу, громко матерясь по-немецки. Звуки похожи на публичные выступления Гитлера. Такие же нежно-настойчивые и обволакивающе-зачаровывающие.
Вьетнамцы от удивления наконец-то открывают глаза. Становятся похожи на загоревших европейцев. Немец добегает до той стороны улицы, где в кустах отдыхает пьяный вьетнамец, что-то кричит, а потом резко начинает бежать обратно.
От белой горячки, думаю, как и от отчаяния никто не застрахован. Смотрю на кирпичик. Написано: "Голым перебежать улицу туда и обратно". А с другой стороны: "Не отчаивайся. У тебя есть выбор. Можно еще навалить под дерево".
Мое уважение к немцу резко возрастает. В трудные времена нужно принимать верные решения. И он, можно сказать, поступил правильно. Несмотря на весь абсурд ситуации.
Потом он одевается, но лица на нем больше нет. Кажется, он устал. Либо морально покалечен на остаток жизни. Что ж, такова цена игры.
Зная, что все самое страшное позади, я спокойно вытаскиваю свой кирпич. Написано: "Поцелуй любую девушку". Что ж, думаю, кажется, сегодня мне фартит. Жаль нет рядом казино. И целую какую-то красотку.