У папы день рождения и я пеку ему хлеб с тмином. Вместо торта.
Когда началась война, моему папе было достаточно лет, чтобы испугаться. Когда шла та страшная война, ему, как и многим его сверстникам, очень хотелось кушать. В школе давали на обед чайную ложку размятого мёрзлого картофеля на крохотном, со спичечную коробку, кусочке хлеба. Папа мечтал, что, когда закончится война, он будет есть большими кусками хлеб с сыром. Большими, неприлично большими кусками.
Сколько помню своего папу, после каждой трапезы он втихаря достаёт из хлебницы буханку, отрезает от неё ломоть и ест. Мама ругается, "Не наелся!?", мол... Ну, да, в общем так и есть. Этот штрих, он как привычный вывих, как запятая в тексте! В моём папе живёт тот, постоянно голодный мальчик, который, чтобы его, русского, не убили, а принимали за своего литовцы, выучил язык, даже пел в костёле. Он сам учил английский и немецкий зык, по открыткам и письмам убитых немцев. Тех самых,что сгоняли местное население на АКЦИЮ. Не на рекламную акцию. На акцию устрашения. На публичную казнь...
Я пеку папе белый хлеб с тмином на его 80-й день рождения. Я бы хотела ему подарить к этому хлебу огромную головку сыра,если бы могла. Чтобы тот голодный, любознательный белобрысый мальчишка, который живёт в нём,подойдя после завтрака к хлебнице, не захотел бы хлеба, ибо оказался сыт...
У моего папы нет культа еды. У него другие приоритеты.Он один из основателей подводного спорта в СССР, тренер первых "морских котиков" в стране, совершает погружения под воду по сию пору... Всегда занят, не кудахчет и не прячет корки под простыни. Но эхо войны залегло морщиной ощущения и проявляется всю жизнь.
Я пеку хлеб. Папе.