Музыка доверия

               

   Фортепьяно – музыкальный инструмент, пытающийся примирить раскаты гнева и безмятежную тишину, огонь и лёд. Он уникален и привлекателен настолько, что люди создали малогабаритный домашний эрзац – пианино. Чуть позже совсем маленькое – цифровое. Это достижение человеческого разума способно воспроизводить любые разновидности тембров – от органа до клавесина.
   Что первично - форте или пиано? Громко или тихо? И что получается в итоге? Тёплый ручеёк или пар, вздымающийся в небо? Тушение пожара или раздумья на берегу реки? Зависит это от исполнителя музыкального произведения, его выбора композитора. Кто-то из творцов проповедует умиротворение, а другой восстаёт. Один делает больно, а другой прощает всё и просто дарит радость. Что задумал создатель музыкального произведения, исполнитель рассказывает без слов.
   Мы понимаем услышанное каждый по-своему, потому что резонансом всплывает своё, потаённое, но радость при этом остаётся радостью, а боль не щадит.

   Филармония обладала отличной акустикой и в этот день держала экзамен. Очередной участник музыкального конкурса вышел из-за кулис. Молодой человек шёл по сцене и слышны были его шаги. Слышны и потому, что зал замер.
   Он подошёл к фортепьяно, развернулся к зрителям и кивнул, словно встретившись с друзьями. Сел к инструменту и задумался. Вдруг вскинул руки и, казалось, решил разбить его. Растопыренные пальцы искали приговорённую цель, но в последний момент замерли, нашли компромисс и стали извиняться за беспричинный гнев.
   По залу прокатился вздох облегчения под аккомпанемент мыслей, которые вытолкнули на всеобщее обозрение.
   Полилась музыка, сметая препятствия, откладывая заботы слушателей и суету на потом. Не получилось нахрапом, и она стала уговаривать хотя бы забыться.
   Давно умерший композитор издевался, напомнив о себе: «Вы хотите жить вечно? Такое возможно, если оставите память о себе! Я сумел сделать это!»
    Руки мелькали над клавиатурой, её не хватало. Они возвращались к краям инструмента и делали новую попытку.   
   Музыкант сотворил чудо: объединил и примирил всех слушателей. Зрители потерялись во времени, их очаровали звуки. Над ними как издевались: то понукали, то упрекали. Пианист точно знал, о чём думал композитор, создавая это произведение, что послужило толчком.
   Мысли исполнителя метались в унисон канувшему когда-то в небытие автору, но тот и после смерти возмущался всеобщей безмятежностью и покладистостью. Так казалось.
   Не всё принималось на веру, и боль перемежалась с надеждой. Мелодия жаловалась, что не хватает клавиатуры, и осталось то, что не удаётся пересказать.
   Время остановилось, но неожиданно пианист сделал паузу, руки разлетелись в стороны, воспроизвели чей-то предсмертный рёв и громким аккордом поставили точку.
   Зал наградил исполнителя аплодисментами. Кто-то плакал от восторга, а он от бессилия: вновь пытался рассказать, о чём думает, страдал больше, чем инструмент, и всё равно остался осадок недосказанности.
   Он перебрался в зал, чтобы оттуда послушать последнего участника конкурса.

   Следующим выступал мальчик. Закомплексованный, он пробрался к инструменту как к оружию, которое убьёт если не других, то его – точно. Потрогал клавиши, испуганно осмотрелся и съёжился. Одиночные хлопки зрителей поддержали выступающего. Он не ждал тишины, она, настороженная, сама настигла.
   Произошло что-то, что придало ему уверенности, и ладони разлетелись над чёрно-белыми клавишами. Река звуков заворчала от возмущения на быстрые пальцы, управляющие потоком, метнулась по залу и сникла, столкнувшись с удивлёнными взглядами слушателей.
   Маленького пианиста понесла стремнина. Он махал руками, пытаясь спастись, а река развлекалась, издеваясь над жертвой.
   Руки едва успевали, но пальцы заставили мелодию вторить мыслям. А те не знали усталости, подсказывали и возмущались, когда к ним не прислушивались.
   Мальчик играл, как вспоминал, и рассказывал о чём-то своём. Его соперник сидел в зрительном зале, закрыв глаза, и плыл вместе с ним. 
   Завершающие аккорды затихли падающим воздушным шариком, теряющим воздух. Последний звук почти не был слышан. Пловец спасся и даже помог кому-то, кто оказался рядом. Вода не поглотила его, лишь сделала чище.
   Мелодия расшевелила что-то внутри, юноша очнулся и ощутил себя стоящим и хлопающим в ладони. Сосед потянул его за одежду, сказал:
   - Не расстраивайся, ты играл не хуже. Малец превзошёл тебя, но ты не виноват. Музыкант будит отмеченные композитором чувства, а он исполнил увертюру светлую, отбеливателем смывающую всё гадкое. Передал вкратце сюжет предполагаемого драматического действия.
   Когда сложную вещь исполняет ребёнок, это заведомо затрагивает внутри хорошее. У детей другой взгляд на жизнь, так как не нагружен тяжестью жизни, и поэтому более милосердный, пусть и не всегда справедливый.
   - Наверное, вы правы, - согласился юноша. – Со временем это ослабевает, а жаль.

                *****