Лес да степь, да в степи - полустанки.
Свет вечерней и новой зари –
Все пройдет, но "Прощанье славянки",
Ты гори в моем сердце, гори!
(В.Лазарев)
День 7 апреля 1978 года для крейсера "Адмирал Сенявин" стал поистине историческим. В этот день на наш флагманский корабль Тихоокеанского флота приехал Генеральный Секретарь Центрального Комитета КПСС Леонид Ильич Брежнев – глава Советского Союза и Главнокомандующий вооружёнными силами страны.
Вместе с ним приехал Константин Дмитриевич Устинов - министр обороны страны, много-много всяких генералов и адмиралов штабов армии и флота. Естественно, были и личные телохранители.
Как хозяева, ожидающие высоких гостей, мы начали готовиться к их приезду заблаговременно.
Сначала нам, всему личному составу крейсера, всем матросам и офицерам, выдали белоснежное накрахмаленное постельное бельё, причём накрахмаленное так, что колом можно было его поставить.
Ну, мы коечки свои, которые в 3 яруса стоят, перестелили, заправили их, окантовочки сделали как положено, чтобы кровати матросские кубиками стояли. Наверх такими же кубиками поставили подушки и загляденье стали наши коечки, любо-дорого взглянуть. Короче, лоску флотского стало выше крыши!
Отдраили кубрики и все коридоры внутри корабля. Хотя все мы и понимали маловероятность того, что Леонид Ильич спустится в трюмы, в машинное или котельное отделение, но выдраили все медяшки и стекляшки, отмыли даже окрашенные детали механизмов.
На пайолах (решетчатый настил палубы в трюмах) можно было спать ложится. По серьёзному готовились. Нам обещали, что высокий гость вот-вот, завтра или послезавтра приедет, потом опять говорили, что вот-вот приедет и мы всё это время были в напряжении, готовились.
Естественно, драили верхнюю палубу, покрытую по всему кораблю деревянным настилом. Отмывали её так:
Приносили на палубу противогазы ИП-46(изолирующий противогаз). В бачках противогазов пробивались несколько отверстий, через эти отверстия на мокрую палубу ссыпались крупинки активного концентрата, который тут же вступал в реакцию с водой мокрой палубы, вспучивался и покрывал палубу белой пеной. Вот этой пеной мы торцами(такие деревянные кубики) натирали каждую дощечку палубы. Переходили поочерёдно от одной дощечки к следующей.
На юте(задняя часть корабля) работали не меньше сотни матросов, наверное столько же матросов отмывали шкафут(средняя часть корабля) и на баке(передняя часть корабля) под пушками главного калибра тоже тёрли и отмывали. Три дня подряд каждый день с полтыщи матросов драили верхнюю палубу.
Наш ДЖ(дивизион живучести), надо сказать, не привлекали к этой работе, у себя дел хватало. Но мы сюда на верхнюю палубу выводили воду и смывали пожарными шлангами пену. Ещё мы стояли тут со шлангами и КС (пожарный комбинированный ствол), опасались, чтобы чего не вышло. Много работающих моряков, много дерева, ну как тут без нашего ДЖ с забортной водой.
Я всё-таки попросил у ребят их торцы и подраил минуток пятнадцать палубу – надо же всё попробовать в жизни.
Если после смыва водой, обнаруживали хоть пятнышко на палубном настиле, то процесс начинали заново. Заодно бакланов метлами гоняли. Любят они смачно гадить корабельные палубы.
А Леонид Ильич всё не едет и не едет.
Прошла неделя, всё давно выдраено и вычищено. Постельное бельё пора менять(мы его меняли раз в неделю), а нам не разрешают. Что ж, с начальством не поспоришь, мы опять спим на тех же простынях.
Палубу по новой отмывать начали. Опять противогазы дырявим, опять пену с палубы смываем. Опять бакланов гоняем.
Прошло две недели, а Леонида Ильича всё нет. Простыни с пододеяльниками посерели, пора бы их сменить. Но тут нам объявили, что завтра прибудет на корабль Генеральный Секретарь Советского Союза и приказали нам приготовить свою форму одежды 3 так, чтобы как на парад!
Мы взяли свои тюбики с асидолом и начистили этой пастой бляхи на ремнях и пуговицы. Затем начистили бескозырки. После уж каждый свою форменную одежду вычистил, нагладил и повесил так, чтобы никто к ней и коснуться не смел.
Готовы все встречать Главу государства нашего!
Ещё нам, всему личному составу крейсера, довели до сведения, что Леонид Ильич будет вместе с нами выходить в море на показательные стрельбы. Поэтому уже с ночи корабль начали разогревать: котлы были под парами, в котельных и машинных отделениях стояли вахтенные.
В общем, корабль был готов к выходу в море.
Утром 7 апреля построение на юте, в 8-00 подъём флага, потом нас распустили до 9-00. А в 9-00 уже весь экипаж корабля построился на юте. Мы стали ждать Брежнева.
Построение было не таким как всегда – по боевым частям, по дивизионно, по отделениям, с офицерами во главе, а просто выстроили строй. Старпом вышел и сказал нам:
- Передний ряд – все старшины. Второй ряд – старшие матросы и матросы.
Конечно так было правильно, чтобы побольше золота на погонах сверкало, и бравых моряков на первом плане стояло.
Около флага разместился наш корабельный оркестр и приехавший кремлёвский караул из матросов. Все офицеры тоже встали рядом с кормовым флагом и трапом, по которому должен подниматься Леонид Ильич Брежнев.
Вот так мы стоим и тут до меня доходит умная мысль! Я тут на корабле отслужил полтора года, уже полгода как командир отделения. В общем, не последний матрос на корабле. Корреспонденты будут фотографировать для газет, конечно, центральную часть строя, что же я с краю стою? Так я в историю не попаду, да и для дембельского альбома фото из газеты тоже не помешало бы иметь. Надо бы себе выбрать хорошее место в строю.
Вышел я, прошёл вдоль позади строя, вылез в центре его, раздвинул трёх-четырёх старшин и встал вместе с ними в первой шеренге моряков. Вот теперь и мне трюмному, можно принимать Главу государства советского.
Старпом посмотрел на нас и говорит:
- Что почистились все это хорошо. Похвально! А теперь делайте как я.
И мы под его руководством(он показывал, а мы делали)завели носок правого ботинка за левую брючину и провели им по ней вверх и вниз. Затем это же самое проделали с носком левого ботинка. Мы же по кораблю прошлись. Пыль уже чуть-чуть осела, а тут клеша наши из чистой шерсти. Так мы свои ботиночки шерстью своих клешей и протёрли.
Стоим мы, рядом оркестр с караулом, ждём Леонида Ильича!
Наконец подъехал наш Леонид Ильич в автомобильном эскорте из нескольких правительственных ЗИЛов и волг, был ещё автобус и мотоциклетный кортеж.
Глава государства нашего по трапу, потихонечку, поднимается к нам на корабль.
Тишина бешеная, даже чайки перестали носится друг за другом. Расселись на берегу и на рядом стоящих кораблях, молча глазами ворочают.
Встречали Леонида Ильича наш командир корабля капитан второго ранга В.Плахов и старпом капитан третьего ранга В.Пискун. Они и доложили Главе государства, что так мол и так, экипаж крейсера Адмирал Сенявин построен для принятия высокопоставленных гостей.
Брежнев протянул руку командиру, тот белую перчатку быстро с руки сдёрнул, и пожал руку Брежневу. Затем Брежнев и старпому протянул руку.
У командира при рукопожатии всё нормально получилось, а у старпома, по-видимому, перчатка тугая оказалась и у него никак не получалось быстро сдёрнуть её с руки, поэтому он в конце концов дёрнул злосчастную перчатку так, что чуть с рукой не оторвал.
Но рукопожатие всё-таки достойно состоялось.
Тут оркестр начал играть гимн Советского Союза, кремлёвский караул отдал честь, винтовками и карабинами брякнул о палубу.
Командир корабля взял под руку Леонида Ильича и начал с ним обходить строй. Фотографы разбежались, начали щёлкать фотоаппаратами.
Вот тут понял я свою ошибку, я встал не на тот борт. Солнце всходило за моей спиной и освещало всех стоявших напротив, у противоположного борта. Поэтому фотографировали их, солнце напротив освещало черный строй моряков, в его лучах сверкали золотом погоны, пуговицы, даже ботинки того строя поблёскивали. А наш строй оказался в тени. Нас, конечно, тоже щёлкали фотоаппаратами, но в газеты мы не попали. В газетах на следующий день были фотографии почти всех старшин и матросов, стоявших напротив. Не знал я правил фотографирования, на этом и погорел. Ну бывает.
Шибко я не расстроился, тем более Леонид Ильич мимо меня прошествовал на расстоянии вытянутой руки. Йесс!!!
Запомнил я, что именно артиллеристы-годки, дембеля стояли напротив меня. Им уже пора было уходить на дембель. Они и ушли после визита Брежнева с корабля.
Думаю, что вот если бы они были бы с нами в те злополучные для корабля стрельбы 13 июня 1978 года, то никакого бы ЧП не было.
Отметили мы, что Леонид Ильич слабенько так на ногах стоит, плохо ходит, но под руку с командиром нашим сделал круг почёта, медленно обошёл обе шеренги, начав с правого борта.
И правильно, что командир его своей поддержкой направлял, на корабле надо всегда под ноги смотреть. На палубе чего только нет: зацепы, крючки всякие, грибки от вентиляционных шахт. Когда идёшь всегда надо под ноги смотреть.
Затем встали они посередине юта, где было установлено два микрофона. Брежнев крепко взялся руками за микрофоны, они аж закачались у него, и сказал такие слова:
- Здравствуйте, товарищи краснофлотцы Краснознамённого краснофлотского флота!
Так нас с 40-х годов никто не называл. Поняли мы, что живёт он всё в тех годах, когда моряки ещё краснофлотцами назывались. Сейчас не так, по другому нас называют - "Здравствуйте товарищи моряки. И Краснознамённый Тихоокеанский Флот!"
Пока он говорил, мы же набрали в лёгкие побольше воздуха и после этих его слов сразу в полутора тысяч молодых глоток гаркнули троекратное: «Ура! Ура! Ура!», а кремлёвский караул винтовками ещё раз брякнул по палубе от души.
Что тут началось, недовольные шумом чайки заорали, поднялись и полетели на другую сторону бухты Золотой Рог.
Под это наше Ура командир повёл Брежнева к правому борту, чтобы подняться с ним по трапу на шкафут. За ними потянулись Устинов, генералы с адмиралами, корреспонденты. Леонид Ильич потихонечку, не спеша поднялся по трапу и исчез за корабельными надстройками.
Как только они исчезли, нам, стоящим на юте, сыграли боевую тревогу. И мы прямо в парадке разбежались по своим боевым постам.
Я полагаю, что Леонид Ильич ещё и не дошёл до кают-компании, а корабль уже начал отходить от стенки и пошёл в открытое море. А всех, кто не на вахте, собрал наш командир и сказал:
- Чтобы не случилось чего, лучше подвахтенным не болтаться на верхней палубе. А то выйдет Брежнев по палубе пройтись, при нём, естественно, будут телохранители. И вас с вашими фотоаппаратами могут неправильно понять. Поэтому лучше не гуляйте на верхней палубе.
Мы вышли уже в море. Там накачали большой белый шар, метров 10 в диаметре, я сам его видел. Отошли мы от шара так километров на 15, что он только на горизонте виднелся, и начали по нему стрельбы.
Цель поразили быстро. Конечно, были и промахи, как без этого. А старший помощник командира он же старпом довел до экипажа крейсера как стреляли.
Сделали артилерийскую вилку , значит снаряд слева , снаряд справа , третьим снарядом пустили шар на дно Японского моря.
По окончании стрельб доложили Л.И.Брежневу, что залпами поразили цель. Потом был обед, который я описал в другом рассказе.
А мы повернули и пошли назад во Владивосток. Вернулись в бухту Золотой Рог, встали кормой к причалу. Опять нам сыграли большой сбор на юте. Все переоделись в парадку, выстроились. Леонид Ильич спустился по трапу вместе с командиром и сказал нам:
- Счастливого плавания, товарищи краснофлотцы. До свидания.
Мы ещё раз во всю силу своих молодых глоток гаркнули троекратное: «Ура! Ура! Ура!» Караул отдал честь и винтовками ещё раз брякнул по палубе, оркестр сыграл гимн, и Л.И.Брежнев пошёл к своему автомобильному кортежу.
После этого небольшого выхода в море с Л.И.Брежневым, нас назвали любимым и звёздным кораблём Брежнева.
Отныне каждый день к нам стало приходить много-много корреспондентов, у которых за честь считалось побывать на корабле генсека и сфотографировать всё, что только им разрешали.
А простыни нам не поменяли и третью неделю. Был слух, что Главнокомандующий может вернуться на корабль.