Сорочье гнездо.
Последние дни марта. Крыши уже освободились от снега, но грязный, ноздреватый снег ещё лежал повсюду серым неряшливым покрывалом. Я стоял у окна и наблюдал за сорокой, которая возилась на противоположной стороне улицы на высоком тополе. Её действия были какими-то странными: зажав в клюве ветку, сорока крутила её во все стороны. Наконец ветка отломилась и птица полетела с ней в сторону речки. Похоже, что сороки приступили к строительству гнезда где-то поблизости. Я быстро оделся и начал спускаться к речке. Сорку увидел, ещё не доходя пешеходного мостика. Она копошилась в кроне высокого куста ивы на противоположном берегу. Птица пыталась заплести принесённую тополёвую ветку между ивовых ветвей. Наконец ей это удалось, Сорока подправила конструкцию и вновь полетела в посёлок за новым строительным материалом для гнезда.
Я прошёл по своему берегу речки и спрятался в черёмухово-ольхоовых зарослях напротив ивы. Вскоре сорока прилетела опять и несла она какой-то корявый сучок, почему-то со стороны леса, а не из посёлка. Она долго пристраивала сучок к уже готовому основанию гнезда, но ничего у неё не получалось. В это время у меня из-за спины, из посёлка подлетела вторая сорока с тополиной веткой в клюве. Эта быстро заплела принесённую ветку, отобрала у другой птицы сучок и ловко пристроила её в основу будущего гнезда. Сороки мягкими звучными трелями, похожими на бурлящее бормотание переговорили между собой и улетели вверх по речке. Прождав около получаса, так и не дождавшись их прилёта, отправился домой.
Так как гнездо строилось в нескольких минутах ходьбы от дома, я имел возможность каждый вечер наблюдать за темпом строительства. Уже через неделю гнездо представляло собой большую кучу хвороста, затащенного сороками на иву, с торчащими во все стороны ветками. Меня сороки, конечно, видели, но не обращали особого внимания, надеясь, что через речку человеку не перебраться. Они вдруг прекратили носить ветки, а принялись доставлять в гнездо комки глины и древесные гнилушки. Много видел я до этого сорочьих гнёзд и знал, как тщательно сороки перемешивают глину с древесной трухой, а затем цементируют этим раствором стенки гнезда изнутри. Лоток получался гладкий и ровный. Когда чаша была готова, сороки принялись выстилать её дно длинными белыми корешками с примесью небольшого количества сухих травинок и шерсти.
Думаете, гнездо готово? Как бы, не так! Сороки опять принялись ветки и тонкие сучья. Теперь они строили над гнездом крышу. Крыша получилась громоздкая, но «худая». Она не могла спасти от дождя или сильного ветра, зато прекрасно защищала от нападения хищников и маскировала находившихся вней птенцов. Хозяева гнезда проделали отверстие для входа в боковой поверхности в этом, более чем полуметровом гнезде-шаре. Уф-ф! Двухнедельная работа закончена! Самка сразу забралась внутрь, долго там крутилась, что-то поправляя и перекладывая и, наконец, успокоившись, улеглась на дно. Сквозь решетчатую крышу виднелся её длинный хвост, а с другой стороны толстый, крепкий клюв. Самец устроился на вершине ивового куста и задремал. В течение следующей недели сорока ежедневно откладывала на мягкую подстилку по одному голубовато-зелёному яйцу с многочисленными бурыми пятнышками. Таким образом, отложив семь яиц, в третьей декаде апреля она приступила к насиживанию. Самец в этот период постоянно крутился где-то поблизости, изредка подкармливая и охраняя её покой. И надо же такому случиться! Когда он принёс подруге очередной лакомый кусочек, его заметил бездомный рыжий кот. Тот сразу смекнул. Что здесь можно поживиться и полез на иву. Сорока мгновенно почувствовала, что кто-то пытается проникнуть в её дом, выбралась наружу и тревожно застрекотала. Самец тоже заметил кота, бросил принесённое лакомство и принялся скакать по веткам с коротким, быстрым и злым стрёкотом.
Облезлый кот, не обращая на поднявшийся шум внимания, постепенно продвигался к немеченой цели. Из-за мостика подлетели ещё две сороки. Ниже по течению речки, в двуустах метров, у них было своё гнедо на высокой ольхе. Прилетевшая подмога закружилась вокруг куста, громко ругая кота на своём языке, но когда он, перебираясь с ветки на ветку, приблизился к гнезду, четвёрка дружно напала на него. Кот яростно шипел и, прижав уши, пытался отбиваться одной лапой. Наконец, он добрался до гнезда и засунул лапу во входное отверстие. В это время самец больно долбанул его в спину крепким клювом, а одна из сорок дёрнула за хвост. Кот дико заорал и повернулся к нападавшим. Передняя лапа соскользнула с гладкой коры, под задними лапами треснул сухой сучок, и кот с воплями кубарем полетел вниз. Приземлился он, правда, вполне благополучно, но сороки не отставали и кот, задрав хвост, бросился наутёк. Птицы гнали его до крутого обрыва, под который он и спрятался, забившись в переплетение корней.
Продолжительной трескотнёй сорока поблагодарила соседей за поддержку и забралась в гнездо; нельзя надолго оставлять нагретые яйца. Соседи быстро улетели к своему гнезду, а самец уселся на самую верхушку ивы и гордо смотрел по сторонам. Весь его вид как бы говорил – Попробуй, сунься, получишь достойный отпор.
В Светашов.