Виктор Петрович неторопливо расписывался в бланке регистрации вновь прибывших клиентов. Внезапно он услышал громогласно-нежный возглас:
– Не может быть! Потому, что этого просто быть-не-мо-жет!
Он оглянулся. В дверях отеля стояла довольно крупная женщина с распростёртыми объятиями и обаятельнейшей улыбкой чуть ли не всем телом.
– Дорогой мой! Если бы мне кто-то рассказал про такое – никогда бы не поверила!
В одно мгновенье женщина заполнила всё пустое пространство холла гостиницы и двинулась по направлению к ресепшн, гоня перед собой волну горячего летнего воздуха и пряного аромата духов. Виктор Петрович посмотрел по сторонам, пытаясь сообразить, кому же это так повезло. Людей не было. Так что со стопроцентной вероятностью стало ясно, что повезло именно ему. Но кто это и почему такая фамильярность!?
Виктор Петрович не успел выстроить цепочку логических размышлений и прийти к каким-нибудь выводам. Все эти жалкие попытки утонули в жарких объятиях и не менее жарком поцелуе куда-то возле уха, отчего в голове загудело и даже пару раз стрельнуло.
– Как же я рада тебя видеть, Витенька! Ты к нам на конференцию или просто меня надумал навестить?
Женщина кокетливо рассмеялась, пробудив у Виктора Петровича непреодолимое желание раствориться тут же на месте. Вместо этого он сделал правильное лицо.
– Какая приятная неожиданность! Вот это встреча! И когда же мы с тобой в последний раз виделись?
– Да, наверное, лет сорок тому назад, если не все пятьдесят!
– Надо же, как быстро время летит. А ты почти не изменилась – такая же громкая, такая же улыбчивая…
– А то!
Они ненадолго замолчали, разглядывая друг друга.
– Как ты? С кем поддерживаешь отношения из «наших»?
Виктор Петрович надеялся, что вот сейчас женщина назовёт пару-тройку фамилий, всё сразу станет ясно, и разговор двинется в разумном направлении. Но та лишь отмахнулась.
– Да нормально всё. Ты предпоследний на сегодня. Поздно ночью приедет Варопаев из Саратова, и будет полный иконостас профессуры. Сегодня день заезда. Так что, как говорил Александр Сергеевич Непушкин, почитай «с чувством, с толком, с расстановкой» программу семинара и постарайся адаптироваться к нашему совсем не южному климату. На сегодня я уже со всеми делами расправилась, кроме одного – увести тебя на рюмку кофе. Тогда и повспоминаем «наших». Часа будет достаточно для умыться и разложиться? Вот и славненько. За тобой заедет мой ученик Александр на синей ауди. Он тебя знает, а я за это время на стол соберу.
Пока женщина щебетала, Виктор Петрович безрезультатно пытался разглядеть малейший намёк на знакомые черты. Волосы явно крашеные, глаз практически не видно, о фигуре и речи не может быть. А голос молодой и звонкий. Да и смех естественный и заразительный. Кое-где вроде слышатся знакомые интонации, но нет никаких мыслей-указаний на их хозяйку. Короче, догадайся с десяти тысяч трёх раз – кто это!?
– Ладно, я побежала. И ты не задерживайся!
Внезапно всё смолкло. Какая оглушительная тишина. Эдакий полный штиль в самом центре тайфуна. Виктор Петрович обречённо пошёл в номер. Надо будет расспросить ученика про учительницу.
Номер оказался вполне человеческий – с большой двуспальной кроватью и окнами во двор. А в бар кто-то предусмотрительно положил пару бутербродов с красной рыбой и бутылку чешского пива. Вот бы после душа давануть пивка и в койку по шестьсот минут на каждый глазок под монотонные мысли обозревателя банковских ставок или Зоо ТВ. А тут вместо возможного удовольствия надо куда-то ехать, кого-то вспоминать… Хотя, конечно же, любопытно узнать, кто эта женщина!? Наверное, одноклассница. Но кто именно? В классе было 17 девочек и 4 мальчика. А может быть мы с ней в один детский сад ходили?
Виктор Петрович закрыл глаза, пытаясь вспомнить лица из детства: «Наташа, Танечка, ещё одна Танечка, ещё одна Танечка, Светик…». Очнулся от телефонного звонка: «Добрый вечер, Виктор Петрович. Это Александр. Я уже приехал».
Спустившись в холл, профессор увидел парня лет 30, который, широко улыбаясь, сразу поднялся навстречу.
– Александр Волченко. Прошу к машине. Очень рад очному знакомству. Много о вас знаю, с удовольствием читаю статьи – любопытно и остроумно. Ваша тема докторской мне тоже очень близка. Кстати, если нужен магазин или цветочный рынок – это по пути. Говорите, не стесняйтесь. К слову сказать, я сейчас собираюсь поступать в аспирантуру, хотел бы к вам, если не возражаете…
Виктор Петрович слушал вполуха, кивая в нужных местах, а сам всё пытался сформулировать тот самый вопрос для прояснения ситуации с давней незнакомой близкой подругой…
– Вот мы и приехали. Спасибо за беседу. Надеюсь, Вам удастся выкроить время для конкретного разговора по теме моей диссертации. Так что я не прощаюсь!
Женщина уже стояла в дверях подъезда.
– Спасибо, Саша, за доставку дорогого гостя. Созвонимся.
Вслед за продолжающей безостановочно верещать говоруньей Виктор Петрович поднялся на второй этаж. Квартира была довольно просторная, с высоким потолком и невидимыми следами недавно законченного ремонта. Правда, краской не пахло, но всё выглядело совсем новеньким, как говорится, "только что из магазина". По центру большой комнаты стоял роскошный дубовый стол с тщательно отполированной столешницей и массивными изогнутыми ножками. Стол явно выбивался из общего интерьера своей исключительностью, внушительными размерами и не менее внушительным возрастом.
– Это наследство от бабушки. Он раздвигается почти на шестьдесят человек. Так говорили. Правда, мы не проверяли, но 30 человек легко умещаются за таким столом даже в собранном виде. Присаживайся, не стесняйся, будь, как дома.
Виктор Петрович оглянулся по сторонам, надеясь увидеть хотя бы фотографии из её молодой жизни.
– Бери салатик – оригинальный рецепт с морепродуктами в апельсиновом соусе. Невероятно вкусно. Рекомендую.
– Непременно возьму, спасибо. Ну, расскажи, как ты, где ты…
Женщина только этого и ждала. Откинувшись на спинку стула, она тут же запустила словесный вечный двигатель, начав повествование почему-то сразу с истории своей семейной жизни.
– Игорь был, конечно, замечательным мужем, да вот только… А вот Сергей – совсем другое дело, хотя… А потом Анатолий… Ну и как-то незаметно Володечка…
Виктор Петрович с трудом втиснул вопрос в столь бурное повествование.
– А я их знал, или они учились в другой школе?
– Это моя институтская компания, причём все с разных факультетов. И что самое интересное! Когда Паша собрал группу любителей… Через месяц Лёша ему говорит… А Пашка… Короче…
Женщина сыпала именами и очень важными подробностями, от которых Виктор Петрович окончательно запутался и обалдел. Ему захотелось запеть любимую студенческую песню: «Где ж ты третий, друг мой третий», – после слова «третий» кто-нибудь выкрикивал любое имя отсутствующего в компании Борьки или Вадьки, – «засыхает плавленый сырок».
Поскольку, как говорится в таких случаях, «без пол-литры не разобраться», Виктор Петрович потянулся за бутылкой взбодрить память. Не помогло. Он с ужасом понял, что в данной ситуации у него есть только два варианта: либо спровоцировать звонок мобильного телефона и сказать, что кто-то сроооочно вызывает, либо изобразить сердечный приступ. Пока он раздумывал, какой из способов лучше выбрать, из прихожей раздались какие-то звуки.
– О! Вот и дочка пришла. Милая, зайди к нам, познакомься с моим давним другом!
Виктор Петрович с интересом развернулся к двери и… внезапно протрезвел. Перед ним стояла… Натуля-красотуля. Та самая невероятной красоты четырнадцатилетняя блондинка из соседнего двора, в которую были влюблены не только сверстники, но даже парни постарше. И было за что. Лицо – эдакая «кровь с молоком», выразительные синие глаза, тёмные брови плюс невероятно заразительный смех и способность мило краснеть по любому поводу и без оного. А какое потрясающее чувство юмора и мгновенная реакция на самые дурацкие шутки!?
Виктор Петрович перевёл взгляд с дочери на мать и сказал внезапно осипшим голосом:
– Какая красавица! Вся в тебя! Просто одно лицо!
Наталья кивнула и как-то очень знакомо зарделась.