Таксист высадил Надю у ворот школы и тут же, скрылся из поля зрения. Было раннее утро и исходя из того, что это зима – на улице стояла предрассветная мгла. И это тёмное утро, этот угрожающий, мрачный лес, и далёкие тусклые звёзды, навевали на девушку тревогу. Она стояла в полном одиночестве за огромными металлическими воротами, за крепкими бетонными стенами ограды. И её никто не слышал. Не знал, что она здесь дрожит от страха и утренней прохлады. Содрогается от каждого шороха, каждого звука исходящего от этого громадного страшного леса. Надя судорожно надавливала на звонок – маленькую красную кнопочку, и периодически била своими точёными белыми кулачками, о крепкий тяжёлый металл. Те минуты, что она стояла в ожидании за воротами, для Нади длились в разы длиннее. Время остановилось в этом ужасе и поплыло медленной, настораживающей рекой, словно подкатывало к ней опасностью, окутывало страхом, подстерегало её с чем-то ужасным.
Но через какое-то время, по ту сторону ворот что-то зазвенело, застучало, зашуршало и маленькая неприступная дверь в огромных металлических воротах отворилась, обдав тишину пронзительным громким скрежетом.
Войдя в общежитие, Надя пыталась пробираться как можно тише, что бы никто не заметил её позднего возвращения. Попав в комнату она даже не включила свет, идя на ощупь, но нескончаемая возня всё же разбудила Илону:
– Какого хрена..?
– Это я. Спи.
– Ну, да. Кроме тебя некому больше в такое время… – Отозвался сонный голос Светы.
– Блин, где ты шлялась?! Тут такое из-за тебя творится... – Из темноты отозвалась Илона.
Надя включила свет, чем заставила всем зажмурить глаза, внимательно посмотрела на полусонных соседок:
– Я ухожу со колы. – Сказала спокойным уверенным тоном. И сама вдруг встрепенулась от своих слов – не сразу поняла смысл сказанного. Эти слова вышли как-то сами собой, откуда-то из подсознания, ведь Надя раньше и не задумывалась на этот счёт. Но теперь, она вдруг осознала свои слова и этот путь ей показался единственным верным, спасительным.
– Тебя и так выпрут, так что поздно ты очнулась.
– Нет. Я сама уйду!
– Ух ты, бля какая борзая! Не смеши мои носки! Тут такое без тебя творилось..! Всех на уши поставили. – Сказала Илона - И так всем ясно что тебя выгонят. – И кому нужна твоя ****ская задница?! Начала гулять с пацанами – так крутой стала. Возомнила из себя тут не понятно кого!
– Да что я возомнила? Это вы на себя посмотрите, во что превратились: на учёбу забиваете, матом ругаетесь, зарядку не делаете, косметику даже на ночь не смываете, хотя ею вообще пользоваться запрещено. А волосы? Свет, зачем ты волосы покрасила в этот мерзкий красный цвет? Корни так и прут – режут глаза. Фу, гадость! Ногти чуть ли не каждый день перекрашиваете, хотя это тоже запрещено! Задания даже по танцам не выполняете. Блин! Даже по танцам! Лентяйки! И литературу изучаете только по рецензиям. Вот почему я ухожу! Мерзко мне находиться с вами! Не хочу стать похожей на вас! – Не смотря на резкие высказывания, Надя сказала это без доли злости и обиды, это было сказано скорее с иронией.
– Кто они такие, указывать что мне делать? Хочу и крашу! И буду красить! Пусть попробуют запретить, позвоню папе и вся их школа на кирпичи рассыпется!
– А я себе юбку сегодня подрезала на десять сантиметров – посмотрим, что твоя Нина Георгиевна завтра скажет!
– Засцыт! Как и Виктория, и зубастик Елена Сергеевна! Они знают за чьи деньги делают маникюр!
– Точно засцыт! Так что нефиг нам здесь свои понты показывать! Как была ботаншей, так ею и останешься! Всё, я спать!
После долгих и громких конфликтов, Надя со школы ушла довольно тихо. Ни для кого это уже не было новостью, исходя из последних событий, в курсе которых была вся школа – шумные скандалы и безолаберное поведение бывшей отличницы – исход этого всего был весьма предсказуем.
С родителями дела обстояли гораздо хуже. Мать Нади так и не смогла смириться с такой резкой переменой. Заставляла дочь вернуться в родной город, грозила устроить хорошую порку, отдать её в местное ПТУ, обещала приехать и притащить её домой за волосы. Но всё окончилось только грандиозным скандалом и обещанием никогда больше не говорить друг с другом. Мнение отца Надежда так и не узнала.
С поиском и устройством на новую квартиру Наде помог всё тот же Эдуард, с которым она вскоре после ссоры всё же помирилась. Это была тесная однокомнатная мало семейка, весьма запущенная, очень мрачная, но дешёвая. Эдуард долго уговаривал Надю поселиться в одну из его личных квартир, на хороших условиях, в хорошем районе, но для Нади это было совершенно исключено.