Олег бросил сумку на диван, поставил на журнальный столик объёмный пакет, подошёл к окну и раздвинул лёгкие жёлтые шторы. Сквозь уткнувшиеся в окно ветви сирени в комнату протиснулись солнечные лучики. Лёгкий ветер лениво перебирал молодые листья. Олег чувствовал, как эти лучики, словно тёплые пальцы, ощупывали его лицо.
Необыкновенная расслабленность охватила тело, и Олег зажмурился от удовольствия, ощущая сквозь закрытые веки игру светотеней.
Чёрт возьми, ему давно не было так хорошо и спокойно. Где-то там, в десяти километрах отсюда, метался, задыхаясь в полуденной жаре, растрёпанный тысячами забот городской день. А он, вырвавшись из цепких лап истошной суеты, — здесь, в таком желанном мире благодатного покоя.
— Спасибо тебе, дорогая моя бабушка, Анастасия Никифоровна, за твоё завещание. Благодаря ему приобрёл эту чудесную дачу. Царство тебе небесное, ты была добрым человеком, — мысленно обратился к ушедшей в мир иной благодарный внук.
Второй год Олег был в разводе. С Викторией они разменяли трёхкомнатную квартиру . Бывшая жена обосновалась в двушке, ближе к центру города, а Олегу досталась однушка на окраине. Сын Сергей учился в военном институте и жил на государевых хлебах. К разводу отнёсся философски:
— Сорок лет не возраст, и каждый ещё имеет шанс найти свою гавань в океане жизни. А существование в постоянном непонимании, упрёках и раздорах убивает в человеке личность.
«Умный, однако, парень растёт», — с удовлетворением отметил Олег.
Виктория недолго дружила с одиночеством. Сошлась с предпринимателем средней руки Егошкиным и, судя по редким телефонным разговорам, была невероятно счастлива. А на Олега свалилось наследство — дом в деревне под Москвой. Дом старый, но место весьма востребованное богатыми господами из столицы, и Олег довольно хорошо его продал. Денег хватило, чтобы купить эту дачу с банькой, и даже осталась ещё довольно приличная сумма на жизнь. Тем более что месяц назад закрылась кампания, где он работал специалистом по рекламе. Да и чёрт с ней, с этой работой, которая висела, как кандалы на каторжнике. Вот реализовалась его давняя мечта — домик на природе.
Дача была небольшая, но уютная. Веранда, кухня и довольно просторная комната на первом этаже и ещё одна, поменьше, на втором. На первом этаже был даже камин. Хозяева ничего не забрали: ни мебель, ни посуду, ни газовую плитку, ни инструмент. Даже библиотеку в старом серванте оставили. Олега несколько удивила та поспешность, с которой бывшие владельцы оформляли продажу. Он даже заподозрил мошенничество, но с документами всё было в порядке, что подтвердил знакомый нотариус. Да и хозяин с каким-то виноватым видом признался, что ему очень нужны деньги на лечение. Что же, дело житейское.
Олег вышел в сад, бросил взгляд на белоснежное буйство вишен, слив и яблонь. Птичий гвалт и суета радостной истомой откликнулись в его распахнутой к новой жизни душе.
Баньку надо истопить к вечеру. Олег даже зажмурился от грядущего удовольствия.
— Мужчина, а мужчина! Вы что, новый хозяин?
Олег открыл глаза и увидел за забором из сетки рабицы пожилую худощавую женщину в красной футболке с надписью: «Вэлком ту Эджип» на фоне пальмы и пирамид. Женщина с настойчивым любопытством смотрела на него.
— Да, я, выходит, ваш сосед, Олег Истомин, — добродушно улыбаясь, представился Олег.
— А меня зовут Дарья Андреевна. Вы, я смотрю, человек серьёзный и безобразий разных тут не позволите. А то бывший хозяин как-то ночью такой концерт закатил! Орал, как резаный, музыку на всю ивановскую включил. Прямо дурдом устроил. Они вам ничего не рассказывали?
— Не переживайте, Дарья Андреевна, от меня беспокойства не будет. Я сам тишину люблю, а если музыку слушаю, то негромкую. Всё будет хорошо, соседка.
Олег улыбнулся, а сам подумал: «Странно. Бывший хозяин — человек в возрасте, на алкоголика, а тем более на наркомана, не похож».
— А что они мне должны были рассказать? — спросил Олег.
— Ну, не рассказали, значит и не надо было рассказывать. Забудьте и живите с Богом.
Соседка развернулась и скрылась за кустарниками на своём участке.
Олег с некоторым недоумением посмотрел ей вслед, пожал плечами и отправился заниматься делами.
В сарае рядом с баней он нашёл наколотые и аккуратно сложенные берёзовые дрова, в предбаннике висела вязанка прошлогодних берёзовых и дубовых веников. Вода подавалась в баню из скважины на участке. Печка сначала пыхнула в предбанник дымком, но вскоре, как бы очнувшись, с нарастающей жадностью стала заглатывать чёрным нутром и дым, и огонь. Мойка и парилка были, как говорится, два в одном.
Растопив баню, наполнив баки для горячей и холодной воды, Олег, удовлетворённо хмыкнув, направился в дом. Он быстро разобрал вещи, застелил диван чистым постельным бельём. Затем достал из пакета пачку спагетти, банку тушёнки, батон, пачку чёрного чая, соль, сахар, свежие огурчики с помидорами, зелень и бутылку коньяка.
«Устрою сегодня маленький пир, обмою, так сказать, вступление во владение», — с радостным вдохновением определил сегодняшний вечер Олег.
На кухне, помимо кирпичной печки, находилась газовая плита. Баллон, подключённый к плите, не был пустым, и это намного ускорило приготовление нехитрого ужина. Время от времени отвлекаясь, Олег бегал в баню. Наконец, готовые спагетти заправлены тушёнкой, в тарелке громоздится крупно нарезанный салат, сдобренный лучком, укропом и петрушкой, в заварнике томится густо заваренный чай.
Оставив на себе только шорты, в сланцах и с махровым полотенцем через плечо, Олег направился в баню. Давно он не испытывал такого блаженства. Выскакивая после парилки на крыльцо, он с оханьем обливал себя водой из рядом стоящей бочки и, отдышавшись минут пять, снова бросался в пекло, наполненное ароматом берёзового веника. «Боже, какая благодать!», — восторгались его душа и тело.
Когда он закончил, вечерние сумерки уже осваивали окружающее пространство, выползая из потемневших уголков сада. Глянув мимоходом через забор Дарьи Андреевны, Олег увидел на двери соседской дачи увесистый замок. Да и на других участках присутствия людей не наблюдалось.
«Завтра рабочий день. Это я, бездельник, отдыхаю», — с удовлетворением заключил Олег.
Заполнив журнальный столик нехитрой снедью, Олег придвинул его к дивану, удобно расположился, налил в чайную чашку коньяка и вслух произнёс:
— Чтоб нам весело жилось, и хотелось, и моглось!
Одним глотком махнул содержимое. «Плебейство, сказал бы какой-нибудь ханжа, закусывать коньяк салатом, да ещё и зелёным луком, — ухмыльнулся Олег, — но мы — люди простые и живём по-простому».
Когда закончил ужин, в доме было уже совсем темно. Олег включил свет, налил тёплого чаю и, вернувшись на диван, стал не спеша обозревать комнату. На стенах — простенькие обои в цветочек, небольшая картина с морским видом. У противоположной стороны две тумбы. На одной стоял небольшой плоский телевизор, на другой — древняя кассетная магнитола. Её большие чёрные стереоколонки висели по углам.
«Интересно, работает этот раритет или так, для виду стоит здесь?» — подумал Олег и подошёл к магнитоле, открыл подкассетник. Внутри была потёртая кассета. — Так, послушаем голос из прошлого века». Сначала в динамиках раздался шорох, а затем лихо загремела песня о Ксюше, у которой юбочка из плюша. «Всё ясно. Это музыка не наша. Посмотрим лучше кино». Олег взял пульт, включил телевизор. Выяснилось, что показывают тут только два центральных канала. На одном шёл очередной мыльный сериал, на другом депутаты из Госдумы скучно рассуждали, как стране жить дальше. «Надо завтра привезти ноутбук, там куча фильмов записана, да портативную магнитолу с флэшкой, музыку слушать», — решил Олег.
Помыв посуду, он ещё раз приложился к коньяку. Благодатное тепло и ленивая нега приятно расслабляли тело. Круглые настенные часы показывали четверть одиннадцатого. Всё, пора спать. Олег скинул шорты, выключил свет и нырнул в лёгкую прохладу чистой постели. С улицы в комнату, раздробленный завесой сирени, с трудом пробивался луч луны, едва высвечивая чёрный зев камина и массивное старое кресло перед ним. «Завтра вечером растоплю камин, сяду в кресло и под хорошую музыку буду читать Булгакова», — уже засыпая, решил Олег. В открытую форточку над головой врывалось соловьиное сумасшествие, но он его уже не слышал.
Какой-то звук, вернее, потрескивание, а также ощущение, которое испытывает спящий, когда на него пристально смотрят, пробились к сознанию и стали вытаскивать Олега из глубин безмятежного сна. Не понимая, что происходит, он с трудом разомкнул тяжёлые веки. По комнате метались световые блики, в камине потрескивали в огне поленья. В кресле сидела женщина. Её тело просвечивало сквозь длинную дымчатую сорочку. Полуобернувшись, она смотрела на Олега. Часть лица скрывали тёмные волосы, другую часть, играя тенями и бликами, освещал огонь.
— Вы кто? Что вы здесь делаете? — избавляясь от остатков сна, удивлённо спросил Олег.
— Включите, пожалуйста, музыку, её так не хватает в этой ночи. Я люблю Шопена, он такой нежный и лиричный, — не отвечая на вопрос, попросила гостья.
— Музыка, тем более Шопен, конечно, хорошо, но вы не ответили на мой вопрос, — ещё больше изумляясь, Олег натянул шорты и сел на диван.
— Если для вас важно знать, кто я, зовите меня просто Видение, — задумчиво ответила женщина. А здесь я потому, что предначертанное всегда сбывается. Звучит банально, но это так же неизбежно, как рождение и смерть. Ну, включите музыку, хочу Шопена.
— Ничего не понимаю. Видение! Бред какой-то! И где я вам возьму Шопена? — приходя в себя, воскликнул Олег.
— Половина жизни состоит из бреда, который мы принимаем за реальность, а Шопен — на кассете в магнитоле.
— Меня зовут Олег, — представился Истомин.
Он нажал воспроизведение, и лёгкие звуки рояля заполнили комнату. Олег озадаченно уставился на магнитолу. «Ага, она поменяла кассету», — решил он.
— Можно сделать погромче? — попросила Видение, — Соседи сегодня не ночуют, так что никто возмущаться не будет.
Олег добавил громкость.
— Так это вы с бывшим хозяином здесь шум устроили, — утверждающе произнёс Олег. — Соседка на вас жаловалась сегодня.
В ответ хрустальными колокольчиками прозвенел смех.
— Он был такой напуганный и смешной. Тот мужчина хорошо выпил перед сном и подумал, что у него началась белая горячка. Почему люди так боятся непонятного? Вам не страшно, Олег?
— В общем, не страшно. Правда, я ничего не понимаю.
Олег подошёл к женщине. Он ощутил лёгкий запах озона. Хотел коснуться её волос, но она остановила.
— Прошу, не надо меня трогать. Договорились?
Истомин молча вернулся на диван. «Чёрт возьми! Что за бред?», — металось у него в голове. Он не алкоголик, не наркоман, чтобы страдать галлюцинациями. Может, в коньяке или чае была какая-нибудь гадость? Но этот чай он уже не раз пил дома, а коньяк постоянно берёт в одном и том же фирменном магазине. Так-так, он где-то читал, что некоторые грибы выбрасывают в воздух галлюциногенные ферменты. Но в доме грибов нет. Может, с его психикой творится что-то ненормальное? «Надо провести эксперимент, который, надеюсь, вернёт меня в реальность».
Олег решительно встал, выключил магнитолу и включил свет. Когда он обернулся, то обнаружил, что в комнате, кроме него, никого нет, а камин зияет чёрной пустотой. Истомин тяжело опустился в кресло и откинулся на спинку.
Неужели он болен? А бывший хозяин? Он так быстро хотел продать дачу, что даже не торговался. А слова соседки? Не бежать же сразу к психиатру. Тому только попадись, сразу на крючок как психа посадит. «Ладно, не будем спешить с выводами. Это становится даже интересным. Посмотрим, что дальше будет.» С этими мыслями Олег забылся в тревожном сне прямо в кресле.
Проснулся он от требовательного автомобильного сигнала. Потянулся, со стоном зевнул. Вышел на крыльцо. Солнце облило его радостным теплом, а из сада дохнуло росной свежестью.
Напротив калитки на дороге стояла «газель», а из открытого окошка выглядывал небритый круглолицый мужик. Он тут же перестал давить на сигнал и с радостным лицом, словно увидел дорогого друга, крикнул: «Навоз, перегной нужен? Бери, хозяин, сто рублей за мешок. Дешевле не найдёшь!».
Олег, не совсем понимая спросонья, чего от него хотят, молчал. Навоз, перегной… Ах, да, он же теперь владелец дачи и воспринимается, естественно, как маньяк копательно-посадочных дел.
— Нет, уважаемый, спасибо, не нужно.
Чтобы окончательно поставить точку в уговорах-разговорах, Истомин добавил:
— У меня всё есть.
Мужичок, разочарованно хмыкнув, тронулся дальше искать покупателей.
Умывшись, попив чаю, Олег поехал в город. Для реализации его плана по изучению странного ночного явления, если, конечно, оно повторится, надо было кое-что прихватить из дома.
В квартире он, в первую очередь, вышел в Интернет и прошёлся по информации о паранормальных явлениях и приведениях. Информации было море. Он и раньше знал, что в этом мире есть явления непознанные ни человеком, ни наукой, и он в своём случае далеко не одинок.
Положив сумку с ноутбуком и цифровой фотокамерой на заднее сиденье своего безотказного реношки, Олег заскочил в сетевой продуктовый магазин. Загрузил в багажник два объёмных пакета с провиантом и поехал в деревню.
Первым делом занялся уборкой. Вытер пыль, вымыл полы, навёл порядок во дворике. Устав, почувствовал, что пора перекусить. Готовить что-то серьёзное было лень. Он достал из старенького холодильника четыре яйца, колбасу и наскоро соорудил обед. Устроившись на веранде, не спеша пообедал.
Солнце перевалило за полдень и щедро заполняло окружающий мир уже не теплом, а жаром. Убрав со стола, Олег с кружкой кофе вышел на клыльцо и уселся на ступеньку. Пора было обдумать план действий на ночь. Во-первых, не спать, во-вторых, самому растопить камин и расположиться в кресле. Чтобы не было скучно, включить телевизор, заварить кофе покрепче. И ещё: на всякий случай установить на ноутбуке режим видеокамеры и держать под рукой фотоаппарат.
Олег удовлетворённо улыбнулся. «Прекрасное Видение, я готов тебя встретить и познакомиться поближе».
А насколько поближе можно узнать Видение? Интересно, очень интересно! Ладно, ночь покажет.
Справа, за сетчатым забором, раздался глухой стук. Крупный, пенсионного возраста мужчина в явно маловатой ему майке и смешной белой панаме, шумно пыхтя, долбил тяпкой землю.
— Бог в помощь! — крикнул Олег.
Тот прекратил работу, снял панаму, вытер ею широкое потное лицо.
— Спасибо. А вы кто будете? — спросил он зычным басом.
— Ваш новый сосед, Олег Истомин.
— Меня зовут Владимир Иванович.
Видимо, радуясь возможности передохнуть, мужчина добавил:
— Место у нас тут хорошее, через дорогу — природа, да и река недалеко, если насчёт рыбалки. Опять же, озерки есть с карасиками. Ты как насчёт рыбалки? Владимир Иванович уже перешёл на ты.
— Да я не против. Надо только удочки приготовить.
— Готовь. Как будешь готов, скажи, вместе сходим. Бывший хозяин, Николай Васильевич, дюже любил это дело. Не понимаю, чего он дачу продал? Тебе не говорил? — сосед вопросительно уставился на Олега.
— Да деньги ему срочно были нужны, приболел вроде, — слукавил Истомин, догадываясь об истинной причине.
— Не зря, значит, слух прошёл, что у него с головой что-то случилось, а лечение сейчас дорого. Ладно, сосед, работать надо, а то мой дачный надзиратель ворчать будет, — и, водрузив на лоснящуюся лысину смешную панаму, Владимир Иванович продолжил долбить землю тяпкой.
Незаметно, за мелкой вознёй в доме, на участке, в сарае, подкрался густой с сиреневой подпалиной и птичьей песенной истомой вечер.
Ближе к полуночи Олег занялся растопкой камина. Сначала зажёг бумагу и мелкие щепки. Дым поднялся было в дымоход, но, словно встретив там препятствие, полез в обратную сторону, расползаясь по комнате. Олег открыл окна и двери. Свернул в трубку газету, зажёг её с одной стороны и засунул горящий кусок в дымоход. Наконец, дым пробил себе дорогу, и Олег воодушевлённо занялся настоящей растопкой капризного европейского изобретения. Вскоре в камине весело потрескивал огонь, радуя глаз живой игрой пламени.
Часы показывали почти полночь, когда Олег установил ноутбук на журнальный столик и включил телевизор. Налив кружку крепкого кофе, удобно устроился в кресле. Шёл лихой американский боевик, и Олег, поначалу напряжённо ощущая окружающее пространство, постепенно расслабился и увлёкся.
Фильм закончился. Было без четверти час. Олег встал и облегчённо вздохнул. Чепуха всё это и бред. Огонь в камине давно прогорел, и только красные угольки подмигивали из серого пепла.
Олегу захотелось посидеть на крыльце, на свежем воздухе, под густым звёздным небом. Слушая соловьиные переливы, он вдруг почувствовал щемящее одиночество. Странно, но ему захотелось, чтобы сейчас с ним было Видение. Пусть даже это сумасшествие, но это лучше, чем одиночество в такую невероятно обворожительную ночь. Он грустно вздохнул.
— Что, грустно, Олег? — раздалось за спиной.
Истомин резко обернулся. На веранде у стола сидела она. В груди холодком прошёлся испуг, но тут же растаял под наплывом взволнованной радости.
— Привет. Я думал, ты не придёшь. Что это всё — наваждение, бред, — торопливо выпалил Олег.
— Вот, мы с тобой уже на ты, как добрые друзья, — на лице Видения, словно лунный отблеск, засветилась улыбка. — А друг всегда должен приходить вовремя. Тебе было ужасно одиноко и грустно, и я пришла. Ты рад, Олег?
— Честно скажу, я ждал тебя, — Истомин немного подумал и добавил: — Ты не возражаешь, если я тебя буду называть, допустим, Вера? А то Видение — какое-то среднего рода определение. Ты не против?
— Вера так Вера. Мне нравится. Что-то в этом имени есть солнечное. Ве-ра,
— произнесла она по слогам. — У древних египтян бог Солнца назывался Ра. Значит, это имя должно согревать и освещать человека.
— Извини за вопрос, Вера. А ты человек? — Олег замер в ожидании ответа.
Вера рассмеялась.
— Я ужасное, страшное привидение, я кровожадный вампир! — с нарочитым завыванием произнесла она. — Успокойся, Олег. Я, скорей всего, живое отражение человека. Поэтому без человека меня нет. Без тебя или кого-либо другого я растворяюсь в общем сознании, которым окутан весь мир.
— Но зачем ты появляешься? Что становится критерием выбора того или иного человека? — перебил Олег.
— Это сложно выразить, чтобы ты понял. Скажу проще — предчувствие необходимости.
— Спасибо за объяснение, но я так и не понял эту необходимость. Ну и бог с ней. Но уверен, церковники бы сказали, что это всё — дьявольское наваждение, а психиатр упёк бы меня, не задумываясь, в дурдом, поведай я о наших встречах.
— Дьявол, Бог — как у вас всё просто, — вздохнула Вера. — Человек сам порождает в себе Дьявола или Бога. Выбор у каждаго есть. А психиатры ваши так ещё далеки от сути того, чем они занимаются, как, например, первобытный человек от космического полёта. Ты лучше ни тем, ни другим о наших встречах не рассказывай. Тебя же не смущиют наши встречи?
— Уже не смущают, даже интересно. А полюбить ты можешь? — дерзко спросил Олег.
— Ох уж эта любовь! Вот ты любил жену, и она тебя любила, а что получилось? Ты один. У неё другой мужчина. А куда делась любовь? Исчезла. Исчезло то, чего не было. Исчез миф в одежде недолгой старости. Гармония — вот что навечно соединяет души. Если нет гармонии — нет истинной любви. А я, Олег, сама гармония.
Вера замолчала.
— Ты, наверное, права. — даже не удивляясь тому, что Вера столько знает о нём, грустно произнёс Олег. И вдруг оживился: — А между нами может быть гармония?
— Много ты хочешь знать.
— Слушай, Вера, а можно, я тебя сфотографирую? — робко спросил Олег.
— Попробуй.
Олег опять увидел лунный блик улыбки, хотя лица Веры он никак не мог детально рассмотреть. Его постоянно затеняли то длинные локоны, то какие-то тени. Правда, иногда из этих теней прорывались бледные очертания.
Олег принёс цифровую камеру, стараясь захватить силуэт женщины полностью, выбрал удачную позицию и нажал на спуск. Яркая вспышка осветила пустое место. Веры не было. Олег зажмурился и снова открыл шлаза. Веры не было. Он выскочил на крыльцо.
— Вера, где ты? — крикнул он в темноту.
Справа в лицо ему ударил яркий луч мощного фонарика.
— Эй, сосед, ты что шумишь? Кого потерял? — раздался голос Владимира Ивановича.
— Так, никого, — с раздражением бросил Олег и, закрыв за собою дверь, ушёл в дом.
Мужчина справил малую нужду под ближайшим кустом и, ворча под нос что-то о ненормальных соседях, скрылся на своей даче.
Проснулся Олег в полдень. Чувствовал себя так, как будто всю ночь мешки грузил.
Не одеваясь, в одних трусах, прошёл в баню. Набрал в ведро холодной воды и окатил ею себя на крыльце. Удовлетворённо охнув, почувствовал прилив сил и бодрости. Впечатления от прошедшей ночи словно отошли в сторону, отпустили в этот новый день.
Позавтракав, Олег пошёл осматривать участок. Бывшие хозяева оставили «в подарок» аккуратные грядки. На одной уже ярко зеленели стрелки лука, на другой — стебли, похожие на чеснок. На третьей тянулась к солнцу петрушка, укроп и ещё какая-то зелень.
На отдельной делянке белыми цветами радовалась солнцу клубника. Вдоль забора шпалерой выстроилась малина. Слева от дома была поляна, затенённая ветвями деревьев. «А не соорудить ли здесь столик? — подумал Олег. — Хорошее место для отдыха на улице». Он вспомнил, что за сараем видел пиломатериал, а в самом сарае — разный инструмент.
Часам к шести стол, достаточный, чтобы свободно разместились четыре человека, а при желании — и все шесть, был готов. Олег застелил его довольно свежей клеёнкой, которую обнаружил на полке в серванте. Здесь же накрыл скромный холостяцкий ужин, который сдобрил оставшимся от первого дня коньяком.
Впрчатления от прошедшей ночи, которые держались от него в стороне в течение дня, вернулись на своё, волнующее душу, место. Олег почувствовал, что с нетерпением ждёт предстоящей ночи. Ему хочется снова увидеть женщину-видение. Всё это похоже на сумасшествие, но оно ему нужно, он в нём тонет. Плохо это или хорошо? Никто не ответит ему на этот вопрос. Это его сумасшествие.
К полуночи Олег выключил в доме свет и вышел на крыльцо.
Ночь с её звёздной лавиной, соловьиным раскатом и тягучим ароматом цветения не трогала его. Он ждал Видение, наречённое им Верой.
Светлая тень мелькнула там, где стоял сооружённый Олегом стол. «Пришла», — уверенно подумал Олег и заволновался, как мальчишка. Он не ошибся. Вера сидела за столом и смотрела чуть в сторону.
— Привет, Вера, — негромко поздоровался Олег.
— Мы видимся в последний раз, — с невыразимой нотой грусти произнесла Вера. — Ты знаешь, я думала, мне незнакомы такие чувства, как привязанность, волнение, но я ошиблась. Мне хорошо с тобой. Но моя необходимость заканчивается.
— Но почему? — почти выкрикнул Олег. — Зачем тогда нужны были эти встречи?
— Всё предопределено, во всём череда необходимости. Для тебя заканчивается одна необходимость, но придёт другая.
Вера встала, прошла мимо Олега и скрылась за углом дома.
Он даже не тронулся вслед за ней, понимая, что её уже нет. Только лёгкий запах озона коснулся его обоняния.
Постояв немного, Олег с чувством холодной опустошённости пошёл в дом. На журнальном столике стоял включённый ноутбук, рядом лежал фотоаппарат. Олег машинально взял его и стал просматривать кадры. Чёрт! Последнее фото — что это?
Олег быстро вытащил карту памяти, вставил в слот компьютера и открыл изображение. На него с улыбкой смотрела симпатичная молодая женщина с длинными каштановыми волосами и задорным взглядом зелёных глаз. На ней была апельсинового цвета блузка, изящную шею украшали жемчужные бусы. На заднем плане сквозь тёмный фон просвечивало что-то, похожее на оконную раму. Олег был уверен: он никогда не делал эту фотографию, вернее, не фотографировал эту женщину. Но память камеры чётко зафиксировала дату и время съёмки. Это было вчера, в два часа тридцать две минуты ночи.
Нет, это больные галлюцинации. Олег вылил остатки коньяка в кружку, выпил и завалился, не раздеваясь, на диван.
Часов в девять утра разбудил сосед.
— Ты извини, что побеспокоил, Олег. У тебя случайно нет анальгина? Зуб, зараза, разнылся, спасу нет.
— Извини, Владимир Иванович, не запасся ещё аптечкой.
Сосед умоляюще посмотрел на Олега:
— А ты в город не собираешься? Может, заскочишь в аптеку?
— Тебе к зубному надо. Давай, отвезу. С болью без очереди принимают.
— Что ты, что ты! — замахал руками Владимир Иванович, — я так сразу не могу, мне время надо, чтобы приготовиться, так сказать, морально, к зубной экзекуции. Боюсь я их, этих зубодробителей.
Владимир Иванович тяжело вздохнул.
— Прихвати заодно хлеба, если не трудно.
Олегу стало жалко человека:
— Ладно, минут через двадцать съезжу в аптеку.
Сосед прямо ожил и, сунув сторублёвку в руку Олега, побежал к себе.
Бетонка протяжённостью метров пятьсот вела от садового товарищества к трассе. Проехав полпути, Олег увидел, что в попутном направлении идёт женщина в апельсинового цвета блузке. Каштановые волосы плавно ниспадают на плечи. Наверно, в город собралась, к автобусной остановке направляется. Можно и подкинуть.
Поравнявшись с ней, Олег открыл правое окно и посигналил. Женщина обернулась. Это была она, незнакомка с фотографии. Олег резко нажал на тормоз. Его вид, наверное, удивил женщину. Они некоторое время смотрели друг на друга. Первой очнулась она.
— Вы, наверное, хотели предложить подвезти меня до города? — улыбнувшись, спросила она.
— О да, конечно, садитесь. Я как раз это и хотел вам предложить, — взволнованно ответил Олег.
— Спасибо, — женщина села на переднее сиденье. — Ну, что, поехали? — зелёные глаза с любопытством посмотрели на застывшего Олега, мягкими бликами играли на солнце жемчужные бусы.
— Да, да, поехали, — Олег разволновался. — Вы извините меня. Мы раньше нигде не встречались? — Он вопросительно взглянул на попутчицу.
— Может, встречались. Знаете, мне ваше лицо тоже показалось знакомым. А впрочем, город у нас не очень большой, могли где-то пересечься наши дороги.
— Могли, — утвердительно кивнул Олег. — Меня, кстати, Олегом зовут. А вас, случайно, не Верой?
Попутчица удивилась.
— Как вы угадали, Олег? Откуда вы меня знаете?
Он загадочно улыбнулся. «Как мало мы знаем о том, что знаем», — подумал Олег. А вслух сказал:
— Считайте, что просто угадал. А что вы в городе собираетесь делать?
— Надо купить продукты. Я тут в отпуске на даче у друзей. Они на месяц уехали отдыхать за границу. А мне надоел город, захотелось побыть одной.
— Ну, тогда нам по дороге — и до города, и обратно, — улыбнулся Олег.
— Значит, мне сегодня повезло, — Вера бросила озорной взгляд.
— А может, нам повезло? — улыбнулся он в ответ.
А про себя с внутренним трепетом подумал: «Да здравствует необходимость!».
Картинка из интернета.