Обезображенные лица с застывшими гримасами приближались к нему, он бежал со всех ног, но оставался на месте. Это сон, это всего лишь сон, живых мертвецов не бывает, пронеслось в голове. Но он продолжал бежать, даже осознавая, что это сон. Это потому что я часто смотрел фильмы ужасов в детстве, ничего не будет, даже если они догонят. Мертвецы приближались быстрее, чем он бежал, ноги как будто свинцовые, хоть и двигаются, но он стоял как вкопанный, он бежал со всех сил и махал руками в тщетной попытке взлететь и скрыться от преследователей. Ещё, быстрее, быстрее и вот, наконец-то в какой-то миг ноги оторвались от земли и он взлетел. Он ощущал себя словно птица в полете, чем старше он становился, тем тяжелее становились взлеты, тем реже он летал во сне. Но сегодня он поймал себя на мысли, что наконец-то взлетел, облегчение и наслаждение, он удалялся от земли боясь приземлиться, ведь там возможно его уже ждут, вездесущие преследователи. Он долго парил и наконец-то приземлился. Вспышка, огонь, пламя ударило в лицо. Это же сон, тогда почему так жарко.
Луч утреннего солнца бил ярко между не до конца зашторенными занавесками, он падал горячей линией на веки и надоедливо пронизывал их ярким светом. За окном щебетали птицы и доносился визг детей играющих на детской площадке. Он натянул простынь на лицо в безуспешной попытке спастись от везде проникающего солнца. Ещё пару минут пролежав под простыней он не выдержал и встал с кровати, несмотря на это неудобство, солнце радовало. На кухне хозяйничала мама стоя у плиты и что-то жаря на сковороде, приятный запах доставлял наслаждение. Здесь солнечный свет создал особую атмосферу теплого и светлого помещения, поток солнца буквально пронизывал всё, свет неугомонно нёсся, ослепляя, но мама словно купалась в лучах, не замечая яркого света.
- Доброе утро. Чай, кофе? – спросила она.
- Кофе, – усаживаясь за стол ответил он только что пробуждённым, монотонным голосом.
- Хоть бы умылся, сон смыл, – заботливо сказала она.
- Сейчас кофе отхлебну и умоюсь.
Что-то еле слышно напевая мама налила кофе и поставила на стол, он посмотрел на неё, его окатило волной приятного ощущения маминой заботы и ласки, это случалось не часто, но сегодня он особенно чутко ощущал тепло.
- Как спалось?
- Хорошо, – он отпил из чашки держа чашку в правой руке и дотянулся свободной рукой до тарелки с печеньем.
В дали раздались выстрели автоматического оружия, за стенкой послышались глухие шлепки свинца о стену, мимо здания пронеслось несколько пуль со свистом.
- Пост к бою! – раздалось с улицы, он открыл глаза. Сон который он только что видел, был настолько реалистичным, что ему на мгновение показалось происходящее сном, стало особенно обидно, от того что это явь. Промелькнула нелепая мысль, «может если бы я умылся сразу, то этого бы не произошло». За окном здания была ночь, о кровать со всего маху споткнулся его сослуживец выбегавший к двери и его тряхнуло уже садящегося на край кровати. Нет, нет, да что за хрень-то такая, сон улетучился, оставив досаду, его не вернуть, а как бы хотелось, зацепиться и побыть там еще хоть немного, хотя бы кофе допить. Он только что видел маму, пил кофе, на кухне дома, а тут действительность, эта убогая действительность. Как же захотелось домой, этого не передать словами, стиснув зубы, он влетел в сапоги не наматывая портянки, накинул бронежилет висевший на душке кровати и схватив автомат выбежал из помещения. Всё подразделение пригнувшись разбегалось по окопам к своим боевым позициям. На улице было темно, не видно ни луны, ни звезд, освещение поста тоже было потушено, наверно тучи заволокли всё небо. После вечернего сильного дождя в окопах было сыро, вода не успела сбежать из траншей и образовала на глиняной почве скользкую поверхность, ноги то и дело разъезжались в разные стороны. На повороте к своей позиции он всё таки поскользнулся и упал на колено, он хотел подняться оперевшись прикладом автомата о землю, но и приклад предательски соскользнул с земли, так что он упал на все четыре конечности, оттолкнувшись он всё так встал и добрался до позиции. Перепачкавшись он сидел у бойницы потирая ладошки друг о друга. Прохладный осенний воздух холодил горло, из рта шёл пар, колени намокли и начали мёрзнуть.
Пост обстреливали с двух сторон, как раз с его точки и чуть-чуть правее. Караульный, тот что в начале обстрела поднял пост по тревоге, кратковременно высовывал автомат в бойницу и не прицеливаясь стрелял короткими очередями, выкрикивая что-то матерное, в адрес людей обстреливающих пост.
- Не стрелять! - Откуда-то сзади крикнул офицер. На посту воцарилась тишина. Противник тоже затих.
Он вытер ладоши, любопытство разбирало и было сильнее разума, он выглянул в бойницу, за небольшим полем виднелся лес. Тишина и ничего не видно. Резко в дали за деревьями он увидел вспышки дульного тормоза АК, возле бойницы послышались хлопки влетающего свинца в землю окопа. Толчок и жжение у левой ключицы и сразу потеплело, он почувствовал как побежала струйка крови, автомат выпал из рук, он схватился правой рукой за ранение, начал ощупывать, теряя равновесие, он упал на зад. Голова закружилась, он слегка хлопал себя по ключице чувствуя бессилие сильное жжение. Он начал терять контроль над мыслями, состояние словно засыпает, неужели так сильно зацепило, вроде только царапина, а отчего же так дурно. Лейтенант подбежал и нагнулся над ним, офицер что то кричал, но его уже не было слышно. Глаза закрываются. Уроды, УРОДЫ! Он почувствовал, что вырубается.
Музыка играла не громко, он всегда после армии спал чутко, в шесть утра по обыкновению будничного дня пора вставать, посетить санузел, позавтракать и топать на работу. Ещё не открыв глаза он понял, что поглаживает себя по левой ключице, опять приснились окопы, опять эти несносные окопы, сколько они ещё будут меня терзать. Уже прошел не один год, но сон так и остался чутким.