Здравствуй мой хороший.
Звучанье музыки ласкает слух, а грохот у соседей назвать я музыкой не в силах. Невольно ищу способы прекратить это издевательство над собой. От обычных: пойти и поругаться; до фантастических: запустить соседей на Марс.
Каково же было мое удивление, когда они уменьшили звук, тут же перестала содрогаться стена, звякать в шкафу моя посуда, и я услышала любимую мною песню «Прекрасное далеко не будь ко мне жестоко»….
Оказывается такую добрую песню можно испортить неимоверно громким звуком. Возможно, соседи тоже любят эту песню, но слышат ли они ее за грохотом барабанов, или им одинаково, что долбит по мозгам, лишь бы шевелюра сотрясалась в такт музыкальным волнам, накрывающих их в ограниченном пространстве квартиры. Будучи пришибленными звуками, которые они называют музыкой, они желают поделиться с соседями своими восторгами, что бы и мы отупели от кайфа.
….и…
Вспомнился мне, мой хороший, первый в моей жизни органный концерт.
Первые несколько произведений я слушала настороженно. Необычно было все: полный органный зал зрителей, громадные хрустальные люстры, свисающие с потолка, сам орган с его разно мерными трубами, органисты, сидящие к зрителям спиной. Непостижимее всего были звуки органа. Они были трубными и певческими, воспринимающимися и уходящими за грань реальности. Музыка знакомая и привычная слышалась совершенно по-другому. Как? Сложно это было понять.
Напряженная, я пыталась разгадать, мне нравиться эта музыка или нет. Зрители вели себя по-разному. Кто-то слушал с видом знатока, кто-то испытывал неудобство, что привел в зал кого-то, кому это не нравится, и он терпеливо мучается; другие погрузились в музыку, кивая в такт.
Потом что-то объявили, я закрыла глаза и….
Водопад, нет, не чувств, а настоящий водопад накрыл меня ревущими освежающими струями, вокруг девственный лес с множеством птичьих голосов и я…. Я испугалась, что залетевшая сюда душа, окончательно отделилась от моего тела. Открыла глаза, все на месте: зал, орган, зрители, но это было так приземленно и чуждо мне в это восхитительное мгновение непознанного. Закрыв глаза, потеряв земную оболочку, я стала частью незнакомого мне мира. Неслась с лучом солнца над гладью океана, падала в бездну, уносилась к звездам. Я чувствовала запахи, слышала звуки, ощущала прохладу брызг и вкус воды, тепло солнца и холод ночи.
Душа жила своей жизнью, а тело своей. Мы разделились, радость души убежавшей от бренного тела была совершенна, это был рай. Я плакала чистыми, полновесными слезами, и мне было все равно, видел ли кто меня или нет. Тело как старый коврик выбили в первом снегу от пыли, от грязи, от прошлого. Оно стало чистым, новым, готовым к будущему.. Тело воспарило вслед за душой над жестким деревянным креслом и следуя музыки двигалось в пространстве, времени, в непостижимом умом восторге полета над явью.
Неведомые дали, невиданные места и забытые чувства, глубоко спрятанные переживания и воспоминания – все заставила ожить музыка. По всему прошла очищающая волна, какие-то непонятные новые знания пришли и остались. В какой-то момент мне показалось, что сам Господь Бог рассматривал меня, каждую клеточку моего тела и каждый завиток души, оценивая, стою ли я дальнейшей любви его, дальнейшей борьбы за мою бессмертную душу.
Не знаю, что он решил, только такой легкости очищения я не испытывала никогда в жизни. Выйдя на улицу, удивлялась, зачем ехать домой на транспорте, если достаточно оттолкнуться и полететь. Не оттолкнулась, не потому что испугалась, что не полечу, а потому что решила не открывать никому узнанный мной секрет полета.
Еще, мой хороший, я поняла, что учась в детстве на пианино, в юности на гитаре, я никогда бы не стала музыкантом, потому что я слушатель.
До свидания, мой хороший.
Встретимся как-нибудь над водопадом под звуки органа.