Памяти нашего друга,
блестящего ученого, астрофизика
и поэта Валерия Леушина посвящается
"Каждый атом твоего тела произошел
от взорвавшейся звезды.И,возможно,
атомы твоей левой руки принадлежат
другой звезде, не той, из которой
атомы правой. Это самая поэтичная
вещь, которую я знаю о физике: мы
все сделаны из Звездной пыли...
Звезды погибли, чтобы вы сегодня
были здесь..."
Лоуренс Краусс,
астрофизик, доктор философии по физике.
Когда не стало Валеры, его однокурсник Геннадий Косинский написал стихи, которые были прочитаны за поминальным столом.
Памяти Валеры
Еще вчера с тобой мы пили
За нашим дружеским столом,
Шутили, спорили, бранили
Тот мир, в котором мы живем,
За равнодушье и презренье
К чужой проблеме и беде,
За бесконечное терпенье,
Там, где терпеть нельзя уже.
Мы поднимали наши тосты
За веру, дружбу и любовь!
Ты говорил: ''Мы в Жизни гости-
Придет тот миг, когда уйдем...''
И он настал, и боль утраты
Слезами по щекам течет,
И звезды тут не виноваты,
Которым вел ты в Жизни счет.
Они светили в небе ярко
В тот час, когда ты уходил,
И всем нам бесконечно жалко,
Что отменить Уход - нет сил...
А ты смотрел так виновато-
Ну как прощения просил...
В зените Солнца. До заката
Не дотянул, не долюбил...
С тобой ушла земная слава,
Как Звездочета - мудреца,
Оставив нам на свете право
Любить, как Друга и Отца.
А к звездам кто неравнодушен,
На небе могут разглядеть
Звезду по имени "Леушин" -
Ей там положено гореть!
Если бы люди выходили на улицу каждую ночь и смотрели на звезды, мы бы жили совсем по-другому. Все, кто были на Сахалине, говорят, что звездное небо там просто волшебное. Звезды повсюду. Даже кажется, что их можно потрогать.
На Сахалине Валера оказался после долгих перепетий в его жизни. А родился он в Монголии, где отец был военнослужащим, а мать вольнонаемной. Там с ним произошла вообще потрясающая история. Его младенцем выкрали кочующие монголы. Мальчика долго искали, но не нашли. Отец завербовался на фронт в Карелию и пропал (много позже,в 70-е годы Валера нашел его в Ленинграде). Потом красноармейский наряд обнаружил младенца в лагере, брошенном монголами ,и мать узнала его.Спасло его то, что он был завернут в кошму. Выйдя повторно замуж она уехала с семьей на Сахалин, который и стал для Валеры фактически родиной.
Но именно здесь у него впервые родился интерес к космосу.
На этом острове случается всякое, бывают и землетрясения и наводнения. Охотское море везде. А природа на острове удивительной красоты.
Правда, с климатом там не повезло. Чехов, побывав на Сахалине, писал: ''Климата здесь нет, а есть дурная погода. Собственно, весь Сахалин - это сопочки (как называют их местные) и море. Море в ночи напоминает сжиженный газ. Оно маслянисто плещет волной, подкрадывается к ногам, словно что-то сказать хочет. Но безмолвно, как рыба''.
Но в теплые, летние ночи, когда на небе не было ни одного облачка, Валера любил глядеть на звездное небо, пытаясь осознать масштабы Вселенной, представляя, что же там за звезды, а ведь за этими звездами еще звезды, а за ними... Это потом он прочтет у Ломоносова:
"Открылась бездна звезд полна,
Звездам числа нет, бездне дна".
И уже тогда решит, что будет "ученым по звездам". Чувства переполняли его, делали его мечтателем и романтиком, который будет писать стихи о своем любимом космосе, которому посвятит всю жизнь.
Метеор
Взорвалась, догорая последняя звезда,
И бледные лучи пока еще блуждают.
Но скоро, покраснев, исчезнут без следа,
И блестки разума во тьме густой растают.
Сгорая метеор вонзится в твердь земную,
Расколот, как орех; стремленья и мечты,
И мой бесплотный дух, рыдая и тоскуя,
Начнет везде искать души твоей следы.
Скользя меж черных дыр, распавшихся сверхновых,
Потухших карликов и смерзшихся полей,
Он будет угасать в мертвеющих просторах,
Распухших на дрожжах возросших энтропий.
И только светлый блик, в глазах
твоих родившись,
Уйдя в пространство, жуткое, как тьма,
Спасет его от мук, когда случайно слившись,
Взорвется, осветив Вселенную до дна.
Мечта стать астрономом осуществилась и очень удачно. Когда Валера поступал на физический факультет Ростовского Государственного Университета (1959 год), было открыто астрономическое отделение . Валера запомнился всем своим однокурсникам с первых встреч на вступительных экзаменах. Он блистал умом и остроумием и в тоже время сдержанностью и спокойствием, вызывал уважение, которое все сохранили к нему до последнего дня.Он напишет об этом периоде в увлекательной книге воспоминаний своих однокурсников ''О времени и о себе'', изданной в 2015 году к 50-летнему юбилею окончания физфака и к 100- летнему родного РГУ. Так удачно совпали даты:
"С первого курса мы наблюдали ИЗС на станции, расположенной в 405 аудитории на крыше физмата. Там стояли трубки ТЗК ( трубка зенитного командира). Наблюдатели получали телеграммы из Москвы со временем прохождения спутника. Нужно было спутник ''поймать'' и уточнить координаты . Время прохождения, как правило, растягивалась с вечера на всю ночь. Из старшекурсников были Ведринский, Мельников, Минин, Режабек, Скалон и другие. Нам было очень весело. В начале наблюдения велись под руководством Юдкиной В.П и Невского М.Ю., потом меня назначили начальником смены, а затем и начальником станции. После ночных наблюдений на лекциях очень хорошо спалось ( ред. - это не помешало Валерию получить красный диплом).
Зимой там было холодно и голодно. С голодом помогали бороться голуби, которых мы отлавливали на чердаке, потрошили, варили на электрической плитке и к открытию магазина голуби были готовы. А в магазине было хорошее и дешевое пиво "Пухляковское". Потом мы ездили строить обсерваторию в Недвиговке, которая сейчас работает, ловили раков, пили пиво; а биологини , проходившие там практику, кормили нас жареными лягушками. Когда появились вьетнамские студенты, то для змей настали черные дни: вьетнамцы их отлавливали и делали из них очень вкусные шашлыки".
Для его однокурсников это было тоже счастливое и интересное время. Они наблюдали спутники Земли на той самой крыше физмата, о которой пишет Валера. Они смотрели в небо, а там было так тихо, что казалось слышали только звездное дыхание, и вдруг... сигналы -писк советского спутника - чистая романтика! Они мечтали о будущем отечественной космонавтики, любуясь движущимися по небосводу ''звездочками''. А день полета Юрия Гагарина в космос запомнился всем отчётливо. Были прерваны лекции и все набились в огромную физическую аудиторию и смотрели трансляцию по ТВ. Восторги и вопли заполнили весь корпус физмата.
А Валера уже тогда мечтал о покорении человеком Вселенной, хорошо себе представляя насколько это сложная и невероятно далекая проблемма.
Кораблик
В пространстве черном, между двух галактик,
Куда нейтрино даже не идет,
На кромке облака покинутый кораблик,
Прошитый метеорами, плывет.
Здесь скорлупа, хранившая живое,
Изъеденная временем, сомненьем и борьбой
Осталось от него, кто кинув все святое,
Ушел в жестокий Мир в погоне за судьбой.
Он жить хотел не только в теплой сказке,
Под небом голубым, средь зелени травы,
Его вели мечты в глубины бездны вязкой
И к звездам, в тайны их, до огненной черты.
Слабело тело, кости разжижались,
И вместо слез из глаз сочилась кровь,
Но мысль и дух нигде не отступались,
Вели вперед и побеждали вновь.
И вот теперь, пронзив весь Мир без края,
Оставив навсегда тоскующий металл,
Летит его душа, сверхновые взрывая,
И отдавая нам мечты своей накал.
Закончились годы учебы в университете, Валера уехал работать в Крымскую обсерваторию . О дальнейшей своей научной деятельности он рассказал в свое последнем интервью.
Вчерашние студенты разъехались по всей стране. На своем прощальном вечере все приняли решение - каждый год встречаться в Ростове.Курс был очень дружный и , как отмечали педагоги, очень талантливый. Из 50 человек докторами наук стали 10, кандидатами - 14 человек. Причем, все защитились очень рано и это был естественный процесс, как следствие страстного увлечения физикой и достижений отличных результатов в научных работах. А любовь к науке, умение и желание постигать тайны ее привили изумительные педагоги, люди сами страстно увлеченные ею, и потому так много добрых, а главное, искренних слов признательности в их адрес в книге воспоминаний.
И что удивительно, эти ежегодные встречи всегда проходят в обстановке необыкновенной радости общения, как будто бы не виделись много лет. Тем для разговоров всегда хватает, как и у людей, принадлежащих поколению "физиков-лириков". И разговоры эти не сводятсся только к простым воспоминанием о прошлом.
После таких встреч всегда остается много фото- и видеоматериалов. Приходится только сожалеть, что не все поместилось в книгу воспоминаний. Всем запомнилась встреча на 45-летней годовщине, когда прозвучало многом прекрасных стихов, написанных в разные годы однокурсниками . Поэтому для всех было большой неожиданностью, что Валера тоже писал стихи, причем, узнали об этом его друзья только после его смерти. Кроме своих стихов он увлекался переводами западных поэтов-классиков. И еще осталось в памяти его выступление на этой встрече, удивительно глубокое и содержательное, наполненное болью о судьбе отечественной науки и о будующем молодых ученых. И остается только сожалеть, что слова его эти не были записаны на видео.
Но особенно были радостны встречи, когда Валера и Тамара приезжали в Ростов по своим делам. Либо Валера должен был читать лекции в университете или они ехали в командировку в Зеленчук , останавливаясь в Ростове на 2-3 дня. На таких встречах было меньше народу, не больше 10 человек . Засиживались до полуночи . Валера очень любил раков, для него пиво с раками было самым деликатесным блюдом. Поедание раков превращалось в своеобразный ритуал. Как-то,придя ко мне, они с Тамарой принесли целое ведро раков. И на троих за разговорами о том, о сем к полуночи раки были съедены.
Почему все так любили Валеру ? Он был человек необычайно талантливый ,это чувствовалось при общении с ним. И хотя многие однокурсники имеют массу своих достоинств и глубоких интересов, все же он был одним из лучших. Главное, что общение с Валерой всегда приносило радость.
Он был удивительно открытый, доброжелательный, добрый и искренний человек. Он был настоящим другом. Это был не только сентиментальный романтик, но еще и настоящий мужик, много трудившийся, в том числе и физически, любил путешествовать, бывал в экспедициях, любил ловить рыбу и пить пиво, производитель фирменного самогона, строитель бани и т.п. - и все это сочеталось с любовью к звездам и написанием стихов.
Сейчас, конечно, уже мало кто интересуется полетами в космос, достижениями в этой области . А для Валеры Космос был живым организмом , а не просто сферой его научных интересов, поэтому так много он писал о нем.
В космосе.
Мы отгоняли звездолет,
И долго длился наш полет.
Нас разорвало на куски,
И штурман тронулся с тоски.
И нам осталось лишь всего,
Как только плюнуть на него.
Но оптимальные пути
Мы не смогли уже найти.
Мы шли по правилам ОТО,
Хоть трек искали, как в лото,
И возле Керровской дыры
Сорвались в новые Миры.
Мы метрику прорвать смогли,
Но шпур до базы не нашли.
И вот теперь наш экипаж
Для вас, как призрачный мираж.
Но капитан, он Бог у нас,
Сказал нам, что еще есть шанс.
Не все, лишь те, кто больше ждет,
В ком дух сильнее, чем живот,
Пространство-время разорвет,
От сингулярности уйдет.
Смещенье, чёрт! Мы все краснеем!
Нас тяжесть давит, как года.
Мы молодеем, молодеем,
Но нас сжимает в блин беда.
И вот, раздавленный стремленьем,
Ломаясь, хрустнул позвонком
Наш капитан. Его умом
Корабль нас нес за избавлением
И горизонт прорвал уменьем.
Мы сингулярность обошли!
Хоть к черту выход, но нашли.
Причин и следствий связь порвав,
Запреты Космоса сломав,
И смяв тела почти в нейтрон.
Не все по жизни шло гладко, были безумно трудные времена. По-видимому, тогда-то и родились эти стихи.
Меня не пустят в эти двери,
А в эти сам я не пойду.
Здесь те, что с жиру обалдели,
А там лишь серость я найду.
Когда в убожестве смиренном
Ничтожность здравицы орёт,
В мозгу, тоскою зараженном,
Мысль о тлетворности ползет.
Я, как побитая собака,
Ползу к куску, поджавши хвост.
А надо мной гудит клоака,
За брюхо поднимая тост.
Да, я почти властитель мира,
Мой интеллект, как у богов,
Но дверь у тех, в ком больше жира,
В ком грамофон трескучих слов.
И он с овечьими мозгами,
В нем только глотка и живот,
Мне душу топчет сапогами,
И на Вселенную плюет.
О том, что разум наш не вечен
И слишком слаб, и слишком хил,
Он мыслями не обеспечен,
В его башке один лишь жир.
* * *
Отрава золото и власти,
Гнилье привычек и удобств,
Как у скотины сладострастье,
Кумиров гадостный помет.
Бессилье воли, похоть и нажива,
Забота о норе, в душе червивый след.
Стремленье к подлости, молитвам, лести лживой,
Вот, что по жизни нас порой ведет.
Мразь обходя мы морщимся гадливо,
Красиво говорим, морали тащим гнет,
Ведем всех к радости, топя одних визгливо,
Других превознося за пост, что ум дает.
Мы не любить, не разлюбить не смеем.
Гладим под ноги, словно жирный скот.
Нам звезд не надо! : желудь мы имеем
Тот сгнивший желудь, что и свинья не жрет.
В сентябре 1993 года президент Борис Ельцин подписал указ об оказании материальной поддержки выдающимся ученым, в числое которых был и Валерий Леушин.
В начале 2015 года наш курс отметил 2 юбилея. В январе собрались по поводу 50-летия окончания физфака, а в мае отметили 100-летие нашего РГУ. И на обе эти встречи Валера с Тамарой приезжали. И всех тогда поразило необычайно грустное, совершенно неприсущее Валере , выражение лица. Может быть он уже предчувствовал, что совсем скоро уйдет в столь любимый им космос:
Там только мрак невидимый полей...
Я заглянул на дно, оно прогнило
И время просочилось, как песок.
И доживаю я теперь уныло,
Расходуя отпущенный мне срок.
Сверхновые, взрываясь в мирозданье,
Твердят нам, что пространство в даль летит,
Где жизни нет, хоть есть одно - страданье,
И где душа от ужаса скулит...
ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ ВАЛЕРИЯ ЛЕУШИНА
Астрономия - древнейшая из наук, родившаяся в тот момент, когда наш пращур впервые осознанно взглянул на звезды. А было это очень давно - во всяком случае, древние египтяне, халдеи, индусы и китайцы уже имели удивительные познания по устройству мироздания.
Система древнегреческого ученого Птолемея, считавшего Землю центром мироздания, господствовала в астрономии со II по XVII век. Лишь после Коперника люди постепенно приняли гелиоцентрическую систему. С одного великого астрономического открытия до следующего проходили столетия. Но технический прогресс XX века небывало расширил представления человечества о системе мироздания. Рассказать о современном взгляде человечества на Вселенную мы попросили жителя г.Королёва, профессора, доктора физ.мат.наук, заведующего Московским отделом Специальной астрофизической обсерватории (САО) РАН Валерия Леушина.
- Валерий Владимирович, обсерватория - особый мир, которому можно посвещать книги. Рассказать о нём вкратце, наверное, сложно...
- Попытаюсь. САО РАН - крупнейший научно-исследовательский астрофизический институт России , основанный в 1960-х годах на Северном Кавказе , в Карачаево-Черкессии, на горе Семиродники ( 2070 метров над уровнем моря). В 1975 году был введен в строй большой азимутный телескоп (БТА) - оптический рефлектор с 6-метровым зеркалом, на тот момент - крупнейший в мире. В 1979 году начались наблюдения на радиотелескопе с 600-метровой кольцевой антенной (РАТАН- 600). Конечно, за десятилетия перестройки, разрушившей советскую фундаментальную науку, по техническим параметрам мы существенно уступили ряду стран. Сейчас БТА не числится даже в первой десятке крупнейших научных инструментов. Но даже в тяжелейшие 1990-е наши телескопы продолжали работать, сотрудники до сих пор получают результаты, имеющие важнейшее значение для науки.
- Как удалось сохранить коллектив? Ведь астрономы, как музыканты:" в переводе не нуждаются". Устройство Вселенной интересно всем народам планеты.
- Верно! Немногие, в основном представители молодого поколения ученых, среди которых были и мои ученики, отправились в поисках материального благополучия в Германию, Францию, Корею, США, Мексику, Австралию. За рубежом они что-то приобрели, но многое потеряли: наших специалистов там хотят видеть в качестве "статистов". Возможности разрабатывать собственные научные темы у большинства из них нет. Да и не все там приживаются.А есть и те, кто готов работать в Отечестве бесплатно, лишь бы дали возможность заниматься любимой наукой. Таких "сумасшедших" среди ученых - небольшой , но постоянный процент.
- Значит, положение с молодыми кадрами не такое уж страшное?
- Я бы сказал - тревожное. Костяк коллектива удалось сохранить, но подавляющему большинству сотрудников обсерватории далеко за 50, молодёжи - единицы. И пока финансовое положение не исправится, ситуация не изменится. В последние годы наметилась тенденция к улучшению, но пока незначительная.
- А вы никогда не думали уехать за рубеж?
- Научные перспективы, которые меня интересуют, для наших ученых там небольшие. К скромным бытовым условиям мы с женой, тоже физиком и моей сокурсницей, давно привыкли.
- Кстати, какой вуз вы заканчивали и почему избрали столь редкую профессию?
- Астрономией "заболел" с 5-го класса, прочитав книгу Воронцова-Вельяминова "Очерки о Вселенной". Семья тогда жила на Сахалине, отец работал рыбаком, плотником. Мой выбор был родителям непонятен. Однако, я твердо решил стать "ученым, занимающимся космосом". В то время как раз запустили спутник, и все полагали, что космосом ведают военные, но толком об этом никто ничего не знал. Поэтому я решил поступать в военное училище. С моего отъезда с Сахалина началась целая эпопея: на физфак Ростовского университета я попал, основательно помотавшись по стране, даже успев поработать помощником кочегара. Но в университет пришел вовремя, как раз собирались открывать астрономическое отделение. По окончании работал в Крымской обсерватории. Моим научным руководителем там был Иван Копылов, которого вскоре назначили директором строющейся обсерватории. Мы поддерживали связь и окончив аспирантуру я попросил о распределении на Кавказ. Еще работая в Крыму я чуть не стал космонавтом! Был проект подготовки космонавтов из числа ученых-астрономов. Меня отобрали в числе трех сотрудников обсерватории. Но потом умер С.П.Королев и программа тихо прикрылась. В САО я писал кандидатскую диссертацию, но проработал там недолго.В Ростовском университете открылась кафедра астрофизики, на которую меня пригласили преподавать . С 1973 года и по сей день я работаю там. Когда в Москве был создан отдел САО, я возглавил его. Филиал размещается на базе Физического института им.Лебедева и занимается организационно-техническими вопросами обсерватории. Но я не прекращаю и активную научную деятельность.
- А не мешает географическая отдаленность от обсерватории?
- Нисколько! Сейчас у астрономов всего мира есть возможность работать на телескопах, находящихся от них и в большем отдаление, чем Кавказ от Москвы. Правда, для этого нужно добиться, чтобы тебе выделили время для наблюдений, обходящееся дорого и расписанное по минутам. Получить его непросто: время распределяет комиссия, исходя из многих составляющих, таких, как научная значимость программы наблюдений, индексы цитируемости работ ученого и т.д.
Если время выделено, остальное просто: данные поступают на мой компьютер, остается их обработать. В среднем результаты часовых наблюдений обрабатываются в течение 1-3 месяцев. Благодаря компьютеру все предельно упростилось. Это когда-то мы с другом из Архыза ездили на мотоцикле за 200 километров в Ставрополь, чтобы обработать данные на ЭВМ, занимавшей целую комнату.
- Пока разговор шел больше о земном. Астрофизики тем и отличаются от простых смертных, что " мыслят в биллионах и парсеках". Каковы совремнные представления астрономии о Вселенной?
- Наша Галактика - вращающаяся звездная система из сотен миллиардов звезд, вокруг многих из них есть планеты. Самих галактик примерно 300 миллиардов. Такова наша Вселенная, однако существует теория, что она - лишь малая часть целого, пузырик рядом со множеством таких же.
Буквально в последние десятилетия выяснилось, что мы знаем о свойствах лишь 5% материи нашей Вселенной. Остальные 95% - так называемая "темная материя". Один из немногих доступных нам способов ее проявления - гравитация. Была открыта и еще одна интереснейшая данность -" темная энергия". Это сила, действующая в любой точке Вселенной, как и гравитация. Но, в отличие от последней, она отталкивает галактики, небесные тела друг от друга. Для гравитации характерно: чем дальше объекты друг от друга, тем слабее взаимное притяжение. Для темной энергии картина обратная: чем дальше друг от друга два небесных тела, тем сильнее они отталкиваются. Поэтому расширение Вселенной будет бесконечным.
- В земной жизни аналогов нет, поэтому, когда пытаешься себе это представить, ничего не выходит. Астрономы, астрофизики, космологи это могут? Кстати, в чём разница между этими специализациями?
- Астрономия - общее название науки. В ней работают астрометристы - специалисты по небесной механике: орбитам, положению звезд, планет. Астрофизики занимаются ядерными реакциями, химическим составом звезд. Космологи строят эволюционные модели, пытаются вывести законы развития Вселенной.
А вот с первым вопросом сложнее. Моя специализация - двойные звезды и пекулярные звезды. Среди "любимых" объектов, изучению которых я отдал много времени Девятая Лебедя, Бета Лиры, Эпсилон Сагитари, КС Персея. Свет последней, к примеру, идет до Земли около 55 миллионов лет. Человеческий разум может воспринять это как абстракцию: вычислить эту цифру, оперировать ею, но представить себе образно такую массу времени человек не способен.
Чем больше узнают люди о мироустройстве, тем больше поражаются его сложности и совершенству.
- Поневоле приходит мысль о Высшем Разуме ....
- Или о теории эволюции, отметающей все нежизнеспособное. Трактовать открывающиеся факты по-прежнему можно двояко. Среди астрономов примерно такое же отношение верующих и атеистов, как и в человечестве вцелом.
- А в существование иных цивилизаций астрофизики верят?
-Иных или инопланетных? Я уже сказал, что подавляющее большинство вселенской материи, и на Земле в том числе, недоступно для человеческих чувств. Рожденный глухим ведь и не подозревает, что существует звук. Когда узнаёт, начинает изобретать приборы, пытаясь осознать,что это такое. Но, если и удастся, значит ли, что он понял, что такое музыка? Наверное, наука попытается перевести эти 95% на язык наших пяти чувств и трех измерений. Но на самом деле там все, что угодно может быть, и непредставимые формы.Так что за иными цивилизациями в космос летать не надо. С другой стороны, если учесть количество звезд ( сотни миллиардов доступных нашим телескопам, из которых лишь 300 тысяч занесены в каталоги), инопланетные формы
жизни и разума должны существовать. Только, вряд ли антропоморфные: скорее всего, столкнувшись с ними человечество долго не поймет, что имеет дело с братьями по разуму. Да и столкновение такое сомнительное, до ближайшей к нам звезды Проксимы Центавра четыре световых года. Самому фантастическому космолету до нее в одну сторону - тысячи лет. Правда, сейчас теоретики предполагают, что возможны "кротовые дыры "во времени и пространстве.
- В общем, опасность из космоса в виде зеленых человечков - удел Голливуда. А другие варианты "конца света"?
- Теоретически столкновение Земли с астероидом или кометой возможно, но пока это умозрительная опасность. Одна из распространенных гипотез гибели динозавров как раз связана с этим. Но Земле крупно повезло: в Солнечной системе существует " гигантский дворник " - Юпитер, притягивающий к себе подобную "мелочь". К тому же в последние десятилетия у ученых возникло множество идей, как такой астероид остановить.
А вот Солнце, без сомнения, исчерпав заложенный запас энергии и напоследок поглотив планеты, умрет. Произойдет это примерно через 5 миллиардов лет: наша звезда сейчас в середине жизненного цикла. Если учесть, что человечество существует всего около миллиона лет, беспокоиться ему ничего.
- Правда ли, что все живое на Земле состоит из атомов древнейших звезд?
- Солнце - не самая древняя звезда, возникшая много позже Галактики. Образуясь оно включило в себя продукты распада празвезд. Кислород, углерод, железо, из которых состоят все живые существа, родились в недрах первых звезд. Так что в непредставимых временных далях все мы были звездами и горели при температуре 15 миллионов градусов. Это - не фантастика, а физика...
- И всё-таки это - поэзия! Возможно, человечество вступает в эпоху, когда наука, искусство и религия перестают противоречить друг другу, объединяясь для объяснения тайн мироздания...
Беседу вела Елена Александрова, журналист газеты "Неделя в Подлипках''
* * *
P.S. Совсем не хотелось бы заканчивать интрвью нашего друга фразой журналистки об объединении науки и религии для объяснения тайн мироздания, а привести слова выдающегося астрофизика Лоуренса Краусса (которые так созвучны всему тому, что говорит в своем интервью Валера) :
"Каждый атом твоего тела произошел от взорвавшейся звезды и, возможно, атомы твоей левой руки принадлежат другой звезде, не той, из которой атомы правой. Это самая поэтичная вещь, которую я знаю о физике: мы все сделаны из звездной пыли. Вас бы здесь не было, если бы Звезды не взорвались, потому что химические элементы - углерод, азот, кислород, железо - все, что нужно для зарождения эволюции и для жизни, не были бы созданы в начале времен. Они были созданы в ядерных топках Звезд, и чтобы превратиться в наши тела, Звезды должны были взорваться ... Звезды погибли, чтобы вы сегодня были здесь".
Воспоминания друзей
Александр Фрейзон
Мы, несколько человек, в 1959 году только что поступившие на физмат, сразу же откликнулись на призыв старшекурсников влиться в ряды наблюдателей за ИЗС. Это были Лиля Лебедева, Валера Леушин, Саша Кривопустов и я. Проводили наблюдения (вечером и ночью) с увлечением - нам было интересно! Да и жили мы в таком небольшом коллективе, одной семьей в комнате на 4-м этаже (были еще на курс старше и на курс младше ), жили очень дружно и как-то в отрыве от всех. А для Валеры и Володи Бахтина это было и постоянное место проживания. Остальные наблюдатели жили дома и только в день наблюдения, а иногда и чаще, оставались ночевать, чтобы участвовать в наблюдениях. В свободное от наблюдений время каждый занимался своим делом, кто готовился к занятиям, кто просто читал художественную литературу - способов уединиться было достаточно. В нашем распоряжении был весь физмат, кроме, естественно, лабораторий. Телевизора у нас не было - и слава богу. Сколько всего интересного было там. Собирались, обсуждали план наблюдений, итоги этих наблюдений - и так каждый день, точнее, вечером и ночью. Беседовали на разные темы, встречали праздники и отмечали дни рождения. Возможно, эти наблюдения и продвинули немного нашу космическую науку. В честь 5-летия со дня запуска первого ИЗС все наблюдатели получили от Астросовета памятные значки.
Валера на первом или втором курсе увлекался велосипедными гонками, даже поступил в велосипедную секцию. Я был велосипедистом-любителем, а ему захотелось стать профессионалом. Но это его увлечение быстро закончилось. Был у нас на станции магнитофон MАГ-8, студийный, еще не кассетный. Был и приемник ''Рига-10''. Для некоторых из нас, для меня например, это было очень интересно . У нас дома был средневолновый приемник АРЗ, который мы при покупке должны были зарегистрировать и который только полчаса в день передавал музыку '' The Voice of America'' с 22.45 до 23.15. К этому времени, если не было наблюдений, я всегда был дома. ''Рига-10" имел уже КВ- диапазоны, что значительно привлекало многих.
Потом мы разъехались по местам дальнейшей учебы и работы. Но изредка встречались. Помню, как в 1968 году я был на конференции в КрАО , и первым делом, когда приехал туда, пошел на почту и спросил, где проживает Леушин. Мне очень быстро назвали адрес, поселок ведь был небольшой. Там и состоялась моя первая после окончания РГУ встреча с семьей Валеры, сам он тогда был в командировке.
Поселок , на территории которого расположена КрАО, находится на высоте 600 метров над уровнем моря и является самым высокогорным населенным пунктом полуострова. Первый телескоп АЗТ-11 был установлен в 1981 году. В конце 20-го века астрономы-профи перестали смотреть в небо глазами! Они доверились фотопластинкам и чувствительным приборам. А для посетителей-экскурсантов, любителей поглядеть на звезды, "держат" визуальный телескоп.
Последняя наша встреча с Валерой состоялось в Троицке, где жила наша семья. Валеру положили в нашу академическую больницу. Он знал, что мы с Ирой работаем в ИЗМИРАН'е и в разговоре с соседом по палате, у которого жена работала в институте и знала меня, он и нашел меня. Я сначала пришел навестить его в больницу, А через день или два приехала его Тамара. Они вышли погулять и зашли к нам. Посидели, повспоминали многое. Валера был в хорошем настроении. Они приглашали нас в себе в Королево, но это на другом конце Московской области. Так мы и не собрались поехать. Несколько раз перезванивалиссь. Остальное новости узнавали через друзей в Ростове.
Владимир Китаев
Как быстро идет время. Уже почти год, как Валеры Леушина не стало. Так неожиданно - всего через несколько дней после нашей последней встречи.
В университете мы не были близкими друзьями. Курс один, но микроколлективы были разные. Правда, я сначала на первом курсе тоже примкнул к группе наблюдателей, где одним из самых активных был Валера. Уточнение траектории спутников - и новое дело, и интересно, и есть какая-то польза, в ночное кино в к/т "Победа" можно сходить и домой можно не прийти, оставшись ночевать в 405-ой, хотя вылезать ночью в мороз в 2-3 часа на крышу далеко не сахар. И если я что-то помню сейчас о созвездиях , это благодаря наблюдениям ИСЗ.
Но потом всякие другие дела перевесили, в группу наблюдателей я ходить перестал, а с Валерой встречался уже только на занятиях да на общих мероприятиях.Так прошло и время учебы и годы работы, пока нас в 2000 годах снова не свели обстоятельства.
К тому времени я сдружился с Володей Каминским, который после смерти мамы переехал поближе к сыну в Королев - и надо же !- поселился в нескольких кварталах от дома Леушиных. А я, вернувшись в университет после распада отраслевого НИИ, занялся разработкой и изготовлением аппаратуры для мессбауэровских исследований, частенько бывал в командировках в Москве и ее окрестностях, останавливаясь у Каминского в Королеве. И, естественно, мы наведывались к Валере и Тамаре.
Перед этими годами Тамару Шевелеву я на какое-то время потерял из виду, так что известие об их совместной жизни в Королеве было для меня немного неожиданным. Но трудно найти пару, которая так органично дополняла бы друг друга.
Валера - талантливый ученый, увлеченный своими звездами, испытывающий отвращение ко всем окружающим науку бюрократическим формальностям, старающийся (во всяком случае, внешне) максимально отстраниться от бытовых хлопот, автолюбитель и страстный рыбак, наставник молодых астрофизиков, любитель путешествовать и кататься на горных лыжах, попариться в сауне и попить пива, строитель, умелец приготовить шашлык и сварить самогон экстра качества для потребления в узком кругу, а иной раз и круто сострить - но с такой улыбкой, что обидеться на него было невозможно - и все это сочеталось в одном человеке.
А в Тамаре было то, чего так не хватало Валере: умение обеспечить взаимодействия САО со структурами Академии Наук, необходимые для этого информированность и практичность, снисходительность, тактичность и гостеприимство и, вообще, умение создать домашний уют. Научившись быстро и хорошо водить машину даже по московским пробкам она и в дальних поездках была у Валеры бессменным штурманом, оставаясь все такой же красивой и обаятельной женщиной. В общем, она смогла создать в семье атмосферу и для нормальной жизни и для творческой работы.
Их квартира в Королеве была одновременно и рабочим кабинетом Валеры с обширным столом и компьютером и офисом представительства САО с факсом и телефонами, где царила Тамара, и личным жилым пространством с раскладным креслом на малогабаритной кухне для приезжего гостя. Да еще была небольшая дачка рядом с Королевым, где мы ( и не только мы) любили встречаться по субботам.
В 2015 году в окне майских праздников Леушины ехали на машине по делам в САО и прихватили меня с 12-летней внучкой посмотреть обсерваторию. Для нас эта поездка была и познавательной и интересной, тем более, что я забросив походы с рождением детей, в Архызе не был уже лет 40. Но я никак не думал, когда мы увидели с подъемника настоящие горы, что для Валеры это получится последний выезд в Архыз.
27-28 июня 2015 года проездом из Зеленограда в Черноголовку я последний раз был в гостях у Леушиных. Мы, как обычно, грелись в сауне, ели шашлык с коньяком валериного производства, обменивались новостями из Ростова и Москвы. И ничто не предвещало беды, о которой я узнал уже в Ростове.
А звезды остались и осталось в статьях и каталогах все то, что Валера узнал о них за свою жизнь для нас всех. И еще осталось подаренное мне Леушиным шутливое свидетельство о регистрации права на двойную звезду V819 Геркулеса (HD 157482) - одну из тех, что изучал Валера.
Анатолий Рудский
ПИСЬМО ВАЛЕРЕ
Друг мой Валера, мы всегда будем помнить тебя и все события, связанные с тобой. Они будут согревать наши сердца памятью о тебе.
Помнишь, как мы остолбенело взирали друг на друга на лестничной площадке, когда я въезжал в квартиру, выделенную мне моим институтом. Ты первым пришел в себя и задал мне дурацкий вопрос:"Ты что, ко мне?". Я, в свою очередь, издал что-то вроде:"Да, а что?" и повернувшись к тебе спиной стал рыться скользким ключом в незнакомом мне замке квартиры, напротив твоей. Только теперь ты громко заржал и стиснул меня в своих медвежьих объятиях. Так мы оказались в квартирах, разделенных мизерной площадкой, и стали с этого момента добрыми соседями.
Чего только мы не накуролесили в своей тогдашней соседской жизни. Одно только подпитывало нашу дружбу - взаимная симпатия. Причем, между всеми членами наших семей. То, что мы всегда с радостью общались друг с другом, лишнее подтверждение этому. Ты всегда был зачинщиком всех наших посиделок, инициатором всех застолий и возлияний. Благодаря тебе я узнал ту прелесть, которую стал доставлять напиток, о котором я раньше читал, но никогда его не готовил и не пробовал. Это разбавленное сухое вино из ''изабеллы'', которое ты умел классно выдерживать. Наши столы разделяла только лестничная площадка и нам всегда было уютно в любой из наших квартир. Мы всегда с готовностью помогали друг другу во всех делах. Помню, как Света к твоему возвращению с РОТАН'а купила новые гардины и попросила меня помочь ей их развесить и нас застала за этим занятием Мила. Я чуть не свалился с молотком со стула, а Мила оценила только качество гардин, а не мой подвиг.
Помню также замечательную ночную поездку в Недвиговку на созерцание чудного звездного неба в прекрасную безоблачную погоду. Ты прочел нам замечательную лекцию о различных и хорошо наблюдаемых звездных образованиях. Мы были в восторге от этой поездки, особенно сын Игорь, грезивший структурами нашей Галактики и мечтавший приблизить этот манящий океан.
Была масса различных бытовых забот, которые мы всегда с готовностью решали совместно и обдуманно. Помню даже такой простой случай, когда ты, уезжая в командировку, попросил меня оттарабанить твой ''лимузин'' зарубежного производства (ЗАЗ) во двор твоей мамы на 7-ю линию. Дело в том, что упрямый, как хохол, иностранец при всех твоих попытках его завести категорически отказывался удовлетворить твои желания, да еще сосед только что приобрел более достойный отечественный ''летучий голландец'' и твоему не находилось место для базирования в нашем дворе. Я пообещал решить эту проблему, хотя еще не знал, кто окажет мне в этом помощь. Света, посоветовавшись со своей подругой, решили поискать водителя для буксировки упрямца по назначенному маршруту. Спустя некоторое время женщины появились во дворе с юным ефрейтором тогдашней милиции. На мой вопрос, какой вариант он примет - буксировать или быть рулевым беспомощного ЗАЗа, он уверенно захотел быть ведущим.
Мы связали крепкими узами оба авто. Мент усадил дам в мой ВАЗ, а сам устроился вн кресле водителя. Мы осторожно тронулись (не чокнулись) и аккуратно маневрируя выползли на проспект.
Кто ни разу не сидел , точнее не страдал, за рулем буксируемого упрямого транспортного подобия, испытал бы те же чувства, которые тогда обуревали мной. Буксирная веревка оказалась достаточно слабой и при каждом режиме трогания ведущего с места издавала звук, напоминающий хлопок стартового пистолета. В отличие от спорта наш старт означал ''стоп''. Недовольный ведущий что-то произносил, выползая из комфортного кресла и продолжая, судя по движению его губ, начатую тираду начинал связывать наши авто в единую транспортную систему. Давался настоящий старт и все повторялось до следующего хлопка, издаваемого нашим связующим звеном. Как бы там ни было, где-то через 40 минут мы лихо подкатили к месту назначения. И тут сразу стало ясно, что до завершения нашей операции еще далеко.
Я никогда не был в гостях у твоей мамы и поэтому после того, как Света показала двор, в который нужно было втиснуть наш незадачливый груз, нам всем стало дурно, особенно нашему ведущему, который думал, что путешествие удачно завершено. Не тут-то было. Дом находился на высоком откосе и имел очень узкие ворота. Отвязав и выбросив ненужную веревку мы вместе стали планировать, как решить возникшую проблему. Прежде всего нужно было ручным маневром развернуть ''наше наказание'' на 90°, умудриться направить его в ворота, а затем уже, как бурлаки, мы должны были затолкать его наверх.
Взвесив объем предстоящих работ и безопасность их выполнения мы поняли, что наличной рабочей силы для реализации нашего плана явно недостает и необходимо, может и не безвозмездно, ее найти. Пошли по соседним дворам, услышав в одном из них стук домино, и четверка немолодых мужчин, уже разморенных интеллектуальной игрой, согласилась бесплатно выручить нас из беды. Несколько минут пыхтения... и операция была завершена. Погрузившись в мой автомобиль мы потные, но довольные выполненным планом, отправились в обратный путь. Больше всех возмущенно ворчал милиционер, потому что дамы обещали ему больший гонорар, но они были непоколебимы. Твое возвращение и наш отчет были щедро вознаграждены. Все остались довольны содеянным.
Владимир Марсаков
Леушины приехали - весна наступила!
Тихая летняя ночь. Мы - два профессора кафедры физики космоса ЮФУ(бывшего РГУ) Валера Леушин и я, Володя Марсаков, вместе со своими жёнами Тамарой и Таней сидим в удобных походных креслах на безлюдном берегу Дона и неспешно беседуем.Обо всём. Рядом потихоньку дымит, спасая от комаров, костерок, а над нами тёмное небо с неприлично яркими звёздами. Мы сегодня удачно порыбачили, сварили уху, нажарили рыбы и закусили этими деликатесами. Такой ухи дома не сделаешь! Конечно не обошлось и без обязательного аперитива. Именно за всеми этими удовольствиями мы вчетвером и выезжаем на природу уже много лет. А как же все это начиналось…
В 1969 г. к нам, студентам-астрофизикам физического факультета РГУ, приехал читать курс по строению звёздных атмосфер младший научный сотрудник САО АН СССР Валерий Владимирович Леушин.Мы уже знали, что он закончил астрономическое отделение при кафедре физики твердого тела физического факультета за год до нашего поступления. Дипломную работу Валерий делал под руководством заведующего отделением Сергея Владимировича Рублева.Отслужив год в армии после окончания университета Леушин в 1965 году поступил в аспирантуру при Крымской астрофизической обсерватории АН СССР. В аспирантуре он учился до декабря 1968 г. под руководством Ивана Михеевича Копылова, который в 1967 г. был назначен директором строящейся Специальной астрофизической обсерватории АН СССР в Архызе.Диссертация у Леушина была уже почти готова, и он вот-вот собирался её защищать. Представляете, какими глазами мы смотрели на своего преподавателя старше нас всего на семь лет, но уже успевшего добиться того, о чём мы лишь мечтали.
Лекции из-за ограниченного срока командировки Валерий Владимирович читал по 4-5 часов каждый день в течение двух недель. Понятно, что за такой короткий промежуток времени нам не удавалось достаточно хорошо усвоить материал, да и времени на подготовку к экзамену было мало, поскольку тот должен был состояться сразу после окончания лекционного курса. Однако Леушин с пониманием к этому отнесся и позволил нам заранее выбрать экзаменационные билеты, оставив их на столе в здании обсерватории парка им. Горького, где читались лекции.На подготовку был один день. Но надо же так случиться, что проф. А.А. Батырев, наблюдавший ночью свои переменные звезды, запер дверь и ключ унес собой, а не оставил его в укромном месте, как было договорено. Придя все вместе утром и обнаружив это мы проявили всю свою ловкость, чтобы длинным прутиком вытащить билеты через небольшую форточку со стола, находившегося в двух метрах от окна. К выбранным себе вопросам мы подготовились, но Валерий Владимирович все равно гонял каждого по всему курсу, так что оценки получились заработанными (хотя и несколько завышенными).
В следующий раз я надолго пересекся с В.В. Леушиным в 1973 г., когда он, уже защитившийся кандидат наук, был приглашен заведующим кафедрой астрофизики Ростовского госуниверситета Леонидом Самойловичем Марочником старшим преподавателем на кафедру. А я в то время, успев после окончания университета отслужить в армии командиром взвода дальней связи, работал младшим научным сотрудником отдела астрофизики НИИ физики РГУ. Поскольку отдельного здания у НИИФ ещё не было, работали мы с Валерой в комнате под куполом пустующей астрономической башни на здании физического факультета и столы наши стояли рядом. В 1975 г. в мастерских обсерватории Одесского университета нам изготовили и установили в этой башне для учебных целей небольшой зеркальный телескоп. В конце семидесятых наш ректор Юрий Андреевич Жданов, весьма способствовавший развитию астрофизики в Ростовском университете, развернул кампанию по приобретению метрового телескопа германской фирмы Цейсс для кафедры астрофизики. Одесский телескоп он предложил передать из «тактических соображений» в парк Горького, для народной обсерватории, где он и находится по настоящее время.
Поскольку астроклимат вблизи Ростова из-за засветки неба плохой, была организована экспедиция по поиску подходящего места для установки университетского телескопа. В нее вошли Валера Леушин и первый проректор университета Владимир Иванович Седлецкий. Они нашли подходящее место в 30 км от Кисловодска, вблизи от Кисловодской горной астрономической станции ГАО РАН. К сожалению, университету так и не удалось получить валюту для приобретения телескопа, да и события в стране помешали этому. Но место было выбрано удачно, недаром в декабре 2014 г. там открыли Кавказскую горную обсерваторию ГАИШ МГУ и установили 2.5-метровый телескоп-рефлектор. Нам же осталось довольствоваться небольшим телескопом-рефрактором в пос. Недвиговка под Ростовом, в строительстве здания для которого Валера принимал участие ещё будучи студентом.
Мы оба с Валерой оказались мотоциклистами, только у него была пижонская ''Ява 250'', а у меня обычный ''Ковровец''. На кафедре работал еще один мотоциклист – Элькин Михаил Львович – заведующий лабораторией, где разрабатывалась аппаратура для исследования Марса со спутников, и у него был мотороллер с коляской. Через некоторое время мы один за другим купили себе по горбатому ''Запорожцу''. Машин тогда у сотрудников факультета и института было немного и когда мы вдруг одновременно приезжали на работу на этих машинах, народ специально выходил к ступенькам здания, чтобы увидеть сразу три "Запорожца''. Горбатый ''Запорожец'' - весьма ломкая машина, поэтому ездить на ней мог только автомобилист, способный самостоятельно ее ремонтировать. Но Валера не боялся на своём ''Запорожце'' уезжать далеко от дома –в командировки на Кавказ в САО, в Одессу.
В НИИ «Астрономическая обсерватория» Одесского университета Валерия Владимировича Леушина очень уважали и ценили как ученого – только официальным оппонентом докторских диссертаций он был у четверых сотрудников и одним из них был нынешний директор обсерватории С.М. Андриевский. Однажды по дороге из Одессы в районе Мелитополя уже вечером у него загорелась лампочка давления масла. Ремонтировать такую поломку в пути было невозможно и он решил продолжать поездку. Недалеко от Ростова двигатель сильно затарахтел, но до дома все же дотянул. После такого издевательства ремонту двигатель не подлежал и его пришлось выбросить.
В конце 70-х годов Валера с Толей Сучковым (доцент на кафедре) и Борей Артамоновым ( из САО) пошли в поход на приполярный Урал, где Валера ловил рыбу на кораблик ( рыболовная проволочная снасть) и коптил ее, конструируя из подручных средств коптильню. Валера тогда рассказывал, что за год до поступления в университет он работал в Россоши помощником кочегара и говорил: ''В Россоши из моего паровоза сделали памятник, ведь может быть этот тот самый мой паровоз, ведь точно на таком я и работал''.
Летом 1975 года мы - четверо молодых сотрудников факультета и института добились в ректорате разрешения организовать и возглавить студенческий стройотряд в одном из совхозов Ростовской области. Когда Валера узнал об этом, он напросился к нам. Отчим-плотник привил ему любовь мастерить, поэтому он взял на себя очень ответственную работу – сконструировать станок для профилирования листов кровельного железа, наштамповать их необходимое количество и организовать установку этих листов на крышу построенного нами овощехранилища. С работой он справился замечательно.
В 1980 г. наконец было построено здание НИИ физики и я перебрался туда. Мы стали реже видеться. Летом 1981 года Леушин организовал экспедицию на одну из вершин Кавказа для наблюдения полного солнечного затмения. Я напросился в эту экспедицию фотографом, хотя ни малейшего опыта хождения по горам не имел и слегка волновался – выдержу ли? Место Валера такое выбрал потому, что полная фаза вблизи Ростова должна была произойти вскоре после восхода Солнца, поэтому его можно было качественно пронаблюдать лишь с высокой горы.
Валера с заведующим астрономической обсерваторией - Мишей Невским- рассчитали азимут Солнца на момент затмения и нашли по карте одинокую, вполне доступную для непрофессиональных туристов вершину. Таковой оказалась вершина Чад-тау, высотой 4150 м.На себе надо было нести большое количество оборудования, разработанного и собственноручно собранного Валерой и Мишей, поэтому экспедиция получилась многолюдной - человек пятнадцать. Подготовку неопытных скалолазов взялся провести Валерин однокурсник Боря Меррик. Валера меня в очередной раз удивил – мы уже двое суток адаптировались и тренировались в туристическом лагере «Чегем» недалеко от выбранной вершины, а он, приехав вечером, уже наутро назначил выход. Подход к вершине занял четверо суток. Приходилось карабкаться не только по скалам и ледникам, но и в кошках по льдам, ночевать в палатках на снегу.Вершина оказалась малопосещаемой альпинистами – с неё мы сняли записку от 1940 года.
Восход Солнца мы встретили в радостном возбуждении, но по мере подъема его над горизонтом нас стало угнетать мрачное предчувствие. И самое неприятное случилось – буквально за пару минут до полной фазы Солнце вошло в плотную гряду облаков. Как только полная фаза закончилась Солнце вышло из-за облаков. Как выглядела полная фаза, мы увидели только на фотографиях в Астрономическом циркуляре. Компенсацией нам было наблюдение сопутствующих явлений: криков птиц, бега солнечной тени по горам и др.
А в 1995 г. дирекция САО РАН пригласила В.В. Леушина создать в Москве Отдел САО для удобства организации работы иностранных наблюдателей на 6-м телескопе. Валера вообще перебрался в Москву и стал руководителем этого отдела, не прерывая работу профессором по совместительству на кафедре физики космоса РГУ.Зимой 2002 года он повёз меня на своей машине для доклада на семинаре, организованном директором САО Ю. Ю. Балегой. Юрий Юрьевич тогда только начинал развивать в обсерватории весьма перспективное направление по исследованию кратных звезд с помощью спектр-интерферометрии, основанной на анализе зернистой структуры изображения объекта и хотел послушать мнение коллег, которые когда-либо занимались двойными звездами.
Из Ростова мы выехали поздно – после обеда. В машине Валера назначил меня штурманом, главной задачей которого было вовремя отслеживать автомобили ГАИ, прятавшиеся в кустах на обочине дороги. Я понял,почему он не мог этого делать сам, только когда мы выехали из города – медленнее 130 км/ч он не ехал. Понятно, что на такой скорости и мне не удалось увидеть всех инспекторов, и нас три раза останавливали. Валера выходил разбираться. Демонстрируя удостоверение и используя все свое красноречие, он смог все три раза уйти от штрафа. При этом он говорил:«Видите, я – профессор университета, а у профессоров знаете какие зарплаты? А быстро еду потому, что мне срочно нужно попасть в обсерваторию для участия в очень ответственных наблюдениях, которые состоятся этой ночью.» Как ему удавалось такими аргументами убедить гаишников, я так и не понял. У меня такие беседы с гарантией заканчивались потерей приличной суммы денег. Однако время, потраченное на беседы с гаишниками, намного перекрыло его экономию от скоростной езды.
С осени 2003 г. я начал работать по совместительству на кафедре физики космоса сначала доцентом, а затем профессором. С этого времени мы с Валерой стали регулярно несколько раз в год пересекаться. В какой-то момент он узнал, что мы с женой частенько выезжаем на рыбалку на Дон с палаткой. Он попросил взять на рыбалку и его с женой. Я вспомнил, что в конце семидесятых он вместе с Толей Сучковым (доцент на кафедре) и Борей Артамоновым (с.н.с.из САО) ходили в поход на приполярный Урал.Там Валера ловил рыбу на "кораблик" (рыболовная проводочная снасть) и готовил ее, конструируя из подручных средств коптильню. И мне захотелось посмотреть, каков он в рыбалке воочию. Приехали они тогда с Тамарой в Ростов на поезде, поэтому вчетвером можно было ехать на моей «пятёрке» только без ночёвки. Долго откладывать не стали и в ближайший выходной поехали на Дон в район Камплички. Тем более, что в минувшем году туда построили капитальный мост. Снастей у них с собой не было, но у меня нашлось все необходимое. Рыбалка удалась – мы наловили рыбы, сварили на костре уху и весело провели время.
В следующий раз в Ростов они уже приехали на своем «Акценте». С собой Леушины привезли палатку, разные туристические принадлежности и рыболовные снасти. С этого времени начались наши регулярные поездки на рыбалку.Валера оказался заядлым поплавочником, но и донками он не пренебрегал. Как только приезжали на место он сразу настраивал снасти и шел ловить. Обустройство лагеря и всего остального оставлял на Тамару, хотя и она тоже могла часами стоять по колено в воде с удочкой в руках и ловить уклейку. Валера раньше всех вставал, а заканчивал ловлю, когда машины были уже собраны и готовы к отъезду, и нам приходилось его ждать. У меня с Валерой получился замечательный альянс – я предпочитал ловить спиннингом с лодки хищную рыбу, а при такой ловле можно поймать много, причем крупной рыбы, но можно и вообще ничего не поймать. Зато Валера с гарантией налавливал с берега мирной рыбы. Поэтому у нас всегда была и тройная уха и «жарёха». Валера очень любил рыбу, причем в любом виде. Особенно он обожал, прямо вожделел уху и как только наши дамы начинали чистить рыбу, он через каждые пять минут спрашивал: «Ну что, уха готова?»
Чета Леушиных оказалась довольно приспособленной к походной жизни и готова была переносить любые неудобства – дождь, ветер, комаров и палящее солнце.При выборе места для рыбалки они полностью полагались на меня и готовы были ехать куда угодно. Валера лихо водил автомобиль и бесстрашно летел за моим маленьким японским внедорожником ''Сузуки Джимни'' по любой дороге. Иногда его приходилось вытаскивать, но однажды и он меня выволок из глубокой колеи, заполненной водой, куда я заехал, разговаривая по телефону. Мы всегда старались выбирать места, труднодоступные для любителей громкой музыки. Таких мест в окрестностях Ростова с каждым годом становилось все меньше и меньше, поэтому последнее время мы уезжали на Дон за 200 – 250 км от города, причем выбирали места с максимально длинным проселком. Особенно любили ездить после дождя, когда с большой вероятностью шумных компаний вблизи не будет. Поэтому Валера постепенно менял свои машины на более проходимые и наконец добрался до '' Рено Дастер''.
У Леушиных в подмосковном Королеве был садовый участок с маленькой банькой. Валера её полностью сделал сам. Опыт приобретался постепенно, и первая конструкция загорелась от дымохода. К счастью, пожар удалось быстро потушить, но пришлось полностью переделать крышу. Постепенно банька все больше обрастала удобствами. Не счесть, сколько в ней Валериных друзей перепарилось. Мне тоже удалось несколько раз там побывать. Радушный хозяин готовил замечательное мясо на гриле, растапливая опять же самостоятельно собранную переносную чугунную печурку. А Тамара была мастером по растапливанию печки в баньке и созданию хорошего настроения. Конечно, не обходилось без пива и фирменного Леушинского напитка.
Валера был душой любого застолья. При этом он частенько сам его и организовывал. У него всегда с собой был самогон собственного изготовления, качеством которого Валера очень гордился и всем предлагал.Брал запас его на все конференции и, конечно, в наши поездки. При дегустации у всех требовал признаться, что его напиток лучше любого коньяка. Очень любил говорить тосты, и если тамадой был не он, то часто того затмевал, непрерывно генерируя и произнося оригинальные тосты. Женщины его обожали, и он не уставал каждой произносить комплименты. Однажды на каком-то застолье после конференции Валерий Владимирович сказал тост о том, что все мы произошли из остатков звёзд и к звёздам уйдём после жизни.
Уход Валеры я воспринял как неожиданный нокаут. Через неделю должна была начаться наша очередная летняя эпопея. Столь хорошего собеседника, мудрого коллеги, да к тому же ещё и надежного друга для совместных поездок на природу у меня уже не будет. Какие замечательные у нас были последние десять лет! Когда очередной весной он приезжал в апреле для чтения лекций студентам, мы с женой говорили: «Леушины приехали - весна наступила!».
Евгений Николаев
Валера появился в моей жизни в 1973 году при нашей первой встрече по дороге в пещеру Южный Слон и мы практически всю оставшуюся жизнь были друзьями и единомышленниками. Наши дороги и дела пересекались практически во всем - и в отношении к науке , и к организации жизни, и к экологии среды и интеллекта , и к экономике государства, и к организации отдыха.
Валера всегда погружался в задачи через двойные звезды, через Вселенную. Он всегда проводил аналогию - звезды,как и человек, рождаются и умирают. Звезды и человек имеют свою массу и силу притяжения. Валера при своей земной массе имел огромную неземную силу притяжения. Период жизни звезды и человека несоизмеримы, но физические законы и химические процессы очень близки. На крупных радиотелескопах сегодня наблюдают сигналы радиоисточников (звезд), которые давно умерли, но их энергия в виде радиоволн принимается и изучается на Земле. Информация и энергия, который обладал человек, дела, которые он совершал, мысли и планы так же никуда не исчезают, а находятся в информационном пространстве.
Информация и энергия с индексом "Валерий Леушин" будет находиться в пространстве вокруг нас также долго, как энергия звезд, и при необходимости "Ею" всегда можно воспользоваться для диалога с ним на любую тему.
Тамара Мишенина
Зав. отделом "Физики звезд
и галактик" НИИ "Астрономическая
обсерватория" Одесского
национального университета
Валерий Владимирович был оппонентом моей докторской диссертации. Я вспоминаю его как активного члена рабочей группы "Звездные атмосферы" и постоянного участника конференций этой группы. Его выступления в дискуссиях, доклады и вопросы были одновременно и академичными и парадоксальными. В обычной, даже казалось бы, рутинной проблеме он находил совершенно неожиданный поворот;ему всегда хотелось увидеть в астрофизике, которую он знал и любил, что-то еще. Не то, что было глубоко (дотошные аспиранты докопаются), а то, что было "зашито" в совершенно неожиданном месте.
Так подходил он и к оппонированию работ. Он был доброжелательным всегда, но это не мешало ему видеть любой "неожиданный" ракурс.Может быть потому, что он был еще и поэт. Накануне моей защиты собрались оппоненты и "группа поддержки".И тут выяснилось, что Валерий Владимирович пишет прекрасные "астрономические" стихи. Часть из них опубликована в "Одесском астрономическом календаре" за 2016 год.
В Одессе он часто бывал на конференциях рабочей группы ещё при Николае Сергеевиче Комарове, профессоре, известном спектроскописте и соорганизаторе рабочей группы, с которым он дружил, и позже, уже на конференциях памяти Комарова.
Конечно, Валерий Владимирович был компанейский человек, душа компании. Он был интересным собеседником и рассказчиком, говорил нетривиальные тосты также, как делал всё - и академично и парадоксально.
В принципиальных научных вопросах был жестким человеком, но вцелом добрым, его уважали все и любили многие.
* * *
И в заключение хотелось бы привести еще два небольших стихотворения Валерия Леушина.
Черная дыра
Полночный бред пустой могилы,
Мерцанья призрачного рой,
Куда девалась все, что было,
Что стало ''черною дырой''?
Сломав хребет, стянув все жилы,
Сожрав и свет и вещество,
Кошмаром двинутые силы
Мертвят Вселенной естество.
Собрав дерьмо и вдохновенье,
И нимф, и грязных потаскух
Размажет все в одно мгновенье,
Умножив силу тяготенья
Сожмет в ничто, оставив дух.
И в кровожадном наслажденьи,
Взирая на весь род людской,
Дух ждет, как под пятОй сомненья
Мир станет ''ЧЕРНОЮ ДЫРОЙ''.
То царство тьмы, пронзая светом,
Лишь мысль бесплотная пройдет,
ДЫРА не станет ей запретом,
Коль где-то черт ее найдет,
И мысль, к тому же, не умрет!
* * *
Звезды,как люди,
Родятся в семье.
Потом улетают на волю.
И мчатся сквозь время
Навстречу судьбе,
Сжигая в ядре свою массу :
Протонам не будет здесь спасу.