«Кондуктор, почему не объявляете остановки?!», -- на весь троллейбус прозвучал резкий женский голос. В ответ кондукторша, то ли удмуртка, то ли татарка, также резко ответила: «У меня голова не ходовой часть. Устала!»
От такого необычного сравнения народ хохотнул. А кондукторша, ободренная поддержкой масс, продолжила: «А чё, я втырой смена мантулю. А эта вырядилась как Дунька с Бахаревки и считат, что баще всех».
Барсуков уже давно жил в Перми, но всё ещё не мог привыкнуть к пермскому говору, Пермяки окали, говорили быстро, часто безударные «а» и «о» произносили как «ы». Употребляли непонятные слова типа забанско, егарма, керкать, стомота, голбец, шаньга, баский, вехотка, варега, аргаться, облочка и т.д.
Опираясь на теперешние реалии, Барсуков предположил, что если бы пермяки догадались поскакать с надетыми на голову кастрюлями, то наверняка решили бы, что пермский говор – это вовсе не говор, а пермский язык. Сами же пермяки – потомки древних пермов, выходцев из Фессалии, а вовсе никакие не русские.
Скакать с кастрюлями на голове очень вредно. Под кастрюлями скапливаются ядовитые испарения, которые отрицательно действуют на головной мозг. Не зря в продвинутых государствах (Германия, Финляндия и др.) солдатские каски имеют вентиляционные отверстия. А то вдруг мозг у солдата испортится и пойдет он воевать в другую сторону.
Пермяки – очень степенный, рассудительный народ. Скакать до ещё и с кастрюлями на голове они никогда не сподобятся. А если кто и предложит им заняться таким несерьезным делом, то любой пермяк удивленно просит: «Ты чё, меня за шишкотряса* держишь?»
Барсуков, услышав реплику кондукторши про Дуньку, подумал: «Интересно, чем была знаменита эта Дунька с Бахаревки, что вошла в городской фольклор?»
Ну, собственно с Дунькой-то все понятно. Дунька она и есть Дунька. И Дунька с трудоднями, и Дунька Кулакова, и Дунька с мыльного завода, и Дунька, что рвалась в Европу – все они, конечно, не Гортензии. Даже полное Дунькино имя – Авдотья и то иногда употребляется не в очень приятном контексте: «Авдотья обосри проруби». Так в деревнях называют день св.Авдотьи, который отмечают в марте.
Итак с Дунькой всё было ясно. А вот почему прославилась именно бахаревская Дугька, было непонятно.
Барсуков ехал и удивлялся совпадению. Кондукторша высказалась о Бахаревке, а ведь он именно в эту Бахаревку и ехал. Некая гражданка Занина, проживавшая в Бахаревке со слезами поведала замполиту Ракетного училища о том, что курсант училища по фамилии Шумилов изнасиловал её дочку. И теперь пусть он женится на ней, а иначе Занины обратятся в прокуратуру.
Замполит вызвал Барсукова (он был военным дознавателям) и ввел его у курс вопроса. Завершая беседу он сказал: « Все это пахнет шантажом. Но вы, Алексей Георгиевич, разберитесь с этим делом как следует и примите все меры для его разрешения. У нас и так с дисциплиной не очень хорошо, не хватало ещё судебного разбирательства».
Первым делом Барсуков побеседовал с Шумиловым. Тот с честными глазами уверял, что всё произошло по взаимному согласию:
-- Какое там насилие, товарищ майор!. Она сама ложится. Её уже вся Бахаревка перепробовала.
-- Чего ж вы запали на такую оторву? Не могли получше партнершу найти?
-- Честно говоря, приспичило , товарищ майор.
Из беседы с Шумиловым Барсуков узнал, что девушку зовут Милой, что она на два года старше Шумилова. Мила имела семилетнее образование, работала оператором на чулочное фабрике. Её родители – известные на всю Бахаревку алкаши. Вот с такой ценной информацией и отправился Барсуков в Бахаревку на встречу с девушкой Милой и её мамашей.
Бахаревка расположена на северной окраине Перми и добратся до неё на одном транспортном средстве не получится. Нужна пересадка на автобус №47, идущий до остановки Аэропорт Бахаревка. Такую пересадку Барсуков произвел. Автобус, подскакивая на всё ухудшавшейся дороге, наконец подкатил к Аэропорту. Барсуков вышел из автобуса и оказался в абсолютно сельской местности с разбросанными там и сям деревянными домишками. Даже одноэтажный аэровокзал был длинным, деревянным строением.
Избу Заниних Барсуков нашел быстро: местные жители подсказали. Видать семейка пользовалась в Бахаревке большой известностью. У ворот на лавке сидела ярко намалёванная спелая деваха. Рядом, обнимая её, примостился парень. У обоих в руках было по бутылке пива. Парочка громко смеялась очевидно обсуждая какую-то пикантность.
Увидев офицера оба перестали ржать и с удивлением уставились на Барсукова. Парень даж,е привстал с лавки. Очевидно армию отслужил.
Барсуков обратился к деве:
-- Извините, вы не Мила Занина будете?
-- Не. Я её младшая сестра. А Милка с мамкой брагу в избе квасят.
Она встала, подошла к открытому окну и крикнула в избу: «Милка! До тебя майор пришёл!»
Вскоре из сеней вышли две подвыпившие женщины. Милкина мама предложила пройти в палисадник: «Там удобнее». Прошли, уселись на скамью.
Барсуков представился и сказал, что прибыл по поводу жалобы на курсанта Шумилова.
-- Да, да! – встрепенулась Милкина мать. – Пусть женится. Ославил девку. Кто её теперь возьмёт?
-- Шумилов утверждает, что всё произошло по обоюдному согласию. Так это или нет? – Обратился Барсуков к Милке.
-- Ну, как сказать. Лез то он очень напорно. Даже трусы порвал.
-- Вы сопротивлялись, звали на помощь?
Милка хмыкнула:
-- Еще чего?
Барсуков немного подумал и чётко изрёк:
-- Свидетелей происшедшего нет, Мила на помощь не звала, следы насилия не зафиксированы. Ни один суд это дело к производству не примет.
Барсуков сделал паузу и затем закончил:
-- Тем не менее, училище готово оплатить ваши материальные потери. Во сколько вы оцениваете испорченные трусы?
-- Двести рублей, -- торопливо выпалила Милкина мама.
Барсуков без возражений отсчитал названную сумму, взял расписку в том, что гражданка Занина никаких претензий к гражданину Шумилову не имеет, вежливо попрощался и покинул эту мизерабельную избу.
И снова автобус, и снова троллейбус. Но теперь Барсуков точно знал, почему в Перми эталоном вульгарности считается Дунька с Бахаревки.
* Недалёкий, ограниченный человек. От слова "шишка" -- (простореч.) мужской половой член.