Люба

Эдуард Рыбкин
Люба (рассказ)

Читая мои записки о садоводстве, и о моей жене, Любе, читатели, наверное, подумают, что мы с ней давно и крепко любим друг друга. Хотя это так, и не совсем. Было всякое...
С Любой мы узнали друг друга уже солидном возрасте, когда у ней была после смерти её первого мужа уже взрослая дочь. А у меня сын от испортившей мне всю жизнь жены. После которой, я несколько лет даже не смотрел в сторону женщин. С Любой познакомился заочно. Сначала только разговаривал с ней по телефону. Узнав у ней адрес, не без опаски, пришёл на квартиру. Застал её сидящей в кресле, перед трюмо рядом с диваном. Вскочив, она быстро собрала всё на стол посреди комнаты. Отослала меня в ванную мыть руки. Потом весь вечер угощала меня домашней стряпнёй и всё рассказывала о том, как она десять лет хранила верность умершему мужу. Хотя мне не очень верилось этому. Была она довольно привлекательной женщиной, хотя уже и в солидном возрасте, как и я, (в 50 лет). Я всё же поверил ей. Верил до тех пор, пока вновь, через несколько дней, не пришёл к ней.
Ещё в коридоре перед её дверью увидел маячившего, чуть старше нашего возраста, соседского мужчину, видимо с похмелья, выпрашивающего у неё возле двери, чтоб она налила ему, хотя бы стопку, чтоб похмелиться. "Люба, плесни хоть грамм сто водки!" - умолял он через порог. Она, увидя меня, впустила в квартиру меня и его. Усадила его сразу за стол на кухне. Налила, достав из холодильника, полстакана водки. А меня попросила сходить через зал на балкон и принести на закусь полбанки помидор. Я быстро сходил. Возвращаясь, вдруг заметил, ещё у дверей зала, как сосед, только что державший у ней под юбкой руку, под столом, резко отдёрнул её, увидев меня. Люба же стояла ко мне спиной, ещё не видя меня. Явно довольная, что он залез туда, явно не впервой, улыбнулась и резала на разделочной доске колбаску. Я сразу всё понял, но шума поднимать не стал, поняв, что это бесполезно. Просто решил для себя, что эта женщина мне не подходит. Она такая, как и первая моя жена, неверная и лживая. Я молча ушёл в тот вечер. И долго даже не отвечал на её телефонные звонки.
Она пришла ко мне сама, уверяя меня, что я неправильно всё понял, и что вовсе не такая, как я о ней подумал. Позвала меня в свой сад, попросив там ей помочь. Сказала, что в саду вся жизнь её и любовь. Я отказать ей не смог, к тому же сам с удовольствием, часами мог работать на земле. Придя к ней в сад, сходу перекопал ей весь участок. Она же возле ворот и у дома, показала мне огромный цветник, где были разных сортов цветы, которым завидовали все соседи: старая Надя, Фая, Катя. А проходившие по дороге садоводы, останавливались, с удовольствием разглядывая цветник. А дочь четвёртой соседки Зины, Лариса, воскликнула: "Мам, смотри какая у бабы Любы чистота и порядок. А цветы - прямо сказка!".
У Зины остался от родителей самый красивый дом и сад на нашей улице, через дорогу. Отец её умер, маме восемьдесят лет, и смотря по добротным постройкам, были работящими и умелыми людьми. А вот их дочка и внучка, напротив, как верно охарактеризовала их при первом знакомстве наша первая соседка Надя: "Часто гулеванят. Приводят многочисленных своих подруг. Поют с ним песни, пляшут и ругаются матом". А их сад давно полностью зарос бурьяном, садят они в середине сада только картошку, да и ту ни разу за лето не пропололи и не окучили. Отчего и на картошке бурьян был выше головы. Нынешней осенью, когда они собрались копать картошку, им пришлось два дня выдёргивать полынь и лебеду, которых набралась целая копна. Картошка же оказалось размером с перепелиное яйцо.
У Любы же, урожай уродился на славу, еле смогли увезти на "Газели". После копки картошки я очистил граблями весь участок от травы и ботвы. Но, глядя на соседей, на этот раз, решили, и мы не перекапывать землю, что раньше делали два раза в год. Решить-то решили, но вскопав грядку под чеснок на зиму, я, на всякий случай, вскопал ещё две грядки. На следующий день вскопал ещё одну грядку. Увлёкшись, перекопал половину участка и под картошку.
Видя, что у меня с копкой здорово получается, немного помогла и Люба. И мы докопали участок до конца. Увидев это, дочь Зины воскликнула: "Мам, у бабы Любы чистота и порядок!". На осень Любе осталось только привязать малину, забелить деревья и прикопать виноград. Но прикапывать его было ещё рано. И я решил на следующий день отдохнуть и остаться дома. Решив, что с малиной и побелкой деревьев, Люба справится одна. Сказал ей об этом.
Люба неожиданно воспротивилась и сказала: "Нет! Я одна не пойду! Мне одной скучно, я без тебя не могу". "Ты приди, хоть поспи, ничего не делай, пока я деревья забелю и привяжу малину". Выслушав Любу, что она без меня не может, (это мне особенно понравилось), я захохотал: "Так уже не можешь без меня?". Думая, она по-прежнему хитрит. Мысленно прикинул, припомнив, с тех пор, как Люба стала ходить в свой сад,  одна, уже никуда не ходила. И если шла, то только со мной. В том числе - в городе, за продуктами в магазин. И я больше не видел рядом с ним чужих мужчин. Явно ей они были уже не интересны. Даже в разговорах про сад, ей интересно было говорить только со мной. Она, искренне любя садоводство, полюбила и меня, работающего рядом с ней. Ей это нравилось, и она больше не хотела без меня...

Эдуард Рыбкин