Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».
Глава 679. Калининград. БПК «Бодрый». Списание в Дивизион. 07.03.1972.
Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет: Кадр из чёрно-белого широкоформатного художественного фильма «Оптимистическая трагедия» (Самсон Самсонов, экранизация пьесы Всеволода Вишневского, Мосфильм, 1963). Лучший фильм 1963 года. Маргарита Володина — лучшая актриса года. Фильм - лидер проката - 46 000 000 зрителей. На XVI Каннском кинофестивале 1963 года фильм «Оптимистическая трагедия» удостоен приза «За наилучшее воплощение революционной эпопеи». Такими или почти такими мы были в первый день прибытия в 115-й отдельный дивизион новостроящихся и ремонтируемых кораблей ДКБФ. Калининград. 07.03.1972.
В предыдущем:
24-го февраля 1972 года я точно перестал быть «молодым салагой» и полноценно почувствовал себя настоящим матросом, помощником штурмана боевого корабля. Единственно, что меня всё ещё угнетало, - это редкое моё стояние за штурвалом рулевой колонки (авторулевого) «Альбатрос 22-11», это было единственное, что я ещё не совсем хорошо умел делать, что меня отличало от моих друзей – «годков» и «ДМБовских годков» БЧ-1 БПК «Бодрый».
Ещё 11 дней я пробыл на БПК «Бодрый», а затем 7 марта 1972 года меня списали с корабля на новостроящийся большой противолодочный корабль того же проекта, что и БПК «Бодрый» - пр.1135 типа «Буревестник» (имени корабля мы ещё не знали – автор).
Нам предстояло быть, служить и жить на берегу в специальной воинской части, которую мы сразу же назвали «Экипаж», хотя она имела официальное название 115-й отдельный дивизион новостроящихся и ремонтируемых кораблей Дважды Краснознамённого Балтийского флота.
Списание части экипажа БПК «Бодрый» на новостроящийся корабль нашего проекта произошло для нас внезапно, неожиданно и неизбежно, как дополнительный день 29 февраля один раз в 4 года (в 1972 високосном году в феврале месяце было 29 дней – автор).
На утреннем построении для поднятия военно-морского флага в 08:00 во вторник 7 марта 1974 года старпом БПК «Бодрый» поблагодарил нас всех, кого объявили в приказе на списание в Дивизион новостроящихся и ремонтируемых кораблей ДКБФ, «за службу на родном корабле» и пожелал нам всяческих благ.
Я ещё успел на вахте дежурного рулевого снять показания приборов и записать, что в этот день была (будет) такая погода: дневная минимальная температура – минус 2°С, средняя дневная температура – плюс 0,5°С и максимальная дневная температура – плюс 2,6°С тепла, количество осадков в мм – 0.
Потом по кораблю прозвучало: «Команде увольняемых в дивизион новостроящихся кораблей построится на юте!». Наученный горьким опытом, я весь свой аттестат флотской одежды вложил в походный военно-морской вещмешок, а наиболее ценные вещи: документы, фотографии, письма, книги, предметы личной гигиены, деньги и т.д. распихал по карманам, сделанным из носовых платков, присланных мамой в предновогодней посылке и пришитых изнутри под подкладки бушлата, шинели и форменки. Особенно я гордился своим изобретением – «двойной спинкой», то есть пришитой снаружи к спине форменки из такой же ткани, что и форменка ещё одной спинки, между которыми можно было вкладывать за спину габаритные предметы (книги, журналы, альбом для рисования и т.д.).
Таким образом, я был очень рад широченной шинели, которую мне выдал старый опытный мичман-баталёр в 9-м Флотском экипаже ДКБФ, потому что я нёс на себе все самое ценное и дорогое, при этом мне было свободно и тепло. Правда, я при своём росте 182 см и худобе (размер 48) раздался вширь в полноту и выглядел весьма непривычно солидно…
На юте все начали прощаться, обниматься, желать друг другу «семь футов под килем», «попутного ветра», «всего хорошего» и т.д. Наш командир БЧ-1, лейтенант Палкин пожал мне и Толе Телешеву, моему теперь другу и боевому товарищу и уже не сопернику, потому что его тоже списали вместе со мной на берег, руки и пожелал нам всего самого хорошего.
Я, а тем более Толя Телешев, штатный рулевой БПК «Бодрый», сдавший на «отлично» экзамен на классность, не понимали, почему нас обоих списали на берег, но мы были горды и мы были люди военные, матросы, а у матросов нет вопросов, потому что у матросов только одни ответы…
Поэтому мы не роптали, а скрепя сердце, отвечали на пожелания и шутки ребят улыбками, тоже искренними пожеланиями и тоже крепко жали дружеские руки матросам и нашему командиру отделения, старшине 2 статьи Ивану, который, как нам шепнули, был «последней инстанцией в решении вопроса «Кого оставить в команде БЧ-1 на БПК «Бодрый»…
Особенно жалел, что я и Толя Телешев покидаем БПК «Бодрый» мой друг и наставник Олег Ховращенко, он даже расстроился…
У трапа всем уходящим жал руки старший помощник командира корабля. За время моей службы на БПК «Бодрый» мы с ним часто встречались и «беседовали в широком диапазоне силы голоса», а теперь он крепко со значением поджал мне руку и опять же со значением персонально сказал мне, чтобы я «не переживал и не волновался, потому что у тебя, Суворов, всё будет хорошо, он в этом уверен».
«Ну, вот и ладно, - рассеянно тогда подумал я и не придал словам старпома БПК «Бодрый» особого значения. – Жаль, конечно, я надеялся, что меня оставят на «Бодром», хотел поплавать, набраться опыта, а через годик посмотреть, куда же мне идти – в военно-морское училище или ждать ДМБ, а потом в гражданский институт».
Мы, команда списанных на берег, один за другим быстро бежали по трапу, лихо козыряли военно-морскому флагу БПК «Бодрый», кидали свои вещи, вещмешки, портфели и чемоданы в кузов грузовика, потом атаковали его, уместились в груде тел и вещей и с ветерком поехали, помчались на железнодорожный вокзал ВМБ Балтийск, там мы сели в дизельпоезд и через 4 часа были на вокзале в Калининграде. Здесь опять нас ждал грузовик с открытым кузовом, в котором мы доехали по каким-то незнакомым улицам до ворот КПП в какую-то военную часть.
Перед воротами вы все повыскакивали из кузова грузовика, разобрали свои вещи и строем вошли на территорию 115-го отдельного дивизиона новостроящихся и ремонтируемых кораблей ДКБФ, войсковой части № 63982, которой командовал легендарный, но опальный командир атомной подводной лодки, капитан 1 ранга Безносов (имя отчество Безносова мне так и не удалось узнать – автор).
115-й отдельный дивизион новостроящихся и ремонтируемых кораблей ДКБФ располагался в зданиях и на территории бывшей немецкой военной учебной базы. Здесь также до 1945 года формировались и учились новые экипажи новостроящихся боевых кораблей ВМС немецко-фашистской Германии. С первых минут пребывания на территории этого дивизиона, который через два дня я назову для себя «Экипаж», мы поняли, что вокруг нас всё чужое, не наше, не советское, - немецкое…
Здания Дивизиона-Экипажа были типично немецкими, ландшафт территории – тоже был немецким, плац, дорожки, бордюры, кирпичная кладка, окна, форма крыш и даже деревья были немецкими. Особенно немецким и фашистским выглядел старый сухой, потерявший листву и многие толстые ветки одинокий вяз в середине плаца.
Внутри помещения казарм, столовой и учебных классов тоже оказались немецко-фашистскими, но уже с советской символикой и указателями. Стены, мебель, панели, дверные косяки, стойки для оружия и площадки для часовых были немецкими, они были покрыты таким количеством слоёв масляной краски, что потеряли угловатость, стали закруглёнными, заглаженными, отполированными многими поколениями таких же, как мы, несчастных…
Да, с первых минут мы чувствовали себя в этом Дивизионе-Экипаже явно неуютно, потому что он был гулкий, холодный, пустой и чужой…
Правда, в Дивизионе-Экипаже уже были люди – командование 115-го отдельного дивизиона новостроящихся и ремонтируемых кораблей ДКБФ, служащие специалисты-преподаватели и технические работники, они-то и приняли нас «под своё крыло».
Мы были «списанные» с боевого корабля, то есть чувствовали себя брошенными, выброшенными за непригодностью. За время нашего путешествия от Балтийска до Калининграда наша уверенность в том, что от нас избавились и списали за ненадобностью, а значит, мы вне штата и вне закона, укрепилась, поэтому мы настороженно, нестройно и, мягко говоря, без воодушевления и радости, по-хулигански встретили командира Дивизиона-Экипажа, капитана 1 ранга Безносова.
Этот офицер и командир, вероятно, был «высокого полёта», потому что ему такое наше поведение не понравилось, но я сам слышал и видел, как яростный капитан 1 ранга Безносов начал обходить наш строй (я стоял в шеренге матросов правофланговым – автор), а какой-то капитан-лейтенант говорил ему умиротворяющим тоном: «Они не виноваты! Они же ничего о нас и о вас не знают! Надо им просто всё рассказать и показать…».
Капитан 1 ранга Безносов молча и сердито прошёлся вдоль нашего строя, потом поднялся на ступеньки главного здания Дивизиона-Экипажа и коротко рассказал нам, что такое «дивизион» и чем он занимается, куда мы пришли и для чего нас всех собрали.
Пока он говорил, а мы, холодные и голодные, невнимательно слушали его «пламенную» речь (по-моему, он был немного «выпивши» - автор), ворота КПП вновь открылись и на территорию Дивизиона-Экипажа вошла следующая партия «списанных» («отверженных», как я их тут же назвал и это название закрепилось за вновь прибывшими – автор).
На этот раз партия «списанных-отверженных» была больше нашей группы-команды моряков с БПК «Бодрый» и их появление мне показалось очень знакомым по форме. Я тут же вспомнил кинофильм «Оптимистическая трагедия» и те кадры, когда к революционным матросам, которые только что расстреляли своего «Вожака», приближалась пёстрая толпа анархистов во главе с «Вожачком»…
Эти «списанные-отверженные» тоже шли не строем, а толпой, нагруженной вещмешками, баулами, чемоданами, портфелями или так… налегке, - в позе «руки в брюки и беска на затылке». Так шли весенние «ДМБовские годки» и осенние «годки» срока службы 1969-1972 годов, а за ними пеёстрой толпой такие же, как мы, - матросы и старшины срока службы 1970-1971 годов, это была «сборная солянка» с 12-й дивизии ракетных кораблей ДКБФ.
Увидев, как идут и «строятся» вновь прибывшие, командир 115-го отдельного дивизиона новостроящихся и ремонтируемых кораблей ДКБФ махнул на нас рукой и под одобрительный рёв всех нас, братавшихся в этот момент на плацу, громко приказал своим подчинённым офицерам «всех нас принять, разобрать по боевым частям-классам-кубрикам, помыть, накормить и оставить в покое до завтрашнего утра, до построения на подъём военно-морского флага, где и состоится встреча-знакомство с командованием дивизиона и командиром новостроящегося корабля».
Мы были согласны и то, как это было шумно и громогласно радостно сделано, напомнило мне ещё один весёлый кинофильм – «Республика Шкид». Что-то мне подсказывало, что нас ждала не простая, а трудная и весёлая судьба отчаянно свирепых «отверженных», которая для меня будет похлеще, чем служба в 9-м Флотском экипаже ДКБФ в Пионерское в ноябре-декабре 1971 года.
Так оно и оказалось…