Против лома

Александр Косульников
      Давно сложились дружественно-деловые отношения между нашим  охотколлективом и администрацией Белоомутского охотхозяйства. Охотники заготавливали дрова, вязали березовые и крапивные веники, ремонтировали мосты на лесных дорогах. Этот список можно продолжать долго. А в ответ мы получали прекрасно организованные охоты на копытных.
      Немного подробнее об одном предмете приложения наших трудолюбивых рук.
      Неподалеку от одной из подкормочных площадок мы осенью возвели сооружение, предназначенное для устройства места для кормления кабаньего молодняка .Четыре     столба по углам площадки размером приблизительно пять на шесть метров, да еще четыре столба между угловыми, соединены между собой жердями толщиной миллиметров по сто таким образом, что после врытия столбов сантиметров на 70-80 от поверхности земли до первой жерди было сантиметров 60. Таким образом» молодежная танцплощадка» выполнена так , чтобы под Че нижнюю жердь большой кабан не мог подлезть , а между вертикальными жердями он не мог пролезть. Так что, лопайте подкормку малыши, нагуливайте вес.
               « И вот какую картину, связанную с этой кормушкой рассказал наш товарищ Алексей Новиков. Ему нашей командой было поручено отстрелять кабана сеголетка (поросенка). А всего лишь сеголетка потому, что дело было после 15 января, когда охота на взрослых зверей запрещена.
     « Не прошло и получаса, как я забрался на вышку, еще и подмерзать не начал» рассказывает Алексей-«слышу, подходит к подкормочной площадке стадо. Похрустывает снег под копытами зверей, иногда взвизгнет поросенок, который в чем-то нарушит порядок шествия, и грозная мамаша рылом призовет его к порядку. Вот уже  и неясные тени замелькали в ближайших елочках. Красота, думаю. Сейчас стрельну, и еще сегодня можно печенку пожарить
      Тут с противоположной стороны поляны раздалось мощное "Ухх!" И на поляну выплыл, именно выплыл, так плавны были его движения, здоровенный секач. Поросят и их мамашу как ветром сдуло, только сучья затрещали. Кабан безбоязненно вышел на средину площадки и остановился. Видимо наши цивилизованные звери внимательно читают распоряжения о сроках и правилах охоты.
      Вышки на кабанов устраиваются повыше, чтобы запах охотника зверь не причуял, да и вверх, говорят ,он не смотрит. А этот зверюга поднял голову в мою сторону, только один клык и один глаз блестят в неясном свете луны, и словно говорит мне: "Ну что, сидишь, мерзнешь? Знаешь ведь, что стрелять нельзя!" И секач, не захотев копаться в «общем зале», прямиком направился к «детской» кормушке, где совсем недавно егерь высыпал приличную порцию свежего зерна. Какой там мерзну! По спине пот ручьем течет! И еще греет сознание того ,что не добраться вепрю до «детского» корма. Не зря мы такой частокол устраивали.
      И тут кабан подошел к угловому столбу ,поддел рылом нижнюю перекладину, выдернул из мерзлой земли зарытые на 70 сантиметров столбы, и беспрепятственно проник внутрь запретной территории.
      Минут двадцать слушал я, как кабан хрустит зерном. Конечно, мушка моего ружья все это время находилась на лопатке зверя, но… Закон есть закон!
      Насытившись, вепрь вылез через проделанный им пролом, и, как мне показалось, ехидно взглянув в мою сторону, неспешно удалился в лесную чащу.
      А стада с сеголетками я в ту ночь так и не дождался. Наверное, звери ушли на дальний кордон. Так как на базу я добрался только к двум часам ночи, когда все уже крепко спали,ужин, а точнее завтрак прошел «в сухомятку».