«Он будет ругать Пургу,
Но друг разожжёт
Костёр на снегу»
(Из воспоминаний бывалого путешественника В.С. Осадчего)
Костёр – магическое слово для тех, кто прошагал тысячи километров по просторам Великой страны имя, которой – СССР. Обыватель скажет: ну, что же здесь магического? Всё просто. Берём охапку хвороста, складываем его пирамидкой, в центр этой пирамиды вкладываем кусочек бумаги, поджигаем и Костёр горит. Всё это так, но только в идеальных условиях: есть сухой хворост, стоит сухая и тёплая погода и есть бумага, как горючий материал. А, что если:
«Дождь идёт, как из ведра,
Кругом вода, вода, вода…»
Более того, а если у вас под ногами 1,5-2 метра сухого рыхлого снега, и ты не можешь снять лыжи потому, что сразу проваливаешься по пояс в снег? Вот тогда разведение костра превращается в искусство. Этому искусству, например, меня научил Патриарх днепропетровского туризма, Мастер спорта СССР Борис Евгеньевич Хмыров.
А дело было так. Ранняя Весна 1978 года. Группа туристов спортивного клуба «Метеор» под моим руководством совершает лыжный поход 2-й категории сложности по Карелии. Медвежьегорск встретил нас 20°-м морозцем. Для нас южан это впечатлительно, ко всему прочему добавлена тревога по вопросу устройства на ночлег, ведь мы пока ещё в условиях цивилизации, а не в лесу. Найдётся ли местечко в гостинице или хотя бы сама гостиница? Но наши тревоги отошли на задний план и оказались напрасными. В посёлке лесорубов, куда мы приехали рейсовым автобусом, нас гостеприимно встретили, поселили в тёплую комнату общежития и обеспечили всем необходимым. Заложенный в менталитет прародителями северян принцип: «Обогрей и накорми путника» действовал безотказно. Мы смогли отдохнуть и подготовить снаряжение к выходу.
Утро следующего дня, а это было 8-е Марта, выдалось солнечным и морозным. Поздравив наших девушек чашкой крепкого кофе и поблагодарив руководство посёлка за гостеприимство, мы встали на лыжи, и вышли на маршрут. Первые пять, шесть километров нам предстояло пройти по накатанной машинами дороге. Кто хоть раз становился на лыжи и шёл с тяжёлым рюкзаком, тот знает, как это утомительно. Лыжи скользят и разъезжаются, поэтому ноги постоянно приходится держать в напряжении, отчего они быстро устают. Но это были цветочки по сравнении с тем, что ожидало нас впереди. Часа через полтора, два мы подошли к просеке, отходящей от дороги на Восток в сторону Онежского озера. У края просеки стоял балок с печкой, дровами и полками, вмещающий 4-6 человек. Сама же просека была засыпана глубоким снегом, на котором виднелся след от проходившей когда-то машины. Это уверовало нас в том, что тропить лыжню по этому снегу будет нетрудно. Перекусив и немного отдохнув, мы встали на лыжи и начали движение по просеке. Уже первые шаги развенчали наши надежды на лёгкость пути. Снег оказался глубоким, сухим и рыхлым. К тому же сверху была тоненькая корка ледового наста, которую приходилось взламывать, держа носки лыж под углом. Тактика движения по такому снегу была такова: первый, проходя шагов 15-20-ть, взламывая наст подминал снег под себя, второй его немного утрамбовывал, третий делал тоже самое и только четвёртый чувствовал себя мало-мальски комфортно на лыжне. Пройдя свои шаги «первый» отходил в сторону, его сменял второй, и таким образом, группа, меняясь, медленно, но верно двигалась вперёд. Исключение составляли наши девушки. Им мы не доверяли столь тяжёлую работу. Отработав, таким образом, два часа и пройдя километров пять-шесть, группа сильно устала. К тому же, зимний день короток и нужно было уже подумать о ночлеге. В предыдущих походах по Карелии мы для ночлега использовали оставленные дома, охотничьи избушки или гостеприимство деревенских жителей. В этот раз маршрут предполагал такие же ночлеги, поэтому палатки мы не брали, хотя маленький опыт ночлега в палатках с печкою у нас был. Не мудрствуя лукаво, решаем по проложенной лыжне вернуться в балок, и там заночевать, благо ушли мы от него не так уж и далеко. Оставляем двух самых сильных ребят. Им ставится задача без рюкзаков в течение часа проторить лыжню и вернуться назад к нам в балок. Такая тактика компенсировала временные потери прошедшего дня.
Каждый из нас в детстве любил читать сказку о «Рукавичке», разместившей в себе разнообразных зверюшек. Ночлег в балке ещё раз напомнил нам эту сказку, только уже в реальности. Металлическая печка быстро нагрела балок, но создала своеобразный дискомфорт: тем, кто спал на третьем этаже – жарко и они просят открыть дверь. Но при открытой двери становиться холодно тем, кто внизу. Что бы всем было комфортно, приходилось чередовать открывание двери. Ко всему же, как и в «Рукавичке» было очень тесно. «Вай, вай, вай» - скулю я потихонечку. Скорей бы наступил рассвет, как поётся в песне. И он наступил – солнечный и морозный. Не вполне отдохнув, мы продолжили путь дальше, правда, с потерями. Не выдержав вчерашней нагрузки, нас оставил один участник. Благо, что машинная дорога рядом. От этого увеличился груз наших рюкзаков и соответственно нагрузка на плечи и ноги. Проторенная накануне лыжня, подмёрзла и двигаться по ней стало легко, лыжи хорошо скользят. В тактику движения второй день не внёс существенных изменений, правда, шли мы всего полдня. Машинный след привёл нас на хорошую летнюю базу лесорубов. Грешно было бы не воспользоваться этим для отдыха, а отставание от графика восполнить прокладкой лыжни налегке, но в течение более продолжительного времени.
Третий и, пожалуй, последний день выдался хмурым, моросил мелкий снежок. Потеплело, поэтому в этот день нас ожидало ещё одно испытание – подлип. К обеду стало тепло, снег подтаивал и крепко прилипал к лыжам. Мазей и свечки хватало на 10-15 минут движения. Налипание было таково, что порой не выдерживали крепления и лыжи соскакивали с ног. И всё же, сбивая палками налипший снег и периодически соскабливая ножом обледеневший полоз, мы медленно приближались к цели – железная дорога направления Ленинград – Мурманск. Иногда нам казалось, что она уже рядом, что слышим шум поездов. Но это был мираж, а реалии – быстро приближающийся вечер и необходимость ночлега.
Вот здесь и пригодился нам бесценный опыт Б. Е. Хмырова. Он предложил нам сойти с просеки и выбрать небольшую поляну, закрытую с трёх сторон, но немного продуваемую. Вскоре такая полянка подвернулась нам. Снимаем рюкзаки, и утрамбовываем лыжами снег. Благо он уже уплотняется, а не расползается под нашей тяжестью, как было ранее. Распределяется работа так: девчонки срезают лапник и делают из него настил, парни валят сухие сосны и режут их на мерные брёвна. Для приготовления костра, именуемого в простонародии – нодья потребовалось два метровых бревна, два двухметровых и одно полутораметровое. Метровые брёвна укладываем на снег параллельно потоку воздуха. В двухметровых обтёсываем один бок так, чтобы оба бревна можно было прижать друг к другу и укладываем комлями на короткие брёвна, тесно прижав их друг к другу. На сдвоенных брёвнах подрубываем щепу, накладываем хворост и поджигаем. Загоревшись на одном краю, огонь быстро перемещается по всей длине бревна. Подбрасываем туда более крупные ветки для образования хорошего жара. На одном краю брёвен разжигается костёр для дежурных, устанавливаются рогульки, перекладина. Длина горящих брёвен позволяет всем греться у костра и дежурным, в отличии от обычного костра никто не мешает колдовать над приготовлением пищи. По мере горения веток и образования жара укладываем сверху горящих веток третье самое толстое бревно, положив его на прокладки из веток. Огонь быстро охватывает третье бревно. Тепло, светло, уютно.
Пока, так называемые «костраты» делают костёр, а дежурные готовят ужин, свободные от дел участники похода настилают с подветренной стороны костра настил из лапника на всю ширину костра и по длине немного больше роста самого высокого участника похода. В изголовье настила из палок, толстого лапника и плёнок делается навес. Тепло лучистой и тепловой энергии костра, переносимое лёгким потоком воздуха, тормозится навесом и согревает настил.
И вот наступает самая счастливая минута – дежурные приглашают на ужин. Удобно рассаживаемся вдоль костра, согревая себя изнутри горячим супом и чаем, а снаружи костром. Поужинали, но несмотря на усталость, никто не решается ступить на перину из лапника и залезть в спальный мешок. В походах зачастую с нами всегда была гитара. Поём песни и, как у Пушкина, вспоминаем прошедшие дни и тропы, по которым шагали мы. Так незаметно пролетает время, вот уж и полночь и пора в спальник. Поправляем костёр, убираем прокладки и переворачиваем брёвна. Т.е. печь и Костёр до утра будут петь нам «песни». А на душе немного тревожно, в голове вертится мысль: замёрзнем или нет? Однако усталость берёт своё, и тесно прижавшись, друг к другу в коллективных спальниках мы быстро засыпаем.
Проснувшись утром, мы с удивлением обнаруживаем, что все живы и здоровы, хорошо отдохнули на свежем воздухе, а костёр хоть и прогорел, но продолжает излучать тепло. Подсохла оставленная у костра обувь и бахилы. С благодарностью поглядываем в сторону Б. Е. Хмырова, организовавшего для нас Костёр на снегу. За ночь снег слегка промёрз - подлипа нет. Мы быстро собрались и вышли в путь. Оказалось, что до железной дороги мы не дошли совсем немного. По опыту прошлых походов по Карелии мы знали, что мартовские оттепели в этих местах бывают довольно продолжительными, поэтому встал вопрос: как быть дальше? Решение было принято простое – сесть в поезд, проехать до станции Вокнаволок, перейти протоку Онежского озера, выйти на знакомый нам по прошлым походам остров и там, в оставленной на зиму деревне, провести остаток своего отпуска, занимаясь прогулками по окрестностям, рыбалкой, русской баней. И хотя это выглядело не по-спортивному, но принятое решение оказалось верным, поскольку назад к железке мы возвращались уже по щиколотку в воде и ледяной каше. Но самое интересное это то, что почти после часа пребывания ног в ледяной воде ни у кого даже насморка не было.
В 1984 году издательство ФИС выпустило книгу Петра Лукоянова «Спортивные зимние походы». Когда она попалась ко мне, и я ознакомился с ней, то оказалось, что Костёр на снегу, которому научил нас Борис Евгеньевич – был классическим. Научившись сами, мы учили этому искусству других в школах лыжных походов, которые неоднократно возглавлял и я. С того памятного вечера Костёр на снегу согревал наши группы в суровые морозы Архангельской тайги, в горах Урала, Саян, Алтая. А моих коллег, которые, не смотря на преклонный возраст, и сейчас ночуют в лесу, в условиях зимы, продолжают греться этим Костром.
Уважаемые читатели, этим очерком, если он будет напечатан и распространён, очень прошу Вас после прочтения низко склонить головы перед светлой памятью моего учителя и наставника Бориса Евгеньевича Хмырова, Доктора Технических наук, мастера спорта СССР, научившего меня разводить Костёр на снегу.
Ваш Владимир Сергеевич Осадчий, а в туристической среде – просто Батя.