Помните наше "Счастливое детство"?
Без джинсов и кроссовок. Без хамона и пармезана. Без тридцати сортов колбасы. С ключом от квартиры под ковриком или в почтовом ящике. С кучей друзей во дворе, и постоянных походов в гости друг к другу. Менялись тогда не постами в соцсетях и не комментами в твиттере - марками, значками и, конечно же, книжками.Пробуя себя на прочность души, играли в войнушку, в мушкетеров и в Робин Гудов. И считали очень большим счастьем пойти с родителями - если удавалось им достать билеты - в цирк. В этот волшебный, завораживающе-чудесный, невероятно интересный, грустный и, одновременно, весёлый мир... Почти как и та Страна, в котором мы жили: дружили, дрались, мирились, любили и ненавидели. учились и изо всех сил старались Быть. Быть взрослыми, первыми, самыми лучшими, просто - самыми... "Быстрее, выше, сильнее!" - это про тех нас...
Прошло совсем немного. Мы повзрослели. И вдруг оказались в другой Стране. В совсем другом мире. Не в том, в который мы стремились, в котором жили когда-то наши родители...
Вдруг появились слова "инфляция" и "девальвация", "ваучер" и "акция", "стрелка" и "завалить" - взамен слов "совесть", "честь", "долг", "стыд" и "справедливость". Вместо профессий космонавт, "подводник", "монтажник-высотник"... стали грезить о профессиях "банкир" "киллер" или "рекетир", вместо "актрисы" или "учёной" стали попопулярны "путаны" и "челночницы". Государство пробовало напялить чужие одежды на Страну.
И вот тогда же, почему-то как-то вдруг – чуть ли не тем же цирковым волшебным образом – исчезло из телепрограмм и цирковых афиш улыбчивое широкое лицо в веснушках, с волосами цвета напоенной солнцем соломы, с красным носом и в широкой клетчатой кепке. Куда-то исчез «Солнечный клоун» - как его тогда с любовью называли и дети, и взрослые – Олег Попов. Пропал - будто провалился в сундук фокусника...
Да, каждый для себя сам ищет причину, по которой он совершил тот или иной поступок, который мог и не совершать. Или – оправдание этого поступка… Хотя бы - в собственных глазах.
Каждый когда-нибудь да пробует свою совесть на прочность: в роли и прокурора, и адвоката.
Но далеко не каждый может сам себе честно признаться – да, был дураком, идиотом без мозгов, жадным или беспринципным, поступал подло или нечестно, считая себя неизмеримо достойнее, лучше и выше всех остальных…
Олег Попов, уже на закате самого себя, вернулся из неметчины – из Германии – куда сбежал и где пробыл, проработал, прожил, и, может быть, протосковал – в образе «Счастливого Ганса» – ту же четверть века, что и его кинутая страна, которая пыталась выжить, выкарабкаться из трясины войн, смертей, нищеты и преступности. Возможно, он сумел найти в себе силы признаться в том, что самое для него «дорогое – это Родина и мать». Сказав это публично, на арене цирка в Сочи. А, может, это была тоже игра - с самим собой. со своей Душой и с душами людей, пришедшими к нему, на долгожданную встречу с ним. Ведь надо было что-то им сказать - в своё оправдание… Насколько искренни и честны были эти его слова, знал, вероятно, только он сам. Да, может быть, ещё – два-три человека, которые с ним общались очень тесно, работали, дружили…
Сильный был человек. Жесткий, себялюбивый, и жадный, но – сильный…
Владимир Игнатьевич Дерябкин , очень известный в своё время цирковой клоун-дрессировщик, и – самый знаменитый в России (да и за рубежом тоже) коллекционер граммофонов, близко знавший Олега Попова – по совместным гастрольным скитаниям, как коллегу и как руководителя, считавший в чём-то его своим учителем и, наверное - близким другом, полностью может подтвердить это…
Перед своими последними – в буквальном и фатальном смысле этого слова – гастролями бывший «Солнечный клоун», постаревший и потускневший, сидел на жестковатой казачьей кровати в тесной квартирке Владимира Игнатьевича, слушал его задушевную песню – о той Родине, от которой он двадцать пять лет назад отвернулся, сбежал, предал – ради заработка и призрачной славы, и прозревающая душа его, может быть, и плакала.
«И всё-таки жаль, что я тогда оставил Россию…» - бормотал старый, в морщинах - будто в шрамах, поблекший и уставший клоун чуть слышно себе под нос. Может, где-то в самом затаённом уголке своей души он уже догадывался, что приехал из забугорья не ради выступлений на манеже. И не ради аплодисментов, автографов и денег: мне думается – он тогда вдруг понял, что признание, деньги и успех – совсем не самое главное, и далеко не самое важное в любой жизни.И в его - тоже.
А вернулся он просто для того, чтобы попросить - пусть неслышно, внутри себя - у своей Родины прощенья.
И – умереть у неё на руках…
*******
На фотографии:
Владимир Дерябкин и Олег Попов. "последняя песня и последняя встреча".