- Нет, ты какая-то не от мира сего! Он тебе уже столько лет изменяет с Тонькой! Та, вовсю смеется за твоей спиной, а ты все терпишь его. Зачем? Да лучше одной жить! Вон у меня мужик так мужик! Ни разу даже не подумал изменять мне! А живем с ним уже ого-го! Дети уже подросли, а у него страсти на двух молодок хватит… – Люба сладко потянулась, но поняв, что тема сейчас другая, осеклась. – Ну, значит так! Гони его в шею. Дом Валя, царство ей небесное, на тебя дарственную оформила, так что ему ничего не перепадает. Вот пусть к Тоньке и катится. Что ты в нем нашла? Раньше – да, был смазливенький, а сейчас – раздулся, как пивной бочонок! А ты у нас, вон какая красотулечка! Мы тебе живо мужика сосватаем.
Катя с грустной улыбкой слушала свою подругу. Хотя между ними была разница в десять лет, она не ощущалась. Слушала и прокручивала ее слова. Конечно, в чем-то Люба и права. Но лишать девочек отца, она не могла.
Вспоминалось свое детство, когда она росла одна, без родителей и ей становилось жутко, что и девочек может настигнуть ее судьба. Нет, она лучше потерпит, а девочки вырастут, отдаст их замуж, а там и старость недалеко. А старухам что надо – будет нянчить внуков, заведет себе небольшое хозяйство – кур, индюков, гусей. Корова, кормилица есть. Будет детишкам и внукам свеженькое домашнее мясо, яйца, молоко… Как-нибудь проживет…Ради дочек потерпит, а сиротить их не будет…
Да и Борис, дай Бог ему здоровья, неплохой мужик. Вон как бабы на него заглядываются! Так что нечего ей жаловаться на свою судьбу! У других баб еще похуже мужья бывают – бьют, чем попадя, напиваются, как свиньи, а Борис не такой. Ну, попивает немного, зато руку на нее ни разу не поднял. Получку, всю до копейки, приносит домой. Что еще надо? Ну и пусть гуляет, главное, не бросает ни ее, ни дочек. Все мужики гуляют!
Сколько раз он говорил, что лучше Кати нет бабы, только в одном она плоха – уж больно фригидная! Катя, вначале не понимала значения этого слова. Но порывшись в словарях, вычитала и вдоволь нахохотались с Любкой. Конечно, будешь фригидной! Все на ее плечах – и дети, и хозяйство. За день так намается, что куда там до сумасшедшей страсти!
Так что пусть смеются над ней и соседки, и подруги…Она все выдержит. Конечно, временами ей было очень больно, особенно тогда, когда он не приходил ночами домой. Представив, как он обнимает эту соблазнительную рыжую бестию, на глаза сразу наворачивались слезы.
На сердце наплывала такая тоска, что хоть волком вой. Но, то ли она, в самом деле была фригидной, то ли поставила перед собою цель – жить ради детей во что бы то не стало, боль быстро проходила.
- Ну что ты молчишь, Катька? Эй, подруга, ты слышишь меня? Я к тебе обращаюсь! Бросай, говорю ты своего муженька! Нет, ты какая-то стала блаженная! Что ты все улыбаешься?
- Нет, Любаша, никогда я не уйду от Борьки. Ты же сама знаешь, сколько раз он меня выручал! Сколько раз вытаскивал меня из беды! А когда болела? Он был всегда рядом со мной! А то, что изменяет мне, на то он и мужик! Вон, петух, птица, а сколько кур топчет, одной ему мало!
- Ну, ты сравнила! У петуха-то мозгов хоть мало, но на своем месте , а у мужиков мозгов много, только они в другом месте, в штанах!
Женщины расхохотались, представив жидкое месиво в брюках. Так со смехом, с шутками проходила у Кати и боль, и женская тоска по мужскому телу.
Правда, иногда ее женское молодое тело очень просило мужской ласки.
Она изнывала от любовной волны, от того, что тело страстно ныло, просило жарких поцелуев, горячих рук. Она ласкала руками свое тело, закрыв глаза гладила свои груди и представляла, что это Роберт ласкает ее…Но все проходило, как утренний туман, когда открывала, затуманенные от страсти, свои красивые, похожие на сливы, глаза.
Так пролетали годы...Сеть морщинок покрыла, когда-то молодое красивое личико. Домашние заботы о семье, о хозяйстве наложили отпечаток на ее внешность. Она располнела, походка стала более грузной. Когда-то густые темные волосы прорезали серебряные нити.
Бориса уволили из таксомоторного парка за то, что частенько стал прикладываться к бутылке. Он потерял интерес к жизни. Домой идти не хотелось. Любовь, которая раньше, как магнитом притягивала его к домашнему очагу, стала слабеть. Постоянные материальные заботы, где бы найти деньги, чтобы прокормить семью, надоели ему. Да и Катя, с каждым годом становилась все больше и больше ему в тягость.
- Что дома сидеть? Обабилась. Постоянно ходит в одном и том же стареньком халате. Купил же новые вещи, что в старье-то одеваться? - Раздражало Бориса. Несколько раз он делал замечание жене, а она с заискивающей улыбкой отвечала, мол, что вещи портить, этот еще не доношен…А то, что видеть ее он уже не мог в этом старье, ее не беспокоило.
- Женщина всегда должна выглядеть аккуратной! Приведи себя в порядок, а потом занимайся домашними делами. И на работу не выходит, вечно в огороде, да в свинарнике что-то делает! – с раздражением, глядя на нее, думал Борис.
Но, несмотря на это, он перестал встречаться с Тонькой. Вернее, она все время была недовольна им. Он постарел, погрузнел. Интерес к ней, как к женщине, в котором так нуждалась ненасытная Тонька, стал пропадать. А когда она прямо сказала ему, что он стал слабым, как мужчина, Борис понял, что это конец их отношениям. Да он и не страдал. За столько лет он полностью изучил ее, как женщину. Перед ним была не соблазнительная рыжеволосая красавица, а обыкновенная баба! И Борис ушел от нее, без сожаления.
- Все бабы одинаковые! Перед мужиками строят из себя красоток, а дома…Обыкновенное бабье. От мужиков только и нужно – тугой кошелек, да, чтобы любил их, как мартовский кот!
Однажды, после очередной семейной перепалки, что Борис мало зарабатывает денег, он в сердцах накричал на Катю:
- Не ори! Все бабы и дома успевают, и на работу ходят, а ты, только и знаешь, что требовать от меня денег! Выходи на работу! Хватит дома сидеть! Привыкла на всем готовеньком жить!
На следующий день Катя пошла искать работу. Она вспомнила, как работала заведующей ателье , и как Борис, заставил ее бросить работу, когда родилась Настенька.
Обойдя все ателье, Катя нашла работу помощницей закройщика в небольшом мужском ателье. Катя хорошо кроила и костюмы, и брюки. А про рубашки и говорить не надо было. Зарплата была маленькой. Но заведующий успокоил ее, сказав, что ежеквартально выплачиваются премиальные. При условии, что наплыв клиентуры будет большой.
- И старайся работать без брака! – Строго предупредил ее закройщик.
Катя была довольная работой. Это было лучше, чем постоянная домашняя круговерть. Вертишься, как белка в колесе целый день, а работы не видно. Всех надо было накормить, и прибраться за ними, да и за хозяйством присмотреть. А в ателье работа не пыльная, чистая. Ходишь нарядная, ухоженная. Да и клиенты все мужчины. На красивую закройщицу заглядывались многие клиенты. А каких только комплиментов не услышала Катя! Наверное, за всю свою жизнь, она не услышала столько лестных слов в свой адрес. На работу, молодая женщина ходила, как на праздник!
Получая словесный адреналин, Катя и дома летала, как на крыльях. Боря не мог не заметить настроения жены. Он с подозрением смотрел на похорошевшую жену:
- Ты что, влюбилась что ли? Смотри, Катька, замечу, побью!
- Ты что такое говоришь. Боря! В моем-то возрасте? Перестань, не говори ерунду! Девчонки услышат, на смех поднимут. – кокетничала с мужем Катерина.
Дочки, одна краше другой, подрастали. Парни табунами ходили за ними. Родители с беспокойством наблюдали, как девочки формируются в девушек. Высокие, с точеными небольшими грудями, с осиной талией они были удивительно изящны. Особенно была красива старшая Настенька. Копна густых волос обрамляли ее белоснежное личико. Огромные темные глаза томно смотрели на окружающих
- Ну, зараза, красивая стала, глаз не оторвать! – частенько думал отец. - Вылитая мать в молодости! Как бы в подоле не принесла!
Он с подозрением смотрел на жену и Настю, которые постоянно уединялись. Уходили далеко в огород и там шушукались. А потом, поздно ночью, возвращались домой. Однажды он нечаянно подслушал обрывки их разговора.
- Люблю я его, мама. И он тоже любит. Только вот его родители не хотят, чтобы мы поженились. Его мать говорит, что у меня семья неблагонадежная! – И дочка заплакала.
- Ну и ладно. Не он, так другого найдешь! Надо же, придумали! Ненадежные мы! С ума, что ли сошли! За всю жизнь мы ни копейки чужой не взяли! – Возмущено говорила Катя. – Ишь, какие! И откуда ты такого подцепила? Дай ему от ворот поворот! Он нездешний?
- Нет, мама, он из соседнего города. Они очень богато живут, а мы бедные. Вот они и не дают нам пожениться!
- Ты смотри, при отце не вздумай показывать свой токсикоз. А то он сразу заметит, что ты беременная! Убьет и тебя и меня.
- Так и знал, что дело этим и закончится! Все-таки обрюхатили тебя! Вот дура безмозглая! И что теперь делать? – Борис схватил вилы и вышел из своего укрытия. – А ну, шалава малолетняя, признавайся! Веди меня к нему! Вставай, пойдем! А ты, Катька, соображаешь что делаешь? Сама ходила с пузом и дочке того желаешь?
Глаза Бориса стали красными от ярости. Рывком он поднял дочку и потащил плачущую Настеньку домой.
- Веди меня к своему хахалю! Пусть женится! Нашкодил и в сторону?
Напрасно Катя умоляла Бориса отпустить дочку, тот притащив девочку домой, стал хлестать ее хрупкому девичьему телу…
Продолжение следует.