Петр Симон Паллас (1741 - 1811)
Путешествие в Чоргуну, Балаклаву и вдоль Западной части южного берега Крыма
(Отрывок Из Путешествия по Крыму в 1793-1794 гг.)
…
…Путь свой вдоль Южного берега Крыма я направил на Камары, так как было бы тяжело переезжать прибрежные горы вдоль моря между Балаклавой и ближайшим на Южном берегу Форосом. Когда я начал свой путь верхом /4 апреля/, в садах цвели персики, абрикосы, миндали и сливы; в лесах боярышник, барбарис и Lantana начали цветение. Из трав: Adonis vernalis и apennina, Fumaria, Alyssum montanum, Ornithogalum pilosum, Asphodelus luteus, Astragalus testiculatus, Clypeola Ionthlaspi, Geranium cicutarium, Taraxacum и некоторые Euphorbiae. От Чоргуна до Камара /4 версты/ едут по известковым высотам, и гора, покрытая кустарниками, на которой лежит Камара с греческой церковью, состоит из переслоенных известняков и песчаников. За этой горой достигают вдоль долины Алсу, в ущелье между горами, в направ-лении к берегу открытого вида на море. В этом месте была устроена палатка для монархини, когда она посетила Байдарскую долину. Это ущелье отделяет Балаклавские горы, состоящие из брекчии, от следующих ближайших, состоящих из серого известняка, на котором опять лежит брекчия. От Балаклавы до ущелья и оттуда до деревни Ласпи скалистые горы у моря образуют очень крутой и обрывистый берег. Здесь растут примулы всех цветов, но красные встречаются редко; при моем проезде по Байдарской долине по сторонам дороги, проведенной с большим трудом и уже разрушающейся, росли Alyssum Clypeatum и еще цветущий красивый Orobus, Alyssum montanum, Euphorbia sylvetris и Iris pumila цвели очень обильно; Asphodelus luteus еще не цветет. Эта гора отделяется глубокой долиной, идущей к морю от лежащего у моря Аю-дага; название Святой горы он получил от находившегося здесь монастыря, развалины которого еще существуют. Вершина этой горы в сегодняшний дождливый день была покрыта облаками; здесь я сделаю замечание о том, что известковые горы притягивают облака и туманы. На этом (Л. 50 об.) мысу должны господствовать постоянные морские ветры. Достигнув горы, открывается вид на веселые долины Варнаутки и Кучук-Мискомии, образующие как бы начало более обширных Байдарских долин, от которых их отделяет узкий утесистый хребет, идущий к морю на NO непрерывной стеной. Наши плохие лошади едва могли взобраться по трудной и испорченной дороге на эту скалистую вершину; с нее, проехав лес, к вечеру я достиг деревни Байдары, давшей долине свое название. Эта долина восхваляется всеми путешественниками, и прославленная покойной леди Кравен за ее живописное местоположение, пожалованная потом князю Потемкину действительно имеет много пленяющего для каждого, кто не видел Сибири. На меня она не произвела такого впечатления, так как я в той стране видел места с более редкими и величественными видами. Кавказские долины также далеко превосходят эту прославленную [долину.] Замечательнее она по своему необычайному положению. Можно ее себе представить как далеко простирающуюся более шестнадцати верст, от юго-запада к северо-востоку длины и от восьми до десяти верст ширины котловину, с южной стороны ограниченную лесистыми скалами, идущими вдоль берега, с восточной - скалистыми обрывами Уссунджинской Яйлы, оканчивающейся высокой горой Толака и другими скалистыми хребтами; с севера также высокими хребтами и утесами, отделяющими ее от долины ручья Узен-баша и лесистыми горами Кокулос и Ай-Тодор; с западной стороны - вышеупомянутым хребтом Варнаутки. Котловина этой долины и сама по себе гориста и покрыта лесом; в ее ущельях берут начало источники и ручьи, соединяясь с часто упоминаемым Казикли-Узень, текущим к северо-западу, проходя сквозь горы более разорванным и не столь высоким местом, узким ущельем, к Чоргуну. В этой долине находятся, кроме не включенных в нее деревень Варнаутки и Кучук-Мискомии, деревни Каиту, Байдар, Сафтик, Календе, Биюк-Мискомия, Тейлю, Уркуста, Бага, Уссунджи, Саватка и Скелё, населенные 700 семействами неспокойных татар. Богатая, покрытая лесами и возделанными полями эта долина обильна всеми сортами чернолесья, среди коего - прекрасные дубы; но (Л. 51) лучший строевой лес был вырублен для постройки судов в Черном море во время последней турецкой войны. Ореховые деревья прекрасно растут здесь, в долине Шулю и во всех южных долинах гор, где встречаются очень старые, огромной толщины. В особенности замечательно ореховое дерево в одном из садов деревни Уркуста, чрезвычайной величины, приносящее восемьдесят и до ста тысяч орехов. В моем саду в Шулю находится тоже очень большое ореховое дерево. По большой величине можно к этим деревьям присоединить и дубы, между ними замечателен растущий в саду адмирала де Рибаса на Бельбеке, в деревне Биюк-Сюрень, величайшее дерево во всем Крыму . Я покинул Байдарскую долину 5 апреля, чтобы переехать на морской берег через высокий хребет гор. Мы поднялись верхом по отлого-сти, редко покрытой деревьями, на юг к хребту, соединяющему горы Чуку и Синор. Она состоит из пластов мраморовидного известняка, потрескавшихся и мало выраженных. Хотя утро было очень хорошее и небо ясно, на горах все же падали отдельные снежинки. С небольшой высоты мы могли обозревать всю долину к северу. С другой стороны страшное при первом взгляде зрелище представляло появление открытого моря под крутыми утесистыми скалами более ста саженей вышины, идущими вдоль берега вместе с горами деревни Ласпи . Очень трудная извилистая тропа ведет по каменистой лесистой крутизне, по которой через скалистое ущелье идет дорога, направо, в деревню Форос* (* - Рынок) (Л. 51 об.), Байдарская и другие. Лошади горной породы так привыкли к таким крутым скалистым дорогам, что в самых трудных местах можно вполне на них положиться и опустить поводья. Даже вьючные лошади, никем не управляемые, никогда не избегают крутых опасных поворотов тропинки, ведущей с одного утеса на другой, и нелегко их заставить переменить направление. На половине подъема, на уступе горы, я заметил песчаный сланец, а пониже - прослойки железистой охры. В открытых местах, около деревни Пшатки, куда привела нас тропа, козы не оставили никаких трав, за исключением большой, растущей между скалами Euphorbia myrsinites, дающей более двадцати побегов и цветущей уже в марте. У татарской деревни Пшатки, или Мшатки, показываются пласты песчаника с вкрапленным в него порфиром, или родом вакки. Внизу деревни к морю - прекрасные фруктовые сады, орошаемые находящимся там устроенным источником; поля украшали большой жесткий Ranunculus и крупные примулы; начинал цвести, схожий с Alliaria, но не имеющий запаха Sisymbrium. Здесь также растут оливковые деревья, посаженные когда-то греками и хорошо сохранившиеся. Тропа, часто опасная, поворачивает на восток вдоль усыпанного обломками склона гор в некотором отдалении от высокой стены скал, идущей то повышаясь, то понижаясь непрерывной цепью, состоящей из серого известняка. Скоро затем достигают выдающегося в море гребня из глинистого сланца. Кое-где показывается песчанистый сланец, пласты которого простираются более к NW и SO и падают к северо-востоку под углом более сорока пяти градусов. Перед Пшаткой они понижены от севера к востоку. Следующая ближайшая к морскому берегу деревня Мухалатка — в расстоянии 15 верст от Ласпи и Фороса. Между камнями, из которых татары строят свои хижины, я нашел два куска кварца, перемешанного с большим количеством ромбоидального полевого шпата, дающего искры, но не мог узнать, откуда были взяты эти камни, и нигде в Крымских горах не встречал подобных. По ту сторону Мухалатки, показывается пласт сероватого сланцевого песчаника (Л. 52) и далее - плотного слоистого песчаника, простирающегося также с востока на запад, как почти все известковые и сланцевые пласты. В урочище, называемом татарами Алазма, начинаются отвесно стоящие слои черноватой рыхлой глины, железной руды и железистого сланца. Вероятно, здесь прежде было какое-либо разрушение гор к стороне моря; проведенная по крутому глинистому склону тропа так опасна, в особенности обходя овраги, что при снеге и дожде, нас здесь встретивших, делавших тропу скользкой, лошадь едва могла пробираться; здесь следует опасаться новых обвалов. Эти глинистые пласты имеют по ширине не менее трехсот саженей. Затем следуют известковые, вновь сменяющиеся сланцевыми и той же глиной с прожилками и почечной железной рудой, и опять сланец, отчасти рыхлый, отчасти звонкий. В двух местах видны последования толстых глинистых пластов с тонкими прослойками сланцевого песчаника, и между которыми глина лежит толщиной в несколько дюймов, или в руку, то - более аршина. Вскоре после, перейдя красивый ручей Даста-су, текущий в море по глубокой лощине, находят опять известковые скалы. Очень высокая гора, которою проявляются эти скалы, называется Морчека, по ее западному краю проходит одна из самых страшных горных тропинок, по которой спускаются в деревню Скелё, лежащую в Байдарской долине; она называется татарами Мердуен* (* - Лестница) , а русскими - лессинка [лесенка]; взором можно проследить до вершины эту стезю по крутому утесу. Ступенчатые скалы этой горы в некоторых местах кажутся как бы исправленными руками человека; они почти недоступны лошадям при подъеме и чрезвычайно опасны при спуске. От ручья Даста-су до деревни Кучук-Кой* (* - Лестница) идут опять различные овраги с рыхлой, рассыпающейся железистой глиной, в которых мокрые тропы очень скользки. Я попал под град, и дувший с гор холодный ветер пронизал меня до костей, Кучук-Кой замечателен по недавнему в феврале 1786 г. обвалу, о котором я уже сообщал в моих Neuen Nordischen Beitr;gen /I Band, s. (Л. 52 об.) 258, дающему новое доказательство бросающегося в глаза разрушения гор Южного берега Крыма и заставляющего думать, что это не последнее подобного рода, которое можно ждать на полуострове. Деревня находилась на крутой покатости горы в 400 саженях от подножия скалистого гребня гор и почти в таком же расстоянии от моря, близ оврага, соединявшего гораздо ниже к востоку с другим, где четыре главных источника образовали ручей, текущий с крутого берега в море. Почва между этими оврагами состояла то из слоистой глины, то из битуминозного глинистого или черного песчаного сланца, потрескавшегося большими глыбами, из которого выступали несколько гребней известковых скал. По рассказам старых жителей деревни большое землетрясение, бывшее почти пятьдесят лет тому назад в этой местности, оставило следы, причинив разрушение береговых гор; замечательно, что одновременно с случившимся здесь новым обвалом, по известиям из Силезии и Венгрии, там были сильные землетрясения. Оказалось, что 10 февраля 1786 года поверхность земли в оврагах, о которых я упоминал, и в рытвинах, лежащих восточнее, начала трескаться и расседаться настолько, что в этот же день ручей, приводящий в действие две маленькие татарские мельницы, исчез в этих расселинах. Два дня спустя, после того как земля все более и более трескалась и татары, живущие поблизости, от страха покинули жилища со своим скотом и имуществом, вся площадь земли между описанными оврагами, от высокого гребня скал до моря на протяжении приблизительно 900 саженей, или почти двух верст, и от 350 до 500 саженей в ширину, около полуночи обрушилась с страшным грохотом; это обрушение продолжалось до 28 февраля и образовало провал глубиной от 10 до 20 саженей, в котором уцелели только один большой и два поменьше параллельных гребня твердой скалы. По мере того как часть крутой отлогости отделялась от скалистого хребта, вся масса давила пропорционально книзу и урез берега выступил в море на 50-80 саженей. Ночью 28-го было опять (Л. 53) еще два менее сильных толчка землетрясения, и исчезнувшие ручьи вновь показались на поверхности, но потекли по другому направлению, образовав несколько болотистых мест в глубинах и на новых берегах. Сопровождалось ли это обрушение землетрясением, испуганные татары не приметили. Обрушившиеся камни и деревья находившихся там садов были разбросаны в большом беспорядке. Еще и теперь кое-где видны деревья, торчащие из этой груды обвала. Кроме двух мельниц, восемь домов с садами и полями и сады тридцати других татар погибли в этом разрушении. Источники, разделенные на две течеи, бегут по вновь образовавшимся непокрытым зеленью оврагам. Там, где растительный слой земли остался на поверхности, почву вновь вспахали. По краям оврагов везде выступают известняки, а гребень, видимый в середине оврага, состоит из самых крепких слоев этой известковой скалы, которая не поддалась, но все же очень разрушена. В обрушившейся земле виден черный песчаный сланец в больших пластах, и под ним - более тонкие, рыхлые, между которыми, вероятно, лежала глина. Следует допустить, что уже давно воды источников, вытекающие из-под скал, проникали в глубину глинистых слоев и что внезапный их провал повел к подмыву и размягчению глины, вследствие чего вся верхняя масса почвы сползла с высоты к морю. Одновременно с происшедшим обвалом в Кучук-Кое выдающийся в море мыс между Кучук-Узенем и Куру-Узенем тоже обрушился, о чем я скажу ниже и постараюсь доказать различными наблюдениями, сделанными в других местностях южных гор Крыма, что большая часть обвалов в этих местах следует приписать источникам, а не действию вулканизма, как можно было бы думать. В первое время существования мира, когда все горы были еще выше и круче, а море, покрывавшее равнины, стояло у подножья этих гор большими его разлитиями, а также низвергавшимися с вершины скал горными потоками, причинялись гораздо более могучие обрушения целых гор, пока поверхность земли не сделалась более ровной. Деревня Кучук-Кой с оставшимися жильями лежит на западном краю обрушившейся местности, и дорога, ведущая к ней, очень трудна. Соседняя с ней деревня вдоль морского берега Кикинеиз - в расстоянии почти пяти верст. Pyracantha, которую татары называют шайтен-ткен* (* - Чертова колючка) (Л. 53 об.), растет обильно от Кучук-Коя вдоль гор и покрывает своими низко ползучими ветвями большие пространства. Терпентинное дерево, разные сорта диких плодовых деревьев, дикий виноград, Fraxinus Ornus, Celtis, Diospyros Lotus, Juniperus lycia обильно растут по лесам; между весенними цветами прекрасные Orobi начинают цвести уже в апреле. Тянущийся непрерывно скалистый гребень, образующий верхнюю гряду хребта гор, составляет то четвертую, то пятую часть всей их высоты. Затем горы резко понижаются к морю частыми скалами, частью покатостями, покрытыми то обломками, то зеленью; в некоторых местах морское прибрежье узко, и песчаные мели выдаются в море; в других местах берег скалист. Большие скалы обрушиваются временами с гор, особенно там, где ручьи и источники подмывают твердые слои или где трещины скал расщепляются дождями и морозами. Вокруг Кикинеиза видны только серый лишаеватый сланец различной толщины и серо-белый известняк, образующий толстые пласты. За Кикинеизом в долине течет ручей, называемый татарами Хорис-Узеен. Более чем на 22 версты тянувшийся непрерывно высокий гребень скал понижается, и две отдельные скалистые вершины, в одной из которых находится сквозное отверстие, сообщают его с гребнем, идущим на восток. Довольно удобный перевал, называемый Ески-Богас* (* - Старое отверстие), пересекает прибрежный хребет гор. Песчаный сланец, показывающийся во многих местах, усыпан почти во всех трещинах кристаллами кварца. Значительный ручей Биюк-Узеен маленькими перепадами низвергается в другой овраг, где опять появляется глинистый сланец, в котором пласты, падающие с одной стороны к юго-западу, параллельно переслоены листоватыми песчано-сланцевыми. По ту сторону следующего оврага, называемого татарами Биюк-Хурис, высокий гребень от Эски-Богаса удаляется от моря, на склонах находятся прекрасные плодородные поля для посева льна и пшеницы, весьма пригодные для посадки виноградников и оливковых деревьев. Следующая деревня Лимена лежит на более высоком склоне гор; дорога, ведущая к ней, очень камениста, почему предпочитают тропу внизу, у (Л. 54) берега моря. Берег здесь обильно усыпан галькой от различных пород, в которых трещины наполнены шпатом и кварцем; между ними я заметил несколько схожих с лавой, у которых трещины также заполнены. Каменные породы на берегу состоят из кварцевого песчаника. Скалистый мыс, выдающийся в море, образован из серого известняка, вонючего при трении, заканчивающийся крутой, недоступной, очень высокой скалой, высшая часть которой, склоняющаяся к востоку, имеет верхнюю плоскость, укрепленную поперечной стеной. На этой скале я издали увидел на недоступном месте первое дерево Arbutus Andrachne с его кроваво-красными ветвями и стволами. Вслед за этим мысом находится такой же другой, его крутые скалы выдаются прямо в море, а перед ними лежат в воде странной формы скалы и между ними возвышается утес, имеющий вид стрелы. На самой высокой части утеса построена с единственно доступной стороны стена толщиной в два аршина, ее лицо сложено из камней, а внутренность заполнена известью и щебнем. Эти укрепления татары называют Тшива, а предыдущее, на большой скале, - Иссар. На укрепленный утес ведет ма ленькая узкая и опасная тропинка по краю бухты, образованной скалой по востоке; другая бухта со скалистыми берегами находится между этой ска лой и западным мысом. Дорога, идущая по обнаженной скале, довольно опасна. Helix, скрученный, редко встречающийся в Крыму, здесь обыкновенен, в этой же местности и до Симеиза находил я между скалами Convolvulus Scamonea с корнями толщиной в руку, обычную в Анатолии, где ее называют Mamutia. Вслед за этими скалами идет плоскогорье, на котором виден фундамент очень старой постройки из неотесанных камней, разделенный на четырехугольные отделения. В соседней рытвине я видел обломок колонны из белого мрамора толщиной в один фут, от которой татары отбивают куски, употребляя их из суеверия для внутреннего употребления. Далее следует прекрасный источник, который татары называют испорченным греческим словом Аги-панта /Все святые/. Неподалеку от этого источника, в тринадцати верстах от Кикинеиза, находится деревня Сименс в истинно райской долине, покрытой старыми оливковыми деревьями, посаженными кое-где рядами, гранатовыми деревьями и (Л. 54 об.) великолепными плодовыми садами. Пугающий вид скал и открытый вид на море делают эту долину гораздо более живописной, чем это представляет ее изображение /одиннадцатый лист/. Горные татары трех деревень - Кикинеиза, Лимены и Семеиса - отличаются своей странной и необыкновенной наружностью. Очень длинное лицо, длинный и горбатый нос с удлиненной, приплюснутой у висков головой придают им смешной вид, и наименее безобразные между ними походят на сатиров. Профессор Хакет , которому я сообщил о моих наблюдениях в бытность его в Крыму, в одном из своих писем ко мне обратил мое внимание на одно место у Скалигера, могущее иметь отношение к странному образованию головы у жителей этих мест. Он пишет: "Генуэзцы унаследовали от своих предков мавров обычай сплющивать головы новорожденных у висков, и хотя этот обычай не существует теперь, они от рождения схожи по духу и телу с терситами". Я не берусь решить, происходят ли жители этих деревень от древних генуэзцев, переселившихся в Крым или от какой-нибудь другой народности, уединившейся в дикие горы Южного Крыма и сохранившей свой странный наружный вид /12 лист, 2 фигура/. Удивительно еще, что эти татары почти всегда имеют светло-рыжие, красноватые и совсем светлые волосы на голове и бороде, что необычно в Крыму. Достоверно, что все жители деревень южного берега, ныне считающиеся татарами, - потомки других народов, вытесненных отсюда или приплывших сюда, и чужды татарам, а в особенности монголам; поэтому самые настоящие крымские татары считают их чужестранцами и презрительно называют: тат.
Долина Семииза оканчивается с восточной стороны мысом называемом Кротис-Бурун, с которого открывается чудесный вид на долину. Источник в деревне несколько железист, а обломки скал известняка, обрушившихся в деревню, состоят из вонючего камня. Между этими обломками на кладбище растут два толстых каркоса-дерева /Diospyros Lotus/. (Л. 55) За упомянутым восточным мысом возвышаются горы, окружающие особенно жаркую долину Алупки опять непрерывными крутыми гребнями скал, и, вероятно, они представляли /как самая южная часть хребта/ Криу метопон* (* - Бараний лоб) древних греческих мореплавателей. Западную высокую часть этого гребня татары называют Скутан-Каясси, среднюю - Саган-Каясси* (* - Ястребиная гора) и самую высокую восточную Петер-Кая* (* - Скала Петра) , или по-гречески Ай-Петра. Между второй горой и примыкающим к Петер-Кая гребнем скалы Кизил-Кая находится небольшой разрыв в венце скал, называемый Топек-Богасси* (* - Собачий проход) , через который ведет верховная тропа на Яйлу, или альпийскую равнину Уссунджи и Скеле. Другая еще более трудная тропа около Петровой горы круто спускается к Узен-башу и Стиле. Достигнув вершины Кротис-Буруна, можно обозревать всю долину Алупки и чувствовать жаркий воздух ее даже при холодной весенней погоде, когда гора Св. Петра была покрыта вновь выпавшим снегом. Однако же зимой дующий с гор холодный северный ветер очень чувстви-телен в долине. Долина, в которую теперь спускаемся, богата источниками; первый встречающийся носит греческое название Кротирия. Затем проходят через широкую лощину черного сланца Кара-тепе, ее верхняя часть, называется Ставас, в ней - большой источник. В самой долине следует маленький источник Мёка-су и другой более значительный, перепадающий с крутых гор, с полугреческим названием Стариус-Узень* (* - Крестовый ручей) впадает в море около деревни Алупки. Эта деревня со всеми ее домами и садами и частью обработанных полей лежит на огромнейших обломках скал или между ними, происшедших от обрушения части гор к морю, захватившего пространство в триста саженей ширины и около двух верст в глубь страны до верхнего уступа гребня гор. Между этими обломками находится серый камень, иногда зеленоватый с белыми пятнами, схожий с змеевиком; его огромные глыбы, по большей части продолговатой формы - неравносторонний или многосторонний трапецоид толщиной часто восемь-десять и более саженей - лежат в полном беспорядке (Л. 55 об.), как бы набросанные одна на другую рукою гигантов. Самая большая их груда находится посреди долины, ближе к морю, где между обломками видны густые лавровые кусты; эта груда образована наполовину из вышеупомянутого камня, наполовину из немного вонючего серого известняка, составляющего около стоящие высокие гребни скал; он лежит большими глыбами по обеим сторонам, образуя восточный и западный край обвала. Обе горные породы лежат от подножия скал до моря, из которого выступают их отдельные глыбы в виде рифов; между ними кое-где попадаются глыбы мраморовидного известняка, пористого и рыхлого, заполненного в трещинах и пустотах известковыми сростками и стяжениями, местами с красноватыми пятнами и прожилками шпата. Рассматривая оба оврага, находящиеся по восточной и западной стороне этого обвала, с его высоких глыб, видим, что они состоят из той же листоватой сланцевой глины, переслоенной более твердым сланцем и жилами, проникнутыми железом, которую я впервые видел в урочище Халазма и которая, по-видимому, была причиной катастрофы в Кучук-Кое. У берега и в море видны ее правильные наслоения, простирающиеся к NW, падающие немного к N0 или морю и покрытые налетом солей около маленького ручья. На западной стороне упомянутые большие источник и ручей Стариус промыли широкую лощину Кара-тепе и увлекли пласты этой породы до морского берега, так что близ Алупки они кажутся как бы сползшими туда. На востоке этот сланец окружает котловину с садами и оливковыми деревьями, в которой течет выходящий из подножия гор под обломками скал ручей Каракунга, изливающийся в море перепадами. За этой котловиной к востоку идет опять гряда разорванных скал, продолжающаяся до моря, вдоль нее течет ручей Хастагая, вытекающий из подножия горы Петра и низвергающийся большими перепадами. Частью море, частью упомянутые ручьи и многочисленные источники, собравшиеся здесь, понемногу размягчили и пропитали два толстых пласта глинистого сланца, между которыми залегали наклонные пласты известняка и вакки, подобной змеевику, дав им возможность сползать по крутому наклону к морю, вследствие чего и скалы, (Л. 56) не имея поддержки, должны были также обвалиться. Тот, кто внимательно познакомится с окрестностями Алупки и сравнит их с местностями Халазмы и Кучук-Коя, схожих в малом виде, не станет оспаривать моего мнения. Вышеупомянутая вакка с шерлом, подобная змеевику долины Алупки, следов которой я нигде более в Крыму не заметил, заслуживает особенного внимания. Большие глыбы ее, иногда составляющие стены прилегающих к ним домов или образующих ограды, различны по составу. Некоторые состоят всецело из грубого желто-серого или зеленоватого с белыми крапинами змеевика; другие содержат большую подмесь извести в мало приметных частицах; некоторые - с вкрапленными зернами роговой обманки или состоят как будто из одной роговой обманки беловатого цвета как бы в друзах. Их цвет различен, смотря по сложению, но по большей части светло- или темно-серый. Азотная кислота только местами дает вскипания. Сильно прокаленный в огне этот камень не теряет своей твердости, но затем погашенный в воде от той же кислоты сильно вскипает. Большая часть этих глыб находятся внизу, в долине, смешанные с малыми осколками, частью покрытыми землей, составляющей почву садов. Чем более подымаемся на гору по тропе, ведущей к Узен-башу, Стиле и Мангушу, тем более наваленные один на другой обломки обнажены, а их промежутки пусты и нет в них ни земли, ни растительности. На одной из возвышенностей, над покрытой лаврами низиной, где имеется слой земли, насчитывают приблизительно 66 старых оливковых деревьев, посаженных рядами или разбросанных; там растет также Ephedra monostachya значительной вышины. Далее к верху следует известковая порода, беловато-серая, разбросанная до верхней гряды скал, находящаяся в том же полуразрушенном состоянии. Пройдя ущелье, в котором выступает бурый железистый сланец и глина с желваками железной руды, находятся три большие глыбы известняка, разорванных, но как бы вылитых в один кусок вышиной в 30 саженей, в расщелинах которых растут большие приморские сосны; у подножия этих глыб из большей груды камней вытекает быстрый ручей (Л. 56 об.) Кара-кунга и по этому ущелью впадает в море. Затем достигают высокого горного уступа в горе /Malaija/, покрытого прекрасными приморскими соснами с зонтичными вершинами; тут же обильно растет серый ранний дуб /Quercus Cerris/, стелящийся по земле. С этого уступа спускаются во впадину у подножия обвала высокой скалы, откуда вытекает обильный ручей /Hastagaja/, низвергающийся частью с высоты нескольких футов многими перепадами, и пенясь протекает по обширному ущелью, впадая в море. Вершина этой горы, так же как и более высокой Петра, состоит из несколько вонючего известняка, твердого, серого, не имеющего определенных слоев и представляющего везде вдоль глинистых оврагов следы разрушения. Сосны растут обильно в горах, но часто с изогнутыми вершинами, растущие же в долинах ровны и хорошего вида. Татары всячески истребляют это полезное дерево, гоня из него смолу огнем или иными способами. Смола этой породы сосны так же хороша для курения по своему запаху, как и привозимая из Молдавии в Россию для того же употребления. На южной стороне горы Петра растет кое-где земляничное дерево /Агbог Andrachne/. Эта долина - самое жаркое место на всем Южном берегу Крыма, так как, будучи открыта на юг и защищена от холодных ветров, она весь день нагревается солнцем. Я сам убедился в этом во время одного из летних путешествий; нагретые солнцем камни, в особенности лежащий в оврагах черный сланец, так горячи, что их нельзя продержать в руке и три секунды, и жар почвы ощущается через подошву сапогов. Было бы очень трудно получить урожай с каменистых полей, обрабатываемых на уступах гор, если бы ни многочисленные ручьи, воду которых татары берут для обильного орошения. Все растения жаркого востока могли бы здесь произрастать; кроме посаженных в садах, растут одичалые фиговые, гранатовые и оливковые деревья между скалами; обычны также здесь лавровые деревья, все сорта диких плодовых, виноград, Dyospyros, Terebinthus и Cetlis. Несколько кипарисов, Laurocerassus, Mimosa arborea, самшит и другие, привезенные из Константинополя и сюда пересаженные, здесь растут очень хорошо. (Л. 57) Маленькое, находящееся здесь, собрание оранжевых деревьев предохра-няют от мороза только переносом в холодную татарскую хижину. Нигде в Тавриде я не видел столько старых ореховых деревьев, как здесь, и у многих охват ствола достигает 3 и 4 саженей. Дикий виноград, а также и оливковые деревья достигают здесь невероятных размеров. Также и все дикие растения наиболее жарких мест Крыма собраны здесь: Rhus Coriaria, Rubus sanctus, Ruscus aculeatus, Cistus incanus, Alyssum clypeatum, Verbascum graecum, Scutellaaria orientalis, странный Trifolium subteiraneum, особенно хорошо пахнущая крупная фиалка, светло-голубая или белая на высоком стебле; Convolvulus Scamonia и много других растений жарких стран здесь обычны. Во впадине, где растут лавровые деревья, находится источник между обломками скал, вода его совершенно бурая и покрыта тиной. Почва вокруг болотиста, и на многих скалах очень обыкновенен Polypodium europoeum. Между береговыми скалами растет Crithmum maritimum, который греки называют Krithama. Около морских скал водятся морские скорпионы и бычки , а также другие мелкие рыбки, охотно держащиеся близ подводных камней; также очень вкусные морские крабы. Первых ловят родом сетки /которую французы называют - epervior, татары - сатсма, а греки - Pesowolo/ ночью по берегу или между скалами при зажженных смолистых факелах. Скорпионы, редко попадающиеся в Крыму, водятся в Алупке в изобилии. Весною их можно найти разных величин под каждым камнем в старых стенах, в особенности где лежит навоз; принадлежат они к семейству Scorpio carpathicus по определению Линнея. Также здесь многочислен большой синий Carabus. Татары, обитающие здесь, имеют сходство с симеизскими и лименскими: то же удивительное строение головы и лица, светлые или каштановые волосы, что редко встречается у крымских татар, так же как у греков или турок. Походка их очень легка, и они с ловкостью танцоров перепрыгивают с камня на камень. Хижина их так же, как и большей части жителей южного берега от Балаклавы до Алушты, приткнута к (Л. 57 об.) скале, как будто частью в ней построена и имеют только две боковые стены и переднюю; крыша - плоская, покрыта землей обыкновенно в уровень с скалою, так что легко можно переходить с крыши на скалу. Внутри их хижины имеется обширный камин с дымовой трубой; вокруг - широкие подушки для сиденья и спанья. Вследствие каменистого грунта и ограниченного места их полей жители для обработки почвы не могут употреблять обыкновенный большой татарский плуг с колесами, а имеют род крюка с стрелообразным лемехом, насаженным почти прямо к рукоятке /рычагу/ в шесть четвертей, сделанной из того же ясеневого пня; с двух сторон к нему приделаны доски отвалов и прикреплен грядиль - дышло длиной в 12 футов, в которое впрягают пару волов. Они называют этот очень простой крюк, хороший для работы на виноградниках - сабан, рисунок его показан на восьмой виньетке, фиг. 185*** . Для спуска с крутых гор леса для построек и отопления они употребляют особенные сани, называемые шаасак, в них впрягают пару волов - рисунок их показан на второй фигуре той же восьмой виньетки. Их рогатый скот - малого роста, очень хорошо взбирается и спускается по горам, как мулы; он очень легок и, как кавказский, привык бегать рысью. Горные татары держат немного лошадей, они - небольшого роста, но очень выносливы и крепки на ноги. Гораздо более у них коз, между ними много черного цвета с рыжею шерстью на животе, ногах и щеках; другие - совсем рыжие или буро-красноватые. Бараны, как и козы, - малого роста, имеют жирный хвост, очень тонкую шерсть, продающуюся гораздо дороже, чем шерсть степных баранов, и можно было бы довести ее до еще большего превосходства скрещиванием с испанскими баранами. Остальные жители южных долин не имеют характерных черт упоминаемых татар, они /как показывает вторая фигура двенадцатого листа 86***/ другой расы, красивой наружности, веселого нрава и отличаются также своим наречием, различным от татар, населяющих долины северной части гор. (Л. 58) Так как я много раз бывал в Алупке и возвращался оттуда по разным дорогам через горы, то хочу здесь описать две дороги для более точного ознакомления со строением этих гор. Третья дорога, по которой я не ездил, идет севернее, через Кучук-Узен-баш и Стиле; две первые направляются более к западу. По первой из них я проехал верхом в апреле после сильной бури с дождем, и тучи, идущие с моря, окутывали высокие горы; эта дорога сейчас за деревней идет между разрушенных скал косо на NW по крутым горам и ущельям Кара-тепе, а далее вдоль упомянутого западного Черного ущелья, которое тоже окружено вершинами утесов, подымаясь все выше /хотя все же там имеется на уступах гор несколько возделанных полей/; оттуда - через другие известковые утесы, перемежающиеся с оврагами глинистого сланца, покрытые чудным густым сосновым лесом, вершины этих сосен имеют зонтичную форму; далее дорога идет через ручей Саханкая-Узеен, текущий маленькими перепадами, где мы во время бывшей бури были окружены облаками, и шедший внизу дождь здесь сменился туманом; затем по крутой скалистой тропе среди слоя облаков поднимались все выше в горы, где обыкновенный дуб, граб, липа и осина сменили сосновый лес; наконец, по ужасным обломкам разрушенных известковых скал через широкое ущелье с черным сланцем мы достигли самых высоких известковых скал, вершина которых стоит одиноко, а бока нависли к юго-западу; и теперь при дождливой погоде подмытые утесы, скатываясь вниз, делали тропу очень опасной, пока мы (Л. 58 об.) через узкий проход между скалами Топек-богаси достигли Яйлы. Я должен здесь наполнить наблюдения, сделанные мною не только в этот раз, но и в прошлые мои летние путешествия во время сильных гроз; тучи, гонимые с моря, рассматриваются, когда внизу идет дождь; на половине высоты чувствуется только мокрый холодный туман. Подымаясь выше, попадаешь опять под дождь с вышележащих, окутывающих вершины утесов облаков, часто спускающихся на Яйлу в виде тумана. Смотря сверху, нижние облака кажутся как бы волнующимся морем, закрывающим вид на местность внизу, а над головой в это время блестит молния и слышен гром. Яйла, или плоскогорье альп, о котором я буду часто упоминать, представляет, проехав вершину венца утесов, необозримую равнину, склоняющуюся к NW, покрытую зеленью, с покатостями, ущельями и углублениями, в которых снег, обыкновенно покрывающий всю плоскость еще в мае, лежит до июня. Различные сорта крокусов, первоцвета и другие растения, цветущие в крымских долинах, часто уже в январе или феврале, здесь зацветают в конце апреля или в мае. На северных склонах находятся, например: Draba pyrenaica, Androsace Chamoesyce, Graphaiium supinum, Veronica orientalis, Polygala Schreberi, Iberis saxatilis, Pedicularis tuberosa и им подобные. На этом плоскогорье встречаются кое-где скалистые возвышенности, также пропасти; как бы широкие колодцы, в которых многолетний снег лежит целое лето, и тающая вода питает скрытые источники. Чаще встречаются овраги и долины, часто без выхода, с чередующимися углами, все более и более углубляющимися и расширяющимися, подобно как бы произведенными обвалами земли, где среди граба и дубов растет много высоких тиссов. По этой долине ведет дорога в Уссунджи, куда спускаются по каменистому ущелью, покрытому можжевельником, такому крутому, что лошадей надо вести в поводу. От Алупки до Уссунджи по - направлению вкось по Яйле, можно считать 35 верст расстояния, от Уссунджи до Скелё, самой красивой и приятной местности Байдарской долины - 5 верст и далее до Байдар - 6 верст; от Байдар по ближайшей, но только верховой дороге, через Алсу до Чоргу на 14 верст (Л. 59). От Алупки по прямой линии к северу, через Яйлу до Кокоз, большой прекрасной деревни на берегу Кабарты, считают 30 верст расстояния. Туда можно достичь или по следующей долине Гаспры, или по ранее описанной дороге через Топек-богасси или Симеиз-богасси, где на Яйле находят хорошо пробитую тропу для верховых, идущую через открытое плоскогорье, почва которого состоит из красноватой глины и грубого хряща, происходящего, по-видимому, от разрушения древних известняков. Приблизительно в четырех верстах далее эта плоскость покрыта террасами скал, в которых известковый рухляк показывается наверху пластами, падающими к N. В расстоянии едва восьми верст от южного края гор подходят к широкой лесистой долине реки Кабарты. В нее спускаются крутым ущельем, в котором течет ручей Куру-Узень, проходя густым лесом, где я заметил одиночное рябиновое дерево Crataequs torminolis и обыкновенную сосну, вообще редко встречающуюся в Крыму, а также часто находимый Cypripedium. Далее переходят по ужасным тропинкам потоки ручья Сибрикая-Узеень и по очень крутой углубленной между скалами, мрачной лесистой долине, обставленной с западной стороны утесами Сибри-таш и Давильга, справа - очень высокой крутой горой Бойка, а в ее глубине течет сама Кабарта с большим шумом, несясь частыми перепадами. У деревни Кокоз эта долина расширяется, давая прекрасный вид на горы. Вокруг широкой долины видны к югу скалы Сибрикая, Сидам и Дальвига в западной стороне реки, на юго-западе - гора Бойка, большая часть которой несколько лет тому назад обрушилась в Кабарту и на некоторое время задержала ее течение; на северо-востоке длинный хребет Биюк-Каясси и, наконец, на севере, против входа в долину - высокая гора Ай-Георг, образованная из новых меловых известняков. Татары Кокоза очень состоятельны, занимаясь торговлей лесом, спускаемым ими с ужасно крутых гор на вышеупомянутых санях; живут они в хороших чистых домах, имеют прекрасно устроенные сады, а владетель этой деревни, самой большой на всем полуострове, коллежский советник Меметша-бей, имеет здесь (Л. 59 об.) построенные в турецком вкусе трактир и гарем, а также хорошую мельницу. Внизу Кокоза, где дорога на Бахчисарай пересекает Кабарту, видны бурые пласты древнего сланца, простирающиеся от востока к западу, падающие, с одной стороны, на юг, а с другой - на север под углом сорока пяти градусов. У деревни Фотусала, или Фотсала, следуя по Бельбеку, видна белая гора нового белого известняка, очень высокая, и когда едут отсюда влево или на запад - по дороге в Шулю, то следуют по длинной долине, отделяющей известково-рухляковую горную цепь, высокую и разорванную, описанную раньше от древних известковых гор, невысоких и лесистых, с отлогими склонами. Это разделение двух горных образований можно наблюдать на протяжении 25 верст - непрерывно до Шулю, следуя этой и ближайшей долинами.
* * *
Прежде чем возвратиться к описанию южного берега и разорванных гор, лежащих у моря, следует заметить, что за Алупкой берег моря поворачивает на северо-восток, что горы и в особенности венчающие их скалы, удаляются на три и даже четыре версты от берега и к морю имеют широкий, но каменистый и гористый склон. Вследствие этого измененного направления горные пласты более видны в разрезе гор, лежащих у берега. Дорога от Алупки до Ялты, длиною в четырнадцать верст, идет сначала вышеупомянутой широкой котловиной с бурым сланцем, покрытой плодовыми садами и оливковыми деревьями, в которой течет ручей Каракунга. Небольшой хребет Ай-Влас, усыпанный обломками разрушившейся известковой скалы, отделяет эту долину от другой, бурого сланца, орошаемой сильными источниками Хастагая* (* - Причиняющий боли) , названный так потому, что часто при высокой воде он увлекает скот и разбивает его о скалы. Ручей этот приводит в движение татарские мельницы - колотовки. Затем следует более высокий хребет с разбросанными в беспорядке (Л. 60) известковыми скалами, выдающийся мысом Дермен-Бурун в море. Перейдя этот хребет, спускаются в прекрасную широкую долину, которая вместо полей и плоских садов должна была бы быть засажена виноградниками и оливковыми деревьями. Несмотря на плохо содержимые сады, они все-таки украшают эту долину и придают ей чудный вид с вершины известкового скалистого утеса, лежащего близ моря, посреди долины. Сразу видны три татарские деревни: Миссохор, или Мюсхор, на западной стороне; Хорис - внутри страны, к северу, и к востоку - Гаспура, или Гаспра. Растущие старые и вновь посаженные гранатовые, фиговые и оливковые деревья, также несколько лавров показывают превосходство этой долины для всех растений южных стран. Высокая гора Св. Петра со своим тупым углом остается позади, и каменистый гребень скал закрывается более низкими лесистыми горами, составляющими скалистый морской берег. За Гаспрой, где еще видны следы греческой деревянной церкви, возвышается лесистая гора, называемая полугреческим именем Кутиллн суримляр. В средней части она состоит из мраморовидного известняка, толстые пласты которого, покрывающие высокие части горы, падают к N и NW под углом сорока пяти градусов. К ним примыкают в тех же направлениях на обеих сторонах, западной и восточной, тонкие пласты песчаного сланца. Ручей, сбегающий с горы, отделяет восточный пласт песчаного сланца от известняка. Вид делается более разнообразным. За упомянутой горой между лесистыми ущельями выдвигается крутой мыс Ай-Тодор* (* - Св. Федора) , покрытый лесом, круто падающий в море; в этой местности на глубине от тридцати до сорока саженей ловят лучшие устрицы, добываемые аутскими греками. На этом мысе должны бы еще существовать развалины греческого монастыря, так же как и на вершине Св. Петра. Следующая высокая гора, называемая Мургундуну-Каясее, обращена к морю крутыми утесами, на которых растут многочисленные земляничные деревья. Далее следует гора Кангеела, или Рангеела, отделенная от хребта высоких гор, на которой один из утесов имеет вид громадной каменной статуи. Крутые склоны этой горы покрыты (Л. 61) деревьями черного можжевельника /по-татарски самла-агач/ с стволами толщиной в локоть и древесиной, имеющей запах кедрового дерева; до самых высоких скал растут здесь земляничные деревья великолепными группами; их кроваво-красная кора и белые цветы представляют даже издали прекрасный вид. Стволы их, толщиной в ляжку человека, часто вырастают по нескольку от одного корня и достигают от двух до трех саженей высоты, но плоды их малы и сухи в Крыму. К концу апреля между прекрасными зелеными листьями на концах ветвей появляются цветы, но к лету кроваво-красный цвет стволов и веток переходит в грязно-зеленый и буроватый; срезанное зимой дерево сохраняет свой красный цвет и в фанерном деле походит на розовое дерево. Несколько далее к востоку видна в лесу, направо к морю, укрепленая скала, окруженная каменистыми полями с пшеницей, на которую ведет очень узкая, частью искусственно проложенная тропинка, в очень крутых местах имеющая опорные стены, сложенные из кусков скалы. Наверху большие кучи беспорядочно наваленного черноватого вонючего камня, между которым - большие щели и пустоты. Из одной из этих расщелин, особенно большой, дует холодный воздух, а зимой выходят испарения; возможно, что она имеет сообщение с морем. Пастухи уверяют, что эти испарения светятся, и предполагают в этом месте зарытые сокровища. Наверху этой скалы, которую татары называют, как и все старые укрепления, Иссар, а также и Ургенда, находят обломки черепицы и черепки горшков, а в долине - следы старых жилищ. Терпентиновые деревья здесь очень стары и огромной величины, некоторые имеют от пятнадцати до шестнадцати четвертей в окружности. Дорога отсюда ведет лесом через возвышенность в другую широкую долину, где находится другой холм, называемый татарами Фуул, спускающийся уступами до морского берега. Далее, еще через возвышенность, достигают широкой, глубокой и лесистой долины с скалистым холмом, татарами называемым Вагелиста /Евангелист/. По продолжающемуся лесу приходят в загороженный луг, который и теперь татары называют Папас-Чаир* (* - Поповский луг) (Л. 61 об.), и далее - в небольшую долину с болотистой почвой, поросшей камышом, где протекает прекрасный источник, сохранивший греческое название Xagia* (* - Святой). Впереди и позади этих мест показываются опять в лощинах бурые сланцевые пласты, но незначительные.
Отсюда спускаются в широкую долину Аупки, или Аутки, и Ялты, окруженную полукругом горами и последовательно расположенными лощинами и холмами. С гор близ Гаспры виден уже горный хребет над Ялтой с прекрасным сосновым лесом, высокий и мрачный, покрытый снегом даже в мае. Два ручья - Учарсу, у которого лежит деревня Аутка, разделенная на три части, вытекающий из самых высоких гор водопадом, и ручей Ялта орошают эту долину. Речное ложе, проложенное в долине, при разливе имеет от шестнадцати до семидесяти саженей ширины, но в обыкновенное время ручей незначителен, и дно его завалено большой галькой. Здесь, как во всех каменистых руслах речек Тавриды, растет в изобилии Tamarix germanica, справедливо называемый татарами узеен-агач* (* - Речной кустарник). Никогда или очень редко он не превосходит человеческий рост.
Аутка населена исключительно греками, переселившимися с другими христианами, жителями полуострова, в Мариупольский округ, но после завоевания Крыма двадцать семейств получили разрешение от князя Потемкина вернуться обратно для ловли устриц на алупкинских устричных банках; устрицы, хотя и малы, но столь же вкусны, как английские. В этой деревне есть маленькая церковь и развалины другой большой. Вне деревни, по дороге, видны еще следы церкви и около нее могилы. От Аутки, или Авутки, можно видеть далеко за Ялту высокие горы, расположенные вокруг амфитеатром. Самая отдаленная из них, лежащая в двадцати верстах на восток, выдающаяся в море - Аю-даг, ближе ее - мыс Никита-Бурун, по которому хребет гор как бы заканчивается в море. Еще ближе видны два небольших мыса, подле которых лежат Ялта и Марсанда. Вся прибрежная сторона до Алушты прежде была населена греками. (Л. 62) Породы камней, видимых у домов и в русле ручья Аутки, состоят из вакки, имеющей вид гранители; черного рогового сланца, черного кровельного сланца, серого известняка с прожилками шпата, твердого песчаного сланца со слюдой; бурого глинистого сланца и, наконец, пудинга. Здесь и в Ялте сохранились еще несколько оливковых деревьев. Ялта, или Ялита, лежит в шести верстах от Аутки, у моря на высоком мысе, у которого протекает ручей того же имени. Прежде она была населена греками, теперь в ней - небольшое число татар. Находившаяся здесь греческая церковь была случайно уничтожена пороховым взрывом во время предпоследней турецкой войны, и теперь видны ее остатки на скале у моря. Большой текущий в глубокой долине - ручей Ялта, впадающий тут же в море, на нем выше лежит деревня Дерекой, с пяти-шести верст кверху в дикой лесистой местности сбираются сюда воды, вытекающие из пяти долин, или больших ущелий высоких гор, называющиеся, считая с востока на запад, Кувё, Балла, Панаге, Стамиц и Темиар. Два главные - Кувё и Балла - соединяются в лесу в расстоянии версты над Дерекоем; сейчас [же] за деревней течет Панаге, самый сильный из впадающих в море к южному берегу источников. Местность Ялта пригодна для всех насаждений жарких стран, а окружающие горы богато покрыты приморской сосной и другими лесными породами. Часть леса на горах сгорела в 1794 году. От Алупки до Ялты считают четырнадцать верст. Округа Дерекоя, куда вверх вдоль ручья всего около двух верст пути верхом, - самая богатая по растительности местность всего Крыма. Замечательнейшие растения, которые я там приметил: Ophrys anthoropophora, muscaria и Corallorhiza, Serapius grandiflora, Satyrium Epipogum, Orchis Coriophora и militaris, Tamus communis, прекрасная Asperula и в каменистом ложе ручья - низкий, но во всех частях очень крупный и видный Heracleum с зловонными зонтичными цветами, имеющими запах выгреба нечистот при приближении ночи, как и вонючий Arum. Здесь имеется несколько старых каштановых деревьев, приносящих почти ежегодно съедобные плоды; было бы желательно, чтобы (Л. 62 об.) эти деревья были посажены в большем количестве, ибо, кроме Дерекоя теперь их нет нигде в Крыму. Все сорта боярышника, растущего в горах, здесь очень обычны. Я приметил семь видов их: один с большим стволом, около фута толщиной, почти без колючек с черными плодами; второй - с бурыми плодами; третий - с продолговатыми красными плодами; затем известные виды Crat. torminulis, Aria, Oxyacantha и Crat. oriontalis Турнефорта, приносящий то ярко-желтые, то ярко-красные яблочки приятного вкуса, могущие быть улучшенными прививкой. Из долины, орошаемой речкой Ялта, перейдя незначительные холмы, приходят в долину Марсанды, где вновь показываются пласты бурого черноватого сланца, переслоенные бурым песчаником, кварцевым или кристаллизованным; далее встречаются только обломки разрушенных известковых скал. Деревню Магарач - между нею и Марсандой, на крутой возвышенности к морю находятся развалины монастыря - оставляют в стороне моря и следуют по дороге к деревне Никита по дикой, богатой лесом местности. Три названных деревни были прежде населены греками, переселившимися в Мариуполь; одичалые обширные их сады по странной случайности, неудобной для передачи, сделались собственностью коллежского советника Смирнова; но вместо того, чтобы отдать их в руки частных собственников /не имеющих желания работать на пользу общую/, было бы лучше вообще, как и в прочих южных долинах, поселить там колонистов из теплых стран. Верхние склоны гор в изобилии покрыты соснами и другими высокоствольными деревьями, остающимися без употребления, между которыми часто попадаются Fraxinus ornus и Juniperus oxycedrus. Прежде чем достигнуть далеко выдавшегося в море мыса Никита-Бурун, налево от верховой тропы встречаются высоко над морем большие известковые скалы, разорванные и разбитые ужасным образом. Между ними находится глубокое, широкое и опасное углубление /пещера/, наполненное обломками скал, из которых дует холодный ветер. На этих осыпях цвел Crataegus Aria, между камнями росли кустоватый берест, приморские сосны и другие растения, хорошо укоренившиеся. На скалах растет земляничное дерево. Мыс Никита есть край выдавшегося далеко в море скалистого крутого хребта (Л. 63), составляющего часть альп, или Яйлы. Его сложение сначала состоит из того же известняка, что и находимый в Марсанде; в середине хребта возвышается гребень песчаника с каплеобразными натеками в трещинах по длине; на восточной его стороне опять находится голубовато-серый известняк, видный местами на склоне хребта в долине Юрзуфа. Эта прекрасная обширная долина, частью покрытая кустарником, окруженная к северу высокими горами, несколько отделенными от моря, перерезанная многими углублениями, ограниченная к востоку далеко выдающимся в море Аю-дагом* (* - Медведь-гора) , образует круглую бухту, в середину которой входит идущий к морю горный хребет, оканчивающийся на берегу мысом, а за ним - несколькими подводными камнями. Неподалеку от этих подводных камней лежит у моря скала более 15 саженей высоты, разделяющаяся на два утеса, между которыми и Никита-Бурун есть маленькая круглая бухта, или рейд. На этом выступе построено укрепление Уршуф, или Юрзуф, представленный на седьмой виньетке. Деревня Юрзуф лежит более к западу; в глубине страны деревня Кизил-таш с прекрасными садами и восточнее, у подножия Аю-дага - деревня Куркулет, откуда через горы идет верховая дорога в Кугуш. Кроме многих оврагов, в восточной части долины текут два ручья Сюнар-путан и Артек, впадающие в море. Почва здесь состоит, главным образом, из рыхлого бурого глинистого сланца, в котором увидимые пласты местами простираются от NW к SO, а в других местах они искривлены. Сейчас описанная скала имеет на своей северной вершине* (* - окончании) защитную стену, совершенно недоступную; около 6 саженей ниже, на уступе, куда ведет удобный подъем; по впадине, разделяющей два утеса, расположена, по-видимому, генуэзская батарея, построенная из бутового камня на извести, толщиною стены - в полтора сажени; один из ее фланков - с двумя амбразурами для пушек, обращенных на бухту, другой - для пяти пушек направлен в сторону долины. Проход между утесами был закрыт стеной, у подножья скалы, как кажется, было также (Л. 63 об.) укреплено стеной и ронделью. Под батареей находится основание круглой башни, откуда крепостная стена спускалась к берегу моря. Здесь между подводным камнем и искусственным молом была устроена маленькая очень надежная гавань. Край скалы, обращенный к морю, - отвесный и недоступный. Здесь замечается голубоватый известняк, неправильные его слои падают к северу, подводные камни состоят из него же. В северной части скалы слои пластов яснее, они падают к северу под углом сорока пяти градусов и простираются от О к W. Камень голубоватый, вонючий при трении, усеян друзами шпата и очень тверд. Вокруг скалы, кроме ее обломков, находят куски гранита и черновато-зеленой базальтовой вакки, перемешанной с черновато-зеленым шерлом, происходящие, может быть, от выброшенного здесь судового балласта.
В крепости я нашел Hyosciamus albus, обильно цветущий, который я еще нигде в Тавриде не встречал, вероятно, размножившийся здесь из случайно занесенных семян. Под камнями находят скорпионов и огромных голубых Carabus.
Из обширной Юрзуфской долины, минуя Куркулет, достигают деревни Партенит, пройдя седловину, соединяющую Аю-даг с высокими горами. Черный сланец между Юрзуфом и Аю-дагом кое-где смешан с колчеданом и имеет железистые натеки.
Аю-даг - высокая, могущественная, с крутыми скалами конусоидальная гора, покрытая небольшой растительностью, отделена широкой долиной от верхней Яйлы, или альпа, и соприкасается с ним только посредством упомянутой выше седловины, которой подножие состоит из бурого сланца. Гора лежит в море, куда она круто опускается: как бы бастион; на ее южной стороне на почти недоступных скалах растет прекрасное земляничное дерево. С северной стороны гора состоит из вакки, смешанной с шерлом серовато-зеленоватого цвета, которая в свежем изломе имеет вид песчаника, но снаружи отделяется, как трапп, в виде трапецоидальной черноватой вакки. Со стороны моря она состоит из неплотного буро-красного песчаника, смешанного с зернами кварца. (Л. 64) Обе породы клинообразными глыбами различных форм, величиной часто до локтя в поперечнике, сдвинуты вместе и к стороне моря отвес но обломаны. Гора господствует над большей частью южного берега, благодаря ее высоте и выдающемуся положению; в море она видна как с мыса Судага, так и из Гаспры. На вершине Аю-дага находятся развалины греческого монастыря во имя святых Константина и Елены, укрепленного стеной. Длина постройки - шесть саженей, ширина - три, преддверие - четыре сажени. У монастыря лежит мраморная колонна длиною в аршин, имеющая в диаметре три четверти. За Аю-дагом лежит долина, в ней между этой горой и восточным мысом находится деревня Партенит /17 верст от Ялты/; ее греческое название, как кажется, имеет отношение к истории Ифигении. Ручей Таката, в верхней части которого лежит большая, богатая садами деревня Дерменкой, течет в этой долине и впадает в море на широком побережье. Все садовые стены и дома Партенита построены из серого и черноватого трапповидного в изломе камня Аю-дага. Вышеупомянутый мыс ограничивает с западной стороны бухту Ламбат, или Лампад. Восточный заканчивает эту полукруглую бухту под деревней Кучук-Ламбат; он выдается в море скалистыми обрывами; его пласты, падающие к северу, состоят из трапповидной шерловой вакки; на них до половины высоты надвинут черный, частью рыхлый, глинистый сланец, круто поднимающийся почти до Биюк-Ламбата. Залив бухты имеет в основании бурый сланец, а западный мыс, тоже отвесно падающий в море, показывает ту же вакку, смешанную с шерлом. На утесах растут Avena fatua, Cynosurus aureus, Ephedra, Jonthlaspi и особенная Alyssum; здесь я нашел также и обыкновенные васильки, совсем низкорослые, очень редко встречающиеся в крымских полях. По опасной тропе за Биюк-Ламбатом я взобрался частью на лошади, частью пешком по крутой покатости на альпы, охватывающие бухту, чтобы изучить каменные породы этих гор. Пройдя источники ручья Ламбат, мы оставили наших лошадей и пешком через густой дикий лес взобрались наверх. Над бурым сланцем, пласты которого лежат более низко, чем где-либо к вершине гор, я заметил обломки голубовато-серого известняка, усыпанного большими мадрепорами и следами очень маленьких кохлит. Эти обломки лежат на горе до высоты почти ста саженей отвесно над морем у подножия скалы, столь же высокой и под названием Магараша образующей часть Бабуган-Яйлы. Большие глыбы асбеста, или тремблита, сорвались с этой скалы. В садах Биюк-Ламбата я видел оливковые деревья и довольно большие, как кажется, привитые стволы Crataegus orientallis, или азароля Ornithopus sckorpioides растет наверху, между камнями. В Кучук-Ламбате приходится опять оставить береговую дорогу, вследствие двух выдавшихся углов гор, один из которых называется Бутани-Каяссе. Первый состоит из серого известняка, кажется, обрушившегося со скал альпа в самое море, образовав подводные камни, из коих один по сходству с судном называется Даш-кемэ. Второй угол состоит опять из трапповидной вакки, смешанной с черным сланцем траппа. Вслед за тем устье ручья Ламбат, подле которого лежит множество обрушившихся и скатившихся до моря больших и малых глыб особенной горной вакки, похожей на гранитель, состоящей собственно из смеси кварца, белого известкового шпата и черной роговой обманки; последняя равномерно распределена и имеет значительную твердость. Эта особенная вакка показывается также на горе Аю-даг. Через прорыв, образуемый ручьем, между близлежащими горами, ясно видна разрушившаяся серая скала, лежащая высоко на альпе, называемая орлиным утесом /Куш-кая/. По ту сторону ручья, около моря, видны пласты сланца, то в прямом, то в волнистом направлении. Затем опять удаляются от берега по теперь безводной лощине Кара-Узень, глубоко прорытой в буром сланце, перерезывающей трапповидный пласт. Здесь достигают горы, выступающей на юго-восток от Бабуган-Яйлы, подходящей к морю, образуя небольшие разорванные вершины; дорога очень тяжела через гору Кастель, усыпанную обломками камней до самого моря, состоящих из толстых слоев светло-голубых, клинообразных и трапецоидальных разбитых камней. Этот очень тяжелый камень подобен вышеупоминаемой вакке в свежем изломе, имеет ясно различаемую примесь шерла и пластинчатое образование, усеян вкрапленными темными и бурыми точками, сильно смешан с кварцем, так что дает искры при ударе. Обломки распадаются (выветриваются), давая налет беловатой, немного ржаво-желтой коры (Л. 65), внутри которой приметна темно-синяя линия. Подобная горная порода, разламывающаяся на кусочки, как морской сухарь, нахо-дится в Уральских горах, в верхних частях реки Урала, у Верхояницка и называется в простонародье Сухарный камень. После этих гор с разбитыми пластами следует опять бурый сланец, смешанный с глиной, волнистые пласты которого идут до Алушты. Вся дорога от Аю-Дага, у Партенита до Алушты длиною в 12 верст, усеяна прекрасными растениями, а между кустами часто встречаются Coronilla Emorus. Широкая долина Алушты отделяет западную часть высоких Крымских гор, о которых я говорил до сих пор, от восточной. Ширина ее - приблизительно шесть верст и длина - не более пяти, считая от подножия верхнего Чатыр-дага до моря. Эта гора, уединенная двумя долинами, идущими до северной равнины, замыкает долину, как бы выдвигаясь к северу из цепи высокого хребта; на западной стороне выдается почти такой же высокий край западных гор, образующий так называемую Бабуган-Яйлу, достигая своими отрогами моря; на восточной стороне несколько менее высокий горный хребет Темерджи, лежащий против Чатыр-дага, также достигает моря своими частями, так как весь берег от Ламбата направляется к северо-востоку. Широкая, глубокая и лесистая долина между лежащей много южнее Бабуган-Яйлою и столь же обрывистым Чатыр-дагом идет к северо-западу от источников реки Алмы, собирающихся, главным образом, с восточной стороны альпа Бабугана, где идущая к Чатыр-дагу пониженная седловина отделяет их от источников, направляющихся к Алуште. Восточная, менее углубленная долина идет прямо на север между высокими горами Темерджи и Чатыр-дагом к источникам Салгира; здесь и была проложена егерским батальоном довольно хорошая экипажная дорога до Алушты. Из этой долины вытекает значительный ручей Темерджи, впадающий в море у Алушты; другой - Мезарлик бежит с западной долины через деревни Котнахур и Кутукуль у подножия Чатыр-дага и впадает в море у Алушты. (Л. 65 об.) Между этими двумя ручьями находится на отдельной возвышенности у моря местечко, в котором еще видны остатки древней греческой крепости; здесь прежде находилось значительное число жителей и была епископская кафедра. Еще сохранились остатки трех разрушенных башен и стен, сложенных из бутовых камней, вышиной более пяти ар шин и толщиной от двух до трех аршин. Большая круглая башня образовывала юго-восточный угол к морю, на покатости от нее шла стена на запад, утолщаясь по причине уклона почвы. С северо-восточной стороны она была меньшей толщины, образуя тупой угол, защищенный четырехугольной башней в середине этого угла, а с севера - третьей башней, находящейся в 70 шагах от первой. Северный и западный склоны в долину очень круты, и там приметны только следы стен; также видны остатки стены, шедшей в середине пространства, занимаемого теперь татарскими хижинами, мусором и кучами навоза….
Публикуется по изданию:
Петр Симон Паллас. Наблюдения, сделанные во время путешествия по южным наместничествам Русского государства в 1793-1794 годах / Пер. с нем. - М.: Наука, 1999. - 246 с, ил. - (Науч. наследство; Т. 27). С. 68 – 86.