С А Г А Р У С И Н Ы Б О К О В О Й
Ч А С Т Ь 2
ПРЕДИСЛОВИЕ
Я больше никогда не поеду в Ташкент – его, того самого Ташкента, в котором я жила, больше не существует! И в этом я окончательно убедилась, просматривая фоторепортаж современного Ташкента на одном интересном узбекском сайте. Я поняла, чего именно там уже не существует. Не существует именно Духа Ташкента, излучаемого ташкентцами – прежними ташкентцами. Видимо их или детей и внуков их, действительно в основной массе там теперь нет и больше не светится их аура, когда-то настолько яркая и сияющая, что завораживала собой каждого, приходящего с ней в соприкосновение. Теперь это обычный современный мусульманский город, но не более того. Да, почище, аккуратнее, чем египетская Хургада, к примеру, но и основной прелести Хургады – Красного моря там тоже нет. Так что, если уж и ехать на Восток, так туда, где ещё я не была - в Тунис или в Сауды, а Марокко, Стамбул, да и многие другие восточные страны мною уже осмотрены. И всё же меня туда нестерпимо тянет, да и, собственно, он всё ещё существует тот Ташкент, но уже лишь в моей памяти. Существует со всем своим колоритом, запахами, вкусом. Переношусь воспоминаниями в тот прежний…
МОЯ ТАШКЕНТСКАЯ ЖИЗНЬ
Может быть это и удивительно, но я и себя, и события, происходящие вокруг меня, помню из самого-самого раннего детства.
Продолжая Сагу моей матери Галины Русиновой, вспоминаю всё по порядку - и это мне довольно легко - моя память хранит даже венский период моего детства. Правда, об этом периоде воспоминания какие то отрывочные, кусками – лица, запахи и другие тактильные ощущения. Впрочем, удивительного здесь мало. Обладая врождённым гипнозом и практикуя его последних 15 лет, я пришла к выводу, что мозг человека фиксирует и запоминает всё буквально, с момента покидания тела своей матери. Есть такой метод гипноза, именуемый регрессией. Это когда человека вводят в состояние гипноза и начинают ему задавать вопросы, на которые он никогда бы не смог ответить в состоянии обыденного сознания. А вот под гипнозом - пожалуйста! Память человеческая очень ёмкая, выдаёт в этот момент из своих глубин любые картины, произошедшие даже и очень давно.
Моя же память мне и без гипнотического состояния сейчас рисует такую картину - ароматный венский лес, щебечут весело птички. Мама в белой шляпе с широкими полями укладывает на что-то мягкое, лежащее у меня на коленках, фиалки - много, много душистых фиалок. А вот другая идёт картинка: полутёмная красивая комната с очень высокими потолками, напротив меня какой-то тёмно коричневый ящик, из которого светит мне прямо в лицо маленькая зелёная лампочка, а из ящика вдобавок льются неприятные звуки скрипки. Я плачу, так мне всё это не приятно. Вот только, что конкретно мне тогда не нравилось - этого вспомнить уже не могу. \
Из предыдущей части – Саги моей матери Галины Русиновой известно, что мои родители перед Отечественной войной расстались, но в 1946 году вновь начали жить вместе - отец, оставленный после войны в составе армии, по причине его специальности военного юриста получил назначение в Военный трибунал Центральной группы войск на должность секретаря трибунала. Получив это назначение, он списался с моей бабушкой - маминой мамой и через неё начал переговоры о перемирии с моей матерью. Операция эта прошла успешно, моя мама очень прислушивалась к мнению своей матери, а та очень любили своего весёлого зятя. Как итог - отец приехал в Ташкент за мамой и любовь их тут же при встрече вспыхнула с новой, просто невероятной силой, через десять дней они оба уехали в Австрию, вначале в Санкт-Пёльтен, затем в Айзенштадт и наконец в Вену, где родилась я 19 февраля 1947 года.
Как описывает мама, любовь их в ту пору была настолько бурной, что они загадали - если она и вправду так велика, то тогда принесёт рождение их дочери - красавицы, наделённой всевозможными талантами. И родилась, действительно, я, и без ложной скромности скажу, что не без талантов явно, хотя бы потому, что помню себя в столь раннем возрасте.
Вообще то я, как практикующий гипнолог, часто наблюдаю такое явление: если у родителей была при зачатии младенца любовь обоюдная и сильная, то и дети таких родителей как правило, бывают добрыми, гармоничными людьми, а вот если один из родителей был обижен в тот период или вообще не испытывал любви и восхищения своим партнёром - такой ребёнок впоследствии вырастает угрюмым, раздражённым всем и всеми, а в первую очередь своей матерью и такое чувство раздражения к ней испытывает всю свою жизнь. Причём с возрастом это у него лишь усиливается. Будто бы бессознательно мстит ей за это.
Такое было и в нашей семье. Родители мои через несколько лет начали испытывать взаимную вражду и потерю интереса друг к другу, уж слишком натуры их были разными, но мама решила родить ещё одного ребёнка, моего брата. И беременность и роды её были невероятно тяжёлыми а отца её состояние не очень то и беспокоило, видно новый ребёнок тогда мало его интересовал, но как только мой брат начал немного подрастать, отец тут же проявил к нему бурную, балующую любовь. А при разводе с женой и вообще увёл за собой сына, думаю чтобы напакостить ей, но, правда, не надолго - через несколько месяцев Юра, как зовут моего брата, вернулся к нам с мамой и дедушкой, и был очень озлоблен и неуправляем. Отсюда итог: пьёт, правда с перерывами, всю жизнь, ужиться с жёнами не может, к дочери своей любви особой не испытывает, жизнью и людьми всегда не доволен. Рад бывает только в начале своих запоев, тогда начинает всем знакомым названивать и вести глупейшие разговоры с ними, в остальное же время счастливым себя не ощущает.
Но не нужно думать, что я не люблю своего брата, если в таких неприглядных красках описываю его натуру. Это лишь констатация факта, не имеющая к моей сестринской любви и малейшего отношения.
Вернусь к своей жизни в Вене. Что ещё я помню: аромат кофе, мягкий живот своей няни-австрийки, огонь в камине, да и много других милых мелочей. Потом мы уехали в Ташкент. Сравнивать свою жизнь в Вене с жизнью в Ташкенте я тогда ещё не могла – была достаточно маленькой и мне просто везде было хорошо, где меня любили. А любили меня все и очень. И бабушка и дедушка и мамина сестра – моя тётя Лида и, безусловно мама с папой. Жизнь моя была просто замечательной и я больше всех любила своего папу. Любить его мне было явно за что. Всё своё свободное время он уделял мне - каждое воскресенье водил в зоопарк, по вечерам гулял со мной по улицам, показывая звёзды и рассказывая мне о них. А возвращаясь поздним вчером с работы, первым делом подходил к моей кроватке и я, наверное, чувствуя его взгляд, тут же просыпалась. Мы шли с ним на кухню, где ели чёрный хлеб с селёдкой и грубо нарезанным луком. Именно благодаря ему на всю жизнь я полюбила достаточно простую и грубую пищу. Мама ревновала меня к нему и даже порой плакала от обиды.
Но всё поменялось, когда родился мой брат и ему исполнилось полгода. Мама решила пойти работать и из России была выписана нянька для брата. Звали её Катька, она была няней ещё моего старшего двоюродного брата Славика, сына моей тёти Лиды. Катька невзлюбила меня, папа стал проявлять недюжинный интерес к Юре, часто доходящий до абсурда и почти забыл обо мне, дедушка разъезжал по командировкам, чтобы заработать денег на прислугу для больной полупарализованной бабушки, а бабушка, в свою очередь начала раздражаться болезненно на всё и вся и, увы, в первую очередь на меня, а мама хоть и очень любила меня, но была очень занята своей работой.
В это время я уже пошла учиться сразу в две школы – обычную и музыкальную, невзирая на то, что мне было только шесть лет. На занятия в музыкальную школу меня водили те домочадцы, у которых на тот момент было свободное время и каждому из них было явно не до меня. Появились у меня подружки на улице и вот однажды я с ними пошла играть в самый конец нашего переулка, за угол к детскому садику. Играли, видимо, долго, я же никого не предупредила о своём уходе. Бабушка начала сильно нервничать и посылала Катьку искать меня, а Катьке это было не особенно и нужно, во всяком случае идеи пройти в конец переулка и завернуть за угол не родилось в её голове.
Когда, наигравшись, я вернулась, то гневу бабушки не было предела. Кричала она на меня страшно и даже схватила табуретку за ножку и занесла над моей головой. Я дико испугалась и убежала на угол соседней улицы, где стала поджидать маму с работы. Мама, выслушав мой сбивчивый рассказ, пришла в ужас и в негодовании написала об этом событии письмо дедушке в Наманган, где тот проводил очередную ревизию по ресторанам, так как служил в то время в тресте столовых и ресторанов. Дедушка тут же ответил маме письмом, в котором просил её проявить терпение к больной бабушке, приводя довод, что бабушка и так скоро умрет, так как с таким расстроенным организмом люди долго не живут. Почтальонша Верка, обычно вручавшая письма чётко только адресату, в этот раз отдала письмо бабушке, хотя на конверте адресатом указана была моя мама.
Всё это, безусловно, стечение обстоятельств негативных, результатом которых стала смерть моей бабушки. Она, прочитав письмо, у кого то приобрела яд, хотя это и странно, так как ходила она уже очень плохо, и выпила его! Ей пришлось мучиться ужасно целых три дня, потому что этого мышьяка она выпила недостаточно для мгновенной смерти.
До сих пор у меня в ушах, при воспоминании об этой трагедии ,стоит ужасный предсмертный хрип моей бабушки и жуткий звук рвоты в большой таз, который всё наполнялся и наполнялся.
Похорон я не видела, потому что ещё до наступлении бабушкиной смерти, меня забрала к себе мамина подруга, но похоронную процессию я видела издалека, хотя и не знала, что хоронят именно мою бабушку. Вернувшись от маминой подруги, я заболела свинкой, тут же заболел и мой брат. Нянька уже была к этому моменту уволена и мама сама ухаживала за нами, а после моего выздоровления рассказала мне о смерти бабушки, опустив причину её, естественно. Об этом я узнала позже от «доброжелателей».
По выздоровлении Юру отдали в детский сад, а мне купили для компании пса – Аргуса – английского боксёра. Прожил наш пёс у нас года полтора-два, а потом сбежал со двора ранним утром, поговаривали, что его украли корейцы, которые питались собачьим мясом. Так это или нет теперь, как и тогда это неизвестно. Но вот одной в доме находиться мне было страшно (пока взрослые были на работе) и я стала хуже учиться, так как старалась всё время играть во дворе.
Жили мы тогда следующим образом: большой дом, где мы проживали, до революции принадлежал мадам Мари, некоей модной тогда в Ташкенте шляпницы, которая после революции эмигрировала в Париж, а в дом, разделив его на несколько частей, поселили семьи. Дом этот находился во Втором Коларовском тупике, а тупик сам завершала среднеазиатская епархия, расположенная в огромном доме, окружённым сплошным забором. По тупику ежедневно ходили монашки, а также молодые и старые попы, очень приятной благообразной наружности. Говорят, что в пасхальные дни ворота епархии открывались по звонку и позвонившему в ворота соседскому ребёнку вручали крашеное яичко и маленький куличик.
Ещё наш тупик был примечателен тем, что в нём находился особняк первого секретаря ЦК КПСС Узбекистана в то время Ниязова, где он и жил со своей семьёй. Были они все, включая и самого Ниязова милые, простые, приветливые люди. Остальные соседи наши по тупику были рангами пониже, но тоже непростые люди. Одно время там жила сноха Максима Горького с детьми и к ним в гости ходил частенько Алексей Толстой, но это было ещё до моего рождения.
А вот в моём детстве соседями нашими были профессор Ходукин со своей больной женой, профессор Иван Гаврилович Гаспарьян с женой и двумя дочерьми - вся их семья была очень дружна с нашей.
Так вот, наш дом парадным подъездом выходил в тупик, забор, окружавший его и калитка в заборе укрывали от посторонних глаз довольно большое пространство – так называемый общий двор, где одни на все семьи дома были уборная и водопровод. В дом тогда ещё вода не была подведена, не говоря уж о туалете. За каждой семьёй нашего дома была закреплена часть сада, растущего во дворе.
Нам принадлежала самая большая часть дома – её выделил нашему дедушке геолого-разведывательный трест, где он служил тогда главным бухгалтером, и соответственно в нашей части сада росло куда больше плодовых деревьев, чем у наших соседей, ну разве что у Ненашевых из нашего же дома, три комнаты из которого выделило им Управление железной дороги, в котором работал глава их семейства, фруктовых деревьев было примерно столько же, как и у нашей семьи, а вот цветов росло в их части куда меньше. Да ещё на нашей половине двора росло редкое тутовое дерево, одновременно плодоносящее и чёрными и белыми ягодами, из которых потом получались коконы.
Итак: мы, Ненашевы, баба Пава и баба Катя с их дочерью и внучкой Галей и их внучкой и правнучкой Цилькой, Ольга Сергеевна с мужем Иваном Ивановичем и старушка Елена Васильевна. Представляете?! До революции только мадам Мари - шляпница с кухаркой, а после революции такой кагалт! Жили все относительно дружно между собой, ссоры бывали, но не очень сильные и очень редкие. Больше разборок происходило непосредственно в самих семьях. Так, Ольга Сергеевна до того пилила и грызла Ивана Ивановича, что тот в итоге повесился.
А вот в семье у Рыбниковых-Балашовых (баба Пава и так далее) всё было значительно тише и доброжелательней. Семья эта происходила родом из Акмолинска, как и моя бабушка и тоже когда то была очень и очень богата. Их ближайшая родственница Виктория Николаевна, дочь близкой подруги моей бабушки, жившая сравнительно неподалёку от нас, когда то училась у моего деда бухгалтерскому делу в Акмолинске, но впоследствии выйдя замуж за Министра связи Узбекистана Калюжного, деда моего в упор не видела, а потом невзлюбила и меня. На то у неё были важные причины. У неё была дочь Викторина, старше меня лет на пять, длинная, унылая девица с большим носом. Я же к 16-ти годам расцвела пышной розой. Виктория Николаевна никак с этой несправедливостью примириться не желала, считая, что если у семьи есть деньги и положение, то и дочь должна быть всеми признанной красавицей. А вот сего убедительного факта никто признавать что то не спешил.
Хотя вообще то и безо всякой излишней красоты Викторина умудрилась дважды выйти замуж. Один раз неудачно, первый её муж был явно глуповат и слишком уж показывал своё пренебрежение к некрасивой, но богатой жене, а вот второй то муж был поумней. Во всяком случае, своё восхищение мною скрывал и от всесильной тёщи и от своей жены. Но мне он в этом признавался позже. Эта досада ко мне проявилась когда я стала выходить из неблагодарного подросткового возраста, а тогда дедушка вынужден был из-за меня уйти на пенсию, так как дома одной, как я уже писала мне было страшно находиться.
В своей Саге, моя мать описывает, как мой дедушка до революции работал в Банке знаменитого банкира-олигарха того времени Павла Рябушинского. Наверное оттого то у него и были как чёткий и каллиграфический подчерк, так и скрупулёзная аккуратность во всём. К этой педантично-немецкой аккуратности он начал с усердием приучать и меня, но не тут то было. Девица я была свободолюбивая, с явными проявлениями художественных наклонностей в моей натуре. А это означало, что музыкой я занималась, хоть и без особой охоты к гаммам и этюдам, но проявляла способности к публичному исполнению уже выученных мною пьес. Зачитывалась книгами, и в более старших классах по литературе учителя, не вызывая к доске ставили мне пятёрки. А вот всё, что касалось арифметики, а позже и алгебры и геометрии и черчения, то всё было с точностью наоборот. Я жила тогда только эмоциональными ощущениями, а там где требовалась усидчивость и аккуратность ощущала тоску и мгновенную усталость.
Много позже мне всё же удалось развить в себе эти непостижимые тогда для меня качества. Родители всё же вскоре после увольнения Катьки опять начали нанимать в дом прислугу – и менялась Сонька на Груньку, Грунька на Валю и так далее, но идеала так и не находилось. Каждая из них не любила меня, я в свою очередь их. Не любил их и дедушка, и в итоге мы их всех с ним повыживали из дома, а многие заботы по хозяйству дед, кроме моего воспитания разумеется, взял на себя.
С блеском, после окончания подготовительных начальных курсах при Консерватории, я сдала вступительные экзамены сразу в три музыкальных школы, но мама по каким то своим соображениям выбрала для меня школу при Доме Пионеров, которая располагалась в бывшем особняке генерал-губернатора Ташкента брата Российского царя, в своё время сосланного в Ташкент по причине неравного брака с несиятельной казачкой.
До сих пор перед моими глазами стоит роскошный парк особняка, в котором располагалась наша музыкальная школа, и в которой мне приходилось блистать на школьных концертах и мучиться от педантичной немки - моего педагога по фортепиано Лидии Рафаиловны Флоренской.
Сама бы для себя тогда я не выбрала бы обучения музыке, но моя мама с детства мечтавшая о возможности играть на рояле, и не получившая ни его ни обучения игры на нём, купила мне у какого то ташкентского композитора трофейное немецкое пианино и каждый раз, после удачно сыгранной мною музыкальной пьесы, целовала мои пальчики.
Позже, когда мой сын подрос, я его отдала всё таки в музыкальную школу, но после первого же недовольства обучением проявленного им, забрала оттуда. И напрасно, как оказалось. Во всяком случае сын уже юношей просиживал у пианино подолгу и даже подобрал начало Лунной сонаты Бетховена, часто упрекая меня в том, что я не настояла на его обучении музыкой.
Чем было ещё характерно моё ташкентское детство? Помню, как раз в неделю очередная наша домработница почти с утра шла занимать очередь в одну из двух бань, расположенных в самом центре города у городской филармонии. К вечеру уже шли мы с мамой и папа с Юрой туда для помывки. Очереди в бани были огромные. Но это ещё была к тому же и своеобразная светская тусовка. Мама заранее договаривалась со своими приятельницами - Марусей Слоним, Шурой Зельберглейд или Галей Рыбниковой и они вместе со своими дочками и племянницами тоже шли с нами в баню, по дороге обмениваясь хроникой последних ташкентских событий.
Мама моя тогда работала в Академии Наук в издательстве, которое перед праздником 1-го мая устраивало ежегодно замечательные загородные пикники, выделяя для сотрудников с семьями транспорт для выезда куда-нибудь в район Черняевки или в Троицк. Это происходило почти всегда 30-го апреля. На пикнике было всё очень вкусно, все ели вместе, выкладывая на общий стол еду из дома. Незабываем для меня и запах, стоявший по всей нашей улице в конце апреля. Пахло тогда куличами, ванилью, ирисами и ландышами.
Нужно сказать, что ташкентские женщины всегда отличались своим умением печь изумительные пироги и торты. К этому и приучали с детства своих дочерей. Никому и в голову не приходило довольствоваться на праздниках покупными тортами или печеньем. В каждом доме выпекалось огромное количество всевозможных сладких пирогов и, как мне тогда казалось, без приглашения ташкентцы ходили друг к другу в гости специально поесть, оценить и обменяться рецептами печёного.
Такое же значение, как и печёному, ташкентские дамы уделяли варке всевозможных фруктовых варений. С самого детства мне нигде больше не приходилось угощаться такими совершенными по вкусу сладкими блюдами.
Сделаю небольшое отступление: благодаря ташкентскому сайту mytashkent.uz, я имею возможность на расстоянии бывать в Ташкенте, через Интернет. Каковы мои впечатления? Такого Ташкента я не знала и знать его не очень хочется. Да, безусловно стал он красивым городом, но чужим! Даже по фотографиям понятно, что энергетика старого Ташкента, каким он был до землетрясения 1966 года напрочь исчезла, как исчезли истинные ташкентцы, вымершие уже или разъехавшиеся по всему миру. Понятно, что кое- кто остался там, иначе бы не было этого прекрасного сайта, за что создателю упомянутого огромная благодарность, но этого недостаточно, чтобы возникло желание поехать туда погостить.
Собственно, и ехать мне теперь туда не к кому - бабушка, дедушка, моя тётя Лида и её муж дядя Нестор, как и их сын, а мой любимый двоюродный брат Славик давно на кладбище. Живут там сын Славика, жена Славы и её внуки, но это абсолютно чужие для меня люди, как доказала жизнь. Жена Славы родом из Алма-Аты, всегда ненавидела Ташкент, передав это чувство и своим детям. Они там, конечно, живут, но с досадой, что Россия не заботиться о них и к себе жить не забирает, хотя какое отношение они имеют к России? Для них, впрочем как и для многих русских, живущих на территориях бывших советских республик Россия - это Москва, жителей которых считается за честь ненавидеть, презирать и порицать.
Есть ещё и другая Россия - она ведь огромна, но туда ехать они не очень хотят, считая что больших денег там не заработать. Деньги, на мой взгляд, по крайней мере достаточные для достойной жизни, неглупый человек может заработать везде, если он ещё и трудолюбив и без излишних амбиций. А бесталанному и недалёкому субъекту остаётся лишь злиться и завидовать другому, как ему кажется незаслуженно более удачливому, считая что судьба обошлась с ним самим несправедливо… Справедливо!
Я имею теперь полное право считать себя москвичкой, вовсе не потому что живу в ней уже 41 год и имею сына и троих внуков, родившихся в Москве, но прежде всего потому что в 1991 году проводила часы у Белого дома, под прицелом готовых к стрельбе танков, отстаивая как и другие рядом со мной москвичи, независимость России, и потому что жила и живу в Южном округе, где в основном взрывались дома во время террактов. Независимость России я выстрадала вместе с другими, презираемыми многими русскими, москвичами. Я не стремилась сбежать из Ташкента в своё время в Москву на лучшую долю, нет.
К слову сказать, в те годы в Ташкенте жилось материально, да и морально куда комфортней, нежели чем в Москве. Я просто тогда вышла замуж за москвича.
Но вернусь снова к моему милому старому Ташкенту, живущему и сейчас в моих глазах и душе. Моя любимая тётя Лида, вместе с дядей Нестором жили тогда на Узбекистанской, братик Славик уже четыре года служил во флоте в Севастополе, может быть поэтому тётя Лида окружала меня огромной любовью, а может быть втайне ей хотелось иметь дочку. Так или иначе, практически каждую субботу она меня забирала к себе.
С вечера купала в пристройке во дворе, где у них находилась сооружённая дядей Нестором ванная- вода им была проведена прямо туда, что для Ташкента тогда было редкостью. Утром дядя Нестор жарил оладьи на печке, так как газа, даже баллонного в Ташкенте ещё тогда не было и пищу приготовляли на керосинках, керогазах, монгалках и печках. Мы завтракали, а дальше для времяпрепровождения были варианты: либо мы с тётей Лидой ехали осматривать чью-нибудь больную лошадь или корову, так как тётя Лида была превосходным ветеринарным врачом и имела свою клиентуру, либо ехали в Старый город к моей портнихе Настеньке, где я заказывала по своему вкусу себе очередной туалет, а тётя Лида, естественно, оплачивала мой каприз , либо, после приготовления тётей Лидой обеда, шли в цирк, который я просто обожала.
К вечеру меня она доставляла домой на Жуковскую. Я хорошо помню, как тётя Лида привезла из Ленинграда, где она два месяца обучалась на каких то курсах, телевизор ТЕМП 3. Это была большая редкость, по крайней мере ни у кого из наших знакомых телевизоров ещё не было. Мы с дедушкой часто по вечерам, насколько позволяли мои занятия в двух школах, ездили на Беш-агач к ним смотреть телепередачи, которые уже велись к тому времени на двух языках-русском и узбекском. Начало передач, соответственно языкам, объявляли две дикторши – Икбол и Юнона, замечательные красавицы обе. Позже появилась третья красавица-диктор - Галина Мельникова.
Однажды мы с дедом смогли доехать на нашем трамвае №4, на котором мы обычно ездили к тёте Лиде только до Дизельной - свет отключили и трамваи перестали ходить. А вечером того дня должны были показывать фильм «Я встретил девушку», правда на узбекском языке, но как же такое я могла пропустить! Пришлось идти до Беш-Агача пешком, невзирая на дождь и таким же путём в этот вечер возвращаться обратно.
Вообще в те годы территория Ташкента весьма условно была охвачена транспортом - трамваями, троллейбусами и автобусами. В основном приходилось ходить пешком, так как транспорт к тому же ходил и нерегулярно и редко. За продуктами наша семья ходила на Алайский базар тоже в основном пешком и это с тяжёлыми корзинами продуктов! Ходил в основном папа - прислуга не ходила.
Папа ходил на базар очень своеобразно! Мог пойти туда в субботу и вернуться с базара тоже в субботу. Но только в следующую. Можете себе представить, что было с моей мамой? Она не реагировала на эти папины «художества» ни плачем, ни криками, ни ещё какими то либо истерическими проявлениями, она аристократически-выдержанно молчала, но не спала по ночам, только что-то редактировала и её «греческий» профиль яснее, чем обычно вздёргивался вверх.
Нужно сказать, она была женщиной замечательнейшей красоты, смуглая, черноволосая, с красивыми глазами каре-зелёного цвета в крапинку. Глаза её мне все гда напоминали морские камешки. А красоту головы дополняли изящество и пропорциональность её фигуры. По логике, таким женщинам не должны мужчины изменять, а лишь боготворить их. Отец её, безумно любя и боготворя, всё же бывал явно ей неверен, и во время своих субботних базарных дней в особенности. Он скрывался не пьянствовать, а гулять. Гулять, как гуляли когда-то русские гусары. Но это был гусар из МВД. Потому что, когда она всё же снисходила до того, чтобы упрекнуть его за его «подлости», он интимным шёпотом напоминал ей, что она дочь белого офицера, а он сотрудник органов и будет вынужден сообщить об её происхождении куда следует.
Такие намёки продолжались до той поры, пока она сама не написала кому-то из отцовского высшего руководства письмо о том, что она является дочерью белого офицера, и мало того, бывшего управляющего финансами белой армии Колчака, а её муж, сотрудник органов внутренней безопастности Узбекистана, зная об этом факте лишь шантажировал её этим, но продолжал там служить. Письмо это перед отправкой тётя Лида показала отцу, тот в ужасе схватился за голову и пообещал, что больше никогда, ни слова, Боже упаси…
Отец мой был прелюбопытнейшая личность и загадка для меня по сей день. Происходил он из семьи машиниста паровоза- элиты по тем временам, во всяком случае, по его рассказам, мой дед с его стороны водил паровозы в белых лайковых перчатках. Семья проживала вначале в Челкаре, затем в Арыси, где в 1915 году вторым ребёнком в пятидетной семье мой отец появился на свет. Дед потом сильно стал пить, а мой отец, всегда стыдясь своей семьи, юношей уехал в Ташкент, где работал корреспондентом в газете «Правда Востока», затем, познакомившись с мамой и не без её влияния, окончил без отрыва от производства юридический институт, получив специализацию военного юриста и начал работать в ТУРКВО (Туркестанский Военный Округ).
Писал стихи, прыгал много раз с парашюта, занимался альпинизмом, был очень элегантен, весел, красив и влюбчив. В маму мою был влюблён настолько, что возвращаясь с их свиданий обнимал и целовал каждое дерево, мимо которого проходил с ней вместе. Потом, уже через какое то время после их женитьбы, прямо на работе завёл роман с племянницей начальника Туркво.
Беда была в том, что сам начальник жил со своей этой племянницей со стороны жены. Понятно, что взъярившись, он и отправил отца в Иран - это была фактическая ссылка для папы. А уж там, в Иране папа подрался с американским офицером, но не из-за нелестных слов о Сталине, как он это преподнёс моей маме, а из-за какой-то ресторанной певички. Об этом он мне, уже взрослой сам и рассказал. Был суд, его разжаловали и сослали на фронт, после которого он начал опять восходить по служебной лестнице.
Но не успокоилась его бурная натура, начались эти его «базарные» загулы, после которых он маму пытался задаривать роскошными подарками, а она их не принимала! Вообще они вернувшись в Ташкент из Европы и привезя оттуда, кроме меня, свои европейские привычки, манеры и туалеты были очень модной и необычной парой, весьма известной во всём городе.
Очень любили путешествовать - помню наши поездки втроём в Туапсе, в Юрмалу, Ленинград и Москву. Оба очень любили элегантно одеваться - мама шила у самой популярной и дорогой портнихи Ташкента свои чудесные туалеты, мы с папой её всегда сопровождали на примерки.
Незадолго до Юриного рождения, когда мама была уже им беременна, папа поехал отдыхать в Подмосковье в Новогорск в санаторий МВД. Там, как обычно, увлёкся какой то женщиной, поехал с ней в Москву, в ресторан Метрополь, где сидел за одним столом со вторым секретарём аргентинского посольства и распивал с ним шампанское на брудершафт, а со своей дамой отплясывал фокстрот «Брызги шампанского», будучи в форме сотрудника МВД, что было в то время недопустимо. Отца сотрудники определённых органов отзывали в спецкомнату, просили покинуть ресторан… Но не тут то было! Короче говоря, по возвращению домой его вызвал к себе министр МВД, перед которым на столе лежали все папины фотографии и с той дамой и с аргентинцем… Папу сослали простым воспитателем в детскую трудовую колонию.
На многие праздники мы с братом ходили с отцом к его воспитанникам – колонистам. Они моего отца просто обожали, после освобождения многие из них писали ему письма. Там он написал кандидатскую диссертацию на какую то тему о воспитанниках колонии, поехал защищать её в Москву, но… Как всегда загулял, но на этот раз уже с цыганами. Диссертация, так и не защищённая, была привезена назад в Ташкент и сгружена в сарай во дворе. А отца всё же перевели из колонии в Министерство – он опять пошёл расти наверх по служебной лестнице.
Но вот последнее его «художество» стало для него роковым. После развода с моей мамой, который он пережил невероятно тяжело, загулял страшно и его даже уволили из органов. После увольнения он переехал в Чимкент, где жила вся его родня, с которой он общался до того крайне редко и начал там работать в прокуратуре. Через какое то время с досады на неудавшуюся жизнь женился вновь, но уже без любви, на казашке Лейле Ахмедсофиновне, которую мама язвительно называла «Ак-папэ», памятую о своём детском впечатлении от одной какой то старухи-казашки подслеповатой и с постоянно текущей изо рта слюной. Вот эта то «Ак-папэ», через несколько лет их супружеской жизни, отправила отца в Алма-Ату на операцию по удалению воспалившегося ногтя на ноге к какому то своему родственнику-хирургу. Операцию делать отцу было категорически нельзя, так как он был болен сахарным диабетом, чего должны были бы знать и сама Ак-папэ и её родственник. Но так или иначе, а ноготь с ноги был удалён и, конечно, началась гангрена. Дважды за один месяц ему всё в той же самой больнице ампутировали ногу по частям, но не помогло! Он умер!
Ак-папэ, впервые позвонившая мне по телефону в Москву, сообщила об этом. Не могу передать, какую душевную боль я ощутила при этом известии. Сама я ехать на похороны не смогла, так как за неделю до этого приняла на себя руководство складом вторсырья и, стала, таким образом, материально ответственной. Поехал брат в Алма-Ату хоронить нашего отца. Я же в Москве именно в тот же час, в который должны были состояться похороны в Алма-Ате, заказала отпевание в Новодевичьем моностыре, а сама захоранивала в землю на Химкинском кладбище подорожную для отца, ужасно при этом рыдая. Но вскоре вернулся мой брат и после его рассказа о похоронах горе моё прошло - осталась лишь обидная досада. Отца захоронили на казахском кладбище без гроба, в ткани и сидя по мусульмански. А брат всё это время в Алма-Ате был очень пьян и, следовательно, безволен, никак этому кощунству не возразил. Хотя на этот раз отец был виноват лишь косвенно.
«Не суди, да не судим будешь» - любимое изречение моего отца. Сам он и вправду никогда и никого не осуждал, только по служебному своему долгу разве… Я не сужу его, я чту его память и продолжаю любить его.
Но вернусь пока в своё детство. В школу меня отдали в шесть лет и я туда, почти с первого класса ходила самостоятельно, через дорогу на Жуковской, затем по Топографическому переулку, мимо здания тогдашнего ЦК партии, а впоследствии Академии Наук, по улице Гоголя и до школы № 60 имени Шумилова.
Чем отличалась наша школа, так это нашим директором Анной Васильевной, о которой говорили , что она раньше до революции была классной дамой. Не думаю, что так и было, но женщина она была очень суровая - её боялись все- от учеников и учителей до её собственной матери-старушки и её сестры. Это мы все видели, так как Анна Васильевна с семьёй жила в пристройке во дворе нашей школы. Первый класс у нас состоял из одних только девочек, как было тогда принято, а ко второму классу произошла школьная реформа и нас слили с мальчиковым классом из какой то другой школы. Посадили меня за парту с нашим соседом по Жуковской Гришкой Бровманом и мы с ним ужасно дрались. Года три назад мы с ним встретились здесь в Москве, вместе ужинали в ресторане у его друзей на дне рождения. Выглядел он настолько старше меня, что его друзья ехидно спрашивали: «Это что, теперь так называется?», когда он им меня представлял как его одноклассницу.
Он очень богат, у него какое то крупное предприятие в Москве и вилла в Австрии. Круглосуточно его сопровождает серьёзная охрана. А в музыкальную школу мне было и того дальше добираться - пешком или автобусом до Сквера, потом по улице Карла Маркса до Дворца губернатора, а в моё время уже пионеров. Возвращалась я домой уже другим путём - мимо цирка и трамваем № 4 до Жуковской.
Ничего особо примечательного в моей школьной жизни не было, но вот в последнем классе музыкальной школы у меня появился изумительный педагог – Безель Татьяна Глебовна, с которой я очень подружилась, она была и сама очень молода и заканчивала Консерваторию. Она то и заставила, к огромной радости моей мамы, меня задуматься о поступлении после окончания школы в Музыкальное училище им. Хамзы.
Экзамены вступительные я сдала нормально, но мама, решив подстраховаться, нашла выход на Тамару Артёмовну Ханум, чтобы та оказала мне протекцию при поступлении. После моего зачисления в училище на фортепианное отделение, я с букетом роскошных цветов нанесла визит Тамаре Артёмовне куда то в правительственную клинику, где она тогда проходила курс лечения. Вначале она приняла меня за молоденькую артистку из чешской эстрады, находившейся тогда на гастролях в Ташкенте, но я ей разъяснила, кто я есть. По моему я ей понравилась.
И вот началась моя новая, уже не детская жизнь. После распределения нас по педагогам в училище, в середине сентября мы были уже отправлены на сбор хлопка, а куда именно - не помню, куда то в колхоз, естественно. Это была песня! Мне было 15 лет, моим сокурсникам так же. Мы все были дети из интеллигентных семей, руки которых с детства оберегались их родителями, ведь готовились будущие пианисты! И вот дети–пианисты, юные дарования попадают на хлопковое поле, где существует какая то норма ежедневного сбора хлопка для каждого, кормят их какой то гадостной бурдой, а спят они в жутких бараках без какого либо туалета, хотя бы и на улице! А днём на поле жара под 40 градусов! И ещё их же ежевечернее ругают педагоги и колхозное начальство за плохой некачественный и не в полном объёме сбор хлопка! Прямо какой то концлагерь для одарённых детей был.
Где то примерно через месяц днём на поле не подвезли питьевой воды и мы, разморённые от жары напились прямо из арыка, и через какое то время все пившие тогда ту воду заболели гепатитом. Вода была инфицирована. Так что Узбекистан, в принципе, мне должен оплатить за физический и моральный ущерб, ибо кровь моя для дальнейшего использования с тех пор стала пожизненно непригодной! Но я так думаю – кому он должен, то всех прощает.
Перед поездкой на хлопок, буквально за несколько дней, Гошка, мой друг с детства и по сей день (дружили наши с Гошкой родители – моя мама и его отец Ашот Григорьевич Бабаев - академик и геолог, они были оба академическими работниками) знакомит меня со своим другом Серёжкой Кимбергом. Сходили вместе в кино и я уехала на хлопок. Серёжка ещё учился в школе, хотя и был меня на два с лишним года старше, а я уже считалась студенткой! После возвращения с хлопка я буквально на следующий день заболела желтухой и через неделю мама меня поместила на лечение в ТашМи, в клинику своего приятеля профессора-инфекциониста. Там я лежала месяца полтора, а Гошка с Серёжкой каждый вечер ходили под окна моей палаты. Это было так весело!
По выписке меня из клиники, а это было перед Новым Годом, дома ждал роскошный подарок от родителей - кто то из их знакомых по их же заказу привёз для меня из Москвы роскошную нейлоновую шубку, а к ней чуть другого, но гармонирующего с ней цвета шапочку. Нейлоновая шуба! Самый писк тогдашней моды, и у меня! Через день я , надев её, поехала к профессору, вылечившему меня от гепатита в клинику ТашМи. Во дворе ТашМи, как всегда была уйма народу, студентов-медиков в основном. Непонятно почему, но практически все эти люди внимательно смотрели на меня, раньше я такого внимания к себе не замечала. Вернувшись домой и взглянув на себя в зеркало я, хотя и будучи тогда ещё глупенькой, мгновенно поняла причину их внимания ко мне. На меня из зеркала глядела очень красивая девушка.
Потом такое внимание людей ко мне меня сопровождало, да и ещё, собственно, сопровождает всю жизнь, но тогда для меня это было потрясающее и чудесное открытие – Я красива! За свою жизнь я сделала и другое открытие - красивая-не есть счастливая. Наоборот, судьба к красавице куда строже предъявляет свои требования, чем к дурнушке. А уж быть просто красивой, но глуповатой было всегда не по мне и я, в молодости особенно, совершенствовала и приобретала всевозможные знания.
Конечно, и любопытство моё врождённое сыграла в этом определённую роль. Педагогом по фортепиано у меня была Александра Клавиановна Гильман. Ничего хорошего или просто приятного вспомнить о ней, увы, не могу. Относилась ко мне она с удивительной неприязнью. Собственно и многие другие педагоги-дамы старались с презрением каким то смотреть на меня. Именно старались, чтобы я это заметила.
А вот их мужья почему то вели себя диаметрально-противоположно по отношению ко мне. Во взглядах восторг, даже добывали мой номер телефона и названивали мне, приглашая на свидания. Я, конечно, никуда с ними не ходила, да и удивлялась их звонкам - они же для меня были очень взрослыми!
Ну а из нашей дружбы с Серёжкой постепенно складывалась первая любовь. Однажды мы с ним шли, после посещения какого-то концерта в театре Свердлова, домой по тёмной улице Куйбышева и напротив стадиона «Пищевик» (не знаю, что уж там теперь выстроено вместо него) внезапно заметили, что к нам приближается толпа парней, видимо обкуренных анашой. Подойдя к нам вплотную они набросилась на Серёжку, а меня отшвырнули в сторону. Тотчас же возле меня остановилась чья то «Волга» и люди, находившиеся в этой машине втянули меня плачущую в неё. Несмотря на моё сопротивление и просьбы помочь Сергею, эти люди помочь ему отказались, но выяснили мой адрес и отвезли меня домой к родителям.
В это время у нас были гости - ближайшие родительские друзья тётя Валя и дядя Абрам Дзевенцкие. Дзевенцкие были очень известной в Ташкенте семьёй, клановой. Родители тесно дружили с братьями Дзевенцкими - Абрамом и Григорием и с их жёнами - Валентиной и Лией. Я особенно обожала Тётю Лию и дядю Гришу, а они баловали нас с моим братом безмерно, всё нам разрешали, когда мы приходили с ним к ним в гости. Тётя Валя, жена дяди Абрама происходила из известной семьи Вербовых. Родная сестра Валентины – Нина Александровна была профессором и педагогом по вокалу в институте Гнесиных, обучила многих российских известнейших оперных певиц, а брат Майкл, жил в Америке, где будучи известным художником, рисовал на заказ богатейших мировых знаменитостей. Майкл когда то был учеником Репина и эмигрировал после революции к Репину в Куокало в Финляндию. Когда произошло политическая оттепель в СССР вся семья Вербовых соединилась.
Так вот, продолжу о нас с Серёжкой ту историю. Мама, папа, тётя Валя и дядя Абрам вместе со мной кинулись разыскивать Серёжу. Я плакала и вдруг сказала, что очень его люблю, и эти мои слова даже для меня самой прозвучали неожиданно. Буквально через 10 минут нашего поиска он нам встретился. Шёл, можно сказать полз, естественно ко мне, а не к себе домой, весь избитый, со сломанным носом. Этот нос ему потом вправляли мамины знакомые профессора-хирурги.
А у нас пошла такая любовь, что ещё и нос его не зажил, как мы с ним дошли до логического завершения нашей любви. Теперь то это естественно, даже в школах обучают подростков, как следует предохраняться от ранней беременности. Но тогда, в Ташкенте, и учитывая то, что мне едва минуло 16 лет – это был бы жуткий нонсенс, позор, если бы об этом узнали! Но…никто ведь об этом не знал… И началась такая бурная тайная любовь! Родители мои в это время занялись собственным разводом, за мной слежки уже было меньше. Обычно отпускали меня с Серёжкой только по театрам или в кино, как правило в “30 лет Комсомола”, недалеко от нашего дома. А по праздникам мы собирались компанией, и часто у ребят до этого мне незнакомых. Родители их готовили очень вкусные еврейские блюда и уходили, а мы уже докупали вино и пировали.
Так один Новый Год мы встречали у кого то на Кашгарке, меня сразу же от выпитого стало рвать, а Сергей стоял надо мной во дворе ел куриную ножку и давал советы мне какие то. Но всё же меня контролировали дома достаточно строго. Однако доверяли очень и мне и Серёжке и напрасно. А может быть и не напрасно, ведь всё должно всегда идти своим чередом. И вот, уже после состоявшегося развода мамы с папой, я почувствовала, что беременна. В ужас не пришла, но что делать - ни он ни я не знали. Мне было 17, а ему 19 с небольшим. Оба студенты – я музыкального училища, он - института Связи. И абсолютные дети по своему разуму.
Как то раз на 1-е мая мы разсорились и я от досады помчалась к маме, которая была в то время в гостях у Зильберглейдов, вызвала её во двор и всё ей рассказала. Сказать, что мама пришла в ужас было бы не совсем верно. Почему то она, будучи женщиной очень прогрессивной, была просто ошарашена тем, что её юная дочь не так уж и чиста. Видимо, её сознание сразу же всё это интерпретировало в насильника (Серёжку) и чистую, но обманутую девочку (меня).
Объяснять, что на самом деле мы несколько предвосхитили то, что сейчас принято во всём мире, а именно – просто совместное житьё, ну а брак - это уж как получится, я не стала. Всё таки ещё была глупа и в Серёжке в тот момент видела только своего обидчика – сделала то признание маме только потому, что мы с ним поссорились.
А впоследствии и сама я заняла позицию обиженной особы. Но это было впоследствии. А тогда мама тут же поехала к незнакомой ей до той поры Серёжкиной матери и имела с ней и с его отцом беседу на тему «Что делать?». Думаю, что моя мама в глубине своей души и, безусловно, его родители были против такого нашего раннего брака (а мы с Сергеем этот вариант даже и не рассматривали), и ими было недружественно, как я думаю, решено следующее: аборт и затем наше расставание. И их план был приведён в действие прямо на следующий же день.
После такого моего проступка, контроль за мной усилился, я же чувствуя себя виноватой перед мамой, начала усиленно заниматься в училище, и после весенних экзаменов мама, вместе со мной и моим братом уехала на Иссык-Куль. Июльский отдых на Иссык-куле в то время собирал весь ташкентский интеллигентный бомонд. На пляжах Долинки и Чолпон-Аты ежедневно собирались и Дзевенцкие и мы и Гаспарьяны и Щупаки и многие многие другие, прекрасно друг друга знавшие по Ташкенту.
Через день или два после нашего приезда кто-то из преподавателей ТашМи познакомил маму и меня с восходящей медицинской звездой – молодым 26-летним кандидатом наук, патологоанатомом Юрой Куликовым, отдыхавшем тоже в Чолпон-Ате и поджидавшем приезд своей любовницы Музы. Муза через неделю приехала со своим маленьким сыном, но Юра встретил её только для того, чтобы объяснить вновь создавшуюся ситуацию: он влюблён, сделал предложение и теперь у него есть невеста со всеми вытекающими отсюда… Невестой Юры вот уже несколько дней была я!
Итак, пробыв целых три месяца примерной девочкой и невестой серьёзного молодого мужчины я вновь впала, вернее мы вместе с Серёжей впали в нашу любовь – разлука только разожгла сильней наш романтический костёр. И, как только мне исполнилось 18 лет - поженились.
Начались будни, которые принесли , увы, одни взаимные разочарования. Мы оба были детьми из обеспеченных семей, а следовательно, избалованы, эгоистичны и свободолюбивы. Как известно, такие ранние браки долговечны лишь при условии наличия опыта жизни полной лишений хотя бы у одного из супругов. Мы же оба не были готовы к супружеским испытаниям.
Не последнюю роль в нашем разрыве сыграло ташкентское землетрясение 1966 года и наша различная реакция на него. Серёжу оно мало напугало и он продолжал вести обычную весёлую жизнь, я же почувствовала себя полностью беззащитной перед этой жуткой стихией.
Мы жили с ним, на момент землетрясения у меня в 3-ем тупике Жуковского (ранее он был 2-м Коларовским) в квартирке, которая освободилась после смерти нашей соседки-старушки Елены Васильевны. Мама получила ордер на эту пристройку через Академию Наук, где она работала в то время. Это было очень удобно - в одном доме с мамой, но разные входы и кухни.
Мы проснулись 26 апреля 1966 года на рассвете от белого свечения за окном, жуткого гула и тряски. Выбежали во двор, я тут же метнулась к маме - мама стояла в комнате , в ужасе приговаривая: «Мой ремонт…» Только накануне мастер закончил делать в её квартире очень красивый и дорогостоящий ремонт. Вместе с мамой выскочили в переулок, там уже соблались все наши соседи.
Картина была ужасающая – практически каждый из особняков переулка имел свой забор - так называемый дувал из глины. На месте этих дувалов были развалины. Радио не работало и мы предположили, что началась атомная война - свечение ярко-белого цвета, гул и тряска - ничего подобного никто раньше не испытывал. Около 9-ти утра заработало радио и мы узнали только тогда, что произошло знаменитое ташкентское землетрясение.
Днём я с подругами из училища вместо занятий пошла от улицы Урицкого, где тогда располагалось наше училище в Старый город пешком. Картина везде была одна и та же - разрушенные заборы, частично и дома, растерянные люди с вещами на всех улицах ташкентского центра.
Этот кошмар продолжался полгода. Полгода жили в палатках и мы и другие жители центра. Подземные толчки всё продолжались. Особенно жутко было в ночь на 9-е мая. В эту ночь мы осмелев, решили переночевать в доме. Только заснули, как нас разбудило очередное землетрясение, и как мне показалось, ещё ужасней предыдущего. Ревели звери в зоопарке, который находился очень недалеко от нашего дома, свечения правда не было, но земля ходила волнами под ногами и дома, казалось, приближаются, а затем отъезжают друг от друга.
Будучи всегда натурой сверхэмоциональной, я очень тяжело переживала те дни, даже папа приехал к нам и ночевал рядом со мной во дворе. Вот именно тогда я начала курить. В этом хаосе я сдавала выпускные экзамены в музыкальном училище. С Серёжей мы начали жить раздельной по моей инициативе - он не мог разделить мой ужас и защитить меня, я не могла перестроиться и жить прежней беззаботной жизнью.
Нужно было думать о поступлении в Консерваторию, но я приняла решение твёрдо, вопреки желанию мамы - поступать туда только через год. Этому моему решению в немалой степени способствовал, кроме землетрясения, и тот факт, что за все четыре года обучения в муз.училище у меня так и не было хорошего педагога по специальности - фоно. В последние полтора года, от прежнего моего педагога Гильман, меня перевели к новому, вновь пришедшему в училище, молодому педагогу Смольянинову. На что уж была мне мало симпатична Гильман, о Смольянинове я кроме как с презрением вспомнить не могу. Даже сейчас по прошествии стольких лет.
Жена Смольянинова педагог по фортепиано Елецкая присутствовала почти на каждом нашем уроке, правда сидела, храня молчание. Зато её муж, а мой педагог издевался надо мной, как только мог. С отвращением, например, брал мою руку, показывая мне как правильно следует держать её, а потом брезгливо откидывал, да и многое другое. Этим он явно, но примитивно, что понимала даже я - демонстрировал своей жене свою несгибаемость перед девичьими чарами.
Но я немного отвлеклась. А сейчас- о Серёжке.
Нумерология жизни и смерти Сергея Кимберга
Нумерология жизни и смерти Сергея Кимберга
Русина Бокова
http://www.youtube.com/embed/v8nSaydD3s8
Рождение 09 12 1944 =39-12-3
Балансирование точки сборки.магический учитель.
.мелюзговый тиран.устойчивость в маргинальных ситуациях.
Магический Учитель, обучающий опасной, по всем признакам,черной магии, но делающий это гармонично и безопасно, так что ученик остается цел и невредим.
Пример-борьба дона Хуана в книгах Кастанеды с мелюзговым тираном.
Кармы уже нет, а Бога ещё нет и реален лишь магический учитель, вырастающий в совершенно непостижимую фигуру- непонятны ни его цели, ни средства, ни этика.
То есть черный маг при ближайшем рассмотрении оказывается очень человечным добрым волшебником.
Уступчив, не любит конфликтных ситуаций. Нет привязок по родственным линиям. Не выражено желание обучаться. Не выражено саморазрушение. Способен к разрушению мира.
КИМБЕРГ
СЕРГЕЙ
НИКОЛАЕВИЧ
Непредсказуем. Несчастен в отношениях с женщинами.Раним.Возможно при тяжёлом заболевании психическое отклонение.Характерны для него понятия …живи по совести…живи и дай жить другим…Любимые выражения для носителя этих чисел…на Бога надейся, а сам не плошай…береженого Бог бережет…
Пятое космическое посвящение.
Число рождения-3(человек с таким числом рождения любит приспосабливаться ко всему, что сулит непосредственную выгоду. Жизнь, как таковую, предпочитает воспринимать не так уж серьёзно. Ему нужны интересные люди, легкое и приятное окружение, постоянные развлечения. Он живет только одним днем, будущее его не волнует.
Число судьбы-7 (такие люди таят в себе способность направлять талант в сферу науки, в мир искусства или философии, в религиозную деятельность. Но успех их деятельности зависит от глубокого анализа результатов уже достигнутого и от реального планирования его будущего.Если они решают заняться коммерчискими или финансовыми делами, то здесь им обязательно потребуется помощь со стороны.
Число выражения-1 (таким людям следует избегать эгоизма и корыстолюбия, соблюдать осторожность, соразмерять свои интересы с интересами других людей, чтобы они не пришли в конфликтное состояние, иначе можно растерять друзей и приобрести врагов.
Натура таких людей более подражающая, чем творческая. Деньги они умеют зарабатывать, но умеют их и тратить. Им следует избегать опрометчивых решений.
День смерти
9 6 2010 =9
9-символ завершения.
В случае Кимберга С.Н. число рождения -3 прибавляем число дня -9= получаем число 3
3- день разнообразной активности и завершения каких-либо начатых и старых дел. В этот день нельзя наносить вред другим, нельзя вставлять палки в колеса чужой телеги. Также этот день хорош для различных встреч, особенно деловых, для поездок и путешествий, веселья, развлечений
.Однако НЕЛЬЗЯ в этот день концентрировать мысли на одной-единственной цели!
В этот последний день своей жизни он насмерть разбился на машине. В машине находилось всего четыре человека. Трое, хоть и с увечьями , остались в живых. Кимберг-погиб.
Итак-анализ
Я хорошо знала этого человека. Нет, не совсем. Я хорошо знаю женщину, которая хорошо знала его всю его жизнь. Опять не так. Та женщина, которую я знаю очень хорошо, знает его однобоко, но лучше других людей, потому что она была его первой любовью, а он её.
Пишу от её имени и с её слов.
Мы познакомились с Сергеем, когда мне было 15 лет и 8 месяцев, а ему почти 18. И сразу же вспыхнул взаимный интерес друг к другу. Я тогда уже закончила девять классов общеобразовательной школы и только поступила на первый курс музыкального училища. Познакомил нас один наш общий друг.Знакомство произошло довольно прохладным ташкентским вечером. Помню, я была в новом модном пальто и мы пошли все вместе на вечерний сеанс в летний кинотеатр.
Буквально, через пару дней , мы все, кто был в тот вечер в летнем кинотеатре, делали плов дома у того самого нашего общего друга, отправив родителей друга обманным путём к моим родителям в гости.
Поели. Друг зачем то вышел в другую комнату. На мне были очень оригинальные бусы, я их за что то зацепила, бусы порвались и рассыпались, мы полезли с Сергеем их собирать и внезапно начали целоваться. Вот и всё- так просто! Но это были мои первые поцелуи в моей жизни, а значит всё было не так уж и просто.
Через несколько дней меня, вместе с моим курсом, отправили на уборку хлопка на два месяца. Там я выпила заражённой воды из арыка, подхватила инфекционный гепатит и меня положили в больницу. Друг и Серёжка ко мне ходили практически каждый день в больницу, хотя их туда не пускали- общение было через закрытое окно палаты. Было весело!
После моей выписки мы уже не расставались. Каждый день обязательные встречи и часто походы на прогулки, в кино ,и всё это вместо походов ему в школу- мне в училище.
Серёжа всегда бывал у меня дома- мои родители были людьми современными и демократичными. Я у него- только тайно, когда родителей его дома не было.
Мы с ним не говорили о любви- мы просто очень любили друг друга. Любили- как дышали, как лётчик управляет самолётом, как спортсмен-бегун преодолевает ответственную дистанцию. То есть, мы все 24 часа в сутки жили в нашей Любви.
Мы любили и не строили никаких планов на дальнейшую жизнь. Мы жили так, как и нужно жить счастливому человеку. То есть- без прошлого и без будущего. Одним настоящим. И оно было огромно как солнце. Огромно и невероятно радостно.
Но, отношения наши всё же претерпевали эволюцию и нам пришлось кое о чём задуматься.
Я оказалась беременной. А мы сами, в силу своей детской глупости , не придали этому событию никакого значения.
Однако, до того момента, пока не рассорились, что у нас бывало частенько, и я от обиды не рассказала о беременности своей маме.
Было почти четыре месяца моей беременности и мама, срочно пригласив к себе его родителей, задала извечный вопрос себе и им- что делать?
Впрочем, что делать- родители его и моя мама знали в душе совершенно точно, но хотели это услышать друг от друга, чтобы в дальнейшем не быть ни в чём виноватыми.
На том и порешили. Меня в больницу, Сергея под присмотром в школу на занятия. Встречаться в будующем- строжайший запрет.Запрет навсегда.Потому что он не Ромео, а от девочек бывают лишь одни неприятности.
Через какое то время мы оба очухались и встречаться начали тайно. Но оба, за период нашего расставания, уже познали свободу друг от друга и эта свобода была началом конца нашей если не любви, то дальнейшей совместной жизни.
Мы с ним, конечно, поженились, когда мне исполнилось 18 лет. Но при этом оба понимали, только не давали себе в этом отчёта- что мы , этой женитьбой решили поставить точку в наших отношениях. Но не в любви.
Я знала, что когда-нибудь встречу человека от которого рожу ребёнка и создам настоящую семью. Он знал, что для семейной ответственной жизни он не создан вообще.
Первый же серьезный предлог я использовала для нашего окончательного расставания, оснований для которого он уже к тому времени предоставил достаточно.
Но, в отличии от меня, у него не было серьёзных планов на дальнейшую жизнь и он оказался к разводу абсолютно не готов. Я же моментально вышла, как мне казалось на всю жизнь, замуж и уехала к мужу в Москву.
Мы переписывались тайно какое то время, потом переписка заглохла. Я родила сына, а он женился- не знаю почему.
Мы встретились в маленьком курортном посёлке, когда мой сын был совсем крохой. Я была с мужем, он- с женой.Вечерами, в клубном кинотеатре , мы искали друг друга глазами- видно, опять вспыхнуло чувство. И с того времени мы с ним встречались всю жизнь.
Встречи были редкими- мы жили в разных и очень далёких друг от друга городах. Но они были очень бурными. После этих встреч мне нужно было долгое время, чтобы отойти от горечи и счастья наших встреч.Соединиться? –нам и в голову это не приходило.
Мы разводились, снова женились с другими людьми, но наши отношения продолжались. Постепенно они переросли просто в особую дружбу. Мы очень втайне дорожили друг другом.
И вот- наступил роковой день- он разбился насмерть на машине. Я узнала об этом буквально через несколько часов. Тут же стала звонить нашему общему другу, но его не было у телефона и я стала надиктовывать на автоответчик страшную весть.
Неожиданно громкий стук прервал мой голос и мои слёзы- это неожиданно сорвалась со шкафа и упала икона ИИсуса Христа. Я поняла- это был Серёжкин какой то знак мне.
Потом я позвонила выразить соболезнования его третьей жене, с которой он жил последних тридцать лет. Говорят- жил неважно. Но в последние годы ею дорожил. Она позволяла ему жить так, как он того хотел. А он хотел одного всегда- жить в радость и без проблем.
Я плакала в трубку- плакала и она. Обе мы плакали очень горько. Я её жалела. Она меня- не знаю. Но обо мне она знала и моментально догадалась кто звонит. Думаю- догадалась- почему.
Почему? Наверное, потому, что я его любила всю свою жизнь, потому, что он был моей истинной любовью. Он не мог быть мне тем мужем, которого я хотела видеть рядом со мной. Я не могла быть ему той женой, какой ему стала его третья жена. Женой-матерью.
Я плакала. Поехала в церковь, куда обычно хожу.
Плакала,прямо исходилась слезами, рассказывала обо всём монахине в моей церкви. Не всё. Главное. То, что я по настоящему потеряла Любовь. Она всё поняла и мне это было важно. Я рассказала монахине об упавшей иконе- она объяснила, что этим он-умерший- давал мне прощальный знак о том, что он уходит с Земли.
Вот и всё. Он очень любил жизнь, а в жизни- юмор, музыку, красоту, кошек, хорошую еду, хорошее вино, путешествия, одежду.
И всегда любил меня.
Царствия тебе Небесного, моя ИСТИННАЯ и ЕДИНСТВЕННАЯ ЛЮБОВЬ…
AND I Love YOU SO
Теперь, давайте более досконально разберём нумерологические данные и их вибрации, повлиявших на жизнь и смерть Кимберга Сергея.
Рождение 09 12 1944 =39-12-3
39\\3 37\1 1 4 7
(3) (2) (1)
КИМБЕРГ 7 23 2 5 8
(1) (0) (0)
3 6 9
(3) (0) (3)
СЕРГЕЙ 16 14
НИКОЛАЕВИЧ 16 23
39 60
39+60=99=18=9(число судьбы)
3+9=12.или3(число выражения)
Нумерологические числа той женщины, которая хорошо знала его…
42\6 =Жизненный путь 1 4 7
(2) (2) (1)
42\6 40\4
2 5 8
(2) (0) (0)
3 6 9
(0) (2) (2)
15 8
5 16
16 37
36 61
36+61=97\16\7 (число судьбы)
42+97=13\4 (число выражения)
Каждое число имеет три варианта вибрации, а именно – разрушительную, отрицательную и положительную . Иными словами, каждому человеку даются три варианта его судьбы- три аспекта, такие же, что и вибрации. И какова судьба человека- счастливая, не очень счастливая , либо вообще несчастная,- безусловно, зависит от самого человека, от стойкости и целеустремлённости, либо от его лени и сибаритства, ну или наконец от прямого попирания Высших Законов.
Детство у каждого человека проходит примерно одинаково. По крайней мере от самого ребёнка пока мало что зависит и числа его вибрируют, как правило, положительно.
Жизнь человека имеет три дорожки, или как их ещё именуют в нумерологии -Жизненные циклы.
1.-цикл- Формирования, который формирует основу жизни лица Это- детство и ранняя юность.
2.-цикл- Продуктивный. Это наш рабочий цикл, то время , когда человек наиболее работоспособен. Практически длится с юности и до пожилого возраста
3. –цикл Результативный. Это время жизни, когда человек пожинает плоды содеянного или получает награды за прошлые труды и деяния.
Именно в самом конце цикла Формирования обычно человек встречает свою первую любовь, с которой и начинается Продуктивный цикл.
ОН-число жизненного пути 3 ОНА-число жизненного пути 6
Число три хорошо вибрирует с числом 6, однако число 6 сильнее числа 3.
Из рассказа этой женщины мы узнали, что именно она приняла решение расстаться,и, хотя подспудно , он понимал эту неизбежность, но к расставанию оказался готовым куда менее, чем она.
ОН-число судьбы 9 ОНА- число судьбы-7
Число 9 не вибрирует в полной мере к числу 7 и судьбы этой пары пошли в разные стороны, однако, полный конец их отношением наступил лишь в связи с его смертью. То есть вибрация чисел друг к другу была, но не идеальная.
7-человек жаждующий знаний. Способен сделать открытие, написать книгу.Любящий одиночество, уединение для размышлений о тайнах жизни.Живущий в соответствии с истиной, которую открыл сам, а не по стандартам, установленным кем-либо.
Насколько я знаю эту женщину,это действительно так и есть, именно так в её жизни всё и происходит.
9-человек, имеющий понимание, любовь и сострадание, но ненавидящий любые ограничения личной свободы, узость взглядов и мелкие дела. Однако, если человек-9 будет легкомысленным- ему придётся жить так, как он не любит.
И у него тоже всё совпадает. Он всегда имел много друзей, был общительным и весёлым человеком, любил хорошую еду и музыку. Но не любил ту работу, которой был вынужден заниматься после окончания института, поэтому при первой реальной возможности к тому работу свою оставил, занялся тем, что ему было приятно делать- ухаживать за кошками, изготавливать самодельное вино.Но деньги сам на жизнь уже почти не зарабатывал. И поэтому ему пришлось жить не так, как он любил, наверное. Он автоматически, к хлебу насущному получал ограничения личной свободы.
Не зарабатывая самостоятельно на хлеб свой насущный, любой человек поступает весьма легкомысленно и , полагает, что это ему сойдёт с рук- увы! Не сходит!
ОН-число выражения 3-личность, имеющая образный язык, чувствующая себя как дома в любых разношерстных компаниях, при этом легкомысленно тяготеющая к обществу.Друзья занимают важное место в жизни такой личности и ей, личности, необходимо учиться быть настоящим другом.
Всё, как нельзя более точно подходило к нему- вся характеристика целиком и бесспорно.
ОНА-4. Система и порядок- вот ключевые основы жизни личности 4. Рождены, чтобы брать на себя ответственность и другие люди просят их поддержки и защиты.
И в её случае тоже всё совпадает буквально.Она- человек очень дисциплинированный и ответственный.
Но, как разнятся в этих числа ОН и ОНА! Вот оно –НЕСОВПАДЕНИЕ СУДЕБ!
Часто люди, пришедшие ко мне на консультацию по своим личным делам, своим межличностным отношениям задают один и тот же вопрос, столь волнующий их - А ОН(ОНА) МНЕ по СУДЬБЕ? И тогда, прежде чем ответить на этот важный вопрос я сажусь и начинаю вот так , как и сейчас, считать…
И всё же, хотя и было несовпадение Судеб, но всю жизнь, по крайней мере его они прожили в достаточно тесном контакте друг с другом.
Почему? Обязательно должно было быть много общего в числах. Ведь семьи и дети у них не были общими.
Рассмотрим их числа.
Есть так называемая таблица Пифагора, нумерологическая таблица. Пифагор был первым, кто записал Нумерологию, собственно озвучил её как Науку.
Итак
ОН 1 4 7
(3) ( 2) ( 1)
2 5 8
(1) (0) (0)
3 6 9
(3) (0) (3)
По этим числам можно рассказать то, что в человеке заложено кармически
ОН-человек терпеливый, однако, его нельзя выводить из терпения, иначе мало никому не покажется. Элементы везения присутствуют. Но жизненной силы, или энергетики маловато. Любовь к знаниям, равно как и привязанность к родственникам отсутствуют. Слишком развито саморазрушение, но натура, не имеющая кармических грехов , следовательно, не отвечающая за грехи предков, только за собственные.
Однако, существует большая вероятность разрушения того, что есть вокруг(окружающий мир).
ОНА 1 4 7
( 2) (2) (1)
2 5 8
(2) (0) (0)
3 6 9
(0) (2) (2)
ОНА – человек очень уступчивый, здесь присутствует так же , как и у него, элемент везения, любовь к знаниям, равно, как и привязанность к родственникам отсутствуют.
Но! Энергетики у неё значительно больше заложено, чем у него и она , видимо благодаря этому запасу, всегда любила чему то обучаться, что то познавать, а также помогать и пусть не слишком, но всё же любить своих родственников. Она им всегда была опорой.
Саморазрушение у неё абсолютно отсутствует. Что и на самом деле- она всегда печётся о своей внешности, здоровье и питании правильном, а также изучает и реализует всевозможные занятия физическими, укрепляющими тело и дух упражнениями.
А вот кармический долг на ней весит, и не один, а два. Она их и отрабатывает-долги. А способность к разрушению окружающего мира у неё выражена значительно меньше, чем у него.
Есть и другие числа у него и у неё являющиеся общими, что объясняет столь долгую, пожизненную любовь.
Это число 16 , трижды повторяющееся у неё и дважды у него. О чём говорит число 16?
Говорит это число, увы, о следующем- носитель этого числа несчастен в личных, семейных или просто любовных отношениях. Он(она) любит того, кто его(её) не любит , а его(её) любит тот, кого не любит носитель этого числа. Вот поэтому то и не складывались удачно браки как у неё, так и у него. И вместе жить семьёй и иметь детей они тоже могли. Не не смогли, а именно –НЕ МОГЛИ. Число 16 препятствовало им обоим в этом.
У неё есть ребёнок, на сегодняшний день- взрослый человек, от которого есть и внуки. У него вне брака также родилась дочь о появлении которой его уведомили лишь после рождения, не спросив согласия или желания на рождение ребёнка. Дочь он любил, любил и внука. Однако, никогда не приводил свою дочь в свой дом, в котором жил с женой тридцать лет и жена не хотела рожать от него ребёнка.
Почему? Потому что он всегда боялся ответственности и был легкомыслен во многом. Так вибрировали отрицательно некоторые его числа.
А вы помните- я уже писала о том, что каждое число может иметь либо положительную вибрацию, либо отрицательную, либо разрушительную. Три варианта одной и той же судьбы- прекрасная, плохая и ужасная! И всё зависит от самого человека, только от него самого.
Не следует быть чрезвычайно осторожным в жизни- это размягчает и отупляет. Не следует и экстремалом быть- это губит. Следует переживать жестокие жизненные уроки, делать из них вывод, переболевать и находить в себе силы для борьбы с плохими жизненными обстоятельствами или болезнями. Но только- самостоятельно, не рассчитывая при этом ни на кого.
Ну и ,наконец, последнее- занавес его жизни.
Безусловно, лучше всего человеку использовать положительные вибрации тех чисел, что пришли вместе с ним в земной мир. Хуже- отрицательные, ещё хуже- разрушительные. Но- можно и нужно, тем не менее, жить ,используя вибрации любые, лишь СВОИХ ЧИСЕЛ.
Они , свои числа, не погубят , в смысле не отнимут жизнь у их носителя НИКОГДА.
А вот использование чужих чисел неизбежно приводит к гибели!
Так и в случае нашего примера произошло.
ОН был человеком общительным, как помните, очень любил друзей, легко заводил новых.
Но постепенно из его родного Ташкента старые друзья стали разъезжаться ,и через какое то время не осталось из друзей просто никого. Новых друзей заводить не получалось по той причине, что он не работал, а следовательно и не было мест, где бы он смог бы с новыми людьми общаться.
По причине практической, материальной несостоятельности у него не было и компьютера, при помощи которого разыскиваются старые знакомые, поддерживаются отношения со старыми друзьями и заводятся новые.
Он, когда была такая материальная возможность, летал повидаться с друзьями в Москву, и оттуда ездил к немосковским друзьям, но живущим сравнительно неподалёку от Москвы.
Был у него однокурсник, живущий в загородном подмосковном доме, имеющий молодую жену и ребёнка, а также очень хорошо оплачиваемую работу в нефтяном бизнесе.
Видимо, что ему- однокурснику- было жить скучновато, или по ещё какой либо причине, но иногда он Кимбергу оплачивал поездку в Москву и давал сытое содержание в своём доме. И, даже, позволял встречаться с друзьями, правда в последние дни, незадолго до отъездов обратно в Ташкент.
Кто был тот человек- никто из друзей толком не знал- никогда более конкретно Кимберг о своём меценате не рассказывал и с друзьями его не знакомил.
Друзья, проживающие кто в Москве, кто неподалёку, при встрече предлагали Кимбергу продать всё , что тому осталось после смерти родителей и переехать поближе к ним в Россию.
Но сам Кимберг неизменно от предложений друзей помочь в переезде отказывался, ссылаясь на то, что там , в Ташкенте у него живёт дочь, внучка, да и жена, которой в последние годы он начал неожиданно для всех дорожить.
В Ташкенте у него осталось совсем немного знакомых, да и те, с которыми он не только не дружил, а и враждовал в своё время.
Но , он был без общения, что рыба без воды- вот и стал поддерживать отношения с теми людьми, с которыми не дружил раньше. И, более того- стал с ними встречаться и , даже говорят, выпивать, что было очень для него странно. Он изготавливал вино- это так, но ради самого процесса. Да и не изготавливают вина пьющие люди. На это у них ни сил, ни желания, ни денег .
Судя по всему, те люди, с которыми он не дружил, но встречался и даже выпивал, были людьми пьющими и говорят, скандальными, что, собственно, и является неотъемлимой частью воздействия на человека систематически потребляемого алкоголя.
Кимберг же всегда человек был крайне осторожный- никогда бы не сел в машину, за рулём которой сидел бы просто выпивающий человек, а не то что пьяный.
Никогда бы не стал дружить с тем, от кого мог дождаться неприятностей. Никогда …очень многое он стал делать того, чего не делал никогда раньше,что было по просту противно его натуре.
Он как бы потерялся- он перешёл на вибрации тех чисел, которые в его нумерологической карте попросту отсутствовали.
Но привело его к этому положению отрицательное действие его родного числа- он всегда был человеком не желающим принимать на себя ответственность и , в силу этого, по большому счёту- легкомысленным.
Ведь за ВСЁ всегда наступает необходимость заплатить- таков ЗАКОН.
В свой роковой день жизни на Земле, он встретился с теми людьми, с которыми никогда бы не дружил, выпил алкоголь с ними, которого бы никогда не выпил много, поэтому сел в машину доверчиво, забыв о своей осторожности , за рулём которой сидел человек нетрезвый и………
Погиб он практически сразу, не приходя в сознание…Остальные пассажиры автомашины остались живы -все трое. Их поместили в реанимацию. Но живых.
Машина на полном ходу врезалась в придорожный столб. Людей оттуда извлекали при помощи автогена. Им взрезали искареженную напрочь машину...