На стройке, где работал сосед, Толику отказали. Петька суетливо сновал туда-сюда вокруг Толика и расстроенно оправдывался:
- Толян, ну ты видел, как прораб взбрыкнул. Уж и не знаю чего ему за шлея под хвост попала. Моей вины нет, Толян, я как мог тебя отстоять пытался.
- Да, ладно тебе, Петруха, кудахтать, всё нормально. На тебя у меня вовсе никакой обиды нет. На любую лошадь свой хомут есть, так что найду я работу в столице. И у вас мне, по правде сказать, не дюже понравилось.
- Чего так?
- Ох, Петруха, как глянул, что вы всю смену в вагончике ютитесь, как собака в конуре, так сразу работать расхотелось. Так что, ты Петька себя виноватым не чувствуй. Как говорят: что Бог ни делает – всё к лучшему.
Вокзал находился от стройки в километре ходу, поэтому Толик, не торопясь, повесив на плечо сумку с вещами, направился вдоль железнодорожных путей. Не успел пройти и половины пути, как сзади его окликнули:
- Слыш, земляк, прикурить найдётся?
Толик оглянулся, смерил взглядом догоняющего, протянул зажигалку, зажатую в кулаке.
- Держи.
- Я уловил краем уха, что ты работой на стройке интересовался? – мужик выпустил кольцо дыма и пошёл рядом с Толиком.
- Ну? – недоверчиво буркнул Толик.
- Могу работёнку подкинуть. По татухе вижу, ты кореш правильный.
- Не добазаримся, в завязке я, - Толик криво усмехнулся и перешёл на жаргон.
- Да, ладно! Фуфло гонишь!
- Ты базар-то фильтруй, - цыкнул на незнакомца Толик. - Сказал, что ушёл налево, значит так и есть.
Незнакомец сделал вид, что обиделся, приотстал, но всё ещё семенил позади на расстоянии. Через некоторое время Толик услышал у себя за спиной тихий разговор, было очевидно, что к незнакомцу присоединился кто-то ещё. Вскоре этот второй, догнал Толика, но подходить близко не стал, издалека громко произнёс:
- Давай переговорим, пацан.
- Я уже всё сказал, - не оборачиваясь, ответил Толик.
- Да, стой же ты, что я за тобой как за девкой красной бегаю! – он догнал Толика в три прыжка и рывком развернул его к себе. – Генкой меня кличут.
- Анатолий, - Толик пристально поглядел собеседнику в глаза.
- Ты бы, Толян, не горячился так, и братуху моего не слушал. Он пацан нормальный, только ему на зоне мозги отшибли. Он теперь в каждом у кого наколка присутствует, видит честного фраера, и феня из него льётся, как музыка из патефона. Работа, что он тебе предложить хотел, приличная, не криминальная. Хотя, если честно, сейчас вся страна – сплошной криминал. Но, ежели интереса не имеешь, то и базара нет.
- Что за работа? – поинтересовался Толик.
- Мы с братухой бомбим потихоньку. Как на духу скажу – нелегально, ксиву на извоз не получали. Сейчас все в спекуляцию кинулись, одни баулы полосатые кругом. Ну, ты ещё увидишь эту картинку. Так вот, мы этих барыг с их барахлом с рынка до дома возим.
- И чего, вдвоём не справляетесь? – удивился Толик.
- Справляемся, конечно, - скривил рот в улыбке Гена. – Расклад вообще такой: пока я в машине на улице торчу, кто-то должен клиента на вокзале отцепить, сагитировать – если хочешь. А теперь сам прикинь, что будет, если на вокзал моего братуху послать? Он там своей феней всех порасшугает.
- Да, твоя правда, - впервые согласился с Геной Толик.
Ударили по рукам. Уже вечером братья организовали Толику жильё, любезно предоставив ему убогую комнатёнку своей покойной бабушки. Это временное пристанище Толику понравилось. Привыкший к «казённым домам», он чувствовал себя довольно сносно в чужих стенах и искренне верил в то, что такая жизнь скоро закончится. С верой в лучшее, Толик с головой окунулся и в новую работу.
В «день больших перемен», как после будет называть этот день Толик, он как обычно прибыл на Курский вокзал утром. Зашёл в вокзальную кафешку, купил стакан чая, начал осматриваться. Всё было как всегда: милиционеры курсировали по залу туда-обратно; людская толпа то прибывала, то редела; ухала публика возле автомата с мягкими игрушками. «Всё хорошо, прекрасная маркиза!» - отметил про себя Толик, взял в руки табличку с надписью «Перевозки», вышел из кафе и стал прохаживаться между пассажирскими сидениями. Неожиданно перед ним предстала совершенно нетрезвая баба и громко заорала:
- Караул, грабят! Все сюда, я вора поймала! – она схватила Толика за грудки и держала мёртвой хваткой.
- Женщина, вы того, в смысле обознались, - пытался отцепиться от неё Толик.
- Держи вора, - баба вопила не переставая.
На помощь ей из толпы зевак вывалился грязный, заросший щетиной, но трезвый мужичок невысокого роста, и не думая ни секунды, вонзил ей свой острый локоть в рёбра. После того, как баба замолчала, он деловито подошёл к Толику, схватил его за рукав и потащил за собой к выходу, приговаривая:
- Что, сука, допрыгался? Вот сейчас сдам тебя ментам, тогда узнаешь, как честных людей обирать.
- Стой, - Толик вывернулся и освободил руку, - ничего не понимаю, кого это я обобрал-то?
- Лариску нашу, так вроде её зовут, кто кинул неделю назад? Я лично видел, как ты её в машину запихивал и товар грузил в багажник. Припоминаешь? Лариска позже вернулась без товара, без денег. Теперь вот мыкается, домой уехать не может. Просекаешь, чья вина в том, что она бомжует и пьёт?
Толик вспомнил эту женщину. Тогда, неделю назад его внимание привлекли её тонкие ухоженные руки, он даже предположил, что она могла бы быть пианисткой. На среднем пальце у неё было красивое золотое кольцо с крупным красным камнем. Днём позже, он, увидев это кольцо у Генкиного брата, поинтересовался, где тот его взял? На что получил вразумительный ответ, что мол у бабы вчерашней денег не оказалось, она кольцом и расплатилась. Врал!
- Суки! Твари! – Толик на глазах изумлённого бомжа рванул к выходу. Не чуя под собой ног, добежал до машины «компаньонов», дёрнул на себя водительскую дверь и зашипел Гене в лицо: - Не по масти катишь!
- За метлой следи, - огрызнулся Гена. – Помни, маза всегда будет за мной.
Когда машина скрылась за поворотом, Толик пару раз чертыхнулся, и пошёл обратно в вокзал. Бомж всё ещё стоял на том же месте. Он настороженно глянул на Толика и спросил:
- Подельники кинули?
- К Лариске пошли, - скомандовал Толик, и, заметив недоверие в глазах бомжа, поспешил его успокоить. – Денег ей на билет дам и извинюсь.
- Лариске деньги сейчас давать нельзя, она их сразу пропьёт. Мне лучше давай. Как проспится, я ей передам.
- Развод на разводе, - хмуро хмыкнул Толик, - веди к Лариске!
Лариска мирно спала, похрюкивая в пьяном сне. Голова её время от времени сползала по гладкой вокзальной стене, она вздрагивала, окидывала всех присутствующих мутным взглядом и снова засыпала. Бомж толкнул её в плечо, отчего она открыла глаза. Потом в её сознании образ стоящего перед ней Толика совпал с образом грабителя, она разом напряглась, и хотела было уже закричать, но Толик опередил её:
- Деньги вот возьми, на билет должно хватить.
Лариска смотрела мимо Толика, туда, где стоял её приятель и неистово тряс головой. Она замотала ему в такт и с трудом произнесла:
- Мало!
- Чёрт с тобой, бери ещё, - Толик вынул заначку из нагрудного кармана.
- Мало! – резво ответила Лариска, зажав деньги в кулаке.
- Всё, больше нет! Не веришь? Смотри, - Толик вывернул карманы наизнанку.
- Верю, - со вздохом протянула Лариска и потеряла к происходящему интерес.
Толик неспешной походкой пошёл к выходу. На улице моросил дождь, поэтому он пристроился на лавочку рядом с урной, которая была прикрыта от непогоды широким козырьком вокзала. Закурил. Утопая в дыму, думал: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день: ни денег, ни работы. И домой нельзя, никак нельзя…»
- Эй, мужик, огоньку не найдётся? – незнакомец прикурил от протянутой Толиком зажигалки, и поняв, что разговор таким образом ему начать не удастся, спросил, что называется, в лоб: - Гадкое это дело – подглядывать, но иной раз так случается, что глаза спрятать некуда. Вот и выходит, что видел я как ты с бабой той, на вокзале зацапался, как потом деньги ей дал, много денег. Теперь вот куришь одну за другой. Случилось чего?
- Откуда знаешь, что одну за другой, ты же только что вышел с вокзала?
- Вон, видишь тётеньку? Она что сейчас делает? Правильно – урны чистит. Судя по тому, что она от нас удаляется, выходит, что нашу пепельницу она уже вытряхнула, а в ней уже три окурка лежат.
- Понял, не продолжай, - буркнул Толик. – В дерьмо я вляпался, впрочем, как обычно. Да что же это такое – тянет меня в дерьмо наступить. Приехал работать в столицу, работёнка не пыльная подвернулась, деньги завелись. Не успел порадоваться, ёшкин кот, сотоварищи бандитами оказались. Главное, что я с самого начала трудовой деятельности догадывался, хотя наверняка не знал. Надо было сразу, с первого сомнения, уйти. Теперь вот такая злость за грудки держит.
- На что злишься-то: на дружков-бандитов, что под монастырь подвести хотели, или на глупость свою?
- На жадность. Дома у меня три бабы: мать, жена и дочка малолетняя. Кормить их надо. Вот и получается, что закрываешь глаза на всё, совесть в задницу засовываешь, и гори всё синим пламенем. Только то - временно, потом-то как с этим жить?
- Домой езжай. Хочешь, я тебе денег на билет дам? Не ври, что они у тебя есть, видел я, как ты карманы перед той бабой выворачивал.
- Нет, спасибо, - отказался Толик, - сам выкручусь. Да и нельзя мне домой, говорю же – мужик я, а значит, за баб своих ответ держать должен.
- Как знаешь, - согласился незнакомец, - но ежели чего не сложится, то ты на это место через пару дней приходи. Придумаем что-нибудь. Две головы, сам знаешь. Меня Юрием зовут.
- Толян, - Толик пожал протянутую незнакомцем руку. – Будем живы – не помрём! А тебе дороги лёгкой.
Минула пара дней. С утра Толик поспешил к восточному выходу, на застолблённое место. Юрий, завидев помятого «друга» издалека, помахал ему рукой в знак приветствия.
- Да, брат, видок у тебя, честно скажу – не очень. Поехали со мной, буду тебя в чувство приводить.
- Далеко ехать-то? – настороженно спросил Толик.
- Не доверяешь, что ли? В твоём нынешнем положении, Толька, тебе уже должно быть всё равно. Нет?
- Подловил ты меня, Юрас, срисовал моё состояние. Куда всё-таки ехать-то?
- На работу буду тебя оформлять. Охранником хочешь работать?
- Нет. Стой, погоди. Ты про меня ничего не знаешь. Не могу я охранником, срок у меня за плечами. Пусть по малолетке, но «из песни слов не выкинешь».
- Не беспокойся, Толька. И про срок свой никому не говори. Сейчас времена до того мутные, что на деле не поймёшь, кто есть кто. Да тебя никто и оформлять-то поди не будет. По сторонам погляди – безвластие, беззаконие. Страну грабят, кто как может. А у нас с тобой цель одна – с голоду не сдохнуть в подворотне.
В метро ехали молча. После того, как диспетчер объявил нужную станцию, Юрий встал и направился к дверям вагона с фразой: «Наша. Пошли на выход». Толик послушно, словно побитая собака, побрёл за своим спасителем. Когда прибыли на место, перед взором Толика предстала огромная, огороженная забором и занесённая снегом территория, на которой в каком-то диком беспорядке были нарыты большущие котлованы, а кое-где торчали незаконченные слепые многоэтажки. Они напомнили Толику зубы старой-престарой старухи, ему даже показалось на время, что они вот-вот начнут вываливаться и тогда раздавят без остатка новый Толиков приют.
- Ну, вот, Алексеич, прибыл я, - Юрий пожал руку вышедшему им навстречу коренастому мужичку в камуфляжной куртке. – Нашёл вот, кто нам с тобой Костяна заменит. Так что, как говорится, будем теперь на троих соображать. Надо бы начальство в известность поставить.
- Я тебя умоляю, Юрка, кого ты информировать собрался? Митрофанушке нашему ложить на нас вон с той высотки. Ему всё по барабану, хоть ты один тут останься охранять, а хоть десяток человек приведи. Он тебе только означенную сумму раз в месяц привезёт, и на том спасибо. А с другой стороны, может так оно и лучше? Как по мне, так я вообще понять не могу – чего тут охранять? Разве только может клад где спрятан?
- Не наше дело, Алексеич. Мы свою службу хорошо выполняем, на территорию никого не пускаем. Всё. С нас взятки гладки.
Когда фигура Алексеича скрылась за поворотом, Юрий позвал Толика в бытовку.
- Заходи, брат, осматривай своё новое жильё. Честно тебе сказать – неплохо у нас тут. Спим в тепле, пищу готовить есть на чём, даже радио иногда балакает. А чего ещё человеку надо? Я вот к чтению пристрастился. Сам себе удивляюсь: в школе учился – мать из-под палки за книжки усаживала, а тут, на тебе, понравилось. Главное, интересно мне, и чувствую, что мудрость вековая с каждой прочитанной страницей во мне прибавляется.
- Во загнул, - рассмеялся Толик, присаживаясь на диван, - а Костян ваш куда делся?
- Костя? Сало? Умер он по осени. История, прямо скажу, мистическая с ним вышла, хоть я в чудеса разные не верю.
- Сало – погоняло что ли?
- Нет, - Юрий расплылся в улыбке, - фамилия у Костяна была такая. Мы его с Алексеичем за глаза хохлом прозвали, хотя он русским был - русее не придумаешь, и сало не любил вообще.
- Историю расскажешь?
- Чего же не рассказать, расскажу, - Юрий утвердительно кивнул. – Только до ветру схожу. Ты, Толька, давай пока поляну накрой. Харчи, вон в сумке. Я побольше нынче еды набрал, знал, что ты меня ждать будешь возле урны на вокзале. Да, и не говори ничего про то, что ты мой должник, и прочую муть не напускай. Мы теперь в одной лодке, так что сочтёмся.
Пока Юрий ходил «до ветру», Толик зря время не терял: вермишели запарил, чая заварил, колбасы порезал маленькими ломтиками. Вернувшийся с улицы Юрий, долго топал на пороге ногами, отряхивая с ботинок снег.
- Вот, здорово, что ты чайку догадался заварить, - сказал Юрий, потирая озябшие руки, - под чаёк можно и за жизнь разговаривать. Ты, давеча про Костяна интересовался, так вот - расшибся наш напарник. С той высотки, что напротив сторожки стоит, упал и ровно на арматуру приземлился. До сих пор мы с Алексеичем вопросом мучаемся: «Чего его наверх понесло?» Ответа нет, Костян же не встанет, не расскажет.
Костик, он до 90-х пожарником работал, тушилой, как он сам себя называл. И вот раз посреди ночи подняли их по тревоге – пожар в пятиэтажке. Приехали, стали работать по ситуации. Вытащили из огня супружескую чету, Костян дочку ихнюю – девчурку малолетнюю – на руках вынес. Все радуются, что спаслись, а девочка плачет и просит Костяна, чтобы он ещё раз в квартиру сходил – котёнок там махонький в коробке остался. То ли сдрейфил Костян, то ли не жаль ему в тот момент котёнка было – не полез в огонь. Только с тех пор, стал ему кошачий писк всюду чудиться. Вот и в тот вечер: сидели, разговаривали, и вдруг Костян замолчал, палец к губам приложил: «Т-с-с-с… котёнок вроде пищит где-то. Пойду, погляжу, не ровен час выводок подкинули…» И вышел. Я задремал с чистой совестью, потому как его смена охранять была. Через пару часов проснулся, Костяна нет. Долго искать не пришлось…
- Да, Юрас, дела.
- Я хоть во всю эту чертовщину не верю, но может и правда пришёл за Костяном тот сгоревший котёнок? Кто знает?
- Н-да, - только и промычал Толик.
- И ещё, я тебя напарник сразу хочу в известность поставить о своём промысле. Иногда, в свободное время я бомбилой подрабатываю. Машина старенькая, но бегает нормально. Лишняя копейка, сам знаешь, карман не оттягивает. Алексеич не против, подменяет иногда, когда клиент хороший находится. Костян, земля ему пухом, в доле со мной был, мы с ним на двоих бомбили. Так что, считай, что я тебе сейчас предложение делаю. Отказаться или принять – сам решай.
После встречи с Юрием началась у Толика трудовая столичная жизнь, богатая на новые встречи и приключения. Катилась жизнь эта, словно Колобок по лесу, обходя на пути зайцев, волков и прочих «сказочных» персонажей, пока не столкнулась нос к носу с Лисой.
- Слыш, Толян, ты сегодня спать пораньше ложись, чтобы завтра к утру бодрячком быть. Генерал наш мне сейчас звонил, надо его завтра с утра в аэропорт свезти. Я так понял, там задержаться придётся, кто-то чего-то подвести должен. Так что тебе придётся завтра бдить тут, пока меня не будет. Вернусь, тогда разберёмся.
- Не вопрос. Юрас. Надо, значит сделаем. Вот только, если на чеснак, не нравится мне этот генерал. Скользкий он какой-то. В глаза не смотрит, всегда в сторону отводит, словно что-то не чистое скрывает. Я тебе это, напарник, к чему говорю-то? Ты поосторожнее с ним будь, всё за ним подмечай. Ну и хоть бы вскользь поинтересуйся, когда он нам бабки заплатит. Мы его уже месяц бесплатно возим, а он каждый раз нас «завтраками» кормит. Не дело это.
- А чего вскользь-то? Давай я у него прямо в лоб спрошу.
- Не, погоди, Юрас, не кипешуй. Кручёный наш генерал, как поросячий хвост, боюсь, соскочит с долга. Ты, короче, езжай спокойно, а я тут в одиночестве подумаю.
Рано утром на следующий день Юрий уехал по генеральским делам, и вернулся только к вечеру. Разговоры разговаривать не хотел, пытался отмолчаться. Блуждающий взгляд его то и дело застывал в одной точке. После двух часов напряжённого молчания, Толик не выдержал.
- Так, базарь, чего случилось?
- Ничего, - Юрий неопределённо пожал плечами, - в смысле – ничего хорошего не случилось. Вот ведь какая хреновина получается, Толька, даже не знаю с чего начать.
- Я так понял – вляпались мы?
- Хуже, Толян! В дерьме мы с тобой по самые гланды.
- Во как!
- Именно так. Короче, давай по порядку. Подобрал я генерала на набережной, как и договаривались. Дальше рванули мы с ним область, в расположение какой-то военной части. Темно было, я не шибко разглядел там чего, но дорогу запомнил. Генерал мне велел в машине сидеть, сам сходил на КПП. Потом солдатики нарисовались, быстренько погрузили в багажник какие-то чемоданы. Я было подумал, что наш генерал в отпуск собирается, только в аэропорту на чемоданы внимание обратил – ни хрена с такими в отпуск не улетают. В такие чемоданы не шмотки, Толян, а оружие пакуют.
- Ну, и чего дальше было? – не выдержал, перебил Юрия, Толик.
- Дальше-то? Не поверишь… Проехали мы на какую-то блатную стоянку, генерал ушёл в здание аэропорта. Во время его отлучки два бородатых мужика чемоданы забрали. Вскоре и сам генерал вернулся. Довольный такой был, всю дорогу радостно щебетал, пухлый портфель к груди прижимал крепко.
- Какой портфель?
- Я откуда знаю? Вернулся он с этим портфелем. На стоянке в сортир бегал, портфель с собой носил. Видать что-то там важное было.
- Или ценное… - задумчиво протянул Толик.
- Я про оплату спрашивать не стал, забоялся, если честно. Что-то мутно всё, Толян. Подумал, что вернусь, расскажу тебе, вместе всё и порешаем.
- Молодец, Юрас, - одобрил такое решение Толик, - думать у двух голов лучше получается, чем у одной. Давай, я сейчас посплю маленько, а потом поговорим. Может чего умное во сне придумается?
Ночью не спалось ни Толику, ни Юрию. Обсуждали, молчали, снова обсуждали… К утру выработали план действий. Решили позвонить генералу и спросить про долг «на безопасном расстоянии». Так и сделали. Генерал, на удивление быстро согласился встретиться с ними и привезти деньги.
- Слушай, Толик, может я того, погорячился с генералом? Может, и не было ничего криминального в тех чемоданах, и я хорошего человека зря подозревал? Вот чёрт меня дери, мнительный стал, как баба.
- Вот долг получим, сразу в церковь рванём, - хохотнул Толик.
- В церковь на хрена? – не понял Юрий.
- Грехи замаливать будем и за генеральское здравие свечку поставим.
- Тьфу ты, шутник, - повеселел Юрий.
Ближе к обеду приехала смена, с полным пакетом продуктов на вахту прибыл Алексеич. Не мешкая долго, Толик и Юрий отправились на встречу с генералом. Заброшенный пустырь, где была, по выражению Толика, забита «стрелка» очень напоминало им родную стройку, на которой они несли трудовую вахту с той лишь разницей, что по пустырю бегала стая худых голодных собак, и что-то раскапывала время от времени.
- Ух, жуткое местечко, - поёжился Толик. – Ты ничего не перепутал?
- Нет, генерал всё понятно объяснил.
- Ты, Юрас, как хочешь, а мне тут не нравится. Задницей чую – что-то генерал задумал неладное. Вдруг он нас как свидетелей прикопать тут решил? А? Может, ну их эти деньги? Перебьёмся на изжоге.
- Тоже мне, понапустишь жути. Хотя, ты знаешь, Толян, я бы тоже сейчас с удовольствием слинял отсюда, но обещал дочке пуховик купить. Знаешь, сколько он стоит? Нет, лучше тебе не знать, - усмехнулся Юрий. – Короче, очень нужны деньги. Да и ты сам говорил, что у твоей Зильки вся одежда поистаскалась.
Генерал не заставил себя долго ждать. Его чёрный «Форд» подъехал почти бесшумно, остановился в паре метров от машины Юрия и притих, словно пугливая птица, готовая взлететь при первом громком шуме. Из него кряхтя вылез генерал, расставил руки по сторонам и, скривив рот в улыбке, пробасил:
- Заждались, поди…
- Ничего, ничего, Валерьян Александрович, мы тоже только что подъехали, - в ответ ему затянул Юрий.
- Давайте рассчитаемся скорее, да я поеду дальше, - с ходу предложил генерал часто моргая глазом, под которым у него красовался свеженький фингал. – Можно в вашей машине посидеть? Эх, давно не ездил на отечественном автопроме. Помню в детстве у отца «Волжанка» была. Зверь, а не машина!
- Что с глазом? – спросил Юрий, устраиваясь за рулём.
- Травма производственная. Вчерась с девками в бане был, оскользнулся, - рассмеялся генерал, вынул из-за пазухи конверт и протянул Толику. – Вот ваши честно заработанные деньги. Тут всё, как договаривались.
- Спасибо, Валерьян Александрович. Ежели надо будет, обращайтесь, - кивнул в ответ генералу Юрий.
- Нет, так не пойдёт. Деньги любят счёт, - вдруг запротестовал генерал. – Вы уж пересчитайте при мне, не поленитесь. Вам спокойно и мне хорошо.
Толик недоверчиво поглядел на генерала, потом перевёл взгляд на напарника, который в ответ только пожал плечами. Словно пытаясь услышать тихие шаги приближающейся беды, замер и, наконец, на выдохе открыл конверт. То, что произошло после отъезда генеральского форда, Толику больше напоминало детективное кино, чем жизнь: откуда ни возьмись, вдруг появились милицейские мигалки, пронзительно взвыли сирены и понеслись чередой допросы, протоколы, очные ставки… Толик до самого конца процесса верил, что справедливость возьмёт верх, и его отпустят. Только когда судья зачитала обвинительный приговор, когда её деревянный молоток безжалостно опустился на постамент, он понял, что всё кончено и мысленно произнёс: «Мен сени яхши кураман, Зилька! Я скоро вернусь, Кристинка! Я знаю, что ты дождёшься меня, мама!»