Мы смеёмся над чьей-то очень удачной шуткой и гурьбой переходим дорогу. Всё те же лица, всё те же люди. Дружеские объятия, едва заметное касание рук..Никто никогда ни о чём не узнает.
Никто никогда не захочет узнать.
Стою возле светофора, который мигает оранжевым светом, затопив промозглую сырость теплом, и молча смотрю в темноту. Странно. Не думала, что в городе их тоже отключают на ночь. Позади - аллея с фонтаном и четвёркой лавочек, собравшихся возле него, как рыцари вокруг короля Артура. У одной не хватает доски возле спинки.
Уже два года прошло, а её так никто и не починил.
Медленно начинаю делать шаги. Какое эхо! Мне даже кажется, что их слышно на соседней улице - до того звонко. Наверное, будь здесь брусчатка, живущим в соседних домах людям показалось бы, что мимо проскакала лошадь.
Ветер треплет волосы, мимоходом легко касаясь щеки. Утешает. Рядом вихрится образ - пустой, полузабытый, как ночное видение между сном и явью в рассветной дымке. Но увидеть его сейчас означает снова вскрыть память. Не стоит. Того, кто шёл тогда со мной рядом, больше не существует. Как можно было называть привязанность к образу любовью? Как вообще можно привязываться к образу?
Как хорошо, что у нашей городской реки два берега,и вдвойне - что она в черте города.
Не знаю, кто найдёт его теперь. Надеюсь, что это произойдёт быстро. Иначе могут не найти вовсе или не узнать.
...а потом мы до розовой кромки на крышах домов разговариваем о жизни. Он - засыпая за стаканом и вафельным полотенцем, я - глядя на прибитую за его стеной картинку.
Средства были хороши,но война закончилась, а любовь так и не началась.
Думаю, следующей повезёт больше.