***

Ах какая драма, жизни теорема,
белые халаты, тихий перебор
Сонное безмолвие, сохраняют стены
капельница-осень. Ночь, карманный вор.

Украдет искусно, вздорные сюжеты,
маленького солнца, желтую мозоль,
разговор о доме. Облака-котлеты.
Медсестру и няню. Оставляя боль.

И запрыгают тени,пронзая окно,
по размытым тропинкам внимания,
Вспыхнет рампа! Задышит, взовьется сукно.
Обнажая подмостки сознания.

Ах, какая дама, в пене кринолина,
сочная улыбка, чувственный овал.
Это Дульсинея, или Коломбина,
или чаша с ядом. И кружится бал.

Фраки, бриллианты, ленты, перманенты,
танца паутина, темная вуаль,
золото на люстрах, личности, моменты,
розы, аксельбанты, бархат, шпаги сталь.

Коломбина подходит. Из фужера, смеясь,
пузырьки, будто искорки ткутся.
Принц, хотите вина? Я уж вас заждалась...
И придворные скопом толкутся.

Я ещё не поэт, но уже не герой.
Просто Гамлет, на празднике смуты.
Я бы выпил стакан, с дождевою водой,
прорывая условностей путы.

Ах как все искрится, пол, колонны, лица,
мечутся зарницы взглядов, там и тут.
Можно опалиться, или окрылиться...
Вороные страсти, из-под сбруи рвут.

Я бы выпил яду, чтобы холод в вены.
Я б разбил гитару, и ушел к другой.
Если жизнь патлата, значит непременно,
гребень Смерть сжимает, бритвенной дугой.

У неё сотня рук. У неё сотня глаз.
Не уйти, и не спрятаться в суе.
Я пред нею стою, безоружный как таз,
полный крови, с эмалью на сбруе.

Кровь, не трогайте кровь!
Кто-то плюнул в меня. Кто-то кинул окурок горящий.
Скромный ангел-хранитель, поминает меня.
Продираясь сквозь рокот хрипящий

Кровь, не трогайте кровь! Незнакомые рты,
скалят зубы, от лёгкой удачи.
Ну уж нет. Если так. Поджигаю мосты!
Чашу с ядом, вливаю без сдачи!

Кровь, не трогайте кровь!