Развлечение.
Мы, двое выпускников среднего специального училища, получили работу в автобусном парке техниками ОТК(отдела технического контроля), а проще – проверяющими техническое состояние автобусов перед выездом из парка и по возвращении обратно.
В наши обязанности входило выявление серьёзных неисправностей, которые могли повлиять на безопасность движения.
Технику знали хорошо, список неисправностей такого рода небольшой, в общем работа понравилась, тем более, что была ещё и «сменной», то есть сутки на работе - трое дома, а значит времени свободного, так необходимого в молодости, предостаточно.
В смене вместе с нами ещё двое, но они, в отличии от нас, заканчивали свой трудовой путь, их возраст приближался к пенсионному.
Днём в нашу задачу входила проверка автобусов после ремонта, а после восьми вечера начиналось веселье, самая работа – автобусы возвращались в парк и надо каждый тщательно осмотреть и выявить любую неисправность, написать заявку на ремонт.
Смотровая яма. Ты внизу, на тебя наезжает рычащий монстр – автобус и затихает в ожидании, а ты дёргаешь всякие рычаги, тяги, проверяешь шланги, патрубки, течи масел, топлива, ну прямо как доктор в приёмной с пациентом – романтика! По телефону диктуешь напарнику, который в кабинете за стеклом записывает то, что ты определил. За тем меняетесь – он производит осмотр, а ты пишешь, что он диктует.
Автобусов больше тысячи, последний приезжает в два часа ночи, вот по этому и нужны четверо техников, которые с восьми вечера до двух ночи не знают ни минуты покоя, но вот после двух наступает затишье, а в шесть массовый выезд. В эти четыре часа надо отдохнуть, но не нам, нам становится скучно.
Отдохнуть надо тем двум техникам, которые здесь работают очень давно, а нам всё интересно и, как у всех молодых – « внутри моторчик».
В два часа ночи наступает время беспросветной скуки, тоски, а только что было так весело, сейчас тишина.
В небольшой комнатке ОТК четыре столика напротив друг друга, на каждом телефонный аппарат, большой чёрный квадратный с массивной трубкой, для связи с мастером, что в смотровой яме, и стопка листков для составления заявок на ремонт, больше ничего, столы не только наши, а и ещё четверых техников, что работают в другие дни.
У моего приятеля шахматы – у нас турнир, а те двое спят сидя за столами, один мерно похрапывает, другой откровенно храпит и сбивает с мыслей, что очень плохо, но, похоже не только меня.
- Давай придумаем что-нибудь, что бы он не храпел! – Предлагает приятель.
- Давай, - задумчиво говорю я, размышляя над очередным ходом.
- Ты меня не слушаешь, погоди, отвлекись, можно ведь развлечься лучше, чем в шахматы..
И мы, похихикивая в предвкушении, склонившись друг к другу, разрабатываем план, вернее сначала выбираем, а есть из чего, ведь месяц как со службы в армии и знаем больше десятка разных развлечений с сослуживцами. Но случай особый - не ровесники и связывание шнурков у ботинок явно не подходит, надо изобрести что-то новое - своё.
И придумали.
Тот, который храпел, храпел в очках. Очки на носу старческие с крупными линзами, за ними хорошо различались сомкнутые, подрагивающие веки.
Вот под эти очки аккуратно, что бы не разбудить, вставили по маленькой бумажке - копирке черного цвета. Теперь, если проснётся, перед глазами будет темно. Главное, что бы проснулся раньше своего друга, тот может всё испортить, если увидит бумажки.
Оставалось ждать.
В предвкушении веселья стало не до шахмат, но время потянулось ещё медленнее. Поначалу мы тихонько переговаривались, рисуя воображаемые ситуации, прыскали сдавлено от смеха, боясь разбудить. Было весело, но время шло и ничего не происходило. Оба спали крепким сном выработанным годами. Развлечение откладывалось, веселье пошло на убыль и уже казалось совсем неинтересным, все варианты оговорены, обсмеяны и ничего.
Стало казаться, что шутка не удалась, кто-то из нас даже предложил вынуть копирку, но другой энергично возразил и в этот момент в помещение влетел мастер из ремонтной зоны с криками:
- Пожар, пожар, рем. зона горит.
Так оно и было на самом деле. Там кто-то что-то пролил, кто-то закурил, но не так страшно, сразу погасили. А вот время скуки влияло не только на нас, и любое развлечение приветствовалось, как и этот маленький пожар, который и не пожар вовсе.
Но вот тот что в очках проснулся. И не просто проснулся, а сразу, понял, что «пожар», он ещё понял, что ничего не видит, а значит всё очень плохо, и предпринял резкие действия – рванулся вперёд изо всех сил, сбил и опрокинул свой стол, телефон с грохотом упал и отлетел в угол, пачка бумаги разлетелась по всему маленькому помещению, а сам не удержался и со всего маху грохнулся на опрокинутый стол. Очки соскочили и пропали, нашли мы их много позже за раковиной, но они не разбились – слегка погнулась дужка и всё. А те два маленьких листочка копирки растворились в этом бедламе, как их и не было.
Мастер, видя что натворил своими криками, исчез.
Я выскочил вслед за ним и догнал в коридоре.
- Да пошутил я, - оправдывался он тараща и вращая с испугу глазами, - вижу у вас скучно, вот и пошутил, решил развеселить, но там и действительно немного горело.
Он тоже такой же бывший студент, как и мы.
- Не говори про "пожар" , а то шеф «убьёт».
Я вернулся в ОТК, мой приятель успокаивал пенсионера, тот оправдывался с дрожью в голосе:
- Приснилось, что пожар, я испугался, ничего не понял, никогда со мной такого не было, видать совсем старый стал, увольняться пора, сорок лет в этом парке.
Другой, качая головой, приговаривал:
- Ну что же ты так? Аккуратнее надо быть, или уж и не спать что ли.
- Хорошо не расшиблись,- утешал приятель.
Нам почему-то было совсем не весело. Подняли стол, собрали бумагу и до конца смены избегали смотреть друг другу в глаза.