Зеленый глаз Ветровой башни потихоньку тускнел. Ночь уходила на запад вместе с кораблями – помахала на прощание и растаяла. С неба вылился дождь, принес долгожданную прохладу и смочил раскаленные камни. Проведя пальцами по подоконнику, королева Вильгельмина подумала о бесконечных осенних дождях, за пеленой которых исчезла незнакомая ей девочка – ее собственная внучка.
Стоило забрезжить рассвету, как она уже трудилась вовсю. Закончив письмо, королева велела отослать его секретной королевской почтой и передать лично в руки Правителю Орландо. То-то Трюффо был удивлен! Но разевать рот было некогда, потому что вслед за письмом королева велела ему привести к ней завтра девчонку Ферро. Потеха только начиналась.
Секретарь нахмурился. Ему почему-то с первого взгляда не понравилась эта семейка, а особенно баронская дочка. Он по опыту знал, что от таких людей случаются только неприятности – уж слишком высоко она задирала нос. В душе он надеялся, что королева разгневается за то, что ее разбудили среди ночи, и они больше никогда не покажутся при дворе. Но надеждам не суждено было сбыться.
Пришлось писать письмо барону с кучей красивых фраз о том, что Ее Величество желает лицезреть его дочь и т.д., и т.п., хотя самому хотелось плюнуть в лист. Но с Вильгельминой шутки были плохи, и поэтому Трюффо мог думать все, что угодно, но ее распоряжения выполнял неукоснительно. Когда на следующий день в девять утра ему доложили о приходе баронессы Мими Ферро, он улыбнулся пошире и раскрыл руки в самом радушном жесте.
- Здравствуйте, мадемуазель Ферро! Как приятно видеть вас снова, да еще так скоро.
Мими буркнула в ответ что-то, что должно было означать примерно то же самое. Вид у нее был утомленный – она недоумевала, какого черта опять понадобилось старой вешалке? Сама она не спала, что ли?
Королева действительно не спала, ни на секундочку не прикладывалась к подушке. Тысяча и одна мысль роилась у нее в голове, она припоминала все новые и новые подробности, ранее проскользнувшие мимо, и горела жаждой действия. Когда привели Мими, Вильгельмина просто лучилась энергией, напоминая себя саму тридцатилетней давности.
- А, вот и ты. Отлично. Что, не спится? – королева подмигнула ей заговорщически и велела принести им кофе со сладостями. Здесь, в Каррадосе, сладости были особенные, жирные, пряные, и очень-очень сладкие. Мими никак не могла к ним привыкнуть.
Им принесли целый столик с дымящимся кофейником, и добрым десятком разных вазочек, в которых лежали шедевры местного кулинарного искусства. Посуда была изумительная, тончайшего фарфора, несомненно из Митонга. Мими осторожно взяла кофейную чашечку двумя пальцами, боясь сжать их слишком сильно.
- Чего ты миндальничаешь? Это чашка, она у тебя в руках не рассыпется.
Вильгельмина одним глотком проглотила крепчайший кофе, и предупредила свою гостью:
- Кофе у меня крепкий, так что осторожно. Намедни одного из послов у меня откачивали после кружечки.
- Как в музее… - очарованная Мими все смотрела на чашку. – Митонгский фарфор?
- Он самый. Все-таки королевский дворец, и фарфор соответствующий. Хм, вот теперь я верю, что ты дочка барона Ферро, а не мелкая уголовница.
- А я и то, и другое, – усмехнулась Мими, - если бы вы знали все, что в моей жизни было, вы бы меня сразу посадили.
- Успеется еще. Надо будет – посадим, а за что – потом расскажешь. Главное, ты не забывай, что ты баронесса, а то у меня постоянное ощущение, что ты мне на ковер плюнешь.
Ей-богу, у старухи есть чувство юмора! Да и вообще она нормальная - на редкость нормальная для королевы, с такой можно иметь дело. Мими немного расслабилась и решила попробовать кофе.
Глаза открылись за секунду. И не просто открылись, а едва из орбит не вылезли. Баронесса Ферро почувствовала, словно ей треснули обухом по затылку, и придали экстренное ускорение.
- Ничего себе… - она еле-еле выдохнула, вытирая слезы.
- Я предупреждала. – Королева уже сидела за рабочим столом и рылась в огромной куче своих бумаг, что-то постоянно перекладывая. – Как ты думаешь, зачем я тебя позвала?
Мими пожала плечами.
- Скажи мне, милый ребенок, ты своими глазами видела, что Лию казнили?
Лицо баронессы Ферро побледнело и сравнялось в цвете с митонгским фарфором.
- Да.
- Точно? Ты абсолютно уверена, что она умерла?
- Да.
Королева хотела еще что-то спросить, но посмотрела на лицо Мими и промолчала, пожевав губами. Некоторое время она молчала, еще яростнее шурша бумажками, а потом нацепила на нос очки в золотой оправе.
Мими не знала, но с момента их последней встречи, королева Вильгельмина действительно не прилегла даже на минутку. За прошедшие сутки она перевернула два вагона корреспонденции за прошедший год, и вычитала там много того, на что раньше не обращала внимания. Множество мелочей, проскользнувших мимо ее сознания, теперь красовались в бумагах, подчеркнутые красным. Например, красочное описание восстания принцессы из могилы в безлунную полночь, или не менее красочное описание ее Харамарских подвигов. Кроме того, королева перечитала фамильную легенду, которая и не давала ей заснуть ночью.
- Вот послушай:
Последняя в роду, умершая три раза,
Покинет этот мир по белому пути.
И тьма падет на тех, кто внял словам приказа,
Падет на тех, кто мог, но не хотел спасти.
Им суждено забыть, как ярко светит солнце,
Им суждено познать великую беду,
И жить во тьме веков, покуда не вернется
Умершая три раза, последняя в роду…
- Что это?
Мими чувствовала легкую дурноту от слишком крепкого кофе, но в словах, произнесенных Вильгельминой, было что-то, заставившее ее насторожиться.
- Это стихи, которые считаются пророчеством для династии Ландеррасов.
- Ааааа…. – разочарованно протянула Мими. В ее сознании династия Ландеррасов была величиной абстрактной и неинтересной.
- Что «аааа…», да будет тебе известно, что Лия – моя внучатая племянница, и имеет к Ландеррасам такое же отношение, как и к Сигизмундовичам. Я тут порылась в своих древностях и вычитала много интересного: последняя в роду Ландеррасов станет величайшей властительницей из всех живущих, она получит три короны, и будет владеть самым могущественным королевством в подлунном мире. Но не все так просто: для этого ей придется три раза умереть. – Вильгельмина посмотрела на Мими поверх очков, - тебе это ничего не напоминает? Только я всего два раза насчитала.
Голова баронессы Ферро куда-то поплыла, и в ушах зазвенело. Цветные пятна закружились перед глазами, словно в калейдоскопе, и среди них кружилось лицо королевы в золотых очках.
- Э-э-э-ээээ…. ты чего? А ну не падать! Трюффо!!!
Прибежавший секретарь едва успел подхватить Мими, оседавшую на пол тяжелым мешком.
- Вот говорила я ей – кофе крепкий, но нет, она выхлебала почти весь мой кофейник! Дай ей чего-нибудь от давления, пока не окочурилась!
Но Мими сделала героическое усилие над собой и поднялась на ноги, шатаясь и хватаясь за подручные предметы.
- Все нормально, я сейчас встану. Два раза, говорите? Один в лесу, а второй – на плахе?
Вильгельмина кивнула.
- То есть должен быть и третий раз?
- Типа того.
- А это означает, что Лия не умерла, и еще вернется?
- Есть у меня такое предположение. Вот только я никак не пойму: умереть три раза – это всего три раза, или для начала три раза…
Мими рухнула на пол. Вильгельмина сняла очки и потерла переносицу.
- Положите ее на кушетку, Трюффо, сейчас очухается. Идите, я вас позову, если будет нужно.
Большая зеленая муха с перламутровыми крылышками ползала по подоконнику и что-то бормотала по-своему, по-мушиному. Легкая газовая штора, почти прозрачная, колыхалась от дуновения ветра, пахнущего солью и водой. Яркое утреннее солнце золотило темно-бордовые стены кабинета, и делало их радостнее и приветливее, даже серьезные гравюры с изображениями географических карт смотрелись мило.
Королева Вильгельмина сидела за столом и по-прежнему перелистывала свои бумажки. Мими наблюдала за ней сквозь ресницы, все еще не решаясь окончательно прийти в себя, и находила в морщинистом лице какие-то трудноуловимые, но знакомые черты: выразительный нос с горбинкой, твердый подбородок, манеру держать голову. Но самым главным были ее глаза, которые Мими отметила еще тогда ночью – черные, горящие, умеющие заглядывать в самые потаенные уголки души. Да, Лия несомненно была принцессой. Если бы царственная бабка могла ее видеть, у нее не осталось бы ни капли сомнений. Кровь Ландеррасов говорила в ней гораздо громче, чем они думали.
- Очнулась? – от нее не спрячешься. Мими нехотя открыла глаза и села на кушетке – голова трещала, как с жуткого похмелья.
- Чем вы меня напоили? – во рту был неприятный привкус.
- Съешь печенюшку, - пронзительный черный глаз смотрел на девушку как-то слишком понимающе.
Может, она и мысли читать умеет? Лия ведь должна была от кого-то унаследовать свои способности.
– В роду Ландеррасов многие женщины имели особые способности. Собственно поэтому наш род и возвысился над остальными в эпоху раннего феодализма, но моя племянница была обычной девушкой, хоть и очень неглупой. У меня были на нее большие планы, которые начисто рухнули с появлением этого мерзавца Ибрагима – так что я не питаю большой любви к Сигизмундовичам.
- А у вас… у вас есть способности?
- А ты как думаешь? – Вильгельмина прищурилась.
- Думаю, есть. Вы смотрите точно как Лия, у нее такие же глаза… были, – запнулась Мими, - вы вообще очень на нее похожи.
- Может, она на меня?
- Ну да. Постойте, если вы ведьма, то вы должны были знать, что я говорю правду! Зачем вы тогда потребовали от меня доказательств?
Но королева и глазом не моргнула:
- Если ты и сама ведьма, как утверждаешь, то должна знать, что третий глаз очень часто косит. Я свои способности использую в качестве приятного дополнения, но доверяю все-таки вещественным доказательствам, чего и тебе советую. Но вообще ты права, я тебя сразу раскусила, и сразу поняла, что такой человек мне очень пригодится. Хочешь мне служить?
Мими проглотила печенюшку и подумала, что ей в общем-то без разницы, но уж если кому служить, то Вильгельмине – королева была не промах, а главное, она напоминала ей Лию.
- Не то, чтобы хочу, но я согласна.
- Это тоже подойдет. Служба у меня нетрудная, но только попробуй оплошать, и мигом узнаешь, есть ли у меня способности. – Иногда Вильгельмина умела выглядеть зловеще. – Некоторые подробности ты узнаешь у Трюффо, а все остальное буду говорить тебе я. Ты поступаешь в мое личное распоряжение, понятно? Никакие полковники и князи тебе не указ. Только мое слово, но уж ради него, будь добра, разбейся в лепешку – или другие разобьют.
Странное чувство охватило Мими. Предлагаемая ей служба была искусственной, ненастоящей, и повисла в воздухе, как черное пятно на солнце. Впрочем, какая теперь разница – у нее больше нет ни родины, ни флага, можно послужить просто так, тому человеку, который нравится. Да, пожалуй, в этом и есть преимущество свободы. Мими вдохнула поглубже, говоря себе, что должно же начаться что-то новое, раз все старое умерло.
- Итак, ты абсолютно, на все сто процентов уверена, что Лия умерла?
- Я видела, как ей отрубили голову, и палач потом поднял ее за волосы, показывая народу.
- Это точно была принцесса?
Мими рванула воротник – издевается она, что ли?
- Я видела ее. И кроме того, если бы она была жива, я бы не чувствовала, что я одна в целом мире. Я не знаю, как это сказать, но я чувствую пустоту везде и во всем.
Вильгельмина почесала в затылке и вздохнула:
- Видишь ли, если все то, чего я начиталась за последние сутки – правда, то Лия должна была стать величайшей королевой, объединив три короны и умерев три раза. Но я насчитала только две короны и две смерти – что-то тут не так. Она бы стала королевой Страны Вечной Осени и Ландрии, и она один раз умерла (для всех) в годовалом возрасте, а потом воскресла из мертвых, а второй раз… ну ты сама понимаешь.
Откуда-то из каштановых волос, завесивших опущенное лицо баронессы Ферро, донеслось:
- Три…
- Чего три?
- Короны три. Еще корона Змея, она была бы Горыничной XVI. Стоп, а почему вы сказали про корону Ландрии? – Мими подняла голову. Несмотря на то, что в глазах ее стояли слезы, она заметно оживилась. – Последняя в роду Ландеррасов? Но она не последняя, ведь вы королева, и у вас есть сын, насколько мне известно. Именно он наследует престол в Каррадосе.
Настала очередь королевы ссутулиться и опустить голову.
- Поклянись мне, что будешь молчать до своей смерти о том, что ты сегодня увидишь.
- Э-э-ээээ…. клянусь.
Вильгельмина немного подумала, а потом встала и оперлась ладонями о стол:
- Вот что, дай-ка мне шаль. Пойдем прогуляемся.
Как оказалось, королевский дворец в Каррадосе был полон сюрпризов. Покинув кабинет королевы, они двинулись привычной дорогой, ведущей на лестницу. Мими обратила внимание, как красиво солнце играет на серых гранитных стенах, словно покрытых миллионами бриллиантов.
- Интересно, что дворец в Каррадосе почти ничем не украшен.
- Как это ничем не украшен? Ты только посмотри на его формы, на резьбу, на красоту этого камня! Разве есть что-нибудь более красивое, чем то, что создала природа?
Действительно, дворец был самым удивительным строением, которое доводилось видеть Мими – он был вырублен в скале, приспособлен к форме породы, располагался на многих ярусах, взмывался вверх причудливыми разномастными башенками. Весь дворцовый ансамбль напоминал водяной каскад, струящийся по скалам, спадающий вниз сотнями маленьких потоков. Искуснейшие мастера превратили безымянную скалу в произведение искусства, запечатлев в камне свои таланты и души. Но Мими имела в виду ту его особенность, что интерьеры не были расписаны – действительно, почти нигде не встречалась позолота или лепнина, которыми так славилась Амаранта.
- Посмотри сюда, - Вильгельмина протянула руку, - вот здесь были маленькие ручейки, прочертившие свои следы среди камня. Их не тронули, только слегка огранили, превратив в причудливый орнамент – и получилось замечательно. Никакой человек не в состоянии соперничать с природой по части красоты.
- Человек сам творение природы. Я была в детстве на праздновании Поворотного дня в Королевском дворце в Амаранте…
- Ой, знаю я эту песню – Амаранта то, Амаранта сё… Все вы, рожденные в Стране Вечной Осени, свое болото хвалите.
- А что еще нам хвалить? Королевский дворец в Амаранте воистину прекрасен, он поражает воображение – там такая галерея, вся расписная, от пола до потолка. Ты идешь, а ей все конца нет! И выходишь в Тронный зал: мне папа сказал, что это Тронный зал, в котором короли заседали. Там справа вся сена в окнах, ажурных, больших, от потолка до пола, а слева – зеркала, такие же огромные, в золоченых рамах. Окна отражаются в зеркалах и стены исчезают, зал становится бесконечным! Потолок расписной, а пол наборный! И везде золото – все аж горит огнем! Знаете, как красиво!
Щеки баронессы Ферро разрумянились, глаза загорелись. В этот момент вполне верилось, что ей семнадцать лет, она рассказывала о дворце, как ребенок о желанной игрушке.
- Мы все мечтали с Лией, что будем жить во дворце: она будет сидеть на троне по праздникам, а в будни мы просто будем бегать по коридорам и галереям, играть в прятки. Дворец ведь такой огромный, там даже не во все комнаты можно заходить, потому что они пострадали от пожара и до сих пор не восстановлены. Говорят, что там водятся призраки, Лия все мечтала на них посмотреть. Она, знаете, так хорошо призраков видела – вот как я вас. Что касается врачевания, тут она пень пнем, но если надо с каким жмуром поговорить, то ей это раз плюнуть. Однажды она скандал учинила, когда передала слова покойника его родне.
- Вот как? Это интересно, расскажи. – Они подошли к галерее, в которой было много причудливых статуй, высеченных прямо в стенах и символизирующих различных речных обитателей, таких как русалки, ветровые и эйкоры, которые тут именовались эккорами. Все они были сделаны только резцом скульптора, без малейшего касания кистью или позолотой, но нисколько не теряли от этого в выразительности. – Если мы пойдем дальше, то напоремся на Трюффо, а я совсем не хочу его видеть, поэтому мы его обойдем. Смотри сюда.
Королева остановилась у одной особенно аппетитной русалки, изогнувшей свой длинный хвост чуть ли не колечком, и поманила Мими пальцем.
- Видишь эту толстожопую, она в тени стоит. Подходим к ней поближе, еще ближе, совсем близко, и видим, что тут есть маленькая щель. Мои старые кости вполне проходят, да и твои пройдут, ты не толстая. Вперед!
Обалделая Мими последовала за Вильгельминой, в голосе которой слышались какие-то озорные нотки, и нырнула за русалку. Сначала она протиснулась в какую-то узкую щель, а потом вынырнула в плохо освещенном грязноватом коридоре, где королева уже отряхивала паутину с юбки.
- Это вообще-то лестница для персонала, но ей нечасто пользуются. Мы сейчас спустимся, никем не замеченные, и выйдем в сад, там тоже много интересного. Трюффо придет в кабинет бумажки подписывать, а нас тю-тю. Испарились! – вид у нее был, как у именинницы. – Так что ты мне там рассказывала про скандал с покойником?
Мими рассказала ей о похоронах Адольфа Киршнера, и о скандале, случившемся с его сестрой. Кстати, время показало, что Лия оказалась права – не прошло и девяти месяцев, как Верона родила здоровенького мальчика, которого назвали Адольфом. Но все равно забавно.
Они спустились по темноватой узенькой лестнице, вышли сквозь небольшую дверь и оказались в окружении свежей и сочной зелени, скрывавшей этот выход от посторонних глаз. Вильгельмина раздвинула ветки и оглядела местность.
- Вот это Вторая площадка. Там дальше Каскадная лестница и выход в Большой парк. Пойдем, посмотрим, там сейчас никого нет, во всяком случае, не должно быть.
Мими и королева тихонько прошли вдоль кустов, и вышли на Вторую площадку, знаменитую своими темно-красными гладиолусами, высаженными в узорные клумбы. Если смотреть сверху, с Третьей площадки, то можно было увидеть, что цветы образовывали герб Ландеррасов. Подходить к краю и смотреть вниз они не стали, чтобы не обнаружить себя. Зато нырнув под сень деревьев, они оказались на самом верху Каскадной лестницы, куда обычно поднимался только персонал.
Каскадная лестница представляла собой систему сообщающихся фонтанов длиной более полукилометра, богато украшенную различными скульптурами. Здесь были морские львы, русалки, речные девы и диковинные рыбы, и по всем ним лилась, струилась и журчала вода, то взмываясь в небо мощными струями, то тихо переливаясь через край.
- Как красиво… - восхищенная Мими замерла, глядя на панораму Каррадоса, лежащего внизу.
- А то! Амаранта, понимаешь ли, Амаранта… - голос королевы звучал удовлетворенно, и Мими подумалось, что она могла нарочно потащить ее сюда. – Не все то золото, что блестит.
Мими не стала спорить. Они обошли Каскадную лестницу, оставив ее по правую руку, и долго спускались по неширокой тропинке. Уже внизу королева указала на каменную стену, где-то на уровне второго поста, густо увитую плющом, - отодвинув вьюнок, они открыли маленькую дверь в стене, запертую на засов, и вышли за пределы Королевского Дворца.
- Куда мы идем?
- Сейчас увидишь. Мы почти пришли.
За стеной они попали в некое подобие парка или рощи, по которому их вела тропинка, вымощенная кирпичом. Идти по ней было легко и приятно, Мими озиралась по сторонам, засунув руки в карманы, и едва было не засвистела популярную песенку, но вовремя опомнилась.
Тропинка привела их к небольшому домику, обнесенному высоким забором. Королева подошла к калитке и постучала резным молотком – раздался звонкий, почти стеклянный звук, и вскорости кто-то затопал с той стороны.
- Это я, - неожиданно звучно и властно произнесла Вильгельмина, так что Мими непроизвольно выпрямилась.
Дверь отворилась, и глазам их открылся очень милый садик, залитый солнцем и полный цветов. Молоденькая симпатичная горничная низко поклонилась гостям, закрыла за ними дверь и побежала в дом. Мими огляделась, и не смогла сдержать улыбки – настолько это место было милым и приветливым, однако морщины на лице старой королевы, казалось, стали глубже. Несколько слуг выбежали их приветствовать и застыли в глубоких поклонах перед входной дверью, но Вильгельмина не торопилась входить.
- Он там? – спросила она пожилую женщину, по виду старшую из слуг.
- Да, Ваше Величество, как всегда.
- Хорошо, мы пройдем садом.
Она сделала Мими знак следовать за собой и нырнула в заросли ранеток, распространявших изумительный цветочный аромат. За ранетками показался очень красивый и ухоженный сад, с множеством клумб. Он был густо населен: птицы порхали с ветки на ветку, разноцветные кошки шныряли под кустами и валялись на солнце, несколько собак терзали тряпичную куклу перед домом, и какой-то пожилой человечек во фланелевой рубашке копался в грядках, не поднимая головы.
Вильгельмина направилась прямо к нему, не обращая никакого внимания на суетливую живность. Мими, мучаясь различными вопросами, не находящими ответа, следовала за королевой. А та подошла к садовнику и неожиданно его обняла.
- Здравствуй. Как ты?
На вид этому человеку было лет пятьдесят пять, он был невысокого роста, слегка полноват и одет, как отставной бакалейщик, проводящий свои дни в саду: пестрая фланелевая рубаха, серые шерстяные брюки с вытянутыми коленками, испачканными землей, стоптанные ботинки и нелепая ситцевая панама. Но самым замечательным было его лицо, обрамленное абсолютно белыми волосами, на котором сияли кротостью бессмысленные голубые глаза, смотрящие куда-то сквозь них. Мими не была уверена, что он понял, что к нему обращаются.
- Познакомьтесь. Это мой сын, Эльфрик, а это – баронесса Мими Ферро, она служит у меня. Эльфрик, запомни эту девушку – королева обняла его за плечи и повернула лицом к Мими, - ты можешь ей доверять.
Бессмысленные голубые глаза скользнули по ее лицу и снова обратились куда-то вдаль. Принц сделал движение, чтобы подобрать свою лопатку и продолжить прерванное занятие. Большая белая кошка подошла к нему и стала тереться об ногу, и вдруг взгляд его стал осмысленным, он присел на корточки и стал гладить ее по бокам, по спине.
- Белка. Мама, это Белка.
- Очень симпатичная. – Вильгельмина стояла, сложив руки на животе, и совсем не казалась королевой, просто старой женщиной в кругу своей семьи. – А где Фуфа, которую ты мне в прошлый раз показывал?
- Там, - Эльфрик махнул рукой в направлении домика. – Фуфа спит. Она всегда спит днем, а ночью охотится. Она мне мышек носит, как будто я голодный.
И он засмеялся, показывая хорошо сохранившиеся зубы. Так странно было видеть реакции пятилетнего ребенка у пожилого, почти старого человека. Он узнал мать, и теперь радовался, что она пришла, тянул ее за руку, показать ей свою новую клумбу, которую недавно высадил.
- Она красивая? Правда, мама?
- Очень. Ты молодец, лучше тебя никто не умеет сажать цветы. Все мои садовники, как ни стараются, не могут сделать ничего подобного. – И правда, садик выглядел очень ухоженным.
- А еще у меня есть ворона. Пойдем…
- Ваше Высочество, вы уже показывали Каркушу Ее Величеству! – из-за спины Эльфрика вынырнула пожилая женщина и попыталась его остановить.
- Не показывал! – заупрямился Эльфрик. Лицо его стало капризным и упрямым, как у маленького ребенка. Королева взяла его под руку, и сделала сиделке знак исчезнуть.
- Так покажи. Пойдем посмотрим. Мадемуазель Ферро тоже хочет посмотреть, не правда ли?
- Да-да-да…
Мими растерялась. Вид Эльфрика ее шокировал, она ожидала увидеть что угодно, но только не пожилого слабоумного принца, таскающего кошек и ворон. А тот уже весело тащил маменьку к дому, возле которого в маленьком загончике сидела крупная ворона с одним крылом.
- Каркуша! – торжественно объявил Эльфрик. Птица подняла голову с блестящими оранжевыми глазами и подошла к посетителям – видимо, была совсем ручная. Принц наклонился и поднял ворону, нежно поглаживая блестящие перья. – Каркуша…
- А что у нее с крылом? – не удержалась Мими. Королева метнула на нее предостерегающий взгляд, а Эльфрик стал гладить ворону ее усерднее.
- Так и было, я нашел ее так, - он нахмурился, словно воспоминания давались ему с огромным трудом, - она лежала и не двигалась…
Сиделка, которая все это время находилась где-то неподалеку, снова подошла поближе:
- Да, мадемуазель, Его Высочество нашел Каркушу всю израненную и с оторванным крылом, принес домой и стал ее лечить. Видите, какая она стала красивая.
- Красивая… - радостно повторил Эльфрик.
Тем временем небо потемнело и по ветвям в саду пронеслось волнение – порыв холодного ветра поднял пыль, веточки и мелкие листики и закружил их по двору. Взвыл лохматый черный пес, бегавший вокруг в поисках какой-нибудь забавы. Королева подняла голову и пристально посмотрела в набежавшую тучу:
- Пойдемте-ка в дом, а то сейчас хлынет. Ты нас покормишь, сынок?
- Сейчас все сделаем, Ваше Величество! – женщины в опрятных белых передниках засуетились, забегали где-то в глубине пряничного домика, а Эльфрик нехотя вошел в дом, подталкиваемый королевой, так и не отпустив с рук Каркушу.
Вовремя! Стоило им закрыть за собой дверь, как крупные капли застучали по доскам крыльца, сначала редко, потом все чаще и чаще, а потом хляби небесные разверзлись, и хлынули на землю. Ливень, настоящий ливень обрушился на Каррадос, словно стремясь смыть его с лица земли, хотя с утра ничего не предвещало подобного развития событий. Но внутри маленького домика они все были в безопасности, и Мими не без радости скинула свой коричневый плащ, чтобы насладиться уютом и спокойствием.
Внезапно лицо принца приняло испуганное выражение, и он выпустил ворону на ковер, словно начисто забыв о ней:
- Белка! – рука его указывала в направлении закрытой двери, - Варежка! Паштет!
- Паштет здесь, Ваше Высочество, - одна из служанок указала на веранду, где лохматый черный пес уже лежал, уютно свернувшись калачиком.
- Варежка! Белка! – не унимался Эльфрик, казалось, он сейчас заплачет. Но королева встала и подошла к задней двери, приоткрыв ее на ширину ладони.
- Мы откроем дверь, сейчас они придут, не волнуйся.
И точно. Стоило двери приоткрыться, как в нее тут же стали одна за одной протискиваться разноцветные кошки, в том числе и Белка, мокрая до нитки. Они тут же потянулись на кухню, поближе к плите и еде, отряхиваясь и разбрасывая по всей гостиной мелкие капельки дождя. Запахло мокрой шерстью. Но Эльфрик был счастлив, он ползал по полу, хватая на руки то какую-нибудь кошку, то ворону, тиская их и тут же забывая при появлении очередного хвоста.
Снаружи поливало так, что будь здоров. Сквозь приоткрытую дверь несло прохладой и запахом воды. Дождевые струи, относимые ветром, образовали у порога приличную лужицу, но Эльфрик не хотел закрывать дверь.
- Так кошки все пришли или не все? Мне по ногам дует!
Вильгельмина могла бы с таким же успехом спрашивать об этом у самих кошек, принц не знал им числа, да и вообще не похоже, чтобы он умел считать.
- Кто ж его знает, Ваше Величество, они приходят и уходят. Некоторые живут здесь постоянно, а некоторые забегают пожрать из ближайшего жилья – знают, паразиты, что тут сытно кормят. А что, Их Высочество всем рады, всегда накормят, погладят, приголубят.
- А у нас тоже кошка была, Брынзой звали, - неожиданно влезла в разговор Мими, - вернее, у Ирьи. Настоящая кошка ведьмы была, все понимала, в ритуалах помогала, дом охраняла – цены ей не было.
- И куда она делась?
- Умерла. Она старая была, болела. Ирья лечила ее, но безуспешно. После нее мы так и не смогли завести другую кошку, никто к нам не шел. Так и осталась Брынза дом охранять.
- Не поняла, ты вроде бы сказала, что она умерла?
- Да. Последний вечер перед казнью Лии, когда мы все должны были разбежаться в разные стороны, мы провели в доме Ирьи. Когда пробило полночь, мы собрались уходить, присели на дорожку, и тут я почувствовала, что Брынза пришла. Знаете, никогда мертвяков не чувствовала, а тут прямо так отчетливо ощутила, как она прошла мимо меня и направилась на кухню. Она явилась охранять дом, в котором прожила всю жизнь.
Мими замолчала. Тягостные воспоминания той ночи снова придавили ее как могильным камнем, заставив потемнеть уютную гостиную.
- Страсти вы какие-то рассказываете, барышня, - улыбнулась горничная, накрывая на стол.
- Ну почему страсти? – Откликнулась королева, - правильно она все говорит, бывает такое. Эта барышня, кстати, ведьма, имей в виду, если надумаешь дерзить.
- Ну что вы, Ваше Величество, когда я кому-нибудь дерзила? Да и после вас нам ничего не страшно.
Она все так же улыбалась, разливая по тарелкам горячий ароматный суп. Мими заерзала на стуле, почувствовав сиротливое бурление в желудке – от такого запаха даже у мертвого слюна водопадом побежит.
Все сели к столу. Мими уплетала за обе щеки и совсем не думала о том, что сидит за одним столом с королевой Ландрии и ее наследным принцем. И то правда, она этих королев в своей жизни навидалась!
- Я не поняла, вот это сейчас что было: «нам после вас ничего не страшно»? – внезапно сказала Вильгельмина. – Как-то непохоже на комплимент.
Мими прыснула со смеху. Эльфрик подхватил ее веселость, и тоже расхохотался, королева закусила от досады нижнюю губу.
- Совсем обнаглели. Думают, что раз они тут работают, то и правила приличия им нипочем. Подождите, я до вас доберусь…
Снаружи поливало, как из ведра – начавшемуся дождю не видно было ни конца, ни края. Но когда ты сидишь в уютной гостиной, сытно и вкусно поев, то наблюдать за потоками воды, струящимися по стеклам сплошное удовольствие.
Внутри гостиная представляла собой светлую комнату с большими окнами, задернутыми белыми газовыми занавесками. Стены были покрашены в сливочный цвет, а кое-где украшены орнаментом из темно-коричневых дубовых балок. Натертый до блеска деревянный пол тоже был темно-коричневым, покрытым каким-то хитрым лаком, придававшим ему почти зеркальный блеск. Но почти во всей гостиной он был укрыт мягкими коврами с длинным ворсом, в которые так приятно погружаться босыми ступнями.
Из мебели в комнате присутствовала небольшая этажерка с глиняными фигурками, разрисованными рукой Эльфрика, и несколько удобных кресел, в которые они и пересели после обеда, чтобы смотреть в окно и неторопливо беседовать за чашечкой кофе. Обеденный стол и стулья, видимо, доставались специально к приходу королевы – скорее всего в обычные дни принц обедал на кухне, в окружении своего зверья, которое уже согрелось и теперь переместилось к ним, ползая под ногами и норовя запрыгнуть на колени. У Вильгельмины на коленях пристроилась симпатичная кошечка окраса «черный дым» с яркими желтыми глазами.
- Это Варежка, - пояснила королева, поглаживая кошачью шубку, - она у нас немного стукнутая, ходит кривовато и часто падает. Наверное поэтому Эльфрик ее особенно любит.
- Варежка, - радостно отозвался принц.
Принесли кофе, но теперь Мими, наученная горьким опытом, попросила себе молока и кружку побольше. Вильгельмина только усмехнулась. Внезапно на ногу ей легла какая-то теплая тяжесть – это пес Паштет пришел с веранды, не желая оставаться в стороне от всеобщего веселья.
- Как они тут все дружно живут! – удивилась Мими, глядя, как однокрылая ворона ковырялась клювом в кошачьей шерсти, выискивая блох, и никто не пытался ее сожрать.
- Да, Эльфрик такой, - с тайной гордостью сказала Вильгельмина, - у него талант всех мирить.
- А…а давно он такой? – спрашивать было страшно, но любопытство оказалось сильнее. Да и привела ее сюда Вильгельмина явно не просто так.
- Всю жизнь. Когда он родился, он был обычным ребенком, но годам к семи я начала замечать, что он не развивается. Годы шли, а он так и остался дитем, сама видишь.
Мими кивнула, она не знала, как себя вести – сочувствовать королеве, или сделать вид, что это нормально? И то и другое было чревато. Но Вильгельмина заговорила сама, словно понимая, в какое затруднительное положение поставила свою новоиспеченную подданную:
- Когда ему исполнилось двадцать лет и стало понятно, что это непоправимо, я поселила его здесь. Он никуда не выходит, но ему и не хочется – здесь вполне достаточно места, чтобы не скучать. Как видишь, он любит сад, животных, иногда он рисует или пытается что-то мастерить. Я слежу за тем, чтобы у него было всего вдоволь, и он мог быть самим собой. – Жесткие складки на лице старой королевы разгладились, сквозь привычную маску проступил совсем другой человек. – Он родился наследным принцем, но это не его вина, поэтому я не пытаюсь сделать из него наследника.
- Но… - Мими точно припомнила, что она видела в отцовском доме газету, в которой упоминалось посещение принцем Эльфриком приюта для сирот. – Мой папа говорил, что Его Высочество много занимается благотворительностью. И я сама читала… Разве он выходит отсюда?
Она посмотрела на принца, увлеченно игравшего с кошками в мячик, - такой точно не мог бы посещать никакие приюты.
- О нет! Это стало бы для него слишком сильным потрясением. Посмотри вокруг: все здесь устроено так, чтобы он ничего не боялся, ни в чем не испытывал недостатка и был счастлив. Нянечки для него прошли строжайший отбор, они работают здесь годами, и главное качество для них – искренняя любовь к своему пациенту. Конечно, никто не может любить его так, как я, но они любят его по-своему. Без этого я не позволила бы им здесь работать.
- А как же благотворительность?
- Для этого у меня есть несколько двойников. Порядочные сволочи, должна я тебе сказать – приходится держать в заложниках их семьи, чтобы они чего не натворили.
Королева потянулась и ловко подхватила миниатюрными щипчиками жирную печенюшку.
Мими задумалась, все услышанное и увиденное за сегодняшний день ошеломило ее, вдавило в кресло и заставило почувствовать себя глупой.
- Много людей знает правду?
- Я, ты, вот они, Трюффо и еще два человека. Все. Даже двойники не знают, им говорится только то, что они подменяют собой принца для его безопасности. А как ты хотела? Если кто-то узнает, что у меня нет наследника, представляешь, что тут поднимется? Найдется очень много энергичных негодяев, которым покажется, что я слишком зажилась на белом свете. А у меня есть целая куча гораздо более важных дел, чем улаживать смуту в государстве.
- Почему тогда вы рассказали мне?
Вильгельмина прищурилась, разглядывая, как солнце просвечивает сквозь тончайший фарфор:
- Еще не знаю, – и обернувшись к онемевшей баронессе Ферро, подмигнула таким знакомым черным глазом, - но я чувствую что ты мне пригодишься. Я ведь тоже ведьма, как ни крути. Тем более – старая, а значит опытная.
Дождь продолжал поливать, отчаянно тарабаня по листьям в саду – большие красивые розы перед окнами съежились, словно стремились закрыться от хлестких струй. В приоткрытую дверь доносился соблазнительный аромат земли, листьев, водяной свежести.
- Я люблю дождь. – Мими подлила молока в еще недопитую чашку. – Но у нас он совсем другой, осенний, немного меланхоличный – и в этом есть особая прелесть. Он наполняет сердце легкой грустью и воспоминаниями, а здесь все не так.
- Давно ты приехала?
- В тот день когда и пришла к вам вместе с отцом. Вернее, нет, я приехала накануне ночью, но мне необходимо было помыться и поспать немного, я бы не могла явиться к вам в таком виде – с меня грязь сходила лоскутами.
- Хорошо хоть додумалась отдохнуть, а то я решила, что раз вы меня с постели подняли, то и сами не спали.
- Простите… Мы с мамой говорили отцу, что это неудачная идея, но он и слушать не хотел…
- Ладно, чего уж теперь извиняться, дело сделано. Да я не жалею, я как только увидела твою кислую физиономию, сразу поняла, что ты-то мне и нужна. Мне 87 лет, милочка, ты об этом знала?
- Эээээ… вы выглядите максимум на 70.
- Полно врать, - но королеве явно было приятно, - так вот, мне 87 лет, я уже не девочка, и обстоятельства складываются весьма неблагоприятно. Ты не подумай, я помирать не собираюсь, у нас в роду женщины живут лет до 100 не моргнув глазом. Я, конечно, на вредной работе, но на здоровье не жалуюсь – лет 10 еще точно проживу. Срок немалый, но та проблема, которую мне нужно решить, тоже весьма непроста. Фатма, принеси еще этих печенюшек, они вкусные!
Горничная принесла новую тарелку, все так же улыбаясь, как будто была душевно рада гостям. Все в этом доме было искренним и хорошим, дышало покоем и радостью. Мими подумала, что, если бы она была на месте душевнобольного принца, то давно бы уже поправилась от одной только атмосферы.
- Эти люди наняты мной пожизненно, - сказала Вильгельмина, глядя в спину удаляющейся Фатме, - они, как и Эльфрик, не покидают пределов поместья. Сейчас мой сын надежно огражден от ненужного внимания и вполне счастлив, но это только пока я жива. Когда мне нужно напомнить о нем народу, я отправляю двойника на какое-нибудь мероприятие, чаще благотворительное, чтобы в народе о нем шла молва, как о заступнике бедных и обездоленных.
- Вам это удалось. У нас есть служанка, Аня, так она говорила мне, что принц Эльфрик – воплощенная доброта, и когда он станет королем, то бедным людям станет намного легче жить.
- Дура твоя Аня. Бедным людям всегда будет жить тяжело, ибо это не сословное клеймо, а состояние души. Но это неважно, главное, что народ воспринимает его как моего ближайшего помощника по делам благотворительности, и даже не догадывается о реальном положении дел.
- Но что вы хотите делать дальше?
- То есть, когда помру? Вариант номер один: когда я помру, мне будет все равно, буду тихонько полеживать себе в могилке и отдыхать от земных трудов, а тут хоть потоп. В конце концов, я не богиня, и не могу влиять на события, которые мне не подвластны.
- А вариант номер два?
- А вариант номер два накрылся медным тазом. Уже во второй раз.
Эльфрик устал таскать кошек и теперь раскрашивал цветными карандашами картинки в альбоме, а кошки пытались ему помешать, хватая карандаши. Было забавно, если бы не поражающий контраст между его возрастом и занятием.
- Это как накрылся? – пожалуй, Мими могла задавать некоторые вопросы, если осторожно.
- Оххх… Это долгая история. Впрочем, судя по тому, что дождь и не думает прекращаться, времени у нас навалом. Тогда слушай…
Несмотря на шум дождя, возню животных и стук посуды в кухне, Мими показалось, что во всем мире стало тихо. Негромкий голос королевы отчетливо отдавался в ее ушах, несмотря на то, что даже Эльфрик вряд ли слышал, о чем говорит его мать.
… я вообще-то младшая в семье, у меня был старший брат Валор, и сестра Вальтраута. Родители меня не особо замечали, позволяли расти, как вздумается, ну и хорошо. Несмотря на детские обиды, я считаю, что мне повезло гораздо больше, чем брату и сестре – я могла делать то, что захочу, а не то, что полагается делать наследным принцам. Я всегда была грязная и оборванная, руководила шайкой мальчишек, обчищала людские огороды, и в возрасте 10 лет активно торговала на базаре ворованной брюквой, за что была зверски порота. Все это помогало мне оставаться на земле и познавать жизнь такой, какая она на самом деле, а не такой, какой она видится со Второй площадки.
Валор должен был стать королем, и он им стал. Вальтраута вышла замуж за князя Мелиссо, а про меня опять забыли. И снова хорошо, потому что это спасло меня от раннего брака непонятно с кем – я могла учиться, взрослеть и становиться сама собой. Все они очень удивились, когда я представила им своего будущего мужа, но возражать не стали, видимо, считали, что династия достаточно обеспечена наследниками и без меня. Действительно, у Валора было трое детей, у Вальтрауты родилась дочь Зоя.
Моим мужем стал Милош Радвальский, из хорошего здешнего рода, но не принц. Зато я сама его выбрала, и ни разу не пожалела о своем выборе – за всю мою жизнь у меня не было человека ближе. Он понимал меня и всегда во всем поддерживал, даже когда окружающие крутили пальцем у виска. К сожалению, он был слабого здоровья, и умер, не дожив до сорока лет. Мне до сих пор очень его не хватает. Эльфрик похож на него, если бы не болезнь, я думаю, он был бы таким же: умным, спокойным и добрым.
Но не все было гладко в доме Ландеррасов – мой брат Валор был королем, но ума ему хватало ровно на то, чтобы пасти овец. Страна была бедна, государственные дела запущены, народ нищенствовал. Князь Мелиссо, муж моей сестры, имел серьезные трения с Валором – у него были далеко идущие амбиции, но вышло это боком. Он мечтал иметь сына, но Вальтраута умерла родами, и ребенок тоже умер. После этого Валор изгнал Мелиссо из страны, а я приютила маленькую племянницу, которая росла вместе с Эльфриком.
Девочка оказалась очень смышленой. Когда стало понятно, что мой сын болен, я стала смотреть на нее, как на наследницу престола. Я старалась не мучить ее излишней опекой, но давать как можно больше знаний, учить думать и правильно обращаться с людьми. Должна отдать ей должное, она подавала большие надежды.
- Извините… Простите… - перебила Вильгельмину Мими, - я немного не поняла: вы говорите о королеве Зое? О супруге короля Ибрагима?
- Да, о ней.
- Но… вы сказали – наследница престола. А как же король Валор и его дети?
Королева поджала губы и сухо сказала:
- Они умерли. Я стала королевой, пусть никто этого и не предполагал.
Мими поняла, что дальше расспрашивать не стоит, и затихла в кресле.
…я растила Зою в надежде, что она унаследует мой трон, но все мои чаяния пошли прахом, когда появился этот прощелыга Ибрагим. Маменькин сынок, мот и дурень – всего-то достоинства, что рожа смазливая. Мне еще тогда он был насквозь виден, и сразу понятно, что толку от такого брака не будет, но моя племяннушка как взбесилась: «Хочу замуж и все тут!» Я ее уговаривала, я ей объясняла, я чего только не делала, но все напрасно.
Впрочем, нет, я вру: у меня была далеко идущая мысль. Я хотела, чтобы Зоя породнилась с Сигизмундовичами, и ее дети получили право на престол в Амаранте. Таким образом, династия Ландеррасов проросла бы в Стране Вечной Осени и дала бы удивительные всходы. Сейчас я понимаю, что мне не стоило так поступать, но задним умом мы все крепки. По-хорошему мне надо было запереть ее накрепко и выпроводить красавчика из страны, но я пожадничала. Она же быстренько прыгнула на корабль и поминай, как звали. Больше я ее никогда не видела.
Брак не задался. После первого восторга пришло понимание, что супруг ее – человек пустяшный, и ничего общего у них нет. Заняться делом ей тоже не удалось, потому что Ибрагим хоть и был ослом, но считал, что государство как-то само управляется и вмешиваться в это не надо. Там были чужие Зое люди, которые мигом почуяли, что она может вмешаться в их дела и поспешили нейтрализовать ее с самого начала. Так она и осталась – красивая кукла, праздная и никому не нужная. Все, чем она занималась, это мимолетные романы, украшение дворцовых интерьеров и сплетни. Ну не позор ли для Ландерраса?
Детей тоже не было. Можешь себе представить, как я рвала на себе волосы, что позволила ей выйти замуж. Я писала ей, что она может вернуться домой в любой момент, но ее муж считал, что приличия превыше всего, и даже если брак неудачный, они все равно обязаны сохранять хорошую мину. А потом родилась Лия. Мы здесь в Каррадосе устроили салют и недельную пьянку по этому поводу – потому что теперь я могла быть спокойна, у меня была наследница. Маленькая принцесса должна была унаследовать корону своего отца и мою в придачу, я на радостях послала ей фамильную подвеску и летала как на крыльях, но недолго.
Когда пришла новость о смерти их семьи, все мои надежды рухнули. Если бы Ибрагим не погиб там, в лесу, я бы не поленилась, приехала в Амаранту и задушила его собственными руками. Он угробил все, над чем я трудилась столько лет, потому что теперь это было совершенно некому оставить. Мой сын здоровее уже не станет, а принцесса Лия погибла в годовалом возрасте, и что мне прикажете делать? Оставить страну Драгомилу, который давно точит зубы? Я ведь прекрасно понимаю, что после моей смерти начнется смута, и все, чего я добилась за долгие годы своего царствования, сгорит в междоусобной войне. Так что можешь себе представить, что я почувствовала, когда появилась ты, чтобы сказать, что принцесса Лия на самом деле была жива, но вы позволили ее угробить по второму разу.
- Мы сделали все, что могли… - горькие слезы навернулись на глаза, а ведь Мими сама себе не верила.
- Да ну? Все, что от вас требовалось на самом деле, это сесть на корабль и приплыть сюда. Уж я бы сумела разобраться с Орландо и посадить на трон внучку. Какого черта вы затеяли в стране бардак, да еще так бездарно? Я начинаю думать, что вы обе – дуры набитые.
- Откуда мы могли знать?
- Что Лия моя внучка? Вы что, газет не читали?
- Мы не знали, что ваш сын болен, и не могли знать, что вам нужна наследница. Зачем бы мы поехали к вам?
- А ничего, что я ее ближайшая родственница?
- Знаете ли, родственники всякие бывают… - Мими закрыла лицо руками, - это какая-то злая судьба. Все, что могло пойти не так, пошло не так, словно кто-то специально сжил Лию со света.
- Ага, рассказывай сказки. Все идет не так, когда ума нет. Вот что теперь делать, скажи мне? Есть две короны, и ни одной головы, на которую их можно было бы надеть.
Бедная баронесса Ферро раскачивалась в кресле, обхватив голову руками. Даже Эльфрик почувствовал, что что-то не так, и оторвался от своего занятия. Какое-то время он смотрел на Мими, а потом взял свою тетрадку и подошел к ней. Присев рядом на пол, он протянул ей раскраску, неотрывно глядя добрыми голубыми глазами, как будто хотел утешить от всего сердца. Мими не выдержала, она зарыдала и выбежала на веранду.
Там было свежо. Блестящий деревянный пол был почти полностью залит водой, только возле стены оставалось сухое место. Мими тряслась, как в лихорадке, ее колотило от рыданий – действительно, отсюда все казалось удивительно просто: надо было сесть на корабль и прибыть в Каррадос в объятия царственной бабки. Но разве они могли об этом знать? Разве сама Вильгельмина хоть как-то напомнила о своем существовании и своем интересе? Драгомил и тот посла прислал, а эта даже не шелохнулась, а теперь обвиняет ее, как будто Мими не отдала бы жизнь за то, чтобы Лия осталась жива.
Со стороны кухни раздался шорох, заскрипели половицы, и на пороге показался Эльфрик. Он виновато улыбнулся, подошел к Мими и встал рядом, так же прислонившись к стене. Баронесса Ферро делала отчаянные усилия, чтобы прекратить истерику, но ей это пока не удавалось, а принц вдруг тихонько погладил ее по руке и что-то вложил ей в ладонь.
- Куриный бог.
- Что? – Мими разжала кулак и увидела темно-серый камушек с дырочкой посередине. Такие иногда попадались на берегу, вода вымывала в них отверстия.
- Куриный бог приносит счастье. – Четко и осмысленно выговорил Эльфрик. – Я дарю его тебе. Он твой.
На его смуглом лице было много лучистых морщинок, и они даже украшали его, когда он улыбался. Мими снова захлюпала носом.
- Так, может, хватит сырости? А то нас тут смоет, - Вильгельмина неслышно подкралась к ним и просунула голову, чтобы посмотреть, что происходит. – О, вот видишь, он тебе что подарил, а ты ноешь. Он этот камень сам нашел, единственный раз, когда я вывозила его на море. Для него это сокровище. Так что прекращай реветь, смотри-ка и дождь кончается.
Действительно, потоки воды стали реже, и сквозь плотную завесу облаков внезапно проглянуло солнце.
- Так всегда бывает: после дождя выглядывает солнце, когда кажется, что все кончено - это значит, что началась новая глава. Пойдемте в дом, сыро тут и холодно.
Они вернулись в гостиную, и королева велела подать им чаю с ромом для сугрева. Мими уже перестала плакать, она чувствовала только пустоту и усталость. Рухнув в кресло, она закрыла глаза и подумала, что сейчас было бы хорошо отключить голову хотя бы на пять минут. Но принесли чай, и надо было пить, когда ты гостишь у королевы, капризничать не приходится. Вильгельмина сама сидела надутая и расстроенная, напряженно думая о чем-то.
- Я все-таки тебя еще раз спрошу: ты точно уверена, что Лия умерла? Не получится ли так, что она еще лет через пятнадцать воскреснет волшебным образом и опять вернется?
Мими отозвалась устало и обессиленно:
- Я видела, как палач взмахнул топором, как покатилась ее голова, как кровавое пятно поползло по опилкам. Больше я ничего не видела, я упала в обморок.
- М-да… А не могла это быть подмена? Например, какая-нибудь побродяжка, похожая на Лию?
Баронесса Ферро отрицательно покачала головой.
- Я видела ее близко, когда телега проезжала по мосту Семи Мечей, это точно была Лия. Не уверена, что они сумели бы как-то подменить ее на эшафоте.
Ответ королеве явно не понравился.
- Слушай, я тут пытаюсь что-то придумать, а ты мне палки в колеса вставляешь!
- Какой смысл в этих придумках, если она мертва.
- Мертва… мертва… Может, и не мертва вовсе! – Вильгельмина всплеснула руками, - я вторые сутки думаю над этим четверостишием, и у меня уже голова опухла.
- Неужели вы думаете, что я бы не хотела видеть ее живой? Да в мире нет никого, кто больше хотел бы этого, но я видела своими глазами…
- Ты сегодня и принца Эльфрика своими глазами видела, а между тем нет его.
Мими вытаращила глаза.
- Да, нет этого ничего. Ты сейчас выйдешь за калитку и начисто забудешь о том, что сюда приходила и что здесь видела. Понятно тебе?
- Ах, это... да, конечно, Ваше Величество. Как прикажете.
В данном случае Мими и не думала паясничать, раз королева поделилась с ней такой тайной, она сбережет ее в лучшем виде.
- И все-таки я думаю об этих трех смертях! Когда ты мне сказала, что у Лии есть третья корона, все собралось вместе, как кусочки головоломки. Смотри: она действительно последняя из рода Ландеррасов, потому что и я, и Эльфрик уже немолоды, у нее есть право на три короны, и она уже два раза официально умерла. Все сходится. «Последняя в роду, умершая три раза, покинет этот мир по белому пути…»
- Про белый путь тоже совпадает… - с замиранием сердца сказала Мими.
- Что? Ах, да, у вас же зима началась.
- Понимаете, снег выпал в утро ее казни. Еще ночью, когда я с лошадями ждала в Голубиной Роще, все было как всегда, а через несколько часов, когда мы утром вышли из тоннеля, понимая, что все пропало, уже лежал снег. Стало так холодно, что даже лицо мерзло, и так по всей стране, не только в Амаранте.
- Вот видишь, я тебе дело говорю, а ты мне – своими глазами видела! Что там в стихотворении: «… покуда не вернется умершая три раза, последняя в роду» И еще так, прозой сказано, что она будет величайшей королевой, имеющей три короны – ну чем не повод призадуматься?
Мими ощущала биение своего сердца сквозь подушечки пальцев, вся кровь, казалось, отхлынула от головы и теперь больно бьется в руках, которые затряслись и никак не хотели останавливаться.
- Вы считаете, она вернется?
- Откуда же я знаю? Но столько совпадений… Ладно, дождь уже кончился, пойдем домой, а то нас давно уже потеряли.
Снаружи снова было солнечно, когда они вышли из дома, то обнаружили, что земля мгновенно впитала пролившуюся воду, и даже подсыхает местами. Воздух был потрясающе свежий и ароматный, яркие капельки блестели на ветках и осыпались серебристым водопадом, стоило только их тряхнуть. Паштет выскочил во двор и с радостным лаем понесся по привычному маршруту, кошки тоже не торопясь расходились по своим делам.
- Нам тоже пора, Эльфрик, мы к тебе потом еще зайдем. Не скучай, смотри, какая земля стала влажная, в самый раз что-нибудь посадить.
Эльфрик застенчиво улыбался и шел рядом с матерью до самой калитки. На прощание королева его поцеловала и велела слушаться нянечку. Голубоглазый старый ребенок остался в своем пряничном домике, а они пошли обратно уже знакомой дорогой. Но теперь им приходилось подниматься в гору, и Мими порядочно запыхалась, с изумлением глядя как восьмидесятисемилетняя королева молодецки преодолевает крутой подъем.
Было четыре часа пополудни, когда они вернулись во дворец. Бледненький Трюффо встретил их возле каскадной лестницы и залопотал что-то вроде: огромное беспокойство, следовало предупредить… Но Вильгельмина оборвала его одним только взглядом.
- Скажи мне, друг мой ситный, где сейчас находится «Вальтраута»?
Мими даже вздрогнула при упоминании имени покойной сестры правящей королевы – где еще она могла находиться, кроме могилы? Но «Вальтраута», как оказалось, была флагманом летучей эскадры королевского флота, и сейчас на всех парах шла в направлении Энкрета.
Выслушав ответ, королева кивнула головой:
- Очень хорошо. Продолжайте. – В рабочем кабинете она села за стол и стала освобождать место для письма, заваленное бумагами. – Я тут написала письмишко вашему правителю…
- Орландо? Зачем?
- Просто так, с требованием выдать мне тело Лии. Как думаешь, выдаст?
Мими снова замотала головой:
- Никогда. Он спрятал ее где-то, в месте, известном только ему. Я пыталась узнать, где он ее похоронил, но не смогла.
- Интересно, зачем она ему? Если только, ну сама понимаешь… если ему есть, что выдавать.
Королева просто упражнялась во втыкании ножей в свежие раны баронессы Ферро!
- Вы думаете, он где-то прячет Лию?
- Я не знаю, но проверить не помешает. Впрочем, я нисколько не сомневаюсь, что он откажет – уж очень по-хамски я ему написала. Если он пришлет мне тело внучки, я и вправду удивлюсь.
- Но зачем вы все это делаете? Зачем вам тело бедной Лии?
- Тело мне без надобности. Если отбросить все фантазии насчет пророчеств и принять как данность, что девочка действительно умерла, то в ее косточках нет ни малейшего толка. Мне не они нужны, а благовидный предлог.
Если честно, то Мими стало не по себе от слов королевы. Что она имеет в виду? И почему «Вальтраута» движется к Энкрету?
- Ваше Величество…
Но королева уже позвонила Трюффо и явно была занята другим делом.
- Да, иди домой, на сегодня ты свободна. И помни то, в чем поклялась.
Дверь открылась. Вошел Трюффо, и вместе с ним двое мужчин в форме ландрского флота, по виду очень важных. Вильгельмина разрешила им войти кивком головы и махнула Мими, чтобы та убиралась вон. Аудиенция окончилась. Ничего не оставалось, кроме как поклониться пониже и покинуть кабинет Ее Величества.
С тяжелым сердцем Мими направилась к парадной лестнице. Широкая и светлая, днем она выглядела совсем по-другому, нежели ночью. Сейчас она могла рассмотреть удивительной красоты резьбу, покрывавшую перила и простенки. Да, здешние мастера понимали толк в искусстве, пусть оно и было совсем другим. Тонкая, затейливая нить, обвивавшая перила, вблизи оказалась рекой с берегами и кораблями, с городками и селениями, лесами и полями. Можно было потрогать пальцем острые мачты кораблей, бегущих по волнам – и, что интересно, ни один не повторялся.
Пока Мими рассматривала перила, позади нее раздались шаги, это Трюффо вышел на лестницу вслед за ней. Лицо его тоже выглядело озабоченным, и даже немного напуганным. Увидев баронессу Ферро, он нахмурился, но подавил свои чувства.
- Надеюсь вы понимаете, какое огромное доверие оказала вам Ее Величество? – говорил он негромко, пристально глядя ей в глаза, и она отчетливо ощутила исходящее от него недоброжелательство.
- Вполне, и очень ценю это.
- Смею вам напомнить, что по местному этикету, иностранцы у нас при дворе принимаются только с персонального приглашения Ее Величества. – Неужели он думал, что Мими станет рваться на их дворовые посиделки?
- Смею вам заметить, что я теперь служу Ее Величеству. Кстати, она мне сказала, что вы посвятите меня в некоторые детали моей службы. Я буду кем-то вроде ее личного помощника.
У Трюффо глаза округлились.
- Личный помощник Ее Величества – это я.
- Нет, вы это «принеси-подай», а я буду по серьезным делам, настоящим. Как вы сами понимаете, Ее Величество мне вполне доверяет, раз попросила сопровождать ее сегодня… - презрительная улыбка кривила губы Мими. Трюффо мог беситься сколько угодно, но она дочь своего отца, одного из самых родовитых вельмож Страны Вечной Осени, и не ему на нее фыркать.
- Что ж, в таком случае вам следует являться к восьми утра на утренний туалет Ее Величества и присутствовать при ее особе до окончания вечернего туалета, в девять вечера. Остальные распоряжения вам будет давать Ее Величество.
- И что я тут буду делать целый день? – растерянно пробормотала Мими, явно не рассчитывавшая на такой поворот событий. Трюффо пожал плечами.
- Это служба, которая есть огромная честь, в особенности для иностранцев. Впрочем, сейчас я могу понять, почему Ее Величество предпочла держать вас на виду – учитывая сложившуюся ситуацию ей лучше постоянно контролировать опасные элементы.
- О какой ситуации вы говорите? И кого вы назвали опасным элементом?
Теперь Трюффо криво улыбался, с ненавистью глядя на закипающую баронессу.
- Это вас не касается, вы ведь по действительно важным делам. Будете лепить игрушки из глины, или кошек кормить?
Это он не подумал. В следующее мгновение он оказался прижатым к стене с кривым ножиком во рту, а Мими яростно зашипела:
- Очень плохо, когда секретарь Ее Величества так груб с ее гостями. Он должен быть приветливым, и много улыбаться – широко и радостно, чтобы все видели его зубы. И сейчас я сделаю ему широкую, открытую улыбку… - она слегка поднажала на ножик, и из губы Трюффо побежала кровь. Он заорал, как резаный.
На крик из кабинета выскочили моряки и сама Вильгельмина, которая только чертыхнулась, увидев, что происходит.
- Слушайте вы оба, сейчас не время для разборок на почве личной неприязни. Еще раз увижу, что вы сцепились, велю наказать обоих. Убирайтесь к черту! Трюффо, ты не забыл часом, что она баронесса? Я знаю твой поганый язык.
Багровый Трюффо, с окровавленным подбородком упал на колени. Пунцовая от злости Мими стояла на ногах и только чуть-чуть наклонила голову.
- А ты тоже хороша. Получается, любой дурак может тебя спровоцировать на глупость. Марш домой! Хватит с тебя на сегодня. – Она сердито хлопнула дверью, давая понять, что шутки окончены. Мими и Трюффо переглянулись: баронесса показала ему кулак, а он кивнул ей зловеще – дескать, посмотрим еще, чья возьмет.
Дома ее уже заждались. Барон беспокоился и изводил жену своими предположениями о том, куда же запропастилась Мими. Когда она появилась, он с порога кинулся к ней с расспросами, но та была отчего-то сердита.
- Пап, не лезь… Дай мне в себя прийти, у меня сумасшедший день был.
Она отправилась наверх, велев набрать для себя ванну. Пока Аня грела воду, она прилегла на кровать и закрыла глаза – все качнулось и закружилось над ней, словно она была пьяная. Кабинет королевы, вторая площадка, пряничный домик и безумный принц, злобно оскаленный окровавленный рот Трюффо – образы крутились, как в калейдоскопе, а голова наливалась свинцовой тяжестью. Но было в сегодняшнем дне и что-то изумительно радостное, обжигающее, заставляющее душу лететь к небу. Надежда на чудо, подаренная Вильгельминой, стоила любых приключений.
В дверь постучали. Это была Аня, которая принесла полотенце и халат, и сказала, что ванна готова. Очень хорошо, сейчас просто необходимо разгрузить голову, и ничто не может сделать это лучше, чем горячая ванна с ландрской солью.
- Кушать будешь? – просунул голову барон.
- Попозже. Я хочу принять ванну, папа, я очень устала.
Лицо Мими было серым и уставшим, так что барон не стал спорить, а посоветовал ей выпить чайку с ромом, чтобы сосуды расширились и головная боль прошла.
- Хорошая идея. Только знаешь что, налей мне не ложку рома, а треть стакана, так сосуды еще лучше расширятся, – тихонько подмигнула Мими служанке, и та, хитро улыбаясь, поспешила на кухню.
В ванной было тихо и хорошо, горячая вода приятно пощипывала кожу. Наконец-то можно было закрыть глаза и расслабиться, выпасть из стремительного вихря событий, который все тащил ее куда-то, хотя ей давно было все равно. Если бы ей кто-нибудь рассказал, что она будет запросто чаевничать с королевой Ландрии в ее тайном убежище, да еще и огрызаться, то она бы не поверила.
Бедный Эльфрик… Нет, он конечно не бедный, но его счастье висит на тонкой нити – страшно подумать, что его ожидает, когда не станет его матери. Несчастный безумец или будет убит, или станет игрушкой в чьих-то жестоких и расчетливых руках. Его хрупкий сказочный мир с цветами, птицами, зверями и всегда добрыми лицами будет разрушен. Тяжело предвидеть будущее, но не иметь возможности его изменить.
Так все-таки зачем королева посвятила ее в свою тайну? Разумеется, она могла рассчитывать на конфиденциальность, но ведь не ради душевного облегчения она показала ей своего сына и рассказала такую долгую историю о закате династии Ландеррасов. Интересно, что самые яркие представители появляются перед концом: ведь если верить всему, что она наговорила, то даже Лия должна стать последней в роду, завершить его.
Мысли Мими снова вернулись к Лие. Лихорадочное возбуждение спало, и она могла трезво осмыслить королевские слова. Снова и снова она возвращалась мыслями в первый зимний день, прокручивала в голове те несколько часов, которые навсегда изменили всю их историю. Вильгельмина не права, она тешит себя иллюзиями – Мими казалось, что она видит Лиино лицо там, на эшафоте. Видит ее глаза и чувствует биение сердца, а потом раз – и темнота. Негде там было ее подменить. И вообще, если она собственным глазам не верит, то чему тогда вообще можно верить!
Все эти пророчества-шмарочества, кто знает, может их специально написали для того, чтобы задурить ей голову? Но зачем? Для чего королеве нужно, чтобы Мими верила в то, что Лия не умерла? Для чего ей нужно было показать ей Эльфрика? Старая вешалка чрезвычайно умна и просто так ничего не делает, с ней надо держать ухо востро.
Неслышно вошедшая служанка тихонько поставила чай на маленький столик и придвинула его поближе.
- Я треть стакана налила, как вы просили.
- Спасибо, можешь идти.
Но Аня не торопилась уходить, она потопталась у входа, а потом спросила:
- А правда, что вы служили принцессе оттуда?
Мими нахмурилась, сейчас ей везде мерещился подвох.
- Тебе какое дело?
- Я слишком любопытная и много говорю, - ответила она, ловко передразнив интонацию баронессы.
- Разве ты не знаешь, что никогда не стоит откровенничать с теми, кто много говорит?
- Знаю. Но я никому не скажу, обещаю, - она сделала какое-то движение, которое могло означать и «зуб даю» и «плевать я хотела».
Мими отхлебнула горячий чай и поняла что там рому куда больше, чем треть стакана.
- Чего ты хочешь?
- Мне интересно, я никогда не видела живых принцесс.
- А я видела еще и принцев, и королев… Все они просто люди, Аня.
Та отмахнулась – «ладно вам, заливайте». Видимо в сознании простой девушки не укладывалась мысль, что принцессы сделаны из того же теста, так же рождаются, живут и умирают.
- А она была красивая?
- Очень.
- И какие платья она носила?
- Обычные, будничные. У нее было серое с голубой строчкой, потом коричневое в клеточку, еще одно синее, но оно было уродское, она его никогда не надевала. Кофта у нее была любимая, которую ей связала тетя Василиса – толстая, теплая, зеленая в белую полоску. В этой кофте она становилась похожа на отставную аптекаршу. Ей всегда было наплевать, что на ней надето. Я постоянно дразнила ее за это, не понимала, что ей действительно все равно. Она носила грубые башмаки с шерстяными носками и даже не думала мне завидовать, когда я приезжала в новом, с иголочки платье…
- Но почему? Она ведь была принцесса…
- Она не знала об этом. Да и когда узнала, не изменилась – такая уж она была. А в свой последний день она была в солдатской форме.
- А почему ее убили?
- Потому что люди, Аня, такие сволочи, что и не вышепчешь.
Рослая горничная покачала головой.
- Да уж, наверное, не поэтому. Только вот сейчас война будет из-за нее.
Мими даже показалось, что она ослышалась, но Аня все так же стояла, скрестив руки на груди и глядя в окно, словно обдумывая что-то.
- Что ты сказала? Какая еще война?
- Вот такая. Наша королева пойдет войной на вашу страну, отомстит за принцессу.
- Ты с ума сошла, я сегодня весь день возле королевы проторчала, она совсем не тем занимается.
Аня подошла к окну и откинула в сторону газовую шторку – по Серану шли корабли, причем было их намного больше, чем обычно, и вид у них был не очень дружелюбный.
- Говорю вам, добром это не кончится. Ехали бы вы в свою страну, барышня, да меня с собой взяли. Это правда, что там всегда осень и все деревья желтые?
- Уже нет. Скажи мне, ты что, совершила преступление и теперь скрываешься?
- Все бы вам о плохом думать, - Аня вздохнула и забрала пустой стакан, оставив баронессу Ферро в одиночестве размышлять о том, что происходит у нее под носом.