Весь путь до каньона прошёл в гробовом молчании. Линда никак не решалась завести разговор хоть на какую-нибудь тему, постоянно переживая, что сморозит глупость, а Дир был только счастлив немного отдохнуть от сводящего скулы участливого беспокойства. Пока всё шло строго по графику, и даже тишина в салоне была Альдом спланирована заранее. Пусть эта курица вертит головой и постоянно поправляет волосы, безжалостно растрёпанные тёплым и довольно сильным ветром. В кабриолетах Линда Хард ещё не ездила, и сначала она даже замерла при виде ослепительно-белого двухместного автомобиля с открытым верхом. Альд ради такого случая выгнал из гаража свою "машинку для впечатлительных", хотя сам терпеть не мог все эти округлые контуры, "глазастые" фары и отсутствие крыши над головой. Но имиджевая модель на то и имиджевая, и белым купе Альд пользовался, когда необходимо было произвести впечатление на особо стойких. Линда Хард к стойким не относилась, но вербовщик решил придерживаться тактики "враз и наповал", беспощадно формируя в мыслях Линды образ "принца на белом коне". Он рассчитывал к моменту приезда в каньон прочно занять место в растревоженном женском сердце. И, судя по всему, пока его план сбоев не давал.
У Линды же в голове был полный кавардак. Она сидела в дорогущей машине, которая на большой скорости неслась мимо элитных кварталов для самых обеспеченных, а вдали даже виднелся острый как игла шпиль здания бригады, где работал Альд, сидела, подставляя ветру лицо и до сих пор не понимала, как она могла согласиться поехать куда-то с практически незнакомым человеком, да ещё совершенно не из её круга. Линда в жизни не видела таких мужчин, разве что в кино, но сейчас она была не в кинозале. И её спутник был вполне себе земным человеком, только вот из какой-то параллельной вселенной, где носят сшитые вручную костюмы, подбирают аксессуары под цвет глаз, водят запредельно дорогие авто и не стесняются проявить к людям человеческое участие. Он, казалось, совершенно не стеснялся встрёпанного вида Линды, и это было... очень приятно. Линда боялась, она боялась и не хотела себе в этом признаваться, что такой вот вечер в её жизни будет один-единственный раз, потом этот красавчик-психолог отвезёт ей домой, вежливо распрощается, и больше Линда Хард его никогда не увидит, потому что все сказки имеют конец.
Альд косился на женщину, прикидывая, что сейчас творится в её голове. Судя по всему, впечатление он произвёл, впечатление запланированное, возможно, даже чрезмерное. Это Альда Дира не пугало. Сейчас они приедут, Линда увидит каньон и разомлеет окончательно, а потом разговорить её дело техники. Дир твёрдо решил сегодня придерживаться выхолощенной стерильно-джентльменской линии поведения без малейших, упаси боже, намёков, чтобы упрочить сияющий рыцарский образ. Он ни на минуту не забывал, что эта простоватая домохозяйка с мышиными волосами родом из сателлита, и даже два десятилетия жизни в Центре не вытравили из неё комплекс "золушки". А её покойный муженёк, видать, не сильно и старался сделать из жены уверенную в себе, привлекательную женщину с собственным мнением и чувством стиля. Ну правда, а зачем? Пусть уж лучше прикуёт себя навечно к плите и шкафам с посудой. Дир никогда не выступал за равноправие полов, искренне считая женщин (кроме сотрудниц бригады, естественно) просто приспособлениями для снятия напряжения, но даже его циничный сексистский подход восставал против погребения женщины в пучину быта, потому что тогда в ней рано или поздно умирала вся женственность, и кому это надо, спрашивается. Линда Хард как раз-таки и была этим образцом бессловесной прислуги, типа робота-уборщика. Если бы она знала, какое в действительности произвела впечатление на своего спутника, то немедленно спрыгнула бы с каньона, предварительно сгорев от стыда. Но Линда Хард менталистом не была и мыслей читать не умела. А свои Альд Дир научился скрывать в совершенстве.
— Ну вот, — он обошёл автомобиль и распахнул перед Линдой дверцу, — вот мы и приехали. Люди обычно толпятся у двух первых смотровых площадок, дальше им лень идти, а зря. Вот эта, к примеру, ничем не хуже, прекрасный обзор и почти никого. Мне это место показал один мой сослуживец, он живёт в этом районе.
Линда вышла из машины и немного испуганно подошла к небольшой смотровой площадке на самом краю обрыва. Площадка слегка выдавалась вперёд, и у женщины чуть было не закружилась голова от вида падающих вниз отвесных скал. Она вцепилась взмокшими пальцами в поручни, стараясь выровнять внезапно сбившееся дыхание. Альд стоял поодаль, наблюдая за сменой выражений лица своей спутницы. Каньон почти до самого подножия был усеян миллионами мелких цветков, от бледно-голубых до насыщенного цвета индиго, сплошным ковром укрывая рыжие кости скал. Река из-за обилия цветов тоже из прозрачной сделалась удивительно синей, сверкая тысячами блёсток на поверхности. Зрелище увлекало, потрясало, завораживало, даже сам Дир был вынужден признать, что на этот раз природа постаралась. Он давно уже не видел такого буйного цветения. Последние годы выдались засушливыми, и кое-где скалы иногда оставались голыми и ржавыми, но не сегодня. Сегодня, как по заказу, каньон цвёл, притягивая взгляд и навсегда отпечатываясь в сердце.
Линда смотрела с приоткрытым ртом, забыв даже о своём страхе высоты. Открывшийся вид настолько потряс бедную женщину, что она потеряла дар речи. Каньон был огромен. Он трещиной в земле уходил куда-то вдаль, светясь голубым и гордо демонстрируя своё величие. Скалы, оплетённые цепкими вьюнками, казались волнами, что уходили вниз, на глубину, и там отражались в блеске воды. Линда нервно сглотнула. Какая же это красота, какая мощь... сочетание острых, отвесных скал и нежных цветов... зрелище пленяло и заставляло смотреть, не отрывая глаз. На смотровой площадке гулял ветер, но Линда почти не замечала лезущих в лицо прядей. Она впитывала эту небесно-голубую волну, накрывшую каньон, впитывала каждой клеточкой, каждым атомом своего тела, она смотрела и не могла насмотреться. Теперь Линда Хард хорошо понимала, почему Альд настаивал на поездке сюда. Она уже и забыла, что не далее как час назад брела, почти не разбирая дороги, пока её чуть не сшиб идиот на серой машине. Сейчас этот дурацкий случай казался таким далёким, что Линда засомневалась: а было ли это? Она обернулась и столкнулась взглядом со своим новым знакомым.
— Вижу, на вас произвело впечатление. Что ж, очень рад. Надеюсь, вы не жалеете о потраченном времени?
— Нет, — прошептала Линда, — нет, что вы... Я и подумать не могла, что здесь так... красиво.
— Раз в год, к сожалению, и всего на неделю, редко больше. Хорошо, что успели. Иначе я даже и не знал бы, как вас развеселить.
— Но... — Линда опустила глаза, чтобы не смущаться ещё больше, — вы совсем не обязаны были... я...
— Ну да. Я должен был оставить вас там, на скамейке у шоссе, чтобы вы сидели, бесконечно прокручивая в голове этот дурацкий инцидент и бессмысленно растравляя себе душу. Поступок истинного джентльмена, ничего не скажешь. Знаете, я, конечно, не образец для подражания, но определённый моральный кодекс имею. И, — он чуть заметно усмехнулся, — вам ведь здесь понравилось.
— Очень, — призналась Линда, — как будто на другой планете оказалась.
— Не хотите возвращаться. — Уж это Альд Дир точно знал, скрывать свои эмоции Линда не умела категорически.
— Не хочу, — согласилась она, — но вы же знаете, что нельзя потакать своим желаниям. Здесь так красиво...
— Кто вам вбил в голову эту ерунду? — нахмурился Дир. — Весь мир стоит на человеческих желаниях, иначе мы продолжали бы жить в пещерах и собирать корешки, ничего не имея за душой. Кто-то скажет, что лень это двигатель прогресса, но я не соглашусь. Именно желания и есть двигатель прогресса. Человеку без желаний ничего не надо, он довольствуется малым, даже не подозревая, как много он теряет.
— Это про меня, — вздохнула Линда, — я всегда стыдилась, если мне вдруг хотелось... ну... чего-то нового. Даже в мелочах. Это так эгоистично...
— Вот как? — Дир подошёл поближе, но не вплотную. Зелёные глаза смотрели испытующе. — Знаете, для меня, как для психолога, вы весьма примечательный человек. Я сталкивался с подобным образом мыслей, нечасто, слава богу, и не нахожу в нём решительно ничего хорошего. Альтруизм всегда воспевался как высшая добродетель... хм. Могу оспорить. Растворение в других чревато потерей себя. Вот вы. О чём вы мечтали, но так и не исполнили свою мечту?
— Ну... — Линда стушевалась окончательно. — так и не вспомнишь... Да и какая разница?
— Мадам Хард. Простите, если из меня опять без спросу полез специалист, я живу одной работой. И я не имею никакого права расспрашивать вас. Хотите ещё посмотреть на каньон?
Он подошёл к поручням и облокотился, глядя вниз. Сейчас самая тонкая настройка, ювелирная, Альд знал, что рисковал, потому что женщины непредсказуемы и реакция на его слова могла быть какой угодно, от окончательного смущения и мыслей о собственной неблагодарности до самой настоящей обиды. Но Линда Хард слишком хорошо научилась отказывать себе даже в малейшем противоречии. Она тоже смотрела на каньон, и Альд видел, как ей мучительно хочется заговорить, но она боится. Боится получить отповедь или показаться глупой и бестолковой, особенно в его глазах. "Ну что, Альд, ты был прав. Тут работы дня на два, зря ты капитану про неделю сказал. Хотя перестраховаться нелишне, тут такие комплексы, что изживать и изживать. Надо будет сделать внушение этому придурку Мэту, а то испортит всё, теоретик недоделанный."
Линда тем временем всё же оформила свою мысль в какие-никакие слова.
— Вы знаете, вот я сейчас смотрела... на эти цветы... это так успокаивает... И вы говорили о желаниях, об альтруизме... знаете, а ведь действительно... у меня даже желаний собственных нет... и я бы в жизни сюда не приехала... сама... даже не знала, когда эти скалы цветут...
— Ну, — Альд ободряюще улыбнулся, — вы к себе чересчур строги. Вы же помните, как мы встретились? Вы шли в парк, хотели погулять. Чем это не желание? И погодка что надо.
На этих словах глаза Линды покраснели, и по щеке скатилась одинокая предательская слезинка. Альд вытаращился и подскочил:
— Что с вами? Я что-то не то брякнул? — Он встревоженно всматривался женщине в лицо, не понимая, казалось, что могло её так внезапно расстроить.
— Простите, — одними губами прошептала Линда, — я совсем не умею держать себя в руках...
— Всё нормально. — Да, двух дней хватит за глаза. — Всё. Нормально. Вот, возьмите, — он вытащил салфетку и протянул всхлипнувшей женщине, — и бога ради, ну простите, если я вас расстроил, хотя и не знаю, чем.
— Вы ни при чём, — Линда скомкала бумажную салфетку, — совсем нет. Просто... про парк... — У неё не было сил признаться этому красивому и такому понимающему человеку, что её всего лишь выставил за дверь родной сын. Не вытолкал разве что.
Альд молчал. Сейчас надо сбавить обороты, подождать, пока она навсхлипывается, нашмыгается, вытрет глаза и вот тогда... Вот тогда её, наконец, прорвёт.
— Я... Мне... Боже, ну зачем вам мои проблемы, вы и так для меня столько сделали...
— Во-первых, я не сделал ничего. Во-вторых, уж если на кого-то и выгружать проблемы, то на меня, я, в отличие от многих, вас выслушаю, ни разу не перебив. Я знаю, как важно выговориться, особенно когда что-то сильно гнетёт. Простите, мадам Хард, но вы похожи на натянутый канат. Я это вижу так же ясно, как эти цветы. Расскажите. Считайте это исповедью. Я не священник, но всё, что вы скажете, умрёт во мне. Вам нечего бояться. И уж тем более стыдиться. Я хочу вам помочь, если это в моих силах.
Линда слушала и не верила своим ушам. В первый раз после смерти Ральфа она видела, что кому-то есть до неё дело, до скромной домохозяйки, запертой в клетке кухни и с тоской наблюдающей, как жизнь проходит мимо. Ей было невыносимо стыдно оттого, что Альд действительно хотел ей помочь, но говорить о Мэте... Особенно после того, как Альд с таким восхищением отзывался о нём... Что он подумает, он же не поверит ей и правильно сделает, да и нужно ли выносить сор из избы...
— Решать вам, — тихо сказал Альд, — я смогу вам помочь лишь в одном случае. Если вы сами этого хотите.
— Мэт. — наконец решилась Линда и робко посмотрела на своего спутника. — Всё дело в Мэте...
— Ваш сын? — удивлённо нахмурился Альд. Никак этот рыжий покоритель интегралов перегнул палку. На его мать смотреть страшно, особенно сейчас.
— Да... Господин Дир, — Линда просяще смотрела покрасневшими глазами, — вы говорили, что знаете его... что проверяли...
— Я проводил психологическое тестирование для одного научного проекта, это да.
— Вы ведь психолог... Что вы можете о нём сказать? Или ваши тесты это тоже секрет?
— Да никакой это не секрет. И зовите меня, пожалуйста, Альд. "Господина Дира" равно как и "господина лейтенанта" мне за глаза хватает на службе. Договорились?
Линда нерешительно кивнула.
— Что до Мэта... Трудно оценивать гениев, а ваш сын гений, повторюсь. А проверка... м-м-м... я постараюсь своими словами, без терминологии. У Мэта исключительно устойчивая психика, он чрезвычайно сконцентрирован на текущей задаче. Он на редкость уравновешенный человек, такого трудно вывести из себя. Обратной стороной такой стабильности является, к сожалению, полный контроль над чувствами. Проще говоря, мадам Хард, на основании обследования я могу сделать вывод, что ваш сын довольно холоден эмоционально. Простите, если...
— Так и есть, — глухо сказала Линда, — всё так и есть. Я уже привыкла к его равнодушию, но... Знаете, господин Дир... Альд... полгода назад у меня погиб муж...
Альд молча слушал, не перебивая.
— Мэт не пролил ни слезинки. Ни единой, на опознании, на похоронах... просто стоял и молчал, как манекен, как колода какая-то... Как это возможно? Ральф столько сделал для него, мы оба столько сделали... а ему было всё равно. Ему всегда было всё равно, для него люди словно не существовали вовсе. Даже мы, я и Ральф...
"Ни разу не назвала покойного мужа отцом Мэта. Интересно, а сам математик в курсе, что папаша был ему неродной?"
— Понимаю. Я тоже был несколько... обескуражен его равнодушием и отсутствием интереса ко всему, что не касается философии математики. Но я решил, что он полностью поглощён своими изысканиями, очень многие учёные, поверьте, точно так же зациклены на работе и могут месяцами ходить в одной и той же рубашке, даже не замечая этого.
— Я привыкла, гос... Альд. Я привыкла. Я всегда гордилась его успехами, хотя ничего не понимала в его работе... да он и сам почти ничего не рассказывал, отмахивался, говоря, что это слишком для меня сложно... Но сейчас... когда погиб Ральф... мне так хотелось, чтобы Мэт вылез из своей скорлупы, я же не могу одна... — Линда расплакалась. Она уже не боялась плакать при Дире, тот молча и сочувственно слушал, периодически кивая то ли ей, то ли самому себе. И Линда выплёскивала в слезах всю боль этих лет, всю свою отвергнутую любовь, равнодушно вышвырнутую за дверь, весь свой страх и лютое, стылое одиночество, чёрный омут будущего без единого просвета. Альд молча стоял рядом, ожидая, когда иссякнет поток слёз. Плач Линду уродовал, превращая лицо в маску клоуна из фильмов ужасов, у неё дрожали скривившиеся губы и покраснел нос. Дир извёл уже пачку салфеток, но до катарсиса было ещё далеко. Линда Хард впервые за несколько лет изливала кому-то душу, и мешать было нельзя.
Через полчаса рыдания Линды перешли в тихое всхлипывание. Дир уже устал смотреть на эту истерику, зато сейчас разговор мог пойти вполне конструктивный. Всю свою обиду Линда Хард выплакала хотя бы на время, и Альд перешёл в наступление.
— Вот ещё салфетка, возьмите. Хорошо, что вы выплакались. Держать в себе негативные эмоции, да ещё так долго... это очень опасно. Это разъедает вас изнутри, поверьте, я такое видел. Поэтому не извиняйтесь, прошу вас. Я же говорил вам, всё, что вы скажете, умрёт со мной. Что до Мэта... Был бы он лет на десять помоложе, я бы ему просто всыпал ремня, но он взрослый человек. Кстати, у него был подростковый кризис? Знаете, этот бунт против всего человечества и глупых родителей?
— Нет, — покачала головой Линда, которая до сих пор боялась, что Альд, наслушавшись её сбивчивых речей, просто развернётся и уйдёт, — он в четырнадцать лет закончил школу при Институте, с математическим уклоном, и поступил... Он всегда был спокойным мальчиком, никогда не грубил, не убегал из дома...
— Не пил, не курил, не торчал на синтетике. Не поддавался искушениям этого грешного мира. — подытожил Дир. — Тогда что случилось сегодня? Ведь случилось же.
Линда замолчала, подбирая слова. Присутствие Дира вселяло в неё слабую уверенность, чувство почти забытое, и женщина была благодарна за эту поддержку, хотя до сих пор не могла понять, зачем этот мужчина тратит на неё время. Но его спокойствие передалось и Линде, и она всё-таки решилась.
— Он сегодня был сам на себя не похож. Накричал на меня... непонятно почему. И просто выставил за дверь, просто выставил. Хотел остаться в одиночестве... С ним что-то творится... недавно рявкнул, что был в... простите. Я ничего не понимаю... Я всю жизнь посвятила ему, он ни в чём не нуждался, он всегда занимался своей математикой...
— Линда. — Альд впервые назвал её по имени. — Знаю, что бесполезно говорить "не переживайте", вы всё равно будете переживать, это же ваш сын. Я бы мог вам помочь. Мог бы. За годы службы я и не с такими заворотами в мозгах работал. У Мэта внутри тоже есть блок, который надо снять. Он не станет после этого компанейским и общительным, он замкнут в себе от природы, это я уже понял. Но с его боязнью эмоций справиться можно. И это не так сложно. Поверьте, Линда, ваш сын не меньше вашего страдает от собственной холодности, но, как и все мужчины, никогда в этом не признается. Его агрессия — это защитная реакция, он знает, что должен испытывать к вам любовь, уважение и благодарность за всё, что вы для него сделали, но у него не выходит, и это заставляет Мэта отдаляться ещё сильнее. Хотите, я верну вам сына?
Линда от неожиданности сделала шаг назад, вжавшись в блестящие поручни. Альд что-то ещё говорил, но она не слышала, оглушённая его фразой. Он вернёт ей Мэта? Но как? Да и возможно ли это? Да нет, конечно, невозможно, он говорит это всё, чтобы её успокоить...
— Линда, очнитесь. Понимаю, вы мне не верите, да и с чего бы вдруг. Но я хочу вам помочь. Я не прощу себе, если, выслушав вашу историю, просто отвезу вас домой и вежливо распрощаюсь. Это попросту недостойный поступок. Решать вам, но, повторюсь ещё раз, я и не такие зауми выправлял. А, кроме того, мне просто хочется, чтобы у вас всё было хорошо. Вы этого заслуживаете.
— Нет, — внутри Линды что-то колотилось и переворачивалось, но она нашла в себе силы покачать головой, — я не имею права злоупотреблять вашим временем... Вы и так для меня много сделали... слушали это вот всё... нет, я не могу.
Она говорила, говорила, пытаясь убедить саму себя, что нет, не надо, пусть всё остаётся как есть... и не из-за Мэта даже, а из-за того, что она прекрасно понимала: Альд предлагал ей помощь в проблемах с сыном, а ей хотелось, чтобы он просто был рядом и не уходил... был рядом. Впервые после смерти Ральфа, разделившей её жизнь на "до" и "после", Линда смотрела на мужчину и испытывала постыдное, какое-то совершенно девчоночье желание прижаться всем телом и спрятать голову у него на груди, и чтобы его пальцы гладили её по волосам. Но это было невозможно. Хотя бы потому, что мужчины подобные Альду Диру никогда дважды не взглянут на замухрышку типа Линды, да ещё и не пышащую молодостью. Он говорил, что живёт один... да у него, наверно, каждый вечер новая девушка с ногами от ушей и атласной кожей, только выбирай...
— Я отвезу вас домой, — вздохнул Дир и бросил взгляд на дисплей коммуникатора, — скоро стемнеет. Простите мою назойливость, иногда я совсем не вижу границ. Я дрянной психолог, привыкший работать на допросах и гонять по тестам оперативников. Мне не следовало навязываться... мне много чего не следовало. Я рад, что вы выплакались и немного пришли в себя. Вы, наверно, устали. Я отвезу вас, садитесь в машину. И больше не буду вам надоедать. — он распахнул белоснежную дверь. — Но я был рад с вами познакомиться.
Линда замерла. Вот оно, то, чего она так боялась: из-за своей закомплексованности и дурацкого самоуничижения она обидела человека, предложившего ей помощь и поддержку, человека, о котором уже не могла перестать думать и которого сама же оттолкнула. Дир молча держал дверь кабриолета, глядя на цветущий каньон с тщательно выверенным равнодушием. Сейчас ещё одна зона риска, он видел, как Линда Хард разрывается надвое между желанием принять его помощь (и его самого) и страхом сломать своё привычное, хоть и беспросветное существование. Он ждал. Тараканы в голове матушки Мэта оказались несколько крупнее, чем рассчитывал Альд, но это его не сильно смущало. Если она сейчас замкнётся в своей раковине, то будет казнить себя всю оставшуюся жизнь. Дир ждал и, наконец, дождался.
— Мне так неловко, — Линда в ужасе понимала, что сейчас выглядит форменной идиоткой, курицей, дурой набитой в глазах этого человека, он, наверно, решит, что она хочет любыми силами его удержать... — Я таких глупостей наговорила. Но вы... Вы правда можете поговорить с Мэтом?..
— И могу, и поговорю. В Отделе. Мне ничего не стоит провести внеплановую консультацию. А уж техник психотерапии за всё время придумано столько, что вам и не снилось. Я уже даже представляю, как именно прострою сеанс, чтобы начать потихоньку ломать этот лёд без лишнего сопротивления. — Он улыбнулся, весьма довольный собой. Ещё чуть-чуть, и рыбке с крючка уже не сорваться.
— В Отделе? — Линда распахнула глаза. Ну почему в Отделе, почему обязательно там?
— Господи, а где? Я знаком с Мэтом Хардом, но, простите, мы не закадычные друзья, по кабакам вместе не ходим и в гости друг к другу тоже. Я могу с ним пообщаться только на службе. У меня нет других вариантов, к сожалению.
— А если... — Линда чувствовала себя чуть ли не падшей женщиной безо всяких моральных устоев. — А если я вас в гости приглашу? Мэт сегодня дома.
"Ох ты, как нашу плотину прорвало. Как нам хочется затащить кое-кого на огонёк. Что, в голове, небось, уже мэрия, новая фамилия и какого цвета будут новые занавески? Как нам хочется твёрдого плеча и наверняка не только плеча. Не дай бог капитан не шутил насчёт фармакологии, впору брать верёвку и идти в бухту стреляться, предварительно выпив яд. Ну ничего, Дир, ты умница, ты всё обернёшь на пользу. Бригада всё обращает на пользу."
— Люблю ходить в гости, — признался Альд, — особенно к хорошим людям. Если, конечно, я не поставлю вас в неловкое положение.
— Не поставите, — у Линды словно гора с плеч свалилась, она и подумать не могла, что Дир согласится на это выстраданное приглашение, — и Мэт наверняка тоже будет рад вас видеть.
"Кстати насчёт Мэта..."
— Буквально один звонок, на пару минут, — Альд достал коммуникатор, — чуть не забыл. Иначе мне мой сослуживец всю печень проест. Я на секунду, — он отошёл на несколько шагов и с наслаждением закурил.
— Это Дир. Говорить можете или отвлекаю?
— Могу, — Мэт слегка подобрался, хоть Альд и не включал видеозвонок.
— Тогда слушайте. Я сегодня наведаюсь к вам в гости, на чашку чая. Не перебивайте! Свою роль вы сыграли превосходно, я сам лучше бы не выдал. Теперь слушайте и запоминайте с первого раза, у меня мало времени. Мы с вами познакомились в Отделе. Я штатный психолог, проводил вам тестирование перед назначением в проект. Мы с вами в ровных, рабочих отношениях без претензий, хотя я впечатлён вашим математическим гением. Запоминайте легенду, не проколитесь. Никаких "заместителей капитана", никаких намёков на то, из-за чего я на самом деле познакомился с вашей матерью. Вы ничего не знаете, а то, что услышали, списали на расстроенные чувства матушки и желание вас позлить. Через полчаса я буду у вас, постарайтесь не переигрывать.
— Мама пригласила вас в гости? — потрясённо переспросил Мэт. — Но как? Она же такая домоседка, всё боится выглядеть глупо...
— Пригласила и всё. Кажется, я ей понравился. Так что ждите. И запомните: штатный психолог.
Он отключился и некоторое время курил, искоса наблюдая за Линдой, которая снова рассматривала голубое кружево каньона. Сейчас она даже немного похорошела, хотя всё равно оставалась простоватой домохозяйкой с начинающей расплываться фигурой и каким-то серым цветом волос. "Вечером к Диане. Посмотрим, что эта малышка с розовыми прядками предложит мне, а не Мэту." Раззадорив себя многообещающим визитом, Дир вернулся, широко улыбаясь:
— Всё, все свои проблемы я утряс. Если вы не передумали...
— Нет-нет, — Линда даже испугалась, — что вы. Я буду очень рада...
— Тогда садитесь. У вас, наверно, в глазах уже рябит от этих цветов.
* * *
Мэт мерил шагами свою комнату, пытаясь как-то устаканить в голове слова Альда Дира. Как он сумел напроситься в гости? Как смог втереться в доверие настолько, чтобы мама пригласила едва знакомого человека? Да ещё из бригады, Дир сам сказал, что они с Мэтом познакомились там. Бригада! Маму всегда коробило это слово, уж чем ей Отдел насолил, непонятно, но она лишь недавно перестала бурчать о мэтовой подработке, будто он шагнул в змеиное логово. И Дир порол какую-то чушь про психолога... Здорово он, наверно, задурил ей мозги.
Мэт вышел на общую террасу и всмотрелся вдаль. Небо покрылось лилово-золотыми облаками с алыми сполохами заходящего солнца. Красиво... Мэт редко обращал внимание на окружающий мир, но сегодня закат и впрямь был как на картинах, прекрасный и волнующий. Но гораздо сильнее заката Мэта Харда волновал предстоящий визит Дира в их квартирку. Он против воли напрягся. Мама наверняка начнёт квохтать и хлопотать со всякими чашками, ложками, печенюшками... а господин заместитель капитана будет на всё это смотреть с непроницаемой рожей. Господи, вот позор-то предстоит... Мэта передёрнуло. Это отец любил, когда мама суетилась по хозяйству, подкладывая им лучшие кусочки и радуясь просьбам о добавке. Альд Дир из другого теста, для него все эти посиделки лишь часть операции и не более того. И ему, Мэту, придётся подыгрывать, причём совершенно непонятно, как. Молодой человек рассеянно взъерошил рыжие пряди и удивлённо вытаращился, увидев, как к их дому подъезжает совершенно невообразимый автомобиль, точно со страниц светской хроники, — белый сверкающий кабриолет с "глазастыми" фарами и светлым салоном, ни дать ни взять машина селебрити или кинозвезды. А увидев за рулём знакомую светловолосую фигуру, Мэт опешил вконец. Рядом с водителем сидела его мама, почему-то без шляпки. Молодой человек на цыпочках вышел с террасы. Что за шоу устроил Альд Дир, Мэту теперь не хотелось даже знать.
* * *
— У вас очень уютно. — Дир с внутренним содроганием рассматривал гостиную с развешанными по стенам сувенирными тарелочками, безвкусными картинами и семейными фотографиями. — Чувствуется теплота.
Мэт ощутил, как его щёки медленно заливает краска. Сколько раз он просил снять всю эту бижутерию со стен, не комната, а лавка старьёвщика. И занавески эти, с оборочками... Дир, наверно, будет ржать всю ночь, вспоминая этот гимн мещанству и безвкусице. Но Альд Дир ничем не выдавал своего неудовольствия, совершенно спокойно пожал Мэту руку, поинтересовавшись, как там мозговой штурм в проекте, и вообще вёл себя раскованно и естественно. В отличие от Мэта. Тот готов был сквозь землю провалиться. Линда поспешила на кухню ставить чайник, и юноша успел заметить, как блестят её глаза. Он вспомнил весь тот небольшой отрезок времени, что они провели втроём, и внутри него начало закипать странное непривычное бешенство, от которого перехватывало горло. Он поймал взгляд Дира.
— Можно вас на пару слов? Чтобы мама не слышала.
— Ради бога. — Альду стало смешно. Математик, наконец, осознал, что его матушка может интересоваться не только пирожками и запеканками да сдуванием пылинок со своего сынули, а чем-нибудь ещё.
Они вышли на террасу, и Дир закурил, выжидающе глядя на Мэта, покрасневшего так, как могут краснеть только рыжие: густо, до корней волос, став похожим на обгоревшего на солнце курортника. Мэт сглотнул и с неожиданной яростью прошипел:
— Вы что устроили? Чего вы ей наговорили? Вам самому не стыдно?
— Мне нравится, как вы рассуждаете о стыде, — заметил Дир, — ваш праведный гнев несколько неуместен. Я делаю свою работу, Мэт, свою работу. Не путайтесь под ногами и не мешайте, раз не намерены помогать. Я расположил вашу матушку к себе, теперь дело за малым. А вам я не советую изображать сына-единоличника. В конце концов, ваша мама вдова и ещё совсем не старая женщина.
— Я вам не позволю, — прошептал Мэт, — просто не позволю. Вы что, не видите, как она на вас смотрит? Как она смотрит... когда вы не видите.
— Я всё вижу, юноша, у меня периферическое зрение развито наравне с фронтальным. Интерес мадам Хард к моей скромной персоне трудно не заметить. Тем лучше.
— Я не позволю вам влезть к ней в постель!
— Я и не собираюсь, чтоб вы знали. Линда Хард настолько не в моём вкусе, что полный караул. Моя работа это слова, а не трепыхание в койке. И я её разговорю. В привычной домашней обстановке, не сегодня так завтра, не завтра так через день. А вы с этой минуты будете любящим и почтительным сыном, благодарным матери за всё, что она для вас делает. Я обещал ей, что вправлю вам мозги. И я вправлю. Вы уже сами поняли, в какую бездну толкнули её своим пренебрежением. Исправляйтесь. Сами. Не то я стану вашим отчимом и исправлю вас по своему разумению. Это угроза.
Мэт опустил глаза. Дир говорил, выплёвывая слова и с силой затягиваясь сигаретой, бледно-зелёные глаза смотрели с холодной брезгливостью. На одну секунду Мэту показалось, что Альд его ударит. Но Альд Дир только молча курил, а потом вдруг бросил в пустоту:
— Моя задача завоевать доверие вашей матушки, с чем я успешно справился, раз стою здесь, в вашей квартире. Моя следующая задача осторожно и ненавязчиво выведать всё, что касается этих крамольных мыслей о Внешнем мире. С этим я тоже справлюсь. А потом... Знаете, Мэт, вы настолько профан в отношениях с женщинами, что вам даже объяснять бессмысленно. Запомните одно: я расстаюсь так же легко, как и располагаю к себе. Без слёз, упрёков и претензий, оставляя в душе женщины лишь светлые воспоминания о проведённом вместе времени. Что до постели, то вы уже знаете места, где исполнят любую вашу прихоть без разговоров. Все свои желания я удовлетворяю там. Вашей матушке ничего не грозит, как бы ей не хотелось.
— Вы узнаете, что хотите, разобьёте ей сердце и с чистой совестью отвалите в свой Отдел. — с горечью сказал Мэт. — Отличный план.
— Отличный, — кивнул Альд Дир, — особенно если вспомнить, по чьей милости я вообще трачу своё время на эту перевербовку. В ваших интересах, господин Хард, вести себя согласно моим инструкциям. Тогда вы вытащите вашу маму из той пропасти, куда она катится, а я выйду на след этих чёртовых сектантов. Пойдёмте, мадам Хард, наверно, уже заварила чай.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/10/1082